На путях преисподней

Глава 13

Пустыня все тянулась без конца и края — плоская, безликая. Горизонт терялся в серой мути, и небо словно сливалось с землей. Только трещины нарушали единообразие, прочерчивая зигзагами серую корку. Но они были не настолько глубоки или широки, чтобы привлекать внимание путешественников. Глаз не мог уловить движения ни в небе, ни на земле — даже воздух оставался неподвижен. Не было солнца, сероватый свет не ослабевал и не усиливался. На пепельной корке не оставалось следов, и путникам порой казалось, что они топчутся на месте. Лишь усталость, постепенно отягощавшая ноги, указывала на то, что они продвигаются вперед. Наконец Кедрин объявил привал. Друзья расстелили одеяла и с удовольствием расслабили измученные мышцы.

Горный хребет, который они оставили позади, затерялся в свинцовой дымке. Воздух стал прохладней, и они почувствовали это, едва остановились.

— Хорошо бы сейчас костерок, — мечтательно проговорил Браннок.

— А еще лучше трех коней, — откликнулся Тепшен.

— Но у нас ни того, ни другого, — сказал Кедрин. — И вряд ли появится, пока мы здесь.

Браннок пожал плечами, открыл сумку, и лицо его отразило всю мировую скорбь.

— Припасы тоже подходят к концу. А походные лепешки у меня уже поперек горла стоят.

Он с негодованием завязал свой мешок и швырнул его в сторону. Кедрин кивнул, с грустью наблюдая за ним.

— Сколько мы идем?

— Сколько дней? — Браннок вновь пожал плечами, наклонился и стал растирать голени. — А здесь можно вообще говорить о времени?

— До сих пор мы не останавливались, — заметил Тепшен, взглянув на Кедрина. Его плоское лицо осветилось любопытством.

— Ни разу, — подтвердил Кедрин. — Странно, не правда ли? Ноги гудят так, словно мы оставили позади много лиг, но никому не пришло в голову остановиться, чтобы утолить голод или жажду.

— Не могу сказать, что умираю от голода, — бросил Браннок. — Уж скорее от скуки.

— Я тоже. И до сих пор не вспоминал о еде.

Кедрин оглянулся на кьо. Тот покачал головой.

— Я до сих пор не голоден.

— Вы не находите это странным? — спросил Кедрин. — Мышцы подсказывают мне, что я хорошо потрудился, а желудок о себе не напоминает. Может, это особенность Нижних пределов?

— Как бы то ни было, это нам на руку, — объявил Браннок, кивнув на свою сумку. — У меня припасов не больше, чем на пару дней.

Тепшен поднял фляжку, встряхнул ее.

— Вода тоже на исходе.

— Нижние пределы — это обитель мертвых или созданий Ашара, — задумчиво проговорил Кедрин. — Надо полагать, ни те, ни другие не нуждаются в пище и питье. Может, и мы, попав сюда, утратили эти потребности.

— Или Ашар таким образом задумал уморить нас голодом, — откликнулся Браннок.

— Я бы не сказал, что умираю от голода, — сказал Кедрин.

— Лучше поешь немного, — посоветовал Тепшен. — Если ты прав, нам не придется беспокоиться о припасах.

— Еда разгоняет тоску, — сказал Браннок. — А здешний пейзаж, без сомнения, самый тоскливый из всех, какими я имел несчастье любоваться.

— Да уж, — с натянутой улыбкой пробормотал Кедрин. В этом безликом месте даже пища утратила вкус. — Если Ашар и решил нас уморить, то скорее скукой.

Браннок фыркнул.

— А ты бы предпочел вновь прогуляться под деревьями, метающими ножи? Или сразиться с парочкой каких-нибудь тварей?

Кедрин улыбнулся и покачал головой.

— Нет, друг мой. Я предпочел бы найти Уинетт и благополучно увести ее отсюда.

— Но сперва нам нужно найти Тазиела, — напомнил Тепшен. — Ашар не выпустит добычу без боя. Если Герат права, ты должен соединить талисман с мечом — иначе тебе не одолеть Ашара.

Кедрин кивнул, положил меч на колени и принялся изучать узор на рукояти.

— Для начала Тазиел должен согласиться на эту работу, — спокойно произнес он.

— Для начала мы должны найти его пещеру, — ответил Браннок, озираясь. — Что-то непохоже, что она поблизости.

— Конечно, — Кедрин глотнул немного воды, скорее желая запить безвкусную пищу, нежели утолить жажду. — Значит, придется ползти через эту проклятую пустыню. Только так можно надеяться отыскать кузнеца.

— Мы это сделаем, — твердо произнес Тепшен. — А теперь поспи. Я сторожу первым.

Ни Кедрин, ни Браннок не возражали. Кьо наблюдал, как они закутываются в одеяла и засыпают, а затем сел рядом, скрестив ноги. Как всегда бесстрастный, он ничем не выдавал своих чувств, но от неизменного освещения и однообразной местности ему тоже было не по себе. Кьо был человеком действия. По правде говоря, он бы предпочел сражаться с пауками. Тепшен без особой надежды подождал наступления заката или чего-нибудь подобного, но ничего не происходило. Похоже, всю дорогу им предстояло любоваться гнетущим серым пейзажем и, как сказал Браннок, умирать от скуки. Он поднялся, прошелся взад и вперед, потом обнажил меч и сделал несколько выпадов. Короткие посвисты клинка на мгновение нарушали тишину и умолкали, как вопросы без ответа. Какое-то время Тепшен занимал себя упражнениями, но в конце концов ему надоело. Кьо снова уселся, дав себе слово не поддаваться скуке, которая грозила разрушить его душевное равновесие. Но в конце концов его выдержка иссякла. Он разбудил Браннока, а сам тут же погрузился в глубокий сон.

Браннок столкнулся с той же проблемой. Он сидел и глядел в бесцветное небо, ожидая хоть каких-нибудь изменений, затем перевел взгляд туда, откуда они пришли. Где-то там должен был выситься горный хребет. Впрочем, кто поручится, что они не шли все это время по кругу? На серой почве не остается следов, кругом нет ничего, позволяющего определить направление или расстояние. Похоже, Кедрин легче переносит это безумное однообразие, чем они с Тепшеном. Ему, как-никак, довелось видеть тьму, накрывшую некогда Высокую Крепость, а потом пережить слепоту… Привыкший к пышным лесам Белтревана, Браннок почувствовал, что начинает бояться открытого пространства.

Он вскочил и прошел шагов двадцать. Ничего не изменилось. Кедрин и Тепшен лежали, завернувшись в одеяла, воздух был прохладен, но не настолько, чтобы вызывать неприятные ощущения. Браннок присел над ближайшей трещиной и принялся изучать ее. Ничего особенного он не обнаружил: неглубокий разлом в запекшейся грязи, не более того. От нечего делать Браннок проследил, как она бежит, потом разделяется на две, каждая снова ветвится… Трещины перекрещивались, бесконечный узор из зубчатых линий тянулся до самого горизонта. Когда Браннок вернулся к спутникам, в глазах у него рябило. Он хотел одного: чтобы равнина поскорее закончилась. Что бы ни ждало впереди, хуже этого серого безумия не будет ничего.

Вскоре Браннока начала одолевать дремота, и он разбудил Кедрина.

Полагая, что Кедрин легче других переносит выпавшее им испытание, полукровка был не так далек от истины. Кедрин действительно мог сравнить однообразие этой безликой серой пустыни с долгой ночью, которая пала на Высокую Крепость, или кромешной тьмой, полной отчаяния, в которую его поверг меч Борса. Браннок не учел лишь одного отличия. У стен Высокой Крепости стояла Орда, реальный враг, напоминавший о себе весьма ощутимо — например, камнями баллист. Когда Кедрин ослеп, рядом была Уинетт. Сейчас перед ним не было врагов, об участи любимой он мог только гадать. Кедрин сидел, погруженный в размышления, положив меч Друла на колени, но от невеселых дум страх и сомнения только усиливались.

Юноша встал. Необходимо было хоть чем-то заняться. Он вскинул меч и несколько раз взмахнул им, привыкая к весу. Он кружил, вспоминая движения, которым учил его Тепшен, приспосабливая их к новому, непривычному оружию — пока плечи не заныли от напряжения. Тогда он опустился на землю и снова стал ждать.

Сомнения нахлынули с новой силой. Прежде он лишь опасался за Уинетт, но теперь в душу начали закрадываться новые страхи. Им никогда не выбраться с этой равнины и не найти Тазиела. Если даже это удастся, кузнец не согласится вставить талисман в навершие. Наконец Тепшен пошевелился, отбросил одеяло и встал. Вид у него был весьма недовольный. Кьо огляделся по сторонам и лишь тогда начал тормошить Браннока.

Полукровка поднялся, протер глаза и сладко зевнул. Не сказав ни слова, он принялся расплетать свои многочисленные косички, потом достал гребень из сумки и начал причесываться.

— Кому ты собрался вскружить голову? — осведомился Тепшен. В голосе кьо проступало раздражение. — Я пока не видел здесь девушек.

Браннок бросил на него косой взгляд, пожал плечами, не удостоив ответа, и вернулся к своему занятию. Он заново заплел свои косички, не забыв вернуть на место все ракушки и перышки.

— Мы должны ждать, пока ты прихорашиваешься? — грубо спросил Тепшен. — Или позволишь нам следовать дальше?

Браннок вскочил и потянулся.

— Если мы найдем воду, — фыркнул он, — я первым делом искупаюсь. А то, чего доброго, начну вонять похуже тебя.

Тепшен нехорошо сощурился. Кедрин бросился между ними и примирительно поднял руки.

— Друзья, вы оба раздражены и устали. Похоже, здесь действуют какие-то чары. Не поддавайтесь. Ашар явно хочет нас перессорить.

— Он прав, — Браннок через силу улыбнулся, не сводя глаз с Тепшена. — Прости меня. Я и вправду не в духе.

— Я тоже, — откликнулся кьо. — Хорошо, хотя бы Кедрин спокоен.

— Тогда идем, — проговорил Кедрин. — Чем скорее мы покинем это место, тем лучше.

Они пустились в путь. О завтраке никто не вспомнил: друзья по-прежнему не ощущали голода. Разговоры умолкли сами собой. Каждый шел, погруженный в свои мысли, а кругом все тянулась плоская серая пустыня. Некоторое время спустя Кедрин указал на лабиринт трещин, изрезавших землю.

— Кажется, они стали шире?

Тепшен и Браннок посмотрели под ноги.

— Да, — подтвердил кьо. — И глубже.

— Хотел бы я знать, откуда они взялись, — буркнул Браннок. — Солнца здесь нет — почему почва так высохла? И на русла ручейков не похоже.

Никто не ответил, и они продолжали путь.

Как и вчера — если здесь можно было говорить о «вчера» «сегодня» и «завтра», — маленький отряд ни разу не сделал привала. Друзья двигались вперед ровным шагом, пока мышцы не потребовали отдыха. Тогда они вновь расстелили одеяла и заставили себя подкрепиться остатками припасов. После еды Браннок вынул кости и предложил сыграть. Но Тепшен покачал головой.

— Неохота, — ответил он.

Это поразило Кедрина: кьо был страстным игроком. Не сказав ни слова, юноша взял кости и сделал несколько неудачных бросков. Но вскоре Браннок объявил, что игра ему надоела.

— Я лучше прилягу, — заявил он. — Может, приснится что-нибудь приятное.

— А ты не хочешь посторожить первым? — поинтересовался кьо.

— С какой стати? — спросил Браннок. — Кого здесь вообще можно ждать?

— Ты распускаешься, — огрызнулся Тепшен.

— Мы все издерганы не на шутку, — вмешался Кедрин. — Первый дозор мой.

Мгновение Браннок глядел на Тепшена, затем фыркнул и закутался в одеяло, устроившись спиной к друзьям.

— Это пустыня так действует на нас, — проговорил Кедрин.

— Скверное место, — согласился Тепшен. — Я чувствую, что горячусь без причины.

— Если начнутся раздоры, мы пропали. — Кедрин сжал в руке талисман. — Надо все время помнить, ради чего мы здесь.

— Ты прав, — кьо кивнул. — Браннок! Прости мою грубость.

— Да чего уж там, — невнятно донеслось из-под одеяла.

В эту ночь было тяжелее. Кедрина одолевала безудержная тоска по Уинетт. Но к мыслям о ней вдруг вплелись воспоминания об Эшривели. Он вдруг понял, что не может забыть поцелуй, которым она одарила его в день отъезда из Геннифа. Эта картина становилась все ярче, и вскоре Кедрин уже терзался виной, словно предал свою любовь.

Тепшен, которому Кедрин предложил караулить после себя, сперва вновь занялся упражнениями, но вскоре его тоже охватили воспоминания. Кьо с печалью вспомнил о доме и родных — и мир, который он обрел в Трех Королевствах, уже не казался ему таким сладким. Браннок, сменивший Тепшена, задался вопросом, который прежде не приходил ему в голову. Чего ради он ввязался в это безнадежное предприятие? Ведь не так давно он был вполне счастлив. Играя с законом, сам себе хозяин, он промышлял по всему Белтревану… Неужели ему плохо жилось? Теперь он рискует как никогда, а шансы на победу весьма туманны… Когда Кедрин и Тепшен проснулись, полукровка почувствовал себя глубоко несчастным.

Впрочем, настроение у его товарищей было немногим лучше. Они брели в молчании, в котором сквозило напряженное недовольство. Трещины на земле становились все шире и глубже. Когда пришло время сделать привал, никто не попытался заговорить. Время в дозоре тянулось до бесконечности. Путники по очереди предавались невеселым размышлениям о своей участи. Отправляясь в путь, все трое по-прежнему молчали. Трещины превратились в разломы, через которые приходилось осторожно перешагивать: угодив туда, неудачник рисковал подвернуть, а то и сломать ногу.

На следующий день разломы стали такими широкими, что преодолеть их можно было только прыжком. Любая трещина могла по пояс скрыть взрослого мужчину.

— Кровь Госпожи! — выругался Браннок, едва удержавшись на краю после неудачного прыжка. — Еще немного — и через эти пропасти ползать придется! И ни конца, ни краю!..

— Ты полон легкомыслия, — отчеканил Тепшен.

— Я полон бешенства, — Браннок сверкнул глазами. — Я по горло сыт твоими оскорблениями.

— И желаешь удовлетворения? — кьо опустил руку к рукояти меча.

Яростный взгляд полукровки впился в Тепшена, губы сжались в тонкую ниточку, рука потянулась за спину, где в ножнах висела сабля. Кедрин в бессилии наблюдал за ними, парализованный отчаянием. Мерзкая мысль шевельнулась в тайных глубинах его разума: поединок — приятное зрелище, которое неплохо разгонит скуку. Он мотнул головой, стряхивая паутину безволия. Он попался в ту же ловушку, что и его товарищи. Юноша бросился к ним, раскинув руки, словно пытаясь их развести.

— Вы поддаетесь Ашару! — выкрикнул он.

— Отойди, — мрачно предостерег Тепшен. — Не лезь между моим клинком и черепом этого нытика.

— Нытика? — сабля Браннока со свистом вылетела из ножен. — В сторонку, Кедрин, я преподам урок этому бахвалу.

— Нет! — прокричал Кедрин. — Неужели вы не понимаете? Ашар пытается нас поссорить! Он хочет, чтобы мы перебили друг друга. Не поддавайтесь его чарам!

Оба воззрились на него, не опуская клинков, готовые начать бой. Кедрин поглядел на Тепшена, затем на Браннока.

— Мечи в ножны, — приказал он. — Друзьям не пристало биться! Во имя Госпожи, уберите мечи и дайте мне руки.

Тепшен нехотя убрал клинок. Браннок помедлил, но Кедрин не сводил с полукровки требовательного взгляда, пока тот не последовал примеру кьо.

— Теперь дайте мне руки.

Он взял товарищей за запястья и приблизил их ладони к голубому камню, висевшему у него на шее.

— Что вы чувствуете?

— Бред какой, — пробормотал Браннок. — Тепшен, прости.

— А ты меня, — ответил кьо. — Ашар вложил мне в уста эти речи.

Кедрин еще некоторое время прижимал их руки к талисману. Казалось, Камень источал покой.

Наконец юноша отпустил их. Тепшен и Браннок стояли потупившись, но на их губах проступали смущенные улыбки. Кьо взял друга за руку.

— Кедрин прав, — произнес он. — Это Ашар подстрекал нас.

— Конечно, — Браннок кивнул, его улыбка стала шире. — Похоже, сам он не рискнет с нами драться!

Тепшен рассмеялся, и Браннок добавил:

— Если разобраться, то мы просто ужасны.

Идти стало веселей. На привале Кедрин убедил друзей снова коснуться талисмана. Камень явно разрушал чары, окутывающие унылую равнину. Юноша заметил, что трещины уже не расширяются. Похоже, они отражали настроение в маленьком отряде и начинали разрастаться, когда разгорались ссоры. Проснувшись, путники еще раз провели импровизированный обряд и прибегали к нему всякий раз, едва кто-то начинал выходить из себя. Припасы иссякли: друзья вновь начали испытывать голод и жажду. Но это было лучше угрюмой враждебности, которая успела измучить их за последние дни. Решив не задумываться о новом испытании, трое путников решительно шагали по пепельной равнине. Трещины становились все меньше, и вскоре почва опять напоминала русло высохшей реки. Однако привалы теперь приходилось делать чаще: голод брал свое голод, долгая дорога отнимала силы.

Так минуло три «дня». Путники начали ощущать странную легкость в голове. Теперь они шли медленнее, тщетно облизывая распухшими языками потрескавшиеся губы. Прохлада вызывала легкий озноб: телу не хватало сил, чтобы поддерживать тепло, и даже в дороге они укутывали плечи одеялами. Спустя некоторое время то у одного, то у другого стали подкашиваться ноги. Поддерживая друг друга, они ковыляли вперед, уже не замечая, что трещины у них под ногами почти исчезли. Тяготы сплотили маленький отряд, заставляя больше, чем когда-либо, полагаться друг на друга.

Равнина кончилась так же внезапно, как и началась.

Сперва Кедрин не поверил своим глазам. Это был мираж, видение, порожденное голодом. Юноша остановился, пошатываясь, поднял руку и молча указал вперед: его пересохшее горло не могло исторгнуть ни звука. Может, это наваждение создано Ашаром, который решил посмеяться над ними?

— Мне не чудится?..

Голос Браннока был хриплым и звучал чуть слышно. Тепшен встал рядом и прищурил раскосые глаза.

— Неужели такое возможно? — прошелестел он.

Кедрин глядел, боясь верить, боясь обмануться.

Унылая равнина обрывалась, точно обрубленная ножом. Отвесный обрыв в два человеческих роста, покрытый все теми же темными трещинами, перетекал в плавный склон, где пепельная корка сменялась здоровой бурой почвой. Подножье склона терялось в зелени кустарника. Еще дальше росли деревья — дубы, ясени и буки, правда, не такие высокие, как в Белтреване. За перелеском сияла зеленью равнина. Река, извиваясь среди лугов, сверкала в золотых лучах солнца. Ветер нес по голубому небу белые барашки.

Ближе к подножью склона сквозь темный бархат листвы ярким пятном светилась поляна. На ней можно было разглядеть сооружение из светлого песчаника, похожее на маленькую крепость. Над крышами лениво струился дымок. У самых стен теснились сады и огороды, и ручеек, бегущий через поляну, питал их обильную зелень.

— Не знаю, — еле слышно прошептал Кедрин. — Пойдем, посмотрим.

Тепшен и Браннок спустили его с края обрыва, затем он помог им слезть вниз. То скользя, то ковыляя, друзья скатились по склону, вломились в кустарник и растянулись на доброй земле, едва переводя дух. Отдых длился недолго. Надежда заставила забыть об усталости. Путники поднялись и нетвердым шагом начали пробираться к лесу.

Теплый воздух казался ароматным, как бальзам. Ветерок шелестел в листве, лес звенел от щебета птиц. Друзья оглянулись. Позади седое небо пустыни сливалось с голубым сводом, раскинувшимся над этим мирным уголком. Дрозд поглядел на незваных гостей, склонив набок голову, и предостерегающе засвистел, но трем усталым путникам эта трель показалась приветствием. Они вдохнули запахи травы и леса — и рассмеялись. Гнетущее уныние серой равнины казалось страшным сном, теперь их мысли были поглощены поиском воды и пищи. Белка, высунувшись из дупла дуба, застрекотала, Кедрин засмеялся ее недовольству. И первым двинулся сквозь заросли в сторону поляны.

По кромке леса протекал ручей, его берега густо поросли травой и черничником. Хрустальный поток прыгал по блестящим камням, голубым, серым и желтым. Путники остановились, с вожделением глядя на прозрачные струи. Кедрин не выдержал первым и припал к воде.

— Осторожно, — хриплым голосом предостерег Тепшен. — Она может быть не тем, чем кажется.

Предупреждение запоздало. Кедрин сделал несколько жадных глотков, потом обернулся и произнес с улыбкой:

— На вкус настоящая вода. И, клянусь Госпожой, просто чудесная!

Браннок рухнул на колени рядом, но первым делом окунул в ручей голову. Подумав, Тепшен последовал их примеру.

Вода освежила и даже немного утолила голод. Поднявшись, путники направились к прогалине, чтобы рассмотреть строение.

Несмотря на свои размеры, оно казалось игрушечным. Ничего подобного просто не могло быть в Нижних пределах. Строение казалось копией твердынь Тамура — квадратная крепость, по углам мощные башни, крытые тесом, в стенах прямо под зубцами темнели большие амбразуры. Судя по всему, друзья вышли к задним воротам. Створки были приоткрыты, сквозь щель виднелся затененный двор. Прячась в тени деревьев, друзья обошли крепость. Ни один стражник не выглядывал из-за зубцов. Вскоре их взорам предстали главные ворота — широкие, из крепкого дерева, окованные полосами металла. Как и задние, они были распахнуты. Отсюда можно было хорошо рассмотреть, что происходит внутри. Просторный двор был вымощен плитами, и по нему прогуливались какие-то ярко одетые люди.

— Выглядит мирно, — признал Тепшен.

— Может, зайдем в гости? — задумчиво произнес Браннок, словно обращаясь к самому себе.

— Может быть, — ответил Кедрин. — Луков у нас нет, так что добыть еду будет непросто. Рискнем.

— Но будем осторожны, — предупредил Тепшен. — Внешняя сторона вещей бывает обманчива. Не забывайте, мы все-таки в Нижних пределах.

Кедрин вдохнул запах яблок: ухоженные деревца у стены сгибались под тяжестью плодов. Он почувствовал, как засосало под ложечкой.

— Муравьи-великаны помогли нам, — заметил он. — Может, мы и здесь встретим союзников.

— Муравьи доставили нас в страну пауков, — напомнил ему Тепшен. — Похоже, они знали, что делали.

— Что поделать, — вмешался Браннок. — Выбор у нас невелик: или воззвать к гостеприимству местных обитателей, или обчистить этот садик. Я за то, чтобы играть по-крупному.

— Я тоже, — отозвался Кедрин. — Судя по всему, местность здесь населенная.

Он кивнул в сторону ворот. К ним вела широкая дорога, исполосованная колеями повозок и покрытая следами.

— Нам будет нелегко оставаться незамеченными. Так что пойдем.

— Попробуем, — кивнул Тепшен. — Но только осторожно.

— Согласен.

Кедрин вылетел из-за деревьев и побежал через ручей, подняв фонтан радужных брызг. Товарищи последовали за ним. Но окрик, которого они ожидали, так и не раздался. Никто даже не пытался их остановить. Добежав до ворот, друзья остановились в тени надвратной башни.

Двор был в точности как в твердынях Тамура. И люди выглядели вполне обычно. Но нарядов, в каких щеголяли здешние обитатели, не носили ни в одном из Трех Королевств. Разноцветные платья женщин поражали причудливостью кроя, невероятные прически поддерживались ажурными сеточками. Рядом прогуливались мужчины в ослепительно ярких туниках и пестрых брюках. Ни один не носил оружия, нигде по-прежнему не было видно стражников. Вся эта картина напоминала то ли ярмарку, то ли празднество. Посреди двора, у колодца, возвышался воз сена, на козлах устроился менестрель. Наигрывая на каком-то многострунном инструменте, он пел приятным баритоном. Несколько человек, разряженные во все цвета радуги, стояли рядом, внимательно слушая. Большей же частью люди прогуливались по двору, беседуя между собой. Другие восседали на деревянных скамьях. Они попивали из больших оловянных кружек, которые вновь и вновь наполняли слуги, одетые столь же причудливо, как и все окружающие.

На трех незваных гостей никто не обратил внимания. Подождав немного, Кедрин вышел из тени в солнечный двор, по привычке озираясь в поисках опасности и прикидывая пути к отступлению.

Квадратный двор обрамляла галерея с колоннадой. Пересекая ее, с каждой стороны на парапет поднимались каменные лестницы. Внутри толстых стен явно располагались жилые помещения: Кедрин увидел ряды окон и балконов. Люди, выглядывая оттуда, перекликались с теми, кто гулял во дворе. Чужаков по-прежнему никто не замечал. Наконец Кедрин приблизился к столу, за которым расположились с кружками четверо мужчин.

— Добрый день, — произнес он. — Здесь не откажут в приеме трем странникам?

Только сейчас на него обратили внимание. Но никто не выказал ни милейшего удивления — словно появление изможденных незнакомцев в перепачканной одежде было здесь обычным явлением. Мужчины разглядывали пришельцев, легко улыбаясь. Наконец один, в алой шапочке с изумрудным пером, из-под которой ниспадали длинные белокурые локоны, пожал плечами и произнес:

— Конечно. Все мы когда-то становимся странниками.

Наряд блондина переливался желтым и черным. Его сосед вскочил, продемонстрировав штаны из алых и белых ромбов, и указал кружкой на скамью:

— Садитесь, странники. Разделите с нами стол и доброе пиво.

Остальные подвинулись. Кедрин и его друзья подсели к ним, все еще настороже. На столе тут же появились большие кружки, украшенные шапкой пены, и друзья осторожно сделали по глотку. После тяжелого пути и многодневной голодовки пиво могло ударить в голову.

— Почему вы вооружены? — осведомился мужчина в пепельной тунике с нефритовыми вставками и малиновых штанах, расшитых золотом.

— Таков наш обычай, — ответил Кедрин и с удивлением услышал дружный смех.

— У нас тоже был такой обычай, Джерролд, — заметил человек, одежда которого поражала буйством красок — в ней смешались зеленый, алый, желтый, серебряный и черный. — Или не помнишь?

— Это было так давно, — улыбнулся Джерролд. — Мы еще не знали дороги сюда.

— Куда? — спросил Кедрин.

— Куда? — улыбка Джерролда стала еще шире, словно вопрос позабавил его. — Мы в крепости Владетеля Тарона, прекраснейшей во всей Магории.

— Магории? — нахмурился Кедрин.

— Похоже, ты этого не ожидал, — проговорил человек в алой шапочке. — Откуда вы пришли? Вы герои, пали в бою? Или попали сюда иным способом?

Кедрин не вполне понял, о чем идет речь, но учтиво улыбнулся и ответил:

— Мы пришли из Белтревана. Мы нашли вход в Нижние пределы, миновали степь с медной травой, одолели горы, где живут злобные пауки, и пересекли серую пустыню. Она обрывается недалеко от этой крепости.

— Равнина Отчаяния, — тот кивнул, качнув изумрудным пером. — Немногие способны вынести это путешествие. И еще меньше тех, кто сумел пройти этот путь вместе с товарищами.

— Да, пришлось нелегко, — согласился Кедрин. — К тому же мы изрядно изголодались.

— Прошу простить! — перо взметнулось, точно от порыва ветра. — Конечно же, вам нужны кров и пища.

— И ответы на наши вопросы.

— Не сомневаюсь, Владетель Тарон предоставит вам все необходимое, — торжественно произнес блондин и хлопнул в ладоши.

— Немедленно отведи этих путников к Владетелю Тарону, — приказал он подбежавшему слуге. — И передай, что их прислал Марул из Твердыни Болдена.

Слуга учтиво поклонился.

— Позвольте проводить вас?

— Увидимся позже, — улыбнулся Марул, когда они встали, — побеседуем за кружкой доброго эля.

— Благодарю тебя, — Кедрин кивнул и последовал за слугой, который уже поджидал их.

Тепшен и Браннок пристроились следом, и все четверо направились через двор к широкой двери под колоннадой. Они миновали воз, на котором по-прежнему распевал менестрель, несколько раз им переходили дорогу прогуливающиеся пары — но никто, казалось, не видел трех незнакомцев. Лишь двое или трое мельком взглянули в их сторону. На незваных гостей обращали внимания не больше, чем на пролетающее мимо насекомое.

У двери они остановились. Слуга постучал, а затем распахнул дверь и провел трех друзей в просторную палату с окнами по обеим стенам.

— Владетель Тарон, — громко произнес слуга, — Марул из Твердыни Болдена просит тебя принять этих трех путников.

Он отвесил поклон и удалился, оставив их наедине с таинственным властителем.

Палату заливал солнечный свет. Особенно ярко сияли дальние окна. Косые лучи падали из-за резной деревянной ширмы, выкрашенной в красный цвет и отделанной позолотой. Она частично загораживала возвышение в дальнем конце комнаты, на которое вели три широкие ступени.

— Подойдите, путники, — послышался густой бас.

Кедрин и его друзья пересекли палату. Дощатый пол был отполирован до блеска, богатые гобелены почти скрывали деревянную обшивку стен. Большой очаг темнел, точно провал в стене, длинные столы и скамьи стояли рядами, словно приготовленные для пира. Поднявшись по ступеням, друзья оказались в полукруглом покое. Узкие простенки почти терялись из-за солнечного света, бьющего из окон. Пол, как и в палате, был покрыт дорогим деревом, но здесь под ногами лежали роскошные ковры. Пять удобных кресел с высокими спинками, отделанные медью, окружали низкий стол, посередине которого красовались серебряный кувшин и четыре бокала. Пятый держал человек, сидящий напротив.

Он был невысок, лысый череп отсвечивал на солнце восковой желтизной. На круглом лице также не было ни волоска — только короткий чуб и густые усы, свисавшие почти до ключиц. Свободное черное одеяние, расшитое серебряными звездами и полумесяцами, было схвачено на талии серебряной цепью, обрисовывая объемистый живот. Ноги в шлепанцах черного бархата попирали низкую скамеечку. Даже не пытаясь подняться, он указал вошедшим на кресла.

Друзья расселись вокруг стола. Меч мешал Кедрину, и он снял клинок со спины.

— У тебя меч Друла, — без лишних предисловий проговорил Тарон. — Стало быть, старый дух войны пропустил тебя.

— Это так, — Кедрин кивнул. В голове у него уже теснилось множество вопросов, но он решил до поры сдержаться.

— Вы пересекли Равнину Отчаяния. Немногим это удалось. Немногим удалось даже добраться до нее! Вы прорвались через Царство Аранов. Я должен заключить, что вы настоящие герои, — он просиял и хлопнул в ладоши. — И кто же вы, храбрые незнакомцы?

Кедрин представил своих друзей, и Тарон задумчиво кивнул.

— Вы голодны?

Кедрин ответил утвердительно. Тарон снова хлопнул в ладоши, призвав слугу, и дал указание накрыть в зале на стол.

— А пока — не хотите ли вина? Уверен, у вас есть вопросы. Кое-что я расскажу сам, чтобы не тратить зря времени. Я Тарон, Властитель этой крепости и Верховный Правитель Магории, — он умолк, потянулся к кувшину и наполнил кубки рубиновым питьем, после чего пригубил и снова заговорил: — Магория — один из множества пределов Нижнего мира. Вы, конечно, уже заметили, что она куда более гостеприимна, чем остальные. Наверно, вы считали Нижние пределы обителью отчаяния и скорби, но это не так. По крайней мере, не все пределы таковы. Здесь и вправду есть страшные места, но есть области поспокойнее… И лишь немногие столь же восхитительны, как мои владения. Наверно, вы также полагаете, что Ашар безраздельно правит за вратами Друла, но и это неверно. Я бы скорее говорил о равновесии, установленном некоей высшей силой. Эта сила стоит и над Ашаром… и, быть может, над Той, чей талисман я вижу у тебя на шее. Догадываюсь, именно Ее чары защищают твоих спутников, — он поднял руку, увидев, что Кедрин порывается задать вопрос. — Немногие в мире живых понимают, что даже боги связаны законами, запретами и ограничениями. Но иначе бы нарушился порядок. Увы, это не всегда очевидно. Людям проще верить в то, что существует Добро и Зло, и в их воплощения — в Госпожу и Ашара. Они действительно существуют, но над ними стоит сила вселенского равновесия. Сила Ашара велика, и он управляет большей частью этого мира, в который вы вступили, — но и здесь есть уголки, над которыми он не властен. Магория — один из них. Если Ашар будет повержен, — Кедрин заметил, как маленькие глазки Властителя, желтые, как у кота, метнулись в сторону, и их взгляд скользнул по мечу Друла, — в большей части Нижних пределов настанет благоденствие… О, я вижу, все готово. Пойдемте, а пока вы утоляете голод, я продолжу.

Он поднялся, подобрав длинные полы своего одеяния, и жестом пригласил друзей в зал. Там уже все было готово для небольшого пиршества. Слуги стояли наготове. Кедрин покосился на своих спутников. Кьо небрежно пожал плечами, Браннок лукаво ухмыльнулся. И все трое последовали за толстяком к столу.

Угощение было отменным: жареная форель с миндалем и бекон, печеная телятина с розмарином, луковый суп, сочные овощи, розовые яблоки, сыр, белый хлеб, похоже, только из печи… Друзья ели от души. После лишений, перенесенных на Равнине Отчаяния, даже более скромная трапеза показалась бы им роскошью. Тем временем Тарон снова заговорил.

— Несомненно, Ашар хотел бы безраздельно править Нижними пределами и Миром живых. Но Госпожа стремится ограничить его власть. Полагаю, в этом одна из причин, подвигнувших вас на это путешествие. А другая, конечно — похищение твоей жены.

— Тебе известно об Уинетт? — ахнул Кедрин.

Тарон кивнул.

— Магория поддерживает кое-какие связи с другими пределами. Я узнал, что Ашар послал в мир живых свое создание. Оно вернулось с женщиной, супругой того, кого в Эстреване называют Избранным. И вот появляешься ты: у тебя талисман Госпожи и меч Друла. Кем ты еще можешь быть?

Кедрин вытер рот мягкой батистовой салфеткой.

— Ты можешь указать нам путь к Уинетт?

— Это возможно, — улыбнулся Тарон. — Но неужели ты и впрямь думаешь одолеть самого Ашара?

— Сперва я должен найти некое существо по имени Тазиел, — ответил Кедрин.

— И о чем ты попросишь Тазиела?

— Вставить Камень, который ношу, в рукоять меча. Тогда у меня будет оружие, чтобы сразиться с властелином преисподней.

— Ты честолюбив, — проговорил Тарон.

— Меня ведет не честолюбие, а необходимость, — проговорил Кедрин. — Ашар похитил мою любимую, и я хочу ее вернуть. Судя по всему, сразиться с ним — единственный способ спасти ее.

Желтые глаза Тарона затуманились. Он провел кончиками пальцев по своим пухлым губам, изучая лицо Кедрина.

— Тазиела не так-то легко уговорить, — изрек он наконец. — Прежде чем попасть к кузнецу, вам придется пройти мимо его стражей.

— Ты поможешь нам?

Кедрин вглядывался в гладкое лицо властителя. Он еще не вполне убедился в дружелюбии Тарона, но не видел причин считать его врагом. Судя по всему, тот действовал без задних мыслей… во всяком случае, до сих пор выказывал только радушие.

— Возможно, помогу, — произнес, наконец, Тарон, — но только советом. Я забочусь о безопасности моего народа и не хочу, чтобы на него обрушился гнев Ашара. Но я охотно укажу вам путь.

— Кто населяет твою страну? — впервые за вечер Тепшен подал голос.

Вопрос, похоже, не смутил Тарона.

— Большинство из нас, как и я, пали в бою. Вероятно, при жизни мы ничем не заслужили наказания и поэтому очутились тут. Но есть и такие, что пришли сюда тем же путем, что и вы. Их немного. Почти все они считают Магорию страной блаженства.

— Так ты мертв? — Браннок непроизвольно вскинул руку, сложив пальцы в жесте-обереге. — Мы обедаем с призраками?

— И да и нет, — Тарона явно позабавил растерянный вид полукровки, и он снова расцвел в улыбке. — Не спорю, в твоем понимании я действительно мертв. Я был одним из вождей сандурканцев. Тамурское копье угодило мне прямо в живот. Но я не считаю себя призраком, — он шлепнул себя по губам и издал довольный смешок. — Я ем, я пью, я наслаждаюсь, чем положено — как и весь мой народ. Смерть — это просто другое состояние. Умереть — значит просто переселиться в другой мир… Лучше объяснить я не могу.

— Но духи, которых мы встретили в тумане… — возразил Браннок. — Они были не похожи на тебя.

— Обитатели озера? — Тарон покачал головой. — Они действительно иные. В силу разных причин эти души удостоились столь горестной участи… Я знаю только одно: мы схватились с отрядом тамурцев, я неверно рассчитал удар и был сражен. Я почувствовал, как жизнь покидает меня… и очутился здесь.

— Когда это было? — спросил Кедрин, увлеченный рассуждениями Властителя.

— Время здесь мало что значит. Мы сражались с Гудруном из Твердыни Бесила, а в Андуреле сидел Фаррил.

— Фаррил?! — Кедрин лихорадочно вспоминал уроки истории, которые вела Сестра Льясса. — Фаррил правил третьим после Коруина… Сколько веков прошло?!

— Веков? — мягко переспросил Тарон. — Ладно, это неважно. Здесь — неважно.

Он кивнул слуге, тот поднес ему сыру. Властитель-призрак отправил в рот ломтик и причмокнул. Он наслаждался едой, как самый обычный человек. Охваченный смятением, Кедрин зачаровано наблюдал за ним, едва прикасаясь к вину. Тем временем Тарон покончил с сыром и утер губы.

— Что до Тазиела… — вновь заговорил он. — Безопасность моего народа всегда под угрозой. Поэтому я не хочу оскорблять ни Ашара, ни Госпожу. Я могу сообщить вам, как найти кузнеца — но не более того.

— Мы рады любой помощи, — ответил Кедрин.

— Тогда слушайте внимательно, — произнес Тарон. — По дороге сюда вы наверняка заметили реку. Она течет прямо во владения Тазиела. Можете взять лодку и плыть вниз по течению. Через некоторое время вы увидите гряду гор. Огонь, который они изрыгают, долетает до самого неба. Там и найдете Тазиела. Его пещера под самой высокой горой, от реки к ней ведет дорога. Если у вас хватит сил одолеть подъем, вы окажетесь глубоко в горах. Места там не самые приятные. К тому же Тазиел потребует платы за работу. Возможно, она покажется вам непомерной, но не вздумайте отказаться, иначе вы пропали: из кузницы вы уже не выйдете. Я вижу, что вас бесполезно отговаривать, но все-таки советую отказаться от этой затеи. Здесь вам рады. Полагаю, что и вам здесь понравится.

— Я не передумаю, — улыбнулся Кедрин. — Но за совет спасибо.

— Хорошо, — проговорил Тарон. — Когда вы собираетесь отправляться?

— Как можно скорее, — ответил Кедрин.

— Думаю, завтра не будет поздно, — заметил хозяин. — А пока что вам не повредит посетить баню и хорошенько выспаться. Я позабочусь, чтобы вам приготовили припасов в дорогу.

— Ты добр к нам, — сказал Кедрин, — благодарю тебя.

Тарон просиял, но ничего не ответил. Поманив слугу, он что-то шепнул ему на ухо, а затем вновь повернулся к гостям.

— Дукаи проводит вас в ваши покои.

Кедрин понял этот вежливый намек и поднялся. Тепшен и Браннок последовали его примеру. Слуга провел их по колоннаде к винтовой лестнице и поднялись по ней на верхний этаж. Там Дукаи показал им три спальни, расположенные рядом, и объяснил, что через арку напротив можно пройти в бани.

— Позвольте, я заберу вашу одежду, — при взгляде на их перемазанные одеяния на лице Дукаи мелькнуло брезгливое выражение. — Я все постираю и почищу. В спальнях нас ждут наряды, подобающие покоям Владетеля Тарона.

Кедрин не горел желанием рядиться в пестрые тряпки, которые здесь так любили. Но его одежду и впрямь не помешало бы выстирать.

— Просто оставьте вещи в своей комнате, — проговорил Дукаи, — вам все вернут.

Кедрин кивнул, и слуга удалился. Друзья разошлись по спальням. По предложению Тепшена Кедрин занял среднюю комнату. Юноша не возражал. Сейчас он мечтал лишь об одном: скорее оказаться в бане.

Спальня оказалась просторной. Из широких окон открывался вид на сады и огороды. Сгущались сумерки, и окрестности утонули в синих тенях. У стены возвышалась кровать. Напротив перед небольшим очагом стояли два стула и низкий столик. В стенном шкафу Кедрин обнаружил целый ворох ярких нарядов, вроде тех, в которых разгуливали местные обитатели. В углу был еще один шкаф. Голод и жажда были утолены, и Кедрину вдруг захотелось выглядеть прилично. Он сбросил свою одежду, свалив ее беспорядочной грудой на кровати, и облачился в просторное одеяние, самое скромное, какое нашел.

Он уже собрался покинуть комнату, но вернулся и взял меч Друла. Перед дверью в спальню кьо юноша на миг остановился в смущении, но Тепшен распахнул дверь — и все его страхи рассеялись. Тот встретил Кедрина с клинком в руке, в платье цвета яркого изумруда с серебряной отделкой. Браннок тоже был здесь. Он не расстался со своей саблей, хотя в своем новом наряде, алом с темно-синим, чувствовал себя куда увереннее, чем его товарищи.

— Похоже, намерения у него вполне благие, — проговорил он, продолжая разговор с кьо. — Но только глупец ходит без меча в чужих владениях.

— Ты о Владетеле Тароне? — спросил Кедрин.

Браннок кивнул.

— Я ему не доверяю, — добавил Тепшен.

— Пока он не сделал нам ничего плохого, — возразил юноша. — Напротив, жаждет помочь.

Кьо недоверчиво поджал губы.

— Как ты думаешь, почему?

— Он говорил о равновесии, — напомнил Кедрин. — Возможно, он не желает оскорбить Госпожу, равно как и Ашара.

— Во всяком случае, обед был хорош, — пожал плечами Браннок, — и бани здесь, я чувствую, что надо.

Он даже не мог предполагать, насколько окажется прав. Едва войдя в дверь, которую указал Дукаи, они обнаружили трех очаровательных служанок. Одна была хрупкая, с золотыми волосами, вторая — черноволосая и такая же смуглая, как Браннок, а третья — рыжая, с бледной кожей, покрытой густой россыпью веснушек. Тончайшие шаровары и короткие рубашонки без рукавов из полупрозрачной ткани лишь подчеркивали их пышные формы. При виде мужчин они улыбнулись и поклонились. Оружие не привлекло их внимания.

— Баня для вас готова, — проговорила блондинка.

Кедрин вспыхнул. Он внезапно обнаружил, что не в состоянии оторвать глаз от ее роскошного бюста. Воздушная рубашонка почти не скрывала соблазнительных подробностей. Он прочистил горло и произнес:

— У нас нет обычая мыться с девушками.

На ее милом личике отразилась целая буря чувств, главным из которых было разочарование.

— Это не в обычаях Тамура, — поспешно поправил Браннок. — К счастью, я не оттуда.

— Берегись, — предостерег Тепшен.

Браннок ухмыльнулся.

— Трех прелестных девушек? Да что они могут мне сделать?

— Я думал, ты боишься мертвецов, — откликнулся кьо.

Браннок улыбнулся до ушей и пожал плечами.

— Как нам сказал Тарон, это состояние души. Мне эти красавицы почему-то не кажутся бесплотными.

— Я предпочитаю мыться один, — обратился к женщинам Кедрин. — Не хочу вас обидеть, но таковы у нас обычаи.

— У нас тоже, — подхватил Тепшен.

— Как вам угодно, — проговорила светловолосая, ее серые глаза вопросительно скользнули в сторону Браннока.

Полукровка широко распростер объятия.

— Красавицы мои! — воскликнул он. — Ну как я могу вас огорчить?! Надеюсь, что и вы меня не разочаруете.

Девушки переглянулись и прыснули.

— Здесь вы найдете все, что потребуется, — блондинка указала Кедрину на одну из дверей и, взяв под руку Браннока, повела его дальше. До Кедрина долетел ее шепот:

— Здесь тебя ничто не разочарует.

Кедрину очень не понравилось, что их разлучили с полукровкой, но он так и не смог придумать ничего убедительного. Тем временем Браннок, сопровождаемый девушками, исчез. Кедрин пожал плечами и последовал за кьо. За дверью находилась большая купальня, отделанная изразцами. Над водой поднимался душистый пар. Тут же лежало мыло, благоухающее сандалом, и огромные полотенца. Поставив меч Друла в углу, Кедрин сбросил одежду и с наслаждением погрузился в воду. Тепшен тут же присоединился к нему. Друзья блаженствовали в тепле и покое. После сытной еды и доброго вина обоих потянуло в дремоту. Если три красотки задумали что-то недоброе, подумал Кедрин, Браннок закричит, и они услышат. Но из-за стены доносился только смех, и юноша успокоился.

Отмывшись, наслаждаясь чистотой и свежестью, Кедрин и Тепшен разошлись по спальням. Кедрин еще раз протер клинок, убирая остатки влаги, и поставил его у изголовья. Пока они купались, настала ночь. Юноша уже собрался отправиться на поиски Тарона, когда в дверь постучали. Дукаи вошел с одеждой, отстиранной дочиста и уже сухой.

— Владетель Тарон выражает свое почтение, — произнес слуга, — и просит передать: если тебе угодно отойти ко сну, он поймет. Если же ты ищешь общества — за столом или в более тесном кругу, — только попроси.

— Передай Владетелю Тарону мою благодарность, — ответил Кедрин, — и сообщи ему, что я слишком устал. И предпочту спать один.

— Как тебе угодно, — откликнулся Дукаи и покинул спальню.

Кедрин зевнул и окинул взглядом постель. Он и вправду желал только одного: растянуться под чистым прохладным покрывалом на свежей простыне… и чтобы рядом была Уинетт. Всему свое время, сказал он себе, разделся и забрался под одеяло. Из спальни Браннока чуть слышно долетел смех, потом голос белокурой красотки. Он не разобрал слов, но, похоже, она отвечала на какую-то шуточку полукровки. Затем наступило молчание: Браннок закрыл ей рот поцелуем.

Полная луна показалась из-за верхушек деревьев, разливая бледный свет. Спальня наполнилась мягкими тенями. Кедрин натянул на себя покрывало и провалился в сон.

Он проснулся мгновенно, уже зная, что его разбудило. В открытое окно доносился шум борьбы и крик Браннока, зовущего на помощь. Не потрудившись одеться, Кедрин схватил меч и в два прыжка оказался у двери. Он выскочил в темноту коридора, на миг задержался у двери Тепшена, со всей силы пнув ее, и бросился в спальню Браннока. Вслед ему вылетел кьо, в исподнем и с обнаженным мечом в руке.

Глаза быстро привыкли к темноте, но то, что предстало их взорам, разум мог принять не сразу.

Полукровка, обнаженный, забился в угол, отчаянно отбиваясь от существа, уже не напоминающего женщину. Эта тварь, покрытая чешуей, перьями и мехом, более всего походила на помесь кошки и птицы. Она безжалостно била кривыми когтями, и каждый удар оперенной лапы оставлял на теле Браннока все новые обильно кровоточащие раны. Голова с кисточками на ушах нависла над полукровкой, клыкастая пасть тянулась к его горлу. Кедрин сделал шаг. Тварь обернулась и уставилась на него, желтые глаза с узкими вертикальными зрачками полыхнули злобой. Преодолев шок, юноша занес над головой меч Друла и бросился вперед. Тепшен уже стоял чуть позади. На мгновение оба вновь увидели белокурую красавицу, обнимающую Браннока. Еще шаг — и в сиянии талисмана морок рассеялся. Тварь зарычала, из пасти брызнула слюна, когтистая лапа поднялась, чтобы нанести удар — и меч опустился всей тяжестью, перерубив кость. От вопля, исполненного скорее гнева, чем боли, заложило уши. Из обрубленного запястья потоком хлынула кровь. Браннок вывернулся из смертоносных объятий и откатился в сторону. В этот момент Тепшен шагнул вперед. Восточный клинок описал в воздухе длинную кривую. Этот удар должен был разрубить оборотня пополам, но тварь проворно отскочила. Кончик клинка лишь рассек чешуйчатую кожу и мышцы, прочертив от плеча до паха. Отвратительные иссохшие сосцы залила кровь.

Гневный вопль снова огласил спальню. Тварь подскочила, как на пружинах, нижние конечности изогнулись, чтобы ударить в прыжке. Клыки блеснули в лунном свете. Уцелевшая лапа метнулась в сторону кьо, метя ему в глаза. Но Кедрин нанес удар первым. Налетев в прыжке на лезвие, тварь сложилась пополам, голова поникла, открыв шейные позвонки. На этот раз клинок Тепшена достиг цели. Череп раскололся, мозг брызнул в стороны, а меч Друла, освободившись, обрушился на хребет жуткого создания. Сквозь предсмертный рык послышался треск позвоночника. Изогнувшись, тварь повернула к Кедрину жуткую морду. Зубы щелкнули, словно и теперь она хотела грызть и рвать. Потом рычание потонуло в хрипе, меж клыков хлынула кровь, и оборотень замер.

Кедрин бросился к израненному полукровке. Браннок крепко сжимал рукоять своей сабли. Он был бледен как полотно, глаза расширились от боли и пережитого потрясения. Весь торс избороздили безобразные рваные раны, ручейки крови при свете луны казались почти черными. Он дышал неровно, словно выталкивая воздух из легких.

— Благодарение Госпоже, вы успели, — прохрипел Браннок. — Еще немного — и пришел бы мне конец.

— Ты весь изранен, — проговорил Кедрин.

Браннок натянуто улыбнулся и покачал головой.

— Бывало и похуже. Потом займемся этими царапинами.

— Он прав, — заметил Тепшен. — Мы наверняка перебудили всю крепость. Надо бежать.

Браннок уже натягивал одежду, морщась от боли при каждом движении.

— Держимся вместе, — произнес Кедрин.

— Конечно, — Тепшен выглянул в коридор, держа меч наготове. — Быстрее, Браннок.

— Сейчас, — полукровка сунул ноги в сапоги и затянул завязки, скрипнув зубами, потом влез в рубашку и достал из шкафа ремень. Ткань на одежде уже пропиталась кровью. Прихрамывая, он последовал за Кедрином. Тепшен на миг исчез в своей спальне и вынырнул оттуда с ворохом одежды. Одевшись, друзья снова вышли в коридор. К удивлению всех троих, никто не преградил им дорогу, пока они мчались к лестнице.

— А теперь к реке! — бросил Кедрин, скатываясь по лестнице на галерею.

— Проще сказать, чем сделать, — откликнулся Тепшен и указал клинком на страшное воинство, запрудившее двор.

Это было скопище тварей вроде той, что едва не убила Браннока. Кошмарные создания заметили пришельцев и начали медленно сжимать кольцо. Кедрин почувствовал, что кровь леденеет у него в жилах. Волчьи головы на чешуйчатых шеях, длинные раздвоенные языки, вылетающие из пастей с клыками-иглами, морды с клювами, рога… Когтистые лапы тянулись к Кедрину и его спутникам, со всех сторон неслось рычание и шипение. Одна из тварей раскрыла длинную пасть — и над толпой, перекрывая дикий хор, раздался голос Тарона, искаженный, но все же узнаваемый:

— Значит, вы отвергаете наше гостеприимство?

Оглушительный хохот потряс двор. Глотки оборотней все еще могли издавать человеческие звуки, но к смеху примешивались хрипы, шипение и рык.

— Да! — прокричал Кедрин.

— Нам не прорваться к воротам, — негромко предупредил Тепшен.

— Тогда — к калитке!

Все трое повернулись и помчались по галерее.

Змееголовая тварь, чьи крылья оканчивались когтистыми лапами, попыталась преградить им путь, но пала от клинка Тепшена. Вторую, многорогую и клыкастую, встретил меч Друла. Браннок, задыхаясь от боли, разрубил саблей морду какого-то оборотня, похожего на собаку. Вскоре они поравнялись с дверью, ведущей в палату, где их принимал Тарон. Проход к калитке был уже заполнен толпой тварей, бушующей, точно прилив.

Оставалось одно — войти внутрь. Друзья ввалились в залу, Кедрин и Тепшен прижали дверь и задвинули засов, слыша, как когти, рога и копыта барабанят по мощным доскам.

Со звоном вылетело стекло, в окно просунулась когтистая лапа, покрытая чешуей. Коротко свистнула сабля Браннока, рассекая омерзительную плоть, потом полукровка схватил горящий факел и ткнул им в ковер на стене. Кедрин и Тепшен последовали его примеру. Старая ткань, казалось, впитала в себя огонь. Короткие язычки побежали вверх и лизнули деревянную обшивку стен. Несколько мгновений — и дверь окружила широкая пылающая арка.

— За мной! — крикнул Кедрин, взбегая по ступеням. — Здесь есть окна!

Тепшен и Браннок устремились за ним. Откуда-то доносился топот и стук когтей по каменным полам, потом до них долетел дикий вопль Тарона:

— Не выпускать их!

Кедрин опрокинул ширму, влетел в эркер, где их принимал Тарон, и вышиб клинком стекло. Сверкающие осколки брызнули в темноту ночи. Тепшен поднял кресло и запустил им в разбитое окно, высадив заодно и раму.

— Браннок! — заорал Кедрин.

— Иду! — донеслось из темноты. — Причем с добычей.

И хромающий полукровка вышел из клубов дыма, неся на плече что-то завернутое в ковер. Кедрин так и не понял, улыбка торжества или гримаса боли растянула губы бывшего разбойника.

— Быстрее!

Браннок швырнул свой узел в окно и выскочил следом. Кедрин и Тепшен задержались, чтобы бросить на ковры еще несколько факелов. Когда они оказались снаружи, Браннок уже бежал к реке, ярко серебрящейся под луной. Пожар, который они устроили, должен был задержать воинство Тарона, но лишь на время. Ясно, что вскоре твари выберутся из крепости через калитку или главные ворота и пустятся в погоню. Друзья бежали к берегу, то и дело спотыкаясь. Неверный лунный свет смешивался с заревом пожара, полыхавшего у них за спиной.

— Лодка, — хрипло произнес Тепшен. И правда: приглядевшись, на берегу среди тростников Кедрин заметил плоскодонку.

Браннок бросил в лодку свой узел, и друзья столкнули ее в воду. Течение оказалось сильным, и они едва успели прыгнуть через борт. Лодка сразу вышла на стремнину, она плыла все быстрее. Но Кедрину показалось, что вой преследователей приближается. Он оглянулся. Орава чудовищ столпилась на берегу. Тот, кто называл себя Тароном, замер у самой воды, воздев когтистые лапы и запрокинув голову. Вопль ярости и досады огласил ночь.

Однако больше их не преследовали. Кедрин расслабился и упал на скамью.

— У нас есть еда, — окликнул его Браннок, кивнув в сторону свертка. — Скромные остатки пиршества.

— А вот весел нет, — бросил Тепшен, устроившийся на носу.

— По крайней мере, нам удалось сбежать, — ответил Кедрин. — И мы целы… хотя не вполне невредимы.

Браннок криво усмехнулся и опустил голову, чтобы посмотреть на свой живот. Рубаха полукровки густо пропиталась кровью.

— Она… оно… это просто царапины. Ничего страшного.

— Кедрин вовремя тебя услышал, — откликнулся Тепшен. — Разденься, тебе стоит сделать перевязку.

Браннок повиновался. Кьо немедленно разорвал исподнюю рубаху на полосы и перевязал его раны.

— Во имя Госпожи! — пробормотал Браннок, пытаясь улыбнуться. — Мне и прежде попадались бешеные кошки, но такие…

— Отныне, — назидательно произнес кьо, заканчивая перевязку, — ты будешь думать, прежде чем делить с кем-нибудь ложе.

— Пока мы не выберемся отсюда, я буду спать один, — торжественно объявил Браннок. — Клянусь моей саблей.