На золотом крыльце — 3

Глава 20 Шпиль

Несмотря на то, что мы, вроде как, попрощались, ни Бабай, ни Пепеляев никуда не делись. Орда и ее дочерняя транспортная компания — «Зеро» — обеспечивали подвоз в город продуктов питания и всего необходимого пострадавшим, а еще — зачистку территории Димитровоградки, Васьки и острова Эльфийских Добровольцев от бренных останков тварей. А как же — не пропадать же ОЧЕНЬ ЦЕННОМУ ИМУЩЕСТВУ! Так что князь Хтонический был на своем месте: среди бардака и суеты он успевал раздать указания, зуботычины, кофе и шаурму всем кто в этом нуждался. Его широкоплечая фигура и черная как смоль шевелюра появлялась иногда и среди костров на Стрелке, где праздновали бойцы.

Пепеляев же и его ученики — как выяснилось, все как один — маги не из последних, в том числе и наш Кузевич, занялись тем, для чего и приехали: защитой детей. У них развернулся оперативный штаб — настоящий палаточный лагерь прямо в сквере — не упомню его названия, то ли в Соловьевском, то ли в Задунайском… В общем, они там временно размещали одиноких детей, искали родственников, принимали заявки на поиск. Никакая государева служба не сработает так эффективно, как несколько десятков магов-энтузиастов! Пепеляев руководил процессом и почти не отвлекался.

Наши не только праздновали победу: днем работали волонтерами, разгребали завалы, оказывали помощь людям. А вечером уже расслаблялись, благо — Орда кормила и поила досыта!

Я тоже сначала помогал, в основном — работал руками, что-то таскал, кого-то бинтовал, не прибегая к помощи магии — берегся. А потом, ночью, сбежал, да и всё. Ну вот просто заело меня, не мог я смотреть, как золотой шпиль Адмиралтейства валяется посреди набережной, и как флюгер в виде красивого шестидесятичетырехпушечного линейного корабля «Ингерманланд» мокнет в невской воде. Да и здания было жаль, если честно.

За каким фигом быть телекинетиком, и не отремонтировать Адмиралтейство? Это как быть целителем и не вылечить человека, который упал у тебя прямо перед ногами и разбил голову в кровь. Это скотиной надо быть, а не магом!

В общем, опустил я Дворцовый мост, пока все спали или продолжали активно праздновать, и пошел по нему на другой берег. Ну да, вот так буднично, а что? Опускать — это же не поднимать! Главное — контролировать процесс и не шуметь. Хотя учитывая, музыку, постоянную стрельбу в воздух и радостные вопли над пережившим кошмар город, наверное, если бы створки грянулись друг о друга — все равно бы никто не заметил. Сил должно было хватить: я помнил объяснения Боткиной про инициацию и могучий прилив сил в первые пару дней, и откат потом. Пару дней еще не закончилась, так что я готов был попробовать.

Тем более — движение речных и морских судов по Неве все равно заблокировано, да и пять утра давно прошло, то есть по расписанию мост должен был быть опущен, здесь моя совесть чиста.

Я знал, что на той стороне, на опричной территории, уже разворачивалась тяжелая штурмовая опричная же пехота из провинциальных полков. Хтонь решили на ближайшее время плотно взять под контроль. По крайней мере — пока город не восстановят до прежнего состояния. Но я все-таки решил попробовать, несмотря на блокпосты. В конце концов, дотянусь и с моста, ведь со Стрелки до створок достал! Не пустят — значит не пустят, мне это не помешает!

Застегнув куртку и надвинув поглубже капюшон, я зашагал быстрее. Ощущение присутствия Хтони никуда не делось — Ингрия сохранила эту свою магохтоническую уникальную экосистему. Она вернулась к изначальному балансу изящной городской среды и потусторонней мистической составляющей, который я встретил тут, когда впервые приехал на «Козодое» посылки привозить. Но и поменялось кое-что… Например, этого памятника я никогда не видел! Присмотревшись к одной из фигур на ограждении набережной, я вздрогнул: вроде бы самая обычная, прекрасно вписывающаяся в пейзаж скульптура источала жутковатые и очень мощные эманации! И с чего бы это?

Ну, бронзовый мужик с топором, ну плотничает, лодочку делает… Кудрявый, с усиками, в наряде века эдак восемнадцатого… Что тут такого? А вот что: дождя-то не было! Откуда новая статуя? Я тут проезжал не так давно, до Инцидента никаких плотников-лодочников тут не наблюдалось. И зыркает на меня исподлобья, зараза!

Ну и пусть зыркает, я его теперь, если что, в лепешку расплющу и в Неву сброшу. Кстати, интересно: там на дне, сейчас, целая армия из изваяний. Можно подводные экскурсии проводить и деньги с туристов брать. Когда местные дельцы от турбизнеса додумаются?

— Стой, кто идет! — раздался голос с ближайшего блокпоста.

— Свои! — откликнулся я. — Живой человек, не каменный.

— Твою ма-а-ать! И вправду — свои! — удивился до боли знакомый голос. — Юнкер Титов, что за вид? Руки из карманов вынуть, капюшон снять, головной убор надеть!

— Поручик! — я обрадовался страшно. — Это вы? А это я!

— Давай, не стой на ветру, Титов, дуй к нам, через ограждение, — помахал мне Голицын, одновременно с этим поднимая забрало шлема. — Ты какими судьбами сюда? Откуда вообще?

Он, как и остальные опричники, сейчас носил тяжелую, высокотехнологичную броню, и вооружены они были, как говорится, до зубов. Эх, их бы сюда да часов десять назад…

— С той стороны, с Васьки. Мы там празднуем, ну, что отбились. Повоевать пришлось не хуже, чем у вас на Черной Угре! А я вот хочу тут починить кое-что… — объяснял я, перелезая через металлическое ограждение.

— А ну-ка, Титов, повернись туда-обратно, покрутись… Ого! Корнет, взгляните — наш мальчик вырос над собой! — Голицын смотрел на меня через эфир. — Гляди, как его аура бурлит!

— Так это он мост свел, — пояснил Оболенский подходя поближе. — А я смотрел через монокуляр, и все понять не мог — что происходит? А это наш знакомый телекинетик… Привет, Миха. Тебя можно поздравить со второй инцициацией? Ты теперь — важная шишка?

— Здрасте! — сказал я. — Нет, поздравлять меня не надо. Меня надо отвести к шпилю, который упал. Я его хочу на место поставить, а то… Ну как это — Ингрия без него? Не дело! И флюгер с корабликом — его надо поскорее из воды доставать!

Поручик и корнет переглянулись.

— Нет, ну… Никаких указаний, которые прямо бы запрещали подобное, не имеется у нас, — признал Голицын. — Наоборот — приказано оказывать местным всяческое содействие в наведении порядка, не пренебрегая при этом основными своими обязанностями по обеспечению безопасности населения Ингрии.

— Вот! — сказал я. — Давайте я попробую немножко тут поремонтировать? А вы мне содействие окажете. Я ведь отчасти местный, Пелла она к Ингерманландии тоже относится. А безопасность мне можно не обеспечивать, вы главное своих предупредите, чтобы никто там рядом не шатался. Представьте, какой утром будет сюрприз и как все обрадуются: просыпаются, солнце встает — и шпиль на месте! Красиво?

— Красиво, — признал Голицын. — Сейчас, сообразим.

И заговорил в интерком:

— Голицын — всем постам. Нужно оцепление вокруг шпиля, чтобы никто не пострадал. У нас тут местные порядок навести хотят, надо посодействовать. Да, ночью… Маг второго порядка, телекинетик… Да, знакомый. Вы что — приказа не слышали? Вот и не устраивайте треп в эфире, а сделайте оцепление, чтобы по обе стороны никого на двести метров!

А потом повернулся ко мне:

— Давай, Миха, бери с собой Оболенского для солидности — и занимайтесь. У тебя часа три есть, пока нас не сменили ребята из Белорусского полка.

— А они не в Белостоке? — удивился я.

— Да там пожиже, чем здесь было, местные кланы сами справились… — машинально откликнулся он, а потом удивленно уставился на меня: — А ты про Белосток откуда знаешь?

Я сделал таинственный вид и развел руками. И пошел следом за Оболенским, одновременно трогая эфирные нити и думая о том, как бы это так половчее без нескольких сотен тонн свежего бетона и дорогой моей Ермоловой все это собрать в кучку. Как бы пригодился мне специалист по трансмутациям сейчас, а?

Солнце так и не взошло. Все небо было в тучах и морось сеялась — это ж Ингрия в ноябре, на что я вообще надеялся?

— Кривовато, — сказал Бабай, с прищуром глядя на другой берег. — Но в общем — символично. Мол, вопреки всему город возродится, и все такое… Это же ты сделал?

— Это я сделал, — признал я. — Задолбался страшно, но центральную башню поправил! Заметьте, издалека кажется что так и было! Разве что статуи с парапета разбежались, сволочи. Ну да, да, может и кривовато! Ну лучше ведь, чем если бы на набережной шпиль валялся! И, в конце концов, я телекинетик, а не трансмутатор, и бетона не было, и…

— Миха, — покачал головой Пепеляев. — Мы ж тебя не ругаем. Ты молодец. Созидательный магический труд — это то, что доктор прописал после инициации. Я, например, когда первый раз обратился — сжег кое-кого…

— Радзивиллов. Сначала утопил, а потом сжег, — усмехнулся Бабай Сархан. — Это он сильнейший некромантский клан так называет — «кое-кого».

— Я не топил! — возмутился человек и пароход. То есть — дракон.

— Это Ядвига твоя, да? Капитальная женщина! — поцокал языком орк.

— Ну… Да! — признал Георгий Серафимович. — Она гидромант.

— Вы оба шибанутые. И эти люди учат нас ковыряться в носу! — орк поковырялся в носу. — Ненормальные. И ты, Миха, тоже тот еще корч. Я тебе сейчас объясню, как это работает… Записываешь?

— Запоминаю, — я смотрел на шпиль Адмиралтейства, и радовался.

Нормально там все было, не криво. И пофиг что я чародействовать пару дней не смогу, ибо — иссяк. Красиво получилось, хоть с погодой и не повезло. Ничего, солнышко выглянет — засияет!

— Значит, через пару дней заходишь на сайт муниципалитета местного и пишешь в отдел кадров, что предлагаешь услуги телекинетика второго порядка, вес конструкций, которыми можешь оперировать и количество деталей… Все это занижаешь минимум в два раза по сравнению с твоими реальными возможностями. И цену за сутки работы устанавливаешь в две или три тысячи денег.

— Ско-о-олько? — вытаращился на него я.

— Столько. Аренда башенного крана-десятитонника стоит тысячу пятьсот. А для тебя десять тонны — это так, разминочка. Конечно, мосты ты пока ворочать не будешь, но, думаю тонн пятьдесят осилишь, да?

— А это, для сравнения… — начал я

— Танк, — пояснил Пепеляев. — Это танк.

— Танк — подниму, — уверенно кивнул я. — Ну не сегодня. И не завтра. А дня через три — может быть, даже два танка.

— Вот! — оттопырил большой палец Бабай. — А теперь представь, какой тут дефицит строительной техники будет. Ты еще благодетелем прослывешь. Ну — или лохом, это как повезет.

Вдруг у меня задребезжал смартфон в кармане. Связь появилась! Значит — ура, прорыв ликвидирован, японской кодзюшной Аномалии в Ингрии не предвидится! Я глянул на экран и тут же расплылся в счастливой улыбке. Эля звонила!

— Привет, Миха! О! Ты живой! Господи, я так волновалась, так волновалась! Что там за жесть у вас происходит? Я чуть с ума не сошла! — начала тараторить Ермолова по видеосвязи. — А в Дербенте тоже — происходит! Происходило! Опричники наши и Воронцов там всем мозги вправили! Миха, что у тебя опять на лице? Бровь разбил? А фингал откуда?

— Ну, тут нам самим пришлось немного мозги кое-кому вправлять… А еще я шпиль Адмиралтейства на место поставил!

— Что-о-о? А ну покажи… — я повернул сматрфон так, чтобы она видела противоположный берег Невы и Эля удивленно выдала: — Ого! Погоди, погоди. В каком смысле — на место? Он же громадный!

— Это еще что, барышня, — высунулась из-за моей спины рожа Бабая Сархана. — Он еще Дворцовый мост поднимал и опускал!

— А-а-а-а-а!!! Миха, у тебя черный урук сзади!!! — отпрянула она от экрана.

— Это свой, — сказал я. — Пан-атаман Бабай Сархан, князь Хтонический. Знакомьтесь — Эльвира Ермолова.

— Ага, — сказал урук. — Здрасте.

На его лице явно появилось скептическое выражение, от которого человеку непривычному могло стать жутко. Пепеляев вздохнул и сказал:

— Девочка-то тут причем? Тем более с Клавдием ты вроде замирился.

— А это кто? — пискнула с экрана Эльвира.

— А! — я почесал голову. — Это Георгий Серафимович Пепеляев-Горинович.

— Автор учебника? О, Боже, — она потерла нос ладошкой, а потом смутилась. — Я, вообще-то, фанатка вашей жены. Я на нее везде подписана.

— Однако! — улыбнулся в бороду дракон. — Я ей передам.

— И учебник крутой, и сама идея, и мне очень нравится, что вы делаете в Семинарии! — зачастила она. — Ой! Подождите, я только сейчас поняла, что… Миха, у тебя что — второй порядок?!!

— Я не виноват! — спохватился я. — Я не специально, оно само!

— Что значит — не виноват? — удивилась Эля. — Это же классно! А… Или нет?

И лицо ее стало озадаченным на секунду, а потом она улыбнулась через силу:

— Но я очень-очень рада, что ты жив и почти здоров!

Мужчины тактично отошли в сторону, продолжая обсуждать Адмиралтейство и его новый вид. А я спросил у Ермоловой:

— А как там мама твоя?

— Ну… Без изменений, — вздохнула Эльвира. — Как говорят медики — «состояние стабильное». Болезнь не прогрессирует, но и в себя не приходит. Боткины, говорят, кому-то из Демидовых помогли Черную Немочь вылечить, но они заломили цену — закачаешься!

— Эля, ты не подумай, я не то что бы что-то… Ну, в общем, я подъемным краном буду работать, Ингрию ремонтировать, платят там прямо здорово, и…

— Миха… — она наморщила нос. — Ты хороший, правда. И… Большое тебе спасибо за предложение, но…

И тут я посмотрел на Бабая Сархана, на его татау, и кое-что у меня в голове щелкнуло:

— Эляа-а-а-а… А помнишь, ты говорила что-то про орочьего колдуна, который вылечил Николая Воронцова, сына нынешнего Кавказского наместника?

— Ага-а-а, — она с подозрением уставилась на меня.

— Даю девяносто процентов гарантии, что зовут его Бабай Сархан! И еще сто процентов — что он мне должен! — я чуть не запрыгал от радости. Это было такое совпадение, как жабий камень в моих руках в Черной Угре! Я такие совпадения просто обожал.

В такие моменты мне казалось — Бог прямо сейчас смотрит на нас.

— Серьезно? Да! Да! Это точно он! Резчик из Орды! — закивала она. — А правда ты можешь…

— А я могу! — вообще, я ведь только совсем недавно думал, что если бы таланты можно было выбирать — то стал бы я целителем. А тут я реально могу помочь человеку!

Пусть я ее вообще и не знаю, эту Кантемирову, но раз она с Ермоловым развелась — то, наверное, нормальная тетка.

— Я сейчас попробую, — сказал я Эльвире. — Перезвоню, если связь будет.

— Ох! — она даже лицо ладошкой закрыла от переживаний.

А я отключил связь, собрался с мыслями и пошел к этим двум типам — орку и дракону.

— Поговорил со своей зазнобой? — поинтересовался урук. — Дурак ты, Миха, что с Ермоловой связался.

— И ничего не дурак! — отмахнулся дракон. — Видно же — хорошая, искренняя девочка! Чистая, приятная. Не слушай его, Титов. Женись!

— А? — удивился я. — В каком смысле — женись?

— Ну как в каком? Мужчины — женитесь, женщины — мужайтесь, вот в каком! — оскалился Пепеляев. — Или ты так — поиграться?

— Не поиграться, а… — я снова почувствовал, что мы скатимся в дикий треп обо всем и ни о чем, и потому сделал над собой усилие, вдохнул, выдохнул и сказал: — Ваше превосходительство, разрешите обратиться!

— Чегось? — удивился урук. — Какой-то ты капитально официальный стал. Аж противно. Ну, докладывайте, юнкер… Ты юнкер же по званию?

— Юнкер! — кивнул я. — Докладываю: вы мне должны за стадо очень ценного имущества, так?

— Именно так, — признал орк.

— И я не должен продешевить, и не должен переборщить?

— Абсолютли! А с чего это ты на «вы» со мной? — подозрительно уставился на меня черный урук.

— Прошу вас: вылечите маму Эльвиры Ермоловой от Черной Немочи, — оттарабанил я. — Вы ведь вылечили Колю Воронцова!

— Падажжи, — он даже на шаг отступил и в глазах его зажегся нехороший огонек. — Малой, ты охренел? Ты хочешь, чтобы я Ермоловых лечил? Ты берега путаешь?

— Она не Ермолова, она — Кантемирова, — я сунул руки в карманы. — С отцом Эли — в разводе, там целая война была. Не темная, а трансмутатор, превращением владеет. В Алании сейчас находится, в этом эльфийском саркофаге из Ород-Рава. Помогите, а? И я сам буду вам должен.

— Это ты так за будущую тещу впрягаешься? Совсем болван? — орк даже повеселел. — Лежала бы себе и лежала, тебе чего…

— А-хм! — сказал дракон. — Перегибаешь.

— Перегибаю, — согласился князь Хтонический и запустил себе руки в шевелюру. — Но, ять, как же мне не хочется в это влезать! Ладно… Давай так: вот прямо сегодня я не побегу туда. И вот прямо завтра не побегу. Но принципиальное согласие у тебя, считай, есть. Я все равно в Сан-Себастьян собирался, к Хуеморгену. Там до Алании в целом — рукой подать, если по сибирским меркам. Но это будет, может быть, через недели две, или через месяц. Пойдет?

— Ура, — сказал я. — Еще как пойдет. Она ж не помрет там, в саркофаге?

— Не помрет, — кивнул орк. — Мой эльфийский тесть в таком приспособлении до-о-о-лго пролежал…

— Совпадение? — поднял бровь Пепеляев. И ответил сам себе: — Не думаю…

— Кстати, о совпадениях, — я почесал затылок. — Тут меня давеча один своеобразный Скоморох заколупал со странными вопросами. И вот один из них звучал так: «Какая Ultima Ratio у Ермоловых?» Не подскажете?

— Охренеть какой хороший вопрос! — выдохнул черный урук.

И они с драконом переглянулись. А я смотрел на них и думал: а чего я не так сказал-то?