Не та профессия-2

Глава 32

— Мда… Воистину, неисповедимы пути Господни. Дураков не сеют, не жнут; они сами родят, — вояка зачем-то дважды процитировал книгу пророка Исы (почитаемого за сына бога у народов запада).

Юсуф, в силу образования, изречения опознал и отчасти удивился: подобного рода цитаты он менее всего ожидал услышать здесь и сейчас.

— Знаешь, Наместник, а ведь всё, что я до сего момента слышал о тебе, говорило, что ты крайне неглупый, достаточно амбициозный, не делающий глупостей мужчина, — сотник вежливо и безэмоционально смотрел на чиновника. — Я даже полагал, что хоть в одной провинции есть чиновник, который опередил своё время и не ошибается. Досадно. Ошибся…

— Не нужно беспокоиться о других, вначале себя обиходь, — ответил вольной трактовкой Корана Юсуф, чуть нахмурившись и напрягаясь.

Вообще-то, по всему, пора уже было переходить к делу. Но что-то его удерживало от немедленной отдачи приказа.

— Какое главное оружие солдата? — с неуместным весельем спросил сотник, зачем-то подмигивая при этом девке.

— Зависит от ситуации, — почему-то поддался навязываемому настроению чиновник.

В принципе, раскатать тут всё в блин можно и через минуту. А так, мало ли, может удастся услышать ещё что интересное.

— Типичный ответ не служившего в армии, — заржал вояка, тут же заставляя Юсуфа пожалеть о проявленном милосердии и выданной авансом минуте. — Бредовый ответ, если честно. Главное оружие солдата никогда не меняется, и оно всегда с ним. А как только он о нём забывает, он перестаёт быть. Так-то, даже оно не обещает вечной жизни. Но помнящие о нём, по моему опыту, живут значительно дольше.

В глазах лысого прыгали неуместные черти, заставляя Юсуфа с трудом подавлять гнев.

— Главное оружие солдата — интеллект, — насмешливо уронил сотник, ввергнув Юсуфа в пучину удивления.

Разумеется, самому Наместнику было знакомо понятие «intellectus», жившее в обиходе на западе, в землях сразу за румийскими. Но откуда о нём знает э т о т человек?

— Как ты думаешь, сотник этого полка, — здоровяк хлопнул себя по шеврону, — компетентен в охране Семьи? Или ты в этом понимаешь лучше?

— О, завёл меня в научный диспут? — теперь развеселился Юсуф.

С другой стороны, а почему бы и нет? Развлечений в этой дыре не хватает. А поговорить с умным, независимым и живущим иным образом человеком удаётся хорошо если раз в год. Сотник уже удивил его, почему б и не поболтать ещё минутку…

— Не думай, что это что-то меняет, — сразу честно предупредил Юсуф. — Но на вопрос могу и ответить, почему нет… Я думаю, что сотник любого «красного» полка понимает в этом вопросе намного лучше любого другого человека, никогда не надевавшего вашу форму. Просто потому, что, занимаясь своей работой годами, ты намного обгоняешь всех остальных. Я ответил на твой вопрос?

— Исчерпывающе, — кивнул лысый. — Даже странно видеть такой разумный подход в вашей среде… Но тогда возникает второй вопрос. А почему ты, признавая моё явное превосходство на этой шахматной доске, тем не менее ставишь на кон всё, включая свою жизнь? Рассчитывая выиграть в игру, в которой, как сам говоришь, гораздо менее искушён? Тебе не кажется, что каждый должен заниматься с в о и м делом?

Юсуф весело хлопнул в ладоши два раза:

— Благодарю за беседу! Хотя, это и не отменяет следующих шагов, да… Вопрос закономерен. Отвечаю. Если бы мы, как ты говоришь, играли в шахматы, у нас были бы равные изначальные условия. И ты бы обладал теми же ресурсами, что и я. При равных условиях, — чиновник подчеркнул второе слово, — твоё рассуждение срабатывает полностью. Но беда в том, что жизнь намного сложнее шахмат. И провести параллели возможно не всегда, ты и это слово понимаешь?

— Разумеется, — оскорбился было сотник, располагая ладони над землёй в одном направлении. — Параллельными бывают прямые, плоскости…

Юсуф, не сдерживаясь, присвистнул вслух:

— Удивлён! Но продолжаю… Вот нам с тобой в этой ситуации изначально отмерены разные возможности. Мои гораздо больше тех, что имеются в распоряжении у тебя. При подавляющем преимуществе, даже не такой умелый игрок на твоём поле, как я, уж как-то да справится с твоими незначительными… м-м-м…

— Ресурсами! — охотно подсказал собеседник. — Это слово я тоже знаю! Но видишь, в чём дело… Иногда, ресурсом является сам интеллект. И если кто-то превосходит своего оппонента в нём так же значительно, как ты только что описал… — сотник заржал ещё громче, заставляя Юсуфа где-то даже обидеться за такое небрежение собеседником. — В общем, никакие возможности, даже самые безграничные, могут и не помочь.

— Я так понимаю, ты решил стоять на своём до конца? — уточнил на всякий случай Юсуф, где-то даже раздосадованный, что в своём городе такого собеседника не встретил раньше.

Этот солдафон не лебезил; не пытался договориться, торговаться либо заинтересовать; ни на что не претендовал. Просто деловито и поудобнее занимал оборону… пока лишь в беседе.

— В мои годы поздно менять привычки, — любезно ответил сотник, указывая левым большим пальцем на знак Серебряного Минарета у себя на груди. — Право же, не разочаровывай меня…

— Чем же? — от удивления, Юсуф даже чуть подался вперёд.

— Тем, что подозреваешь в способности изменить, — пожал плечами лысый. — Плохим бы я был… военным, если б в зависимости от ситуации по-разному истолковывал понятие долга.

— Даже досадно уничтожать такого человека, — искренне и серьёзно сказал Наместник. — Ты не оставляешь мне выбора.

— Оставь, — отмахнулся здоровяк. — Для меня всё не так плохо, как ты думаешь. И тебе, вот честное слово, — он даже приложил руку к груди, — сейчас следует заботиться о себе.

— Да ну? — Наместник разбежался в три шага и, поддаваясь мальчишескому порыву, запрыгнул седалищем на барьер у фонтана (развернувшись для этого в воздухе).

Отчего-то ему хотелось показать, что он тоже может быть быстрым, ловким и упругим в мышцах.

— А смотри сам…

Здоровяк протянул руку, в которую дочь Хана без малейших колебаний вложила свою ладонь, и направился вместе с ней к полусотникам городской стражи.

— Э-э-э, не смей касаться моей будущей жены! — полушутливо погрозил вслед пальцем Юсуф, с искренним любопытством ожидая развития событий.

В душе же он с явным неудовольствием отметил, что нравы в Степи, видимо, далеки от безукоризненного почитания канонов Ислама.

Как бы девка, чего доброго, ещё и порченой не оказалась…

_________

Примечание.

Чистая правда. Взять в подобной ситуации за руку женщину, ещё и детородного возраста, при этом — не свою жену (!) — …

Скажем, даже в сегодняшнем Афганистане, в 21-м веке, во многих местах это будет верхом фривольности. Чтоб сказать мягко.

Равно как правда и сравнительные обычаи.

Долго писать, да это и не научное исследование… Коротко: казашки — почти что единственные, кто не закрывал лица в Центральной Азии в те времена. Многие аналогичные нюансы отношений между полами в Степи действительно были значительно посвободнее, чем у братьев\сестёр по Исламу в Регионе (хоть и у таджиков, узбеков, и далее на юг, к пашто и пенджаби).

PS под «порченой» Наместник имеет ввиду физиологическую девственность.

_________

Сотник подошёл к полусотникам, стоявшим группой неподалёку и почтительно ожидавшим указаний Наместника.

Сам Юсуф прекрасно всё слышал и отсюда, потому соскакивать с каменного барьера и постыдно нестись вслед не стал.

— Есть из вас кто-нибудь, кто не знает, что это такое? — вояка ткнул пальцем свободной руки в шеврон с головой кота.

Все полусотники были из туркан, потому здоровяка понимали без переходов на другие языки.

— Мы знаем, что это, — ответил за всех командир четвёртой полусотни (тоже из Столицы, из хорошей семьи и с надлежащим образованием). — Но это не отменяет нашего подчинения Наместнику.

За время сборов, все уже выяснили у одноруких (теперь) сослуживцев Хамзы подробности. И были в курсе потенциальной размолвки Юсуфа и этого здоровяка, из-за дочери Хана.

— А я уточняю только затем, чтоб иметь ввиду в будущем: вы все — сознательные мятежники, идущие против Слова Султана и вполне понимающие, что делаете. — Безмятежно прикрыл глаза сотник. — Надо ж понимать, какова полагается степень казни.

Полусотники, никак не выказывая настроения внешне, на самом деле заколебались.

Они привыкли нарушать закон, где-то по мелкому, где-то и побольше; но вступать в прямой спор с тем, кто говорил от Имени Султана… ещё и держа за руку обладательницу одного из знаков высшей власти на шее…

Украдкой, полусотники бросили взгляд на Наместника.

Тот беззаботно болтал ногой в воздухе, сидя на камне барьера; и лишь махнул им рукой, дескать, всё в порядке.

Сотник подошёл на три шага ближе к двум полусотням, перекрывавшим ближайшие выходы с площади, и заорал во всё горло на пашто:

— Сарбозы! Среди вас есть кто-либо из народа пашто?!

Офицеры Городской Стражи вначале переглянулись между собой, затем вопросительно уставились на Наместника.

Тот снова небрежно махнул рукой, показывая, что с любопытством наблюдает за действиями сотника (который сейчас даже выйти с площади не мог, потому что вместе со всадниками они были заблокированы Городской Стражей. Да и конь, в условиях города, не самый лучший способ ведения войны… даже «Барсу Султана»).

Сам Юсуф, как и его полусотники, понял из сказанного только два слова («сарбоз» и пашто»), но почему-то не спешил вмешиваться. Через секунду он признался сам себе: ему было просто интересно, что будет дальше.