Наруто: Темная Заря.

Темная Заря 76

Встреча с новоявленным нукенином для Анко прошла чудовищным стрессом. Изначально ей была дана миссия по ликвидации морского чудовища, топящего корабли. Она, вместе с собранной командой генинов, должна была найти и убить монстра, после отчитаться заказчику и спокойно покинуть остров. Основная часть выглядела именно так. Внутренняя задача состояла в том, что она должна была пробудить запечатанные Орочимару воспоминания. Что делал санин на этих островах, где спрятаны его лаборатории и какую пользу из этого можно было извлечь.

После утомительного двухдневного путешествия из порта страны Лапши до главного острова страны Моря, Митараши кое-как организовала команду. Хьюга имел уникальные сенсорные способности его додзюцу, а Учиха мог использовать частичную силу шарингана. Оба парня были полезны в разведке как ни крути. Называть их бестолочами тоже было бы неправильно. Учиха и Хьюга – два индивида, ставшие гениями своих поколений. Пренебрегать ими было бы глупо. Правда, утопая в своих представлениях из-за неопытности в работе с подрастающим поколением, Анко пропустила вспыльчивый характер Саске и его очевидную отстраненность и не желание выполнять команды старшего. Брюнет явно не признавал в ней лидера, даже если то было предписание Хокаге.

После того, как они начали поисковую часть своей миссии, след привел на территорию малых островов, где их ждал кошмар. Митараши на протяжении всего пребывания на территории страны Моря ощущала жжение печати, что сильно сбивало ее с толку. Она могла бы обратиться к возрожденному Минато Намикадзе, являющемуся мастером печатей, превышающий даже Джирайю, но девушка не хотела отвлекать Йондайме от работы своей проблемой.

Ощутив новую вспышку боли, Анко погрузилась в себя, не сбавляя хода. В один момент все пошло вверх дном. Учиха, что на протяжении всего путешествия был мрачен и отстранен буквально начала ершиться, казалось что даже его волосы встали дыбом. Лицо парня приобрело злые черты, а в его глаза заиграл шаринган с двумя томоэ. Генин рванул в сторону водной глади, а за ним вся команда вместе с лидером. Неджи заметил их «знакомую» издалека и приложил все усилия, чтобы не дать Учихе совершить глупость. Бросив кунай на опережение, он воткнул его в землю, прямо перед носком Учихи, когда тот собирался сделать рывок. Это остановило брюнета, что пронзительным злым взглядом сначала осмотрел кунай возле большого пальца правой ноги, а потом Хьюгу с активированным бьякуганом.

Подоспевшая Анко, пришедшая в себя после рецидива, с ужасом наблюдала на небольшом для шиноби отдалении фигуру в черной броне, ставшей легендой за чудовищно короткий промежуток времени. Черный шлем закрывал голову целиком, а его лицевая часть была повернута в сторону, так что Митараши могла рассмотреть нукенина сбоку. Длинный черный плащ скрывал фигуру и металлический доспех. В области поясницы он раздваивался на две отреза, позволяя хвосту находиться беспрепятственно. Чудовищный артефакт стилизованный под хромированный металл шлема извивался за спиной нукенина в странном замедленном движении, что не было характерно для готового к бою или вообще к боевым действиям шиноби. Даже когда их команда приблизилась на опасное расстояние меньше пятидесяти метров, нукенин не сдвинулся с места ни на миллиметр.

Исходя из своего опыта Анко поняла, что Наруто сконцентрировала целиком и полностью на сенсорном чувстве и явно оно было зациклено не на них и не на определенной территории. Здравый смысл мог сказать, что джинчурики отслеживал кого-то под водой или землей, но тот был заглушен порывом эмоций. Митараши бесспорно боялась индивида по имени Наруто Узумаки. Примечательный генин с экзамена оказался чудовищным врагом, что ради достижения своих неясных целей не побрезговал десятками тысяч смертей обычных граждан и тысячами сгоревших в огне домов. Была ли ее цель – уничтожение Листа – доподлинно неизвестно. Но то что Старейшина Шимура Данзо был убит ей – факт, который она признала.

Используя свою лучшую технику для ближних и средних дистанций, Анко хотела коли не убить, так парализовать врага ядовитым укусом призванных змей. Но стоило рептилиям покинуть ее рукав, как нукенин пришел в себя, почувствовав опасность. Без особых усилий одной рукой она создала пять лезвий ветра, что порубили ее змей на куски.

Все шло не по плану и без оглядки на здравый смысл. Анко не была сильна во всех смыслах. Ее специализация токсикология и пытки, за редким случаем – разведка и скрытое убийство, но не затяжные бои. Будучи хорошей подругой Куренай, а та в свою очередь была практически невестой Асумы, что опоследовательно участвовал в скрытой боевой операции вблизи города Танзаку. Будучи пойманной в ловушку, она ловко использовала преимущества ограничивающие пространственные способности, сражаясь на равных против Четвертого Хокаге, Какаши, Гая и Асумы. Пусть тот и признал, что не успел нанести даже одного удара, прежде чем быть поверженным одной единственной техникой, но ему довелось наблюдать последующий ход битвы. Гай использовавший сильнейшую технику Седьмых врат, чудовищная сила льда, а также конкуренция двух вариаций Полета Бога Грома. Несомненно Узумаки Наруто была чудовищно сильной куноичи, что неоспоримо могла носить титул «Сильнейшей куноичи мира». Ибо даже Цунаде не удалось нанести ей удара, хотя та в свою очередь приложила ее знатно. И вот сейчас, столкнувшись с таким врагом, она понимала, что шансов у нее вообще нет. Даже Орочимару не представлял такой угрозы из-за своего раздутого чувства величия, что делало змей чрезмерно уязвимым.

Сбежав, Митараши вместе с командой затаилась в лесах страны Моря. Возвращаться в город было глупо, так как в этой стране было порядка пяти маленьких сел и один большой город. Вся страна выживала только за счет его обильных доходов из-за несоразмерной тяги к развлечениям дворян. И даже так маленьким деревням не доставалось ни крохи того богатства, что оседало в казино.

Устроив небольшой привал для отдыха, Анко отдала порядка десяти приказов об обустройстве, чтобы генины были заняты по уши и даже не думали как либо пытаться выследить «бывшую подругу». Сама призывательница змей начала быстро писать доклад в подготовленном свитке. Вся информация состояла только в координатах их нахождения и места, времени встречи с нукенином, после же она отправила обратным призывом змею в Коноху.

***

После тех чудовищных событий, Деревня Скрытого Листа как могла восстанавливала былые мощи. Многие экономические точки были уничтожены, кварталы полностью превратились в пепелище без возможности реконструкции. Нужно было все сносить и строить заново. Но объединёнными силами гражданских и военных, Коноха восстанавливалась.

Изменения произошли во многих сферах жизни деревни, начиная с узкой социальной, заканчивая глобальной. Весть о возрождении Четвертого Хокаге была воспринята мировым сообществом крайне критично. Такие деревни, как Ивагакуре и Киригакуре открестились, закрывшись на своих территориях. Ива из-за своего упрямства не желала верить в возвращение из мертвых Желтой Молнии, а в Скрытом Тумане подходила к кульминации гражданская война, тамошнему правителю было не до Намикадзе. Относительно свободная Кумо послала своих послов-шпионов, что должны были выведать не только состояние Листа, потерпевшего поражение в непредвиденном нападении двух нукенинов, малой новообразованной деревни и обманутой Суны, но и оценить возможность захвата представителей великих кланов. К счастью Листа и ужасу Облака, послов доброй воли встречал сам возрожденный, небезызвестный Минато Намикадзе. Если его внешность можно было подделать, то вот технику Летящего Бога Грома – нет. Поэтому скрытая миссия шпионов была закончена так и не начавшись.

Во внутренней кухне Листа также были серьезные реорганизации. Совет гражданских при Хокаге упразднили, Советников казнили за провокацию и подстрекательство джинчурики, что повлекло за собой восстание онной, а их семьи тихой ночью ликвидировали, чтобы потенциальных очагов внутренней вражды не осталось. Конечно, формулировка этого дела была крайне глупой и притянутой за уши, так как фактически порочила все политическую деятельность этих двух индивидуумов, но и Третьего Хокаге. Для чего это было сделано? Это был ход, перевернувший политику Листа. Переворот, развенчивающий культ личности Третьего Хокаге, ставивший под сомнение правильность осуществляемой им политики и в особенности отношения к джинчурики, как к оружию деревни.

Главным истоком этого реформизма был сам Минато. Не из-за отцовских чувств или противного, раздирающего душу чувства вины, а из-за серьезного расчёта и прогнозирования. Сила хвостатых демонов не поддается пониманию шиноби и вместе с этим их контролю. Как бы сильно личный состав не приписывал «достижениям» Наруто тень девятихвостого Демона, Намикадзе знал лучше других, что даже искорки Его чакры он не видел. Вся мощь, весь разрушительный потенциал, показанный дочерью – все было исключительно ее достижением. Шиноби, как обычные люди, что не могли объяснить со своей колокольни, то приписывали мистике. Образом этой мистики являются биджу в культуре.

Дабы не допустить подобных инцидентов в будущем, Минато собирался не только пересмотреть проблему сосудов, а полностью реформировать это. Джинчурики не должны ущемляться, они должны расти в той среде, что воспитает в них глубокую привязанность к деревне. А их чувства должны быть направлены на защиту Листа и ее жителей. Только так они смогут не просто сдерживать эту силу, но и использовать во благо. Резонным вопросом было еще то, что Коноха потеряла своего биджу, что естественно ставит под сомнение ее положение на мировой арене. По сути, Минато это нисколько не пугало и не волновало. Прежде чем возвращаться биджу деревне, стоило подготовить место жизни нового джинчурики, а также найти достойную замену. И здесь все было очень сложно.

После своего воскрешение, Намикадзе попытался найти в себе ту часть Кьюби, что он запечатал при разделении. Она отсутствовала – это первое. Второе. Как Орочимару смог воскресить его, призвав душу из мертвых, когда он сам принес себя в жертву, отдав душу Богу Смерти, как плату за непоколебимую печать Восьми ТриГрамм. Догадка была одна и вела она к его «ненаглядной» дочери. Отправившись в храм Бога Смерти, Намикадзе не обнаружил ключа, способного разрушить печать. Маска Шинигами пропала и он догадывался в чьих руках теперь этот артефакт. Этим же он смог подобрать ответ на вопрос: «Где половина Кьюби?»

Что касается гражданских и его «друзей», Минато не вдавался в сантименты и не пытался больше найти вразумительного ответа. Картина, которую он построил для себя заключалась в трех частях. Первое – это политические интриги Советников, кланов и Третьего Хокаге. Смотря на опыт других деревень, они хотели получить такое же «абсолютное оружие» как и другие. Только вот они в упор не видели того, что это самое абсолютное оружие является чудовищным проклятием для самой деревни, ибо джинчурики, поддавшийся демоническому искушению или иным внешним факторам мог превратить скрытое селение в руины, как то было пятнадцать лет назад. Джинчурики нужно было оберегать и поддерживать его стабильность, чтобы монстр был надёжно запечатан.

Вторая часть – это его ненадёжные «близкие люди». Если смотреть на всех пристальным и беспристрастным взглядом, то можно легко понять, что в окружении Йондайме никогда не было человека, способного взять на себя ответственность за его наследие. Джирайя – извращенный старик с помутнением рассудка, страдающий от инфантильности и мечтательности. Какаши – меланхоличный, ленивый, абстрагированный и безответственный человек. Все что у него есть – это сила и опыт, как шиноби, но не как человека. Фугаку и Микото были продуктами своей клановой политики. Вполне возможно, что в будущем его дочь могла стать принцессой клана под вечным надзором шарингана. Шикаку Нара не стал бы брать на себя такую ответственность как в социально-политическом плане, так и в родительском. Дети Узумаки чрезмерно энергичны, за ними нужен контроль и постоянный уход, так как они могли по незнанию использовать свои колоссальные объемы чакры и навредить себе или другим. Про Генму, Гекко и других бесклановых шиноби даже говорить не надо было, ибо те после «ночи» перестали воспринимать джинчурики как человека. Они видели в нем отражение монстра, уничтожившего сотни граждан и разрушившего половину деревни. Недостаток образования и слишком сильная идеологическая промывка мозгов сделала из них слепцов. И на этом близкий круг общения закончился. Люди, которым он доверил свое сокровище оказались ненадежными, а в результате получилось так.

Третья часть – Наруто. Без сомнений жизнь в полной социальной изоляции, дискриминации и отчуждения, вместе с пренебрежением ее человеческого статуса и воли самоопределения заставили ее стать жестокой. Но вот в чем загвоздка. Все шиноби живут так. Любые их права могут быть попраны на благо деревни в той или иной мере. Какаши тоже стал не по собственной воле АНБУ, как и Итачи, Шисуи и прочие выдающиеся личности. Так нужно было. Как Хокаге он это оправдывал, но как отец он не желал ребенку такой судьбы. Наруто сделала свой выбор и поставила свои амбиции выше жизней людей, использовав их для каких-то своих целей. Общий портрет, вместе с полученной информацией говорил о том, что данная диверсия была спланирована ей от и до. Знала ли Наруто о вторжении Орочимару? Категорически – да! Ибо если бы такая масштабная военная операция была вне поля ее планирования, то вполне возможно, что большая часть ее сценария провалилась бы, а разрушения были менее критичные. Но все прошло чудовищно хорошо для нее. Третий Хокаге убит, Данзо убит, башня Хокаге разрушена и уже понятно кем и зачем.

Минато рассматривал эту операцию не как «месть Конохе», а как отвлекающий маневр. Потому что если заглянуть назад, Наруто просила Хирузена открыть ей библиотеку Узумаки, на что тот ответил изощренным обманом, что сразу же вскрылся. Понятно как день чего она хотела и зачем прикрывалась таким количеством убитых. Тем более ее стихия дерева могла бы быть улучшена, получи она техники Первого. У Наруто был ясный, алчный мотив. Также она вскользь упоминала, что такое количество жертв нужно было для чего-то, что «они не могли бы понять». Да, практически 99,9% всего населения шиноби не ведают о ритуалах. Но Минато был косвенно с ними знаком, а точнее с организацией Джашинистов, что в обмен на жертвоприношение получали силу, не поддающуюся осмыслению. Бессмертие.

Намикадзе никогда не встречался с ними лично, но эта информация была рассказана ему Мито Узумаки, которой он доверял беспрекословно. Она же и помогла оформить Технику Бога Грома так, чтобы он мог использовать ее интуитивно и перемещаться в пространстве, словно молния. Видя пародию Наруто, Минато уже понимал каких составляющих элементов ей не хватает. А точнее ее формуле хирайшина, но то что она была способна использовать незавершённую технику на таком уровне подтверждало некоторые догадки. Во-первых, Наруто вообще не ощущает перенапряжения ментального тела после телепортации, что характерно в скачках меж четырех измерений. Во-вторых, ее физическое тело не ощущает никакого дискомфорта от этого. В-третьих, ее сенсорные способности феноменальны, ибо сам Минато долгое время не может использовать сенсорику из-за скачков меж четырех измерений. Если говорить обобщенно, после использования хирайшина он получает информацию одновременно из четырех измерений пространства и реальности, что колоссально перенапрягает разум и такое использование влечет за собой безумие или же перегорание мозга. Объем информации несоизмерим.

Исходя из всего вышеперечисленного – понятно, как она достигла всей силы. Бессмертному не страшны никакие пытки или риски смерти. С силой биджу и его фактором регенерации, огромным запасом чакры и бесконечно выносливым телом, она могла приживить себе хоть все геномы мира. Но вот неувязочка – Наруто обладала всем этим еще до «жертвоприношения». Но… рационального ответа Намикадзе не мог получить, поэтому решил просто опустить подробности скрытых частей, беря на вооружение то, что возможно Наруто теперь бессмертна и поэтому с такой «инфантильной простотой» вступает в заведомо неравные сражения.

— Хокаге-сама!

Крик из-за двери оповестил Минато о приближающейся новой проблеме, которую ему нужно будет непременно решить. Непроизвольно Намикадзе ощутил раздражение и злость. Его разум все чаще и чаще стал подбрасывать вопросы: «Ради чего это?», «Почему именно я?». Все это было связано с постом Хокаге и его работой правителя. Родная деревня больше не казалась ему «родной». Та щепетильная любовь испарилась в кошмаре, принесенном его дочерью. Ну, даже если не говорить об этой, ставшей тривиальной вещи, то в действительности ради чего «он рвет жопу»? Его любовь всей жизни давно мертва. Его дом стерт с лица земли еще пятнадцать лет назад и силами не демона, а тех, кого он считал своими друзьями. «Дома» его не ждет аловолосая бестия с поварешкой и вечно хмурым выражением лица при его появлении, так как из-за работы он вечно задерживался. Но «там» он получал энергию для каждого нового дня на этом посту. Дома он ощущал себя, словно в раю. Ночь, разделенная с любимой женщиной, наполняли его той «мифической» энергией, про которую говорят все старики. А что сейчас? Его окружают ублюдки и предатели, желающие всех мучений его же дочери. Сама Наруто хрен знает где, и он даже по-человечески не может поговорить с ней. Да, впрочем, даже если удастся – что из этого выйдет? Она уже давно не девочка и тем более не невинный ребёнка. По законам – она преступник высшей категории, что не достоин милосердия. Минато не знал, что «ВООБЩЕ» делать в данной ситуации. Плыть по течению и охотиться за головой своего дитя, которого он видел три раза в жизни – горько, но если от откажется ее преследовать, то тоже станет преступником.

— Наруто Узумаки обнаружена на территории страны Моря!

Ворвавшийся в кабинет шиноби выглядел взмыленным, так как по всей видимости бежал от отдела дознания до кабинета на максимальной скорости. Только потому, что этот ниндзя пытался выполнить свои рабочие обязательства максимально идеально и поэтому пренебрег этикетом, Минато простил эту оплошность, вызвавшую у него табун злобных мурашек по спине.

— Что с командой Акно?

Холодный голос Йондайме заставил парня встать по струнке ровно, словно он находился на боевом построении. Голубые глаза правителя смотрели беспристрастно без особого интереса, но в них была та самая жесткость, не делающая разделений. Сглотнув ком в горле, парень сначала передал свиток с донесением, положив тот на стол правителя, а после начал отчитываться.

— Анко атаковала нукенина вместе с командой, но тот разбил их без усилий, но оставил в живых, дословно: «так как спешил куда-то». Мы думаем…

— Замолчи.

Намикадзе развернул свиток, пока канцелярский чунин говорил. Минато стал быстро читать неровные символы кривого почерка девушки, что по всей видимости находилась в глубоком состоянии волнения, что отвлекало ее от концентрации. Вполне возможно ей доставляли проблемы генины или так печать, про которую вскользь упомянул Джирайя. Впрочем, это было не важно. Намикадзе уже думал над тем, как телепортироваться на остров. Обратный призыв был бы очень кстати, но он был связан с лягушками, а змеи им прямая противоположность. В его голове возникла идея, которую мог осуществить только правитель.

— Свяжись с Анко и спроси, может ли она заставить змей переместить меня на остров.

Чунин кивнул головой, одновременно глубоко кланяясь и сразу удаляясь обратно в отдел без разрешения Хокаге, что опять же было нарушением этикета. Минато не понимал когда дисциплина дала сбой. Пятнадцать лет назад все чунины, особенно те что работали в деревне были идолами «прилежности» и «высокой культуры». Их можно было смело переодевать в дворянские шубы и отправлять с ложными документами на какие-нибудь собрания. Были такие прецеденты, ни одного провала. Чем занимался все это время Хирузен и почему была упущена дисциплина в отношении этикета – Минато не знал.

— Хокаге-сама, вы собираетесь сами отправиться за нукенином.

Перед ним очутилась фиолетоволосая девушка – капитан АНБУ. Намикадзе невольно скрипнул зубами от раздражения. Его глаза опасно блеснули сталью.

Нет! Ну это уже перебор!

Он еще относительно понимал, что могло произойти в рядах низшего состава, но почему себе позволяет такое Капитан, мать его, АНБУ, Намикадзе не понимал. Югао не была горделивой, амбициозной или же предвзятой. В ее глазах была преданность и глубокое уважение, она не игнорировала его статус и не пыталась принизить таким грубым, но в тоже время изощренным методом.

— Югао Узуки, за время моего «отсутствия» перестали преподавать этикет высшему и среднему составу?

Минато озвучил свою претензию в вопросе нарочито мягким и располагающим к себе голосом, как то делал в прошлом. Вопрос явно был неясен девушке, ибо в глазах дамы было замешательство.

— Ладно, позже разберусь.

Прошептал себе под нос Намикадзе, отводя взгляд на полку со свитками. Его поза была величественна и в тоже время грациозна. В прошлом Хирузен потратил много времени на создание особой манеры поведения в роли правителя для Минато. Так как его репутация бескланового, получившего силу путем упорных тренировок, не сближавшегося ни с одним кланом, ведь даже после свадьбы он оставил свою фамилию, а не взял Великое имя Узумаки, предполагала некую мягкость и простоту в голосе, но без инфатилизма и с очень уверенной нотой стального, непреклонного характера. Все же Намикадзе был Легендой в мире шиноби, сравнимый с Хаширамой и Тобирамой.

— Югао, я единственный кто может сражаться с Узумаки Наруто и победить ее. Никто в деревне на это не способен…

— Подождите! Сейчас в Конохе оба санина и…

— Югао Узуки…

Голос Минато прозвучал угрожающе, а его стальной тон правителя вкупе с ощущаемой сильной КИ легендарного шиноби испугал девушку, что ее волосы на голове зашевелились. АНБУ на потолке тоже заерзали. Аура Минато была сильной, а из-за того что он был еще очень молод, ее плотность превосходила таковую у Хирузена. Ощущения были странными, даже при том, что этот состав пятнадцать лет охранял Третьего после кончины Йондайме. Намикадзе тяжело выдохнул, сбрасывая напряжение, скопившееся в уме, чтобы случаем не нарычать на подчиненную.

— Я и Наруто Узумаки используем одинаковую технику пространственно-временного характера. Я сделал ее джинчурики пятнадцать лет назад и только я могу ограничить ее способности в использовании силы биджу. Также мне будет легче сражаться с ней, если не будет посторонних людей, что не позволят использовать масштабные техники или разрушительные. Понятно?

— Да, господин.

Югао склонила голову, стоя на одном колене. Воспитание высшего состава выводило из себя Четвертого, словно перед ним был не капитан элитного подразделения шиноби Листа, а только-только ставший токубецу-джоунином чунин.

Неужто старому козлу нравилось все объяснять по три раза… Нравилось. Профессор же, чтоб ему на том свете лысину напекло.

— Хокаге-сама!!!

Крик только-только убежавшего чунина заставил Минато немного встрепенуться. Парень, как было видно, умел бегать очень быстро и уже успел выполнить его поручение. С трудом стерпев повторившееся нарушение дисциплины, натянув мышцы шеи до предела, с милой улыбочкой на лице Намикадзе готов был слушать.

— Анко-сан передает, что такое возможно! Как только будете готовы, она…

— Отлично. Прямо сейчас.

Услышав первую «радостную» новость за прошедшие дни, Минато резво вскочил с кресла, подходя к клерку. Парень не ожидал такой резвости от Хокаге, поэтому опешил.

— Я готов, передай Анко, что может призывать.

Перемещение сквозь мир призыва довольно некомфортное путешествие, а перемещение сквозь чужой план призыва еще большее. Минато пришлось переходить грань реальности в пасти серебряной змеи, что являлась личным призывом Митараши. Мужчина оказался на главном острове страны Моря и здешний климат немного отличался от Коноховского. В нос ударил успокаивающий, густой запах моря, влажность здесь была на порядок выше, а температура ниже. Воздух в стране Огня в большинстве своем был сухой, а зной чередовался с серыми тучами. Осадки были редкостью, но когда проходили все затапливало, что требовалась помощь шиноби.

Намикадзе вышел из пасти змеи весь в слюне и слизи, что естественно не добавляло тому радости. Оказавшись в импровизированном лагере, где остановились генины вместе с назначенным джоунином, Минато удивился, увидев бессознательную фигуру Анко, лежащую на земле. Можно было подумать, что она потеряла слишком много чакры на двойной призыв, но нет, техника не была столь затратной, а плотность ее ауры никак не изменилась практически. Причина крылась в горящей татуировке на левом плече.

Трое генинов, что до прибытия Хокаге бегали по округе, устанавливая растяжки и другие мелкие ловушки резко попривествовали правителя, мигом отчитавшись о поставленной задаче и проделанной работе. Мужчина кивнул, повелевая им продолжать работать над поручением джоунина. Внутренне он похвалил их, так как его появление было неожиданным, Митараши не сообщила генинам, что прибудет Хокаге, дети не растерялись и действовали по писанным правилам этикета. Возможно на сим сказалось то, что двое парней были своего рода аристократами, а девочка – дочка оружейного барона, который занял весомую нишу в товарообороте между страной Железа и Конохой. Впрочем, он это учел.

Когда генины скрылись по своим делам, Минато отнёс бессознательную Анко в возведенную палатку, где поставил небольшой барьер, скрывающий его от чужих глаз. Он наслышан о проклятой печати и уже работал с подобным покалеченным конструктом на плече Саске. Притронуться к разработке было интересно, но Намиказде умел держать себя в руках и свой интерес. Сняв с девушки плащ, вместе с сетчатой майкой, оставив грудь девушки полностью оголенной. Минато с решительным выражением лица перевернул ее на живот, убирая «холмы» с глаз подальше. Все же он был мужчиной двадцати пяти лет и его либидо никуда не делось, а стресс накапливался. Даже при том, что его сердце было верно Кушине, его «младший брат» не был верен даже старшему.

Сложив с десяток мудр, Минато коснулся конструкта фуин, начав углубленно изучать его. В ходе он выяснил, что сие изделие является неким изощренным паразитом с куском сознания создателя. Игрушка «забавная» и очень опасная, но чтобы ее ликвидировать нужны определенные условия и подготовка. В данный момент он не мог уничтожить джуин, лишь заблокировать и минимизировать его влияние на организм. Сконцентрировавшись, Намикадзе достал небольшой набор с кистью и чакропроводящими чернилами. Плавными движениями он стал выводить по окружности вокруг печати символы фуин, подготавливая ограничивающий печать-барьер. Данная техника помогала ему тренироваться в улучшении контроля чакры, когда источник искусственно ограничивался и в ходе этого потоки чакры дестабилизировались на некоторое время, а иногда и вовсе прекращали течь, как при чакро-истощении.

Создание ограничивающей печати заняло примерно двадцать минут. Не отвлекаясь, Минато сунул кисть в зубы, чтобы не тратить время. Следом он начала складывать череду печатей с разной скоростью. Каждая сложенная печать создавала один импульс чакры разной силы и плотности колебаний. Минато использовал мудры не как «конструкт» для создания техники, а как элементы управления кодировки. Каждая печать запускала определенный фуин на теле Анко, а в последовательности активирующиеся печати образовывали код хитроумного сплетения. Работа с СЦЧ довольно кропотлива даже в минимальных изощрениях. Потребовалось еще полчаса, чтобы создать нужный «код» который ограничивал влияние наглой и очень сильной печати. Джуин пытался сопротивляться, ощущая подобную силу, стремящуюся ограничить его. Он словно имел живые черты.

Наглый паразит.

С улыбкой заметил Минато, смотря лисьими глазами исследователя на мигающую печать. Это был интересный опыт работы, так как он впервые сталкивался с нечто подобным. Даже запечатывание массивного природного источника чакры в Роуране было гораздо легче по своей структуре кодировки, чем запечатывание этой проклятой метки. Роуран не живой и имеет заданные, статичные параметры. Джуин же способен изменяться, что мешает работе.

Стоило Намикадзе закончить работу, потягиваясь в спине из-за затекших мышц, как на улице прогремел взрыв. Мужчина рефлекторно выбежал, двумя слитными движениями разворачиваясь и прыгая вперед, будучи готовым защищаться. Звуки взрыва доносились из чащи, около семи километров от них. Шум был не таким громким как могло показаться, но ударивший черный дым в небо своим неестественным потоком говорил о том, что был рожден он не по приказу природы или в ходе человеческой длительности. Здесь постарались шиноби. И Минато догадывался кто это мог быть.