Находка

Глава 1

Станция «Терминал-7» висела над планетой Ка́льдара-Эс словно гигантский паук, раскинувший свои модули-щупальца. Когда-то эта планета была богатым торговым узлом в смежной зоне трех Секторов, но война тридцатилетней давности уничтожила ее экономику безвозвратно. Теперь здесь осталось только кладбище космических кораблей, и те кто на этом кладбище зарабатывал.

Алекс Кори́тан смотрел на станцию в экран линтера, и думал о том как низко он опустился. Сорок лет, из которых пятнадцать он провел в кресле пилота Флота, считаясь одним из лучших — сначала в разведке, затем в прикрытии. А теперь летит на свалку космического мусора, чтобы на последние деньги купить ржавое корыто — попытаться поправить свои дела нелегальным извозом.

— «Терминал-семь», — объявил информатор. — Парковка через двенадцать минут, узел «Дельта-четыре».

Алекс откинулся на спинку кресла, чувствуя как ноет старая травма в левом плече — память о последнем боевом вылете. Точнее, о том вылете который все считали последним. Тот что закончился трибуналом.

Десять лет назад он был пилот-капитаном крейсера, когда получил сигнал бедствия с гражданского линтера. Стандартная процедура требовала проинформировать командование и дождаться прибытия спасательной группы. Только линтер спасателей бы не дождался. И Алекс принял решение. Спас триста двадцать три человека. И спас в последний момент — реактор линтера аннигилировал, и крейсер Алекса получил серьезные повреждения. Пострадала кормовая часть («южный поляр», жаргон, которым козыряют мальчишки) — где в тот момент находилась часть экипажа.

Трибунал длился два месяца. Его признали виновным в нарушении регламента и гибели пяти офицеров. Смягчающим обстоятельством посчитали спасение гражданских. Вместо тюрьмы — увольнение с лишением звания.

Справедливо? Формально — да, по-человечески — нет. Прошло десять лет, но Алекса до сих пор мучил этот вопрос…

Линтер дрогнул, сев на парковочный шток. Алекс поднялся, пропустил всех вечно толкающихся нетерпеливых (как будто борт сейчас же уйдет обратно), взял с полки сумку — потертую, еще своих военных времен, — направился к выходу.

Станция встретила его запахом продувочных смесей, озона, чего-то химического, от чего даже запершило в горле. «Терминал-7» был не просто свалкой — это был целый комплекс по переработке списанных кораблей. Здесь их разбирали, снимали еще рабочие системы. (Официально — для переработки на комбинатах, неофициально — для продажи на черном рынке; иногда отсюда уходили целые перемонтированные суда, к пиратам, контрабандистам, прочим обитателям теневой Галактики.)

В холле за зоной прибытия было малолюдно. Несколько человек обсуждали сделку у автомата с кофе (судя по громким репликам — торговались по накопителям). Робот волок к грузовому лифту чей-то персональный контейнер. За своим пультом дремал охранник в потертой форме с эмблемой станции.

Алекс направился к инфо-терминалу, сообщить о себе, но его опередили.

— Коритан? — раздался оклик.

Он обернулся. К нему приближался массивный мужчина лет пятидесяти, явно побывавший в переделках. Левый глаз — искусственный. Через правую щеку — шрам, уходящий ниже под воротник потертой кожаной куртки.

— Ве́ррон, — представился мужчина, протягивая руку. — Я тебя жду. Деньги, надеюсь, собой? Договаривались — никаких трансов.

Алекс пожал руку, кивнул:

— Пятьсот стандартных, вашими.

— Тогда пошли. Есть три варианта.

Веррон повел его через лабиринт коридоров станции. Они миновали жилые модули, где в каморках ютились вахтовики-операторы утилизационных бригад, прошли мимо ангара с роботами-ассистентами, спустились на два уровня в грузовом лифте, пропахшем композитной пылью и вездесущей продувочной смесью.

— Не похож на обычных шакалов, — заметил Веррон, когда они вышли на нижний утилизационный ярус. — Пилот?

— Бывший.

Веррон усмехнулся, шрам на щеке исказился:

— Здесь все бывшие. Бывшие военные, бывшие торговцы, бывшие законопослушные граждане, — он уставил на Алекса свой искусственный глаз. — Флот?

— Да.

— Понятно. Почему здесь — не спрашиваю. У всех своя история.

Дошли до небольшого ангара, где стояло несколько грузовых каров. Веррон забрался в кабину одного из них, Алекс устроился рядом.

— Значит сейчас покажу товар, — сказал Веррон, запуская систему. Кар вышел из ангара, двинулся по ярусу. — Три шлюпа класса «СТ». Один, боюсь, все-таки хлам, два других — как повезет.

Кар двигался по огромному пространству утилизационного яруса. Алекс невольно присвистнул. Это было впечатляюще и жутко одновременно.

Скелеты кораблей возвышались вокруг, словно останки металлических гигантов. Эсминцы с удаленными турелями, грузоходы со вскрытыми трюмами, пассажирские линтеры с удаленными шлюзами. Некоторые были разобраны почти полностью — остались только каркасы, кили, поперечные силовые балки. Другие ждали своей очереди, пока сохраняя узнаваемые очертания.

Между корпусами сновали бригады. Ассистенты снимали фрагменты обшивки. Вспышки плазменных резаков взрывали полумрак яруса. Гудели утилизационные прессы, превращая металл в компактные блоки. Доносился характерный треск утилизаторов композита.

— Впечатляет, правда? — Веррон усмехнулся. — Здесь перерабатывается до двадцати судов в неделю. Большая часть идет на вторичный утиль, но рабочие системы мы снимаем и продаем. Хороший бизнес. Только это между нами, — он ухмыльнулся.

Они проехали мимо бригады роботов, разбиравших остов старого рейдера класса «МТ». Алекс узнал модель — такие были в строю двадцать лет назад, во время Сепаратистского конфликта. Машины мощные, но маневренности не хватает (отчего в итоге от них отказались). Сейчас от рейдера оставался только скелет, но даже он внушал уважение.

Алекс заметил на переборках свежие следы — оплавленный металл, следы характерные для разрядов. Много отметин. Похоже на перестрелку, причем недавнюю.

— Очень хороший, надо думать, — он указал на шрамы. — Много чего можно не поделить.

Веррон покосился искусственным глазом:

— Не твое дело. Видел — забыл.

Они миновали утилизационный сектор, оказались в следующем — сортировочном. Здесь было тише, сортировка — дело не такое шумное. Веррон свернул между двумя транспортными судами, и остановился в небольшом ангаре.

— Приехали. Эти три шлюпа должны были разобрать еще позавчера, но — сам видишь какой тут завал. Так что пока они здесь. До завтра точно.

В тусклом свете Алекс разглядел три небольших судна класса «СТ». Он знал эти машины — легкие разведывательно-спасательные шлюпы, с экипажем до трех человек, но также рассчитанные на одиночное управление пилотом высшего класса (каким Алекс являлся). Быстрые, маневренные, с приличной автономностью. Именно то что нужно.

Первый шлюп сразу отпал. Алекс еще не подошел близко, а прибор телеметрии уже запищал. Взглянув на показания, он покачал головой:

— Шкалит. Защита реактора пробита.

— Да, полный хлам, — согласился Веррон. Он достал из кармана планшет, стал уточнять данные. — Попал в зону интерференции, спасибо криворуким пилотам… Реактор держал до последнего, но… Восстановлению не подлежит. Смотрим второй.

Второй шлюп выглядел целее. Экраны были испещрены «свищами», как их называли во Флоте, но серьезных проблем Алекс не обнаружил. Он обошел судно кругом, оценивая состояние экранов, обшивки, дефлекторов реакторной зоны, посадочных штоков.

— Открывай, — сказал он Веррону.

Охранник достал мультитул и вскрыл люк за несколько секунд. Алексу ударил в нос знакомый запах — пережженые фидеры, и, скорее всего, убитый генератор поля.

Он все равно забрался внутрь. Кабина на трех, за ней сервис салон на двенадцать сопровождающих (который извозчики-нелегалы использовали в качестве пассажирского). Стандартная планировка «СТ». Алекс сел в кресло пилота, запустил диагностику.

Монитор ожил. Алекс просматривал информацию, хмурясь все больше.

Жизнеобеспечение — шестьдесят пять процентов. Неплохо, но требует обслуживания. Защита — функциональна, но энергопотребление повышено. Нужна перенастройка. Навигация — критическая ошибка. Модуль требует замены. Двигатели — статус неопределенный.

Алекс выругался и полез в аппаратный отсек. Судя по запаху, фидеры сгорели здесь (пиши пропало). Он добрался до реакторной камеры и посветил фонариком (накопителей хватило только на диагностику).

Увиденное заставило выругаться еще крепче. Экраны пошли характерными трещинами, изоляция почти везде испарилась, отражателей не только не было — сгорели даже блоки крепления. Износ был критический. Опасно было даже запускать такую железку.

— Замена реактора, — сказал он, вернувшись в кабину. — А это стоит больше, чем новый шлюп. Этот тоже не годится.

Веррон пожал плечами:

— Остался третий. Если и он не подойдет — придется искать в другом месте. Или копить дальше.

Третий шлюп, обозначенный как «СР-447», был самым побитым внешне. «Свищами» экран просто светился. Дефлектор правого планетарного был деформирован. Килевой рифт был погнут (не смертельно, но все равно — что надо было вытворить?) Но когда Алекс присмотрелся внимательнее, то сделал вывод: все повреждения некритичны.

— Этот побывал в переделках, — заметил Веррон, просмотрев данные. — Последние пять лет работал на сопровождении грузовиков в Двадцать пятом. Ну, а где грузовики, там пираты. Особенно в Двадцать пятом… Здесь давно, уже полгода. Такие железки уходят обычно за месяц, этот зачем-то держали, но такое бывает.

Алекс обошел шлюп, внимательно изучая каждую деталь. Посадочные токи в порядке. Защита не пробита. Двигатели… Он заглянул в дефлектор центрального, посветил. Отражатели чистые, без трещин и деформаций. Надо же. Планетарные тоже — на вид совершенно рабочие, если не считать дефлектора.

— Открывай, — сказал он.

Внутри было на удивление чисто. Пахло озоном (защита генератора поля, вообще не смертельно), но не было ни горелой вони фидеров, ни тухлой вони «мертвой» органики (которая часто начинала разлагаться при нарушении систем жизнеобеспечения — температура, влажность, фон радиации, все такое подобное).

Алекс устроился в кресле пилота — видавшем виды, но по-прежнему удобном, — включил диагностику.

Монитор ожил. Жизнеобеспечение — восемьдесят процентов. Отлично. Защита — стабильна, энергопотребление в норме. Оружие (на этом есть) — два легких плазменных орудия, оба исправны. Навигация — функциональна. Двигатели — основной в норме, планетарные функциональны, левый показывает перегрев (дефлектор из этой оперы), но не критичный. Реактор — стабилен, износ в пределах нормы.

Алекс начал было улыбаться, когда на экране вспыхнуло сообщение:

«Фрагментарная ошибка в секторе долговременной памяти. Рекомендуется обслуживание».

Он замер, уставившись на сообщение.

— Проблемы? — спросил Веррон, наблюдавший процесс от вывода.

— Не знаю пока, — сказал Алекс медленно.

Стандартная процедура при списании судна предполагала полное обнуление памяти. Стирались все маршруты, все логи, все записи. Всё. Это было обязательным требованием безопасности.

Но здесь что-то пошло не так. Ошибка в секторе долговременной памяти означала, что удаление произошло не полностью. Какие-то данные остались.

Правильным решением было бы забыть об этом, протестировать сектор, и, если все в норме, отформатировать заново. Но любопытство пилота — или, возможно, инстинкт, отточенный годами службы, — взяло верх.

Он полез в сумку и достал модуль-анализатор, небольшой коробок с полустершейся эмблемой Флота на обшарпанном корпусе. Алексу удалось сохранить его после увольнения — он задекларировал его как потерянный в той миссии… Хранить устройства такого класса гражданскому лицу было нельзя, незаконно, но Алекс так и не смог расстаться с ним.

Он подключил анализатор к порту диагностики и запустил рутину восстановления данных.

— Что ты делаешь? — подозрительно спросил Веррон.

— Проверяю что за ошибка, — не отрываясь от экрана, ответил Алекс. — Если память повреждена, мне нужно знать насколько серьезно.

Веррон хмыкнул, но не стал возражать. Он оперся о кольцо люка, ловко свернул самокрутку и закурил, наблюдая за работой Алекса.

Анализатор не торопился, восстанавливая поврежденные данные. Прошло минут десять, прежде чем на экране начали появляться результаты.

Первым делом всплыли фрагменты навигационных логов. Алекс просматривал их, хмурясь. Маршруты сопровождения грузовых судов, как и говорил Веррон. Сектор Двадцать пять, система Таллга́ра, астероидные пояса Кре́вео. Стандартные точки, ничего необычного.

Потом начали восстанавливаться логи переговоров. Фрагментарные, с провалами, но читаемые.

«…выход-семь-три, подтверждаем маршрут…»

«…оппоненты в секторе, рекомендуем…»

«…груз на точке, реверс на базу…»

Обычная рутина. Алекс уже начал думать, что зря потратил время, когда наткнулся на странную запись. Анализатор прокомментировал:

«Приоритет «ноль». Канал зашифрован. Источник неопознан».

Алекс открыл блок. Анализатор несколько секунд обрабатывал данные, затем на экране появился текст:

«СР-447, направляю миссию. Сектор 002, нейтральный, система Кха́рон, точка три ноль-три. Данные объекта приложены. Доставить на станцию «два». Оплата по факту. Вопросы не предполагаются».

Алекс хмыкнул. Сектор 002, нейтральный — смежная зона между юрисдикциями трех крупнейших субъектов Конфедерации. Там действовали договоры о свободном перемещении, что значило рай для контрабандистов, пиратов, и всей этой публики.

Следующая запись была датирована тремя днями позже:

«Объект зафиксирован. Манифест не соответствует объявленному. Запрашиваем разъяснения».

Ответ, почти сразу:

«Выполняйте задание. Вопросы не предполагаются».

Затем в диалоге следовал большой перерыв. И последний контакт, два месяца назад:

«Перехват. Рейд подготовлен. Передаю…»

Алекс откинулся на спинку кресла, обдумывая прочитанное. Картина складывалась неприглядная. Понятно, что шлюп участвовал, как бы сказать, в не вполне законных мероприятиях. Объект может быть как и грузом, так и собственно объектом — перехвата. И шлюп, возможно, был атакован во время этого рейда (только посмотреть на экран) — либо с «грузом», либо при нападении. Экипаж, скорее всего, ушел из «красной зоны», и эвакуировался, а судно дрейфовало, пока его не подобрали утилизаторы. И эвакуировался, очевидно, в такой агонии, что времени на проверку обнуления данных уже не было.

— Нашел что-нибудь интересное? — поинтересовался Веррон.

Алекс отключил анализатор, убрал в сумку.

— Память повреждена, но не критично. Думаю сделаю сам, сэкономлю.

Веррон посверлил его своим искусственным глазом, но промолчал. Понятно, что полностью не поверил, но ему-то какое дело, в конце концов.

— Берешь этот?

— Ну… Требуется ремонт левого планетара. Профилактика систем жизнеобеспечения. Перенастройка защиты… Сколько хотят? — спросил он.

— Три тысячи. Можем сбить до двух пятисот, если платишь сразу, и без документов.

Алекс прикинул. У него было три тысячи восемьсот после оплаты взятки Веррону. Две с половиной за шлюп, минимум тысяча на ремонт и регистрацию (то есть, опять же, взятку) — останется почти ничего. Но других вариантов нет, и вряд ли появятся.

— Беру. Две пятьсот за судно. Документы не нужны, оформлю сам, дешевле.

Веррон усмехнулся:

— Толковый. Но с твоим прошлым неудивительно. По рукам, — он протянул ладонь. — Гони монету. Доступ к шлюзу — двадцать четыре часа. Через двадцать четыре часа судно либо уходит отсюда, либо его разбирают.

— Успею, — Алекс пожал руку охранника.

Веррон высадил Алекса у жилого модуля, где можно было снять каюту на сутки, дал реквизиты своего счета, и уехал, сказав, что пришлет данные доступа в течение часа после того как получит деньги.

Алекс снял крошечную каюту на нижнем уровне — три на два метра, с койкой, столом, и санузлом размером с шкаф. После серии ночевок в кошмарных ночлежках транзитных станций даже это казалось почти роскошью.

Он бросил сумку на койку, снял куртку, сел за крохотный столик. Достал свой старый планшет и мини-терминал. Сначала нужно было перевести деньги Веррону — Алекс активировал терминал, вставил кристалл («конфедеральный», который во многих Секторах не любили, как здесь), оформил принудительную конвертацию (чтобы они подавились такой комиссией), ввел реквизиты, подтвердил транзакцию. Две тысячи пятьсот стандартных единиц. Его счет похудел до болезненных размеров.

Потом открыл блок данных, который скопировал с памяти шлюпа, и начал внимательно изучать.

Координаты последнего известного положения: 002-Н-Кхарон-3-03. Алекс открыл свою навигационную карту и нашел эту точку. Кхарон был пограничной системой, расположенной на куличках Нейтральной зоны. Три планеты, две из них — газовые гиганты, третья — почти целиком камень, с атмосферой 0,85. Никаких постоянных поселений, только несколько добывающих станций на астероидах.

Система отмечена маркером — повышенная пиратская активность. Неудивительно, разработки — рай для разнообразных жуликов и разбойников.

Что это был за объект? Почему «СР-447», как следует полагать, после этого рейда оказался на свалке? Ясно, что вмешиваться в чужие темные дела — хуже ничего не придумаешь. Проблем и без того хватает… Но любопытство, а с ним старый инстинкт пилота-разведчика не давали покоя. И подогревали какую-то мальчишескую надежду — ясно, что этот груз «стоит денег», и, очевидно, больших.