Наследники отречения

Глава 1.

Лето выдалось на редкость знойным и засушливым. Солнце штурмовало Черную крепость, накаляя стены настолько, то камни вечерами начинали потрескивать. Спастись можно было только во внутренних покоях, но их мрачность и темнота угнетали не меньше жары.

Я задержалась у брата дольше, чем рассчитывала, и на то были причины. Во-первых, Кристиану потребовалось время, чтобы признать себя бессильным расшифровать скопированные мной на алтаре надписи, во-вторых, он боялся отпускать меня в Замок раньше оговоренного с Карлом времени. Ну, а в-третьих, в их семье, нам с дочерью, было так хорошо, что я каждый раз позволяла себя уговаривать и откладывала отъезд.

Из Замка с периодичностью раз в месяц приходили письма похожие друг на друга, как близнецы - все было тихо, спокойно и под контролем. Очевидно, получив серьезный отпор и потеряв доступ к гарнизонам, Земар-ар решил идти другим путем. Каким именно, мне еще предстояло узнать.

Умывшись, чтобы хоть немного освежить лицо, я завязала волосы в тугой узел и закатала широкие рукава туники до локтей. Южно-западный ветер, стучась в окно, пытался раздвинуть ставни, и от бессилия задувал раскаленный воздух во все щели. Было не понятно, чем мы так повинились перед небом, ведь по словам аллотар, их земли уже давно не видели подобных засух.

Слегка стукнув для приличия в дверь, вошла Дарита. Возраст наложил на нее довольно слабый отпечаток - она стала немного полнее, но это только красило ее, придавая недостающую мягкость воинственно-прекрасному облику.

-Кое-что случилось, - не здороваясь, заявила княгиня и поспешила улыбнуться в ответ на мой встревоженный взгляд. - Ничего страшного, но тебе следует это увидеть.

Я послушно поднялась с пола, где сидела, впитывая от стен прохладу, и вышла за ней в галерею.

-Куда мы идем?

-Туда, где ты меньше всего хотела бы очутиться.

Приостановилась, я недоверчиво нахмурилась.

-Дари! Разве одного раза было не достаточно?

-Потом все объясню… - женщина обернулась и, ласково взглянув на меня, поманила за собой. - Это действительно очень-очень важно.

Раздражение тонкой змейкой впилось в душу. Несмотря на глубокое уважение к княгине, она по-прежнему легко могла вывести меня из равновесия. Более того, я злилась и на саму себя, ведь любопытство, вызванное ее словами, в который раз заглушало и страх и гордость.

Глубоко вздохнув, я опустила взгляд, чтобы не выдать эмоционального всплеска, и молча поспешила вперед. Путь был знаком – забыть мрачное подземелье и истертые, пропитанные кровью ступени, было не возможно даже во сне...

Жертвенник представлял собой литую плиту метр на два, поставленную четыре толстых каменных ножки. Остановившись поодаль, я с отвращением окинула взглядом место, где чуть не лишилась и жизни и брата, и машинально положила ладонь на рукоять меча.

-Нам давно следовало уничтожить жертвенник, - глухо сказала я, почувствовав, как по позвоночнику прошел холодок страха.

-Да-да, - согласилась Дари, - но прежде, ты должна кое-что увидеть.

Взяв меня за руку, она подвела к плите и, сев на корточки, указала пальцем в отполированный край. По блестящему камню, словно выведенные изнутри, вились руны. Пробежав глазами первые строки, я поняла, что уже видела их в капище близ Артелена и давно знала наизусть.

-А теперь, - улыбнулась княгиня, - обойди и посмотри, что написано с другой стороны.

Тяжело дыша, я обогнула жертвенник и склонилась над противоположным краем. Надпись там была сделана на Древнем языке аллотар и выглядела менее потертой. Опустившись на одно колено, чтобы лучше видеть, я прочла:

«Изгнанный Тарином, сын Тара пришел в Львиные горы, в место, куда издревле садилось солнце, пряча свои лучи, и поведал камню, как пал его отец. Тогда явился ему великий Дракон и обещал вернуть потерянную власть, сказав, что пока потомки Тара будут чтить его как бога, они будут властвовать на его земле и повелевать ею. В благодарность за обетование, принц принес первую жертву и, разделив, жертвенный камень на три части, сделал из них алтари. И первый алтарь поставил он посреди долины, в месте, называемом Тонор , а второй забрал в свою землю, чтобы дать на нем клятву перед Тарином и его Великим змеем».

«Интересно», - подумала я, обернувшись к горам. История, какой ее помнили мои современники, сохранила имена Тара и сына его Артэя. Мы, дети его рода, знали лишь, что Тар Валлор являлся нашим родоначальником, ибо от него вел род король Арматей. Создавалось впечатление, что История все время повторялась… Не зря ведь Земар-ар обронил фразу, что круг замкнется и на этот раз…».

-Кристиан уже видел? - спросила я у Дари, терпеливо ожидавшей поодаль.

-Нет, но видел Карл. Даже пытался выспросить, где находятся эти самые Львиные горы, но я не сказала. Достаточно было и того, что он выторговал у меня пророчество Дэйн. Прости, Лирамель, я не могу спокойно вспоминать об этом человеке.

-Понимаю… Но, возможно, когда-нибудь ты изменишь свое мнение.

Она пожала плечами и, обернувшись на север, указала рукой на изорванную линию снежных вершин.

-Видишь раздвоенный конус? Тот, что левее провала? Вот это они и есть. Я никогда там не была, но люди говорят - место проклятое. Именно поэтому все наши города располагаются намного восточнее.

Некоторое время мы обе молчали, вглядываясь в снежные вершины. Где-то там, на стороне заката, ждали своего часа неразгаданные тайны прошлого – потерянные ключи к желанной свободе…

-Сходи за мужем, - попросила я, через силу улыбнувшись. - Хочу, чтобы он скопировал эту надпись.

-Оставить тебя одну?

-Не ты ли говорила, что только так возможно перебороть страх? Как видишь, в отличие от прошлого раза, я все еще стою на ногах.

-Уверена?

-Да, Дари. Иди.

Бросив на меня слегка настороженный взгляд, княгиня взметнула рыжими локонами и быстрым шагом направилась к лестнице. Я подождала, пока ее шаги затихнут в глубине подземного тоннеля, и повернулась лицом к плите. Одно теперь выяснилось точно: именно сын Тара Валлора, лишенный по каким-то причинам трона, открыл мраку путь в мою землю. Возможно, это и было тем предательством, о котором возвещалось в пророчестве?

Вынув из ножен стилет, я нагнулась и провела острием по середине плиты. Белая царапина неровной змейкой легла на поверхность и тут же затянулась. От поднявшегося из глубины души ужаса, перехватило дыхание. Вытерев со лба пот, решительно перекрестилась и, повернув лезвие, надавила сильнее.

Сердце сжала тупая боль. Схватившись за край плиты, я попыталась вздохнуть, но легкие будто закрылись невидимой пробкой. В глазах заплясали красновато-желтые огоньки.

«Господи, помоги!», - мысленно застонала я, чувствуя, как плавно качнулся подо мной мир.

«Не с-с-смей, дочь Валлора, поднимать руку на то, что с-скреплено твоею кровью»! - раздалась в сознании яростная мысль.

-Договор расторгнут… - упав на колени, я согнулась пополам и наконец-то смогла вздохнуть.

«Договор!» - засмеялся в ответ змей. – «Договор еще не заключен!»

-Ты сам говорил, Земар-ар, – напомнила я, вновь сжав кинжал, - нельзя всегда побеждать!

«Это касается только вас, смертных! Мне дана власть над этой землей. И временем. И историей»!

-Лжец! - мой смех хрусталем упал на алтарь и рассыпался разноцветной радугой.

Рывком поднявшись, я ухватилась за край плиты и с размаха вонзила стилет в камень. На этот раз, боль была настолько чудовищной, что с уст моих сорвался крик. Кусая губы, я снова попыталась встать, и не смогла.

«Лжец», - захохотал Земар-ар, радуясь моему ужасу. – «Не во всем, Лирамель, не во всем! Твоя рука бессильна против алтаря, высеченного твоими же отцами!»

-Лия! - раздался издалека знакомый голос.

Наклонившись, Кристиан осторожно помог мне сесть.

-Дарита… - едва слышно прошептала я, пытаясь взглядом найти рыжеволосую княгиню

-Я здесь! - ее тень на миг, загородила солнце.

-Возьми меч, Дари, и рассеки эту проклятую плиту… За двадцать веков кровь, Валлора уже вымылась из твоих вен… Он этого не учел...

Женщина порывисто кивнула и, прежде чем Кристиан сумел остановить ее, опустила свой изогнутый кинжал на черный камень.

Раздался треск, и земля под нами задрожала. Это было не просто землетрясение - казалось, скала на минуту превратилось в серую ртуть. Жертвенник вспыхнул сине-черным пламенем и с шелестом рассыпался на мелкие осколки. Упав, Дарита что-то неистово выкрикнула и откатилась в сторону. Между четырьмя столбами, на которых стоял алтарь, появилась глубокая трещина. Собрав последние силы, я вскочила на ноги. Качаясь, словно маятник, призрачный дракон завис над распростертой на земле княгиней. Кристиан мгновенно метнулся к жене и накрыл ее собой.

-Будь ты проклята, Лирамель! – завыл демон и, обернувшись, взглянул на меня огромными провалами глазниц. - За содеянное ныне, ты примешь участь хуже смерти!

-Убирайся! - с ненавистью бросила я ему в пасть и сделала шаг навстречу. - Как последняя раба своего Господина, приказываю: убирайся навеки из земли моего брата!

Его вой был столь пронзительным, что я зажала уши и едва сдержалась, чтобы не закричать самой. Казалось, еще секунда и мозг взорвется. Но секунда прошла и все стихло. Пошатнувшись, я подошла к брату и, встав на колени, склонилась над Даритой. Она уже пришла в себя, но дрожала, словно лист на ветру.

-Он ушел отсюда, - сказала я ей. - Навсегда ушел, Дари! Благодаря тебе.

Резкий порыв ветра остудил мои щеки и растрепал седую шевелюру Кристиана. Огромная тень легла на гору и закрыла солнце. Спустя пару секунд, с неба хлынул настоящий ливень. Взяв жену на руки, князь тяжело встал и поспешил к лестнице. Брат был зол и не скрывал этого. Он любил Дари самозабвенно и, несмотря на то, что она вполне могла защитить себя сама, всегда старался оберегать от любых потрясений. В его глазах я совершила преступление, заставив княгиню рисковать жизнью. Оправдываться не было сил - от пережитого так болело сердце, что даже дышать по-прежнему удавалось с трудом.

Опустив голову, я шла по мрачным серым коридорам и думала, думала, думала… Многоплановая, многовековая игра тьмы вырисовывалась все четче. Легкие штрихи по белому полотну блаженного неведения колебали сердце страхом - я не была уверена, что хочу знать всю правду до конца. Брат был прав: не стоило приказывать княгини поднимать руку против мрака - случись с ней что, и аллотары могли восстать против Королевства. Мы могли использовать против Земар-ар любого из офицеров Княжества. Но чем бы обошлось подобное промедление? Да и как могла я заранее знать, что все так обернется?

-Кристиан… - позвала я, видя, что отстаю от них все больше и больше.

Брат осторожно поставил жену на ноги и, придерживая ее за талию, обернулся. Да, именно в этом они с Карлом различались. Его близнец всегда воспринимал меня как часть самого себя… Даже создав семьи, мы остались единым целым. А Кристиан с самого начала жил какой-то своей, отдельной жизнью. Особенно это проявилось, когда между нами встало Княжество. Ответственность за аллотар и семью перечеркнула в нем иные чувства. Да, он любил нас, готов был могим жертвовать ради общего блага, но на первом месте давно стояла Дари.

-Прости, – мой голос эхом отразился от холодных стен.

-Просто «прости»? - он склонил голову на бок и слегка улыбнулся. - Думаешь, стоит извиниться, и любое безумство тут же забудется?

-Алтарь необходимо было разрушить.

-Это мог сделать и я!

-Увы, нет - только тот, в ком не текла бы кровь Валлора. Он сказал, что у меня нет власти разрушить то, что построено пращурами. Я чуть не умерла, когда попыталась… И есть не права, то только в том, что позволила ненависти взять верх над логикой.

-А меня спросить не желаете? - тихо сказала Дарита, вклиниваясь в нашу невидимую дуэль. Ее бледное, обрамленное рыжими локонами лицо, было исполнено грусти и какого-то внутреннего света, который я не замечала ранее.

Кристиан нагнулся и поцеловал жену в губы. Я почувствовала стала лишней… Помедлив пару мгновений, повернулась назад и, держась за стену рукой, твердым шагом пошла прочь. Я понимала, все понимала и чувствовала себя виноватой, хотя имела право распоряжаться их жизнями, если того требовали обстоятельства. Но в этот миг мне стало обидно и одиноко. Я знала, что брат отойдет от гнева, вызванного страхом за свою любимую, да и Дари была на моей стороне, ибо ее поступок целиком и полностью шел от сердца.

Кое-как дойдя до своих покоев и заперев дверь, я ничком упала на кровать. Сердце все еще билось с перебоями и причиняло боль – на этот раз Земар-ар сумел-таки меня достать, и это было тревожным сигналом.

-Как устала! – размазывая по щекам текущие слезы, прошептала я, не мигая, глядя в потолок. - Как все это надоело!

Минут через двадцать стало немного полегче, слезы постепенно высохли. Случившееся постепенно укладывалось в память логической цепочкой. Я была права, уничтожив алтарь - брату следовало научиться отделять главное от второстепенного: для тех, кому была дана власть отвечать за чужие жизни, приоритеты расставлялись иначе. Если для блага королевства потребовалось бы пожертвовать дорогими людьми, он должен был сделать это без сожалений. Когда речь шла об истории в том масштабе, в каком сейчас, чувствам не следовало становиться на пути долга.

Успокоив совесть, я поднялась с постели и переоделась. Необходимо было напомнить брату наши роли, потому как в дальнейшем, его неподчинение грозило Королевству немалыми проблемами. Княжество итак находилось на особом положении, и его статус как самостоятельного герцогства был пока что не более чем отдаленной перспективой. Пока что все держалось на авторитете Кристиана и тех немногих письменных договорах, которые в случае моей смерти или смерти князя тут же могли потерять вес.

Как и ожидалось, Кристиана был в личных покоях, поэтому его кабинет пустовал. Слуга почтительно отворил передо мной двери и, затеплив свечи, с поклоном оставил одну. Сев за стол, я достала из глубокого ящика карту княжества и разложила ее перед собой.

До гор было примерно дней пять, не больше, плюс неделя-другая на поиски чего-нибудь связанного с историей, упомянутой на жертвеннике. Карл, судя по расчетам, планировал вернуться в апреле… Если мне отправиться в путь сейчас, а затем, оставив Али и дочь, повернуть к Бартайоте и погостить пару месяцев у Аармани, мы с братом могли прибыть в Замок одновременно. В любом случае, в Княжестве я загостилась.

-Мама! – раздался звонкий голосок и, распахнув дверь, Мариэль радостно вбежала в кабинет. - Мама, дождь пошел!

Я обняла ее и усадила на колени.

-Знаю, милая…

-Ты смотришь карту? Зачем? Мы ведь не уедем?

-Вы нет, а вот мне придется. Пора возвращаться в Замок, ты ведь знаешь, что Орден готовит для нашей семьи… Настает время призвать Земар-ар к ответу.

Замотав головой, девочка обняла меня и всхлипнула.

-Не надо! Вдруг и ты погибнешь, как Шаддан? Вдруг они победят?

-Не победят, - я взяла ее за плечи и, отстранив, легонько встряхнула. - Орден падет, Мари, так говорит пророчество… И потом, как со мной может что-то случиться?

-Все равно страшно! – сжав губы, упрямо повторила девочка.

Я вспомнила дни своего детства, когда боясь засыпать в темноте, могла часами доказывать Карлу, что еще маленькая для таких подвигов. «Все равно страшно!» - на все уговоры твердила я, рыдая при этом так, будто мир вокруг рушился. Маленькая принцесса теперь во многом походила на меня и, в то же время, была совсем другой.

-Знаешь, Мари, - немного подумав, сказала я. - Шаддан передал тебе кое-что… Не хотела говорить раньше времени, но, похоже, сейчас самый подходящий момент.

С этими словами, я сняла с шеи черную веревочку, на которой носила кольцо рода Каэлов, и положила в протянутую ладонь дочери.

-Кольцо? - удивилась Мариэль, разглядывая герб на перстне. - Разве я - Каэл, чтобы называться Главой его рода?

-Нет, ты - принцесса Крови, и Шаддан знал об этом, однако пожелал сделать преемницей. Вероятно, настают времена, когда тысячелетние традиции обернутся вспять. А может, будущее принесет плоды, о которых мы пока не подозреваем. В любом случае, ты теперь важная фигура, поэтому береги себя!

-Поняла, - ответила она и надела веревочку на шею. – Отныне, я отвечаю за род Каэлов и сделаю все возможное, чтобы вернуть ему было величие и честь. Жаль, дяди Кристиану это не очень понравится.

-Дети Валлора должны слушать голос Крови, а не ворчанье родственников.

-Когда ты уезжаешь?

-Завтра.

-Тетя Али знает?

-Нет, пока знаешь только ты.

Ответ, по-видимому, пришелся ей по душе, и дочь заулыбалась.

-Можно мне самой ей рассказать? - спросила она.

-Разумеется, дорогая. Только передай вначале князю, что я жду его в кабинете.

-Хорошо! - порывисто поцеловав меня, девочка сорвалась с места и побежала к двери - как и я в детстве, дочь редко ходила спокойно.

Я знала, что Кристиану придется ответить на призыв. Понимала и то, что ждать придется долго: брат наверняка не хотел видеть меня раньше, чем утихнет гнев. Таково было его жизненное правило, и оно не раз помогало нам всем избежать ссор.

Свернув карту по истертым линиям, я положила ее на место и встала. Рабочий кабинет правителя аллотар, который он выделил себе, объединив две угловых комнаты в башне, не шел ни в какое сравнение с моей конурой в Замке. Ровная стена справа от двери была покрыта свежими фресками, изображающими историю народа княжества, возле нее стоял широкий стол и два стеллажа с бумагами и книгами. На полу красовался самодельный глобус, где красными линиями брат нанес курсы Поющих ветров, а рядом стоял мольберт. Впрочем, оба этих предмета, судя по пыли, давно уже не использовались по назначению.

Левая стена, оставленная в своем первозданно-сером виде, в четырех местах была разрезана высокими узкими окнами, закругляющимися к верху наподобие арок. Середина кабинета, уходящая вглубь башни, имела полукруглую форму и напоминала церковный алтарь. Именно там, Кристиан устроил маленькую часовню.

Подойдя к одному из окон, я отворила ставень. Землю по-прежнему поливал стеклянный ливень, но небо уже стало заметно сереть, и у самых гор желтоватыми отблесками проглядывало солнце.

«Слава Богу, обошлось хотя бы без пожаров…», - подумала я, оглядывая мокрую степь.

Подтянувшись на руках, я забралась на подоконник и, выглянув наружу, посмотрела вниз. Далеко-далеко, у самой земли, где основание башни упиралось в ров, в огромных лужах, пузырилась вода. Порыв ветра ударил в лицо, мгновенно умыв меня, и заставил отпрянуть. Аккуратно спустившись на пол, я потянулась к задвижке, намереваясь закрыть окно, но прежде, чем рука коснулась деревянной рамы, мимо мелькнула огромная тень.

Чуть не вскрикнув, я инстинктивно отпрыгнула в сторону и выхватила Молнию. Впрочем, меч пришлось тут же водворить обратно. То, что так напугало меня, оказалось обыкновенной птицей.

Неловко переваливаясь с ноги на ногу, мокрый ястреб расправил крылья и тряхнул головой. Стараясь не делать резких движений, я взяла с подоконника перчатку и вытянула руку. Внимательно взглянув на безмолвное приглашение, пернатый посланник Бартайоты подпрыгнул и, обдав меня мелкими брызгами, уселся на запястье.

-Бедняга, - улыбнулась я, проведя по всклокоченным перьям, - небо выкупало тебя на славу!

В маленьком футляре одиноко покоилась свернутая в тонкую трубочку записка. Пересадив птицу на спинку стула, я развернула послание и нахмурилась. Почерк принадлежал младшему сыну.

«Мама»! – писал он, - «Началось какое-то волнение... Из писем к отцу я понял, что ты знаешь о моих догадках, поэтому, надеюсь, и остальное тебе известно. Жрец отправился на юг, он должен найти какого-то ребенка и это настолько важно, что ему приказано действовать открыто. Боюсь, придется пройти Посвящение, поскольку, твой выбор наследника их вполне устраивает. Не могу не предупредить, что сомневаюсь в своих способностях удерживать ситуацию, если обряд все-таки совершится. И еще, считаю нужным исполнить приговор, вынесенный Элладу досрочно - ему грозит смерть, если он и далее останется в подземелье. Отец не догадывается, что у Ордена уже достает влияния добраться до него, чтобы использовать в своих целях. Прошу, как только получишь письмо, сообщи Аармани - я должен знать, как действовать дальше. Твой сын, Карл».

Сосредоточившись на своем дыхании, я поднесла записку к свече и, положив горящий лепесток на каменный пол, задумчиво смотрела, как пламя превращает его в пепел. То, что Карле был самой подходящей кандидатурой для Ордена, догадаться было не трудно. Знал это и мой брат, когда решал упрятать Элладия в темницу, прекрасно понимал муж и Главы всех родов.

Итак, Земар-ар отправил своих слуг на поиски Лиран. Я ожидала подобного, поэтому найти девочку будет не так-то просто, ведь лорд и леди Артелена сделают для этого все возможное. И все же, Фирсару следовало помешать. Кто мог мне помочь?

Взгляд упал на глобус и, подойдя поближе, я вгляделась в красноватую сеть. Поющий ветер Лаусенса, самый ближайший по времени, должен был задуть только после Западного лепестка. Итого, Лиран удастся отправить в Большой мир не ранее следующий весны. За это время Орден мог перерыть весь юг вдоль и поперек. Нужно было думать, и думать очень хорошо!

В моих видениях, девочка была рыжей, как пламя, но в Артелене пушок на ее голове был черным, поэтому вряд ли Флоран могла предполагать, что наследственность Каэлов передастся внучке…

«Господи», - повернувшись лицом к висящей в полукруглом своде иконе, сказала я, - «помоги найти выход!»

Перед мысленным взором всплыло веснушчатое лицо Линни, моей верной служанки и хозяйки кухонь Белого замка. Удивленно моргнув, я нахмурилась, а затем радостно рассмеялась. Решение было простым и удобным. Не переставая улыбаться, достала из ящика тонкую бумагу и, оторвав полоску, быстро написала сыну ответ.

«Дорогой сын, рада была узнать, что вы находитесь в добром здравии и проявляете немалое усердие к возложенным на вас обязанностям. К сожалению, вынуждена сообщить, что не смогу прибыть раньше весны. Посему, уведомите лорда Эстина, что я переговорила с князем по поводу его торговых предложений и он обещал принять решение, по сему, пусть более меня не беспокоит. Насчет ваших опасений, передайте отцу, что иногда следует нарушать законы, дабы соблюсти в чистоте совесть. Однако не стоит давать повода ищущим повода, ибо времени на перемены у нас предостаточно. Кроме того, дела мелких лордов тоже нужно кому-то разбирать, и, думаю, с кандидатурой ты вполне можешь определиться сам.

Так же прикажи Линни оставить на время свои обязанности. Ей надо заняться здоровьем дочери: девочка больна и с вашей стороны крайне эгоистично закрывать на это глаза – в наше непростое время, верные слуги подчас важнее захолустных лордов. Даю тебе свое благословение на любые действия, которые сочтешь нужными для блага Королевства».

Свернув бумагу в трубочку, я закрепила ее на когтистой лапе и выпихнула ястреба в обратный путь. То что сын сумеет понять зашифрованный в письме приказ, сомневаться не приходилось – мальчик был на редкость умен. Земар-ар придется поиграть по моим правилам. Раз он был уверен, что все просчитал и продумал, не стоило его разубеждать – следовало просто идти рядом, опережая на один единственный маленький шаг.

Повернувшись к небольшому образу Христа, перед которым, дрожа от сквозняка, теплилась лампадка, я стерла с лица довольную улыбку и, благодарно перекрестившись, положила земной поклон. Не стоило забывать, что мне выпала честь быть всего лишь орудием в руках Света, и вера со смирением до сих пор являлись самым непобедимым оружием.

Часа через два, распахнув дверь с такой силой, что створка ударилась о стену, вошел Кристиан. Одного взгляда на его лицо хватило, чтобы понять – брат все еще злился. Тяжело вздохнув, я поднялась с колен, отряхнув брюки от пепла, подошла к столу и зажгла еще несколько свечей - в кабинете уже было темновато.

-Рад, что у тебя хватает совести сожалеть, - хмуро констатировал он, садясь за стол.

Вздрогнув, точно от удара, я молча посмотрела в его глаза и мысленно опустила перед чувствам занавес. Кристиан был мне дорог, мы многое пережили вместе и всегда прекрасно понимали друг друга… Но любовь любовью, а в политике ей места не было. Между нами, равно как и между нашими народами давно назревал серьезный разговор…

-Считаешь, я должна сожалеть о том, что приказала Дари избавить свои земли от мерзости?

-Она ждет ребенка, Лирамель!

-Я не могла знать о том, что мне не сообщали! Но даже узнай заранее, это не изменило бы того, что произошло. Ты забываешь, Кристиан, что когда на чаше весов одна жизнь и целое государство, то выбирать не приходится.

-Мы могли позвать любого, в ком нет нашей крови, если вопрос стоял так.

-Верно, могли бы… Но не уверена, что Земар-ар стал бы ждать. Хоть ты и уничтожил его алтарь в Тире, я знаю его лучше. Он рассчитал, что рано или поздно мы вспомним о жертвеннике. Это была единственная возможность, добраться до меня - я бы или умерла, пытаясь расколоть плиту, или сдалась, что было бы еще хуже, потому что тогда бы он получил надо мной власть. Надеюсь, ты не забыл, чего мы избежали в первой войне? Сейчас важна любая мелочь. Предстоит повернуть колесо истории вспять… Поэтому нет - я не жалею и уже не переживаю.

-Дари могла пострадать! - с упрямой злостью прошипел он, сощуривая серые, как сталь глаза.

Я усмехнулась и кивнула.

-Повторю, даже если и так, не стоит забывать, что правильно расставленные в жизни приоритеты - залог верных решений.

-Не каждому дано так мыслить, Лирамель!

-А кому не дано - пусть не смеет стыдить меня или указывать! - воскликнула я, гордо вскинув голову.

-Ты стала такой же циничной, как Карл…

-Я стала мудрой и сильной.

-Твоя сила была в любви! - возразил он, смерив меня строгим взглядом.

-Проклятье, Кристиан! Да что ты знаешь о любви?! Вся моя жизнь - сплошная жертва! Моя судьба - пропитана кровью! Как ты смеешь? Ты, который был рядом и видел, с какими глазами я шла сквозь эти годы, неся бремя, превращающее душу в кровавое месиво! Я стала королевой по воли нашего отца и произволению брата. Не смей забывать об этом! Я не требую от своих подданных того, на что не готова пойти сама!

-Успокойся.

-Молчать! - рявкнула я, стукнув ладонью по столу. - Молчать, пока не позволю говорить!

-Что? - он медленно поднялся и отодвинул в сторону стул. - Ты переходишь всякие границы, Лирамель! Я не только твой брат, но еще и правитель аллотар, принц Крови!

-Ты стал слишком самоуверен, - засмеялась я, обнажая Молнию. - Правитель - это не король! Ты находишься под моей властью! И признал эту власть много лет назад, не так ли?

-Аллотар - независимое Княжество, - холодно возразил брат, и, положив руку на рукоять своего меча, добавил: - Я не подниму против тебя оружия.

-Поднимешь, дорогой!

-От гнева у тебя помутился рассудок? Мне казалось, что между нами стерты все неясности!

-И мне так казалось, - я отошла на середину комнаты. – Давай же, Кристиан. Говорю совершенно серьезно: ты стал слишком зависим от своих чувств. Как королева и Глава рода, я не потерплю этого!

Князь взглянул и прищурился. Наверное, я действительно становилась циничной, но ситуация требовала разрешения. Обнажив меч, брат подошел к дверям и, выглянув, сказал пару слов охране. Потом запер засов и, чуть помедлив, обернулся.

-Прошу прощения, - ровным голосом сказал он, источая такую ярость, что, казалось, пол под его ногами готов был вот-вот вспыхнуть.

-Прощения? - усмехнулась я, перенося вес на левую ногу. - Не ты ли сказал мне давеча, что одним «прости» нельзя загладить глупость?

Кристиан не ответил. Описав в воздухе дугу, его изогнутый, как у всех аллотар клинок, со звоном вонзился в ребро Молнии с такой силой, что я была вынуждена отступить. Едва успев обхватить рукоять обеими руками, нанесла косой удар и тут же парировала второй лобовой выпад. Я знала, на что брат способен, мы не раз упражнялись вместе с Параманом. Я знала, а вот он - нет. Шаддан навсегда оказал мне неоценимую услугу, поддавшись на уговоры обучить своему мастерству.

Ритм поединка убыстрялся. Мы кружили по кабинету, не сводя друг с друга настороженного взгляда. Наши тени метались по стенам, то раздваиваясь, то сливаясь в одно огромное безликое нечто. Чувства стали подобны льду, эмоции улеглись - остался только разум. Брат, похоже, впервые в жизни дошел до точки кипения и потерял контроль - он стал по-настоящему опасен, и это было именно то, чего я добивалась. В глубине его сознания, свободного от всего, кроме ярости, таилась ахиллесова пята, благодаря которой Кристиана все еще можно было контролировать. Дарита не знала о ней, потому что видела от мужа только любовь и преданность, но я шла с братом с самого начала и замечала нечто большее – то, что горело в его взгляде, когда он смотрел на Тарэма, и позволило отречься от своего народа и стать частью чужого. Я знала, что данная ему свыше совесть, будучи ранена, сумеет позже сделать то, чего не в силах совершить уговоры – разрушить стену гордости, ненависти и обиды.

Когда стол, на котором горели два подсвечника, оказался за моей спиной, я резко уклонилась, развернула меч и плашмя ударила по его запястью. Не успел еще упасть на пол выроненный клинок, как Молния, блеснув, оказалась у его горла.

-Это земля принадлежит моему роду, - тихо сказала я, стараясь успокоить дыхание. - Роду, во главе которого стою я. Если для блага Королевства потребуются твоя жизнь или жизнь тех, кто тебе дорог, я возьму их, не задумываясь. И как принц Крови, ты никогда больше не позволишь чувствам возобладать над долгом или, клянусь, твои дети не унаследуют положенного им достояния. Бог дал тебе эти земли, подарив любовь княгини, но ты забыл, что если бы не пролитая мною и Карлом кровь, никакая доблесть не выстояла бы против Миэля!

Он ничего не ответил, только сжал губы и опустил глаза. Ярость вокруг него стала гаснуть, но напряжение звенело, как натянутая струна.

-Ты отняла у меня отца… - глухо ответил он, потирая ушибленную руку. - Потом Карла, и вот теперь из-за тебя чуть не потерял жену. Чего же еще ты хочешь?

Вздрогнув, словно от удара, я подавила готовый сорваться с губ стон.

-И давно ты так думаешь?

-Дари стала последней каплей.

-Ясно, - мой голос предательски сорвался. - Больнее ты не мог ударить, брат. Знай же, и отец, и Карл и даже твоя Дарита - все они вставали на путь пророчества не из-за меня, а из-за любви к этой земле. Более того, из-за любви к Свету. Я только лезвие клинка, который направлен судьбой сердце мерзости. Хочешь оказаться на моем месте? Или боишься умыться кровью? Ведь ты, в отличие от меня, умеешь любить, не так ли? Только спроси себя, Кристиан, сможет ли эта любовь защитить вас, если Земар-ар вернет власть над Королевством? И любовь ли это или эгоизм, боящийся собственной боли?

От волнения грудь будто сдавили невидимые тиски. Черные провалы окон, стали медленно и хаотично перетасовываться, словно карты. Звенящая тишина давила на уши, казалось, голова была готова разорваться на части…

-Прости, - тихо ответил он, нахмурившись, - мои слова жестоки и ты их не заслужила.

-Признаешь ли власть семени Валлора над Княжеством? - повторно спросила я, расправляя плечи, надеясь остановить нарастающую боль.

-Да, признаю.

-Клянешься отныне быть целиком и полностью верным своему долгу перед Королевством и завершить начатое и обещанное?

-Я всегда был верен долгу и присяге, и от имени своего народа, склоняюсь перед тобой, как единственной законной королевой.

-Прощаю и принимаю твою присягу, князь… Пусть благословятся пути твои… - осторожно пытаясь сделать вдох, я кивнула и отступила на шаг назад.

Боль медленно расползалась по телу. Выронив меч, я упала на колени, уперев руки в пол. Вздохнуть никак не получалось…

-Лия? - испуганно воскликнул брат, и, обняв, развернул лицом к потолку.

Темный свод бесконечно уходил ввысь… Выше, выше… Мир пылал тысячами свечей, мир тонул во мраке… Мир сходил с ума.

Сияющий ангел склонился надо мной, закрыв тьму белыми, как снег крылами. Второй раз в жизни я видела его, и второй раз осталась холодна, словно камень. Он не укорял, но кроткий взгляд был исполнен такой грусти, что мое сердце дрогнуло и забилось. На миг застыв, кровь понеслась по венам горячим потоком. Судорожно вздохнув, я протянула руки, надеясь прикоснуться к нему… Но чудное видение уже растаяло. Надо мной, как и тогда, в Ровмэне, было лишь бледное человеческое лицо: брат безмолвно плакал.

-Все хорошо… - услышала я свой голос, будто издалека. - Прости меня...

Он обнял так крепко, что вновь перехватило дыхание. Стало тепло и стыдно. Мысленно прокрутив произошедшее назад, я решительно вычеркнула этот эпизод из своей памяти – совесть не выдерживала столько боли.

Мы так и сидели на полу. Придя в себя, я рассказала брату про Флоран и ее роли в игре Ордена. Он долго молчал, потом тяжело вздохнул и, погладив меня по голове, сказал:

-Бедная, моя Лия…

-Карл ведь не предполагал такова варианта?

-Нет. Про Фло он не думал… Да и кто мог подумать?

-Но маленький Карле ведь догадался! - в моем голосе невольно скользнула гордость за сына.

-Он гораздо ближе к ней, чем все мы, - покачал головой Кристиан: - Ты им очень рискуешь.

-Знаю… Но так надо.

-Надо, надо… - проворчал он. - Говори, что хочешь, Лирамель Валлор, но в без Карла я тебя в Замок не отпущу.

Я улыбнулась.

-А что изменит Карл?

-Не знаю… Но брат просил его дождаться.

-Что ж, ты знаешь - ему я не в силах отказать.

Две из шести свечей догорели, убавив свет в комнате до полумрака. Дождь за окнами перестал и в небе одна за другой загорались умытые звезды. Немного собравшись с мыслями, я взяла брата за руку и поведала ему историю, услышанную от старого Шаддана. Князь слушал, периодически вздыхая и не сводя задумчивого взгляда с мерцающих по стенам теней.

-Теперь мне многое ясно, - наконец сказал он, заглянув в мои глаза. - И еще раз прошу у тебя прощения, сестра. Карл прав, я никогда не умел пользоваться головой. И давай больше никаких тайн, согласна?

-Карл первый нарушит это, сам же знаешь!

-Думаю, теперь - нет. И потом, если нас будет двое, ему придется согласиться с большинством.

Мы немного посмеялись, и я кивнула, принимая его условия. Когда последние свечи догорели и опустилась тьма, брат помог мне подняться и проводил до покоев.

Мария уже спала, и будить девочку не хотелось. Сняв запылившуюся одежду, я надела ночную сорочку и осторожно легла радом с дочерью. В не зашторенное окно заглядывала полная луна, бросая бледные лучи на ее лицо. Повернувшись на бок, я с нежностью вглядывалась в любимые черты, высекая их в своем сердце. Мариэль взрослела, менялась... Она больше не была похожа на меня как две капли воды - годы преображали ее, словно ограняя алмаз. Принцесса обещала вырасти в очень красивую девушку… Такую, какой была моя мать.

Я вспомнила тот миг, когда впервые взяла ее на руки в мрачном и сыром подземелье Бартайоты, и нежно улыбнулась: ощущение данного ей пути было самым светлым среди всех моих детей. Зачатая в порыве отчаянной любви, дочь должна была пронести эту любовь до конца жизни. Жаль, что и ее сердцу предстояло познать боль от потери дорогих людей. Но это являлось неизбежностью, которую следовало принять, как общий удел смертных.

Что-то невнятно пробормотав во сне, Мария перевернулась и подставила мне копну черных блестящих кудрей. Поправив сползшее одеяло, я поцеловала ее в макушку и, откинувшись, закрыла глаза.

Примерно спустя неделю с того дня, как дождь превратил пожженные солнцем степи в салатовый рай, Черная крепость выпустила меня на свободу. Как же я была счастлива! Даже разлука с любимой дочерью не омрачила радости от прозрачно-синего неба и пряного запаха трав. Впрочем, Мария не возражала остаться с тетей Даритой и ее дочерьми. После трагических событий, которые девочке пришлось пережить, она отдыхала среди них и душой и телом.

По общему с братом решению, к горам с нами отправилось всего с десяток воинов: двое из личной свиты Кристиана и восемь человек, внутренних войск Замка, что прибыли год назад вместе с Али и принцессой. Как таковая, охрана в этих землях, не требовалась никому из нас, но у аллотар были более строгие традиции, и лишний раз ослаблять их почтение не стоило.

После приступа, свидетелем которого Кристиану пришлось стать, его отношение ко мне стало более трепетным, почти что таким, как в детстве. И, хотя на сей раз я действительно испугалась, его внимание стоило того. Небо подарило шанс побыть некоторое время слабой и беззащитной, и я твердо знала, что подобная возможность на моем жизненном пути была последней. К счастью, ни Шаддан, ни брат, так и не поняли до конца, что именно мне придется совершить в конце…

Грядущее было для меня отныне столь же очевидно, как уже произошедшее. Не знаю, зачем я получила столь опасный и тяжелый дар… Возможно, требовалось время, чтобы смириться и дорасти до предназначенного… Однако, имей я выбор, то отказалась бы от этого знания.

Несмотря на то, что год жизни, проведенный в стенах Черной крепости, выдался на редкость счастливым, я вздохнула с облегчением, когда одинокая скала с темными стенами исчезла за холмами. Все мое внимание переключилось на горы. Их бесконечная гряда была высечена в памяти до конца дней, но я никогда не думала и не надеялась, что однажды достигну их и смогу прикоснуться. Теперь и эти мечты сбывались. Вряд ли на земле был еще один человек, чьи пожелания исполнялись с такой точностью, как у меня. Может это была своеобразная компенсация за слезы, которые периодически приходилось проливать литрами, а может, я просто умела мечтать более или менее непритязательно. По моему разумению, для счастья требовалось совсем не много: любовь в сердце и относительное спокойствие в душе. Недостатка любви я никогда не ощущала, а в тревогах, чаще всего, была виновата сама - то была расплата за неумение и нежелание думать.

Костер разгорелся на славу. Длинные рыжевато-красные языки пламени, изгибаясь, плясали под черным звездным небом. Даже луна, застывшая тонким серпом, не дерзала соперничать с озарившим степь факелом. Стрекотали наперебой сверчки, изредка затихая, чтобы огласить степь еще более дружным пощелкиванием. Дочь дышала покоем…

Положив руки за голову, я смотрела в небо, подернутое пленкой жара, и звезды вальсировали, как живые. За светлым кругом, шелестели травы, вторя в унисон шипению костра костра. Один из офицеров-аллотар, мужчина лет тридцати, с пышной рыжей шевелюрой и такого же цвета короткой бородой, приятным баритоном напевал какую-то древнюю балладу. При Миэле, не только письменность, но и фольклор были под строжайшим запретом. Однако народ мужественно сохранял свою культуру, тайно передавая из поколения в поколение. Именно благодаря этому мужеству, Карл когда-то сумел узнать от княжны печальную историю Дайны, и исправить роковую ошибку.

Плавая, как на волнах в легкой дремоте, я слушала вплетенную в слова гордость и боль некогда униженного и почти уничтоженного народа, и понимала, что тоже являюсь частью слившихся рифм и нот. Я именовалась Бонарой - той, которая правит, и моего появления в степях Княжества ожидали многие сотни лет…

Почему-то очень отчетливо вдруг вспомнилась та тревожная ночь, перед встречей с Кристаном, удивление моих спутников, когда они узнали кто перед ними, и лицо брата в свете костра… Я чуть не умерла от радости, когда увидела его! Это был поворотный момент в том безумном походе - именно тогда появилась уверенность, что небо на нашей стороне. На том отрезке жизни, приходилось идти со слепым отчаянием и призрачной надеждой на пророчество, обещавшее уничтожение Совета. Теперь все было иначе. Я знала и дорогу и ее конец… Осталось узнать лишь начало, чтобы увидеть карту целиком. Картина должна была сложиться, и я должна была стать ее первым и, быть может, последним зрителем.

Кристиан сидел у моих ног, неотрывно наблюдая за пляшущими языками пламени. Его седые волосы казались золотыми, а в глазах отражались рыжие искры. Задумчиво сдвинув брови, брат подправлял мечом выпавшие из костра веточки, и, казалось, целиком был поглощен песней. Я смотрела на его точеный профиль, и с легкой грустью думала, что годы отмерили князю уже полвека… Несмотря на то, что дети Рода рано взрослели и поздно старели, дыхание времени щадило только тело - душу было не обмануть. Тяжесть прожитых лет давила на сердце такой тяжестью, что даже золотая наследственность не могла спасти от этого груза. По большей части человек ведь умирал вовсе не от старости, а от бесконечного разочарования и усталости.

Почувствовав мой взгляд, брат повернул голову. Морщинка между его черными бровями была не так глубока, как у Карла - он меньше хмурился и чаще улыбался. Я всегда радовалась, что судьба подарила ему счастье и не забыла дать самое главное - покой. Их с Дари любовь была молнией во мраке нашей общей судьбы. Почему счастливчиком оказался именно Кристиан, я понимала – это было даром его натуре. Да и потом, средним детям часто везло: по закону природы, на старших почти всегда ложилось бремя ответственности, младшие несли последствия родительских ошибок, а средние были свободны и то первого и от второго. Наверное, Кристиан всегда и сам это понимал.

-Красивая баллада, - кивнул князь, улыбнувшись мне уголком губ.

-Красивая… - рассеянно согласилась я, осознав вдруг, что давно не слежу за песней.

-О чем задумалась?

-Да так… Вспоминаю прошлое. - Я села и, взяв брата под локоть, положила голову ему на плечо. – В тот день, когда увидела тебя у костра… Думала, что сойду с ума от радости. Аллотары сказали, что отведут нас к своему князю… Можешь представить, какая ассоциация возникла у меня при этих словах? А оказалось, что это ты…

-Да, - хмыкнул он, - помню. Вид у тебя был и впрямь испуганный.

-Удивительно, до тебя мало кто с первого взгляда узнавал меня в образе Лир-ан-Кира.

-Ну, - он неслышно засмеялся, - вообще-то и мне потребовалось некоторое время. Только когда ты так отчаянно шагнула, и я увидел выражение твоих глаз… - он нагнулся и поцеловал меня в голову. - Тогда и понял. Ли, моя Ли! Я ведь думал, ты погибла, да и о Карле мало что было известно…

Мне вспомнились вдруг его недавние слова – боль от них до сих пор тревожила память.

-Кристиан, почему ты сказал тогда, что я отняла у тебя брата? Что ты имел в виду?

Он нахмурился и, вздохнув, отвернулся.

-Может, не стоит снова бередить старые раны? Все уже прошло. Я просто был зол, Лирамель.

-Не уходи от ответа… Мы ведь обещали друг другу - никаких недоговоренностей и тайн.

Брат задумался. Потом пожал плечами и, искоса глянув на сидящих поодаль воинов, как-то горько усмехнулся.

-Когда ушел отец… - тихо ответил он, переходя на греческий. - У меня остался только Карл. Тетя Лиз любила нас, но и я, и брат всегда соблюдали с ней определенную дистанцию. Несмотря на то, что мы как близнецы были очень разными, связь между нами была настолько прочной, что порой не требовалось слов, чтобы чувствовать мысли друг друга. А потом появилась ты. И в один день Карл закрылся. Он ничего не стал объяснять, был внимательным, вникал во все мои дела, всегда находил время выслушать, но связь была разорвана раз и навсегда. Бежали месяцы, иногда приходилось подменять его, чтобы посидеть с тобой, но это были единичные случаи. С первого дня появления в нашей жизни, ты стала его неотъемлемой частью, заняв то место, которое принадлежало мне по праву... Карл изменился - было ощущение, что на его плечи рухнул пятиэтажный дом. Я видел, как он мечется, думает, страдает, и ничем не мог помочь, потому что натыкался на стену полнейшего молчания. В общем, что объяснять... Все это дела давно пережитые и забытые. Просто вспомнилось под горячую руку. И знаешь, - он улыбнулся, прочтя грусть в моих глазах, - теперь я считаю, что брат был прав. У тебя не было ни отца ни матери, и предстояла трудная судьба… Вряд ли бы ты выросла такой, не вложись Карл на сто процентов. Вряд ли бы вы вдвоем смогли бы пройти вместе страшные испытания, не будь любовь друг к другу так сильна.

Отведя взгляд, я сорвала травинку и, бросив ее в огонь, задумчиво покачала головой.

-Знаешь, никогда не задумывалась над тем, какую роль сыграла в вашей истории. Я просто жила, Кристин, и мне казалось, что все правильно и естественно. Благодаря вам у меня было замечательное детство и пусть короткая, но не менее замечательная юность. Из тех пятнадцати лет, что мы провели втроем, я черпаю силы до сих пор.

-Не ты одна, - кивнул князь.

-И ты не прав насчет Карла. Он всегда очень переживал, что не может дать тебе то, что должен. Поверь, брат просто пытался уберечь нас от проблем, которые считал исключительно своими. Ему было больно, когда ты избегал его после истории с Миэлем. Он ведь не мог тогда сказать тебе о Катрин и все объяснить…

-Ты имеешь в ввиду мать? - с ноткой недоумения переспросил он, оборвав меня. - Причем тут она?

Я подняла на него удивленный взгляд. Мне и в голову не могло придти, что после всего того, что случилось, Карл не удосужиться рассказать близнецу вещи, очевидные даже для наших врагов. Ситуация была совершенно нелепая.

Паника на моем лице, была столь красноречива, что Кристиан не выдержал и, встав, протянул руку.

-Думаю, нам стоит поговорить наедине.

Понимая, что избежать объяснений не удастся, я мысленно выругалась и, тяжело встав, пошла за ним в ночь. Отойдя метров на пятьдесят, мы расстелили на траве одеяло и сели. В черном мраке над землей горели только звезды.

-Давай, рассказывай, что братец в очередной раз запамятовал сообщить, - немного наигранно усмехнулся князь.

Я вздохнула.

-Разве ты сам не понял? Тогда, на полях Бартайоты, когда Карл расторг договор между Ведущей линией и Советом?

-А что я должен был понять? Брат всегда умел обходить правила, для него это так же естественно, как для меня – их соблюдать.

-Некоторые вещи нельзя обойти, Кристиан. Расторгнуть договор, равно как и надеть корону Арматея, мог только сын от сына и король от короля… Ваша мать была младшей дочерью герцога Керна Валлора, того самого пропавшего свидетеля, которого наша бабка выставила Тарэму в качестве защиты сына. Катрин родилась спустя год после того, как герцог бежал с семьей в Большой мир, а что было потом ты знаешь. Тетя Лиз даже не помнила, что ее отца когда-то звали иначе, остались только некоторые вещи. Благодаря им, брат и узнал правду. Это случилось вскоре после того, как вы остались одни. Позже, чтобы я смогла исполнить волю короля и унаследовать трон, Карлу пришлось удочерить меня и потом отречься от своего жребия в мою пользу. Кристиан! Но сколько раз я упоминала об этом за прошедший год! Неужели сам не догадался? Я была уверена, что ты знаешь!

Последовало очень продолжительное молчание. Не слышно было даже его дыхания.

-Нет, - наконец, ответил князь, и лег. - Проклятье!

Я долго сидела, ожидая, что он скажет еще что-нибудь, но брат молчал. Хотелось спать, с земли тянуло холодом. Свернувшись калачиком, я набросила свободный край плаща на плечи, и устало закрыла глаза. Думать не хотелось. В конце концов, не мои это были проблемы - Карлу следовало самому объясниться с братом. Оставалось лишь пожелать ему удачи, ибо ангельское терпение Кристиана тоже было не бесконечно, в чем я имела уже возможность убедиться.

Рассвет застал нас вдали от костров. Мы оба заснули под открытым небом, и воины, не решаясь нас тревожить, незаметно укрыли теплыми плащами. В глаза ярко светило солнце. По небу плыли башни кудрявых облаков, и кружил в невероятной выси зоркий ястреб. Все так же стрекотали кузнечики, а по моему рукаву ползла толстая зеленая гусеница.

Подняв руку, я стряхнула насекомое на траву и повернулась брату. Кристиан еще спал. Он всегда трудно просыпался, с самого детства. Его лицо, обращенное к небу, было сурово и сосредоточенно, а под глазами синели тени. Было похоже не то, что печальные мысли не оставляли его до рассвета

-Уже утро! - осторожно сказала я, погладив его по руке.

Глубоко вздохнув, брат тут же открыл глаза - урок Шаддана все же не пропал даром.

-Я глупец, - спокойно и даже с какой-то усмешкой, заявил он, одаривая меня усталым взглядом.

Я промолчала.

-Карл твердил об этом почти сорок лет, а я считал его гордецом и эгоистом.

-Мне казалось, ты разозлился вчера, - удивление скользнуло в моем голосе, чуть изменив интонацию.

-Да. Разозлился. Но потом решил подумать, вспомнил некоторые наши разговоры… И наглядно увидел собственную узость. Брат никогда не говорил со мной открыто, это правда… Но, Лия, я ведь никогда и не спрашивал!

Он беззвучно засмеялся, отчего в уголках его глаз сеточкой вспыхнули морщинки.

-Ему действительно все приходилось решать одному. И не его была в том вина. Просто и тебя и меня это устраивало, так ведь? Мы привыкли, что Карл думает за нас, привыкли, что он всегда все знает… Ему даже посоветоваться было не с кем!

-Кристиан, - я села и взяв его руку, поцеловала. - Ты не глупец, ты просто другой. Брат всегда ценил тебя! Посмотри сам: ты в одиночку сумел покорить Аллотар, стал их князем, открыл им путь к вере - если бы не это, мы не смогли свергнуть Кайла и Совет…

-Да, - легко согласился он. - Только не забывай, что именно из-за моей беспечности, Тарэм чуть не добрался до тебя в Замке, а Карл шесть лет просидел в подземелье.

-Ложь! - горячо воскликнула я. - Никто из нас не смог тогда разгадать комбинации Ордена! Но если тебе непременно надо винить себя в чем-то…

Он снова улыбнулся и, откинув плащ, встал.

-Ладно, Лирамель, все это уже не важно. Только передай брату, когда вернется, что я, наконец, признал его упрек. Он поймет, что имелось в виду.

Сказав это, Кристиан повернулся и быстрым чеканным шагом направился к спящему лагерю.

«Карл, Карл», - мысленно сказала я в небо. – «Какой же ты хитрец! И как же мы с тобой похожи!»

Облака слегка качнулись и, дунув на землю ветром, спутали мои волосы. В глазах потемнело… Стараясь дышать ровно, я аккуратно легла на землю и перекрестилась. К сердцу снова подступало видение.

Казалось, прошло всего мгновенье с тех пор, как я стояла призраком в у этого самого окна и со страхом смотрела отражающуюся в стекле комнату. На сей раз была зима. Солнечный безветренный зимний вечер.

Карл сидел за столом, устремив хмурый взгляд на широкий пожелтевший лист. Вокруг громоздились аккуратные стопки бумаг и раскрытые книги, уложенные друг на друга страницами вниз. Рядом, на стуле, сидел высокий мальчик и что-то быстро писал. Лицо у него было не такое хмурое, но глаза блестели серой сталью - наследство отца.

-Скоро закончишь? - отложив бумагу, поинтересовался Карл и внимательно взглянул на сына.

-Еще минут пять... Последнее предложение какое-то неровное получается. Не пойму, где ошибка.

-Дай-ка, - брат пробежал взглядом протянутую тетрадь и недовольно поджал губы. - Лирд, слово «власть» в данном контексте переводится, как «обладать» - это глагол, а не существительное. Ты был не внимателен к словам-спутникам. В остальном, неплохо.

Молча приняв упрек, мальчик забрал работу и быстро дописал предложение.

-Все, - с облегчением кивнул он, откладывая ручку. – Можно мне к брату?

-Разумеется, - мужчина улыбнулся и кивнул на дверь. - Иди…

Я невольно улыбнулась, заметив с какой поспешностью, молодой принц воспользовался разрешением отца. Когда-то я и сама была такой же. Карл умел учить… Даже в мою голову ему удавалось вбить неплохие знания, несмотря на мою рассеянность и лень.

Подойдя ближе к столу, я заглянула брату через плечо.

«История Малого мира», - красовалась рукописная надпись на верхнем листе одной из стопок. Почерк был Карла. Машинально проведя рукой сквозь бумажную гору, я тяжело вздохнула и взглянула на пожелтевший лист, лежащий перед братом. Руны древнего языка, слегка выцветшие от времени, складывались в знакомое имя…

«Тар Валлор был убит своим братом-близнецом Тарином в 348 году по летоисчислению Малого мира. Тарин Валлор правил под именем Тара до 360 года, после чего передал трон младшему из сыновей брата - Артею Валлору, первому жрецу Великого дракона. Для сохранения чистоты рода, Артей Валлор взял в жены свою племянницу, Мирит Валлор. По рождению наследника, Мирит была казнена за приверженство старой вере. Сын Артея, Витар Валлор правил в течение двухсот сорока лет и умер в возрасте двухсот восьмидесяти лет. После его смерти срок жизни сыновей и дочерей рода Крови стал сокращаться».

Далее шел текст на непонятном для меня языке, напоминающем арабскую вязь. И снова кусок на Древнем наречии: «…спустя тысячу лет, Арматей Валлор остался единственным прямым потомком рода Крови, имеющем законное право на власть. Как было обещано великому Тару: «доколе не преклонишь ты колена перед мраком, земля сия отдана в твое достояние». Тар пал не преклонив колен, его сын и наследник - Тар Второй, принял мученическую смерть от руки своего дяди. Дочь Тара Второго, Мирит, до конца своей жизни сохранила преданность вере отцов. Ее семя слилось с семенем предателя, призвавшего проклятье на нашу землю, и передало ему свое благословение. Поэтому сохранение рода, остается основной и главной задачей детей Ведущей линии».

«Вот оно что!» - я еще раз прочла кусочки перевода. – «Это многое объясняет. Многое - но не все. Если наш род несет в себе и проклятье и благословение, можно ли отделить одно от другого?»

-Как не думай, а концы сходятся в одном направлении, - словно услышав мои мысли, пробормотал брат. - Предательство искупается кровью - верность подтверждается клятвой. Земар-ар все-таки попробует исполнить проклятье, данное им через Морло. И ему потребуется наша кровь… История идет кругами, каждый раз одно и тоже. Мы разорвали первое звено, и он вынужден переиграть сценарий. Но суть будет та же: кто-то из семени Тара станет его орудием, и это явно не Лия и не я, впрочем…

Карл уронил голову на стол и закрыл глаза.

-Ожидание мучительно, - вздохнув, прошептал он. - Я не могу больше ждать, не могу…

Время застыло. Казалось, он уснул… Стало неуютно и тревожно. Таких долгих видений еще ни разу не было – мне вдруг очень захотелось проснуться, но я совершенно не представляла, как это сделать. Внезапно брат поднял голову.

-Если аллотары смогли пробраться сквозь щит Ветров, наверняка смогу и я. Незачем терять время! – обернувшись, он выпрямился и крикнул: - Лирдан!

Раздались торопливые шаги, дверь распахнулась.

-Отец?

-Позови Поликарпа. Я принял решение.

-Хочешь попробовать путь аллотар?

-Именно. Дела в Королевстве могли пойти не так, как планировалось. Нельзя сейчас рисковать… Мальчик кивнул. Его не по-детски серьезное лицо, встревоженный взгляд, бордовые обои на стенах, черно-белый паркет… Все стало кружиться передо мной в бешеном танце. Невольно вскрикнув, я закрыла глаза и очутилась во тьме.

После долгих уговоров, Кристиан все-таки признал, что разумнее будет дождаться Карла на побережье. По нашим расчетам, требовалось в лучшем случае две недели, чтобы добраться до границы, по которой Ветра прорезали океан. Благодаря печальному опыту аллотар, мы могли догадываться о свойствах ветряного купола, окружавшего Королевство, но, думается, Карл знал гораздо больше, если решился в одиночку повторить легендарный путь северного народа. Я была уверена, что напрасно брат не стал бы рисковать, по крайне мере, сейчас.

Над бескрайними лугами начиналась гроза. Черные клубящиеся тучи неслись над зелеными холмами, отбрасывая чудовищные рваные тени. Ветер терзал травы, перекатывая их короткими перистыми волнами… Птицы покинули воздух, звери забились в норы, насекомые прижались к спасительным стеблям: все затаилось. И только я радовалась, как малое дитя.

Ветер, пронизывающий плоть до костей, холодный ливень, раскаленная сталь молний, раскаты грома, заставляющие вибрировать каждый нерв - непередаваемое ощущение свободы и дикого, неудержимого восторга. Гроза, как проявление всех стихий была торжеством неба над землей, радости над унынием, силой над слабостью. Гроза была дерзостью, мощью, ликованием... Я никогда не боялась ее, потому что была едина с этим неповторимым хаосом. Мое имя являлось частью ветра, судьба была полна его сокровенными нотами и душа всегда пела с ним в унисон!

-Простудишься, Лия, - с легкой тревогой заметил Кристиан, предупреждающе подняв руку. Но я только рассмеялась и, ударив каблуками по черным бокам скакуна, послала его вперед.

Ветер сорвал с меня плащ и унес его в сторону. Я оглянулась назад и, увидев, что брат с остальными воинами наспех разбивают палатки, слегка потянула поводья влево, надеясь обогнать серую завесу дождя.

Земля сотрясалась от раскатов грома. Эта была дуэль между мной и стихией, не разбирающей лиц и титулов и не знающей поражения. Ветер, шутя, помогал мне, толкая в спину: ему было любопытно, сумею ли я, его названная дочь, переиграть клокочущую ярость неба.

Повернув еще чуть-чуть влево, я понеслась вдоль линии дождя. Порывы ветра швыряли в лицо мелкие брызги, обдавая свежестью и прохладой, а впереди, дразня, синела чистая полоса весеннего неба… Оставалось совсем немного. И вот, последний рывок, и мой конь неистово заржал, бросая проигравшему ливню дерзкий вызов. Я развернулась лицом к северу, где за мокрой пеленой белели вершины гор, и помахала сизой тучи рукой. Послышался далекий низкий рокот – гордый, полный достоинства ответ.

-Не только птицы умеют летать! - крикнула ввысь, и вдруг удивленно моргнула: желтый лучик, пробив тучу, упал мне прямо на нос.

Благодарно улыбнувшись, я глубоко вздохнула и поскакала туда, где сохли на ветру, вымытые до последней нитки палатки.

Мне невольно вспомнился младший сын. Интересно, что бы он подумал, увидев свою мать в образе, так несоответствующем тому, что смущал его все эти годы? Скорее всего, просто бы испугался. Никто кроме Карла, так и не смог понять мою страстную, дикую, противоречивую натуру. Никто до конца не верил, что в душу, данную мне, было вмещено такое количество взаимоисключающих черт. Одно время я и сама в это не верила. Но время все расставило по местам. Я родилась такой, какой должна была, чтобы с достоинством отыграть роковую и трагическую роль…

Я боялась, что Кристиан пожурит меня за безрассудство, но, видимо, устав волноваться, он сделал единственно верное - лег спать. Стянув сапоги, тихонько села рядом. Брат улыбался во сне, он вообще часто улыбался. Несмотря на годы, которые влили в его характер твердость и некоторую долю эгоизма, улыбка по-прежнему была доброй и открытой. Я никогда не могла воспринимать его так же, как Карла… Кристиан всегда был другом, союзником, но не более. Сейчас, когда время немного уровняло нас, стерев отпечатки, оставляемые возрастом на уме и воле, в душе родилось чисто материнское чувство: позаботиться, защитить, уберечь от грядущего. Мне было спокойнее думать, что он счастлив - не хотелось еще одного провожатого к эшафоту. Я вообще хотела быть одна в том последнем шаге, что предстоял через многие годы. И потому, призрачные слова отца о нашем судьбоносном единстве, терзали тревогой и сожалением.

Чуть помедлив, тихо вздохнула и порывисто перекрестилась. Потом, протянув руку, осторожно коснулась его головы.

«Мне нужно знать!» - мысленно взмолилась я, отметая страх и подползающий к ногам холод, - «Просто нужно и все, пожалуйста».

Тепло… Синее небо, розовое солнце, разлитое по перистым облакам. Осень… Неприступная каменная крепость и синяя тень по желтой траве. Покой. Никакой пропасти, огня, ужаса... Совсем иной конец - долгая, исполненная тысячами улыбок, жизнь.

«Спасибо…», - шепнула и вдруг почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Все было справедливо, так, как и должно. И я была безмерно счастлива это осознавать. Впервые, наверное, бремя пророчества не вызвало привкуса горечи.

Погладив брата по жестким седым волосам, я поправила подушку и легла рядом. После бешеной скачки и только что пережитого откровения, сил совсем не осталось. В последнее время здоровье стало подводить: то сердце, то необъяснимая слабость, то удушье… Если бы рядом был Карл, он вылечил бы меня, как всегда это делал…

Откинув тяжелый полог шатра, я впустила внутрь тоненький солнечный лучик и, поймав его на ладонь, тяжело выдохнула:

-О, эти вечные разлуки! Будьте прокляты вы во веки веков!