Некромантка

Глава 13

Стоя перед центральным входом на кладбище, девушка как идиотка пялилась на раскинувшееся перед ней спокойствие. Она ничего не понимала.

Даже сквозь кованый забор она могла легко видеть, что надгробия все были целы и невредимы, могилы словно и не трогал никто. Аккуратные, ухоженные, прополотые, опавшей листвы нет…

Девушка все же вошла на территорию. Прохаживаясь по чистым каменным тропинкам, девушка придирчиво разглядывала надгробия и кресты, статуи различных видов и оградки. В голове не укладывалось. Сейчас она чувствовала себя максимально глупо. Не могло же ей это привидеться? Нет, она не сумасшедшая, чтобы такое выдумать. Это не могла быть галлюцинация. Галлюцинация не пахнет, верно?

Имельда остановилась у знакомой оградки. Две свежих могилы с обычными надгробиями. На них были выбиты даты и портреты. Матильда и Тимор… Сейчас они там, внизу, лежат в гробах и разлагаются. И нет смысла по праздникам поминать их, ухаживать за могилой, взывать о помощи или благодарить. Они не услышат, не отзовутся, не придут даже на зов некроманта. Потому что приходить некому… Их не просто убили, их уничтожили. Забрали их у нее окончательно и бесповоротно.

Имельда смахнула предательские слезы и пошла дальше, вглядываясь почти в каждую могилу. Она искала; искала хоть что-то, что могло бы подтвердить ее вменяемость, что она не сошла с ума и вчера действительно видела толпу мертвецов.

И она нашла. Некромантка присела на лавку, рядом с тропкой. Таких лавочек было много по всей территории кладбища. Она присела на нее и стала разглядывать почву вокруг себя. Она улыбалась.

— Попался, — она была довольна.

Удостоверившись в том, что все вчерашние события действительно были, девушка расслабилась и закрыла глаза, сосредоточившись на потоках силы вокруг себя.

Никакой другой маг не сможет использовать ту силу, что Имельда потихоньку вбирала в себя, сидя на скамейке, словно в будний день в саду. Не зная, как, не зная, с чем имеешь дело, эта сила может убить. Если у ребенка нет природной предрасположенности к некромантии, если он не в состоянии взаимодействовать с силами Смерти, то ему не стать некромантом. Никогда.

Изначально рождаются те, кто может созидать и те, кто этого никогда не смогут сделать. И не стоит противостоять этому закону. Принять такую судьбу не сложно. Обычно ребенок к четырнадцатому году уже знает, кем будет, к чему лежит душа. Ни у кого не было с этим проблем. Как, собственно, и у Имельды. Рядом с ней всегда была Смерть, она с ней жила с самого детства. Так что, когда пришло время выбирать, кем идти по этой жизни, вопросов не возникло.

Через полчаса она поднялась со скамьи, ее вид стал более здоровым. Губы перестали быть синюшными, на лице, хоть и худом, но появился румянец. Морщин у девушки никогда не было. Ей на вид от силы можно было дать лет двадцать, отчего она постоянно страдала. Ведь ее никто не воспринимал всерьез. Объяснять такую ее особенность с каждым годом становилось все сложнее. Пока, по официальным документам, она была молодой, все можно было списать на хорошую генетику и на то, что она маг, но позже… что делать позже, когда ей исполнится пятьдесят, восемьдесят лет? Да, маги стареют не так, как обычные люди, но тоже стареют.

Тоже касалось и веса. Как бы ни старалась, девушка не могла набрать вес. Она всегда была стройной. Отчасти сказывалась работа. Некроманты редко были полными, но Имельда знала, что она не может набрать вес вовсе не из-за своей работы. Она полагала, что это влияние второй души. Она всегда была голодна и тоже потребляла энергию. Поэтому Имельда, сколько бы не ела, не могла набрать лишний вес. Ей всегда приходилось терпеть насмешки еще в учебные годы. Мало того, что она была худой, так и грудь у нее была маленькой, да и бедра особой пышностью не отличались.

Пока Имельда не задумывалась над вопросом своей внешности так уж сильно. Сейчас у нее были более насущные проблемы. Значительно улучшив свое состояние, девушка направилась туда, где был шанс найти ответы на вопросы.

В школе шли занятия. Было тихо в коридорах. Ее приход никого не удивил, потому что она никого не встретила. Сначала она зашла в свои комнаты, сменила белье и платье, надела под юбку брюки из тонкой шерсти. Носить чужую одежду ей опостылело.

Девушка очень жалела, что потеряла сумку со своими рабочими снастями и главное — с записной книжкой. У каждого некроманта есть такая — в ней он хранит те заклинания, в которых считает себя слабее всех. Которые очень сложные или просто новые. Девушка не один год собирала свой сборничек, и вот — он утерян.

Поменяв так же и перчатки, девушка покинула свою комнату, направившись к тому, кто мог помочь. Она постучала в двери аудитории, заглядывать не стала. Ученикам не стоило знать, что она здесь. Ведь Имельда не знает, что за некромант напал на нее, а дети очень быстро смогут разнести весть, что некромантка в хорошем здравии и снова в школе.

Она постучала еще раз более требовательно, оглядываясь по сторонам. Вроде никого не было. Дверь раскрылась широко, Маэстро Вельт удивленно воззрился на девушку.

— Мне срочно нужно поговорить с вами, — не дала она ему ничего сказать, прячась от взглядов студиозов. Мужчина справился с удивлением и закрыл дверь, кивнув. Через пару минут он вышел к девушке.

— Пешет, что случилось? Утром мне вдруг сам директор говорит, что тебя нужно заменить. Он был так зол. Не найдя тебя в школе, все очень переполошились…

— Знаю, простите. Мне нужна ваша помощь. Дело в том, что мне нужна записная книга матери. Прямо сейчас.

Мужчина обескуражено смотрел на девушку, видимо совсем не понимая, что происходит.

— Иди к моей комнате, Пешет, — он вытащил ключ из кармана брюк. — Сейчас я все равно не могу покинуть аудиторию. Скоро урок закончится. Это последнее занятие. И мы с тобой поговорим. Хорошо?

Девушка, недовольная тем, что нужно будет ждать, кивнула и взяла ключ. Ждать пришлось не долго, Имельда стояла у окна, наблюдая, как на пустующие тропки из корпусов начинают выбегать дети. Прозвучал колокол и все с радостью ринусь отдыхать к себе в комнаты, а кто и по другим делам.

Дверь открылась. Имельда развернулась, глядя, как Маэстро Вельт входит в комнату с какими-то документами.

— Сейчас, Пешет, найду, — он положил свои документы на рабочий обычный стол и принялся искать записную книжку. — Расскажешь, что случилось? Зачем тебе вдруг понадобились наработки Матильды?

— Потеряла свои. Восстанавливать некогда.

— Потеряла? Как? Ох, дорогая, во что ты опять ввязалась?

Он рылся в ящиках стола, попутно кидая заинтересованные взгляды на девушку. Имельда колебалась. Он это видел, но не давил. Наконец она решилась.

— Я ищу Вею, мэстр.

Мужчина остановился и удивленно вскинул брови.

— Ты? С чего бы это? Тебя наняли? Но ведь службы Ваалаярви запретили пользоваться услугами магов…

— Как запретили? Почему?

— Ну… — мужчина замялся, потер шею, поправил очки. — Не знаю. Абрахан говорил, что это связано как-то с теми митингами. Что, мол, он обычный человек и является представителем власти. И если народ сейчас не очень хорошо воспринимает магов и магию, то и ему не стоит ей так открыто пользоваться. Сейчас все очень не просто. Ты не слышала про восстания?

Имельда не слышала. Она была слишком погружена в свое горе и проблемы, что совсем не замечала проблем вокруг. Ей стало стыдно. Но зато стало ясно, почему мэр обратился к ней. Никакой магической поддержки, а сил полиции не хватает…, и он решил воспользоваться тем, что действительно, по его мнению, может помочь. Конечно, такой маг, как она, с таким даром, действительно был хорошим подспорьем в его глазах. Теперь Имельда стала понимать мужчину лучше. Но кто ему рассказал? Кто ее сдал? Неужели Васлид? Но ведь он сам не хотел, чтобы она ввязывалась в авантюры.

— Меня никто не нанимал, мэстр. Я сама решила… Мне стало очень… Не знаю, как объяснить. С Ренсоном получилось очень нехорошо. Эти его слова о матери… ведь я действительно виновата… — девушка сочиняла на ходу.

— Ты не виновата…

— Нет, виновата! И я подумала, что, если я найду девочку, то хоть так смогу загладить вину перед вашей семьей…

— О, Пешет, — мужчина устало сел на стул, потом встал и подошел к высокому узкому стеллажу, стал рыться в бумагах. — Даже не знаю, что сказать, — он нашел, наконец, зеленый блокнот с золотым корешком. — Я могу как-то помочь? Я чувствую себя таким беспомощным. Меня таскали на допросы, но никакого толку от них нет. Я не могу ничего рассказать, что помогло бы. Вея была довольно закрытым ребенком. Смерть родителей сказалась…

— Да, понимаю, — Имельда кивнула, принимая блокнот. — Но вообще-то можете помочь.

— Да? Скажи только, как, и я…

— Вы знаете что-нибудь о доме? Может, Вея как-то упоминала о нем?

— О доме? — мужчина не понял, — Каком доме?

Имельда задумчиво потерла лоб.

— Если бы я знала.

— Хм… — мужчина прошелся по комнате, он был в замешательстве.

— Я вызывала мать девочки, и она упоминала какой-то дом.

— Ты вызывала Оливию?! — еще больше удивился мужчина.

— Когда ты успела?

— Да, вчера.

— О, всевышний… — мужчина усмехнулся, — И когда ты все успеваешь. Честно не понимаю, о каком доме идет речь. Может дом Абрахана? — Имельда покачала головой. Она почти была уверена, что резиденция мера здесь не причем. Но комментировать это не стала. — Тогда не знаю… — он уставился в стену. — Хотя, подожди, — он поправил очки и помахал указательным пальцем. — Да, Вея, она же как-то рассказывала… Ренсон только поступил в школу. Ему не терпелось попробовать вызвать духа. И они с Веей бегали в какой-то заброшенный дом, он показывал ей, как вызывать духов. Дети баловались…за что, конечно, потом получили нагоняй от родителей. Да, вспомнил… надо же. Может этот дом?

— С Ренсоном? — с сомнением протянула девушка. — Я думала, они с Веей не очень ладили.

— Кто вам такое сказал?

— Ваш брат. Господин Вельт.

— Вот как? — мэстр усмехнулся, — Ты и с ним уже успела поговорить… Мой брат не видит дальше собственно носа. Все, что касается семьи, он удивительным образом пропускает мимо ушей. Все в работе. Он не заразился лихорадкой от Ребекки, его жены только потому, что в этот момент был в командировке. А Ренсон в школе. Вот так и вышло, что пострадала только она… — он грустно смотрел в пол.

— Вернемся к дому, мэстр. Вы знаете, что это за дом? — скупо отреагировала девушка, возвращая мужчину в реальность.

— Нет, дети бегали в него тайком от всех взрослых. Ребекка знала, она проводила разъяснительную беседу с Ренсоном тогда. Абрахана, опять же, не было. А с Веей говорил Марк. В то время они еще были живы. Лихорадка только набирала оборот. Вея просто говорила, что дом заброшенный, и они никому не причинили вреда.

— Черт… — девушка смотрела в окно, вцепившись в книжку. Как найти дом в городе, когда даже не знаешь, как он выглядит. — Это было давно… — протянула она. Оставалось только идти к подростку и выяснять у него, что за дом. Но захочет ли он иметь с ней дело? Может, упрется и не скажет ни слова. — Спасибо, Маэстро. Вы очень помогли, — девушка решительно направилась на выход.

— Подожди, Пешет, что ты планируешь? Я могу помочь, хочешь, пойду с тобой?

— Нет, лучше останьтесь здесь. Не говорите никому, что я приходила. Наблюдайте, может, кто-то из преподавателей или учеников будет вести себя подозрительно. Потому что к похищению Веи причастен некромант.

— Некромант? — нахмурился Теддор.

— Да, всего доброго, Маэстро, — девушка не дала возможности мужчине начать задавать вопросы, выйдя и закрыв за собой дверь.

Выйти с территории школы незамеченной оказалось не сложно. Достаточно было накинуть на себя простецкое заклинание отвода глаз, и Имельда легко достигла выхода, где ее уже ждал тот, кого она не ожила увидеть.

— Как вы узнали, что я здесь? — искренне недоумевая, задала насущный вопрос. Мару что-то буркнул на своем непереводимом языке. — Вы удивитесь, но я по-прежнему, вас не понимаю, — также не доброжелательно парировала Имельда. Мару протянул ей записку. Она, молча, взяла ее. — Зато вы, похоже, прекрасно понимаете, что я говорю… — пробубнила она, вглядываясь в строчки.

«Немедленно вернитесь в резиденцию!

А.В.»

— О, вот и начались приказы, — ухмыльнулась девушка, вручая записку обратно посыльному. — Не беспокойтесь, я и сама собиралась туда. У вас мелочи не найдется?

***

Резиденция ничуть не изменилась за столь короткий срок. Правда, Абрахан вернулся значительно раньше, чем думала служанка. Шел всего шестой час, а он уже был дома и чем-то недоволен.

— Я ведь просил вас быть здесь! — возмущался мужчина, ходя из стороны в сторону по гостиной. Слуги тенями слонялись по кухне, стараясь быть как можно незаметнее. Имельда сидела за столом. Кормить ее не собирались.

— Я честно выполняла вашу просьбу…

— Да? Почему тогда вас обнаружили на другом конце города?!

— Вы преувеличиваете… Школа не так далека…

— Замолчите, — он потер переносицу.

— Не приказывайте мне, что делать, — парировала некромантка. Мужчина побагровел, и, предупреждая его яростный порыв, девушка встала:

— Мне нужно поговорить с вашим сыном, господин Вельт.

— Зачем? — не меняясь в лице, наигранно тихо спросил он. Было видно, что он очень старается сдерживать свои эмоции.

— Это касается Веи.

— Я уже говорил, они не ладят. Ничего толкового он вам не сможет сказать.

— Я все же хочу составить свое собственное мнение, господин Вельт.

Мужчина дернул бровью и, ничего не ответив, направился вон из гостиной наверх. Имельда последовала за ним. Он постучал в двери покоев мальчика и вошел, не дожидаясь разрешения.

Некромантка осмотрелась, мысленно присвистнув. Это было целое отдельное жилье. Спальная комната, гостиная, отдельная ванная, в которую вела неприметная дверь из спальни.

Убранство было далеко не скромным. Резная мебель из светлой древесины, расписанная почти незаметным узором. Обивка из дорогой темной ткани. Даже на вид она была мягкой. Гладкие стены кремового цвета, темные шторы под цвет обивки мебели. В спальню вел широкий арочный проем, и кровать была хорошо видна. Над ней висел балдахин. И множество подушек устилали пол комнаты. Да, в таких покоях Имельда и сама не отказалась бы провести домашний арест. Юноша сидел в гостиной на диване и читал книгу. Он исподлобья смотрел на вошедших.

— Сын, Маэстро желает с тобой поговорить. Веди себя достойно, — только и сказал мужчина. Девушка красноречиво взглянула на мэра, но тот стоял истуканом. Все переглядывались. Пауза затягивалась.

— Господин Вельт, я хотела бы поговорить с мальчиком наедине.

Мужчина тяжело вздохнул, давая понять взглядом, что он переступает через себя и очень недоволен, но вышел, закрыв двери. Имельда обратилась к мальчику взглядом, прошла по комнате и села на диван с другой стороны. Ренсон делал вид, что не замечает ее, увлеченно читая. Но девушка видела, что его взгляд впустую устремился куда-то сквозь книгу. Парень старался сдерживать себя. Имельда видела, что ее присутствие его тяготит. Он ее ненавидел.

— Знаю, что тебе не хочется меня видеть, — она прислонила зонт к дивану и сняла перчатки, — Но чем быстрее ответишь на вопросы, тем быстрее я уйду. Хорошо? — Парень молчал, насупившись. Он не смотрел в ее сторону. — Я слышала, что три года назад ты вместе с твоей сестрой, пытался вызвать духа. Это так? — Мальчик все же оторвал взгляд от книги, едва взглянул на руки Маэстро, снова уткнулся в страницы и только кротко кивнул. — Хорошо. А где вы это делали? Помнишь место? — она присела ближе. Парень нахмурился. — Я не стану тебя ругать. Всего лишь хочу найти Вею.

Он снова с сомнениями посмотрел на девушку.

— С чего вы решили, что она там? Она не любила это место.

— Есть основания. Почему не любила?

Парень пожал плечами.

— Видимо, отец с дядей что-то такое ей втолковали, что она потом больше не хотела туда идти. Боялась.

— Вы поэтому не ладили? Из-за того, что произошло в доме? — Ренсон снова дернул плечом, елозя взглядом где-то рядом с некроманткой, боясь взглянуть ей в глаза. — Почему? Ведь вы же брат и сестра? Почему ты не хотел поддерживать общение?

Он, рассердившись, взглянул на девушку.

— Почему опять я? Почему, как что-то, так сразу я? Это она меня избегала, словно я прокаженный. Даже в одной комнате со мной сидеть не хотела, — обида полилась из подростка так, что Имельда почувствовала ее, даже не касаясь парня.

— Поняла, поняла, успокойся.

— Что меня все так расспрашивают, как будто это я во всем виноват? Все во всем всегда винят меня! Я и пальцем ее не трогал, ясно? Даже отец мне не верит! — у него навернулись слезы на глазах.

— Тише, тише, — девушка коснулась его руки, он тут же одернул ее, но ей хватило этого краткого мига, чтобы понять, что душа подростка разрывается на части. Всепоглощающее чувство вины давило, словно толща воды. Имельда увидела, как Ренсон разговаривает с матерью, выпрашивая на день рождения меч, как у отца. Очень красивая, взрослая женщина улыбалась сыну, объясняя, что такой меч могут изготовить только в столице. Теплая улыбка, мягкие руки гладили плечи парня, обещая придумать что-то. Все это смешивалось с дикими эмоциями и воспоминаниями, когда мальчик узнал о смерти матери. В ту ночь она возвращалась с его подарком…

Мальчик винил себя, и подсознательно не хотел нести эту тяжелую ношу один, и он выбрал для себя злодея. Он ненавидел Имельду, и своя собственная вина становилась чуть меньше. Но меч, что стоял в углу комнаты, постоянно напоминал ему. Он ранил, не касаясь. У девушки ком встал в горле, она отвела взгляд, выдохнула, вдохнула.

— Не вини себя, Ренсон, — слова давались тяжело. — Я тебя очень хорошо понимаю, но ты не виноват. Ни в чем. Если хочешь, вини меня, лучше так. Я действительно виновата. Не стоит взваливать все это на свои плечи. Продолжишь в том же духе — сожжешь себя сам, ясно? — тихо закончила, положив ладонь на его плечо. Парень взглянул на нее, но в этот раз уже не отвел взгляда.

— Где находится дом? Куда ты водил Вею?

Перед глазами замелькали мысли мальчика, как в калейдоскопе. Воспоминания из далекого прошлого накладывались на более свежие. Имельда увидела, как Ренсон и Вея, весело болтая, шагают по улице. Вокруг сумеречно, но еще вполне светло, чтобы маленькая девочка не боялась. Сам Ренсон чуть ли не подпрыгивал от предвкушения, настолько он хотел вызвать духа.

Они подошли к двухэтажному особняку, что был зажат между двумя высокими пятиэтажными домами на нескольких хозяев. Узкими оглоблями они поднимались ввысь над красной черепицей особняка…

Мысли мальчика сбились. Думать долго о застарелом не очень приятном воспоминании ему было не так легко, как о свежей душевной боли, особенно, когда рядом сидело живое напоминание. Он смотрел на Имельду, а в голове всплывали отрывки о том, как он затаился в коридоре под дверью отцовского кабинета в стремлении подслушать разговор родителей.

— …Абрахан, но мы же обещали ему меч, — голос матери был настойчив и напряжен.

— Ты обещала, а не я. Что мешает заказать его у местного мастера? Мне сейчас некогда ехать в столицу ради его прихоти, — мужчина говорил, не отрываясь от просмотра бумаг по работе.

— Но он хочет меч, как у тебя, а местный мастер не повторит это творение, — напряженно отозвалась женщина, пытаясь воззвать к отцовским чувствам своего мужа. — Он хочет привлечь твое внимание, неужели не ясно. Он мечтает о том, что вы отправитесь в столицу, где и закажете этот меч.

— Миа, — прошуршали листы бумаг, — Как ты себе это представляешь? Чтобы я недели на две, а то и дольше, оставил Геновер ради того, чтобы угодить своему сыну на день рождения? Мэр этого города не может себе этого позволить, и ты прекрасно это знаешь. К тому же, у Ренсона в самом разгаре учеба, а я что-то не наблюдаю у него успехов в ней.

— Да дело же не в мече! — вспылила женщина. Раздался звук каблуков — Миа поднялась с кресла и стала мерять шагам кабинет. Ренсон замер, испугавшись того, что мать сейчас выйдет из кабинета и увидит его. — Ты меня не слышишь. Ренсон хочет обратить на себя твое драгоценное внимание. Неужели ты не можешь выкроить хотя бы немного времени ради своего сына?

— Поездка в Ваалар — это не немного.

— Ты невыносим, — Абрахан на это ничего не ответил, только усмехнулся. — Тогда я сама поеду.

— Езжай. Я не могу тебе запретить делать нашему сыну подарки, хоть и считаю это расточительством.

— Расточительство — это просиживать в кабинетах каждый день, и видеться с детьми лишь по несколько часов в неделю. Ты тратишь свою жизнь не на то.

— Миа, мы уже обсуждали это, и повторять наши ссоры я не собираюсь. Я трачу свою жизнь на то, что нужно. Именно благодаря долгим часам моей работы и ты, и дети ни в чем не нуждаются. Например, ты можешь позволить подарить Ренсону дорогущий меч, и он с Веей могут учиться в школе, что входит в пятерку лучших в нашей стране. Не обесценивай мой труд.

— Я его не обесцениваю, а хочу, чтобы ты виделся со своей семьей, а не с администрацией города. Этих жалких чинуш ты видишь чаще, чем нас. И ладно я! Я уже смирилась со своей ролью. Но дети такого не заслуживают. Ни Ренсон, ни Вея. Тем более Вея…

— Миа! — по голосу Абрахана можно было предположить, что он теряет терпение. — Может быть хватит? Что ты хочешь? Чтобы я сейчас же метнулся к детям, поднял их с постелей и мы, держась за руки, побежали играть в сад? Может, ты уже прекратишь романтизировать нашу жизнь? Я мэр этого города, у меня есть обязанности и работа, которую за меня никто не сделает. Может быть, ты тогда за меня поработаешь? Тогда я с радостью съезжу с Ренсоном за этим чертовым мечом. Хоть отдохну.

В комнате повисло молчание, которое давило на мальчика, но он продолжал стоять у косяка двери, прячась за стеной в тени.

— Распорядись, чтобы мне в банке выдали нужную сумму. Я возьму охрану и сама съезжу в Ваалар, — холодно произнесла Миа. Абрахан откликнулся таким же тоном:

— Конечно, дорогая.

Воспоминания промелькнули в сознании Имельды за несколько долгих мгновений, пока Ренсон обдумывал, как и что ответить. Их было много, но они все слились в поток чего-то бесформенного, обрывочного. И этот родительский разговор — единственное четкое воспоминание, что Имельда смогла осознать. В остальном, она поняла, что мальчик тонет в своем чувстве вины и одиночестве. У нее сжалось сердце от того, насколько она его понимала.

— Дом стоит через улицу от нашей. Там красная крыша и пустой палисадник. Обычное заброшенное здание. Сейчас так и вообще развалюха… — он уже куда аккуратнее высвободил свою руку из-под пальцев Имельды.

— Спасибо, — кивнула и поспешила покинуть его комнату.

***

Имельда с тяжелым сердцем вышла из комнаты. На ее лице залегли тени. Из кабинета вышел Абрахан, словно слушал и ждал, пока она выйдет. Хорошо, что еще не подслушивал у комнаты Ренсона, как его сын.

— О чем вы говорили? Что узнали? — девушка молчала, у нее горело горло, и голос мог подвести. Она не хотела этого показывать. Она быстро хромала дальше по коридору, но мужчина схватил ее за руку и развернул. — Я жду разъяснений!

Имельда ударила ладонью его в грудь, прижимая к стене.

— Вы! — мысли путались, в голову лезли только ругательства. Она сжала глаза, сморщилась, выдохнула и вновь подняла взгляд на мэра. — Вы бесчувственный и невнимательный! Вот, что я узнала! — она ткнула пальцем ему в грудь. — Вы не любили свою жену, вам плевать на сына. Скажите, вам действительно есть дело до девочки? — она зло прищурилась. Не дождавшись ответа от шокированного мужчины, она дошла до лестницы и стала спускаться. Она прошла в гостиную, на кухню. Там возились две служанки.

— У вас найдутся свечи и мел?

— Да, конечно, — Эли хотела мило улыбнуться, но видя лицо некромантки, улыбка сползла с ее милого личика, и она, боясь смотреть, опустила взгляд. — Сейчас принесу.

Некромантка уперла руки в столешницу, опустив голову, на душе кошки скребли. Мальчика можно было понять. Мать умерла, отец вечно на работе, все носятся с пропажей сестры, до него никому нет дела.

На стол перед девушкой поставили стакан с молоком. Имельда подняла голову. Мару взглядом указал на стакан, мол, пей. Он, как всегда, появлялся словно из ниоткуда. Или это она его не замечала? Странное дело при том, что она сейчас на взводе видела слишком много и многих.

— Спасибо.

Молоко оказалось теплым и с медом. Имельда залпом осушила бокал, вытерла рот. Стало лучше. Вернулась служанка, положила на стол свечи и несколько разных по размеру кусочков мела. В гостиную вошел мэр.

— Выйдите все.

— Но господин, у нас тут жаркое… Оно…

— Пошли все вон!

Служанок как ветром сдуло, Мару еще недолго смотрел на своего друга, но в итоге, поиграв в гляделки, мужчина вышел из гостиной вслед за служанками. Абрахан подошел к столику, что стоял в углу гостиной — высокий, с витыми ножками и круглой маленькой столешницей. На ней стоял поднос с различными графинами и парой стаканов. Он налил себе напиток покрепче и сушил бокал.

— Это Ренсон так думает обо мне? — с виду мэр был спокоен, холодно смотрел на некромантку.

— Нет, это мое личное мнение.

Мужчина не по-настоящему улыбнулся, растянув губы и хмыкнув. Глаза его по-прежнему оставались безучастными. Он прекрасно понимал, что девушка узнала что-то, что выходило за рамки расследования и помощи, но оправдываться и копаться в своем собственном белье не собирался.

— Что сказал Ренсон?

— Сказал, что Вея избегала его. Сказал, где находится дом.

— И это все?

— Да.

— Что за дом?

— Заброшенное здание с красной крышей. Недалеко отсюда, две улицы. Три года назад Ренсон и Вея там вызывали духов.

Мужчина и без того был хмур, а услышав эту информацию и вовсе потемнел лицом, пытаясь вспомнить.

— Не припомню такого.

— Не сомневалась, — мужчина нехорошо прищурился. — Дело давнишнее, три года прошло, — добавила она, пытаясь смягчить обвиняющий тон в своем голосе.

— Вот, значит, как… — он налил еще, взглянул, как девушка расфасовывает по карманам мел и свечи со спичками, услужливо положенными служанкой. — Собираетесь в тот дом?

— Да, — она не смотрела на него. — Выполняю вашу просьбу, заметьте.

— Заметил. Я иду с вами.

— Что? Нет, — уверенно уперлась, фыркнув, — Еще чего.

Мужчина поставил пустой стакан на столик обратно.

— Что бы вы там не думали обо мне, своих детей я люблю. И мне не все равно, — холодно отрезал он, давая понять, что ей от него не отвязаться. Абрахан вышел, а девушка, раздраженно пытаясь вытащить особо громоздкую свечу из кармана, что сильно оттягивала его, психанула, задергав руками.

***

— Вы же понимаете, что можете пострадать? — Имельда вот уже несколько минут пыталась отговорить четверых мужчин, что шли вместе рядом. Мэр действительно увязался за ней, а Мару за ним, и еще плюс двое стражников, которые переоделись в штатское и были призваны охранять мэра.

Все молчали, стражники переглядывались. Они как раз не горели желанием ввязываться в драку с магами, да еще и некромантами, но служебный долг обязывал.

— Понимаете вообще, что мы можем встретить сопротивление опытного некроманта, который сумел поднять кладбище?

— Я не видел никакого поднятого кладбища, — холодно парировал мэр, шагая по улице рядом с некроманткой.

— Вы ходили туда? — не поверила девушка.

— Да. Хотел самолично убедиться и оценить масштаб проблемы. Но представьте мое удивление, когда мной ничего не было обнаружено, — холодно съязвил мужчина, поправив меч на поясе. Говорить о том, что от меча в бою с волшебником толку будет мало, Имельда не стала.

— Да-а, — протянула кисло девушка, отвернувшись, — Представьте мое.

— Может вам это привиделось?

— Нет.

— Вы уверены?

— Вполне.

— И можете доказать?

Она сжала губы.

— Трава, почва и листва. На них вы не обратили внимания?

— Признаться, нет, не обратил.

— И зря. Недавно выпал снег, и не успел растаять. Солнца не было. А на кладбище снега нет. Трава полностью втоптана, как и опавшая листва. Да, тропки чистые, а могилы полностью восстановлены и тоже чисты. Но толпа трупов не шла строго по тропинкам. Они не разбирали, где идти. Оттого трава и почва превратились в одну сплошную грязь. И было бы весьма подозрительно, если бы в конце сентября на кладбище вдруг зазеленела трава, не находите?

— Но некромант мог бы состарить, умертвить траву заново? — влез вдруг стражник. Имельда и Абрахан обернулись с одинаковыми выражениями на лицах к стражнику. — Прошу прощения.

— Не плохой вариант, но тогда все равно было бы заметно. Любой маломальский хороший некромант смог бы определить, что растения погибли не естественным путем. К тому же… Некромант не может создать траву заново.

— Значит, вы убежали от своей работы?

— Были бы на моем месте, поняли бы, что сражаться с армией трупов не очень легко.

— Я не осуждаю.

— Ну, да.

— И как же вам удалось сбежать?

— Забыли мой вид? — она с прищуром взглянула на мэра, тот не понимал. — Море.

— Ах, да.

— Пришлось прыгать с обрыва. Другие пути были отрезаны. Да и что, мне нужно было вести толпу мертвецов в город? — мужчина промолчал. — И возвращаясь к прежнему вопросу, вы ведь понимаете, что мы можем столкнуться с опытным магом?

— Да.

— Вы можете пострадать. Все.

— Прекрасно осознаю. А вы нам на что?

Девушка закатила глаза, но промолчала. Они подошли к нужному зданию. Серое и обветшалое, некоторые окна были заколочены, некоторые разбиты, на первом этаже было одно застекленное целое окно, которое по-прежнему было не забито и не закрыто ставнями. Внутри было тихо и темно.

— Идем, — девушка первая направилась к дому. Следом гуськом по засохшему палисаднику направились мужчины. Дом был очень пыльным, заросшим паутиной, пахло плесенью, на полу валялась редкая засохшая листва, стены были потрескавшимися, с осыпающейся штукатуркой.

Мару что-то произнес. Абрахан его поддержал.

— Да, у меня тоже складывается такое впечатление, будто здесь очень давно никого не было и дом пуст.

Имельде тоже показалось в первые минуты, что дом уже давно необитаем и в нем никого давно не было. Но, как только она попала в этот дом, чутье подсказало, что здесь все же кто-то был недавно. К тому же ощущалось присутствие потусторонней сущности.

— Все равно надо проверить, — проговорила девушка, шагая по коридору.

— Разделимся? — предложил Абрахан.

— Что? Нет. Плохая идея.

— Сами же сказали, здесь никого нет. И бояться нечего.

Имельда задумалась.

— Тогда, вы вчетвером идете осматриваете второй этаж, а я первый.

— Вы пойдете одна?

Имельда скептично посмотрела на мэра.

— Возьмите хотя бы Алтона, — стражник по имени Алтон сглотнул вязкую слюну, но сделал шаг вперед.

— Хорошо, идемте. Алтон.

Дом оказался больше, чем выглядел снаружи. На первом этаже было две ванные, четыре спальни, гостиная, небольшие комнаты для прислуги, прачечная и кухня…

Они спокойно обходили все покои, Алтон даже расслабился. Задавал вопросы о работе некроманта. Имельда охотно отвечала, развенчивая один миф за другим, и наблюдая, как лицо молодого стражника вытягивается с каждым разом все больше.

Чем дольше они ходили, тем яснее становилось, что дом пуст, и в нем нет девочки, и не было. Имельда даже сняла перчатки и трогала разные вещи, но никаких следов.

Зато она чувствовала, как за ними наблюдают. Никого материально ощутимого она не видела, но чувствовала, будто у стен появились глаза. Кем бы ни была эта сущность, она не трогала их, только наблюдала. И Имельда сделала себе зарубку в памяти, что необходимо будет связаться с конторой и сообщить о нежелательном «жильце» в заброшенном доме, чтобы им занялись.

Имельда и Алтон зашли в гостиную. Здесь было то самое окно с целым стеклом, и сквозь него пробивался вечерний свет. На стенах висели картины. В основном были изображены лес, звери и озеро. Закат на озере, солнечный день, лодка на озере…

— Алтон, сходите за господином Вельтом и его спутниками. Дом пуст, скажите, что можно уходить.

— А вы как же?

— А я следом, — задумчиво произнесла девушка, оглядывая гостиную.

Пыльная мебель в центре, высокие напольные часы, уже давно остановившиеся. Зеркало с другой стороны, журнальный столик… На пыльном ковре валялись бумаги и старые вещи. Почему же в дом никто не залез и не вынес все это добро?

— Хорошо, — мужчина понятливо закивал и вышел.

Но как только он сделал несколько шагов по коридору в сторону лестницы, двери в гостиную захлопнулись. Мужчина удивленно уставился на них, развернувшись.

— Алтон? — Имельда тоже оглянулась на вход. Она подошла к дверям, подергала ручку, но она не поддалась.

— Алтон!

— Госпожа? — раздалось с той стороны.

— Алтон, вы в порядке?

— Да, госпожа!

Сзади раздался звук льющейся воды, и Имельда развернулась. Она, выгнув брови, уставилась на мутноватую воду, льющуюся прямо из картин на пол гостиной. Она в шоке смотрела на это округлившимися глазами несколько секунд, пока вода не достигла ее ног. Девушка, не веря, проводила взглядом стремительную дорожку воды до своих сапог. Вода лилась из картин, на которых когда-то было изображено озеро. Единственное, что утешало, картины были не очень большими…

— Алтон, немедленно зови Вельта, и уходите! — рявкнула девушка, кидаясь к окну, шлепая по воде. Сапоги издавали мерзкий чавкающий звук, когда девушка бежала по намокшему ковру. Она отбросила зонт, схватила стул и швырнула его в окно. С удивлением чуть не свалилась, когда стул неожиданно отскочил от невредимого стекла.

— Какого черта… — девушка стала колотить снова и снова, пока не запыхалась и стул не развалился. Она отбросила бесполезную деревянную конструкцию. Воды уже было по щиколотки.

— Пешет! — раздалось снаружи. Ручка задрожала, закрутилась. Мужчины ломились в двери, но те вдруг стали непреодолимой преградой.

Девушка прильнула к шершавой облупившейся древесине входа.

— Абрахан, вы в порядке?

— Да! Что происходит?

— Если б я знала. Здесь вода!

— Какая вода?

Девушка психанула.

— Что значит, какая!? Обычная! Она льется прямо из картин! Вы что не видите… Под дверью…

— Здесь ничего нет.

Имельда облизала взволновано губы, глядя под двери. Вот сейчас сердце начало ускорять свой ритм, когда до мозга наконец-то дошло, что двери заперты, окно не бьется, а вода не вытекает даже из-под дверей.

— Опять вода. Опять намокну, — панически отметила, направляясь к самой маленькой картине. Девушка кое-как стащила ее, стараясь оставаться сбоку от потока. Она оказалась не больше локтя в ширину, в квадратной раме. Снятие картины не помогло. Вода продолжала поступать из нее. Девушка еще никогда не видела такой магии. На картине не было никаких меток.

— Что за чертовщина…

— Пешет, что нам делать!? — из-за дверей донесся взволнованный голос мэра, потом других мужчин. Они о чем-то спорили.

Она напряженно вытерла лицо. Она не знала. Атака была направлена только на нее…

— Уходите! — крикнула она.

— Что? Вы рехнулись!? Нужно звать помощь!

— Вода прибывает слишком быстро, вы не успеете… — Девушка заметила какое-то движение в зеркале. Имельда обернулась, но в том месте, что отражалось, никого не было. Смутная догадка мелькнула в голове. Она быстро подошла к зеркалу. — Покажись, неспокойная душа, назовись мне, — произнесла она в приказном тоне.

В отражении появилась фигура молодой девчонки с двумя косами. Она была одета в потрепанное бардовое платье длиною ниже колен с рукавами-фонариками. Изрядно старомодное. Имельда обернулась назад, посмотрев туда, где стояла девочка. В гостиной ее, естественно, не было. Имельда вновь вернулась к зеркалу. Нечисть улыбалась, спокойно стоя, руки по швам.

— Выпусти, приказываю тебе. — Девочка рассмеялась и исчезла. — Гадина! — рявкнула некромантка, стукнув по зеркалу. Души могли не подчиняться некроманту только в случаях, если находятся в этом мире очень давно и накопили много сил для бунтарства и переродились в нечисть, или, если ей управляет другой некромант. — Чертов сукин сын, — бесилась девушка, срывая все подряд картины в комнате, ища пентаграмму или руны. Существовало немного заклинаний, которые заставляли душу служить некроманту и выполнять то, что он задумал. И чтобы отменить его, надо было знать, что конкретно отменять. Обычная бытовая руна отмены здесь не сработала бы.

Некромантка в бешенстве переворачивала мебель. Вода уже достигла бедер, и она все прибывала. Девчонка то и дело появлялась в зеркале, хихикала, танцевала, играя со своими косичками, и вновь исчезала. Мужчины за дверью не уходили. Это вселяло надежду на… Непонятно на что, но было спокойнее. Останься она одна, и паника точно накрыла бы ее с головой.

Ее спутники, кажется, пытались выбить дверь, но куда им тягаться с силой некроманта и обычного призрака. Да, призрак обычный… он держит ее здесь, не выпускает, но вот магия, что доставляет сюда воду…она другая.

Девушку осенило.

— Абрахан! — она уже с трудом, сквозь воду, добралась до дверей.

— Да?!

— Я поняла! Это магия воды! Вы должны найти рисунки в доме. Скорее всего, на каждой стене, что окружают эту комнату. Я не знаю точно. Их нужно сжечь! Нарушить структуру рисунка огнем!

— Сжечь!? Почему сжечь?

— Долго объяснять! Просто сделайте!

— Понял, — с той стороны сквозь шум воды донеслись шаги.

Имельда вновь подошла к зеркалу.

— Если ты заперла меня здесь, значит и пентаграмма где-то здесь, — она взялась за зеркало и отодвинула его. И ничего не увидела. Никаких рисунков. Имельда разочаровано опустила голову, раздумывая. Плащ мешал. Свечи и спички намокли, и были уже не нужны. Девушка вытащила раскисший мел из карманов. Стащила плащ, стало немного легче физически, но не морально.

Она кусала губы. Была еще догадка и девушка решила ее проверить. Она достала кинжал, подошла к стене, порезала ладонь и кровью начертила несколько рун. Как только последняя руна была закончена, кровь истлела, почернев, а стены в комнате приобрели много нового.

Имельда в шоке уставилась на исписанные стены и потолок. Они были исчерчены вдоль и поперек всего парой заклинаний, всего две пентаграммы, но они повторялись множество раз, и каждый рисунок имел силу. Сквозь воду рисунки тоже просматривались.

— Заклинание… Подчинения… Так, понятно, — девушка всмотрелась сначала в один рисунок, потом в другой, — А это что за ерунда? Блокировка? — девушка смотрела на закорючки и злилась. Она не знала, что за рисунок это был. Вроде знакомый, но какие-то новые элементы присутствовали. Как это отменять? Да и чем? Мел размок, свечей не зажечь.

Некромант перестраховался очень хорошо. Откуда он мог вообще знать, что девушка зайдет сюда? Или все делал на удачу? Нет, он не действует на удачу… Вон как постарался, чтобы уж наверняка. Весь потолок исписан. Пока она все их нейтрализует, вода успеет заполнить комнату, которая сейчас казалась не такой уж и большой… Да и вода не умаляет силы волшебных кругов. Их ей тоже придется нарушать. Но как это сделать, когда вода уже по пояс, а вся комната в этих чертовых пентаграммах. А если пропустит один?

— Что ж, я достану тебя, сучий отрок, — она стала ходить по комнате, быстро нарушая каждый из рисунков кинжалом. Достаточно было скорябнуть краску с поверхности, чтобы рисунок потерял свои свойства. Вода все еще прибывала. — Скорее, Абрахан, пожалуйста.

Имельда набирала побольше воздуха и ныряла к полу, корябала все подряд, почти не разбирая в мути озерной воды. Как только легкие начинали гореть, всплывала, и повторяла все заново. Сложнее всего было справиться под водой с ковром.

Когда она закончила портить все рисунки под водой, эта сама вода уже подбиралась к потолку. Оставалось не больше локтя. Уже не было видно ни окон, ни дверей. Почти в полной темноте девушка плавала и наугад чиркала кинжалом по потолку. Сейчас бы ей начать молиться, но Имельда знала, что Бог останется равнодушным к ее молитвам…

Целых пентаграмм еще было много и на стенах под потолком и на самом потолке. Почти плача, Имельда плавала, рычала от злости, резала стены и ругала что есть мочи и себя, и семейку Вельтов, и всю эту ситуацию в целом. Откуда-то из-под толщи воды донесся звук, похожий на крики, но девушка не слышала, не могла разобрать. Вода прибывала молча, неустанно, неотвратимо.

Имельда продолжала плавать и корябать потолок, она запуталась, где она была, а где нет, несколько раз натыкалась на люстру, что немного звенела.

— Идиотская смерть, и даже ты не поможешь, — обреченно, запыхавшись, обратилась она к внутреннему монстру, удерживаясь за гардину рукой. Прошло немного времени, как вот уже Имельда касалась потолка макушкой, а потом и вовсе только носом. Неужели у них не вышло найти рисунки? Или она ошиблась? Она немного знала о стихийной магии. Интересовалась в школе исключительно в ознакомительных целях. Знала, что стихийники могут без пентаграмм управлять водой, землей и другими элементами, но иногда даже им требуются круги для концентрации энергии, направления своих стихий или установки ловушек. Да, можно список составить небольшой, для чего им нужны пентаграммы, но девушка не думала, что когда-нибудь она станет свидетелем такой магии, да еще и в таком ее проявлении.

Вода почти достигла потолка, Имельда поглубже вдохнула, касаясь губами шершавой холодной поверхности и ушла под воду. Потянулись долгие секунды. Имельда опустилась на уровень окна и стала колотить кулаком, с зажатым в нем кинжалом, по стеклу. Раз, другой и оно треснуло.

Девушку словно током ударило, надежда вспыхнула настолько сильно, что сердце зачастило свой ритм. Она схватилась за откосы окна и ударила что есть мочи ногой. По стеклу побежали трещины. Легкие горели.

С той стороны распахнулись двери. Стекло не выдержало и лопнуло. Вода хлынула наружу стремительным потоком, снося с ног оторопевших мужчин.

Спустя десять секунд комната оказалась полностью пустой. Девушку потоком вынесло из комнаты вон, она врезалась в соседнюю стенку коридора, кашляя, отплевываясь от мерзкой озерной воды.

— Имельда! — донесся голос Абрахана с другой стороны коридора. Он и один из стражников, которого так и не представили, поднимались из воды. С другой стороны был Мару и Алтон.

Мару быстрее добрался до девушки, помог подняться, что-то спросил вопросительно, заглядывая в глаза, как будто Имельда могла его понять. Она отстранилась и целенаправленно, заплетаясь в ногах, прошагала обратно в комнату, злая, раскрасневшаяся. Она схватила зеркало, перевернула его, стала пинать, пока несчастное зеркало не лопнуло. До нее добрался Абрахан, хотел было обнять, но она не дала этого сделать. В моральной поддержке она не нуждалась, да и действие зелья уже подходило к концу.

— Не трогайте меня, — она отвела мокрые волосы назад, пошарила взглядом по мокрой гостинке, нашла несчастный плащ, который выглядел вполне нормально, защищаемый бытовой магией. Имельда мысленно возблагодарила мастера, что постарался на славу. Взяв его, Имельда, не оборачиваясь, направилась из дома вон.

— Убью его, — бормотала она, спускаясь по лестнице, хромая. Она забыла зонт, но возвращаться она в этот дом не хотела. Злая, она провела рукой над сухостоем, заставив воздух сгуститься и побелеть. Одолжив у Абрахана меч, выбила из него искры своим кинжалом и подпалила сухостой в палисаднике. Использовав тепло зарождающегося пожара, высушила одежду; на всех. Стражники испугано стали осматривать себя, когда одежда вдруг ни с того, ни с сего нагрелась и начала парить на холоде вечернего сентября.

— Навсегда запомню, что лучше не злить некромантов, — пробормотал Алтон.

Когда мужчины отошли на почтительное расстояние от дома, огонь с горящего полисадника стал переходить на дом. Имельда обернулась на пылающее здание. Что бы не держало ту душу в доме, теперь она исчезнет. Огонь поможет.

На стене, рядом с разбитым ею окном действительно был небольшой квадрат с символами, которые девушке были не известны. Подпаленный значок потерял свою силу.

— Что произошло, Пешет? — у Абрахана уже вошло в привычку задавать этот вопрос. — Что случилось? Это тот самый некромант? Он был там?

— Нет, его там не было. Но он отлично постарался, — гневно отвечала девушка, идя вниз по улице.

— Кто сказал вам, что это тот самый дом? Вы совершали еще какой-то ритуал на кладбище? Это Оливия сказала? Куда вы идете? Пешет. Стойте. Остановитесь!

Абрахан ускорил шаг, встал на пути некромантки.

— Кто направил меня сюда? Кто подсказал, что Ренсон с Веей ходили в этот дом? — девушку буквально трясло от ярости. Мару сразу произнес что-то вопросительное, а Имельда обернулась к нему. — Как думаете, зачем я ходила в школу? — яд так и сочился из ее слов, она вновь повернулась к мэру. — Я ходила к Теддору, — четко произнесла она, стараясь донести этими словами свою основную мысль до господина Вельта. Он в ступоре уставился на девушку, которая обогнула его и пошла дальше.

— Не понимаю… — он догнал ее.

— Что не понятного? — раздраженно продолжила Имельда. — Он меня навел на этот дом, рассказал про Ренсона. С него это пошло. Он направил меня. Лживый ублюдок…

— Пешет, — укоризненно произнес мэр.

— Что!? — она снова остановилась. — Он пытался убить меня дважды! Я что должна быть счастлива, благодарность ему возносить!?

— Я не верю…

— Тогда это вы.

— Что?

— Кроме Маэстро, только вы и Мару знали, что я собираюсь делать. Скажите, это вы подняли кладбище и натравили на меня призрак!?

— Нет! Конечно, нет! Что вы несете?

— Тогда, возвращаемся к прежнему кандидату, — съязвила некромантка.

— Но Теддор не мог! Зачем ему это? Ведь он любит Вею.

— Вот найдем его и спросим.

— Я не могу… Не верю. Вы ошибаетесь, — Абрахан остановился.

Имельда тоже остановилась, глядя на него внимательно. Мужчина был растерян. Для человека, который не имеет доступа к волшбе, он был переполнен насыщенными на магию событиями. И, понятное дело, у него в голове не укладывалось, что родной человек может причинить вред другому родному человеку. У каждого свой порог моральной выносливости.

— Возвращайтесь в свою резиденцию, господин Вельт, — отрезала девушка.

— Нет, я…

— Возвращайтесь, Абрахан! Лучше поднимайте на уши полицию, ищеек и инквизицию. А я пойду сейчас, чтобы не терять времени. Он, может, уже сбежал… Столько времени потеряли, — раздосадовано Имельда махнула рукой и, развернувшись, направилась дальше по улице, но уже в одиночку.

Мару и стражники остались стоять рядом с мэром, растеряно глядя то на господина Вельта, то на удаляющуюся по улице девушку. Абрахан опустился на корточки и накрыл руками голову. Мару опустился рядом, положил руку ему на плечо и что-то стал говорить на ухо. Абрахан поднялся, покивал, потер с силой лицо, собираясь с мыслями. Он, молча, развернулся и направился не домой, а в сторону полицейского департамента. Стражники без слов последовали за мэром.

Мару догнал девушку, молча, пристроился рядом.

— Что, не хватило приключений? — вяло произнесла. Мужчина ответил на своем неизвестном ей языке.

— Да не понимаю я, — бессильно махнула рукой. — Удовольствие это вам доставляет, что ли…