На равнинах иерехонских

Глава 20

Томэ шагнул под своды склепа патриарха. Чтобы добраться сюда у него ушло куда больше времени, чем он ожидал. С площади перед собором он ускользнул почти чудом (чтоб Вильд себе язык откусил), но дальше особых проблем десятник не ожидал. Однако, он прошел всего несколько кварталов и понял, что Столица заполыхала. Поперек улиц в страшной спешке возводили баррикады. До боев дело пока не дошло, но из закоулков уже доносились крики, и несколько раз ему приходилось перешагивать через лужи темнеющей крови. Несколько раз какие-то типы приставали к нему желая выяснить на чьей он стороне. Томэ быстро объяснял им неуместность любопытства, но потом приходилось бежать и часто совсем не в ту сторону, которая была нужна.

За стенами склепа что-то громыхнуло. Звук пришел издалека и Томэ не мог сказать точно, но это очень походило на взрыв. Неужели дело все-таки дошло до боев между армейцами и летунами?

— Аши, ты где?

Томэ никто не ответил. Десятник нахмурился и прошел вглубь склепа. Проклятье, нежели Гашфар до него добрался?! Или не хватило сил вернуться?! И каким же дураком надо быть чтобы отправить больного бродить по городу. Шаг Томэ все ускорялся, впереди, у основания стены подношений, он разглядел темный комок. Десятник выругался и перешел на бег.

Аши свернулся калачиком, казалось, он очень замерз, но когда Томэ коснулся его шеи, то ощутил жар. Он обхватил паренька за плечи и постарался усадить. Тело Аши было совершенно безвольным и постоянно сползало на пол. Томэ осторожно потянулся к силе, похоже, он уже достаточно восстановился, чтобы ею управлять. Он прикрыл и снова открыл глаза, теперь тело каи казалось для него полупрозрачным, по коже паренька бегали язычки багрового пламени. Томэ видел, как огонь словно просачивается вглубь тела и по сосудам продвигается к сердцу. Пламени оставалось пройти совсем немного.

Томэ отпустил Аши и выпрямился, каи что-то пробормотал на своем наречии, но он не смог ничего разобрать. Десятник снова зажмурился и вернулся к привычной реальности. Он почти опоздал. Теперь нельзя было терять ни минуты. Томэ распахнул свою фамильную нишу в стене подношений и вытащил шкатулку. Он сразу почувствовал упругую пульсацию сквозь стенки, словно Роза откликалась на его призыв. Знать бы еще, что она хочет сказать. Томэ открыл крышку и заглянул внутрь.

На первый взгляд Роза походила на шар чистейшего пламени, огонь, горящий во всех мирах. Но если присмотреться становилось ясно, что сияние скрывает просто истинную форму, сложную и одновременно очень простую. Роза была совсем рядом с Томэ и в то же время страшно далеко. Он принес ее сюда, но она никогда не покидала места, где находилась. Тень не может оставить тело, а палладиум адорантов был именно тенью, хотя сиял так, что мог ослепить любой глаз. Оттиск Пламени Истинного в реальности. Он действительно мог заворожить и поглотить разум. Томэ поспешно отвел взгляд, для того что он собирался сделать, ему не нужно было на нее смотреть.

Он прижал шкатулку к груди и отошел от саркофага. Нужно было найти подходящее место. Томэ остановился в середине центрального нефа. Он не знал, почему так решил, просто это казалось правильным. Он вытащил из кафтана подвеску с фиалами и поднес к глазам разноцветные кристаллы. Сколько же правды в древних легендах?

Двумя пальцами он обхватил розовый кристалл, а второй рукой взялся за крепеж подвески. Томэ шевельнул запястьем, сначала было легкое сопротивление, а потом фиал повернулся, серебряный крепеж остался в левой руке, словно крышечка. Десятник не видел никакого отверстия в кристалле, но чувствовал, что сосуд открыт, ноздри щекотал маслянистый цветочный запах.

Томэ опустился на колени, склонил фиал полу и стал рисовать. Крошечные капельки касались мозаики и тут же пропадали, не испаряясь, а словно проваливаясь в камень. Казалось, они исчезают без следа, но своим особым зрением, он видел оставшуюся светящуюся черту. Томэ торопливо передвигался по полу. Он хотел, сделать рисунок побольше, и одновременно опасался, что жидкость в фиале кончится раньше, чем тот будет завершен. Скрепя сердце, пришлось остановиться на промежуточном варианте.

С каждым движением фиал в руках ощущался чуть легче, а уровень жидкости понижался. Это происходило намного быстрее, чем он надеялся. Томэ стал опасаться, что пожадничал и содержимого фиала все равно не хватит. Он окинул взглядом свою работу и глухо выругался. Изменять размер фигуры было уже слишком поздно, нарисовать другую тоже не получится. Оставалось только взять себя в руки и надеяться на лучшее.

Уровень жидкости понизился до самого дна. Ему оставалось провести последнюю черту, Томэ уткнулся носом в мозаику и очень осторожно двигал фиал. Еще чуть-чуть, совсем чуть-чуть и он уложится! До нужной точки оставалось прочертить не больше ногтя, когда Томэ понял, что капли больше не появляются. Он тряхнул рукой. Бесполезно, последний клочок камня оставался сухим.

— Ну уж нет!

Томэ размахнулся и ударил фиал об пол. Кристалл разбился в дребезги, осколок рассек кожу, кровь потекла по ладони. Он отдернул руку и склонился к рисунку. Две крошечные капли розовой жидкости пульсировали на самом большом осколке, как роса на лепестке. Томэ задержал дыхание и подхватил их пальцем. Это было больно, эликсир словно колол его невидимыми иголками. Он стиснул зубы, смахнул свободной рукой осколки фиала и очень аккуратно нанес последнюю черту. Вся фигура на один миг вспыхнула, а потом исчезла, словно морской зверь, который вынырнул на миг и снова ушел в глубину. Томэ кивнул, он хотел использовать фиал для другой цели, но выбирать не приходилось, главное чтобы легенда говорила правду.

Он встал, подхватил шкатулку и бегом вернулся к Аши. Ему показалось, что каи стал дышать еще слабей, чем несколько минут назад. Томэ сказал себе, что это лишь его воображение, но в глубине души вовсе не был уверен действительно ли это так.

Он уселся рядом с Аши, скрестив ноги, и поставил перед собой шкатулку. Тень Розы завораживающе мерцала, пальцы коснулись огненной вуали и проникли через нее. Раньше он никогда не позволял себе так рисковать, но теперь не оставалось другого пути. На миг у него закружилась голова, возникло ощущения падения, в ушах засвистел ветер. Томэ, как за клочок травы на обрыве, ухватился за окружающую реальность. Это был критический момент, либо он удержится, либо Роза вычеркнет дерзкого из бытия.

Он как мог, цеплялся за реальность, но чувствовал, что этого мало. "Травинки" не выдерживали одна за другой. Томэ понял, что падение неизбежно. Нужно было срочно что-то сделать. Его наставники из адорантов почти не упоминали Розу, а если этого нельзя было избежать, то говорили лишь смутными намеками. Томэ был вынужден действовать по наитию. Ему лишь оставалось надеяться, что он не совершает худшую из возможных ошибок.

Он разжал свою онемевшую хватку и с силой оттолкнулся от реальности. Его сознание бросило прямо к пламени Розы. Но вместо того чтобы упасть в ее глубины полученный импульс понес его по самому краю, Томэ скользил, будто огонь превратился для него в лед. Маленький сияющий шар, стал для него, ледяным полем размером с целый мир. Он мог скользить по нему бесконечно, все быстрее и быстрее. Восторг силы и скорости захватили его и лишь одна смутная мысль, не давала отдаться им без остатка.

"Он должен избежать ловушки".

Но какой ловушки? Да и что вообще может здесь ему угрожать? Томэ чувствовал себя в полной безопасности и не сомневался, там, где он находится никто, и ничто не сможет ему повредить. В поисках разгадки он поднял голову и увидел в пространстве над собой что-то громадное и массивное. Он словно смотрел на планету-гигант с одного из ее спутников, но одновременно с этим Томэ твердо знал, что мир ледяного пламени, по которому он скользит бесконечно больше.

"Вернуться. Он должен вернуться".

Новая мысль была куда более оформившейся и намного более настойчивой, чем предыдущая. Вернуться. Что-то очень важное ждало его в том маленьком мирке. Он с неохотой оттолкнулся и снова полетел.

Сознание снова вернулось в тело. Это походило на удар, у Томэ перехватило дыхание.

— Ничего себе, — пробормотал он.

Но времени пугаться или поражаться не было. Томэ чувствовал, что потоки сил Розы струятся теперь через него. Он потянулся к Аши. Яд ощущался склизким и клейким, похожим на паутину. Томэ скривился от отвращения и стал вытягивать отраву. Никто не учил его, что нужно делать, раньше он даже не догладывался, что подобное возможно и Томэ снова решил довериться инстинктам.

Он набросил липкую нить на вращающуюся сферу Розы и та начала накручивать ее на себя. Яд едва выдерживал один виток и распадался без следа. Томэ сосредоточенно следил, чтобы процесс шел непрерывно. Будто мастерица за веретеном. На самом деле он никогда не видел, как ткут пряжу, но полагал, что происходящее чем-то напоминает этот процесс.

Очень скоро он потерял чувство времени, проходили минуты или часы, его это не задевало. Нужно было следить, чтобы нить шла плавно, он чувствовал, что рывки причиняют каи боль. Кружение нитей заворожило его. Когда последний виток яда распался в пламени Розы, он еще долго просто сидел, смотрел прямо перед собой, стараясь понять, где он и зачем здесь очутился. Память возвращалась постепенно, было чувство, будто он пробудился от тяжелого сна.

В глубине нефа ощущалось напряжение, над полом, там, где был нарисован знак, вспыхивали и гасли оранжевые искры. Томэ кивнул сам себе. Легенда не лгала, эликсир Алоика дает защиту от демонов. С его помощью Томэ надеялся выиграть время, и это удалось, но сейчас он чувствовал, как на щит нарастает давление. Нечто извне старалось проявиться в реальности, ступить под своды склепа. Знак мешал этому, он словно заполнил собой все пространство так, что не оставалось места ни для чего другого, но пришелец не сдавался. Он снова и снова и бил по алмазным граням. Томэ понимал, что вечно так продолжаться не могло, рано или поздно демон найдет брешь.

Что ж, если встречи не избежать, то лучше сейчас, чем потом. Плохо только, что не времени, спрятать понадежней Аши. Он поднялся и размял затекшие ноги. Давление извне усилилось, точно демон уловил его пробужденье от транса. Томэ достал бант с подвесками и открыл фиал с желтым эликсиром. Если правдой оказалась одна легенда, то ведь и другая должна подтвердиться, верно? В нос ударил резкий уксусный запах. Он зажал фиал в кулаке и подошел к знаку.

Если сейчас он решится, обратного пути уже не будет. Тело пробрала мелкая, противная дрожь, будто он замерз и пытается согреться. Да, назад эту ставку будет уже не взять. Томэ стиснул зубы и мысленно коснулся знака. Фигура вспыхнула и втянула в себя свои невидимые грани, как донная рыба втягивает иглы. На какой-то миг склеп ощущался очень пустым, а потом Томэ услышал стук копыт.

Он доносился от ворот и медленно приближался. Рогатая тень вынырнула из полумрака и двинулась к Томэ. По лицу десятника потек пот, никогда прежде он не ощущал присутствие демона так остро, тварь небывало сильно проявилась в реальности. У Томэ давило в висках, перед глазами мутилось, из ниоткуда накатывали волны паники. Он тратил все силы просто на то, чтобы остаться стоять на месте, а не броситься бежать. Да как он сможет драться в таком состоянии? Он явно ошибся и сам подписал себе приговор… Томэ отбросил коварные мысли, и в упор посмотрел на чудовище, демон уже был совсем недалеко от него.

— Значит, и такие фокусы ты тоже знаешь? Не повезло тебе, что я уже с ними встречался.

Демон ничего не ответил. Томэ сомневался, что создание способно издавать или понимать, разумную речь. Даже те недавние мысли, были вызваны лишь давлением на неустойчивые точки в разуме, а форму и смыл, им придали его собственные сомнения.

Тварь остановилась у противоположного края фигуры, от Томэ ее отделяло всего несколько шагов, он впервые мог ее, как следует рассмотреть. Рогатая морда походила на гротескную театральную маску. На ней не отражалось никаких эмоций кроме раз и навсегда отпечатанной ярости. В глазах демона полыхала злоба, но Томэ не чувствовал за ней мысли, это больше походило на отражение стихии, и он доже думать не хотел какая стихия способна воплощать такую ненависть. Взгляд демона был направлен поверх плеча Томэ, туда, где у стены подношений осталась шкатулка с Розой. И Аши.

— Эй, что такое, сам заявился в гости, а на хозяина даже не смотришь. Вы уродцы все такие невежи?

Глаза демона уставились на Томэ, десятник чуть не пошатнулся, у него было такое чувство, будто его ударили в грудь. Он закашлялся и вытер рот тыльной стороной ладони. Нет, так дело не пойдет! Он поднял глаза и снова встретился взглядом с демоном. Чувство было такое, словно он был клинком, и его прижали к вертящемуся точильному кругу. Томэ оскалился, наверно, то, что он делал, было глупостью, бессмысленным вызовом сравнимым с попыткой преградить грудью путь горного потока, но все равно почувствовал себя чуточку лучше. Он сможет это выдержать и станет сильнее!

Демон шагнул в сторону, вдоль периметра фигуры, тварь явно опасалась ступать внутрь нее. Томэ помедлил секунду и отступил, противоположную сторону. Его ладонь до боли сжала фиал. Нужно точно выбрать время, на все будет лишь одна попытка. Если он поторопиться или опоздает, все будет кончено. Сейчас у него, как и в храме, есть небольшое преимущество. Фигура давит на демона и не дает двигаться с настоящей скоростью. Иначе для Томэ все было бы давно кончено. Если он все еще надеется выжить, то должен по полной использовать эту возможность и вовремя сделать свой ход. Нужно подпустить тварь поближе, но не слишком близко, иначе ловушка не успеет захлопнуться, до того, как для Томэ станет слишком поздно.

Он начал осторожно замедлять шаг, ему не пришлось слишком притворяться, от близости демона в нем словно открылась дыра, куда утекали все силы. Ему казалось, будто он поднимается по крутому осыпающемуся склону. Рогатый тут же сократил расстояние, Томэ вздрогнул, когда увидел, как быстро это произошло. Знак, может, и мешал демону, но тот все равно испытывал явно меньше проблем, чем человек. От волнения у него внутри все будто крутилось, во рту пересохло. Томэ привык думать, что его не испугать никаким поединком, но теперь он понял, как ошибался.

"Держись, чтоб тебя! Не смей шагать шире!"

Томэ отсчитывал шаги по вершинам фигуры, он больше не ускорялся и не замедлялся, демон тенью следовал за ним. Нужно было на что-то решаться.

"Следующая вершина! Я замедлюсь и подпущу его!"

Не успел он додумать, как демон неожиданно ускорился и оказался совсем рядом.

"Проклятье, это слишком близко! Я еще не готов!"

Страх накатил, как приливная волна, он забыл обо всех своих планах и рванулся прочь, но ослабевшая нога подвернулась, и десятник упал на колено. Демон в один миг оказался рядом с ним, жуткая лапа метнулась к горлу.

— Нет!

Томэ выбросил навстречу демону руку с фиалом, желтая жидкость плеснула в рогатую морду. Очертания демона расплылись и задрожали. То, что происходило с тварью, напоминало детскую игру, когда на полях тетради рискуют птичку, а потом быстро пролистывают, так что, кажется, будто птичка летит. Демон мерцал, появляясь и исчезая, как та птаха, только вместо тетрадных листов сейчас двигалось то, что Томэ назвал слоями реальности.

Легенда говорила — с помощью желтого эликсира правитель Алоика в случае опасности может мгновенно переместиться хоть на другой конец мира. Но уже много поколений, никто не знал, как это добиться. Говорили, что знание погибло во время войны Жертвоприношения, когда Галисар Алоик пал в битве у развалин Нелота.

Аксель однажды рассказал Томэ про то, как молодой Ставр задумал испытать фамильный эликсир и том, что из этого получилось. Тогда десятник пропустил рассказ мимо ушей, но кое-что все же осталось в памяти, и он придумал, как обратить себе на пользу древнее колдовство.

В связи с реальностью демоны обретают силу в мире смертных, но здесь же таится их слабость. Под действием эликсира реальность распалась на сотни тонких слоев, и также демон из целого разделился, в каждом слое остался лишь его отпечаток. Томэ тяжело поднялся с коленей, обратился к текущей через мир силе и обрушил ее на чудовище. Он одновременно все больше расщеплял слои и толкал тварь глубже, туда, где реальность осталась неподвижной. Он чувствовал, что если сможет оттеснить туда чудовище, когда оно в таком состоянии, то демон не соединится, наоборот, давление мира раздавит чудовище.

Это походило на борцовскую схватку, каждый мускул дрожал от напряжения, Томэ изо всех сил давил на изворачивающуюся тварь. Он же чувствовал вкус победы, когда миг мир перед глазами мигнул. Томэ с размаху приложился спиной о колонну, нити силы выскользнули из его рук и демон с воплем рванулся на свободу. Десятник бросился к исчезающим нитям, это походило на то, как если бы одна его рука была прикована, а второй он пытался дотянуться до лежащего на полу ключа, только по времени все усилие сжалось до доли секунды. Самыми кончиками своих мысленных пальцев он сумел ухватиться за путы и дернул их на себя, от боли потемнело в глазах.

— Не выйдет, тварь!

Томэ толкнул демона обратно в расщепление. Боль была жуткой, а бьющийся демон не давал ей утихнуть. Он сморгнул с глаз слезы и бросил взгляд по сторонам. Каким-то образом, он очутился вдали от знака, на другой стороне нефа. Томэ понял, что не пролетел все это расстояние, от удара на такой скорости он не собрал бы костей. Нет, коварная тварь на какой-то миг заставила работать древнее заклинание, и переместилась вместе с пленителем. В реально пространстве Томэ двигался совсем немного, но и этого хватило для удара, который нарушил его концентрацию.

Мир мигнул. Перед тем как скользнуть сквозь реальность он до краев наполнил себя силой. Через крошечное мгновение Томэ и демон возникли у противоположного края нефа. Десятник понял, что снова летит прямо в колонну. Если он вновь потеряет концентрацию, то это будет крах. Томэ не знал, замедлилось ли время или ускорилось он сам, но для его глаз, все происходило очень медленно. Он попытался затормозить, но тут же понял, что это бесполезно, нужно было что-то другое. Он посмотрел на мерцающего демона, и решение пришло моментально.

Больше всего это походило на подножку. Подножку с помощью силы. Он отступил в бок и придал твари дополнительный импульс. Демон с ревом пронесся мимо и врезался в колонну. Раздался звук, как если кто-то разрезал лист плотной бумаги, и половина каменного основания разлеталась в пыль. Мир снова мигнул, Томэ швырнуло в другую сторону. Снова. Снова. Схватка с чудовищем, стала напоминать борьбу с крупной рыбиной, попавшейся на крючок. Теперь демон пытался не столько сокрушить человека, сколько вырваться на свободу.

Прыжки в пространстве стали заметно короче, новый скачок перенес Томэ всего на несколько шагов в сторону от того места где он только что стоял. Похоже, энергия демона истощалась, он больше не мог перемещать человека на дальние расстояния. Губы Томэ хищно изогнулись, но он тут же заставил себя стереть с лица улыбку. С таким врагом можно праздновать, только когда уже развеял его в прах. Да и то с оглядкой.

Скачки действительно стали короче, но повторялись чаще, у Томэ начала кружиться голова. Проклятье, только не сейчас! Стоит ему потерять нити и все пропало!

За спиной Томэ возникла колонна, он дернулся, чтобы уклониться, но глыба камня вдруг сама собой пронеслась мимо его плеча. Демон даже не попытался расплющить человека. Томэ не успел удивиться, как новый скачок переметил его на три шага дальше. И тут еже один прыжок в том же направлении. Томэ понял, что его больше не мотает по всему чертогу. Демон целенаправленно продвигается к воротам. Пытается, сбежать? Не выйдет!

Он создал из силы, что-то вроде крючьев и вонзил их в пол, чтобы затормозить. Мозаика икрилась и крошилась под их нажимом. Прыжки демона сократились, теперь он мог перемещать человека не больше, чем на шаг, но создав крючья, Томэ пришлось уменьшить нажим, которым он вдавливал тварь между слоев реальности. Едва ощутив слабину, демон тут рванулся на свободу, когтистая лапа мелькнула перед лицом, с брови закапала кровь. Чуть ниже и он лишился бы глаза. Крюки из силы исчезли, и его снова бросило через зал. Томэ выругался и стряхнул ладонью капли, идея явно была неудачной. Он не сможет одновременно давить на демона, и мешать ему перемещаться. Должно быть другое решение. Томэ лихорадочно перебирал варианты. Когда тварь атаковала, ее защита заметно ослабла, он почувствовал это. Значит… значит нужно позволить ударить ей снова.

Томэ заставил себя расслабиться, его дыхание лилось ровно и спокойно. Один удар. Мир мигнул, едва его ноги снова коснулись пола, Томэ разжал свою хватку на демоне.

Чудовище ринулось на него, он знал, что так и будет, но едва успел уклониться. Бритвенно острые когти отхватили прядь его волос. Слои почти соединились, и туловище демона проявилось в реальности так же явно, каким оно было до того, как Томэ облил его эликсиром. Ноги еще мерцали, но тоже быстро набирались плотности. Томэ так же быстро стал собирать все свои силы в одну точку. Все зависело от того кто успеет первым.

Доли секунды тянулись как минуты, Томэ казалось, будто он сгребет руками горящие угли, но ему было некогда обращать внимание на боль. Чудовище воплощалось все сильней, теперь мерцали только копыта. Еще чуть-чуть и оно целиком освободится из ловушки!

Сила Томэ обрушилась на тварь как молот и вколотила вглубь между слоями реальности так далеко, как никогда прежде. Мерцающий демон исчез. Томэ несколько минут стоял, переводя дыхание. Он чувствовал незримое присутствие чудовища, оно все еще билось в сетях времени и пространства. Оставалось сделать последнее усилие, чтобы со всем этим покончить. Томэ вытер с лица пот, ему нужно просто чуть-чуть отдохнуть.

Ворота склепа загрохотали, Томэ метнулся к ближайшей колонне. Неужели бои добрались и сюда? Бесценная бронза заскрипела и исказилась, тяжеленные створки распахнулись, как калитка, которую пнули. В склеп ворвался вечерний воздух, под створом ворот показалась фигура огромного толстяка в черном балахоне. Томэ вжался в камень колонны — Гашфар!

Шпион спокойно вошел в склеп и посмотрел прямо на то место, где пытался укрыться десятник.

— Не будем терять времени, — голос Гашфара разнесся по нефу. — От этих глаз тебе не спрятаться. Больше ты не сможешь меня обмануть.

"Этих глаз? Что это за бред".

Глаза Гашфара действительно странно поблескивали. Нацепил какой-то прибор? Томэ замер и даже перестал дышать. Возможно, это просто блеф. Толстяк пытается его запугать. Гашфар, словно прочитал его мысли.

— Не надейся, человек, я вижу, где ты спрятался и чувствую демона, которого ты держишь на привязи. Со мной не сработает ни то, ни другое, — голос шпиона становился все ниже и превратился в рычание, — Хватит этих игр, я теряю терпение.

Томэ шагнул из своего укрытия. Он двигался по дуге, в сторону Гашфара и одновременно прочь от него. Расстояние выходило довольно приличным, но Томэ помнил, что шпион может двигаться потрясающее быстро и вовсе не чувствовал себя в безопасности.

— Гашфар, какая встреча, давно не виделись. Ты в курсе, что разломал выдающийся памятник культуры?

— Не трать мое время на свой лепет, человек, я так уже много его потратил, пока выслеживал твоего щенка. Ты нашел мой ключ. Мы оба понимаем, что ты мне его отдашь. Так или иначе. Давай не будем ничего усложнять.

От маски хитрого торговца информацией не осталось и следа. Громадная фигура излучала угрозу, Томэ казалось, будто он стоит пред рассвирепевшим ратоцифалом. Вдоль спины пробежали мурашки, даже победа над демоном казалась теперь незначительной и вовсе не добавляла уверенности. Ни один человек не выстоит в поединки против совершенного хищника.

— Не торопись, я, знаешь ли, люблю все усложнять, и потом, мне часто говорили, что я слегка туповат.

— Это… очень болезненные качества.

Фигура Гашфара не шелохнулось, но Томэ показалось, будто он уловил какое-то изменение в токе энергии, словно зверь приготовился к прыжку.

— Может, сначала, мы заново познакомимся? Ты так упорно называешь меня человеком, потому что хочешь намекнуть, что сам себя к людям не относишь?

— Разве ты еще не догадался? Ты ведь видел. Это ведь ты тогда прятался на дереве. Мне показалось, что я почувствовал взгляд. Тебе повезло, что в этой оболочке, все мои чувства притуплены, — Гашфар провел ладонью по пухлой щеке. — Но, похоже, теперь в маскировке нет нужды.

Лицо шпиона оплыло как восковая свеча, тело под балахоном заколыхалось. За несколько секунд Гашфар стал намного выше, он и прежде был высоким, но теперь превратился в настоящего великана. Плечи раздались в стороны и казались необъятными, могучие мышцы выпирали даже сквозь свободную ткань. Лицо снова проступило из меняющейся плоти, оно походило на знакомое лицо шпиона, но теперь выглядело красивым и благородным. Больше всего Томэ поразили глаза. Пространство между веками походило на форму, заполненную расплавленным металлом. Именно этот свет, Томэ заметил, когда Гашфар только вошел. Теперь он пылал куда ярче, ничем не прикрытый. Томэ казалось, что он может почувствовать жар, идущий от этих глаз, в середине, там, где положено быть зрачку, на их поверхность словно вырывалось пламя.

Гашфар поднял руку, его ладонь теперь не выглядела пухлой, мощная и широкая, словно перевитая жилами, шпион погрузил ее между складок хламиды. Томэ и так был страшно напряжен, но увидев этот жест, просто завибрировал. Его охватило непонятное, но совершенно непобедимое предчувствие чего-то жуткого.

В руке Гашфара оказался топор, хищный полумесяц лезвия блестел, будто излучал собственный свет, по металлу бежал черный рисунок. Шея Томэ страшно заболела, ноги подкосились, он едва смог устоять.

— Алый легион.

Гашфар осторожно, почти нежно, коснулся узора.

— Надо было срубить твою голову еще тогда, во время нашей первой встречи. Не люблю незавершенные удары, после них остается неприятное чувство.

Воин говорил с человеком, но казалось, что он обращается скорее к своему оружию. Томэ неожиданно понял, что первая их первая встреча случилась вовсе не в Столице. В памяти мелькнула стремительная фигура в алых доспеха. Гашфар кивнул.

— Верно, тогда все и случилось. Я хотел уничтожить командира группы, но Видящий сказал, что ощущает в тебе… нечто. "Этот человек имеет значение для будущего". Так он сказал.

— Какую роль? — вырвалось у Томэ.

— Он не объяснил. Ни тогда, ни потом. Но, — глаза Гашфара полыхнули огнем, — уверен, свою роль ты уже отыграл.

— Постой! Хочешь ключ? Ты его получишь. Тут недалеко.

Томэ пятился в сторону арки и стены подношений. Тело ощутило пульсацию нарисованного эликсиром знака, нужно было пройти еще совсем чуть-чуть. В поступках противника была едва уловимая странность, похоже, Гашфар слишком долго скрывался под личиной скромного шпиона и теперь возвращение силы его опьянило. Пусть он не человек, но сейчас воином овладело совершенно человеческое высокомерие. Очень опасная слабость, Томэ знал это по собственному опыту. Это его шанс. Гашфар рассмеялся, звук отдался дрожью в костях человека.

— Хочешь, чтобы я прогулялся с тобой вон до той колдовской фигуры? Может, я еще должен вступить в нее? Я вижу все твои детские уловки. Что у тебя еще осталось в запасе? Хочешь удивить меня магическими трюками. Не советую, вряд ли ты это переживешь, а я пока что должен оставить тебя в живых. Но ты ведь не можешь сдаться так просто? Давай, выпускай своего ручного демона, и покончим с этим.

Томэ отступил еще на шаг и улыбнулся.

— Ну, если ты настаиваешь.

Он потянул за нити силы, словно тащил из воды сеть. Поверхность реальности пошла рябью, в облачке света проступила рогатая фигура. Томэ швырнул это облачко прямо в Гашфара. Воин не стал уклоняться. Лезвие топора рассекло призрачную фигуру, раздался рвущий уши визг, облачко распалось и обвилось вокруг ног воина. Гашфар отбросил его пинком, и снова поднял топор. Высокомерие.

Томэ мысленно потянулся к своему рисунку. Там, на вершине фигуры, темнело пятно его свежей крови. Это облегчало дело. Он ухватился за нее и сдернул с места. Гашфар вскинул голову и посмотрел на Томэ, в тот же миг фигура демона уплотнилась и вынырнула из облачка, лапы метнулись к шее воина. Гашфар вскинул оружие, когти чудовища встретились с зачарованным металлом, топор загудел как колокол, брызнули изумрудные искры. Томэ напрягся и швырнул знак, будто это аркан, на сцепившегося с тварью воина.

Фигура упала на новое место, пол склепа содрогнулся, линии знака макрокосма вспыхнули так ярко, что на них было больно смотреть, Гашфар и демон оказались его центре. Томэ закричал от триумфа.

— Получай, гад! Это тебе подарок за мою шею.

Томэ почувствовал, что сможет сдвинуть знак еще когда рисовал его. Он не решился использовать эту неожиданную возможность в схватке с демоном, потому что не был уверен, как все получится, но теперь пришлось рискнуть. Человек не может в открытом бою противостоять воину Алого легиона, так же как у охотника нет шансов в схватке с ратоцифалом, но люди не заняли бы своего места во вселенной, если бы не умели побеждать самых опасных хищников.

Два очутившихся в ловушке чудовища, замерли напротив друг друга, казалось, падение знака слегка оглушило их. Лицо Гашфара исказилось от страшной ярости, и радость Томэ испарилось, как бы все не закончилось, до победы ему еще очень далеко.

— Человек…

Демон вскинул рогатую башку и заревел, это снова не был крик живого существа, скорее отзвук бури, страшного шторма с изнанки реальности. Неожиданно для себя Томэ понял, что сидит на полу, он не помнил когда и как там очутился. Демон проявился в мире смертных с невероятной мощью, все силы Томэ уходили на то, чтобы просто оставаться в сознании. Похоже, знак макрокосма не только сдерживал, но и подпитывал силу чудовища, будто создавал для него маленькую вселенную, которой, то могло управлять. Как же хорошо, что он не рискнул использовать это ловушку в первый раз.

Томэ перевел взгляд на Гашфара, он ожидал увидеть, что воин на грани поражения, ведь тот безо всякой защиты стоял в самом эпицентре магического взрыва. Великан непоколебимо стоял перед демоном, его топор не шелохнулся, огненные глаза не выражали никаких эмоций. Так лесоруб мог бы смотреть на очередное дерево. Проклятье, кто же из этих двоих большее чудовище?!

Демон стукнул копытами, пол зазвенел будто медь, Гашфар поднял топор на уровень плеча. Это было последнее движение, которое Томэ смог рассмотреть. Словно столкнулись два смерча, нельзя было рассмотреть даже очертаний фигур. Кусок пола, который замкнула фигура, был очень небольшим, казалось, там невозможно нормально двигаться, но для схватившихся врагов эти ограничения не имели значения. Они перемещались с невероятной скоростью, часто вихри даже проходили сквозь друг друга, и тогда между ними вспыхивала слепящая молния. Томэ мог только догадываться, что это топор Гашфара. В этой жуткой пляске стихий было что-то почти завораживающие, казалось, она могла продолжаться вечно, но один миг все сломалось. Дальний от Томэ вихрь заметался на краю свободной площадки, стой ее стороны, где на вершине фигуры оставалась человеческая кровь. Сквозь смерч движений проступили очертания демона, тварь замерла, и в тот же миг на нее обрушился топор. Сверкнула вспышка, рогатая голова покатилась по полу.

Воздух наполнился запахом молодого вина, словно открыли огромный бурдюк. Безголовое тело, пошатываясь, стояло перед Гашфаром, над обрубком шеи клубилась темнота. В склепе завыл ветер, поток воздуха толкнул Томэ в спину. Рана демона словно превратилась в отверстие из которого выдернули пробку, только вместо воды в него вытекал сам мир. Пол под ногами Томэ прогнулся и пошел рябью, словно был сделан не из камня, а из тонкой ткани, зашатались ближайшие колонны. Десятника толкнуло к фигуре, он не сам не понял, как сумел удержаться на ее краю. Ветер ревел не смолкая, склеп дрожал, как во время землетрясения, а мир все больше и больше выгибался превращаясь в воронку с центром в символе микрокосма. Томэ понял, что скоро все здание сползет в него словно, сделанное из песка и провалится в бездну. Хватит ли этого, чтобы заполнить разрыв, или точно также засосет весь город?!

Снова блеснул топор. Ветер стих, грохот и скрежет оборвались так резко, что Томэ на миг подумал, что оглох. Пол под ногами был твердым и неподвижным, он больше не пытался никуда утечь, самого десятника тоже больше никуда не тянуло.

Гашфар выдернул оружие из разрубленной груди чудовища, и смахнул с лезвия красные капли. От страха Томэ совсем о нем забыл, теперь он смотрел на воина, точно видел его впервые.

— Похоже, на Корвусе легион просто впустую тратил свои силы.

— Ты очень мало знаешь о мире, на землях которого проливал кровь.

— И что же там было ценного, кроме перекрестка путей?

— Если ты не знал этого тогда, то тем более тебе не зачем знать это сейчас. Мы оружие. Оружие империи. Оружие судьбы. Ветры предназначения направляют нас так же, как приказы магистра армий.

Гашфар толкнул тело демона обухом, оно зашаталось и рассыпалось на куски, которые исчезли раньше, чем долетели до пола. На мозаику упали лишь два сухих листа и виноградная косточка. Отрубленная голова все так же лежала на краю площадки, из раны без остановки текла красная жидкость, Томэ сомневался, что это кровь. Гашфар повернулся к человеку, если воин устал, по нему это было незаметно. Топор плавно покачивался из стороны в сторону, Томэ почти заворожено следил за этим движением, как за колеблющейся головой змеи. Теперь он, наконец, ясно видел рисунок на оружии, похоже, это был сбор урожая — юноши и девушки несут корзины, впереди шагает ребенок со свирелью. Изображение было таким искусным, что с первого взгляда становилось ясно, юноши пляшут, а девушки поют. Картина сначала показалась удивительно мирной, но с каждым взглядом почему-то выглядела все более зловеще.

— У нас осталось незаконченное дело, человек.

Томэ вздрогнул и очнулся от транса.

— Да, тут ты прав, — он выпрямился и раскинул руки, — нужно посмотреть сможешь ты выбраться отсюда или нет.

Лезвие топора превратилось в размытую полосу и врезалось в светящуюся грань фигуры, удар отозвался болью в теле Томэ. Атаки повторялись снова и снова, он быстро потерял им счет, все его внимание было нацелено, на то чтобы удержать грани фигуры, не дать им развалиться. Напор был невероятно силен, сам по себе знак не выдержал бы и пяти таких ударов, лишь воля Томэ превращала хрупкие линии, в прочнейшую клетку.

Гашфар неожиданно опустил топор и снова в упор посмотрел на человека.

— Я все равно смогу прорваться.

Томэ сплюнул собравшуюся во рту кровь.

— Верно, но только еще не скоро. А ведь время сейчас главное, я верно тебя понял?

Воин глухо зарычал, если бы Томэ сейчас был с ним по одну сторону линий ему бы, пожалуй, немедленно настал конец, даже, несмотря на то, что Гашфар еще ничего не узнал. Похоже, хотя воины легиона не относят себя к людям, но гнев захватывает их как простых смертных. А, может, даже и намного хуже. Полезное знание. Конечно, если он переживет сегодняшний вечер.

Запах вина становился все сильней, уровень красной жидкости поднимался внутри фигуры, как будто это была бутыль сложной формы. Сама отрубленная голова уже скрывалась из вида, над поверхностью еще виднелось только острие правого рога, вокруг которого непрерывно взрывались пузырьки. Уровень багровой влаги добрался до середины голеней Гашфара. Воина это совершенно не заботило.

— Чего ты хочешь, человек? Денег? Власти? — в голосе Гашфара сочилось нескрываемое презрение.

— Для начала вспомни, что меня зовут Томэ. Это первое. Насчет денег и прочего, не буду врать, что меня это не интересует, но у меня такое чувство, что сейчас это не главное.

— Не играй со мной в загадки! Назови свою цену!

Томэ вытер с губ кровь и улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты дал мне обещание.