Наномашины, наследник! Том 9

Глава 10

— Здравствуйте, здравствуйте, — говорит бабуля, — Давненько не захаживали.

— Император ваш жмот, — бурчу я.

— Ну, некоторые прославленные маги за жизнь ни одного раза в библиотеку не попадают, так что вы со своими ежегодными походами впереди планеты всей! — улыбается старушка, — Прошу талончик.

Отец передаёт билет, и бабулька, проверив, всё ли в порядке, кивает и проводит нас через каменные врата.

Снова, мы идём по синей тропе в абсолютной пустоте искажённого пространства. Поразительно. Просто удивительно! Как это работает? У меня просто мозг взрывается! Неужели никто не задаётся вопросом как ИМЕННО это работает? Все просто приняли, что мы можем крутить-вертеть пространством, и все тонкости даже не узнаем?

Магия пространства — это действительно нечто крутое.

Блин, а может… её изучить? Конечно, я могу докопаться до Макса, и он мне и дальше что-то расскажет, но я уверен, тайные знания из библиотеки это превосходят.

Блин, и это на самом деле хороший вопрос! Ведь честно говоря… я и правда в душе не чаю, что хочу взять. А пора бы — мы попали в помещение с бесконечными полкам и чистейшим звёздным небом над головой. Библиотека.

— Уже выбрали, что хотите? Может вам подсказать? — спрашивает старушка, зажигая в руке магический факел, чтобы мы не воткнулись лицом в одну из бесконечных, плохо освещённых полок.

— Нет, не знаю… — вздыхаю я, — Хочется чего-нибудь эдакого… ну и при этом всякого.

— Ну, эдакого и всякого здесь явно навалом, — улыбается добрая бабулька, — Но всё же, милок, надо знать конкретно. Иначе так и будешь шастать.

«Да уж», — и у меня шёл мыслительный процесс. Каждый раз я сюда шёл без какого-то плана, и каждый раз судьба мне подсовывала нечто, что определяло мою дальнейшую судьбу! И это, наверное, даже плохо — я снова иду на поводу фиг пойми чего, практически не контролируя сюжет своей жизни.

Нет. Сейчас я хочу попробовать выбрать всё же сам. Никаких случайностей — только конкретная цель и конкретная область магии! Не дадим порядку решать за карапузов!

Но какая? Хм-м-м. Что мне нужно? Чего мне не хватает? Ну, откровенно говоря, всё. Всё нужно. Всего не хватает.

«Может быть, есть какие-то области, где я прям конкретно отстаю на своём же фоне?», — я хмурюсь.

У меня повышенная регенерация и устойчивость ко всем типам урона. Я неплохо сражаюсь в ближнем бою. Ритуалы, магия крови, демоническая магия и огненная — всё это я смогу найти в других источниках. И при этом вся, практически абсолютно вся моя магия, кроме Справедливости — это чистое зло и разрушение. По сути, я только нападаю, порчу организм людей и всё это с жутким засранским лицом!

Мне нужен баланс. Ведь вся жизнь в балансе! Не должно быть какого-то сильного перевеса. Если у меня лишь одно тёмное нападение, то как минимум… мне нужно что-то светлое.

— Я решил, — хмурюсь, — Мне нужно что-то доброе, светлое. Какая-нибудь святая магия. Отведите меня!

— Ну… милок. Святая магия встречается тут и там. А без конкретики конкретного я тебя провести не смогу — она же везде! Будем шастать бесконечно.

Я хмурюсь ещё сильнее. Блин, проблемка.

— Но ты уверен? — продолжила сопровождающая, — Ты точно хочешь именно этого?

— Да, — киваю.

— Тогда просто иди, — улыбается старушка, — Это место магическое — оно приведёт тебя куда нужно, если ты уверен, что ищешь.

«Ну, если оно так работает…», — и я шагаю.

Я просто случайно иду в случайном направлении. Заворачиваю, куда левая пятка скажет. Я совершенно не имею понятия, куда и зачем я иду! И что типа… я приду к тому, чему нужно?

Нет. Что-то здесь не так. Как там Барон говорил? «Когда просишь то, чего не ведал, то идёшь экстерном нахрен»?

Нужно уточнять.

«Тогда мне ещё нужно, чтобы книга была переводимой без шифров, без древних языков, которые уже как тысячу лет исчезли, и никто их не знает. Латынь — это край. Она должна быть читабельна и должна содержать практические знания», — хмурюсь, уверенно шагая вперёд, — «И она должна содержать в основном техники. Заклинания допускаются, но немалая часть там должна быть и техниками»

С каждыми десятью метрами я включал всё больше условий — святая магия, включающая разные области. Универсальна. Есть нападение. Есть защита. Не требует жертв. Есть градация затрат — чтобы я хоть что-то мог применить уже сейчас.

Каждый шаг — новое слово. Каждый метр — уверенность, что я ищу. Я смотрел на полки, я вглядывался в книги, и всё больше понимал конкретику. Это место… будто само вводило меня в фокус, поток. Чем дальше — тем легче лились мысли. Будто я не придумываю идеальную книгу…

А она сама себя рисует.

— Стоп. Хватит, — я почувствовал, что нужно остановиться, — Мне кажется, где-то здесь.

Отец и сопровождающая остановились, с интересом оглядывая полку. Я тоже задрал голову, и наш взгляд одновременно приковала одна единственная книга…

Толстая, здоровая. Закованная в золотые цепи, с белоснежной обложкой, инкрустированной золотыми прожилками, словно трещинами едва сдерживаемой святой силы. И она мерцала. Светилась, освещая всё вокруг! Даже факел не нужен!

— Ого… красота, — кивнул отец.

— «Святой Легион», — сказала старушка, — Хороший выбор! Я, конечно, не знаю всей истории, но эта книга — одна из причин победы в прошлом вторжении Бездны.

— Это там, где был и Соломон, и легионы Небес спустились на войну, помогая людям?

— Ага. Великая война с Бездной. А вы знаток древней истории!

— Друг историк, — хмурится отец, — Не, ну это хороший выбор, Миша! Думаю можно…

— Нет… — пробормотал я, — Что-то здесь не так.

Всё это время я молчал. Хмуро смотрел на книгу, размышляя над правильностью выбора. Всё в ней идеально! Всё как я хотел! Она выглядит святой, она выглядит могущественной! Да и в истории мира она сыграла не последнюю роль! Да она человечество спасла!

Но… что-то здесь не то. Слишком она… вычурная. Слишком кричащая. Будто… уж слишком она пытается мне понравиться.

Я хмурюсь и оглядываюсь, смотря не на самое яркое, а на всё остальное.

— А это что? — указываю на другую книжку.

Она стояла в тени, незаметная на фоне Святого Легиона. Убогая. Просто неприметная, будто старый дневник бедняка. Пыльная, грязная. Страницы даже не серые — они коричневые. И вместо цепей — она перевязана грязной тканью, будто сорванной с одежды.

Старушка внимательно взглянула на фолиант и её лицо дёрнулось — по глазам побежали голубые энергетические линии, а всё тело застыло. Это что… Библиотека загружает в неё знание⁈

— Простите за ожидание, — она слегка дёргает головой и приходит в себя, — Великий Архив даёт информацию лишь по мере необходимости, и за всё время эту книгу никто не брал. Впрочем, понятно почему — все брали Легион напротив. Кто захочет брать такую старенькую, убогую книжонку? — улыбается она, с нежностью касаясь перевязанной грязной ткани, — Ведь это всего лишь дневник Великого Мученика — человека, завершившего вторжение Бездны.

Я хмурюсь. Меня пробирает.

— Не слышал о нём, — хмурится отец, — Разве завершил один человек? Все же человечество постаралось.

— Так говорит Архив, — пожимает плечами старушка, — Его имени не найти в учебниках. Никто его не помнит. О нём нет ни одной записи. Призрак прошлого, всё равно что выдуманный. И всё, что осталось — этот дневник.

Хмурюсь. Оглядываюсь на Легион, а затем на безымянную книжонку. Она не просит себя взять. Она, наверное, даже не хочет, чтобы её брали!

Но ощущение, будто к ней я и шёл.

— Её, — указываю на дневник.

— Миша, ты уверен?.., — хмурится отец, — Просто она и правда выглядит… не шибко мощной.

Уверен ли я? Хороший вопрос. Нет, точно не уверен.

Но…

— Да. Я рискну.

*Т-т-т-т-тик. Т-т-тик*, — и часы Порядка дали огромный сбой.

Я выдыхаю.

— Хорошо, как скажете.

Старушка касается ткани, и она развязывается сама, а книжка едва не валится с полки, но я успеваю её аккуратно поймать. Оп! Не в мою смену. Никакого книжного суицида!

Повисла тишина, будто мы лицезрели рождение человека, и все не знают, что сказать. Но на самом деле, мы просто затаили дыхание. Ведь все знали, что я непоседливый ребёнок, который сразу же откроет книгу.

'Я иду один в пустыне в тени мёртвых городов. Я давно людей не видел, хоть и пробовал искать. Кругом лишь демоны и смерть.

Но надежда моя тлеет, ведь себе я клятву дал.

Клятву дал, что я исполню. И я выполню свой долг. Приду туда, где всё взяло начало, и закончу что нас убьёт.

Мы ходим верой, а не виденьем. Это значит, что ты что-то знаешь, даже если ничего не знаешь. Это вера — единственный цветок в мёртвой земле, дающий мне силу продолжать путь.

Только ей я вооружён. Ведь когда вокруг разруха — вера станет лучшим другом. Вера будет острей меча.

Мне не нужно благословение. Добродетели рождены из деяний, как Грех рождается из людских пороков. Благословение — лишь физический способ получить частичку той мощи, что даём мы сами.

Мне не нужно благословение. Ведь я — часть той силы, что они дают. Я её источник.

А значит я сам — и есть все Добродетели.

Они умирают, стоит мне подойти. Умирают навсегда. Они зовут меня «Тот, кто Убивает». Мне печально, что я стану известен под этим именем. Но, наверное, иначе нельзя.

Свою жизнь я обменяю на завершение этого кошмара.'

Пока я читал, по телу шли мурашки. Я будто… видел это. Перед глазами рисовалась отчётливая картина, будто я наблюдал всё своими глазами. Даже сейчас мозг показывает мне видение: мужчину в рваном балахоне, без лица и голоса, бесконечно идущего по мёртвой пустыне среди разрушенных древних городов. Вокруг нет ни ореолов света, ни Легиона Небес. Лишь ветер, песок, и тихие звуки шагов босых ног по песчанику.

Я проморгался. Воображение утихло. Лицо было хмурым, а странные мысли пришли на место красочной картинке.

Понятно, что ни в какое прошлое я не отправился — это просто детское воображение. Но мне кажется, тут можно с уверенностью сказать — читать надо всю книгу целиком, а не выискивать тайные техники. Кажется… книга не про техники вовсе.

— Что там, Миша? — отец заглядывал в книгу, но по законам Архива, ничего в ней не видел.

— Пока не знаю… пока просто дневник, — хмурюсь я, листая книгу, — Нужно внимательно читать.

— У вас два месяца, чтобы завершить! — улыбнулась старушка, — Благо, книжонка тоненькая… ну, в сравнении с Легионом, хех. Можно и успе…

— Мне не нужно два месяца, — так же тихо говорю.

Стоял громкий шелест. Я очень быстро листал книгу и так же быстро водил глазами, позволяя Рою запечатлеть каждую страницу. Со стороны я наверняка выглядел как сумасшедший, что-то выискивающий среди страниц.

— У него фотографическая память, — неловко улыбается отец, — Правда на уборку по дому это почему-то не распространяется.

Старушка сильно нахмурилась, глядя как я переворачиваю страницу за страницей.

— Милок, ты же знаешь, что нельзя копировать книги Архива? Если в мире появится копия знания — Архив это узнает и будет плохо?

— Не, не буду. Я слишком жадный, чтобы таким делиться, — улыбаюсь, захлопывая дневник и передавая его библиотекарше на возврат, — Но мне интересно: Архив и правда разумен?

— Скорее очень сложен. Он не живой. Но это конструкт.

Хех… прямо как Рой! Интересное совпадение, однако, тут у вас!

Чёрт. А каков шанс, что если пожелать книжку про Наномашины, то я найду нечто с ней связанное? Я же чётко решил идти своим путём. И думаю, потихоньку можно узнавать про наномашины и, если что, остановиться.

И вот вдруг… Рой и Архив связаны? Что это вообще за конструкции такие? Откуда, ёмаё! На земле нет таких технологий! На земле магия-то толком не объяснена, а тут ТАКОЕ.

Инопришельцы⁈ Бингус⁈ Он похож на инопланетянина — такой уродец на Земле появиться не мог.

Но уже поздно — нужен ещё билет.

— Что-ж, странно конечно… — косится старушка, — Точно не заберёте? Последний шанс?

«Рой?»

«Вся книга у нас. Уже приступил к анализу»

— Точно, — киваю, — А-то если украдут — с нас же и спрос.

— И то верно, милок, — кивает она и, пожав плечами, ставит книгу на полку, и белая ткань сама перевязывается на подобие цепей, — Тогда давайте провожу вас на выход. И поздравляю с новым приобретённым знанием!

— А можно вас попросить кое о чём?.., — хмуро спросил я.

— Такому милому малышу — что угодно! У любой старушки сердце растает.

— Можете не говорить Князеву о моей памяти?

— А-а-а, это не переживай. По законам Архива, всё что происходит в Архиве — остаётся здесь же. Я просто не смогу ничего рассказать, — улыбается она.

Я выдыхаю. Это очень хорошо.

Следующий день. Утро. Прохладненько, ярко. Уже чувствую приближающуюся зиму — она ещё далеко, но первый утренний морозец прекрасно ощущается.

— Ну что, Миша, — сказал отец, когда мы стояли в здании для телепортаций, — Готов?

— А что здесь готовиться? — вздыхаю, — Просто надо.

Мама нервно топала ногой. Она походила на очень злого и нахохлившегося манула.

— Аргх. Вот надо было тебе быть принцем⁈ — махнула она рукой, — У меня сыночка в немца превращают!

— Так это же первая причина, почему ты на меня засматривалась… — покосился отец.

— А я, может быть, по другой причине глазки строила⁈

— Да нет же, мне твои подружки пьяные всё рассказали… все вы, как узнали, что я принц, на меня заглядывались.

— Миша! — подошла мама, — Будут глаза за статус строить — шли лесом! Меркантильные они все! Мер-кан-тиль-ные!

— Так ты-ж тоже, мама… — хмурюсь я.

— Я — это другое, понимать надо, — вздыхает она, — Эх, Мишуточка мой. Пожалуйста… помни про свою маму… я ведь тебя тоже люблю… не… не меньше немцев… — она шмыгнула.

О… начинается. А она в последнее время ЕЩЁ эмоциональнее. Прям не знаем с батей куда от неё прятаться. Даже Бингус не нападает! А это нонсенс.

— Буду звонить часто, — вздыхаю и обнимаю её, — Да я на две недели всего! Провожаете как на год…

— Ты и в больницу на день ложился на операцию! И вот ровно год найти не могли! Ничего не знаю — день не пишешь и не звонишь — переживаю и плачу.

— Ма, это манипуляции…

— Ну да. И что? — она целует меня в лоб, — Ну всё, беги, на нас охрана уже хмуро смотрит! Позвонишь как прилетишь! Невесток не брать — только через меня!

Я вздыхаю, ещё раз со всеми прощаюсь и, помахав родителям, поправляю рюкзачок, поднимаю сумку и захожу в комнату телепортации.

Дверь за мной закрывается. Звуки пропадают.

Ну, вот и всё. Последний шаг перед первой каплей в моей Германско-наследной жизни. В совершенно новой сюжетной линии.

Это был особый зал для дипломатических иностранных перелётов. Выглядел он как грёбанный бункер! Железно-каменный. Ничего кроме стелы, камер и людей. Только сухой функционал.

Здесь, по разные стороны от стелы, стояло по две пары людей: мужчина и женщина с одной, и два мужика с другой.

Первой ко мне подошла девушка, а следом обступили и мужики. Э, чё начинается⁈

— Здравствуй, Михаэль. Мы твои сопровождающие на этот перелёт. Мы с немецкой стороны, — указывает она на себя и мужчину, вставшего ко мне подозрительно близко, — А это с российской, — указывает на блондинов.

— Здравствуйте, — неуверенно киваю я, продолжая с подозрением смотреть на каждого здесь.

— В нашу задачу входит вас информировать, охранять и доставить в точку Б, а именно в столицу Германии, в главный дипломатический телепортационный зал, — говорила она на английском, — У перелётов между странами есть своя специфика, особенно у дипломатических. Поэтому сначала небольшой инструктаж, а после него можете вопросы. Хорошо?

— Ну, ладно, — хмурюсь.

«Что-то здесь не так…»

— Тогда, начнём. Стела настраивается…

Бах! Германский мужик не глядя касается живота напарницы! Вспышка энергии переливается всеми цветами радуги, стягивается в единую точку на его ладони, и женщину, словно магнитом, сносит прямо в стену! Бам! Она бьётся спиной о металл, пуская по нему трещины!

Время для меня будто застыло. Мужик уже коснулся меня свободной рукой, второй… вот-вот коснётся телепортационной стелы.

Всё происходит настолько быстро, что телохранители лишь вскинули руки! Это произошло за секунду! Его тело явно ускорено пространственной магией! Это настолько быстро, что я даже ничего не успею сделать!

Я вижу, как на моих глазах стела меняет окраску. Её перепрограммировали! Точка назначения теперь явно не германская столица! И мужик в секунде от того, чтобы её коснуться и улететь вместе со мной!

Меня снова похищают. Да твою…

БАХ!

В этот же момент раздаётся выстрел и голову похитителя резко дёргает в сторону. Его правая рука отрывается от моего плеча и… мёртвое тело с вышибленными мозгами падает по инерции прямо на стелу.

Вспышка. Телепорт. Труп улетает куда-то на другой конец света.

«ДА ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ⁈ Я ТОЛЬКО ЗАШЁЛ!»

И лишь сейчас, лишь только сейчас я был способен хоть что-то сделать и хоть как-то среагировать — настолько всё это произошло быстро!

Я отскакиваю, готовлюсь активировать энергопсихоз, а моя правая рука уже покрывается лозами Похоти! Женщина из Германии уже приходит в себя и поднимается, а её тело начинает покрываться мерцающим барьером, тогда как российская сторона вскинула руки — у одного мужика появилось копьё в руке, а другой создал вокруг себя серебряные иглы.

Мы все застыли. Наверное, мы все прекрасно понимали — врага здесь больше нет. А если и есть, то мы его не видим. Всё произошло просто без нашего вмешательства.

Так, погоди, стоп. Кто-то выстрелил, но здесь никого нет! Я никого не слышу.

Я раскрываю третий глаз! И смотрю в то место, где примерно был слышен выстрел. И я вижу. О да. Если двухметровый рост ещё можно с кем-то спутать, то эти огромные руки, разгрузку и мощные сиськи я ни с кем не спутаю.

Хоук. Это грёбаный Хоук!

«Ха-ха», — радостно заулыбался я, наверное, старому-новому другу.

Он стоит в боевой готовности и целится пистолетом в немецкую сопровождающую. Женщина же, придя в себя, была предельно сконцентрирована и не сводила глаз с меня и с российских мужчин.

И, видимо, поняв, что его положение раскрыто, Хоук выходит из невидимости. Все тут же с шоком переводят на него внимание.

И впрямь, как давно он здесь⁈ Он тут уже был? Зашёл со мной? Или уже несколько дней следует по пятам⁈ Хотя вряд ли — он бы сто процентов подумал моё имя. Значит подстраховка при перемещении.

Хоук плечом касается уха, видимо активируя приёмник. Я концентрируюсь, пытаясь различить то, о чём они будут говорить. Не получается. Наверное, и в ушах он тоже глушит звуки для окружающих. Чёртов профессионал!

— Попытка похищения, — говорит Хоук, — Предатель был с немецкой стороны. Стела перенастроена, — одной рукой он достаёт мерцающий камушек из разгрузки и кидает на стелу, — Уже отключена. Скорее всего, координаты сброшены.

Хоук встал за мной, чтобы иметь прямой обзор врагов и моментальный доступ ко мне. И тут я всё понимаю…

Кто-то очень хочет поссорить две страны и скинуть всё на Россию. Ведь формально я сейчас всё ещё на нашей территории, и все проблемы, которые произойдут здесь, будут на совести Князева.

— Принято, — говорит здоровяк, — Я подключаюсь к сопровождению.

Всё это время у меня был открыт третий глаз, я внимательно осматривал им всё вокруг. Во-первых, людей здесь больше нет — из неожиданных был только Хоук. Во-вторых…

— Думаю, она не причастна, — говорю я, смотря на очень напряжённую, явно нерадостную женщину, которую мало того, что отправили в стену, так ещё сейчас норовят прикончить три огромных российских мужика, — Нет в ней гнили. По крайней мере, пока что.

Вот в чём философский вопрос — люди в моих глазах гнилые, потому что творят зло, или они творят зло, потому что гнилые?.. Что появляется первым: деяние или темнота в душе? Предполагаю, что всё-таки сначала ты плохой, а потом плохо поступаешь. Так что, скорее всего… женщина отхватила, просто выполняя свою работу. А вот мужик был явно подставным! Урод!

И из-за того, что операция по моему похищению не удалась, спасибо Хоуку, то все шишки падут на германскую сторону. Хотели подставить Россию, в итоге подставили своих! Ха, лошары!

А, стоп. Или, быть может, они знали, что ничего не удастся, и отхватит косячная Германия⁈

Чёрт, как всё сложно… грёбаная политика…

Но факт в одном точно. Кто-то явно не хочет мира, и кто-то явно хочет всех поссорить.

«Ё-моё, что за жизнь! Вот тебе, блин, и поездочка», — вздыхаю я.

Ну… каникулы у деда начались крайне интересно! А что дальше?

— Проходи, Михаэль, — меня вели по императорскому дворцу, — Можешь выбрать любую комнату, но мы предполагали, что тебе нужна не самая большая и не самая маленькая. Просторная и с красивым видом, — говорила мне служанка на немецком, — Так что взяли ответственность выбрать самим.

Я недоумённо на неё смотрел, таща рюкзачок и сумку:

— Что, мы типа закроем глаза на то, что меня пытались похитить ваши⁈ — недоумевал я, — Думаете, вот так прощу⁈

— У тебя в комнате уже установлены все лучшие приставки и все игры на них.

— Я прощаю, — благосклонно киваю я.

Это та самая женщина, которая перешёптывалась с Эскофье, когда та хвасталась, что появился наследник Германии. Обычная такая, взрослая, уже в возрасте служанка. Наверняка она ещё моему отцу подгузники меняла.

— Эх, и всё же правда… — говорит она с улыбкой, когда мы подходим к моей комнате, — Вы так похожи на своего отца и бабушку.

А, ну вот.

— Бабушка?.. А какой она была? — спросил я, понимая, что эта служанка — мой путь к прошлому.

— Ваша бабушка для вашего деда то же самое, что ваша мама для вашего отца. Они… — этот разговор явно давался ей тяжелее праздной беседы, — Что ваша мама, что бабушка — это то, что «приземляет» Вильгельма и Марка. Это их человечность, — вздохнула она, — Вильгельм свою человечность чуть не потерял.

Мы наконец доходим, и она открывает дверь.

— Проходите, располагайтесь. На тумбочке есть телефон, там инструкция. Не стесняйтесь обращаться — всё будет по вашему первому слову. Вильгельм сейчас разбирается с вашим похищением, скоро явится лично. Если есть вопросы, звоните. Я, как самая опытная, приставлена к вам. Также на время вашего нахождения здесь у нас всегда работает Эскофье — лучший повар мира. Так что сладости и еду тоже просите.

— Тогда я хочу… хм-м… гм-м… — задумался я, — Хочу дуб и шарики из подшипника! — сказал я с тупой мордой.

Бедная уже седая женщина с чепчиком на голове молча на меня посмотрела и недоумённо моргнула:

— Что просите?..

— Дуб хочу. Дерево. Хрумк-хрумк. И подшипники — шарики маленькие, которые как семечки глотать можно. Я бы, конечно, берёзоньку попросил русскую, она самая вкусная… ну, кроме Иггдрасиля. Знаете Иггдрасиль? Мировое древо, тоже очень вкусное! Но я его с собой взял — он из бабушкиной ляшки. Но берёзоньки у вас наверняка нет, вы же нерусские, так что принесите мне просто дуб. Можно лакированный, кстати. Особый привкус, интересный, как у чипсов.

— То есть…дуб? Просто дерево. И металл, подшипники, шарики?

— Ну да, да, как-то так.

— Ясно…

Мы друг на друга посмотрели. Она всё ждала, что я рассмеюсь и скажу, что это шутка.

Нет. Не шутка.

— Эм, господин Михаэль, я, эм… — она явно не знала, что на это ответить, — Я не думаю, что у нас на кухне есть…

— Эй, вы сказали, что у меня будет всё, чего я захочу! Вообще, я здесь гость!

Ну, вы у меня тут все попляшете. Похитить меня Вильгельм решил! Что, сволочи, принудили меня к двустороннему проживанию⁈ Теперь терпите! Ха-ха, я вас всех так надрессирую!

— Вы же вредничаете, да? — вздохнула служанка.

— Ну конечно, — киваю я.

— Что ж, тогда принесём мы вам лакированный дуб и подшипники. Что-то ещё?

— А погулять можно?

— Нет, сначала вам нужно поговорить с Вильгельмом. Всё же вы должны понимать, что есть ряд строгих правил…

— Бла-бла-бла-бла, — закатил я глаза, — Да-да, отец предупреждал. Вильгельм — это синоним слова «правила». Всё, понял. Дождусь его.

— Большое спасибо, — она искренне выдохнула.

«Но не настолько же я тиран», — подумал я, заходя в комнату.

Ну, собственно, вот и всё — я официально приехал в Германию, к своему деду. Благо в целости и сохранности — больше на нас не нападали, похитить не пытались.

Можно сказать, гощу на даче. Каникулы.

«Мда-а…», — почесал я голову, заходя в ближайшее на две недели жильё.

Ну, когда сказали «не сильно большая комната», я думал будет ну как моя в российском поместье, то есть хорошая такая, приличная, роскошная комната. А это что⁈ Двушка в центре Москвы⁈ Ё-моё, да я же здесь заблужусь, я же дурак!

Ё-моё, зачем здесь отдельная столовая⁈

Я начал по ней шагать и разглядывать. В целом это было очень приличная, явно королевская комнатушка, выполненная в классическом стиле. Дерево, дерево, дерево, ещё раз дерево. Ощущение, будто я в той самой императорской спальне из музея, только с телевизорами, приставками, да и в целом обновлённым интерьером.

Ну, роскошно, прикольно, ладно. Правда, слегка стерильно и приторно. Здесь явно строили по желанию Вильгельма — прямо-таки чувствуется его строгий имперский дух. Но на мой взгляд уюта здесь недостаёт. Я как в музее! Сюда бы, например котика прикольного такого, милашно…

— Уа-а-а! — заорал я, когда из-под кровати выполз… лысый кот!

Твою мать, настоящий в натуре лысый кот! Точно такой же, как у меня.

— Бингус⁈ — задрал я бровь.

Он выглядел точно так же, был точно такого же размера, и глаза у него точно такие же огромные! Какие-то сатанинские.

Но это не может быть Бингус! Бингус у нас живёт! Я думал, такой уродец — уникальный на весь мир. А их оказывается два. Куда больше-то? Что дальше? Третий⁈ Мир не выдержит такого кошмара!

«Ё-моё, наличие такого чудища в доме — это что, семейное?» — почесал я голову, смотря как лысый кот со всех ног сиганул в окно, и скрылся в имперском саду.

— Мда… — вытягиваю губы.

Я скинул рюкзак, прыгнул на кровать и начал оглядываться, от безделья болтая ногами.

Пу-пу-пу… пу-пу-пу…

Пу-пу…

Пу…

Чота скучно. Будто бы хочется пойти погулять и покошмарить дворец.

Я спрыгиваю с кровати, достаю бабушкину деревянную ляшку и, закинув её как леденец, открываю дверь. И тут же ей чуть кого-то не сшибаю!

— Уоу! — человек резко отпрыгивает.

Ого, хорошая реакция!

— Упс, простите! — я говорю хоть и с акцентом, но на хорошем немецком, — Не ушиб⁈

Я высовываю голову как суслик. Погоди… да это же ребёнок! Я чуть пацана не сбил! Возраста примерно моего — в какой-то кадетской форме. Шатен, но не как Максим, а более светлый — персиковый.

«Рой, анализ»

«Плечи широкие, предплечья рельефные. С учётом возраста — явно в спортивной форме. Лицо выражает недоумение. Явный выброс адреналина и кортизола»

— Нет… не ушиб, — бормочет он так же с акцентом, наконец расслабляясь и выходя из полубоевой стойки.

Тоже иностранец?

Я снова оглядываюсь. Шагал один. Странно. Что тут дети забыли⁈ Тут только взрослым ходить можно! То есть мне.

Причём гнева я от него не ощущаю — он просто банально перекакался от двери.

— А ты кто? — продолжаю допытывать явно нервничающего пацана.

— Иоганн. Сын Иоганна.

— Ясно… я Миша… — задираю бровь на скудную фантазию его родителей, и продолжаю оглядываться из-за двери, — А тебе чё, можно ходить по дворцу?..

— Можно.

— А мне нет…

— …

— …

— …

— А ты не самый разговорчивый, да?.., — покосился я на него, и лишь сейчас заметил кое что, — У тебя чо, меч на поясе⁈

И лишь сейчас он приходит в себя, распахивает глаза и резко отходит, кладя руку на ножны! Вторую же он выставил вперёд, будто пытаясь… меня не подпустить. Хотя я даже не шевелился.

— Какой-то ты нервный, — заметил я.

— Меч… артефактный. Не стоит его касаться. Только я… могу, — он явно мало общался с людьми.

— О, знакомая тема, — хмыкаю, — У меня трезубец такой же. Никто не может его поднять! Только я! Ну, правда ещё один мужик… но он чёрт. Ну типа буквально. Да и в переносном тоже.

— Тре… зубец?..

И вот сейчас… только СЕЙЧАС он проявил хоть какой-то интерес к моей попытке найти здесь хотя бы приятелей. Он впервые ответил не как неуверенный в себе биоробот, а как… ну, человек. У него появилась эмоция.

— Ага! Крутой! Из кости! Время останавливает!

— Время?.. Невозможно, — хмурится он.

— Он ещё… лазером стреляет! Ледяным лазером смерти!

— Невозможно, — он всё больше хмурился.

— Не-не, правду тебе говорю! Ты что, мне не веришь⁈ — казалось, будто я пародирую Зайку, — Так он ещё… с разумом! Там их почти семьсот! Семьсот разумов! И все они стреляют разным лазером. Да-да-да! — а сейчас моими устами сказала Катя.

— Невозможно! — он ОЧЕНЬ сильно нахмурился, резко развернулся, и как солдатик сердито пошёл дальше, — Ерунду какую-то собираешь. Не бывает такого.

Пха-ха-ха-ха! Он с ТАКОЙ серьёзной миной слушал всю дичь, которую я втирал! И я уверен, что он и сам не уверен, вру я или нет. Скорее, он боится в это поверить, а потому убежал.

«Гы-гы, забавный челик», — я возвращаюсь в комнату.

Ну, по крайней мере, мне есть кого тут покошмарить две недели. Может подружимся?