Находка

Глава 7

Они миновали группу камней и оказались в хаосе окаменевшей лавы — застывшие в движении гребни, в провалах которых копился пористый пеплопесок. Часто попадались небольшие разломы, из которых поднимался дым, с таким составом, что компенсатор воздушной смеси перекрывал внешний доступ, и расходовал дыхательные элементы. Тусклое рубиновое пятно карлика, прилипшего к восточному горизонту, таяло в пепельной дымке; свет рассеивался, и мир превращался в бесконечный серо-малиново-бурый туман с черными шпилями наверху, словно сгущавшимися из нематериальной основы.

За весь переход случилось только одно «приключение». До станции оставалось меньше пяти километров. Шли медленно — на первые десять потребовалось четыре часа. Вдобавок к сложностям почвы, из-за магнитного фона и возмущений навигация и контроль антуража плавали; сканер костюма временами терялся и выводил «нолики».

Алекс шел впереди. Костюм обрабатывал нагрузку, помогая ноге экономить силы, но все равно идти было нелегко. Вдобавок под покровом пепла могли скрываться полости. Неожиданно, совершенно «на ровном месте», он провалился по пояс — сканер костюма вообще никак не предупредил о возможных проблемах по курсу.

— Что за черт! — воскликнул Виктор, который шел в шести метрах за Алексом. — Держи!

Он сцепил с костюма трубу моста, разблокировал замок. Якорь улетел к Алексу, увлекая за собой трос. Однако вытянуть Алекса самому у Виктора не хватило ни сил, ни опоры. Он разблокировал второй замок — второй якорь улетел назад, и зафиксировался на сажевой стене глыбы. Вспыхнул индикатор нагрузки, и механизм медленно потянул Алекса из непонятного плена. Наконец Алекс выбрался на устойчивую поверхность — оставив в пепле дымящийся след. Затем поверхность снова застыла, будто ничего не было.

— Нам еще таких киношных засад не хватало, — сказал Алекс со злостью.

Вскоре костюмы стали сигналить о грядущем дефиците энергии. И это когда идти становилось труднее буквально каждые пятьдесят метров — застывшая хрустящая лава проседала под ногами глубже и глубже.

— Куда здесь уходит заряд? — сказал Виктор со злостью. — Четыре часа только идем!

— Надо было ставить на «эконом», — сказал Алекс так же. — Не дураки, не первый раз замужем?

— И как бы ты шел, на «экономе», в этом болоте? — огрызнулся Виктор, обведя рукой антураж. — Ты что, первый раз замужем?

Алексу захотелось возразить предельно язвительно, но он сдержался. В висках начало пульсировать — слабо, но навязчиво. Прошло еще полчаса. Алекс чувствовал как нарастает странное ощущение — будто кожу изнутри покалывают тысячи микроигл. Было не больно, скорее раздражающе, как постоянный зуд, до которого нельзя дотянуться и почесать. Магнитное поле делало свое дело. Эффекты развивались как по учебнику — раздражительность и головная боль, парестезия, тремор, судороги, нарушение координации, в худших случаях — галлюцинации и потеря сознания. Комплектные костюмы на такой сильный фон, который оказался здесь на поверку, рассчитаны не были; здесь, похоже, была нужна защита даже не третьего, а уже второго класса.

— Меня пробирает, — сказал Виктор спустя пять минут. — Даже ломает.

— Меня тоже. По нервам просто скребет. И кирпич в голове жуткий. И все так раздражает, что хочется кого-нибудь убить. Не помню чтобы такое было. Меня так не бесил даже Гройт.

— Это лейтенант который? Помню… Четыре часа тридцать восемь минут под небом. А норматив для этих костюмов — двенадцать.

— Двенадцать где — здесь? Ты циферки что, не видишь уже? Сколько ноликов осталось до запятой? Не пори чушь!

— Сам заткнись, умник, — огрызнулся Виктор. — Мне вот что интересно, все больше, — почему такая чушь в отчетах? У нас-то не просто обзоры, у нас все полностью, до последнего пункта. Основной массив разведки ушел отсюда четыре года три месяца назад. Каким образом за четыре года три месяца условия на точке могли так измениться, вот так? Чтобы магнитный фон подскочил на три порядка?

— Это ко мне вопрос?

— Ну ты же, умник, не порешь чушь? Давай нажмем.

Они увеличили темп. Индикаторы заряда на глазах уходили в оранжевую зону.

Маяк станции обозначился только за три километра. И затем в воздухе стал возникать странный свербящий звон. С мутного красного неба посыпалась морось мелких частиц — крупнее пепла, но меньше местного базальтового песка. Они были очень горячие — термостабилизатор костюма функционировал на пределе. Магнитный фон подскочил дальше.

— Какая-то непонятная дичь, — сказал Алекс, изучая показатели немудреного костюмного анализатора. — Похоже, разгоняются там наверху так, в вихрях, что вылетают и несутся сюда. А тут их, вдобавок, еще что-то притягивает. А мы как раз в этой аномалии.

— И опять в отчетах ничего подобного, — отозвался Виктор с еще большим раздражением. — Я их отлично помню, изучаю регулярно! По своей должностной инструкции!

— Да верю, верю. Давай успокоимся.

— Хорошо, что мы больше не стали пить стимуляторы. А то сейчас бы уже передрались, наверно.

— Фон растет еще больше. Надеюсь за эти три километра мы все-таки не передеремся.

Алекс глубоко вздохнул, закашлялся — новый картридж компенсатора надо было уже менять. В висках пульсировало сильнее. Стали дрожать руки.

— Черт, — выругался Виктор. — У меня в пальцах судороги начинаются.

— Потерпи. Меньше трех километров.

— Легко говорить.

Алекс сжал зубы. Раздражение копилось, как статический заряд перед грозой. Хотелось сорваться, огрызнуться, может быть даже на самом деле подраться.

Затем антураж раскололся жутким ударом. В пятидесяти метрах к северу в черную пемзу вонзилась синяя молния. Пепел, песок, крошево лавы взметнулись тучей, видимость на время исчезла; даже визор, от таких запредельных наводок, ослеп. Биостазис костюма ушел в красную зону.

— Жив? — позвал Алекс когда звон в ушах ослаб.

— Не дождешься.

Туча пепла, песка и лавы рассеялась, обнаружив вокруг синие столбы огня. Разряды били по вершинам скал, выжигая базальт докрасна. Сканер костюма сбросился и ушел в отказ. Каждый удар далекой молнии отдавался всплеском «мурашек» по коже и нервам.

— Удивляюсь как эти скорлупки еще как-то держат, — Виктор стукнул себя по шлему. — У меня упал сканер.

— Дойдем без него. Вперед!

— Тебе легко говорить. Ты уже впереди.

Затем недалеко ударила еще одна молния.

— Готово, — сказал Виктор. — Визор. Я слеп на полполя.

Так они шли еще полчаса. Потоки частиц струились с кровавого неба, стекали как жидкость по спинам камней и откосам скал. Свербящий зуд превратился в вой. Алекс чувствовал, что начинает терять адекватность. Голова раскалывалась, в глазах полыхали цветные пятна — пока еще не галлюцинации, просто перегруженные нервы сетчатки. Руки тряслись так, что приходилось сжимать их в кулаки, чтобы контролировать движения.

— Сколько еще? — расколотым эхом прозвучал в шлеме возглас Виктора.

— Километр.

— Я не уверен, что дойду.

— Дойдешь. Или у тебя есть варианты?

— Ты всегда такой мотивирующий?

— У меня хотя бы не такие мотивы, как у тебя. Тогда, десять лет назад.

— И чем тебе не понравились мои мотивы? Тогда, десять лет назад?

Алекс сдержался.

— Это были мои мотивы, — сказал Виктор, не дождавшись ответа. — Тебе до них никакого дела не было.

— И сейчас нет.

— Ну и заткнись тогда?

Алекс снова сдержался — с огромным трудом. Вспомнилось, что Виктор не очень хорошо держал радиомагнитные тренажеры; во всяком случае, хуже чем Алекс сам. И, между прочим, хорошо, что сейчас закипел. Если бы смолк, ушел в себя — тогда было бы плохо.

Еще через десять минут Алекс почувствовал очередной симптом — судороги в мышцах ног. Это сильно сбивало шаг, что в итоге приводило еще к большему расходу энергии. Индикатор заряда уже давно миновал «апельсин» и катастрофически летел в «помидор» (красная зона, критика). В общем, покидать шлюп имея только эти костюмы — идея на поверку оказалась плохая. Но опять же — кто знал? Даже у шлюпа еще такого кошмара не было.

— У меня сводит ноги, — сказал Виктор.

— У меня тоже. Терпи.

— А я что, по-твоему делаю? Я, кажется, только и делаю, что терплю?

— А я, по-твоему, нет? Десять лет только и делаю, что терплю. Напомнить из-за кого?

— Заткнись, говорю. Терпелец.

Алекс стиснул зубы.

Наконец это случилось. В багрово-малиновой полутьме по курсу возникла четверка мерно пульсирующих огней — обрамлявших диафрагму входа, у основания купола станции. На вершине купола угадывался маяк антенного блока. Северо-восточный сектор купола был занесен пеплом, который, казалось, застыл, растекаясь по матовой полировке вязкой черной мастикой. Вход представлял собой круглую диафрагму стандартных трех метров в диаметре, в кольце с четверкой конциклических точек-огней.

Алекс и Виктор остановились у сомкнутых лепестков. Справа виднелась панель с сенсором замка — круглая пластина со слепым, почти невидимым огоньком. Алекс тронул сенсор. Ничего не произошло. Алекс тронул еще, еще — безрезультатно.

— Замок не мог свихнуться даже в таком аду! — сказал Алекс, ударив кулаком по сенсору.

— И, кстати, почему пульсирующий сигнал? — Виктор оглядел четверку красных огней. — Ты в курсе что это значит? Это значит, что станция заблокирована! Если бы ее просто законсервировали, после работ, они бы горели ровно! И открыл бы ее любой кретин! Вроде нас! — Виктор ударил ногой в сомкнутые лепестки диафрагмы.

— Не психуй, наконец! — заорал Алекс. — Про это забыл?

Он достал из ранца анализатор и повертел им перед забралом шлема Виктора.

— Ну, а что тормозишь тогда? И так хреново, еще ты идиот!

Алекс приложил анализатор бесконтактной панелью к сенсору. Огни перестали мигать и стали зелеными. Лепестки диафрагмы начали расходиться, утягиваясь в толщу кольца. Вошли в шлюз. Диафрагма закрылась, лепестки вернулись на место, активировалось резервное освещение.

Прошли внутреннюю диафрагму. И сразу умерла надежда снять маску осточертевшего компенсатора — на полу лежал слой черной пыли, пепел. Ладно, главное — магнитный фон в пределах экранов станции был человеческим.

Алекс почувствовал облегчение почти сразу. Пульсация в висках начала стихать, руки перестали дрожать, мышцы в ногах расслабились. Он снял шлем, потер затылок, шею.

— Ну и ну, — выдохнул Виктор, тоже снимая шлем. — Я думал не дойду. Еще полчаса — и я бы свихнулся.

— Ты держался хорошо.

— Хватит врать. Я ныл как ребенок.

Виктор опустился на пол, прислонился спиной к стене. Алекс рядом. Несколько минут они просто сидели молча, давая нервной системе успокоиться.

— Здесь, да, похоже, даже третий класс не поможет, — сказал Виктор наконец.

— Даже если они тут остались, они весят сам знаешь сколько. Поэтому миссия здесь была по классу «ноль», робот на роботе. Попробуй в таких поработать, по-человечески.

— Да, но не роботы же так накосячили с данными?

— Вот тебе сейчас дела до этого, все-таки?

Они наконец поднялись, двинулись по стволу, прошли в лабораторный блок. Дверь в блок была раздвижная — створка откатилась в стену. За ней простиралось большое помещение — метров пятнадцать в длину, десять в ширину, с потолком метра три.

Вдоль левой стены тянулись столы, захламленные свидетельствами суеты. Открытые панели, брошенные инструменты, опрокинутый контейнер с какой-то непонятной мелочью — маленькие кубики, часть которых была раздавлена на полу чьей-то подошвой. Справа возвышались стойки — полки пусты, только одиноко ютится пара анализаторов. И еще один, на полу, с разбитым корпусом — словно зацепили в спешке. Картину хаоса покрывал слой равнодушного пепла.

— Похоже на то, что они торопились отсюда убраться, — сказал Виктор оглядевшись. — Тебе не кажется, эксперт по киноподелкам?

— Классика жанра. Пошли посмотрим что они нам оставили.

Они вышли, двинулись по стволу, миновали центрум — круглое помещение метров десяти в диаметре, откуда расходились стволы в разные секции, — направились в инвентарный блок. Проходя мимо ангара, двери которого были открыты, остановились; Алекс присвистнул. В ангаре стоял четырехколесный ровер. Свернули в ангар; миновав сектор зарядки — несколько постов со слотами и мониторами, — прошли к машине. Алекс стянул шуршащую пленку — пепел взвился облаком, измученный компенсатор воздушной смеси отчаянно пискнул.

— Смотри-ка, — сказал Виктор. — ММК-420! Не думал, что когда-то увижу такую роскошь своими глазами.

Это была мощная компактная техника; четыре на почти два метра, с кабиной на двоих и грузовой платформой за элемент-отсеком. Устройствами такого класса комплектовалась Разведка и Флот. Эта модель была новой, таких своими глазами Алекс тоже не видел — когда он ушел, их еще не было.

— Надеюсь они его бросили не потому что он глючный? — сказал Виктор. — И еще мне интересно почему они его бросили. Что бросают недорогие расходники — это норма. Но бросать такие-то вещи? Только если у них реально не было времени собраться обычным образом.

— Да уж. Как минимум шанс вернуться домой с комфортом. Давай смотреть, может они оставили еще что-то полезное?

Они вышли из ангара, дошли до конца ствола, вошли в инвентарный блок. И полезного здесь оказалось намного больше — чем следовало ожидать от законсервированного объекта.

Во-первых, в секторе расходных элементов обнаружились запечатанные упаковки с блоками крепления отражателей реакторной камеры. Алекс остановился у стеллажа — РК-77, РК-85, РК-93. Один из типоразмеров, РК-85, как раз подходил для всей серии «СТД». Впрочем, это было не удивительно, опять же, РК-85 — из самых ходовых типоразмеров; «корыта» на которых он используется можно встретить где угодно в Галактике, от, опять же, «элитной» Разведки до какого-нибудь туршлюпа.

Во-вторых, почти рядом же по соседству ждали своего часа плоские параллелепипеды с дефлекторами ДДС-200, которые равным образом подходили для всей серии «СТД». Насколько Алексу было известно, в Разведке они использовались для субпланетарных шаттлов, сообщающих солианные станции с орбитальной базой, и способных на вояж по области спутников.

Призрачные надежды на собственно отражатели, разумеется, сразу рассеялись — ремонтом отражателей здесь никто заниматься не будет. Такие вещи делаются в доке, и если здесь у какой-то машины «сгорит» камера, ее просто оставят в покое, и дальше использовать будут только как комплект запчастей.

Еще, интересное дело, на консервации не осталось ни одного скафандра. Алекс и Виктор двинулись дальше — секция защитного снаряжения оказалась почти пустой. Блоки зияли пустыми нишами. В одной из них под слоем пепла скучала перчатка скафандра — третьего класса, судя по запястному кольцу. На разведочных станциях должны присутствовать устройства защиты всех классов, до «нулевого». Скафандры входили в число элементов обязательных для консервации, несмотря на всю свою стоимость (в частности класса «ноль»).

Они продолжили осмотр хранилища. В секторе базовой аппаратуры виднелся массивный силуэт. Они прошли строй стоек; Алекс стянул пленку, заставив компенсатор запищать снова. Перед ними стоял универсальный интегратор R-5. Это была портативная мобильная серия, то есть весила не больше трехсот килограмм.

— Очередной вопрос, — сказал Виктор, — в смысле того почему они бросили такую-то вещь. Интегратор!

— Я могу сказать только одно, — Алекс усмехнулся. — Ясно не потому, что имели в виду нас.

— Картина рисуется такая. Четыре года три месяца назад основная группа спокойно, штатно закончила работу, свернулась и ушла. Вернулась домой, предоставила все отчеты, все как полагается, норма. А группа консервации свою работу не завершила. Консервация обычно занимает три месяца. А отчеты «консерваторов» не публикуются.

— То есть в диапазоне этих трех месяцев, на точке случилось что-то такое что уже не попало в стандартный отчет. Если попало вообще хоть в какой-то, — Алекс оглядел слой пепла на интерьере, под неярким освещением блока. — И ты, как я понял, не прочь связать это что-то такое с нашим СД-800.

— Не против. Давай проверим железку.

Виктор обошел интегратор, извлек фидер, подтянул его к слотам питания, зафиксировал. Алекс активировал устройство. Интегратор ожил.

— Живой! Представляешь если получится?

— У меня тоже появилась такая идея.

Алекс включил симуляцию сеанса. Монитор ожил строками теста загрузки. Затем появилось сообщение: «Модуль-интегратор в функции. Запрос параметров синтеза».

— Я думаю у нас появился шанс, — сказал Алекс. — Боюсь сглазить, но без богов, да, похоже не обошлось.

— Да. Но никто не делает отражатели из инсидия! Думаю даже никто не пробовал!

— Разумеется. Сколько он стоит? В Галактике десятки элементов из которых можно слепить отражатель за гораздо дешевле.

— Да, но к инсидию нужна будет еще куча всякого.

— Во-первых, не такая и куча. Во-вторых, попробуем найти все это здесь, — Алекс обвел рукой блок. — И наверняка найдем. Смотри сколько всякого вкусного они нам оставили! Даже ровер — как в воду глядели, что называется. Бери и катись за рудой.

— Кстати, — Виктор огляделся снова. — Вот оружия они не оставили. Забрали, похоже, все, даже то что обычно оставляют по протоколу. И мне это не очень нравится.

Они прошлись по секции. Нашли блок БЭС — базовых элементов синтеза. Стандартные параллелепипеды металлов, емкости-цилиндры с жидкостями. Этот блок хаосом был помилован — все в идеальном порядке, со всей загадочной маркировкой. Алекс сдул пленку пепла с табличек.

— ЭБС ноль-двести триста тридцать один черный.

— Будем разбираться. Ладно, давай за дело. Надо проверить ровер. Потом его еще зарядить, если не глючный… Потом обновить все комплекты в костюмах. Надеюсь этого они нам оставили тоже. Потом еще надо перекусить. Надеюсь в этом плане здесь что-нибудь тоже найдется.

— Бутерброд с пеплом?

— Не умничай. В туалетах пепла наверняка нет.