Наследники отречения

Глава 2.

Рассвет просачивался под занавески, освещая комнату сначала серым, потом нежно розовым и, наконец, теплым оранжевым светом. Марк спал в кресле у изголовья кровати, положив ноги на матрас и неестественно запрокинув голову. Ночью я металась по постели так, что ему и Кристиану, в конце концов, пришлось прибегнуть к успокоительному и завернуть меня, словно младенца, в одеяло.

Шли четвертые сутки нескончаемого безумия... Я осталась жива, хотя внутри что-то оборвалось, и на месте образовавшейся пустоты клубком затаилось нечто опасное. Впрочем, душа уже не горела ненавистью: я твердо знала, что теперь готова карать справедливо, невзирая на лица и собственные чувства. Настало время думать. Думать очень тщательно и кропотливо. Все, чем наградила жизнь за эти годы, было собрано в едином порыве и готово к применению. Предчувствия меня не обманули, а вот сердце осталось глухо и не распознало жутких предзнаменований. И ничего уже нельзя было исправить.

У меня были только факты, и эти факты заставляли сердце холодеть. О том, что Орден, вернее сам Земар-ар готовился к мести, мы знали. Однако были уверены, что защищены от случайностей… Все, кроме Карла, чей холодный разум предусматривал даже самые нелепые варианты. Пять лет он держал оставшихся Посвященных под пристальным вниманием, а с Фирса вообще не спускал глаз. Именно благодаря его бдительности, вероятно, удалось проследить связь между моим сыном и преемником Тарэма. Как оказалось, переписка между ними не прекращалась с того момента, как Кайл ушел из Пата в Бартайоту.

Я никогда и не предполагала и не думала, что моего ребенка могли настолько запутать. Тем не менее, доказательства: письма и устные показания агентов, полностью это подтверждали. Если бы я поняла раньше, то могла бы как-то повлиять, но Карл, видимо, хотел использовать ситуацию в более масштабных целях… Несомненно он догадывался о том, что на меня готовиться покушение, но вряд ли знал наверняка.

Протянув руку, я дотронулась до мужа. Марк вздрогнул и открыл глаза.

-Лия?

-Вели привести сына, - тихо попросила я, кивнув в ответ на его встревоженный взгляд. - Мне надо поговорить с ним с глазу на глаз.

-Это бессмысленно… - его лицо скривилось, будто от боли. - Мы с Параманом уже трижды допрашивали, но он молчит. Просто молчит - ни да, ни нет. Я не в силах в это поверить! Не думаю, что Эллд мог полностью отвечать за свои поступки – он слишком юн!

Я взяла его холодную руку и поцеловала.

-Элладий - принц Крови. Для таких как он нет возраста, нам с рождения внушается понятие о долге… И у него было достаточно примеров, чтобы усвоить правила и определиться с выбором. Если он виновен, я не вижу никакого оправдания ни как мать, на которую он поднял руку, ни как королева, на чью власть посмел покуситься. Прости, родной. Мне тоже не хочется верить в эту чудовищную ситуацию, но Карл бы никогда не стал утверждать подобное, не будь абсолютно уверен.

Мужчина печально кивнул.

-Я приведу его. До суда рода и твоего выздоровления они с Фирсом помещены в темницы, - он запнулся, словно пытаясь подобрать верные слова. - Если все подтвердится, что с ним будет?

-Учитывая возраст, род Крови, скорее всего, возразит против смертной казни. По закону его ждет ссылка. Я буду настаивать на Большом мире. Лишение титула и изгнание - достаточная кара, много страшнее смерти, но все же лучше ее. Кроме того, на второй родине он сможет найти себе применение и построить нормальную жизнь. Другого выхода нет.

-Да, пожалуй… - согласился муж и встал.

Я посмотрела на него и внутренне вздохнула. Он давно перестал быть Марком Хэмали, но только сейчас стало ясно, насколько сильны оказались перемены. Жизнь сына, как бы дорог он ни был его сердцу, не могла больше перевесить ответственности за интересы Королевства. Увы, таков был общий удел всех, кому выпадал жребий высшей власти.

Итак, принц молчал. Он не стал отрицать вины, но и не признал ее. Будь я на его месте, поступила бы так же – голос Крови вел Эллада верным путем. Вопрос заключался лишь в том, зачем ему, единственному наследнику, против которого не возражали даже дети королевского рода, несмотря на нарушение традиций, понадобилось приближать мою смерть? Неужели только идеологический вопрос? Но будь мальчик адептом Ордена, я бы рано или поздно почувствовала это, да и не мог бы он так спокойно носить крест и признавать себя христианином – просто бы не выдержал боли.

Чем больше я находила нитей, тем больше становилось обрезанных концов. Что-то явно не сходилось. Вспомнился его взгляд в тот день, в спальне… Глаза сына были чисты и полны любви. Да, в детстве ему пришлось пройти через страшные вещи, но возможно ли иметь такое хладнокровие, чтобы обмануть чуткое материнское сердце, и убить в себе самые сильные для человека привязанности? От этих чудовищных домыслов, мне снова сделалось дурно до тошноты.

Он вошел один. Охрана, повинуясь приказу герцога, осталась снаружи. Я боялась своей реакции, потому, но к собственному удивлению осталась совершенно спокойной.

Мальчик немного похудел, а под глазами синим туманом легли тени. Он явно плакал, причем совсем недавно - впалые щеки были красными от разъевшей их соли. Но, ни покаяния, ни страха на лице принца не было – он держался, как истинный сын своего рода.

-Надеюсь, со мной у тебя хватит смелости объясниться, - строго спросила я, глядя на него в упор.

Эллад поднял глаза и, кивнув, спокойно ответил.

-Я не причастен ни к чему, в чем меня обвиняют. – его голос звучал ровно, а взгляд был тверд и непреклонен.

У меня перехватило дыхание. Только Бог знал, как я хотела услышать эти слова и как хотела им поверить!

-Чем ты можешь это доказать?

-Ничем.

-Тогда почему я должна верить, имея на руках столь исчерпывающие доказательства?

Сын пожал плечами.

-Я не видел Фирсара больше пяти лет. Никогда не переписывался ни с ним, ни с кем бы то ни было из Посвященных. Кроме того, не стал бы участвовать ни в чем, что подвергало бы опасности Королевство и моих близких. Не знаю, почему дядя Карл выдвинул подобные обвинения. Я любил его как отца и всегда полностью доверял.

-А письма? Как ты можешь объяснить десятки писем, написанных твоей рукой? Быть может, не ты их писал? - я приложила все силы к тому, чтобы мой тон не выдал надежды, которая была за этими насмешливыми словами.

Эллд слегка побледнел и нахмурился.

-Нет, письма написаны мной… Давно, когда дядя Карл только вернулся из Бартайоты, он просил составить несколько посланий для Фирсара. Сказал, что в будущем это пригодится и предупредил, чтобы когда возникнет необходимость, я рассказал об этом только тебе или, если такой возможности не будет, дяде Кристиану.

От волнения я встала, игнорируя то, что комната медленно вращалась перед глазами, и, подойдя к сыну, взяла его за подбородок.

-Поклянись, что ты не лжешь! - приказала я, вглядываясь в заполненные слезами глаза.

Он гордо выпрямился и выдохнул:

-Клянусь. Я не стал бы лгать, хотя совершенно не понимаю, что происходит.

-Никто не понимает! - призналась я и обняла его.

Сын говорил правду. Стало нестерпимо больно от осознания, что мы все так легко могли сомневаться в его невиновности.

-Одно ясно - Карл хотел, чтобы ты вышел из игры. Других причин не вижу, - отстранившись, я взяла его за плечи и легонько встряхнула. - Придется протерпеть, прежде чем смогу во всем разобраться. И раз дядя предупредил, чтобы ты не открывал его замыслов, мы так и поступим - останешься в подземельях под охраной и будешь молчать, как молчал.

Мальчик кивнул и беззвучно заплакал. Поцеловав его пепельные волосы, я проглотила подступившие слезы и позвала конвой.

-Отведите принца обратно и утройте охрану. Без моего согласия никого к нему не допускать. Ясно? Даже Белого герцога.

Пожилой офицер с поклоном заверил, что исполнит все в точности и увел сына прочь. С плеч моих свалилась непосильная ноша, и от внезапной легкости я едва не упала. Итак, пока передо мной вырисовывалось уравнение с двумя неизвестными. Элладий оказался невиновен: Карл нашел довольно странный способ обезопасить его от некой угрозы. Что же брат мог узнать тогда, восемь лет назад, когда я еще находилась в руках Кайла? Как мог так далеко просчитать ходы Ордена? Он сказал Эллду, что я должна буду узнать о его комбинации… Значит был уверен, что его со мной уже не будет?

«Господи, что же это такое?» - в отчаяние подумала я, до боли сжав кулаки – в голове не укладывалась столь сложная схема...

Смерть Карла давала возможность упрятать наследника подальше от всех гипотетических опасностей и сделать его не доступным для врагов. Лорд Фирсар, который, как считал брат, мог возглавить сопротивление на Севере, теперь был выведен из игры и замены ему пока не предвиделось. Мы выигрывали время, много времени. Далее, столь громкое разоблачение, несомненно, должно было внести раздор в ряды Посвященных, что тоже было на руку трону.

Все причины выглядели довольно существенными, однако не настолько, что бы ради них Карл мог совершить роковую ошибку… Ведь он прекрасно знал, что значил для Королевства и для меня лично. Знал, что я могла сойти с ума от горя, а наши шансы без него резко уменьшались…

«Стоп»! – вскочив, я едва сдержала порыв броситься к двери. - «Кристиан! Кристиан был с ним весь тот день! Он наверняка мог что-то знать, раз близнец рассказал о готовящемся заговоре. Да-да! И еще Лирд - мальчик тоже постоянно крутился поблизости…»

Схватив с трюмо колокольчик, я позвонила. Минуты через три вошла Линни.

-Позови ко мне князя, - сухо попросила я, почувствовав легкое раздражение при виде ее сочувственного взгляда.

Линни коротко кивнула и поспешила выйти. Она все понимала, и это тоже почему-то злило сейчас. Пройдя в сокровищницу, я сняла ночную сорочку и переоделась в черный костюм для верховой езды. Меч, давно пылившийся среди прочих трофеев, приятной тяжестью лег на бедро.

Повернувшись еще раз, я оценивающе взглянула в серебряное зеркало и взяла из шкатулки ножницы. Предстояло повторить однажды пройденный путь. Похоже, моя судьба любила ходить кругами.

Пришлось приложить немало сил, прежде чем густые серые пряди упали к ногам. Опустив руки, я беззвучно заплакала. Не было сил даже молиться – хотелось просто умереть… Но я знала, что должна жить и бороться, пока не истечет время, отведенное Богом для земной жизни – таков был мой долг. Кроме того, оставались Марк и дети, и Али-Нари, которая сейчас сама нуждалась в поддержке. Я понимала это рассудком, но сердце было пусто - горе оглушило его и сделало почти бесчувственным.

-Лирамель! Что ты наделала? - его голос, такой похожий и совершенно другой, прервал горькие мысли.

Растерев по щекам слезы, я встала. Отвечать не хотелось. Сегодня была не моя очередь оправдываться.

-Здравствуй, Кристиан. – смотреть на него, и видеть дорогие черты другого, было невыносимо.

Брат вздохнул и робко погладил меня по плечу.

-Понимаю…

-Ты должен открыть все, что тебе известно, - я отвернулась и спрятала лицо в складках висевшего на стене платья. - Все, что он успел рассказать.

Повисло долгое молчание. Показалось, прошло не меньше десяти минут, прежде чем он заговорил.

-Не могу… - голос брата предательски дрогнул. - Я дал слово. Прости.

-Он так велел?

-Да.

-Ты уже дважды скрывал от меня правду! И ничего хорошего из этого не вышло. Может пора учиться на ошибках?

-Сейчас другая ситуация, на карту поставлено слишком много.

-То есть предлагаешь мне идти на ощупь? Хорошо, Фирс Каэл теперь не опасен для нас - это я уже поняла. Но остальное… Уверена, Карл не хотел бы, чтобы я импровизировала, если ситуация настолько критична, как ты пытаешься обрисовать!

Кристиан вздохнул.

-Нет. Именно этого он и хотел. Брат был уверен, что только ты можешь сыграть как должно. И еще просил напомнить о его просьбе. Какой не уточнял, сказал только, что ты вспомнишь.

-То есть, он знал?! - я ошеломленно обернулась.

Кристиан слегка побледнел.

-Достоверно нет, но предполагал.

-Тогда почему? Почему ты позволил ему?! Как ты мог?!

-Это был единственный выход. Фирсар получил слишком большое влияние, и Орден никогда бы не дал нам…

Меня затрясло от гнева.

-Убирайся! - закричала я и толкнула его в грудь.

Вся злость, с трудом сдерживаемая до этого момента, поднялась в душе с такой всепоглощающей силой, что я задохнулась. Мне не под силу было вместить, как брат смог допустил бессмысленную и нелепую трагедию, уничтожившую в нас обоих половину души и половину сердца. Я не желала видеть его, не желала знать и даже вспоминать, что он существует на свете. Мне самой было невыносимо от этих чувств… И в то же время хотелось, чтобы было еще и еще больнее.

-Ты не в себе, Лия Валлор! - спокойно произнес Кристиан и отступил на шаг назад. Его невозмутимость действовала на мой разум, как красная тряпка на быка.

-Правда? – я зло рассмеялась и положила руку на рукоять меча.

Князь смерил меня строгим взглядом и покачал головой. Потом, молча, повернулся и ушел. Я подождала, пока дверь с глухим ударом не закрылась, а затем, быстро подойдя, заперла все засовы и крикнула страже, чтобы никого не пускали.

Вернувшись в комнату, я села на диван, поджала ноги и стала думать. Кристиан всегда был не внимателен к словам, и это не однажды помогало вытянуть из него нужную информацию. Все что следовало узнать – я узнала. Теперь было важно вспомнить, о чем именно Карл просил незадолго до смерти. Закрыв глаза, напряженно стала прокручивать роковой день: минута за минутой, час за часом…

«Книга!» - кольнула внезапная мысль.

Не успев сделать вдох, я вскочила на ноги и бросилась в спальню. Конечно, он был там: небольшой, почти квадратной формы томик, расшитый по черному бархату золотом и речным жемчугом. Дрожащими руками, открыв его, стала лихорадочно листать…

Исписанная дорогим почерком страничка нашлась примерно в середине. Текст был на языке Большого мира - брат как всегда оставался верен себе в осторожности.

«Когда тетя Лиз переехала в наш дом… - без вступления начиналось письмо. - Она привезла с собой некоторые вещи, принадлежащие ее родителям. Среди прочего, я случайно нашел шкатулку, на которой был изображен фамильный герб нашего рода и дарственная надпись, гласящая, что подарена она некоему герцогу Керну. Когда я спросил тетю, кому принадлежала эта вещь, она уверенно сказала, что ее отцу - нашему с Кристаном деду. Я никому не сказал об этом, а шкатулку после ее смерти сжег.

Несколько лет спустя, из письма, написанного рукою отца, я узнал историю твоего рождения и ту роль, которую судьба отвела тебе в предстоящей игре. Вместе с письмом, в конверте также находилась и грамота, в которой отец официально признавал меня своим сыном. Стало очевидно, что по каким-то неведомым обстоятельствам, он не знал, кем была про крови его первая жена. Однако, согласно его видению, ниспосланному как Главе рода, факт моего первородства ничего не менял. Я не посмел пойти против воли отца и, взвесив все за и против, произнес импровизированную формулу, удочерив тебя и передав права наследования.

Увы, слуга, доставивший дочь и послание короля в Большой мир, был вассалом Миэля и еще до того как покинул Королевство, успел переслать ему копию письма. Полученная информация дала властителю Черной крепости козыри, что и послужило причиной ошибки, которую я допустил, поверив его версии пророчества.

Благодаря Шаддану, слышавшему откровение короля о твоем будущем, Тарэм Каэл тоже об это узнал. А еще жрецу было известно то, о чем забыл я - о Договоре, расторгнуть который мог только сын от сына и король от короля. Но для Ордена я, к счастью, оставался полукровной, и их неведение дало шанс повлиять на историю. Однако, надев корону, я выдал себя. Реванш был неизбежен.

Я думал и, зная Орден изнутри, понимал, что существует только две возможности восстановить разорванную связь между Советом и нашим родом. Одна из них - вынудить меня кровью собственного сына, подписать новый договор, другая – избрать членов Десяти, возродить Совет и пресечь Ведущую линию. Оставалось ждать, что именно выберет Земар-ар, и следить, кого он поставит во главе своего раненного детища. Как и предполагалось, его руками стал Фирсар Валлор-Каэл. Преемник Тарэма побоялся второго пути, потому что это означало игру ва-банк, и стал искать брешь в моей защите. Сомневаться в том, что рано или поздно такая брешь найдется, не приходилось. Я был окружен близкими и дорогими людьми, а значит, уязвим.

Родная моя, мое дорогое названное дитя, Земар-ар необходимо вынудить действовать открыто, ибо другого пути уничтожить его не существует. Для этого вариант с кровью Арматея должен быть отрезан раз и навсегда. Еще в Бартайоте, от Шаддана, мне стало известно, что в планы Фирса входит устранение королевы и наследного принца, как силы, способной сплотить отрекшихся от Ордена. Все сошлось одно к одному. Предвидя подобный сценарий за много лет, я сделал так, чтобы спектакль не состоялся… Вот, собственно, и все. Уверен как никогда, что смогу переиграть Орден в последней игре - это дело не только веры, но и чести. Пророчество должно быть исполнено, и чего бы это нам не стоило, оно исполнено будет. С верой и надеждой на твое благоразумие, герцог Карл Валлор».

Перечитав текст еще раз десять, я дрожащими руками вырвала листок и швырнула его в огонь… Черные пятна, с алыми искорками по краям, медленно расползались по бумаге, словно круги по воде. Исчезала последняя весточка от самого дорого на Земле человека, а я снова ничего не чувствовала - внутри была одна пустота. Требовалось время, чтобы вместить прочитанное. И еще больше времени, чтобы понять и принять… По крайне мере, я догадалась теперь зачем брат сделал то, что сделал. Стало ли мне легче? Увы, нет. Но путь, по которому следовало идти, постепенно вырисовывался: огненный путь по неостывшим углям пророчеств. Мне так и не удалось с него сойти…

Я сидела перед камином до самого вечера, и только когда стало совсем темно, встала, растерла затекшие ноги и решительно вышла из покоев. Пора было начинать все заново. Время для слез еще не настало.

«Я никогда не оставлю тебя одну», - часто повторял мне брат, на протяжение многих лет… И это оказалось такой же ложью, как и многое другое. Карл солгал: он бросил меня. Бросил, как тогда, перед войной, только теперь уже навсегда.

Лорд Фирсар Валлор-Каэл, лорд-правитель Пата и сын моего двоюродного дяди со стороны матери, с надменным видом сидел в каменном кресле напротив полукруглого мраморного стола. От него веяло презрением и злобой - чтобы их почувствовать, достаточно было просто перешагнуть порог зала суда.

Представители Ведущей линии с напряжением следили за каждым моим движением – слухи распространялись быстро и многие всерьез полагали, что произошедшие события могли непоправимо подорвать здоровье королевы. Было довольно забавно видеть контраст между тревогой в одних взглядах и гаснущей надеждой в других: некоторые родственники явно расстроились.

Опустив голову, Фирс злорадно улыбался. В мои глаза он не смотрел, воздействовать на сознание не пытался - понимал, что бесполезно. Это была не первая наша встреча, и мы оба знали, на что способны. Однако, почувствовав его уверенность, я немного насторожилась. Лорд Пата неспроста давал понять, что не опасается за свою судьбу.

Повинуясь условному знаку, офицер, стоящий за спиной осужденного, протянул руку и, взяв его за локоть, заставил встать. Фирс ухмыльнулся, но сопротивляться не стал. Теперь он смотрел на меня сверху вниз и это его, похоже, забавляло.

-Перейдем сразу к делу… - начал Параман, отложив сторону лежавшие перед ним бумаги.

Герцог Лаусенский приходился Фирсу двоюродным братом по линии Каэлов, и потому, как ближайший родственник, имел преимущественное право вести процесс. На суде Крови, все титулы упразднялись - на первое место выходило генетическое родство.

-Итак, лорд Фирсар, по имеющимся у нас доказательствам и показаниям трех свидетелей: Артона Валлора, Тиммара Альборы и Симера Миссары, вы обвиняетесь в измене трону и убийстве герцога Карла, сына Ведущей линии, - речитативом зачитав обвинение, кузен кивнул и откинулся на спинку стула.

-Милорд, - холодно спросила я, - признаете ли вы себя виновным? Есть ли у вас причины, способные послужить к оправданию перед родом Тара Валлора? Раскаиваетесь ли вы в содеянных преступлениях?

Мужчина с иронией взглянул на судей и скривил губы.

-Разумеется нет, - спокойно ответил он. - Я действовал в интересах Королевства, мои объяснения подробно изложены в письменном дознании. Что касается герцога, то к его смерти ни я, ни мои люди, не имеем никакого отношения.

-Но вы признаете, что готовили покушение на Ее величество? - Параман предупреждающе поднял руку, пресекая пронесшийся по рядам ропот.

-Разумеется, нет. Впрочем, при таком чудовищном недостатке улик, у вас все равно не хватит власти для моей казни - род Каэлов будет однозначно против. Вы создадите межродовой конфликт, а в настоящей ситуации это почти что катастрофа.

-Ты принадлежишь и к роду Валлора, Фирс! - возразил Параман. - Поэтому возражения Каэлов беспочвенны. Кроме того, никто не будет поднимать голос в подобном деле - твое преступление автоматически бросает тень на всех ближайших родственников. Я советую прекратить спектакль и не пытаться запутать нас - здесь собрались те, на кого твои чары не действуют.

Приемник Тарэма вновь смерил Парамана насмешливым взглядом и промолчал.

Резко поднявшись, я обошла стол и, не обращая внимания, на предупреждающие возгласы охраны, подошла к Фирсу.

-Ту нэра авитор мирэто? Ан тарэ эмате лоэн? Мирато![1] - сказала я с вызовом.

-Эр авитор, Лирамель?[2] - он тихо засмеялся. - Твой брат - последняя сволочь! Никто не убедит меня, что он сделал это случайно!

Я тоже засмеялась, сжав зубы так, что чуть не сломала их.

-Никто и не пожелает брать на себя это труд, лорд Фирсар! И казнить вас мы тоже не станем - вы не достойны смерти - ее надо заслужить. - Я обернулась к судьям и покачала головой: - Не хочу тратить свое время на этого мерзавца. Все вы заранее были ознакомлены с доказательствами и слышали слова обвиняемого. Предлагаю преступить к голосованию и покончить с фарсом. Герцог Параман?

-Не возражаю.

Я благодарно кивнула и снова взглянула на лорда – с его холеного лица по-прежнему не сходила самоуверенная улыбка. Размахнувшись, я дала ему пощечину с такой силой, что он едва устоял на ногах.

-Это за брата - за то, что посмел оскорбить его память, - коротко пояснила я.

Он стер с губ выступившую кровь и, хищно сощурившись, прошипел:

-Ва сиар нэранто, кмэр…[3]

-Импавэр![4]

Сев на место, я взяла перо и быстро написала приговор. Спустя десять минут, Фирса Каэла увели обратно в темницы, где ему суждено было пробыть пятнадцать лет. Я была уверена, что Земар-ар вызволит своего прислужника намного раньше, поэтому заранее убедила членов суда голосовать против смертной казни. В мои планы входило только заставить Орден действовать открыто, используя все ресурсы. А для этого требовался Фирс. Прежде, чем ответить за свои злодеяния и нанесенное мне в Пате оскорбление, он должен был исполнить отведенную ему роль.

Меня вынудили начать игру без правил, и ради своего народа я чувствовала себя обязанной ее выиграть. И искренне верила, что смогу это сделать. Верила, потому что иначе быть не могло, а еще потому, что в это верил Карл.

Что касается Марка, то его дело разбиралось без очного присутствия - несмотря на противоречие традициям, род пошел навстречу моей просьбе. Сына приговорили к пяти годам заключения и последующей пожизненной ссылке в Большой мир. В отличие от Каэла, доказательств по его делу было больше, и он ничего не выдвинул в свою защиту.

Предчувствие не обмануло меня, но я не ждала такой боли, и было бы ложью утверждать, что была к ней готова. Впрочем, испытания не давались выше сил - эту закономерность я знала даже слишком хорошо. И все же, многое бы отдала, чтобы изменить настоящее: без Карла, скорбь стала моим вторым именем.

Кристиан покинул Замок на следующий день после суда. Я уже немного пришла в себя и была более адекватна, но видеть его по-прежнему не хотела. Моя любовь не выдержала испытания той правдой, которая открылась между нами. Я не могла простить предательства, хотя знала, что его боль, быть может, столь же сильна. До той поры, пока позволяла политика, сердце вычеркнуло его образ из памяти и мыслей.

Увы, поговорить с маленьким Лирдом не получилось. После похорон Карла, в тот же день, Али-Нари поспешно увезла сына в свое поместье, находящееся чуть западнее границ Яблоневого сада. Я знала, каково ей было сейчас, потому решила отложить расспросы и заняться другими проблемами. В конце концов, никакие признания и доказательства не могли воскрешать мертвых.

Благодаря сильнейшему нервному срыву, мне удалось избежать церемонии прощания. Я была рада этому, потому как меньше всего желала бы видеть брата мертвым - хватило и мига в зале, чтобы едва не сойти с ума. А время, между тем, уже не оставляло возможности для скорби: судя по данным разведки, ситуация на юге с каждым днем становилась все опаснее.

Понимая мое состояние и предугадав, наверное, некоторые планы, которые я пока не озвучивала, Параман вызвал из Лаусенса свою супругу. Флоран Тоне всегда была мне симпатична, поэтому я с благодарностью приняла ее помощь - заботиться сейчас о детях было некому, а в заботе они нуждались, особенно Мария, которая очень переживала смерть дяди и разлуку с любимым братом.

Никто из близко знавших юного Эллада не мог поверить в его вину. Даже после многих лет интриг и заговоров, ситуация выглядела слишком неправдоподобно. Я, со своей стороны на все вопросы и соболезнования, предпочитала отвечать молчанием и бездействием, потому как не имела еще достаточно нитей, для понимания ситуации, какой ее видел Карл.

Сутками мы с Параманом и Марком сравнивали и пересматривали бумаги брата и выслушивали рапорты его людей. Благодаря некоторым зацепкам, перекликающимся с поступающими донесениями разведки, часть Горготского гарнизона решено было послать в Ровмен – непризнанную столицу Южных герцогств. Кроме того, я приказала дяди Аармани держать Бартайоту в боевой готовности - он находился ближе всех к Пату, и в случае восстания имел возможность в недельный срок достигнуть города, который на севере мог подняться одним из первых.

По совету моего мужа, Белого герцога, было подписано несколько указов, по которым военная структура Юга значительно упразднялась: теперь, вместо генерала, гарнизон возглавлял командир Первой стопы, что, фактически, лишало города автономии. Над всей все же Южной областью поставлялся Верховный генерал, который напрямую подчинялся главнокомандующему, то есть мне. На должность Южного генерала единогласно был выбран Натан. Несмотря на небольшой опыт, он был самым надежным из всех, имеющихся в распоряжении, кандидатур. Систему управления Северными герцогствами, мы на время оставили прежней. Пока что это были все меры, которые я решилась пойти - реакция власти на произошедшие события, не должна была выглядеть чрезмерной, чтобы не выдать нашу истинную осведомленность и намерения.

Из записки Карла стало очевидно, что вскоре среди Посвященных можно было ждать более активных действий. Моя роль походила на роль рыбака: я должна была поймать хитрую рыбу на крючок, дать ей проглотить его и подсечь не раньше, чем стальное жало попадет в глотку. Всех приверженцев Ордена следовало взять с поличным и одновременно, дабы Земар-ар не осталось иного выхода, кроме как явится перед нами во всей своей красе. Что делать дальше и как его уничтожить, я пока не представляла, но пророчество указывало именно на такой исход, и сомневаться в нем уже не было смысла.

Как бывший Посвященный, Якир вызвался поднять все доступные ем архивы, чтобы попытаться понять саму природу стоящей за Орденом силы. Что из себя представляло чудище, которое вызвал на полях Бартайоты Тарэм, я понимала лучше остальных, но вопросов оставалось еще слишком много.

Шло время, и то, что казалось вечностью, на самом деле вырисовывалось в календаре всего лишь двумя неделями. На исходе пятнадцатого дня, я собрала всех детей Ведущей линии, исключая Али-Нари, и объявила юного Карла, наследником трона.

Мое решение было принято безмолвно: все понимали, что иного выхода нет. Все - исключая самого принца. Тем же вечером, сын впервые постучался в дверь кабинета.

Отложив бумаги, я заставила себя улыбнуться.

-Карл?

-Мне нужно поговорить с вами… - хмуро начал мальчик. - Насчет принятого сегодня определения.

-Слушаю тебя.

-Я вынужден отказаться от чести продолжать Ведущую линию, - он поднял глаза и с вызовом посмотрев на меня, добавил: - Ваше величество.

-Почему? – невозмутимо поинтересовалась я, чувствуя, как похолодели от страха руки: взгляд сына был исполнен такой силы и решимости, что на миг показалось, будто передо мной не мальчик, а взрослый, видавший смерть, мужчина.

-Я не верю обвинениям, выдвинутым против брата и не собираюсь переходить ему дорогу. Кроме того, мне не продолжить дело, которое было начато Вашим величеством, ибо я не разделяю Вашу веру и убеждения. Быть же использованным против своей семьи мне претит.

Карлу было двенадцать лет… Пять из них он рос на моих глазах, но, как оказалось, я совсем его не знала. Трудно было решить, ужасаться прозвучавшему признанию или восхищаться проявленной им смелости.

-Ты только что сказал, сын, что не считаешь себя христианином… Означает ли это, что ты являешься адептом Ордена?

-Нет. Пока – нет. Я не желаю становиться ни на чью сторону, и чту как традиции своего народа, так и волю Вашего величества, ибо таков мой долг.

Облегченно вздохнув, я встала из-за стола, подошла к нему и взяла за руку.

-Нам пришло время понять друг друга, принц Карл… Без этого мне не удаться исполнить твое прошение. Согласен ли ты на такое условие?

Мальчик мрачно кивнул.

-Готов попробовать.

-Тогда необходимо разобраться, чем вызвано презрение, которое я вижу в твоих глазах. Не отворачивайся, сын! Имей мужество закончить разговор.

Отняв руку, мальчик нервно закусил губу.

-Я не верю в то, что говорит о Вас окружение, не верю в заслуги, которые Вам приписывают, делая чуть ли не святой. Я не верю, потому что все всегда решали не Вы, а дядя Карл или Параман. Во главе рода должен стоять человек, который способен взять на себя ответственность за судьбу Королевства – в этом залог мира. И единственный, кто всегда мог с честью нести это бремя – мой дядя, но не Вы!

-Вот даже как…

Все эти годы, мы с мужем были уверены, что сердце сына настолько привязано к приемной матери, что в нем просто не осталось свободного места. А мальчик, тем временем, был просто истинным сыном рода и давно перестал рассуждать как ребенок.

Повисло напряженное молчание.

-Надо же, а мы всегда думали, что ты просто не можешь забыть Флоран, - озвучила я невеселые мысли.

-Глупо… Хотя, наверное, в этом тоже есть доля правды, - кивнул он, опуская взгляд.

Вернувшись за стол, я открыла ключом верхний ящик и достала обтянутую кожей книгу: мои сумбурные воспоминания, Карл старательно переписал, но решил ничего не исправлять. Кроме мужа и Али-Нари, никто не читал их, так как некоторые факты неизменно бросали тень как на брата, так и на людей, играющих ведущие роли у власти.

-Возьми, - подозвав, я протянула ему книгу, - здесь ты найдешь все ответы. После этого продолжим разговор. Если не изменишь решения, я передам жребий наследника Лирдану. Только помни: все, что узнаешь, сохрани в тайне. Я доверяю тебе как принцу Крови, и, надеюсь, ты останешься ей верен.

Карл растерянно кивнул и, спрятав книгу под камзол, поклонился. Глядя ему вслед, я успела заметить, что откровенность далась мальчику не так легко, как он хотел показать: походка была не ровной от пережитого волнения.