Наруто: Темная Заря.

Глава 136

Левиафан несколько лет подряд безостановочно блуждала по миру в поисках источника ресурсов. Нужны были практически все виды металлов, одни для планового строительства, другие для исследования, а третьи для торговли. Тот же самый особый вид железа, что способен пропускать чакру было решено отдать Вулкану для дальнейших разработок, ибо создавать рельстоны и бластеры для кораблей никто не собирался, а зенитные орудия с ударными снарядами можно сделать из немагических сплавов.

Роан не готовилась к тотальной войне, она планомерно подготавливалась к худшему сценарию и медленному порабощению водных простор, а следом за этим и к мировой торговле. Левиафан проделала ужасную работу, не колоссальную, а ужасную, ибо ей пришлось организовать три вампирских клана в двух частях света центрального материка. Условно, материк шиноби делился на две колоссальные части, первая отсекалась страной Земли и Ветра, вторая Страной Демонов, между ними были маленькие вассальные феоды, которые, по сути, не имели никакой самостоятельности.

Первая часть имела огромные просторы и скажем откровенно, внутренних ресурсов на ее территории было практически в три раза больше. В той же стране Ветра вампирша нашла восемь крупных залежей чакропроводящего на огромной глубине, которую просто не могли осилить местные технологии, не говоря о том, чтобы пробраться сквозь песчаный слой. Медь, орова, алюминий и так далее - крупные залежи в стране Облака и Земли, но все они нисколько не обрабатываются, ибо у здешних правителей, во-первых, нет специалистов, чтобы найти подобные залежи, во-вторых, нет мастеров, чтобы создать подобную шахту, не говоря о карьерном способе добычи.

Вторая же была гораздо скуднее, но была практически полностью незащищена и бояться угрозы шиноби было бессмысленно. Даже особых финансовых ресурсов не нужно было для покупки феода на территории стран Демонов и иже с ней. Но так как в ее задание входило не только разведывание местности, но и начало добычи данных ископаемых, то пришлось потрудиться и буквально напрячься, чтобы организовать все доступные прииски.

Один из кланов вампиров находился на смежной территории Земли и Гор. Из-за того, что страна гор была фактическим вассалом Дайме Земли, а маленькая деревня шиноби была полностью зависима от воле Ивагакуре, то образовать небольшой клан вампиров не составило труда. Исчезновение людей никто не заметил, а обращенные вампиры начали трудиться в шахтах, расположенных на плоскогорье с северной стороны страны. Там ни дорожных трактов, ни тем более поселений не было из-за чрезмерной скалистой местности. Вампиры работали в поте лица, но были не так эффективны, как роботы Вулкана. Использовать технику было опасно, так как она создавала мощные вибрации, которые в теории могли почувствовать пользователи дотона.

Если бы шахту рассекретили, то она сразу бы отошла во владения Ивагакуре, а это было недопустимо. Могли бы победить вампиры? Нет. Слишком маленькая численность и весьма низкий уровень сил. А добывали там чакросталь. Поэтому шахта очень важна для любой деревни. Если бы на этой стороне континента была бы сильная деревня, способна потягаться с Ивагакуре, то Роан бы с радостью столкнула лбом двух гигантов, а сама быстро с использованием техники выработала прииск, пока на поверхности бы сокрушались горы под мощью шиноби. Ее бы «грохот» никто не услышал. А так приходилось работать тихо и медленно, а от того неэффективно.

С другими проблем не было от слова «вообще». Дайме страны Демонов не было дела до мирских забот, она пеклась о забытом и запечатанном демоне Морьё, до которого самой Роан не было никакого дела, впрочем, как и до способности Верховной Жрицы предвидеть смерть. Некоторое время Бланш рассуждала на этот счет и не могла принять в толк, что есть это пророчество. Исход с заведомым ее вмешательством в свою судьбу или же результат ее бездействия даже при знании своей кончины? Ей было это неизвестно, но и известность не приносила знания.

Добыча ресурсов проходила планомерно под руководством Левиафан, да только из-за этого у вампирши попросту не оставалось времени на иную работу. Поэтому Роан приходилось использовать своих клонов, чтобы разбираться с графиком добычи ресурсов. Также требовалось построить плавильни и очистительные заводы, но это уже должно было происходить на другой территории. Перемещать руду очень сложно без пространственной способности Роан, но компенсировать скорость можно объемом, ибо запечатывающие свитки никто не отменял.

Возвращаясь в деревню, Левиафан все же не спешила по пути, а достаточно медленно летела. В особенности когда прибыла на территорию Конохагакуре. Прибыв, она обратилась в туман и вальяжно облетала дома, заглядывая в окна, наблюдая за людьми. Ища то ли новую «жертву», то ли просто развлечение. Но насколько все же отвратительна Судьба, что несмотря на ее пассивную и весьма противоречивую лень, она все же исполняла свой первостепенный долг - охрану создателя, основного тела и сознания.

Вампирша остановилась, замерев в неожиданном шоке. В груди все сжалось, а клыки сами собой отрасли от вспыхнувшего гнева. Но беловолосая не бросилась и не стала делать поспешных решений, она остановилась, затаилась и начала всматриваться. В слабо зашторенном окне виднелась парочка, что развлекалась на небольшой двуспальной кровати.

Девушка шатенка не источала следа чакры достойного шиноби, обычная гражданская. Среднее телосложение, отсутствие мышц, худоба, руки мозолистые, видно, что от тяжелого физического труда. Волосы чистые, но без красивого лоска дорогих масел и прочих банных жидкостей. На лице подобие макияжа: угольным карандашом подведенные стрелки, по всей видимости свеклой накрашенные губы, на щеках белизна от странной пудры. В общем, по всем внешним признаком можно было отнести эту даму к крестьянкам. Левиафан не видела ее одежды, поэтому точно сказать не могла. Что касается уже чисто внешних данных: грудь двоечка, бедра рыхлые, квадратная задница. Ничего выдающегося. На теле множество родинок.

Но вот суть злобы вампирши крылась в ее партнере. Эту физиономию, волосы и телосложение она не перепутает ни с кем. Мечник, что буквально несколько лет назад клялся в вечной любви Роан, стоял на коленях, плакал и умолял дать ему шанс. Теперь же нагло изменяет за спиной своей «возлюбленной».

Ненависть Роан, что пока что не знала об этом, иначе бы парень не был в таком целостном состоянии. По крайне мере на это надеялась сама Левиафан.

Блять, какой, сука, стыд! Это мурло было ухожено, вылечено, выучено, сука, тебе обеспечили жизнь, блядина тупорылая. А ты так нагло харкаешь в душу своему благодетелю. Вот мразь, сукин сын, тебя даже на опыты не толка пускать, пустышка третьесортная. Нахуй, если она тебя прибьет или пустит в расход, ни капли моей крови не получишь, сдохнешь на обочине дороги, тварь. Не хочу полнить свой кровососущий выводок таким мусором. Блять, хотя среди них есть и похуже. Ладно, раб он и в Аду раб.

Не зная что делать и уж точно не собираясь действовать без воли Роан, Левиафан молниеносно направилась в сторону Башни Хокаге, там ощущалась ее мощная чакра. Вампирша мчалась так быстро, как никогда прежде. Ей двигала ненависть и желание уличить преступника-предателя с поличным, а для этого нужна была сама Роан. Связаться с ней и сказать «дуй сюда, тут Кенш кому-то вдувает» было бессмысленно-смешно, ибо она бы просто отмахнулась, опять потонув в своей работе.

Несмотря на нечеловеческий эгоизм Роан и ее практически божественную сущность, ибо она все равно до сих пор оставалась ментально человеком, беловолосая была верна своему долгу и старалась делать работу максимально чисто, совершенно. А покуда Левиафан - это отражение ее личности еще времен «генинства», того дичайшего упрямства, хамства и бунтарства, то беловолосая могла вполне себе естественно отмахнуться, сказав: «Не придумывай».

Влетев на полной скорости в кабинет Роан, Левифан не заметила, как сама вышибла дверь, от резкого потока воздуха бумаги на ее столе взлетели. Роан нахмурилась, но не сказав ничего, схватила все листы телекинезом и вернула их на стол, в невесомости сортируя. Похоже это уже ей стало настолько привычно, что она делала это машинально. А ведь в первый раз за такую выходку она буквально послала в погоню за беловолосой гудодаму, дабы та научила ее поведению.

— Нах, немедленно, за мной! Там, ебать, ахуеешь!

Резкие выкрики Левиафан, что звучали несвязанно и весьма удручающей грубо, немного разозлили Бланш, но та понимала, что вампирша никогда не занималась «приколами». Она была серьезна, но всегда играла роль инфантильного подростка. Впрочем, это было отражение ее личности, когда только начинался ее путь.

— Что у тебя там случилось?

Блан устало встала из-за стола, отодвигая кресло подальше. Бумаги перед ней перекочевали на правую сторону. Левиафан нисколько не унималась и уж тем более не собирала ждать. Вампирша подскочила, хватая советницу за руку и потянула за собой, а поскольку сил в нежити было хоть отбавляй, получилось это весьма комично. Роан нисколько не сопротивляющаяся буквально летела, развеиваясь флагом, когда вампирша бежала по крышам с ужасающей скоростью.

— Может быть помедленнее? Я чувствую себя флажком на машине.

Голос беловолосой тонул в свисте ветра, но так как они были связаны ментально, то Левиафан все прекрасно слышала. Малиновые глаза вампира блистали ужасающим рубиновым цветом, что говорило о ее крайнем степени возбуждения.

— Нет! Ты должна это видеть!

Резкий ответ неживой вызвал неподдельный интерес Роан. Так как в их жизни была только планомерная подготовка селения к Третьей Войне, что уже была не за горами, и развитие добывающей промышленности для собственных нужд, Бланш надеялась увидеть плавильню или уже готовые партии металла, который можно было отправлять на базу, для обработки, литья и уже после судостроительства. Бланш действительно ожидала чего-то хорошего, но когда они остановились возле какого-то дома в окраинном районе Конохи, Бланш засомневалась, что это будет что-то касающееся их работы.

Так как в селении ей никто не мог причинить настоящего вреда, то Бланш не использовала в пассивном режиме сенсорику, в кабинете ее защищал барьер, который не так уж просто сломать, но даже если рассматривать этот вариант, он успеет продержаться долю секунды, которой хватит Роан в экстренном случае, дабы приготовиться к битве.

Вампирша стояла возле окна с погасшим светом и активно тыкала в него пальцем. Бланш раздраженно закатила глаза, но все же сделала вальяжный шаг вперед, чтобы заглянуть в комнату. Левиафан готовилась к худшему, к резкому выплеску чакры, что снесет треть района, к жажде крови, что накроет деревню и тысячи смертей сердцечнобольных. Даже к расправе над предателем.

Роан застыла, на ее лице была неверие. Распахнутые глаза, приподнятые брови, сморщенные нос, сжатые губы. В этот момент Левиафан уже готовилась покидать область, дабы ее тело не уничтожило. Но прошла секунда, ничего, пять и такая же тишина. Лишь грудь Роан вздымалась от глубокого дыхания. Лицо ее разгладилось, она не держала маски безразличия, девушка испытывала острое чувство предательство и, пожалуй, грустила, испытывая отчаяние от душевной раны. Это была написано на ее лице. Она больше не смотрела на сношение ее партнера с какой-то девицей. Ей это было неинтересно и очень больно смотреть.

Бланш прикусила губу до крови, глубоко вдохнула, набрав воздуха полную грудь и застыла так на минуту, пытаясь сдержать все, что рвалось наружу вместе с обидой и злостью. Чакра, яки, аура и так далее. И ей это удалось, ее присутствие осталось таким же незаметным. По ту сторону ни на секунду не затихали скрипы кровати, стоны девушки и мычание парня.

Она сделала шаг назад, развернулась и спрыгнула с крыши подле окна, на землю. Вампирша ожидала, что сейчас она рванет в противоположную сторону с такой мощью, что это сдание полностью снесет или хотя бы воспарит в небеса, а все окружную пыль сдует порыв воздуха от преодоления сверхзвуковой скорости. Но нет, она медленно шагая направилась назад в башню Каге.

Левиафан недоумевала и откровенно не понимала:

Что тут происходит?!

Вампирша сама резко рванула нагоняя Роан. Недолго ее малиновые глаза буквально сверлили диким взглядом, полным гораздо большей ненавистью и обидой, чем у самой Бланш сейчас.

— Что ты делаешь!? Ты это, блять, проглотишь? Какого хуй!?

Возмущению вампирши не было границ, если бы не стальная воля Роан, что удерживала ее от необдуманных поступков, пожалуй Левиафан сама бы ворвалась в спальню и обоих, сначала изнасиловала, а после медленно рвала на куски, наслаждаясь кровью и вкусом отмщения.

Бланш покачала головой, сложив руки за спиной. Подняв голову вверх, она всматривалась фальшивыми голубыми глазами в белый полумесяц. В ее глазах застывшая боль, что не могла вырваться наружу из-за воли девушки. А в голосе вперемешку с досадой была боль:

— Что ты хочешь сделать? Убить их?

— Как минимум! Минимум! Он предатель!

Голос вампирши дребезжал от дикого рыка и чудовищной ярости, что буквально лучились из ее естества. Роан же оставалась более пассивной. Ее голос тих и спокое, боль и досада не могут завладеть ее разумом.

— Да. Так оно и есть. Но это того не стоит.

— Как, блять, не стоит!?

— Если бы я убила его, то на утро вся деревня бы судачила об этом.

Аргумент и невысказанные последствия, что вполне ясны даже без озвучивания нисколько не повлияли на вампиршу, она скрипела зубами и лязгала когтями, семеня за спиной, заставляя Роан поворачивать голову назад.

— Похуй на это село! Он такой же как Курама!

Восклик вампирши и упоминание ненавистного демона все же заставили Бланш на мгновение вспыхнуть, что от ее силы штукатурка с деревянных стен простецких домов посыпалась на землю из-за резкого увеличения гравитации в маленьком диапазоне. А вот вампирше было хуже всех, ее буквально сбило с ног и опрокинуло.

— Сколько раз я просила не называть его имени?

Рык голоса Бланш лучился опасностью, но она быстро вернула самоконтроль. Голос Роан звучал более строго и с гораздо большей ненавистью, злостью, чем при ее недавних словах.

— Да похуй, что пидор хвостаты, что мудак патлатый - одного поля ягоды! Они предали нас!

Левиафан не унималась, поднимаясь с земли, стряхивая пыль с одежды. Ее слова заставили замолчать Роан на несколько минут, а их пара погрузилась в тишину посреди дороги. Вампирша смотрела на гуляющий по небу взгляд голубых глаза. Буравила и ждала ответа.

— Знаешь, Леви, я подозревала это.

— Что?

Слова Роан заставили вампиршу еще больше вспыхнуть в своем обили эмоционального огня. Непонимание, злость, досада, ярость, ненависть и опять же все по новой. Роан же не менялась больше, задумчиво размышляла произнося мысли в слух:

— В последние полгода у нас совершенно не было интимной близости. И это не я не хотела, это он не мог.

— Какого!?

— Отговаривался, что устает на миссиях и тренировках, дабы догнать меня. Но теперь я осознаю, что он просто находил другое место для выплескивание своей энергии.

— Что за хрень!? Ты видела эту шмару! Ни сисек, ни жопы, что уж говорить про те финты, что ты творила своей…

Свои слова Левиафан активно дополняла жестикуляцией, буквально очерчивая руками фигуру Роан. Это выглядело забавно, что на губах Бланш появилась полуулыбка.

— Хах, знаешь, время идет, а ты не меняешься. Эти отношения изначально были обречены на подобный исход. Знаешь почему?

— И? Просвети меня?

— Потому что Я - Бог Шиноби, а он лишь слабый джоунин. Я второй человек после Хокаге, а он даже не последний в списке властьимущих, его там просто нет. За мной гособеспечение, в его кошельке только то, что платят за миссии. Мне продолжать?

Рассуждения Роан вгоняли в тоску, но Левиафан нисколько не унывала, а ее лицо не менялось в своей гримасе, что буквально отражала слова: «КАКОГО…?»

— Все равно не понимаю!

— Он не чувствует себя мужчиной. Он не обеспечивает, не защищает и не может сберечь меня от чужого влияния.

Слова Роан заставили вампиршу схватиться за голову и рвать на себе волосы.

— Знаешь, я ебу твою логику в уши. Его кормят, поют, одевают, оберегают, да к тому же трахают, так что из ушей пар свистит! Он, блять, как у бога за пазухой.

Ее слова опять заставили Роан улыбнуться и даже немного хихикать, что не много успокаивало, даже радовало вампиршу глубоко за стеной из чудовищной бури злобы и непонимания. Бланш скрыв смех за ладонью, продолжила рассказывать вампирше о причинах подобного исхода:

— Это ли диссонанс, возникающий у большинства мужчин. Вот комфорт, а вот твоя гордость. И многие попросту не могут ее перебороть. А те кто с ней поступаются становятся зависимыми паразитами, что также плохо.

— И? Я не улавливаю логики.

— Мы изначально друг другу не подходили. Просто он испытывал чувство глубокой благодарности ко мне, а также обычная похоть, что в прочем была взаимной. Когда и то и то поблекло, этим отношениям настал конец. Детей у нас нет и быть не может, поэтому и будущего у этих отношений нет никакого.

Бланш сама того не осознавая, ощущала облегчение от этого разговора. Пояснения инфантильной сущности вампирши позволяли выговориться и дать самой себе, может быть ошибочный, но ответ на происходящее. Ведь среди них должна же остаться трезвая голова.

— Слушай, я тогда не понимаю другого. На кой хуй он тебе был нужен? Если тебе нужен хуй, так у Вулкана больше, если не нравится можно изменить. Ебать, он может быть даже железным! Железный елдак!

— Ха-ха-ха…

Это был скорее печальный смех, чем радостный от хорошей шутки.

— Если бы в этом было только дело. Знаешь, иной раз приятно ощущать рядом с собой человека, что испытывает теплые чувства к тебе. Его благодарность и похоть казались мне влюбленностью, а из этого чувства иногда рождается любовь. Очень принято, но очень больно.

Всякий раз, когда Роан злилась, вампирша становилась ее «внутренним голосом» и в тоже время когда Роан была с ним в связи, она была отражением ее инфантильной, порывистой сущности. Сейчас не Роан кидалась злобой во все стороны, а Левиафан показывала ей реальность, все происходило наоборот, что не могло не значить рост Бланш над самой собой.

— Ладно. Хрен с тобой, не буду я лезть в твою «эмоции», но ты все так оставишь!?

— Нет. Как только он вернется, я сразу же выставлю его за порог.

— Что!? И все!?

— Интересно, а что прикажешь мне делать?

— Яйца оторвать, хер выдернуть, все это пришить ему на лоб, а лучше сразу ко рту, чтобы вечно хуй сосал. Блять, но нельзя же так!?

— Без скандала и разборок? Леви, зачем? Что это изменит? Пусть идет себе на четыре стороны, мне это будет хорошим уроком. Моя совесть чиста, я сделала все что могла.

— Блять, вот не пойму, то ли ты пассивная дура, то ли просто дура.

— Его смерть мне не принесет выгоды, его страдания не принесут выгоды, как ровным счетом и удовлетворение. Тогда все это становится пустой тратой времени.

— Гррр! Иной раз я ахуеваю с тебя, как можно так?

— Хах. А представь как ему будет обидно, когда вместо скандалов, слез и прочего, я просто вышвырну его из дома.

— Блять, ну это мало!

— Иной раз мало лучше, чем чрезмерно много.