Наномашины, наследник! Том 9 (Николай Новиков) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 12

Вот… бывает такое, что несмотря на отсутствие доказательств, ты прямо всей душой ощущаешь — что-то здесь не так, что-то надо делать. Вот и у меня возникло это чувство. Интуиция прямо говорила: «Братишка, делай, есть же».

Конечно, я не понимал в чём дело, но наверное за свою жизнь всё-таки наработал какой-никакой опыт поиска и решения проблем. А так как опыт был в основном «бей-беги, но лучше просто бей», то я просто вошёл в невидимость и вмазал по челюсти, пока не стало слишком поздно.

Что-то мутное началось с этим Иоганном… как-то он, притих как-то начал подозрительно глазами водить, будто что-то выискивать, к чему-то прослушиваться. И с учётом, что он постоянно носит странный клинок в ножнах, к которому говорит не прикасаться, как и его самоуверенность — я решил, что психику дитятке лучше бы не травмировать. Ну не просто так он был уверен в победе, верно? А дети они такие… впечатлительные после первых пиздюлей. Поверьте — драку с Морозовым всё ещё помню, как и первый ремень от бабушки.

Иоганн уже начинал мычать и просыпаться, так что я просто усадил контуженного на лавочку и поспешил удалиться — а то знаю я этих, сейчас пойдут расспросы.

И перед тем, как скрыться, я бросил взгляд на его меч. Не знаю что с ним. Если у Теодора третьим глазом сразу видно, что его Миазма — тёмная дрянь, которые медленно сжирает носителя, то здесь ничего. Из-за ножен? Они явно необычные.

Но меч молчит, а глазом Шеня ничего не видно.

«Тёмная дрянь… плохая…», — хмурюсь, — «А может и нет. У Теодора всё очевидно, но тут…»

— М-м… — мычал просыпающийся Иоганн.

Так, ладно, валим. Я ускоряю шаг и скрываюсь в коридоре. Даже не переодевшись, беру вещи и через десять минут уже закрываюсь в моей комнате! И только после этого уже начинаю переодева… так, стоп! За мной же подглядывают!

— Не смотреть, я голенький!

Я прикрыл всё самое ценное, спрятался в ванной, и там уже переоделся. И только после этого вернулся к главной теме.

— Призраки, вы видели⁈ Я круто победил крутого ребёнка! Драка, победа! Как вы и хотели! Видели⁈

— «Нет»

— Вы угараете⁈ — завизжал я.

Я услышал загробный смех, будто скрипучий ветер донёсся со склепа. Стало неловко и сердито, так что я насупился как злой котёнок.

— «Поверил»

— «Доверчивый»

— «Забавный»

— «Но правда победил»

— «Даже Наследие не использовал»

Я тут же перестаю парадировать мать и хмурюсь, задумываясь об услышанном. И нет, не про «забавный» — это меня давно не смущает, я правда приколдесный чувак.

— Наследие? Что за… наследие?

— «Потомок Анафемы. Его сосуд. Сосуд для Бога»

— «Мы сказали, как убить Анафему»

— «Ты — нереализованный потенциал»

— «Ты — случайно выживший»

— Но… но отец сказал, что и правда убил его! И поэтому моё тело не заняла его душа! — сказал я.

— Анафемы нет. Его тело есть. Сосуд. Ты.

Я замолчал, пытаясь осознать услышанное.

Папа… ничего такого не упоминал. Да, про убитого Анафему и его попытку во мне переродиться, как и то что я потомок бога — конечно знал. Но то, что я ВСЁ ЕЩЁ сосуд для кровавого тёмного бога? И этот потенциал просто не раскрыт⁈

Я сжимаю-разжимаю кулак, хмуро глядя на мышцы и вены под ними.

— Да вроде обычный… — бормочу.

— «Потенциал заблокирован. Анафема знал, что делать»

— «Его сын тоже знал»

— «Сын тоже сосуд — мёртвый. Среди нас»

Я вскидываю голову. Не знаю зачем, наверное, в надежде увидеть моих древних родственников. А может одного конкретного. Наверное, я глупец и рассчитывал на чудо — раньше ведь они не показывались.

Но чудо случилось.

Вижу. Я их… теперь вижу.

Очертания, силуэты. Белые, словно обычные призраки. Их множество. Десятки! Я вижу очертания детей, стариков, женщин. Лишь тени, силуэты! Но вижу.

Они мне показались.

И среди них был один, который выделялся сразу. Самый яркий, багрово-алый призрак в балахоне. Он был в самом углу, будто обособленный ото всех.

— И… что это значит? — хмурюсь я.

— «Кровавого бога нет»

— «Его телом управляет другой»

— «Наивный сильный ребёнок»

— «Каким был и его сын»

Я внимательно смотрел на кровавый силуэт. Это явно не силуэт ребёнка — взрослый парень или мужчина. И из всех — он же и самый… материальный, что ли. Плотнее, живее. Будто не совсем дух, а скорее… сущность в такой форме?

— Ем… — тыкаю я пальчики, — А вы мне расскажите?.. Я же ваш потомок как бы… и эм… во-о-о-от… как мне… ам… я хочу потенциал кровавого бога… вооооть…

— «Мало сделал. Не доказал»

— «Анафема мертва. Второй не нужно»

— «Раскроешь потенциал Бога — повторишь его путь»

— «Не сейчас»

— «Не доказал»

Я вздыхаю.

Честно, думал что история с Анафемой уже забыта. Ну сдох и сдох дед, чё бубнить. Туда и дорога — нефиг было во мне перерождаться!

Но вот я говорю с душами своих мёртвых родственников, и передо мной те, кто прямо сказал отцу как убить, по факту, бессмертное кровавое божество. И здесь же — человек моей судьбы. Вот он. Его прямой сын! Второй в роду!

Такой же сосуд Бога, как и я.

Стоит вот. Стоит-молчит. Чё стоит? Чё молчит? А фиг его знает. Загадочный видать…

— Ладно, это оказался не единый квест, а цепочка, — вздыхаю, — А по предателям что? Вы обещали! И что мне делать дальше? Дайте квесты, надо качаться!

Они недоумённо друг на друга повернулись. Видать я первый в роду, кто такую чушь несёт. Квесты, цепочки? Чего? Но часть про предателей они понять должны!

— «Главных предателя два»

— «Оба не здесь. Не укажем. Не скажем»

— Да вы издеваетесь⁈

— «Покажем на сподручных. Они здесь»

— «Пешки»

— «Враги нашего рода»

— «ПРЕДАТЕЛИ!»

— «НАКАЗАТЬ ПРЕДАТЕЛЕЙ!»

И часть призраков полетела сквозь стену.

— Эй, эй, погодите! — я начал натягивать обувь, едва не падая лицом в дверь, — Да погодите, дайте одеться!

Вылетаю, и со всех ног бегу до опережающих полупрозрачных предков. Они вообще ждать не собираются!

— Да погодите вы, у меня же пока маленькие ножки!

Чем дальше они летели, тем прозрачнее становились, но я всё равно понимал куда они направляются, и потому не отставал. И беспокоясь, что за мной снова следует служанка, я то и дело оборачивался — мало ли? Один раз меня уже подставили!

Но за спиной видел только… того самого сына Анафемы. Он летел за мной, будто грозно глядя из-под балахона. У него явно на меня глаз… или зуб… или всё вместе. Короче, не простой я для него ребёнок.

Призраки залетают в одну из дверей, я врываюсь следом, и… это оказалась столовая для персонала, совмещённая с кухней!

Тут были люди, и они сразу же на меня повернулись. Ещё бы — резкий как понос наследник Германии ворвался!

— Господин? Чего-то изволите⁈ — тут же подскочил персонал.

Я хмурюсь, оглядывая каждого. Помещение большое, плюс войти в него можно из противоположного параллельного коридора — со стороны как раз кухни.

«Предатель? Здесь?..», — хмурюсь, шагая вглубь.

Люди поняли, что я явно не заблудился — слишком хмурый и сфокусированный. И с учётом, что персонал заорал на весь дворец, то и на кухне за стеной меня прекрасно слышали.

— Mon cher Михаэль⁈ — выглянула Эскофье, очаровательно мурлыкая на французском.

Она была в милом колпачке, фартуке, и стояла с поварёшкой. Однако завидев меня, тут же отложила прибор и едва не пролетела всё расстояние, чтобы оказаться рядом.

Девушка подошла и присела, глядя на меня яркими голубыми глазами.

— Надеюсь, вы ко мне? — с акцентом спросила она на немецком, — Соскучились? Или спец заказ?

Она улыбалась, радуясь просто моему присутствию.

Эскофье и правда была очень красивой. Милая такая, глазастенькая. И фигура у неё стройная!

Несмотря на запреты Вильгельма, она не оставила попыток меня как-то к себе привязать. Пару раз она лично заносила блюда, и каждый раз она выглядела… ну очень красиво! Была в белых чулочках, вкусно пахла, будто только из душа, фартук обтягивал стройную небольшую фигурку…

Глядя на неё я понимал — я испытываю совсем не детские чувства. Я расту, и, наверное, по мне это видно — я очень засматривался буквально на всё, что отличало женщину от мужчины. Наверное, поэтому она попыток и не прекращала — правда ведь работало! Она ведь и правда с успехом… меня соблазняла.

И потому сейчас я смотрел на француженку так же, как и тогда — любуясь и восхищаясь женской красотой и сексуальностью.

А так же я смотрел на алого призрака за её спиной. Никто его не видел, кроме меня.

И призрак указывал прямо на неё.

На лучшего в мире повара, что имеет доступ к правителю и его главному наследнику.

Я медленно выдыхаю.

— Что такое, милый Михаэль? — улыбнулась она.

Все моё вожделение и симпатия моментально пропали, а взгляд охладел как у трупа.

Я ничего не отвечаю, а просто молча разворачиваюсь и иду на выход.

Чёртова предательница.

* * *

— Ты уверен?.., — хмурится Вильгельм, которого чудом удалось выловить в этот же день.

— Нет. Это Они уверены, — я вздыхаю, — Эскофье — предательница. Так сказали предки.

— А эти призраки… они с нами в одной комнате? — он будто не верит.

Оглядываюсь.

— Да — двое у стены, один за тобой, а кровавый сбоку от меня.

Дед медленно оглядывается, особенно за спину. Но явно никого не увидев, он вздыхает, сцепляет пальцы в замок и какое-то время молча на него смотрит.

— Мы её стабильно проверяем… — тихо говорит он, — Если она предательница, значит напрямую связана с нашими союзниками и ближним кругом — только связь с ними мы могли упустить… — он поднимает глаза и снова вздыхает, матерясь по-немецки, — Scheiße! Так вот что она «случайно» тогда к нам зашла, когда Виктор прилетел.

— И поэтому так активно ко мне подмазывается — я маленький, ведомый и глупый почти подросток. Через меня явно легче всё вытягивать, чем через тебя.

Дед молча и одобрительно на меня смотрит. Он в целом любил думать молча, и говорить только сто раз утверждённые в голове ответы.

Ну грёбанная Эскофье! Ну как так? Ты ведь мне начинала нравиться!

И всё это время она была предательницей, идущей против моего рода и семьи! Против меня! Она имеет доступ к нашим ртам, дворцу… да даже комнатам!

Чёрт! У нас прямо под носом сидел шпион!

Вильгельм задумчиво отводит взгляд, вновь возвращает его на скрещённые пальцы и слегка расслабляется.

— Будем разбираться, — всё, что отвечает он, — Михаэль, можно… просьбу?

— Да?

— Поддайся на соблазнения.

— Не-е-ет! — завыл я.

Да-а-а-а!

Йе-е-е-е-ес! Йеееееееес!

— Дед, ты чего? Это незаконно! — вспомнил я его же слова.

— Ничего такого и не надо. Просто дай понять, что ты заинтересован и её чары работают.

— «Ура. Соитие»

— «Вот и следующий наследник»

— «Больше детей — больше трупов — больше коллектив»

— А вы там не подпёрдывайте на ухо! — гаркнул я на коллектив поддержки, на что дед недоумённо задрал бровь.

Я хмурюсь и внимательно смотрю на деда.

Ну, я достаточно умный, чтобы понять его ход мыслей. Допрашивать Эскофье — палиться, что мы расследуем предательство. Но ЗНАТЬ о предательстве и наблюдать за его течением — расследовать его в пассивном режиме, собирая ту же информацию, но не палясь. Тут всё логично, Вильгельм, как всегда, показал интеллект. Была загвоздочка.

Какие ещё такие соблазнения от француженок⁈

— Ну… пхе-хе, если надо… пхе-хе, — заулыбался я.

— Михаэль… не пускай слюни, — вздыхает он, — Просто дай жёлтый свет — чтобы она продолжала, но не достигала успеха.

— Звучит как сексуальный садизм… видел видео, там в конце девочка плакала… не сказать, что от горя, — покосился я на него.

— Конкретно до такого доводить нельзя — держи её на поводке.

— Да ты специально такие выражения подбираешь⁈

Блин… инкуба бы сюда. Но где его здесь доставать я категорически без понятия. И вот ещё интересно — а дед вообще насколько в курсе моих сил? Он знает про… ну… Похоть?

— Дед, а насколько ты знаешь о моих силах? — спросил я.

— Хороший вопрос, внук. Потому что мне очень интересно, почему ты видишь наших предков, хотя даже Марк их не видел — гений школы крови. К нему пришёл только Анафема, и то с конкретной целью. Но ты… ты видишь их всех, — он внимательно на меня смотрит, — Как так вышло?

— Не знаю…

— Интересно. Ну-ка… — он полез в шкафчик и достал оттуда шкатулку, — На, попробуй открыть.

Я с интересом её беру. И тут, впервые за всё время — кровавый сын Анафемы впервые перестал прожигать меня взглядом, а резко повернулся на шкатулку! Я даже едва не дёрнулся! Уже привык, что он с меня взгляда не сводит, а тут бам! Резко!

Каменная шкатулка была тяжеловатой, размером со школьный пенал. По центру инкрустирован алый камень.

Пытаюсь открыть. Иы-ы-ы-ыть!

— Не, — вздыхаю, — А что там?

— Это наследие нашего основателя — того самого Анафемы. Никто не мог открыть, и что там — никто не знает. И я подумал, раз ты его сосуд, то может…

И я вижу, как к ней тянется кровавый призрак. Его костлявые, даже острые пальцы медленно приближались к наследию его отца, но неуверенно остановились в паре сантиметров от него.

Я внимательно смотрю за действиями потомка! Жду! Надеюсь! Но… ничего не дожидаюсь — призрак отводит руку, не решаясь коснуться.

«Стало быть, открыть её можно», — хмурюсь, — «Надо только заручиться доверием этого чувака».

Пу-пу-пу…

Неожиданное развитие событий.

И зазвонивший телефон Вильгельма дал ясно понять — что пора заняться другими делами.

Я победил Иоганна, и этим нашёл предательницу. Но ведь жизнь не стоит на месте — я ведь здесь и по другим делам.

* * *

Спустя неделю. Уже другая страна.

На арене тренировалось два ребёнка. У них были спарринги на деревянных мечах, и сейчас отдых между раундами. Сильно вспотевшие, оба они сидели на песке и тяжело дышали, восстанавливая силы.

— Ты стал как-то яростнее сражаться! — сказал Теодор, — Ох, по челюсти мне прилетело нормально!

— Ты почувствовал? Больно?.., — прикрыл глаза Иоганн.

— Ну конечно! Твоё алмазное напыление ведь — кинетикой бьёт! Любой бы почувствовал!

— Любой, говоришь?.., — прошептал он, открывая глаза и глядя на небо, — Конечно. Ты ведь… просто человек.

— М? Ты о чём? — смотрит блондин на друга.

— Мы с тобой тренируемся и оттачиваем магию. Но она ведь создана людьми и против людей. Мы ведь… — он поджимает губы, протяжно выдыхая, — Мы совершенно не готовы драться с… чудовищами.

Теодор хмуро на него посмотрел, но Иоганн в свойственной ему манере просто закрылся, явно не желая продолжать тему.

И что это с ним? Что-то произошло, пока он неделю гостил в Германии?

* * *

Что ж, Вильгельм был прав, когда говорил, что неделя выдастся занятой. Я думал, что главной моей проблемой будет скука, но нет — скучать мне не давали. Буквально же на следующий день началось то самое… бюрократическое.

Подъём, завтрак, один или два часика свободного времени и пошло-поехало — съездить туда, съездить сюда, подписать это, побывать там. У-у-ух, да я пол столицы объездил!

И со мной везде была просто нереально огромная делегация. Конечно, почти все из них были телохранителями под прикрытием, но были и две девицы, что всё за меня заполняли и говорили. Грубо говоря, было важно лишь только моё присутствие, мол, вот он я, настоящий.

Да уж, в России всё куда удобнее… электронно у нас и дистанционно. Единственный раз, когда я так много катался с бумагами — это вот именно для визы в Германию. Чёрт возьми, ну не любят же они свободное человеческое время!

Тем не менее, не сказать, что я сильно страдал. Это же не просто новый город — это целая новая страна! И она сильно отличается, могу вам сказать!

Архитектура — эх, красотень! Всё такое каменное, ручное, древнее, при этом красивое и отреставрированное! Теперь, Катя, я тебя понимаю — действительно красивые в Европе виды.

Так же, Германия под руководством Вильгельма — куда чище России! Здесь очень строгие законы, и сильно развита национальная гордость. Что вкупе с кучей военных вокруг… ну, скажем так, если какой-нибудь иностранец начнёт мусорить — полицейских придётся вызывать не для того, чтобы его наказать, а чтобы спасти от разъярённого германского вояки.

На удивление, кстати, иностранцам здесь рады. Германия известна своей строгостью и военной мощью, поэтому туризм здесь не очень развит, так что милые карапузы с забавным акцентом приветствуются.

А ещё, кстати, они очень не стесняются на тебя пялиться! Капец, я каждый раз думал, что сделал что-то не так! Они вообще все смотрели на меня как на врага народа! Но по факту это просто их общее национальное безэмоциональное выражение лица — они в принципе вот с такой вот мордой по жизни.

Я же со своей толпой охраны и парой умных блондинок в очках, — ё-моё, какие со мной ходят бюрократические красотки, мамма-миа, не показывайте их Барону, — привлекал всеобщее внимание.

Вот сейчас. Зашли мы в ресторанчик — съесть очередную колбасу да безалкогольное детское пиво бахнуть. И что вы думаете? Все пялятся! Несмотря на элитность, в германские манеры не входило скрывать своё любопытство.

Я как обычно сел с одной из женщин, пока вторая пошла говорить управляющему какой я важный карапуз и как со мной стоит обходиться. Часть охраны же отправилась на кухню — проверять, не отравлена ли еда.

И вот, сижу я со второй дамой. Ну всё при ней! Строгий пиджачок с рубашкой, золотые волосы в хвостике, очки без верхней оправы. Но главное… главное…

Муа-а-а-а. Юбочка без колготок, и эти боевые дипломатические ножки!

Ыааааааааааа, держите меня! Держите меня законы природы, я готов взрослеть! Р-р-ав, ав ав, гав, гав-гав, ауууу-у-у-у-у!

«Пользователь…»

«Я животное, я тварь, я тварь», — начал колотить себя по голове.

«Я не об этом. Похоть реагирует»

«Да ещё бы! Ну ты видел её ножки⁈ Рр-р-р, гав, гав, ры-ы-ы-а!»

Что ж, мой организм явно со всех ног бежит к взрослению. Это прям ощущается. Что-то я уже начинаю… потихоньку с ума сходить.

«Да уж, когда вырасту, мне похоже, без жены никуда нельзя будет выходить», — вздохнул я, — «Боже, только не говорите, что я в Барона…».

Так о чём это я? Ах, да — немцы любят пялиться. И вот, это аукнулось.

В это время на меня смотрел какой-то мужик. До этого он просто обедал, но сейчас решил меня поразглядывать. Ну, а я скажем тоже не особо скрытный мальчик, поэтому, когда его взгляд мне уже начал откровенно мешать выбирать одну из ста видов жареных колбас, я прямо спросил:

— А вы чего так смотрите? — повернулся я на него.

Его это ни капли не удивило. И он тут же прямо и ответил:

— Пытаюсь вспомнить, кто вы. И не могу. Человек с таким окружением должен быть известен. Но вас я вижу впервые. Здравствуйте.

— Эм… здравствуйте, — киваю я, — Я так, иностранец. Аристократ из другой страны.

— Да, по акценту я понял. Хотя черты лица у вас, конечно, германские. К родственникам приехали?

И вот я не понимаю. Это какая-то тактика, чтобы обо мне выведать информацию, потом похитить, убить и начать мировую войну? Или это просто праздная беседа, и я не привык к иностранному менталитету? Ведь у нас-то в России не так! Интересуются — жди проблем!

Впрочем…

— Ого, ариец! — тыкаю на выход.

— Правда⁈ — поворачивается мужик.

Я раскрываю третий глаз! Смотрю на мужика. Закрываю.

Он поворачивается.

— Прошёл уже, — пожимаю плечами.

— Жаль. Ну, в прочем, не буду отвлекать вас, хотя вы очень интересны, молодой человек! Слушайте, может обменяемся контактами? Я уверен, мои услуги могут понадобиться вашему роду, — он достаёт визитку, — Меня зовут…

— Спасибо, откажусь, — улыбаюсь, — Я… пока слишком мал, чтобы заводить такие знакомства.

— Чего же? — вскидывает он брови, — Ну вы подумайте, я…

— По-моему вам ясно сказали «нет», — развернулась моя строгая красотка.

Немец фыркнул, спрятал визитку и развернулся к еде, больше не обращая на меня внимания. Я выдохнул, покачал головой и продолжил выбирать колбасы

Но кто-ж мне даст покоя, верно? Ведь когда мужик ушёл…

Эх, вот, конечно, немецкие женщины выглядят чуть иначе, но девчачья натура-то, прошивка-то — одна ведь!

— Господин, можно поинтересоваться, а почему вы отказали ему? — спросила блондинка, просовывая любопытный нос, — У вас глаз на лбу открылся, вы посмотрели им на этого мужчину. Это как-то связано?

— Да, — отвечаю я, — Это плохой человек. Многовато в нём гнили.

Красивая боевая женщина нахмурилась:

— И получается, вы у всех способны её увидеть? — спросила она.

— Да.

— А что насчёт нас? Вы нас тоже осмотрели⁈

— Ну, естественно, — кивнул я, наконец определяясь с заказом, — Каждого из вас я внимательно осмотрел.

— А что… про меня?.., — неуверенно спросила строгая до этого девушка.

— Светлый лучик в царстве гнилых людей, — улыбаюсь я, зачем-то подмигивая.

И впервые за неделю, что мы проводим вместе… она дала трещину в своём каменном характере — уголки её губ дёрнулись в довольную улыбку.

Гра-а! Это же мило!

«Пользователь…»

«Я знаю-ю-ю-ю, мне нельзя сейчас вставаааать!», — страдал я, — «Даже на красивую улыбку⁈ Барон, вали из моей башки!»

Но где немцы, а где улыбка, верно? Поэтому строгая красавица тут же подавила это демоническое чувство, и снова нахмурилась, сцепляя пальцы в замок.

— Получается, вы способны видеть злые умыслы?.., — уточняет она.

— Не совсем. Я вижу, если человек сам по себе злой, грубо говоря, попадёт он в ад или нет. Ну, если он напрочь весь прогнивший, то, наверное, почти все умыслы у него будут злые.

— Интересно, — задумалась она.

— А что?

— Да нет, ничего. Просто задумалась.

Эх. Ну конечно же она ни черта не «просто задумалась», да ведь?

* * *

— Мне сообщили, что ко всему прочему, ты способен видеть темноту в людских душах? — прямо спросил Вильгельм тем же вечером.

— Да ну ё-моё! — взмахнул я руками, — А я ведь уже в мыслях трогал её ноги. Тьфу! Она что, всё слила⁈

— Ну конечно. Твои сопровождающие — мои самые доверенные люди. Даже если бы ты их попросил — они бы всё равно мне всё рассказали. Это их прямой приказ. А приказов мы не нарушаем.

Я фыркаю. Ответить на это нечего.

Впрочем, способности своего глаза я скрывать и не собирался. Всё равно я его в последнее время использую направо и налево — рано или поздно бы спалился. Жаль, что Эскофье не удалось осмотреть — она срочно уехала на родину, что-то там у неё «стряслось». Приедет через пару дней.

Только вот в этой истории снова есть ма-а-аленькое пятно…

А меня то чё вызвали?

— Михаэль… — дед сцепил пальцы в замок.

— Начинается… — очень протяжно фыркаю, — За шоколадку не продамся!

— Это мы ещё обговорим, — кивает он, — Я так понимаю, ты, мальчик смышлёный, догадался, что у меня к тебе, скажем так, просьба. Как ты знаешь, Европа в постоянной войне, а Германия… так и вовсе в половине случаев зачинщик. Благо, процент побед у нас практически абсолютный. И в первую очередь, не столько из-за магической мощи, сколько дисциплины и отваги — наши люди готовы держаться до конца. Это менталитет, выстроенный в течение десятилетий моего правления.

— Это ты типа хвастаешься? — хмурюсь я.

— В том числе, — кивает Вильгельм, — Но, к сожалению, не всё идеально. Есть сбежавшие. Да, моя эмпатия сильно заглушена, и я не могу всех отпустить и помиловать за красивые глазки, но я прекрасно понимаю человеческий фактор — они не обязательно хотят поражения Германии. Но и… силовой допрос устроить мы не можем — конвенция запрещает.

— Я уже понимаю, что ты хочешь, — вздыхаю я, — Чтобы я хотя бы посмотрел, злой человек или нет, а там уже вы приняли бы его слова во внимание или нет?

— Всё верно, — кивает он.

— Не сказать, что дело сложное, конечно… — качаю головой, — Но меня смущает, как быстро меня взяли в оборот немецкие власти.

— Михаэль, это не вопрос страны, политики. Это вопрос человечности. Нет в мире ментальной магии, к сожалению. Всё это лишь гормоны, душа и прочее. Мы не можем читать мысли — мы можем лишь догадываться. И твой третий глаз — один из способов эти догадки подтвердить. Поверь, я тоже не хочу, чтобы мой народ лишний раз страдал. Конечно, я заставлю его это сделать, если понадобится, но это не везде необходимо. Я просто хочу, чтобы ты… возможно, спас невинных.

Я пристально смотрю ему прямо в глаза. И, не знаю, наверное, я действительно набираюсь опыта и взрослею, но я прекрасно понимаю…

— Дед. Ну это же всё грёбанная манипуляция и давление на жалость, — хмыкаю я.

Вильгельм хмыкает в ответ, причём явно удовлетворённый моей сообразительностью:

— Возможно. Тем не менее, предложение действительно, и я ни капли не лгал. Откажешься — я пойму. Ты не особо спешишь принимать участие в политических играх. Тебе бы играть, баловаться и смотреть на бёдра и ягодицы своих сопровождающих.

— Откуда ты… — поперхнулся я.

— Конечно же они всё это замечают, Михаэль! Они, кстати, не против, если что. Можешь попросить потрогать — они разрешат. Твоя красота и милота действительно открывают многие двери.

Я вскинул брови очень-очень высоко.

ЧО, РЕАЛЬНО⁈

— И тем не менее, если ты нам будешь помогать, я в долгу не останусь. И это не инвестиция и не кредит, как если бы ты брал всё безвозмездно. Это справедливая оплата.

Я протяжно выдыхаю, хмурюсь, снова складываю руки на груди, начинаю топать ногой.

Как там говорил великий мученик? « Мы ходим верой, а не виденьем. Это значит, что ты что-то знаешь, даже если ничего не знаешь»

Во что я верю? Я ведь действительно не знаю, как мне сейчас поступить.

Как и сейчас, во многих случаях я действительно даже близко не понимал, что и как делать, но я не опускал руки и со всем справлялся, потому что… верил? Да. Я именно верил в то, что делаю правильные вещи. И всегда всё выходило хорошо.

Быть может, вера — это действительно одно из сильнейших оружий?

А во что я верю сейчас?

— Ладно, — вздыхаю я, — Но не ради плюшек от Германии, а ради того самого. Людского.

Император без эмоций кивает.

Да ёмаё! Ну почему я такой ребёнок нарасхват⁈

* * *

В итоге, в следующие два дня, которые должны были быть моими свободными и развлекательными, я провёл в центрах допросов военных преступников.

Дожились.

Я стоял за бронированным стеклом и смотрел на людей. Поначалу их выводили по одному, якобы на действительно допрос. Но я понял, что от этого нет никакого смысла, ведь темнота в душе не зависела от их ответов, так что почти сразу я приказал выводить толпой.

Это были совершенно разные люди. Были и совсем молодые парни, только достигшие призывного возраста, и старики, всю жизнь сражавшиеся за страну. Были здесь, конечно, и женщины. В Германии, как нынче и в России, женщины — это вполне себе сильный пол.

Кстати, интересный факт, который я выяснил на курсах целительства — женщины, как маги, искуснее мужчин! Они лучше управляются с энергией. У мужчин этой энергии просто больше. Они как варвары с дубинкой, тогда как женщины — дуэлянты с рапирой.

— Откуда у него фуражка?.., — шептались люди за мной.

— Он потребовал, чтобы он был важный и в фуражке… — кто-то ответил.

Я же стоял очень важный и действительно в фуражке. Типа я тоже такой военный трибунал. Где они вообще такую маленькую нашли? И почему она чёрная?..

Я оглядел преступников.

— Первые три… не могу сказать. Темнота средней степени, — выношу вердикт.

Мне кивают, и тут же выводят трёх обеспокоенных, ничего не понимающих человека обратно.

И вот как здесь сказать? Они плохие, потому что не любят котят, любят подворовывать, изменяют жене, или готовы предать страну и убить своих товарищей в спину⁈ Здесь нельзя сказать наверняка.

В отличие от следующих трёх.

— Эта женщина, старик и парень практически чисты. Возможно, когда-то леденец у ребёнка отобрали. Не больше. Не вижу в них сильного зла.

Мне снова кивают, и эту троицу также уводят обратно.

И теперь я смотрю на последних двух. Ну да… а бывает вот такое.

— Напрочь гнилые, — говорю я, — Не знаю, что они совершили или хотят, но я думаю, они гарантированно отправятся в ад.

Это не просто плавающая темнота в душе, как было с первыми тремя. Это напрочь прогнившее дерево с человеческим обликом. Нельзя выпускать к людям.

Это был старик и женщина. И именно они при взгляде в мои глаза сильнее всех поджались и содрогнулись. Они это ощущают. Они знают, что я на них смотрю. Они ощущают дискомфорт за темноту своей души!

— Понятно, — вздыхает мужик, который был ответственен за текущий проводимый суд, — Господин Кайзер, можно вас?

Они, кстати, не знают, что я буквально наследник Германии. Сейчас мы придерживаемся легенды, что я иностранец-аристократ с германскими корнями. Но в целом так оно и есть. Просто мы не уточняем, что во мне аристократичного.

Мы с мужиком прошли в другое помещение, и оба присели за стол.

— Михаэль, скажу честно, до текущего момента всё это была проверка. Экзамен.

Я вскидываю бровь.

Что?..

— Да, я вижу ваше удивление. Два дня мы проверяли ваши способности определять. Надеюсь, вы не в обиде, что мы использовали вашу доброту фактически не по назначению, и простите нас за сомнения. Я думаю, вы должны понимать всю специфику.

Я протяжно выдыхаю. Причём специально выдохнул так, чтобы они поняли моё недовольство.

Два грёбаных дня… мне просто не доверяли? Вы издеваетесь⁈

Но я достаточно взрослый, чтобы не делать поспешных истерик

— Последние двое, которых вы окрестили прогнившими — им уже была назначена казнь. Первые трое действительно совершили преступление. А двое посередине преступление не совершали, а просто отказались продолжать бой, понимая, что их психика не выдерживает. И каждый раз… вы определяли всё идеально!

— Ва-а-ау… нифига-а-а… — протянул я.

— Да вы… вы сошедшее с небес чудо! Я никогда не видел ничего подобного! — он махнул руками, — Господин Кайзер, от лица нашей тюрьмы — я приглашаю вас официально на нас поработать!

— Blyat, niet.

Это уже настолько ни в какие ворота, что у меня вырываются крайне плохие слова. Хорошо, что здесь их не понимают.

Я спрыгиваю со стула и тупо иду на выход.

— Погодите, постойте! — подскочил следом мужик с седыми боками.

— Кыш! Брысь. Отвалите! Я шёл помочь в паре дел, а не разгребать военные проблемы!

— Но ведь…

— Да отвали ты! — процедил я, — Просто. Оставьте. Меня. В покое! Сколько можно пытаться мной воспользоваться!

— Но это ведь ваше призвание! Это ваша судьба!

И тут меня переклинило.

— Ха?.., — я медленно поворачиваюсь, ощущая как во мне закипает, — Да откуда тебе вообще знать что-то о моей судьбе? — едва не прорычал я, — Моя судьбы быть сраным инструментом в руках взрослых, или что⁈ Да меня КАЖДЫЙ пытается на цепь посадить!

Но мужик отступать не собирался.

— Ты ВИДИШЬ гниль в людях. Ты МОЖЕШЬ спасти их от несправедливости! — он смело шёл в конфликт, — Это в твоих силах, твоих руках, Михаэль! Нравится тебе это или нет, но поверь, когда ты повзрослеешь — ты часто будешь думать, а не сидел ли ты сложа руки. Никому это не нравится, но люди — ответственны за бездействие!

Я ничего не отвечал, внимательно и пристально глядя ему прямо в серые глаза. И он это… чёрт возьми, прекрасно видел.

— Я не предлагаю тебе всё делать за нас. Не предлагаю тут сидеть каждый день! Просто… хотя бы… — выдыхает он, пытаясь успокоиться, — Просто хотя бы помогай, как будет время, — он устало садится, — Случаи, когда казнят невиновного — очень редки, но… бывают. И ты, Михаэль Кайзер — гарант, что такого просто не случится.

Я протяжно выдыхаю, сжимая кулаки.

Чёрт… ну чё-ё-ёрт! Почему в голову лезут слова Мученика? Почему мне стыдно перед Юстицией?

Да грёбаный!

— Мы просто, хотя бы, будем показывать тебе осуждённых на казнь. Ты рекомендован самим Императором, так что… — он говорил тихо и задумчиво, — Мы тебе доверимся. Юноша, ты спрашиваешь, какая твоя судьба? У тебя их много. Но одну я вижу явно, — он поднял глаза, — Ты — Живой Трибунал.

Я стоял, молча смотря на него в ответ. Повисла тишина, которую прерывали лишь мои нервные постукивания ногой по полу.

Огонь во мне утих, Гневу не дали пробудиться. Вместо этого были лишь мысли.

Я думал… думал… думал…

«Мученик топтал ноги до костей, идя к Разлому. А я не могу выделить пару грёбанных дней?..»

— Да каааааааааак вы меня все задолбали, — протяжно взываю я, разворачиваясь, — Чтобы через два дня все на казнь были здесь!

— Е-есть!

* * *

Дурацкий день. Устал. Очень устал! Сначала эта бумажная волокита, потом эти заключённые…

Мама-а-а-а, я просто хочу играть в игры и щупать девоче-е-ек. Мне больше ничё не наааадо. Уааааа.

— Помогите… — пробурчал я в подушку, лёжа как звезда.

Уже был вечер, почти ночь. Пора ложиться спать. Ну, я и планировал! Родителям позвонил, деда не нашёл, покушал зубочистки, и уже готовился отъехать в мир снов.

Но планы поменялись.

*Бз-з-з*, — зазвонил телефон.

Я поворачиваюсь и одним сонным глазом смотрю в экран. Кто это?.. Я же уже звонил маме… причём с видеозвонком.

— Алё?..

Я случайно нажимаю на иконку камеры, и моё сонное лицо высвечивается в углу, тогда как на весь экран появилась…

Катя. Она снимала себя снизу и очень хмурилась.

— Эм… алё? — спросила блондинка с тёмными бровками, — Чего так темно?.. Господи, какой ракурс уродский, — она резко подняла камеру.

Я два раза хлопаю ладонью по ляшке и свет включается.

Катя вскидывает брови.

— О… о, живой. Ха-ха! Господи, какой ты страшный… ты что, спал⁈

— И тебе привет, Катя… — сонно вздыхаю.

И тут же я слышу на заднем плане, — а потом и вижу, — прыгающую Суви, которая махала ладошкой и звонко кричала:

— Миша привееет! — прыгала она как котёнок.

Я улыбаюсь. Честно?

Приятно их видеть. Причём… блин, обеих.

— Что надо? — спрашиваю.

— Мы ему звоним, а он ещё и недовольный. Вы на него гляньте! Что, заграницей своей лучше да?

— «Миша привеееет!»

— А мы может думали… что ты снова в коме! Ну, мало ли. Ты ведь… МОЖЕШЬ. Это ведь в ТВОЁМ духе, — кривлялась девочка, то и дело поправляя локон.

— Переживала? — хмыкаю.

— Я? Пха-а-а! — Катя забавно оглядывалась, чтобы ни в кого не воткнуться, пока спиной шагала к своей парте, — И не мечта…

— «Миша привеет!»

Блондинка хмурится, глядя на скачущую Суви. И пока она это делает, я укладываю собеседницу на вторую подушку, а сам ложусь на бок. Катя возвращает взгляд… и резко вскидывает брови.

— Т-ты куда меня там уложил⁈ — ахнула она, распахивая зелёные глазки с красивыми тенями, — Ты там вообще совесть потерял⁈

— Что?.., — покосился я, — Неудобно на весу держать… кровать большая, вот и поставил.

— Большая? Зачем тебе большая кровать? Ты там с кем лежишь? Одному не нужна большая! — затараторила она, — Эй, покажи комнату. Ты вообще где⁈ — она забавно тянула голову, пытаясь заглянуть за мою камеру, — И ты что, голый⁈

— Я в кровати…

— В большой⁈ Что ты скрываешь⁈ А ну…

— «Миша привеет!»

— Суви, да ты можешь замолчать хоть НА ПЯТЬ СЕКУНД⁈ — заорала она на весь класс.

Камера указывает на прыгающую и машущую ладошками кореяночку. Рядом же на партах лежало три высушенных трупа — мои друзья. По-моему, уже давно не живые.

И вот я снова улыбаюсь.

Блин, а ведь даже полторы недели не прошло. А я… уже правда соскучился.

Парней я только мельком увидел, но вот Катя с Суви постоянно в кадре. И вот смотришь на них, и блин… да и не нужен никто. Вот же красавицы.

Мне вот… эти ваши случайные половые эротики не нужны!

Любовь надо! Привязанность! Вот.

*Стук-стук-стук*.

— Эм… войдите? — даже слегка дёргаюсь.

Дверь открывается, и я вижу… Эскофье с подносом. В фартуке, тоненькой белой рубашке, пропускающей очертания бюстгальтера и юбке… под которой были белые чулки с подвязочками.

Я застыл.

— Мой господин, вам не спится? — горячо улыбнулась она.

У неё чулки… ляшку обтянули.

Катя тут же перестаёт орать на Суви, хмурится и смотрит в камеру.

— Миша, к тебе кто-то зашёл?..

До меня доходит, что если голос Эскофье она могла не услышать, то вот мой взгляд в другой конец комнаты — прекрасно видно.

И тут призрачный голос зашептал мне на ухо.

— «Она пришла»

— «Интересно»

— «Предательница пришла соблазнять»

— «Покажи силу. Власть. Доминацию»

— «ТЫ соблазни»