Не та профессия-2

Глава 7

То, что брат дочери Степного Хана далеко не дурак, Актару было ясно с самого начала. В принципе, пуштун и относился к новому знакомому по-товарищески и приязненно в первую очередь именно из-за того, что со степняком было интересно.

Атарбай, хоть и будучи намного моложе, об окружающем мире мыслил зрело и по-взрослому. Не смотря на явные различия языков и культур, Актару порой казалось, что между ними общего гораздо больше, чем можно было бы ожидать. Да и в обычаях пашто степняк явно понимал.

Не знай всей подноготной, Актар бы даже заподозрил, что брату ханской дочери довелось весьма немало пожить среди разных каумов. Что в его возрасте и с его историей напрочь исключалось.

Если бы Актар оперировал понятием «культура», он бы, после некоторого размышления, признал бы в степняке «своего», именно что по признаку культурной общности.

— Но самое интересное, что и это ещё не всё. — Продолжил тем временем Атарбай, с благодарностью кивая сестре (подвинувшей ему чай). — Я же не успокоился, когда понял, что это разные группы… Я пробежался кое-где повторно.

— Это после того, как мы переговорили у Иосифа? — уточняет Актар.

— Да, — кивает степняк. — И вот что выяснил. Они побродили по городу достаточно немало, если их действительно двое. После часа Зухр этого человека — или людей? подходящих под это описание? — видели последовательно снова на улице Менял. Затем — в мясных рядах. Затем они как будто исчезли куда-то ненадолго, по крайней мере, мне не удалось найти никого, встретившего их. А потом, ровно между Зухр и Аср, похожего человека вспомнили у загонов коней у рынка.

— Выбирали коней! — мгновенно вскидывается Актар. — Для побега после всех дел?!

— Угу… — Атарбай внимательно рассматривает собственные записи, кажется, пытаясь разобрать написанное собственной рукой. — Затем примерно за один час был вскрыт рыбный амбар, убиты два человека охраны, ваш и наш; похищены несколько рыбин каждого вида из отдельной ямы, а это непросто. — Атарбай поднял глаза на окружающих. — Кроме Бехроза и меня, туда никто не ходит. Вот я вам скажу, что взять рыбу с ледника в двух ямах из четырёх можно только если ты акробат. Или если у тебя рука длиной как мой рост.

Окружающие засмеялись.

— Таких рук нет даже у самых больших обезьян, — явно что-то вспоминая, роняет Иосиф.

— И я о том же… Я пока не узнал точно, ибо спешил сюда. Но один из загонов с конями был вскрыт. — Степняк потёр в размышлениях переносицу.

— Какой из загонов?! — моментально подбирается Алтынай.

— Э-э-э, квадратный такой, — неожиданно запинается её брат. — Второй, если считать от нашего лагеря.

— А-а-а, не страшно, — моментально успокоившись, встряхивает непокрытыми волосами ханская дочь. — Пожалуйста, подождите все немного.

Поскольку эта беседа происходит в личных покоях семьи Хана, девочка выходит в соседнее помещение и буквально сразу же возвращается с тремя листами пергамента.

— Это был загон с кобылами и жеребцами-слабосилками, — объявляет она через секунду. — По счастью, там все кони переписаны, — присутствующим показывается испещрённый письменами лист. — Это в третьем загоне всех переписать не успела, а тут все кони были учтены…

— А вскрыли его потому, что его охраняли хуже? — понимающе роняет Актар под уважительные взгляды Иосифа и сидящих напротив дари.

— Видимо да, — кивает ханша. — Это же так называемые «мясные» кони, мы их собирались отправить на шужык.

— Колбаса такая у нас, — добавляет на всякий случай Атарбай под общий взрыв хохота. — Чего вы? — чуть смущается он. — У вас же такого слова в языке нет? Или есть?

— Мы от вас это слово первым узнали, — громогласно хохочет один из пашто. — Как пример того, что у вас есть нельзя.

Присутствующие поддерживают его ещё одним взрывом хохота.

Пашто, в отличие от туркан, конину не ели принципиально, почитая её практически за харам.

— Ну, вы не едите, а мы решили попробовать её заготавливать централизованно, сразу на всех, — дипломатично скругляет углы Алтынай. — В общем, через час, м-м-м… даже чуть меньше, я смогу вам сказать, все ли кони на месте. И если пропали, то какие именно.

— Так вы что, совсем их никак не охраняли?! — не смог поверить услышанному один из дари.

— Да говорю же, мы этот загон планировали на мясо, — разводит руками Алтынай. — Там только достаточно старые кобылы и очень слабые жеребцы. Во-первых, в городе же последнее время воровства не было…

— Потому что руки ни у кого не лишние, — рефреном бормочет её брат.

— А что кто-то может позариться на обычное мясо, лично мне и в голову не приходило, — завершает пояснения Алтынай, по инерции чему-то удивляясь. — Эти кони — всё равно что мясо, понимаете? Да тем более, мы при массовом забое скота всё равно до одной десятой потом на садака отдаём. Так что…

_________

Через час там же.

— Исчезли несколько коней… — чуть запыхавшаяся, дочь хана с довольным видом размещается рядом с братом. — Одна кобыла с натяжкой сойдёт за гужевую; один жеребец — верховой, если всадник не огромный, — Алтынай, хохотнув, без затей хлопает брата по спине. — Ещё пара сойдут за заводных.

— Это всё? — Иосиф вежливо наклоняет голову к плечу.

— Почти. Ещё один, достаточно резвый в молодости, жеребец в случае необходимости может недолго, но быстро нести одного всадника.

— В отрыв уходить, — переводит сам себе вполголоса Атарбай, добавляя затем непонятное слово. — Спринтер. Ты уверена? — зачем-то переспрашивает он, веселя окружающих (поскольку в городе уже все знают, что в конях здоровяк не силён. Чтоб сказать мягко. В отличие от младшей сестры).

— Мне это важно, — осторожно добавляет здоровяк, не смущаясь неприкрытым весельем окружающих.

— Пф-ф-ф… — дочь Хана, хихикнув про себя, одаривает его красноречивым взглядом, явно не желая ругаться при всех. — Могу даже сказать, из какого кто приплода, от каких родителей и кто были родители родителей этих коней, — Алтынай в конце фразы не удерживается от насмешки. — Но и это не всё.

— Внимательно слушаю, дочь Хана, — Актар, влезая между двумя родственниками, пытается дипломатично переключить внимание присутствующих с неловкого момента.

— Это кто-то не наш, — уверенно продолжает Алтынай. — Заводные были из третьего приплода от текинцев, каурые.

На самом деле она называет один из доброго десятка оттенков коричневого, различаемого её народом в отношении масти лошадей. Но в языках присутствующих таких тонкостей нет.

— Неплохие. Даже где-то выносливые, хотя и не на траве ваших земель… Но за ними не "уйдёт" последний жеребец — ему надо отдыхать чаще них. Он будет тормозить всех, — пожимает плечами Алтынай. — А если распределить украденную рыбу с гужевого на заводных, то уже они будут немного тормозить: я узнала, рыбы немаленькие. В общем, вор взял не лучших коней в своих категориях, — дочь Хана сообщает свой итоговый вывод. — С другой стороны, в том загоне у них и возможностей особо не было.

— А ты бы могла подобрать в том же загоне коней так, чтоб они между собой сочетались лучше? — аккуратно, словно боясь спугнуть какую-то мысль, уточняет Атарбай.

— Два варианта, — уверенно кивает Алтынай. — Которые лучше, если говорить о средней скорости. Даже три, — чуть подумав, добавляет она. — Последнего жеребца вообще не брать, но взять коней более выносливых. Можно будет держать среднюю скорость движения такой, чтоб не приходилось пересаживаться на быстрого коня ненадолго.

— Это точно, дочь Хана? — внимательно следя за собеседниками, уточняет Актар.

— И ты туда же! Спросите любого старика-туркан, — фыркает в ответ Алтынай. — Или старуху. Или даже не туркан. Спросите хоть наших, хоть ваших, кто кочевал на конях.

— А почему именно старика? — Актар не успокаивается и его интонации приобретают тот въедливый характер, когда он в чём-то пытается разобраться основательно. — Ты не похожа на старуху. А суждения о конях выносишь твёрдо.

— А потому, что остальным молодым, как и мне, вы не поверите, — весело хлопает оторопевшего Актара по плечу Алтынай (для чего ей приходится наклоняться через стол). — И будете тратить кучу времени, перепроверять. А вот старикам поверите сразу. Как говорит мой старший брат, молодёжь для вас гораздо меньше авторитет.

Все смеются, а озадаченный Актар, покраснев, откровенно переваривает физическое прикосновение чужой женщины. Всем заметно: не смотря на почтенный возраст, ему слегка не по себе. Что, в свою очередь, ещё больше веселит окружающих.

— Странный какой-то вор, — через какое-то время, отсмеявшись, замечает Бехроз, размышляя вслух. — Я немало пожил; видел столько же. В том числе, общаясь с разными народами. И мне вот что не понятно, смотрите. Вначале — убить пашто и туркан. Получить кровников Орды и каума Каррани. — Белуджи со значением скользит взглядом по присутствующим, делая всем понятный акцент.

— Каума Каррани в кровники даже врагу не пожелаешь, — отзывается на возникшую паузу брат дочери Хана, выражая общую оценку случившегося. — Они не забудут. И не простят, никогда.

— Не забудем и не простим, — коротко подтверждает кивком головы Актар, задумчиво скользнув взглядом по Атарбаю. — Мы не торговцы и не нурзаи.

— А я о чём…

— Далее. — Чуть повышает голос белуджи. — После этого убийства, украсть коней, на которых нельзя потом будет убежать от туркан. Как оказалось. — Смеётся над собственными словами Бехроз. — Попадая заодно под безоговорочную смертную казнь за конокрадство. А З А Ч Е М? Чтоб украсть рыбу, которую сейчас все, кому не лень, ловят в реке?! И которую я б им продал за четверть от одного украденного ими коня?!

Иосиф переглядывается с Атарбаем, Алтынай и Актаром.

— «Тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб», как говорил один очень уважаемый ходжа из Самарканда, — задумчиво произносит брат дочери Хана, переводя взгляд на свою сестру.

— С вашим ходжой не знаком, но в Самарканде бывал, — понятливо кивает Атарбаю почему-то не сестра, а многоопытный Иосиф. — Намёк понимаю.

— Служивые? По заданию? — понимающе поднял бровь сообразительный глава Гильдии ткачей.

— Угу. — покивал в ответ Актар. — А что, ведь так всё логично… В ином случае, смысла в действиях никакого нет. А так — имеется цепочка действий, в которой каждое обусловлено.

— Великая вещь логика, — бормочет, хихикая своим мыслям, Алтынай.

— Не подозревал, что туркан кочевали в древности до самой Эллады, — ни к кому не обращаясь, Иосиф снисходительно улыбается и наклоняет голову к плечу.

— Ладно вам, — примирительно поднимает ладони Актар. — Давайте решать, что делать! В этой связи. Потому что, принимая во внимание сегодняшних фарси, это уже серьёзно…

Взгляды присутствующих за столом почему-то сходятся на Алтынай.

— Ловить, — пожимает плечами она. — Без вариантов. Если вам, как говорит мой брат, нужна моя политическая воля — то вот вам она. Ловить как можно быстрее.

— Не побоюсь сказать, что выражу общее мнение, — Иосиф, переглянувшись с остальными, поднимает руку. — Может быть, ты скомандуешь конкретнее, Алтынай?

— Сейчас, — кивает она Иосифу, затем поворачивается к брату. — Командуй, что делаем.

Дочь Хана и её брат действительно понимали друг друга с полуслова. Эта мысль по очереди мелькнула у Актара, Бехроза, Иосифа и у остальных присутствующих.

Какие бы ни были нравы во дворцах туркан; в кочевьях, видимо, обычаи разнились принципиально.

Если во дворцах своих единокровных братьев и душили, и травили, и оскопляли (чтоб избавиться не только от конкуренции во власти, но даже и от малейшей вероятности, что родственники когда-либо оставят потомство), то дочь Хана со своим братом таких проблем в отношениях явно не имела.

Брат Алтынай, как уже часто бывало, в два мгновения развил бурную деятельность, не сходя с места:

— В каком случае эта рыба имеет ценность? — ровно через мгновение Атарбай смотрит почему-то на Иосифа.

Остальные с любопытством повторяют за ним.

— Настолько большую ценность, чтоб принять на себя все последствия кровной вражды и с пашто, и с туркан, и далее по списку, — добавляет Атарбай, продолжая сверлить джугута взглядом.

Тот, однако, легко переносит всеобщее пристальное внимание.

— Когда похищают что-то малоценное, встречающееся на каждом шагу, совсем не редкое, с точки зрения моего народа это имеет смысл только в одном случае, — уверенно отвечает Иосиф. — Когда требуется образец. Образец продукции конкурента, либо, в более широком смысле, какой-либо образец.

— В данном случае, видимо, образец не конкурента, а просто нового товара туркан и пашто, — ни к кому не обращаясь, вставляет белуджи. — Но да, изначально мысль о рыбе пошла от туркан. Которые сделали две неожиданные в городе вещи. Во-первых, нашли общий язык с пашто; а этого вообще никто не ожидал.

— Даже мы, — весело переглядываются товарищи Актара между собой.

— Во-вторых, убрали угрозу голода, к тому же, не только для своего народа. — Не обращая внимания ни на кого, завершает мысль Бехроз.

— Плюс приняли на себя власть Наместника провинции, где всегда правили пашто, — въедливо добавляет Иосиф.

— Вот тут не понял, — удивляется брат Алтынай, поднимая взгляд на джугута. — С чего это мы приняли власть? Власть же принадлежит Совету Города?

— Как обычно, когда у него… гхм… — Алтынай осекается под вежливый смех окружающих.

Все в курсе регулярного "заскока" её брата: ему иногда надо объяснять простые вещи. Видимо, он раньше очень мало бывал в городах, и никогда — в городах с дворцами.

Все заметили, что плохо ориентируется Атарбай только в дворцовых делах, которые он сам называет политикой.

— Власть бывает двух разновидностей, — терпеливо поясняет Алтынай брату под тихий шёпот окружающих. — Временная и постоянная. Постоянная — значит опирающаяся на Закон, Права и Обычаи одновременно…

— Твоя сестра — единственная, которую нельзя сместить, если её выберет народ, — перебивает девочку Актар. — Остальных можно. Например, в случае выбора народом, можно либо назвать чернью…

— Либо объявить мятежником, если их фамилия знатная, — заканчивает ткач-дари.

— Твоя сестра — из правящей семьи, по праву рождения; она наследница высшей власти туркан, пусть и кочевых; вдобавок, она признана всеми остальными, — объясняет более понятными категориями Иосиф. — В том числе, за мудрость и за свою искреннюю заботу о народе. Одним из показателей которой и является Совет Города.

— За любого другого правителя в городе будет воевать лишь его народ. Ну, плюс друзья из соседних, в лучшем случае — добавляет белуджи. — А за твою сестру, случись вдруг что, именно сейчас поднимутся все. Без исключения. У неё, без сомнения, был хороший отец…

— И с точки зрения родословной, и с точки зрения воспитания, — завершает чужую мысль Иосиф.

— А-а-а, легитимность на всех уровнях, — бормочет непонятное брат Алтынай, но к этому уже привыкли. — Куда повезёт образцы рыбы этот служивый?

— Ближайшая ставка лояльного Наместника — несколько десятков переходов на северо-запад, — роняет Актар.

— Какие туда есть отсюда пути? — Атарбай задумчиво сводит брови.

— Конными — можно по караванным путям, — говорит Алтынай. — Но придётся делать значительные петли, обходя горы и перевалы в тех местах, где пройдут кони.

— А пешком можно и срезать кое-где, — замечает Актар. — Но только для пашто. Другим там не пройти. Или вместе с пашто, или никак.

— Ну вот вам и план, — пожимает плечами брат Алтынай. — Теперь только пусть Совет Города решит, ловим или нет…

Он не договаривает, но всем понятно: решение "за" означает автоматический мятеж. Вернее, фактический выход провинции из подчинения, поскольку перехватывать, судя по всему, придётся людей одной из служб самого Султана.

— Вообще-то, у пуштунов уже было независимое государство, — ни к кому не обращаясь, начинает какую-то мысль Актар (явно пытаясь поймать идею, вертящуюся на языке).

— А можно и чуть запутать всё, — выразительно играет бровями Иосиф. — Тому, кто будет разбираться, если гонцы разделятся и один до Столицы всё же доберётся. Например, гонцов можно перехватить, а налоги в этом сезоне всё равно отправить.

— Может сработать, — переглянувшись между собой, уверенно кивают дари. — Мы от своей общины говорим «да».

*********

"Дорогой дядюшка Вальтер,

Родственник моей сестры из Дворца повёл себя нехорошо. Я теперь вынужден срочно отправиться за одним из его слуг. Посетившим нас инкогнито и убившим пару ни в чём неповинных людей.

Помимо прямого деяния харам, означенный слуга родственника моей сестры может очень навредить некоторым уважаемым здешним людям своими домыслами о происходящем.

Моей сестре, как и этим людям, очень не хочется, чтоб их добрые имена очернял какой-то мерзавец (кстати, кажется, мерзавцев двое).

В свете принятых на себя обязательств тут, я вынужден лично отправиться вслед за негодяями, поскольку кроме меня с ними может оказаться некому совладать.

Иншалла, успею в порт Гуджарата к оговоренному сроку. Но даже если не успею — пожалуйста, не волнуйся. Просто стой на рейде, хорошо? Не сходи на берег, жди меня

А."

_________

"Дорой племянник,

Твою весточку получил.

Разумеется, поступай, как лучше.

Разумеется, негодяя надо изловить и должным образом наказать.

Если, кроме тебя, этого с уверенностью сделать некому — что ж. Так тому и быть!

На рейде в Гуджарате буду ждать, сколько потребуется. Связной амулет у тебя с собой будет?

Дядя Вальтер"

_________

"Да, этот амулет беру с собой.

Спасибо за понимание.

Наши друзья из общины Богом избранного народа представили именно этот амулет в моё с сестрой безраздельное пользование. На связи буду всё время

А."

_________

Примечание:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D0%BA%D0%B0#:~:text=%D0%92%20%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%B5%20%D1%88%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BC%20%D1%81%D0%BC%D1%8B%D1%81%D0%BB%D0%B5%2C%20%D1%81%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D0%BA%D0%B0,%D0%9E%D0%B1%D1%8F%D0%B7%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B0%D1%8F%20%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8B%D0%BD%D1%8F%20%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D1%8B%D0%B2%D0%B0%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%8F%20%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D1%8F%D1%82.