Настя

ГЛАВА 23

Две из свободных аудиторий, номера которых я запомнила, оказались на другом этаже. Лифт упорно возил меня с этого этажа на первый и обратно; на другой попасть не получалось. Те же аудитории, которые я могла осмотреть, оказались пустыми. Время – почти одиннадцать. Где так долго могут бродить наши ребята?

Та часть зала около лифта, где у меня в прошлый раз прибавилось количество очков, оказалась огорожена стойками с натянутыми между ними верёвками, вдоль которых бродили хмурые старшекурсники с красными повязками на рукавах.

Я посчитала, что немного начинаю разбираться в особенностях здешней жизни. Похоже, кто-то из учеников пытается разобраться в системе начисления и снятия очков. Времени было много: целое лето. Они думали, прикидывали, вычисляли и сейчас, в первые дни нового учебного года, проверяют свои летние выкладки.

Ну и ладно, удачи.

Только бы среди этих ребят не оказались такие, какие пристают к нам уже второй день. Или, может, это и есть они?

Все наши ребята оказались на крыльце. По тому молчанию, которое установилось при моём появлении, я поняла, что ждали именно меня.

– Где тебя носит? – Недовольно осведомилась Полина. На этом её выговор и ограничился; всё-таки она считала себя мне обязанной.

Неожиданно мне бросилось в глаза, как сильно она изменилась за несколько последних дней – похудела, осунулась, даже в глазах у неё появилась какая-то сумашедшинка. Казалось, что Полина за три дня прошедших дня повзрослела сразу на несколько лет.

Как она была не похожа на ту девочку, какой я впервые увидела её, когда она весело болтала с дежурным старшекурсником! Мне и самой казалось, что времени с тех пор прошло – месяц, не меньше.

Я уже упоминала, что очень не люблю быть в центре всеобщего внимания, но новая информация была настолько важной, что её нельзя было удерживать.

– Ребята! У меня есть для вас новость. Очень хорошая! – Я стояла на крыльце, словно на трибуне, все смотрели на меня снизу вверх. Как это ни странно, но у меня не было обычной робости. Может я начинаю привыкать к новой жизни? Общение с моей соседкой по комнате явно идёт мне впрок. С кем поведёшься, как говориться…

Я кратко пересказала, что мне удалось узнать про возможность делиться друг с другом очками. Закончила я свой монолог просьбой, хоть немного помочь Полине, у которой минус двести; мне показалось, что сама она попросить об этом напрямую постесняется. Я, например, про себя сказать постеснялась, хотя у меня было столько же.

– Пятьдесят моих – Ивановой! – Раздался первый несмелый голос.

– Семьдесят!

– Сто!

Ребята соревновались в щедрости, а Полинина карточка булькала беспрерывно.

Через минуту у Полины оказалось больше трёх тысяч очков. Сколько именно, я разглядеть не смогла: она быстро сунула карточку и расплакалась.

Впервые я видела, как она плачет по-настоящему, совсем по-младенчески закрыв лицо двумя ладошками, съёжившись и отвернувшись к стене. Я хотела её успокоить, но она только дёрнула плечом. Прошло много времени, прежде чем она успокоилась и, всё ещё продолжая всхлипывать, повернулась к ребятам, которые стояли перед ней, но смотрели в стороны: им было неловко видеть плачущую Полину.

Какой-то мальчишка года на два старше нас вышел из дверей школы и замер, очутившись на импровизированной трибуне и перед своеобразным митингом. Боком-боком, он прошёл мимо нас и быстрыми шагами стал удаляться прочь, беспрестанно оглядываясь.

Это разрядило всеобщую атмосферу, ребята рассмеялись. Полина тоже несмело улыбнулась.

– Когда моего папу выбрали Сенатором, – заговорила она прерывающимся от волнения голосом, – в самой первой своей речи он сказал, что постарается оправдать возложенное на него доверие. Я хочу повторить то же самое. И ещё. Если уж так получается с очками, я вам обещаю, что или мы всем курсом доучимся до конца или все сразу разъедемся по домам. Вот…

Это был очень трогательный и патетический момент. Забегая вперёд, с сожалением скажу, что за весь период нашего обучения в "Штуке" – единственный. Больше такого никогда не повторялось. Да и Полине, как мне кажется, уже через несколько минут стало стыдно за своё поведение, за то, что совершенно неожиданно для себя на виду у всех так расчувствовалась. А жаль. Мне, например, понравилось. Кажется, что за какую-то минуту мы все стали друг другу настолько близки, насколько это вообще было возможно.

Стало уже традицией, что именно я сообщала номера свободных аудиторий. Некоторые ребята подозрительно щурились в мою сторону, словно пытаясь разгадать секрет, как я так быстро могу их определять.

На сей раз свободная пара аудиторий находилась не напротив друг друга, а в противоположных концах здания.

– Мальчики – направо, девочки – налево, – распорядилась Полина излишне суховатым голосом. После происшедшего ей было немного не по себе.

– А можно наоборот? – Пошутил какой-то мальчишка.

– Можно, – не без юмора "позволила" Полина. – Девочки – налево, мальчики – направо.

Мы разошлись.

– Всё в порядке? – Шёпотом спросила она меня.

Я кивнула. Можно было бы сказать, конечно, сколько у меня очков, но я решила погодить с этим до вечера. А то как-то некрасиво получится, всё равно что брать в долг у человека, который час назад получил наследство. А до вечера со своим балансом я решила кое-как доковылять: всё-таки у меня работа не такая опасная, как у Полинки. Да и по жизни я не особенно высовываюсь.

Кстати, интересно, заметила ли Полина, что я ей баллы со своей карточки не переводила?

Аудитория оказалась как две капли воды похожей на вчерашнюю. Девочки забирались в костюмы, весело переговариваясь. Полина была задумчивой.

– Столько всего нужно сделать, – сказала она (наши костюмы висели рядом) – на обычный сайт можно спуститься с платформы персональника, понахватать всякой всячины – и подняться опять. А тут конструкция сайта – нечистый ногу сломит. Сейчас опять будет ночь, дождь, где наши домашние платформы искать – ума не приложу! И ещё не понятно, где нас выкинет! А на платформы как забираться? Маразм!

– Ты бы с Никитой поговорила, – предложила я. – Он целыми ночами в Сети висит. Наверняка об этом сайте он сейчас знает больше, чем все мы вместе взятые.

– Это дело! – Согласилась Полина, повеселев.

В Сеть нас выбросило внутри нашего корпуса. Увидев перевёрнутую мебель, мне сразу подумалось, что здесь, в "Штуке", очень неприятная традиция устраивать погромы жилых помещений. Хорошо, что пока только виртуальных и до нашей с Полиной комнаты в холле пока ещё никто не добрался. Не хватало ещё, чтобы и там кто-нибудь "навёл порядок"!

– Как тебе твоя платформа? – Подошёл ко мне Никита. Со вчерашнего дня я отвыкла видеть его маленьким, поэтому не смогла сдержать невольной усмешки.

– Я ещё там не была.

– Увидишь – не падай.

– Хватит мне падать. НапАдалась уже.

– Я в переносном смысле.

– После того, как я тебя увидела в оболочке старика-рокера, я уже ничему, связанному с тобой, не удивлюсь. Только вот если Красная Шапочка узнает, что ты разгуливаешь, пусть даже по своей платформе, не в этой оболочке, какая сейчас у тебя, у тебя будет куча проблем.

– А кто скажет? – Подозрительно прищурился он. – Не ты случайно?

Я заверила его, что нет, очень мне нужно на своих же наговаривать.

– Тогда всё в порядке.

– Скажи мне Никит, – я помолчала, собираясь с мыслями. – А может компьютерная программа по реалу бродить?

– Запросто! В виде дисков, – принялся перечислять он, – в виде распечаток разных…

– Нет, я про другое…, – прямо между нами из-под пола вынырнула какая-то наша девочка, мы отпрянули в разные стороны, потом продолжили разговор. – Я сегодня Красную Шапочку видела. В реале. Она даже дала до себя дотронуться.

Никита смотрел на меня гораздо дольше, чем Полина вчера. И взгляд у него становился таким же, как у неё – участливым и понимающим.

Как раз в это время подошла Полина.

– Иванова, – сказал мальчик, – ты бы поменьше Настю нагружала, что ли? Я не знаю, что вы там вечерами у себя в комнате делаете, но у неё компьютерные глюки оживают.

– Этот компьютерный глюк, как ты его называешь, триста очков с моей карточки снял!

Ребята, удивительно похожие, воззрились на меня. Первой опомнилась Полина.

– Бахмурова! – С угрозой в голосе начала она. – Совокупное количество очков на всех карточках – это фонд курса. Если ты такими темпами будешь разбазаривать народное достояние…

– Я, что ли, сама эти очки ей вручила, а? – Огрызнулась я, потом мне стало смешно. "Народное достояние"! Нашла словечко. И вправду, Генеральный секретарь, кто ещё будет оперировать такими категориями.

– Вот что, Наська, – предложил Никита, – расскажи свою биографию за сегодняшний день, только чтобы интересно было, а мы послушаем, а вместе решим, что с тобой делать.

Он, конечно, же шутил, но у меня такое чувство юмора прилива энтузиазма не вызвало.

– Давайте потом, в реале. Сейчас времени нету. Полина, ты вроде хотела с кем-то поговорить?

– Ага! – Она увлекла Никиту за собой, и они вполголоса принялись совещаться.

Вскоре мальчик ушёл.

– Сказал, что сейчас приведёт свою платформу, – доложила мне Полина, – а на ней уже мы доберёмся до наших.

– А как он её найдёт? – Полюбопытствовала я.

– Это его проблемы, – отмахнулась Полина.

– Хорошо, что он не вспомнил, как ты обещала, больше ни в чём кроме охраны его не использовать.

– Охрана – это работа, а то, что я его прошу сделать здесь – для него это так, развлечение.

Под Полининым руководством мы принялись наводить порядок в корпусе. Сначала она просто давала указания, куда и что складывать, потом не вытерпела, и сама принялась работать наравне со всеми.

– Пока им объяснишь, – буркнула она, проходя мимо меня, – проще всё самой сделать.

Куча мусора посреди помещения неумолимо росла. Наконец, появился Никита.

– Разойдитесь, чтобы я кого-нибудь из вас не форматнул, – сказал он и снова ушёл.

Очень долго ничего не происходило, потом куча мусора дрогнула, и составляющие её обломки принялись медленно расползаться по тем местам, где были до этого. Ребята, жавшиеся к стенкам, ошарашено наблюдали за всем этим.

– По-моему, форматирование – это как-то по-другому, – сдавленным голосом выразил общую мысль кто-то из мальчишек.

– Ребята! – Попросила Полина. – Когда Никита сюда войдёт, закройте свои уши ладонями, я буду сильно ругаться.

Когда интерьер нашего корпуса стал точно таким же, как был в то время, как мы в нём появились, вернулся Никита. Уши, само собой, никто не закрыл, ребята, напротив, с интересом принялись наблюдать, что сейчас будет.

– Я применил обратный операнд времени, – сообщил мальчик. – Подумал, что так будет лучше.

– Что ещё за обратный операнд? – Слабым голосом осведомилась Полина.

– Это гораздо эффективнее, чем если всё отформатировать, а потом заново программировать каждую вещь, – принялся объяснять он. – Правда придётся немного подождать, но что делать. Теперь время здесь будет течь с такой же скоростью, как и раньше, только в обратную сторону. К завтрашнему дню всё станет точно таким же, как было вчера.

– А потом придёт Красная Шапочка и начнёт наводить порядок, – пошутил кто-то из ребят и ойкнул.

– Ты чего?

– По-моему, у меня с карточки очки слетели.

– А ты болтай побольше, – посоветовали ему в ответ.

– Ребята! – Сказала Полина. – Не нужно лишний раз говорить… сами понимаете, о ком. У нашего курса не так-то уж много очков.

– Так что же, теперь о ней вслух даже вспомнить нельзя? – Удивлённо спросил кто-то.

– Если просто вспомнить, я думаю, можно, – ответила Полина. – Но ведь добром же её никто поминать не будет? – Потом её взгляд наткнулся на Никиту, они долго смотрели друг на друга. – Делай что хочешь, – наконец вздохнула девочка. – Ты меня уже утомил.

– Кто был на своих платформах и сможет их узнать со стороны? – спросил мальчик.

Оказывается, ребята из своих комнат в холле почти не выходили в Сеть, а те, кто выходил, даже не представляли, как эти платформы выглядят.

– Да ну вас! – Огорчился он. – Ладно, кто хочет со мной – пойдёмте, будем разбираться на месте!

Никитина платформа висела прямо около входа в наш корпус, выполняя функцию своеобразного козырька от дождя.

Пока мальчишки разбирались с платформами, мы под руководством Полины из фрагментов валяющегося мусора вытащили обрывки бумаг с вопросами и собрали из них целый экземпляр, который тут же размножили в сорока экземплярах.

– Сегодня сходим в библиотеку и осмотримся, – решила Полина. – А с завтрашнего дня вплотную начинаем заниматься учёбой. Иначе суета со всеми остальными вопросами грозит затянуться не на один день.

Прошло полчаса.

Мальчишки, смущённые, принялись просачиваться в корпус, ни на какие вопросы они не отвечали. Когда вернулся Никита, Полина потребовала объяснения.

– Все платформы болтаются в дальнем углу сайта. Сюда им подлёт запрещён.

– А как же твоя платформа? – Вкрадчиво поинтересовалась девочка. – Почему ОНА здесь?

– У меня там столько всего понапичкано…

– Откуда?

– Мы уже три дня в "Штуке" живём. Ты думаешь, что я всё это время только спал и ел?

Полина потёрла подбородок.

– Значит, ты можешь перепрограммировать остальные платформы, – сказала она полувопросительно.

– Не могу.

– Почему?

– Я не программист, – с непонятным вызовом ответил Никита, словно в этом факте была виновата его собеседница. – На этом сайте такая защита, что у меня программка каждые десять минут по всем швам трещит. Свою платформу я ещё могу поддерживать в рабочем режиме, а чужие – нет. Времени не хватит. И желания. Я не нанимался чужие компы налаживать.

– Тогда сделаем так, – тут же отдирижировала Полина. – Если ребятам или мне что-нибудь понадобится, будешь осуществлять связь между нашими платформами и сайтом.

– Ага, – тихонько сказал кто-то у меня над ухом. Я обернулась. Марек-Игорь стоял рядом и удовлетворённо кивал, углублённый в свои мысли и совсем не замечая меня.

– Ты чего такой довольный? – Не удержалась я.

Марек поднял глаза, увидел меня, лицо его на мгновение омрачилось.

– Не твоё дело!

– А всё-таки? Ну, пожа-алуйста, Маречек!

И снова моя уловка сработала.

– Она сказала "если ребятам или ей" что-нибудь понадобится.

– Ну и что?

– Она ребят на первое место поставила, а себя – на второе. А это очень даже хорошо.

– Ты молодец. Наблюдательный.

Марек недовольно фыркнул и отвернулся. Я покраснела, поняв, что тут, пожалуй, переборщила. Наверное, он сообразил, что я подлизываюсь.

Никита, наконец, соизволил возмутиться последними словами Полины:

– Ты сказала, что больше ни для чего меня не будешь занимать, только для охраны, – повторил он мою недавнюю фразу.

– Это в реале, – выкрутилась моя соседка. – А есть ещё виртуал. Это совсем другой мир. И обязанности тут у тебя будут совсем другие.

Никита вздохнул и кротко осведомился:

– Полиночка, может тебя куда-нибудь послать, а?

– И кому от этого хуже станет? – Спокойно осведомилась девочка. – Мне ты создашь только временные неудобства, а себе всю жизнь испортишь. Думаешь, я не отыщу среди нас ребят, которые за пару дней в программке здешних платформ разберутся? Отыщу, хотя и будет трудновато. А вот здоровье своё драгоценное в борьбе со мной ты себе попортишь, а потом уедешь домой. Тебе это очень надо?

Могу только предположить, что за мысли мелькали в голове у Никиты. Тем не менее, он согласился, едва заметно кивнув головой.

Я с облегчением перевела дыхание, а про себя подумала, что обязательно нужно будет вечером сказать Полине, чтобы она так сильно на Никиту не нажимала. Хоть я и не психолог, но почти уверена, что Никита – из тех ребят, которые могут один, два, три, двадцать раз стерпеть, а на двадцать первый всех врагов придётся собирать в одно целое из разных мусорных урн (Это я, конечно, образно выражаюсь). Полина хоть и пытается строить из себя опытного Навигатора, но неправильность её отношения к Никите видна невооружённым глазом.

Интересно, кстати, будет спросить, что думает по этому вопросу Марек; он не далее как минуту назад доказал, что анализирует такие мелочи, обращать внимание на которые ни одному нормальному человеку в голову не придёт. И его недовольство моей особой, кстати сказать, мне совершенно непонятно. Будь я мальчишкой – другое дело, среди лиц одного пола взаимная антипатия, ни на чём не основанная – обычное явление), но я – девочка, тем более, на взгляд многих (и на свой собственный) очень даже симпатичная. Не может быть, чтобы я не нравилась Мареку! Так, как он, ко мне ещё никто не относился. Нет, во что бы то ни стало я с ним подружусь, хотя бы из спортивного интереса!