Наруто: Темная Заря.

Темная Заря 23

До конца месяца команда семь зализывала раны. Какаши требовалось время на реабилитацию, ведь все же закрытый перелом плеча и трещины в ребрах – это довольно нешуточная травма, помимо мелких внутренних проблем. Принять на щит технику А-ранга и остаться живым – это уже достижение.

Саске требовалось гораздо меньше времени на выздоровление, несколько дней, чтобы раны затянулись и мышцы отошли от паралича из-за воздействия иглоукалывания на определенные точки. Хаку, пусть и был славным малым, не любящим лишнюю кровь, в перспективе мог бы стать поистине ужасающим оперативником АНБУ. Его меткость и знание анатомии человеческого тела удивляли даже Хатаке, а он мужчина, вкусивший полноту дерьма мира шиноби.

Сакура… розоволосая ухаживала за Саске, не отрываясь от него, как курица-несушка. Если бы у девочки была система, то ее главным навыком была «НАВЯЗЧИВОСТЬ» уровня «ZZZ». Наплевав на долг шиноби, неоконченную работу и прочие «незначительные» переменные, по типу того, что она и Наруто были единственными здоровыми членами команды, которые должны были охранять Тазуну и продолжать наблюдение за мостом, девочка продолжала носиться за Учихой, словно тот инвалид последней степени, неспособный ни на что.

Смотря на такое отношение со стороны «товарища», Наруто нередко посылала косые взгляды на Какаши, мол возвращая того к их ночному разговору о «НЕПОДОБАЮЩЕМ ПОВЕДЕНИИ КУНОИЧИ».

— Ебать, это у меня неподобающее поведение!? Захерачить ебанного мечника тумана один на один – пустяки, вырезать всех привезенных бандитов Гато на острове – плевая работенка, выполнять работу всей команды в одно рыло – хуита. И у тебя к тому же неподобающее поведение для куноичи! Да в пизду мне не всралась эта работа, чтобы меня поносили при том, что я работаю за всех, пидоры вы недоебанные! Блять, вернемся в Коноху, напишу заявление по собственному желанию и пусть вам добавят «подобающую» куноичи, которая также будет подстилкой ластиться к Учихе и ничего из себя не представлять, как шиноби. Заебись перспектива, Какаши?

Как бы то ни было странно, Узумаки все это говорила себе под нос, стоя поздней ночью на веранде докуривая последние сигареты из личного запаса. Девушку жутко бесила сложившаяся ситуация и то, что вместо того, чтобы ее хвалили за усердие, ее макают головой в дерьмо из-за какого-то лексикона.

— Ага, блять! Вот завтра тоже на все хуй забью и попиздую как шаринганистый мудозвон тренироваться, аналогично забив на все обязанности. И похую на то, что из главного управления пришла разнарядка охранять мостостроителя до завершения проекта. Пиздануться можно! Ладно-ладно, вернемся, я на черном рынке толкану тело Забузы и ни ломанного Рё вам не дам. Пошли все на хуй и в пизду, мудачье облезлое.

Затянувшись в последний раз, затушив огарок, Наруто бросила его в коробку из-под сигарет. Проходя через кухню, девушка выбросила ненужный предмет, чтобы тот не валялся в кармане. Поднявшись в комнату, блондинка рассчитывала наконец завалиться спать после тяжелого рабочего дня, но ее встретила раздраженная розоволосая бестия.

— От тебя воняет!

— Да мне как-то поебать. Иди спать.

Наруто сделала шаг, намереваясь протаранить Сакуру, чтобы пройти к своему койко месту. Но Харуно уперлась лбом, практически в прямом смысле, пытаясь вытолкнуть Узумаки за дверь, что вполне себе было безуспешно.

— От тебя смердит сигаретами! Иди помойся и тогда возвращайся!

— Дорогуша, эти сигареты стоили дороже, чем любое твое платье, поэтому завали хлебало или остаток ночи проведешь в адской конвульсии. Уж поверь, это я тебе обеспечу.

Раздражение Наруто накатывало волнами из-за копящейся усталости. Все дружно забили на свои обязанности и только блондинка понимала ответственность своих полномочий, поэтому выполняла работу добросовестно. И сейчас тот, кто за ее счет ничего не делает, лишь носится хвостиком за своим кумиром, смеет ей что-то говорить? По правде, Наруто тоже не нравится ни резкий запах ее духов, ни полусонные причитания не то, что Сакура абсолютно не умеет бесшумно ходить и уж тем более тихо собираться. Но Узумаки ни о чем не говорила. Конечно, можно поскандалить, но результата это не даст никакого.

— Харуно, если у тебя началась «кровавый водопад» – это не значить, что можно ебать мозг всем и каждому.

Шуточно отмахнувшись от попыток Сакуры начать скандал, Наруто неловко задела ее за живое. Сакура жутко покраснела и чуть ли не заверещала на всю округу, но резкий всплеск КИ Наруто заставил ее потухнуть.

— Слушай сюда, дорогуша! Мне тоже не нравится сожительствовать с тобой, но это необходимость, хотя, если говорить правду, мне более спокойно спалось бы меж Какаши и Саске, чем бок о бок с тобой. Помимо того, что ты разговариваешь во сне, так ты совершенно не умеешь тихо ходить и собираться. Каждое утро у меня ощущение, что стая гремлинов переворачивает комнату. Поэтому давай лучше ляжем спать, пока я одну розоволосую обезьяну на улицу спать не выкинула.

Внушающий тон Наруто пугал, а разъяренный взгляд был более чем доходчив и понятен. Не став дожидаться реакции Харуно, Узумаки вынула из рукава странную колбу с иглой и вколола себе в руку. Из-за ежедневного стресса и обилия чакры, которую она просто не успевает выплескивать на тренировках, у Наруто развилась бессонница и без особых препаратов заснуть спокойно она не может.

Вколов себе снотворное, она выкинула колбу в пространственный карман, подмяла подушку под себя и накрылась одеялом с головой. Буквально через несколько минут ее сознание медленно уплывало в пустоту сновидения.

Утро для Наруто выдалось обыденно незадавшимся. Даже сквозь пелену транквилизатора, Сакура своим топотом «маленьких» ножек смогла разбудить блондинку. Разлепив потускневшие голубые глаза, Наруто в полном недовольстве выпустила гортанный рык. Ее жутко бесила Сакура, а просыпаться каждый день ни свет, ни заря только для того, чтобы «созерцать», как «обезьяна-ревун» расчёсывает свои длинные розовые патлы, красится и «приводит себя в порядок», ей ох как не нравилось.

Переодевшись в столь привычную рубашку, которую она никак не переделает, чтобы пуговицы застегивались на груди и в серые брюки, которые хорошо пропускали воздух из-за чего в них было комфортно заниматься рутиной. Узумаки спустилась на первый этаж. К ее удивлению там уже была вся команда. Хатаке с забинтованной рукой, прижатой к животу, сидел на подушке с кружкой чая на столе и книжкой в руке, Саске быстро уминающий свою порцию завтрака, одетый в свою одежду для тренировок и Цунами, что всегда вставала рано и готовила еду для их гостей.

Узумаки подивилась тому, что их вечно ленивый сенсей сегодня соизволил подняться в шесть утра и спуститься на первый этаж. Вообще, Тазуна отправлялся на объект в восемь утра, с девяти начиналась плодотворная стройка. Фактически, она еще могла спать аж два часа, так как времени на сборы у Наруто уходило меньше пяти минут.

— Утро доброе, черти.

Поздоровавшись в своей привычной манере, Наруто получила косой взгляд Учихи и «веселый глаз-улыбка» от Хатаке. Мужчина сегодня был на диво бодрый и странно веселый, хотя Узумаки с момента прибытия на острова ни разу не накладывала на него эффект «похоть». Это было очень странно.

— Так! Короче, с этого дня я сплю с вами! Это не обсуждается.

От заявления Узумаки все опешили. Хатаке чуть привыкнув к поведению ученицы вздернули брови в удивлении. Учиха в несвойственной ему манере выпучил глаза, а на кухне прозвучал грохот от какой-то упавшей из рук Цунами утвари. Даже Сакура услышала из ванной комнаты слова Наруто.

— Чего! Ты совсем с ума сошла! Какаши-сенсей, если эта сумасшедшая будет с вами спать, то и я тоже!

— СОГЛАСНА! Пусть Сакура спит с вами, а я в отдельной комнате! Можно даже положить ее рядом с Учихой!

Вылетев из ванной Сакура сразу перешла на более высокие ноты, не заботясь о том, что наверху еще спят люди. Девушка считала, что целомудрие Саске-куна дороже, чем сон ребенка и работающего ежедневно старика.

— Девочки, успокойтесь. Что случилось?

Нарочито вежливо-спокойным голосом Какаши пытался разрядить атмосферу. Харуно злобно сверлила своим взглядом безмятежный стан Узумаки, в то время пока та сама думала, как хорошо она сегодня выспится.

— Она меня заебала! Че-то пиздит во сне, поутру шебаршит, кряхтит, елозит! Я спать не могу!

Грубым возмущенным тоном Наруто бессовестно жаловалась на свою соседку, понимая, что ее нервы откровенно сдают. Сакура же в свою очередь не постеснялась выдать учителю то, что считала нужным или хотя бы то, что знала о Наруто.

— Какаши-сенсей, она каждый раз перед сном чем-то колется, а потом накрывается с головой одеялом и не реагирует ни на что.

Хатаке почувствовал, как на загривке зашевелились волосы. Зная арсенал Наруто, неизвестно что такое она могла себе вкалывать. Узумаки понимала, что в свете слов Сакуры, ее по меньшей мере представят наркоманкой, поэтому подняв раскрытые ладони до уровня плеч в примирительном жесте, Наруто наглым обвинительным голосом произнесла:

— Пока два пидораса и одна пидораска хуи пинают, я каждый день работаю. Помимо охраны помогаю на стройке, из-за этого у меня сон не идет никак, поэтому и использую транквилизаторы.

— Эй! Наруто, можно не так грубо!

Какаши возмутился из-за использованных Наруто эпитетов, но промолчал из-за второй части ее повествования. У него была железобетонная отмазка – он пострадавший. Саске мужественно проигнорировал нападки Узумаки, а Сакура сжав кулачки покрепче хотела что-то сказать, но ее перебили.

— Похер на Какаши, он больной, а ты, Учиха, какого хуя филонишь!? Я-то прекрасно знаю, что ты оправился от травм и сейчас ежедневно тренируешься до заката. Может используешь свою энергию во благо команды? Не говоря о тебе, балласт. Нихрена не пострадала, даже единственной царапины для приличия не получила!

— Ты-то больно много пострадала, что так ерепенишься!?

— Слышь, ты бы хавальник свой закрыла! В последний раз предупреждаю! Я замочила ебанного Забузу, кокнула Гато и еще несколько дней подряд прочесывала ебаный остров, ища выблядков этого мафиози! Суммарно, я за четыре дня сделала больше, чем вы все вместе взятые за все время нашей миссии, поэтому имейте совесть!

— НАРУТО!

Окрик Хатаке отвлек Узумаки от закипающего котелка гнева. Сакуре действительно повезло, что сегодня блондинка пренебрегла необходимостью одевать наручи, ибо могла уже лежать в конвульсиях. От недосыпа, переработок и постоянного стресса нервишки Узумаки действительно стали сдавать.

— Инари проснулся, будь потише.

Поток брани, который она хотела направить на Какаши, был резко остановлен, так как ребенок действительно проснулся и спускался заспанный по лестнице. У голубоглазой еще не все резьбы посрывало, чтобы она наплевала на наличие ребенка в компании и использовала нецензурную лексику.

— Так. Я вас понял. Сакура, Саске, почему вы пренебрегаете своими обязанностями?

Какаши перешел с умиротворенного голоса на более строгий, буравя серым глазом дырки в двух персонах. Ситуация с Учихой была ему ясна. Зависть не давала ему покоя. Поэтому он не прохлаждался, а все это время тренировался в лесу. Но это не было оправданием того, что он сбросил всю работу на своего товарища. Сакура же имела более низменный мотив. Видя, что Саске перекинул свою работу на Наруто, она также делегировала свои обязанности столь ненавистной ей персоне, а сама все время проводила со своим кумиром, наблюдая за его «успехами».

— Видимо без сенсея вы еще ничего не можете. Саске, то что ты все время тренируешься – не является оправданием увиливания от работы, а ты, Сакура… должна больше времени уделять собственному развитию, а не желаниям.

Отчитав их, Хатаке опять уткнулся носом в книжку, так и не решив проблему. Работа капитана генинов, не знающих даже базовые обязанности шиноби была не для него. Даже работая оперативником АНБУ, он не часто брал на себя лидерские обязанности, так как ему это не нравилось.

— Хорошо. Тогда сегодня Саске и Сакура сегодня сопровождают Тазуну-сана, завтра я и так будем меняться пока мост не будет простроен. Возражения есть – возражений нет.

— Кто тебя назначил командиром отряда!?

— Сила. Сила и заслуги. Не ты и ни Саске завалили Момочи, Гато и компанию.

— Зато ты забрала его меч!

— Но-но-но! Это трофей! В первой битве если бы не я, то Забуза порешил бы всех и во второй сценарий не поменялся.

— Ты напала на него, когда Какаши-сенсей сделал всю работу!

— Нет! Что в первой битве, что во второй Какаши-сенсей сплоховал и дважды не был убит. О! Кстати! Какаши-сан, как будете возвращать долг жизни?

Наруто вспомнила то, что дважды спасала жизнь Хатаке, а долг жизни, даже среди товарищей по команде, считается очень серьезным в мире шиноби. Но ситуация или точнее спасаемый субъект был не тем. Хатаке открестился, сказав, что товарищи должны помогать друг другу. Узумаки на это никак не обиделась, так как знала заранее, что с этого прохвоста ничего нельзя стребовать.

В итоге Наруто удалилась в спальню, чтобы, наконец, выспаться в тишине, пока Саске и Сакура будут выполнять свой служебный долг. Но ее опять прервали. Постучавшаяся в дверь Цунами не дала вколоть снотворное. Тяжело выдохнув, Наруто выпустила женщину без видимого раздражения.

— Цунами-сан, вы что-то хотели?

Женщина на диво была нервной. Ее глаза бегали, губы то открывались, то обратно сжимались в узкую полоску. А она сама взяв Наруто за ладонь, медленно двигала огрубевшими пальцами по коже куноичи.

— Наруто-сан, вы себя хорошо чувствуете?

Вопрос Цунами вызвал небольшое удивление, Наруто вопросительно подняла бровь.

— В каком смысле?

— Ну… вы у нас гостите уже полтора месяца и…

— Цунами-сан, говорить четко. Я плохо понимаю намеки.

— У Сакуры-чан уже два раза был цикл, у вас же… еще не было.

На секунду задумавшись, что она имела ввиду под «циклом», Наруто скривила губы в усмешке. Но этот вопрос навел ее на размышления. Три месяца уже прошло с ее перерождения, но за это время ни одной менструации не было. Это наталкивало на мысли, но если говорить откровенно, то бесплодие никак не пугало Наруто. Не сказать, что в своих мечтах, она предполагала вынашивание ребенка. Честно говоря, Узумаки вообще не хотела беременеть, так как в памяти были живы картины, как ее сестра из прошлой жизни страдала.

— Согласна. У меня нет месячных, как минимум три месяца.

Цунами вскинула брови в удивлении от спокойного тона Наруто. Женщина предпочитала думать, что это просто ее обычное состояние, а не игнорирование проблемы. Все же для Цунами возможность рождения ребенка была главной ценностью в женском теле, поэтому она даже не допускала мысли, что будут женщины, которым будет глубоко все равно на бесплодие и тому подобное.

— Вам следует провериться у врача.

— Хорошо. Когда вернусь в Коноху, схожу в госпиталь. Наши врачи на порядок лучше, чем местные.

— Прошу вас, только не затягивайте.

— Не стоит беспокоиться, Цунами-сан. А сейчас, будьте добры, я хочу спать.

Спустя три недели, мост был завершен. Тазуна хотел его назвать в честь седьмой команды, чтобы мост носил это счастливое число, как знак новой надежды для Страны Волн. В принципе, это название вполне подходило, так как большая удача, что Гато с его сторонниками были убиты неподалеку от этого счастливого моста.

Узумаки покидала страну Волн без лишних эмоций. Ее не радовало возвращение в деревню, но в тоже время в этой мертвой глуши ей не хотелось оставаться. Материалы, которые она взяла из дома заканчивались катастрофически быстро. Это, пожалуй, была главная причина того, что Наруто все же испытывала больше желания вернуться в Коноху, чем остаться в обществе, пусть и не цивилизованных, но людей, а не Коноховского сброда, который так любит ее экранизировать в виде демона и апостола апокалипсиса.

Возвращение в деревню проходило в ускоренном темпе, команда семь перемещалась верхними путями из-за чего времени на обратный путь потратили в трое меньше, минуя все деревни и не делая зигзаги из-за точек для пополнения продовольствия. Их путь лежал через чащу, но шел он по прямой.

На восходе третьего дня семерка, наконец, увидела на горизонте ворота деревни. Сакура заулыбалась, Какаши окинул взглядом родную местность, Учиха и Узумаки сохраняли спокойствие. Но на миг, если бы кто-то на нее поглядел, в глазах Наруто проскочило удивление, радость и в тоже время но раздражения.

Ого. Вы уже возвращаетесь в эту помойку.

Голос биджу выдернул блондинку из пучины собственных размышлений, заставив обрадоваться и рассердиться одновременно.

Неужели! Ты обещал, что проспишь месяц, а на самом деле дрых в два раза больше.

Я ничего не обещал, лишь предположил, что слияние займет месяц. Удивительные вы создания, вините кого-то в том, что от него не зависело.

От замечания Курамы, Наруто потухла, ее гнев сменился толикой совестного стыда. Девушка замолчала, прежде чем собраться с мыслями и произнести.

Я рад, что ты вернулся, Курама.

Да? А, по твоим словам, это не было заметно.

Тс! Вот же блохастый змей… Мне казалось, что ты меня снова игноришь!

Я не настолько ветреный в своих решениях, как вы, люди.

Хо-о-о, ну в язвительности ты не потерял и не преумножил.

Делилась моя сила, а не разум. Делилась моя сила, а не разум.

В язвительной перепалке Узумаки провела время до их возвращения в Коноху. После пересечения КПП, Хатаке повел всех в резиденцию Хокаге, где им уже было приготовлено специальное окно в расписании Хокаге для доклада.

В кабинете их уже ждал Сарутоби, что мирно покуривал свою трубку, Ирука, который в данный период помогал, как секретарь Сандайме и двое старейшины, Хомура и Утатане. Стоило седьмой команде только пересечь порог кабинета, как все взгляды сконцентрировались на Наруто, а точнее на цельнометаллических наручах, что она носила.

— Что?

Узумаки рефлекторно поежилась от взглядов хищников, ощущая мерзкую холодную дорожку вздыбившейся кожи на спине. Какаши немного уловил напряженность атмосферы и знал, как будет реагировать Наруто, по крайней мере предполагал. Поздоровавшись с каждым поименно, Какаши предоставил сжатый доклад, написанный в свитке.

Хирузен машинальным движением забрал отчет и переложил его в ящик стола. Сложив руки домиком, Сарутоби задал интересующий его вопрос:

— Наруто, скажи пожалуйста, откуда ты взяла эти наручи?

Изогнув вопросительно бровь, Узумаки тряхнула шейкерами, заправляя отсек с отравленными иглами.

— Я их сама сделала.

Хирузен удивленно сморщил лоб. Его поразила такая новость, но все же в уме старого политика была крупица сомнения. Та Наруто, которую он знал, мягко говоря, не была слишком изобретательна. Целеустремленна, упорна, иной раз тупоголова, но… творческой изюминки… ей не хватало.

— И тебе никто не помогал?

— Кто бы согласился помогать мне, когда даже вот этот остолоп отказывается!

Узумаки ответила эмоционально, приплетая к своей речи Какаши, чтобы сбросить накал внимание со своих поручей. Девушка пихнула джоунина локтем в обиженном жесте.

— Хм? С чем же Какаши не желает тебе помогать?

Узумаки откровенно нервировал этот допрос, ибо по-другому столь откровенные, наводящие вопросы она назвать не могла.

— Стихия Молнии.

Покачав головой, Сарутоби лилейным голосом произнес:

— Наруто, стихия молнии очень опасна, она может…

— Да-да, навредить своему же пользователю. Псиб, Сандайме-сама, вот уже сама разобралась. Без вашей помощи.

Грубый и нетерпеливый тон Наруто был плохо оценен публикой, в частности Какаши и Ирукой. Советники на диво молчали. Джоунин и чунин знали некоторые, еле заметные жесты Сарутоби, когда он умышленно позволял влезать в свои разговоры, а когда нет. Сложенные руки в замок говорили о том, что сейчас ведет диалог Хокаге и перебивать его не стоит, даже во благо этикета, что само по себе звучит смешно.

— И… ты разобралась сама? Хотелось бы, с твоего позволения, узнать, как ты это сделала?

Разведя руки в стороны, Наруто со страдальческим лицом объяснила свой принцип.

— Использовала естественную стихию и от обратного нашла путь.

Сарутоби изогнул бровь, в его взгляде не было той самой ноты «добродушия», сейчас в выцветших глазах была сталь диктатора. Пусть его мимика и положение век не выдавали этого, в глубине глаз это отчетливо читалось. И если бы Наруто не продолжила бы говорить, то ее в принудительной форме заставили бы.

— Била себя электричеством, пока не уловила нужные колебания в чакре.

От удивления у многих полезли брови на лоб, но больше всего был удивлен Саске, а точнее он больше всего прислушивался, так как это могло быть хорошим источником полезной информации. Как бы не вела себя блондинка, это никак не отменяло то, что сейчас она была на пике своих сил и, откровенно говоря, превосходила его.

— Наруто, это очень опасный метод, как ты…

— Хокаге-сама, а давайте я свои методы оставлю при себе. Коли в нашей деревни так повелось, что без взаимовыгоды ничего не делается, то и я не станут предоставлять товар бесплатно. Хотите что-то узнать – предложите соразмерную цену. В любом случае, шанс того, что без моих комментарий кто-нибудь сможет овладеть Райтоном, используя мой способ – равен нулю. Человек убьет себя быстрее или станет калекой.

Наруто говорила это небезосновательно. Элементарными законами физики в этом мире пренебрегали и про заземление слышали единиц, которые занимаются узконаправленной деятельностью. Шиноби в огромном большинстве используют стихии к которым больше склонны. Имя большой процент совместимости, они интуитивно понимают, как управлять этой силой. Но те, у кого этот процент минимален, не способны использовать ее без особых методик и познания основ.

— Наруто, мы – шиноби Конохагакуре но сато. Мы – одна семья и…

— И в семье принято помогать друг другу. Ваши слова – да сплошной пиздешь на практике. Вот эта чувырла ничему не научила нас за три месяца… Ой, простите. Хождение по вертикальным поверхностям, наверное, мне стоит поклониться в пол за эту информацию. А то я никогда в библиотеку не ходила и не искала методики развития чакры. Мир живет капитализмом. Чтобы что-то получить, надо что-то дать. Кстати, о рецептах моих ядов или о чертежах «шейкеров» можете забыть навсегда. Это мои артефакты и никто их не получит. Забудьте. Что касается Кубикирибочо – мой трофей. Единственное, что я вам могу предложить это тело Забузы Момочи. Как сказал ойнин, тела высокоранговых шиноби хранят в себе секреты своих деревень. Хотите получить секреты Киригакуре, пожалуйста, предложите мне цену, соразмерную рыночной и труп ваш.

Сложив руки на груди, Наруто уставилась взглядом прожжённого коммерсанта в серые глаза Хирузена. Мужчина не понимал откуда в девочке, которую он видел меньше полугода назад столь твердый стержень прожжённого торговца. И это ему не нравилось. Узумаки вела себя слишком дерзко, потому что знала цену себе и своим изделиям. А это было не выгодно для него.

— Хорошо. Я заплачу тебе пятнадцать миллионов Рё за тело Забузы…

— Пятнадцать? Вы меня за дуру держите? Спасибо, я давно научилась у Коноховских спекулянтов, что истинную цену надо смотреть на черном рынке. Семьдесят пять миллионов Рё. Столько предлагают за голову Момочи Забузы без меча и даже без тела. Я же вам отдаю его с потрохами и даже не завонявшего.

— Как ты смеешь! Черным рынком пользуются только нукенины!

В разговор встроилась злая Утатане. Женщина не то что недолюбливала Наруто, она терпеть не могла, когда рядовые шиноби пытаются торговаться с властями, будто с какими-то коммерсантами. Все что покупает Коноха – идет на благо деревни, а это значит и на их собственное.

— Утатане Кохару, вам стоит это рассказать… Да тому же господину Хокаге! Какого, я извиняюсь, члена в нашем госпитале используют лекарства, созданные на основе редких трав из страны Облака? У нашего даймё с даймё Облака серьезные терки и товарооборот между странами строго воспрещен. Так каким же образом, если не через контрабанду, в наши медицинские учреждения попадают столь «редкие» лекарства? Каким образом в магазинах Яманака продаются цветы со всех уголков мира? Некоторые из которых скоропортящиеся и обычная доставка гражданскими лицами слишком долгая, даже семена погибнут, пока караван доберется до Листа из страны Демонов? Наши шиноби побежали бы? Тогда бы цена была бы в двое, а то и втрое больше. Налоги, как никак. Нукенины и черный рынок. И как видно, наш бывший «член семьи» Орочимару, как и другие скрытые селения, готовы платить большие деньги за интересные образцы. Поэтому не стоит делать из меня дуру и принижать мои старания. Плодом моих изысканий вот эти трое все еще живы. Не стоит забывать кто отбил атаку в первый раз, и кто обезглавил мечника тумана.

Вздернув нос, Наруто одарила старейшину презрительным взглядом. Сарутоби скрыл глаза за полями шляпы, обдумывая ситуацию. Надавить на Наруто авторитетом или же попытаться выпытать ее секреты, все равно что подтолкнуть ее на тропу предательства. Девочка уже повстречалась с нукенином из родного селения, а ее торгашеские наклонности говорят о том, что жажда наживы в ней гораздо больше, нежели патриотизма. Это, конечно, плохо, но не так, как то могло быть. Даже непомерную жадность человека можно использовать в свое благо, просто надо знать как.

Кашлянув в кулак, Сарутоби поднял голову, смотря в глаза Наруто. Махнув рукой, он дал знак Какаши, чтобы тот спровадил остальную седьмую команду, чтобы те не мешали в сугубо государственной сделке.

— Хорошо, Наруто. Но цена черного рынка непомерна большая. Все же это деньги не из моего личного кармана, а бюджет Листа, из которого складываются пособия сиротам, льготы, пенсии, выплаты и многие другие виды помощи обездоленным. Давай так, десять миллионов и может предложить какую-нибудь услугу, которую я могу тебе предоставить.

Ля как складно пиздит уебок. Сироты, калеки, пенсионеры – политики моего мира сидят и кивают дружно. Ладно, хуй с тобой, мудозвон. Снижу я цену.

— Хм… Откройте мне библиотеку Хокаге.

От запрошенной услуги двое советников поперхнулись негодованием. Хирузен наклонил голову, беря в расчет стремления Наруто и ее неблагонадежность, чтобы впускать в святилище листа.

— Я не прошу все секции, хотелось бы… секцию клана Узумаки. Я знаю, что по закону, принятом Вторым Хокаге, все имущество мертвых кланов, коим и является Узумаки, переходит в распоряжении Конохи, вместе со всеми знаниями и техниками.

Сарутоби внутренне скривился. Вот куда-куда, но туда он ее не пустит, даже если Минато воскреснет и приставит к его шее свой кунай.

Размечталась, дурочка. Этот мешок с песком так полыхает негодованием, что те две могилы ходячие просто немного фонят.

Курама, ты можешь чувствовать эмоции?

Да. Пока не был инь, мои силы были сильно ограничены, но сейчас все мои возможности вернулись к прежнему знаменателю.

Взяв в расчет слова демона, Наруто хотела предложить какую-нибудь другую секцию, но вовремя осеклась, давая себе ментальный подзатыльник. Если она скажет про любую другую секцию, то Сарутоби мигом поймет, что она может читать его эмоции, хотя за последующие секунды ни его взгляд, ни мимика, ни что-либо еще не поменялись в позе Хокаге.

— Хорошо, Наруто. Придешь завтра и я лично сопровожу тебя в библиотеку Хокаге.

Ах ты сучье говно. Грязь портовой шлюхи! Сучий сын, хочешь спрятать все свитки и показать мне муляжи или «благонадежные знания»!? Мразь.

Быстро поняв, что ее поимели, Наруто даже не могла воспротивиться. Бой был проигран еще тогда, когда она не соизволила по-быстрому отправить клона на черный рынок, чтобы спихнуть тело Забузы и получить свои деньги.

— Ладно. Я согласна.

С огромным усилием Наруто не скрипнула зубами и не выдала в своей позе крайне раздражения.

— Вот и прекрасно. Но не могла бы ты передать тело Момочи сейчас, все же пока течет время, его ценность падает, даже если обработать труп…

Сарутоби не успел договорить. Наруто хлопнула по полу ладонью и перед столом Хокаге появился большой человеческий сверток. Девушка упаковала тело Момочи по всем негласным правилам. Да. Очертаниями – это тело, но чье – неизвестно. Ведь на черном рынке был важен еще один фактор – конфиденциальность. Трупы перепродавались по множеству раз и было бы плохо, если бы о пополнении в ассортименте аукциона потенциальные покупатели узнали бы заранее. Все же телам свойственно гнить. И пока аукцион собирается, часики тикают и организаторам хотелось бы избежать потенциальных проблем, что они опоздали и тело вот успело разложиться, и тому подобное. Проще говоря, липовые отмазки, чтобы вернуть деньги.

Оставив труп, Наруто удалилась, ощущая мерзкий вкус провалившейся сделки. Откровенно говоря, Узумаки вообще не волновало, что ее посчитают неблагонадёжной. Сорвать печать она всегда успеет, а вот спастись жители Конохи точно нет. А жить, как подстилка, ради того, чтобы сохранить сам факт своей жизни – ей казалось омерзительным. Прошлая жизнь показала действительность такого поведения. Неудовлетворенность, сожаление, муки совести и злоба на саму себя.

Ладно. Хрен с вами пел на третьей октаве. В будущем я не повторю подобных ошибок.