Не стой у мага на пути. Том 4

Глава 16 Что сказал Гирхзелл

В Старом Калнгаре Яркус задержался надолго. Хотя он напивался чрезвычайно редко и это дело не любил, сегодня будто сами боги толкали его к таверне. Если так можно назвать унылое заведение, в котором даже местные собирались не каждый вечер и почти никогда не бывало приезжих. В маленьком зале с закопчённой над очагом стеной имелось всего три стола, сколоченных из неровных досок. За стойкой обслуги в этот час не было никого — хоть сам себе наливай.

— Есть тут кто? — подал Борода басовитый голос.

Ответила ему тишина, которую иногда прерывал звук жернова в соседней пристройке. Пахло пшеницей и мышами.

Не получив ответа, Яркус хотел уйти, потом махнул рукой и все же присел на лавку за стол, решив дождаться хозяина или распорядителя. У него даже возникла мысль, напиться так, чтобы забыться здесь до начала следующего дня — ведь имелась здесь одна комнатка для постояльцев. Правда не было в столь глупом желании смысла, ведь этот день еще не поднялся к полудню. С другой стороны, спешить Яркусу было некуда. Куда он поедет? К госпоже Ольвии Арэнт? Да, таков был изначальный порыв: приехать к графине, рассказать о случившемся и попроситься служить ей, поначалу отработав деньги, которые она ему с такой щедростью дала в дорогу. Но ведь с этим нет причин спешить. Ему важно было появиться в Вестейме не позже Малгара, а в остальном он был совершенно свободен. Свободен почти во всем, если не считать мыслей, мучивших всю ночь — мыслей о Тетиве Ночи.

Послышался скрип двери, и за стойкой из дверного проема выглянула чья-то лохматая и рыжая голова: не то парень, не то девушка с несколько грубоватым лицом. Глаза цвета темного эля с испугом уставились на гостя.

— Ну вот, появился. Слава, Наирлесс! — Борода попытался улыбнуться, хотя улыбка как-то не шла на лицо. — Выпить сделаешь? И чего-нибудь поесть. Жрать охота, честное слово.

— А я думаю, что это за лошадь у нашей изгороди, — рыженькой оказалась девица — это уже Яркус определил по одежде, потому как ее веснушчатое лицо с таким чертами могло принадлежать юноше этак лет шестнадцати. Грудью ее боги также не наградили.

— Того и стоит, что меня привезла, — пояснил Яркус насчет лошади. — Давай, жалуйся, что у вас из выпивки и еды? — он разжал ладонь, глядя на монеты и прикидывая, что гинар 10–12 он может потратить, остальных денег должно было хватить, чтобы добраться до Вестейма и на корм Сельве.

— Ну есть… Эль есть ячменный, вино неплохое прошлого года. Даже брум есть. Очень крепкий, господин! — последнее рыжий сказал с непонятной гордостью и стал явно посмелее, когда увидел монеты в руке грозного видом незнакомца. — Наши брум часто берут. И еда есть, правда холодная. Могу разогреть утренние лепешки.

— А мясо есть? — Яркус, взяв себя за подбородок, захрустел бородой.

— Ну, жарить долго. Будете ждать? Осталась там часть ягненка, — неуверенно отозвался селянин.

— Буду. Куда мне торопиться. В общем, так давай: мне подай брума… Для начала три рюмахи. И что-нибудь закусить. Пусть хоть холодную лепешку или лучше сыр. Пока буду этим довольствоваться, жарь мясо, — распорядился Яркус.

Сразу как он выпил первую рюмку и бросил себе в рот кусок козьего сыра с луком, в таверне запахло дымком. Вскоре по залу поплыл запах жарившейся ягнятины. Третья рюмка растворилась в желудке приятным огнем, на столе появилось еще три и разогретая, местами подгоревшая лепешка.

А потом, довольствуясь неказистой едой и выпивкой, Яркусу на ум пришли мысли, которые прежде не приходили. Он подумал: хоть Иона поступила очень скверно, он тоже неправ перед ней. Не смел он сбегать, точно обиженный мальчишка! Обязан бы подойти к ней и поговорить! Да, гнала его прочь огромная боль, что не в теле, а в душе, но на то он и мужчина, чтобы терпеть, не рубить сгоряча и не пускаться в бегство. И еще подумалось ему, что так очень редко, но бывает, когда в пьяную голову приходят гораздо более трезвые мысли, чем в голову трезвую. Ведь наши обиды могут опьянить разум гораздо сильнее всякого брума.

Драконов зачастую очень трудно понять. Иногда они рассуждают почти как люди, но иной раз создается впечатление, что их разум играет странные шутки с ними же самими. На мой простой вопрос — вопрос, на который я почти знал ответ — Гирхзелл ответил не сразу. Перевел взгляд от меня в сторону городских ворот, потом возвел его к небесам — в темно-янтарных глазах чудовища отразилось солнце, и они так чудесно засветились изнутри. И лишь потом произнес на ментальной волне: «Мне жалко людей. И тебя жалко, Астерий. Хотя какой ты человек? Ты лишь притворяешься им. Дурачишь всех нас. Дурачишь, и нравишься мне таким».

«Послушай, мой друг», — я позволил себе называть его так. Хотя наше знакомство длилось лишь время полета от Темной Балки к Вестейму, я чувствовал, что между нами установилась довольно прочная связь и доверие: — «Во-первых, я человек, чтобы там тебе не мерещилось. И я не обижаюсь: можешь называть меня хоть тараканом — я от этого не перестану быть собой. А во-вторых, изволь объяснить, что за страсти ждут людей? В твоей мудрой голове очередное скверное пророчество? Признаюсь, не хотелось бы — слишком памятен случай с Ионой».

«Человек!..», — мне показалось, что дракон смеется. — «Даже если ты влезешь в тело таракана, я все равно узнаю, кто ты. Нет в моей голове скверного пророчества. Мне, великий маг, просто самому очень скверно. Скверно в том месте, где вы считаете расположена душа. Ах, да, вы не знаете, где это место. По наивности полагаете, что с левой стороны груди. Как же эти люди склонны к заблуждениям. Люди очень склонны к обману, из-за этого жизнь обманывает их самих», — он оскалился, глядя сверху вниз на меня и показывая огромные зубы.

На его нелогичность, что дракон, не считая меня человеком, тут же причислил меня к заблудшему людскому племени, я не обратил внимания. Но уточнил: — «Скверно тебе из-за Ионэль или грядет еще какая-то беда?» — я повернув голову к охранникам, начавших отгонять людей от изгороди.

— Эй, в сторону! Не стойте здесь! — покрикивал молодой в стальном нагруднике и размахивал палкой.

Здоровяк, идущий следом за ним, вещал монотонным голосом:

— Отходим! Отходим! Дракон нездоров! Не мучайте его своим ненужным присутствием!

Народ, слишком близко стоявший к железному ограждению, начал отходить. Как несложно было догадаться, требования охранников касались и меня, однако это было крайне не вовремя. Я только начал общаться с Гирхзеллом — разговор с ним мог оказаться важным.

«Ионэль… И, конечно, беда», — с ментальным стоном ответил Гирхзелл.

«Ты знаешь, что случилось с ней? Ее могут скоро принести в жертву Калифе! Где-то там в древнем храме на Темных Землях», — мысленно сказал я и добавил: — «У меня несколько важных вопросов, мой друг. Однако меня сейчас постараются прогнать. Уж постарайся меня поддержать».

Так и случилось, тот из охранников, что помоложе оказался не в меру дерзким и заорал на меня:

— Тебя, что не касается? Проваливай отсюда пока палкой не отгреб!

— Эй, малыш ты аккуратнее в общении, — спокойно отозвался я, и было у меня искушение добавить: «А то я тебе сейчас эту палку в жопу засуну», но сдержался и вежливо пояснил: — Я — маг. Мысленно общаюсь с драконом. Ему нужно мое особое внимание — это его вылечит, — в последнем я не соврал: Гирхзелл был в скверном расположении духа, и если я смогу понять, что мучает его, то может даже простая беседа способствовала бы его, так сказать, исцелению. Вдобавок, с Гирхзелл мог сообщить мне о полетах в сторону Торгата, быть может стать нашим очень удобным транспортным средством.

— Тебе сказали отойти! — вмешался здоровяк, положив ладонь на рукоять полуторного меча. — А то мы тут все маги. Можем такую магию показать, что потом всю жизнь икать будешь.

Эти две заносчивые физиономии нарывались. Вот не хотелось делать им больно на глазах у собравшихся. Я, конечно, мог отойти и продолжить общение с драконом с полусотни шагов, хотя это стало бы очень некомфортно, да и при таком отступлении я бы потерял лицо. Поэтому я сказал вслух, обращаясь к Гирхзеллу:

— Гирхзелл, друг, будь любезен, поясни этим идиотам, что они мешают нашей многоумной беседе.

Кажется, моя просьба стала дракону весьма по вкусу. Приподнявшись на лапах, он вытянул шею, неожиданно низко свесил морду, над каменной стеной, что ограждала загон, и заревел так, что толпа зевак бросилась врассыпную. Его могучим дыханием сдуло шапку с головы здоровяка, а тот, что молодой да дерзкий так и шлепнулся на задницу, выронив палку.

— Спасибо, Гирхзелл. Полагаю эти два мудака тебя поняли, — поблагодарил я дракона, с насмешкой поглядывая на охранников.

Я видел, что к нам поспешило еще несколько стражей полетной башни, горя желанием разобраться в происходящем. Хотел было предостеречь их от вмешательства, но меня отвлек голос Гирхзелла, прозвучавший в моем сознании:

«Астерий, надо поговорить. Ты пришел — это хорошо. Видно Небо ведет тебя. Надо поговорить, хотя я не знаю о чем, но все равно надо. Ступай прямо сейчас за водяную мельницу».

«Вообще их здесь аж шесть этих водяных мельниц. И как мы поговорим, если я прямо сейчас уйду?», — я мрачно глянул на подошедшего ко мне человека в легкой броне из воловьей кожи.

На вид ему было за пять десятков и скорее всего был старшим из охраны.

— Ты что тут вытворяешь? Что за беспорядки? — хищно прищурив левый глаз, спросил он.

— Уважаемый, я общаюсь с драконом. Что неясного? Твои люди мешают нашей важной беседе. Угомони их, если не хочешь действительно больших беспорядков и гнева герцога Альгера, — вот последнее я приплел на всякий случай, хотя понятно, что если бы возникли разбирательства при герцоге, то Кернст Альгер точно бы не оказался на моей стороне. Особо учитывая наше ночное знакомство.

«Я полетел туда! Мельница за мостиком, где виноградники и большое пастбище! Давай к пастбищу!», — прозвучал в моей голове голос Гирхзелла.

И тут случилось совершенно неожиданное для всех: дракон дернулся всем телом, отступая от стены загона. Послышался звон державших его цепей, грохот деревянных перегородок и через миг воздух вздрогнул от хлопанья огромных крыльев чудовища. Гирхзелл поднялся над каменной стеной, от ветра, создаваемого его крыльями, зашелестела трава и кусты. Тут же лопнула последняя цепь, державшая крылатого гиганта. Издав оглушающий рев, Гирхзелл полетел на юго-запад, к дороге, ведущей к фермам.

Впервые увидев в этом мире драконов в цепях, я очень удивлялся. На что рассчитывали хозяева этих могучих существ? Ясно, что цепи, которые не толще чем рука ребенка и выкованные кое-как, не могли удержать этих могучих чудовищ. Уж мне-то известна истинная сила драконов! Я понимал, что цепи на драконов надеты лишь как некий символ. Держало драконов в этаком необычном рабстве нечто иное, я не знал, что именно, но догадывался. Впрочем, об этом, я немного говорил с Гирхзеллом во время перелета к Вестейму.

Размышляя над этим, я одновременно наблюдал за суетой вокруг. Народ не на шутку всполошился. Зеваки, что поначалу с интересом наблюдали за моей перепалкой с охранниками, теперь рассуждали наперебой о сбежавшем драконе. Вероятно, такого не случалось со дня основания воздушной транспортной сети. Орали охранники, друг на друга и на меня, иногда взывали к богам. В то время за каменной стеной слышался рев еще одного дракона — оказывается, Гирхзелл был здесь не один.

— Это ты все устроил, сученок! — заорал на меня тот самый здоровяк, лишившийся головного убора. — Ты заставил его улететь своей подлой магией!

— Ты понимаешь, что ты натворил⁈ Знаешь сколько стоит дракон⁈ — вторил ему еще один подбежавший из охраны.

— Сейчас оттянем тебя к герцогу! Вот там узнаешь! — раскрасневшись, заревел здоровяк.

— Да пошел ты жопой на елду, — посоветовал я ему. Вступать с ним в схватку как-то не хотелось, и я понимал, что все это может мне громко аукнуться, например, от того же Кернст Альгера. Но разве Астерий когда-то жил спокойно? Мне нечего было задерживаться здесь — стоило поспешить к водяной мельнице, где меня должен ждать Гирхзелл, и я попросил грозивших мне воинов, попросил в несколько грубой манере: — В сторону, мудачье! — выбросил вперед правую руку, широкой волной кинетики снося охранников и нескольких зевак.

Раздались истошные крики, ругань, чьи-то стоны, но проход для меня тут же освободился. Я прошел шагов двадцать, резко обернулся и предупредил:

— Не вздумайте бежать за мной или еще как-то дурить! Если мне что-то не понравится, то я могу оказаться очень недобрым — кости переломаю и головы снесу!

— Это Райсмар Ирринд! — раздался чей-то голос из толпы. Ему вторил другой: — Точно маг Райсмар Ирринд! Слава мастеру Ирринду!

Вот дожился — слава так и липнет ко мне с каждым днем все больше, в хотя я предпочитаю быть в тени.

Идти до мельницы было часа полтора. А там от нее еще предстояло протопать к пастбищу. Гирхзелла я видел: вначале он кружил за Вестой над лесом, потом ушел к холмам и куда-то исчез. Очень бы не хотелось, чтобы он исчез совсем, и мой неблизкий путь оказался напрасным. Но так не должно было стать: я нужен дракону не меньше, чем он мне. С улетом Гирхзелла из загона развеялась легенда, будто драконы не могут взлететь с земли. Якобы те, дикие, что обитают в горах на западе Карнаса или Ледяном Бломе, живут там лишь потому, что могут отправиться в полет только оттолкнувшись от скалы. На самом деле драконы без проблем могут взлететь с земли, и полетные башни помогают им начать полет лишь тогда, когда дракон нагружен пассажирами и увесистой поклажей.

По пути к мосту через Весту я оглядывался несколько раз, убеждаясь, что за мной нет погони. Ведь такое вполне напрашивалось: охрана полетной башни могла пересилить страх и попытаться схватить меня, чтобы сдать городской страже или оттянуть к герцогу Альгеру. Насколько я знал, драконы принадлежали не только господину Хермону и герцогу Стейланскому, но была в этом доходном деле значительная доля Кернста Альгера. Улетевший из загона дракон — это огромный убыток, наверное, сопоставимый с потерей нескольких торговых кораблей с грузом. Разумеется, охранники башни очень пострадают за случившееся. Хотя в том, что Гирхзелл улетел нет их вины, должен же быть назначен кто-то виноватым. Конечно, они не пожелают примерять на себя такую роль и будут указывать на меня. Тем более имя мое теперь известно — из толпы его выкрикивали много раз.

Возможные неприятности меня не пугали, но и не радовали. Особенно при мысли, что они вполне могли отразиться на госпоже Арэнт. Это я — человек свободный. Если что-то пойдет не так, могу плюнуть в лицо тому же герцогу Альгеру, собрать свои вещицы и уйти из Вестейма. Могу вообще перебраться на время в Аютан — с самого начала я хотел побывать в южной, по-своему очень интересной стране. Моей возлюбленной Ольвии сделать такое намного сложнее: она привязана к своим имениям, огромному имуществу, слугам и другим зависящим от нее людям. Порой мне кажется, что гораздо проще стать дворянином, чем при необходимости расстаться с этим сомнительным благом, часто становившемся бременем.

Но все эти рассуждения сейчас имели не так много значения. Главной проблемой оставался Малгар, а также спасение Тетивы Ночи. Теперь совсем неожиданно у меня появился могучий союзник в лице Гирхзелла, вернее в его огромной зубастой морде. Такой союзник, что в грядущем противостоянии мои мощные магические шаблоны могут стать лишними. Ведь еще час назад я и подумать о подобном не мог. Да, у Гирхзелла, как и всех, выросших в неволе драконов, нет огненного дыхания, но это не отменяет их силы и незначительной неуязвимости от стрел, копий и мечей. Пока я лишь фантазировал, не будучи уверенными, что беглый дракон согласиться на прогулку в Темные Земли и там выступить на нашей стороне. Но ведь должен был! Разве он не пекся о судьбе эльфийки? И если он согласится, то у нас нет проблем с нехваткой времени: в Темные Земли дракон легко долетит за день. Тогда даже поддержка бойцов из ордена «Щиты Лорриса», становится лишней: зачем им зря платить большие деньги и мучить спину Гирхзелла весом вооруженных людей. В общем, мои фантазии разыгрались. Переходя реку по мосту, я даже представил такую картину: мы с Ольвией спускаемся на драконе прямиком перед Малгаром к его недоумению и ужасу его банды. И я этак небрежно говорю, указывая пальцем: «Госпожу Ионэль немедленно освободить! И на колени, мерзавцы! Все на колени! Кайтесь!».

Однако, это лишь фантазии. Уж кто, как не Астерий знает, что наши мечты редко превращаются в действительность. Да, действительность может оказаться приятнее самых смелых фантазий — у меня такое бывает, но такое случается редко.

Я направился по дороге мимо виноградников. За спиной скрипела и хлюпала водяная мельница. Впереди слева виднелось то самое пастбище, больше, зеленое с участками разноцветных цветов. По нему гуляли стада коров, чуть ближе к лесу виднелось большое стадо овец. Вот только Гирхзелла не было. Ни в небе, ни на земле.