Надежда рода: убить императора

Глава 6 Братец, это пистолет в штанах?

Ариане я поверил бы сразу. Быть может, она действительно знала то, чего я и она боялись до этого момента. По её лицу было видно, как трудно ей говорить об этом.

— Что ты имеешь в виду Ариана? — спросил я встревоженно.

Но она замотала головой и со слезами, наворачивающимися глазах, вымолвила:

— Алекс, Алекс. Ты уже взрослый, чтобы слышать о том, что я скрывала многие годы. Обещаю, я расскажу тебе всё, как только всё наладится, и ты будешь в безопасности и сможешь защитить себя.

— Когда Ариана?

Но она лишь спрятала лицо в платок и отошла от меня.

Только сейчас я заметил, что неподалеку от нас за нами наблюдала стража моего дяди и мне показалось, что они были проинструктированы насчет того, с кем и когда я буду общаться.

Меня это немного напрягло, и именно поэтому я не стал догонять уходящую няню, поскольку это выглядело бы подозрительно и могло навлечь неприятности в первую очередь на Ариану, если бы она действительно знала некоторые компрометирующие факты о прошлом моего дяди.

Я окинул взором строения впереди себя, видевшие немало событий прошлых дней и еще неизвестно сколько времени простоявшие, до того, как здесь вообще появились первые люди.

Говорят, что все города оказались пустыми и незаселенными и по легендам некоторые из них до сих пор находятся внизу под землей погребенные многометровыми толщами песка, нанесенного сюда после глобального катаклизма, уничтожившего многие города России.

В моем представлении такого рода постройки, как усадьба моего дяди сохранились лишь потому, что они изначально стояли на возвышенностях и поэтому их засыпало не полностью.

Добравшись до своей комнаты, я не подавая вида наблюдающим за мной охранникам — привычным движением схватился за рукоять двери и навалился на неё. Тяжелая дубовая дверь со скрипом открылась, и я тут же ощутил приятную прохладу после палящего солнца внутреннего дворика.

Окна моей комнаты выходили в сад и раньше я часто прямо через окно любил выбираться туда и часами бродил среди фруктовых деревьев, розовых и жасминовых кустов, вдыхая дурманящий аромат их цветения.

Несмотря на это теперь я даже не стал смотреть в окна, а сразу прошел к своей постели и лёг, пытаясь успокоиться. Мне было немного не по себе после разговора с няней, и страхи эти были совершенно не беспочвенными.

Получается, если верить странной реакции моей няни, а также моим собственным догадкам — у дяди действительно имелись весомые основания для того, чтобы сделать всё возможное до того, как Алекс Петров станет совершеннолетним и сможет на законных основаниях проявлять волю своего рода.

И как бы это прискорбно не звучало, Алекс Петров являлся последним представителем древнего дома владевшего землями здесь со времен первых поселенцев. Теперь же у него, то есть у меня нет ничего — ни титула, ни земель, ни подданных.

Всё что у меня осталось от фамильного наследия лежало в моем сундуке под кроватью. Я оставил свои вещи перед отбытием на фронт в надежде, что я все же вернусь сюда. Ведь возьми тогда я их с собой, то я гарантированно потерял бы их пока лежал без сознания в канаве после попадания снаряда.

А терять там было что: во-первых, отцовский кремниевый пистолет с резной рукоятью из белой кости и инкрустированной драгоценными камнями и кинжал, а во-вторых, фамильный перстень с гербом рода — драконом, сжимающим в лапе меч. Я не носил его потому, как был несовершеннолетним раньше и не обладал таким правом. Да собственно говоря у меня и рода то своего нет, только я один из всех остался.

Раньше эти вещи берегла для меня няня, и я помню, когда я уже был в сознательном возрасте, перед тем как отдать мне последний из принадлежавших роду артефактов, она плакала. Видимо слишком многие воспоминания из жизни в доме моей прежней семьи не давали ей покоя.

В мгновение ока я спустился на пол и заглянул под кровать — так и есть, всё на месте, только пыли многовато. Всё же няня уже пожилая, чтобы суметь достать туда.

Нашарив рукой гладкий полированный бочок сундучка, я нащупал ручку и схватив потянул на себя. Через полминуты я уже сидел перед раскрытым сундучком — ключ от него всегда висел у меня на шее прикрепленный на металлическую цепочку и перебирал всё свое наследство.

Отцовский пистолет сидел в руке как влитой — всё же одна генетика и руки у меня были как у него, приятная тяжесть внушала уверенность в своей силе.

Клинок был намного легче и прекрасно сбалансирован — он был из стали Адамасов — богоподобных предков всех людей, с золотой накладкой на гарде и изящным желобком на ручке, что заметно облегчало выхватывание из ножен.

Он передавался от отца к сыну с незапамятных времён и уже неизвестно каким образом он попал к самому первому основателю династии Петровых.

И сейчас я был последним кому он принадлежит, и я очень надеюсь, что я смогу передать его дальше по наследству, но для этого мне нужно банально выжить и остаться в живых.

Зарядив пистолет, я поставил его на предохранитель и засунул за пояс, прикрыв подолом камзола, немного подумав я сделал тоже самое с кинжалом.

По крайне мере, пока мои магические способности не восстановились полностью мне следовало защищать себя всеми возможными способами.

Хотя, конечно, аристократические рода практически не использовали физическое оружие в распрях между собой, полагаясь только на свои магические способности, тем не менее пистолет и кинжал являлись символом и атрибутом власти — ведь низкородным крестьянам не полагалось носить оружие по причине своего «грязного» происхождения.

Такой привилегией традиционно обладали лишь высокородные из высших сословий, ведь среди первоначальных поселенцев — людей, обладающих магическим даром, было немного. Это только после того, как они нашли в Крыму магические колодцы — откуда можно было черпать силы, у одного из таких аристократов появилась идея создавать школы, из недр которых потом со временем вышли почти все ныне существующие дома Европы. Вот почему территории Крыма считались сакральными, и все хотели обладать этими землями. Кто владеет Крымом, тот владеет миром, даже, если это происходит косвенно через третьи страны.

Говоря о кланах можно сказать, что многие ученики и выпускники этих магических школ позже стали основателями своих династий. Продолжателей таких линий называли «прославленными магнатами» — от слова «магия, магущество». Практически каждый аристократический род имел такого рода школу для продолжения своей традиции. Во всяком случае, официально. Из-за того, что до нас дошли всего две подобные записи — на древнем языке и на более позднем неизвестном, мы не сможем восстановить всех деталей этого.

А те дома, основатели которых изначально обладали магическим даром без обучения в школах, назывались просто «отцами-основателями». На самом деле всё было гораздо сложнее и священнее — они были настоящими учителями. Только времена меняются. Их время уже давно ушло, и всё, что они оставили после себя, было почти забыто, хотя их рода до сих пор несут своё бремя.

И мой род как раз являлся одним из таких первоосновных домов, которых, к сожалению, осталось весьма немного. И если изначально верховная власть принадлежала им, то со временем «прославленные магнаты» стали захватывать всё более и более ключевые посты просто потому, что их было гораздо больше, чем древних исконных династий — продолжателей непрерывной магической линии ещё со времен их затонувшей родины на севере.

Вдруг раздался стук в дверь, и я напряженно застыл в ожидании — кого это могла принести нелегкая. Стук повторился. Судя по силе это был не мужчина, а женщина, причем воспитанная в аристократических традициях — потому что только они могут стучать так мягко и изящно, словно каждая клеточка её тела настраивается на нежное деликатное поглаживание бархата.

Закрыв сундук, я ногой задвинул его под кровать и поправив свою одежду подошел к двери. Когда я отворил её, то увидел свою кузину — застывшую с кулачком, поднятым для очередного стука.

Хотя она была приёмной моему дядя и кровь наша разная, но я чувствовал к ней такую близость, что сердце готово было выскочить из груди. Как же мне нравилось смотреть на её милое личико, на её красивые глаза! Я был смущен каждый раз, когда находился рядом с ней, но сегодня что-то изменилось.

Мне казалось, что сердце моё превратилось в барабан, когда я открыл дверь и увидел её стоящей передо мной. Я был счастлив, что могу быть ей полезен и предложил ей пройти внутрь. Как я хотел провести ещё больше времени рядом с ней!

Что-то мне подсказало, как следует себя вести — я стал самым что ни на есть радушным хозяином и предложил ей жестом пройти внутрь.

— Братец я слышала ты вернулся? — заявила она и проходя внутрь и будто забывшись слегка толкнула меня бедром, я рефлекторно отступил назад, и она очутилась в комнате.

В воздухе была ощутима невероятная сладость, которую испускали женские духи. Я знал, что это она, эта девушка, которая всегда была окружена этим обворожительным ароматом, и мое сердце уже начало биться быстрее.

Этот день был настолько необычным, что я чуть ли не начал сомневаться в своем здравом рассудке. Внезапно до меня дошло, почему она себя так странно вела, когда я наблюдал, как она легким шагом, покачивая бедрами, прошла к моей кровати и села на его краешек.

Она откинула голову назад и пристально посмотрела на меня, оценивая меня с головы до пят, и я почувствовал, что мой мозг начинают заполнять гормоны удовольствия. Я понял, что её интерес вызван ко мне после того, что произошло со мной на фронте. И это было так невероятно возбуждающе! Раньше я никогда не думал, что могу вызвать внимание такой красивой и молодой девушки к своей персоне.

Я закрыл дверь.

— Ну как видишь теперь я здесь, — сказал я стараясь сохранить спокойствие, присаживаясь на стул возле письменного стола с пером и чернилами.

В комнате было настолько светло от солнечных лучей, что я мог рассмотреть её в полный рост. Это моя сводная кузина Наташа, с ударением на последнем слоге.

Она была просто великолепна в своём легком летнем платье из белой блестящей ткани с глубоким декольте открывавшем пышную грудь, которую она с гордостью выставляла на обозрение, будто приглашая полюбоваться. На её лице застыла довольная ухмылка, когда я всё же смог отвести взгляд и посмотреть на её лицо. Её длинные черные волосы блестели на солнце, словно воронье крыло. Ей было чуть больше двадцати лет, и я не мог отвести от неё глаз.

А её запах… Это была смесь её духов и ароматических масел, которые окутывали меня, словно пьянящий дым. Я чувствовал, как во мне пробуждаются желания и страсти, которых раньше не было. Неосознанно я начал воображать, как она ласково прикасается к моей коже и снимает свою одежду, словно она уже знает, чего я хочу.

Конечно, я прекрасно понимал, что это просто мечты, не имеющие под собой никаких оснований. Потому как, дядя мне потом устроил бы взбучку за то, что я к его дочке подкатываю.

Она вновь скользнула по мне взглядом из-под полуприкрытых век и чуть облизнув губы сказала:

— А ты изменился Алекс, — она сощурила глаза, словно пытаясь разглядеть что-то в глубине меня. — Не могу понять, но ты как будто внутри стал другой, энергетика твоя будто поменялась, ты не такой, каким ты был раньше.

От её слов я напрягся, но не выдал своего беспокойства. Все же как проницателен этот женский пол и чувствуют любые изменения в поведении или настроении мужчины. Она не может знать, что внутри её сводного брата сейчас другая душа, и вероятно она думает, что меня так изменили два месяца пребывания на войне.

— Ну я определенно изменился сестрица, особенно физически, — ответил я, отводя глаза.

Боковым зрением я видел, как она нервно закачала туфелькой на своей прелестной ножке, будто что-то внутри разволновало ее.

— Алекс, братец, ты и раньше не был красавцем, — язвительно сказала она, а затем добавила. — Не надо так напрягаться насчет своего шрама, но теперь в тебе что-то есть, какой-то стержень и ты мне начинаешь нравиться.

Я был ошеломлен услышать это от неё и когда поднял глаза, то увидел, что она томно смотрела прямо мне в глаза, а ее алые губы были приоткрыты, обнажая ряды жемчужно-белоснежных зубов.

— Наташа, ты же знаешь, что дядя тоже этого не одобрит.

Не успел я договорить, как она обиженно фыркнула и села на кровати выпрямив спину и скрестив руки на груди.

— Отец? — спросила она. — Точнее сказать отчим, ведь ты знаешь, что я приёмная и он не узнает о нас, потому что я не говорю ему об этом, я не стала бы рассказывать ему.

О да, я знал, я знал слишком многое, что не было известно дяде и что мы держали от него в тайне между собой.

Например, я знал, что Наташа никогда не целовалась и всё еще была целомудренна, что в общем то было обыденным делом среди знатных родов.

И первым мужчиной в их жизни всегда был муж, но так как некоторые рода не хотели терять своей власти и богатств, то браки часто заключались по договору между кланами.

Так как генетика высоких родов была намного лучше, чем у простолюдинов, то никаких генетических отклонений у их будущих детей не наблюдалось, а скорее даже наоборот — происходило усиление магических способностей у такого потомства.

Однако я не думаю, что дядя одобрил бы это и к тому же из фамильных богатств у меня лишь перстень и больше ничего. Ни дома, ни больших денег, кто же захочет свою дочь отдавать за такого. Но сейчас я был твёрдо намерен получить всё, что я захочу.

Кажется, мое заявление немного задело мою кузину, и она обиженно надув губки, посмотрела на меня так, словно я сказал нечто очень оскорбительное. Но я уже внутренне хохотал. Еще бы! Сама пришла ко мне в комнату в первые за многие годы. И она мне всегда нравилась, и я действительно хотел бы оказаться с ней в одной горизонтальной плоскости.

Но не сейчас, пока еще не время, может быть позже я осуществлю эту свою старую мечту из прошлой жизни Алекса. Раз уж его тело сейчас принадлежит мне, то всё же нужно удовлетворить его потребности, о которых он мечтал раньше.

Наташа смотрела в окно и молчала всем своим видом давая понять, что я смертельно обидел её и только множество поцелуев могут смягчить мою вину. Когда она сердилась, то выглядела еще более красивой, ее роскошная грудь двигалась в такт дыханию и отчетливо выделялась под тканью искусно подогнанного платья, заставляя меня вспоминать фрагменты запретных видеофильмов. И совсем уж безумные мысли опять заполоняли мой мозг, если бы только не холодное дуло пистолета засунутое за пояс и остужавшее мой пыл.

— Я думаю тебе пора идти, — равнодушно произнес я, взявшись за ручку двери.

Наташа бросила на меня испепеляющий взгляд с гневно раздувающимися ноздрями и плотно сжатыми губам, а затем быстро встала и глядя прямо перед собой направилась к выходу.

Когда она поравнялась со мной то я молниеносно схватил ее за талию и развернул к себе лицом, теперь она смотрела мне в глаза с недоумением и страхом. Было ясно, она хочет что-то сказать, но её словно парализовало.

В этот момент я закрыл ей рот поцелуем. Она ответила на мой поцелуй и через секунду её тело стало мягким и податливым как пластилин. Одной рукой я удерживал её голову, сжимая шею все сильнее и сильнее, другой рукой ласкал ей спину.

Через несколько секунд она перестала вырываться, задрожала и заерзала, в ней, видимо, проснулась страсть, и она удвоила свои ласки. А я так же настойчиво отвечал на её поцелуи, с каждым разом прижимая её к своему животу все ближе и ближе. Вскоре я почувствовал, как её стройные ножки смыкаются вокруг моих бедер, а её ногти на руках впились мне прямо в плечи.

Её глаза были закрыты, на лице появилось выражение полной отрешенности от окружающего. И вот я ощутил в своем теле первый толчок страсти, рука автоматически поднялась вверх, через секунду я уже терся лицом о ее плечо, одновременно расстегивая молнию на платье.

Её волосы приятно щекотали мне шею, до меня донесся её выдох, совсем рядом было лицо Наташи, я ощущал ее теплое дыхание и капли пота на своей щеке. Сквозь тонкую ткань платья я увидел ее живот, розовый и нежный, какими бывают только женские животики.

Почти сразу вслед за этим она застонала, прижалась к моей груди, пальцы сомкнулись вокруг моего набухшего достоинства.

Она догадывалась, что именно её ждет, и я чувствовал её желание и понимал, какой опасности подвергается моя драгоценная свобода. Но я уже был не в силах сопротивляться потоку страсти и нежности, который захлестнул меня со всех сторон. И я лишь продолжил начатое.