Мятежный рейд

Глава 11 Коварные планы речного барона

Наш поход продолжался с той неторопливой плавностью, когда совершенно перестаешь обращать внимание на то происходящее где-то там, за бортом корабля, на берегу. Безбрежные просторы Роканы, по которой шел караван, навевали скуку, с которой приходилось бороться самым беспощадным образом. Каждое утро в небо взлетал звонкий сигнал отрядного горна, и на всех четырёх торговых суднах начинались занятия. Я вместе с доном Ансело самолично объезжал их на шестивёсельной шлюпке, поднимался на палубу, чувствуя себя инспектором, чья должность на имперском флоте Сиверии была чуть ли не главной в Адмиралтействе. Главной она считалась, конечно, среди гражданских чинов. Тем не менее, эти господа имели право носить мундиры полувоенного кроя с серебряными позументами на обшлагах, шпагу без драгоценностей и шляпу с пышным плюмажем, отчего выглядели, мягко говоря, смешно. Не знаю, было ли это гениальной задумкой императора или его головастых советников, но ходило мнение, что инспекторская должность была навязана Адмиралтейству с целью пристроить хоть куда-нибудь толпу бездельников, околачивающихся возле престола. Соответственно, зная об этом, флотские относились к ним с лёгкой брезгливостью, как к надоедливым клопам в матросских кубриках. Неизбежное зло, которое следовало пережить. Но это всё в прошлом. Даже не представляю, когда вернусь в Сиверию.

Меня больше всего интересовала Озава, точнее, как она осваивает лекарские премудрости, основанные на магических принципах. Для этого я свел её с судовым доктором Мэллоком — чудесным пожилым дядечкой, щеголявшим в темно-зелёном сюртуке с серебряными пуговицами, с выдавленным на них гербом в виде двух мензурок, обвитых мудрой змеёй с короной на голове. У Мэллока была частная практика, но он с радостью подписывал контракт с купцами, если вдруг финансовая составляющая его кошелька вдруг резко уменьшалась. У него сложились хорошие отношения с Максэнли, и тот по-дружески предложил ему место в караване.

Озава с Мэллоком, на удивление, спелись быстро. Это произошло после того, как пришлось удалять грыжу у одного матроса с «Дракона». Девушка с помощью какого-то зелья усыпила парня, а доктор деловито располосовал его. Вырезав неприятность из организма, Мэллок зашил рану, а Озава попробовала наложить магическое плетение на швы. Через несколько часов матрос был как огурчик, но по приказу удивлённого капитана «Дракона», не ожидавшего такой скорости выздоровления, был отправлен на камбуз помогать коку. Опасность расхождения швов ещё существовала, а Мэллок все-таки сомневался, что чародейка, имевшая дело с бытовой магией, может столь же успешно действовать на ином поприще, где у неё не было официального допуска.

— Где вы её нашли, командор? — доктор не скрывал своей радости, когда делился впечатлениями после операции за ужином в каюте капитана Хубальда. — Замечательная девушка, с невероятной жаждой познания! У меня создалось впечатление, что Магическая Коллегия недобросовестно отнеслась к своим обязанностям и не дала Озаве возможность учиться на Целителя!

— К сожалению, она неохотно рассказывает о своём прошлом, — я только развел руками. — Не настаивайте, мэтр, на её откровениях. Пусть всё идёт так, как идёт. Может быть, вы обучите Озаву тем приёмам, которыми пользуются доктора, не владеющие искрой магии?

— Да с удовольствием! — воскликнул Мэллок. — Большей частью я предаюсь унынью во время рейда, больных не так много, а раненых, хвала небесам, почти не бывает. Разве что кого-нибудь порежут в портовом кабаке. Почему бы и нет? Опыт кому-то надо передавать! Просто…

Лекарь замялся.

— Что, мэтр? — спокойно спросил я. — Если есть просьба, говорите, не стесняйтесь.

— Меня удивляет магический потенциал Озавы, хотя она сама признавалась, что выше «бытового» чародейства не поднималась. Возможно, у неё есть накопитель энергии…

— Доктор, постарайтесь не обращать внимание на некоторые странности, — разумно обратился к нему Хубальд, попивая вино. — Чем меньше знаешь — тем крепче спишь. Иначе вы своими вопросами возбудите интерес не у тех людей, а командору может не понравиться. Девица, все-таки, входит в состав кондотты Игната. Потеря лекаря для наёмников чревата тяжёлыми последствиями.

— Благодарю вас, Оскар, — поднял я свою чарку с вином. — Вы невероятно точно обрисовали проблему «длинного языка».

— Я умею хранить секреты, — обидчиво покраснел доктор. — И делать вид, что вокруг меня вообще ничего не происходит.

— Прекрасно, господи Мэллок, — улыбнулся шкипер. — Я всегда был хорошего мнения о ваших добродетелях.

Судовой врач прекрасно понял, чего от него хотят, и перестал задавать мне вопросы, касающиеся прошлого Озавы. Он с головой окунулся в обучение чародейки, целыми днями пропадая на «Разбойнике», где обосновалась подружка Рича. Пластуна я предупредил, чтобы поглядывал за доктором, но ненавязчиво, не обижая славного дядьку.

А тем временем караван миновал знакомый мне Лойвью, после которого сразу стало заметно оживление в устье Эритии, впадавшей в Рокану. Военные перегородили приток тремя баржами, соединенными между собой цепью. Две крайних баржи, в свою очередь, были намертво притянуты к обеим берегам толстыми канатами. Сторожевой корвет неподвижно стоял на якоре, направив пушки вдоль реки. На зеленеющем лугу правильным квадратом раскинулись парусиновые палатки с разноцветными вымпелами, обозначающими, по всей видимости, взвода или роты. Над огромным командирским шатром колыхался королевский штандарт. Вверх поднимались дымки от полевых кухонь, до нас даже донеслись запахи готовящейся каши.

— Эритию перекрыли, — прервал молчание дон Ансело, стоя рядом со мной у борта. — Всё-таки бароны решились на мятеж. Как думаешь, мы не привлечём внимание наёмной швали, рыскающей вдоль Роканы?

— Даже не сомневаюсь, что так и будет, — кивнул я, разглядывая в подзорную трубу баржи, на которых чья-то умная голова решила возвести примитивные флэши из жердей и соломы, обмазав их глиной. Вряд ли планировалось посадить туда вооруженных аркебузами бойцов и расстреливать приближающихся на лодках или баркасах отряды мятежников. Для этого здесь и стоял корвет, недвусмысленно направив пушки вглубь устья. Но как дополнительная оборонительная система она имела право на существование. Инженер, придумавший заграждение, считал, что противник придёт в смятение и откажется от прямого прорыва в Рокану. А на берегу его будут расстреливать в упор полевые пушки и ружья. Возможно, где-то и конница прячется.

— Жаркий рейд выдастся, — вздохнул Михель.

— Переживаешь? — я вдруг обнаружил, что с корвета за нами внимательно наблюдают. Какой-то молодой флаг-лейтенант с тонкой щёточкой усов замер, водя подзорной трубой вдоль ровного строя каравана.

— Да я уже и забыл, что такое мирная жизнь, — усмехнулся друг. — Вообще-то мог уже давно погибнуть в штурмовых отрядах, а вот до сих пор землю топчу.

— Ну, значит, ещё повоюем, — я посмотрел на серьёзное лицо Михеля, совсем не говорящее о его желании всё бросить и поселиться на берегу теплого моря под бочок какой-нибудь знойной красотки. — Да брось, дружище. Я тоже не горю желанием всю жизнь бегать наперегонки со смертью. Женюсь, сделаю тебя доверенным лицом, будешь моих детей воспитывать в духе требовательного, но доброго дядьки.

— Ха-ха! — рассмеялся дон Ансело. — Не иначе с Кракеном опять шептался о своих планах… А домой тебя не тянет?

Я задумался. В самом деле, а хочется ли мне вернуться домой? Да и есть ли он — этот дом? Ведь помню, что душа Вестара Фарли давно уступила место циничному, битому жизнью офицеру по имени Игнат Сиротин. Так уж получилось благодаря роли неких Всемогущих, которых вправе назвать Богами. Они почему-то заинтересовались мною и всячески поддерживают, хотя особо не афишируют свою роль, заставляя меня самого двигаться в направлении некой цели. Я считаю, что мне дан второй шанс, но не помню истоков этого соглашения. Как будто заново родился, но уже взрослым человеком, и играю роль морского офицера, обвинённого в халатности и гибели императорского фрегата. Ну что ж, если так надо — пройду путь до конца.

— Мне здесь нравится, — твердо произнёс я, разглядывая полевой лагерь дарсийцев, постепенно уменьшающийся в размерах. Мы уходили дальше по Рокане, где нас ждали свои проблемы. — Никто не лезет в душу, не заставляет брать на абордаж корабли противника. Я не предавал императора, не раскрывал секреты флота и армии, честно воевал. А дом… меня никто там не ждет. Пусть мать считает, что я погиб. Так будет честнее.

— Не жалко её чувств?

— Ну… хотя бы вернут дворянскую честь сына и шпагу новую, — я усмехнулся. — Михель, я не очерствел душой, не думай плохого. Конечно же, я постараюсь дать весточку, что жив. Не забывай, что мы все четверо крепко привязаны к лорду Келсею. Он сделает всё, чтобы разыскать нас. Подозреваю, решение его будет куда категоричнее, чем в прошлый раз.

— Думаешь, он захочет от нас избавиться?

— Свое дело мы сделали, но не вернулись в Сиверию. А значит — предатели.

— Если так, то я теперь буду ходить и оглядываться, — поморщился дон Ансело.

— Вернёмся домой, отправлю Аттикуса в Сиверию, — обнадежил я друга. — Он найдёт лорда и передаст сообщение о нас. А дальше будем ждать его ход.

— Да, это будет разумно. В отличие от тебя мне хочется вернуться домой не предателем и не мертвым, обнять родителей…

Я вспомнил, что дон Ансело южанин, человек более эмоциональный, горячий, любящий семью. Мать для него — это святое. Неосквернённый образ чистоты, порядочности, источник, к которому хочется припасть и не отрываться.

Тяжело вздохнув, я потрепал Михеля за плечо, пообещав ему, что при первой же возможности постараюсь переправить его в Сиверию. Но только после того, как Аттикус получил от лорда Келсея рекомендации, как нам быть дальше.

В это время заныли зубы, в ушах раздался тонкий свист — заработал гравитон. Капитан Хубальд всё-таки договорился со своими коллегами, идущими в кильватере, насчёт новой тактики передвижения. Корабли пошли шустрее, с шумом разрезая темные воды Роканы. Пока глубина позволяла, караван значительно прибавил в скорости, никак не меньше четырёх узлов. Через две склянки гравитоны вырубили, стало легче. Вновь защёлкали паруса, поймавшие ветер. А вскоре показался унылый Дасквич с зеленеющими холмами и пасущимися овечьими отарами на их склонах.

«Эпиналь» с остальными кораблями сменила галс, и караван стал постепенно забирать зюйд-вест, оставляя в стороне Дасквич и желтовато-зеленый Пламонт, продолжавший нести глиняную взвесь к морю.

— До Эмеля дойти не успеем, — с легким разочарованием сказал Оскар за обеденным столом, впрочем, с большим аппетитом поедая тушеную баранину с бобами и зеленью. — Уже вечереет, придется бросать якорь в трёх-четырёх лигах от порта.

— Не в первый раз, — откликнулся Калифер, поправляя салфетку на груди. Бывший военный моряк, списанный на берег в должности мичмана в связи с тяжёлым ранением в бою у Соляных островов почти десять лет назад, нашёл свое призвание на реке. Несколько сезонов ходил под командованием знакомого мне капитана Торфина, того самого, с «Соловья», что помогло мне поближе сойтись со старшим помощником Хубальда. Набравшись опыта, нанялся к Максэнли, и с тех пор служит ему, нисколько не сожалея о карьере морского офицера. Левая рука его, повреждённая осколком от разорвавшегося ядра, до сих пор едва шевелится, а высохшая кисть похожа на детскую ручонку с тонкими пальчиками.

— Самое главное, чтобы из графика не выбиваться, — озабоченно пробормотал Пенберти, больше налегая на молодое светлое вино, кстати, с виноградников Тиры Толессо. Мне интересна его реакция. Пьет с удовольствием, значит, нравится. Буду иметь в виду.

— Все в порядке, Николь, — успокоил его шкипер. — Сегодня мы дважды применяли тактику господина командора. Скажу, неплохо так получилось. Прошли на пять лиг больше запланированного. Так что завтра бросаем якорь на траверсе Эмеля и два дня отдыхаем.

— Не лучше ли идти до Ромси, пока Рокану не перекрыли? — дон Ансело покачал головой, словно ему не нравилось подобное расточительство времени. — Все прекрасно видели, что творится на Эритии.

— Судя по спокойному движению на реке, армия не планирует здесь перекрывать судоходство, — говоря это, Оскар не был уверен в своих словах.

— Смотрите сами, господин капитан, — пожал плечами Михель. — Мы не вмешиваемся в вашу работу. Понадобится стоять два-три месяца в порту по приказу военных — будем стоять. В контракте это обстоятельство прописано, и не думаю, что Максэнли захочет выплачивать лишние призовые.

— Я поддерживаю сеньора Ансело, — управляющий отставил бокал и промокнул губы салфеткой. — У нас в трюмах товар, который ждут в Осхоре. Опоздаем в назначенный срок, придётся платить неустойку. Если есть риск закрытия судоходства, нужно торопиться. Поэтому моё мнение, пусть и не решающее, но должное быть принятым во внимание, таково: Эмель проходим без остановки, а в Ромси уже всё станет известно.

— Согласен, — кивнул Калифер и взглянул на задумавшегося шкипера. — На гравитонах наберём ход, если не будет ветра.

— Быть посему, — Хубальд и сам понимал, насколько опасно сейчас промедление. Ситуация на реке непонятная, встречных судов нет, спросить некого. Остается высадиться на берег возле рыбацкой деревушки и разузнать у местных жителей, что происходит вокруг. — Господин Калифер, оповестите караван об изменении планов. С утра идём без остановок до Ромси.

— Слушаюсь, — помощник капитана тут же встал из-за стола, и не забыв натянуть на голову треуголку, покинул кают-компанию.

Оскар извлек из кармашка хронометр, откинул крышку, что-то прикинул в уме.

— Через час встаём на якорь. Господин командор, надеюсь, вы знаете, как поступать в случае непредвиденных обстоятельств.

— Усилим вахты, не в первый раз, — ответил я и допил белое вино. Конечно, не «Искария» или «Идумейское», но своя прелесть в вяжущей кислинке есть. — Позвольте, господа, оставить вас. Капитан Ансело, прошу за мной.

Оказавшись на палубе, я стал разглядывать крутой правый берег, заросший густым кустарником, за которым две-три лиги тянулась луговина, после чего начинался лес. Отсюда начиналось то самое междуречье, которое в ближайшее время может стать ареной кровопролитных боев.

— Что думаешь? — спросил я Михеля, запыхтев пахитосой. — Уже семь дней идем, пока тишина.

— Надо местных жителей потрясти, — дону Ансело пришла такая же мысль, как и мне. — Смотри, вон там, на излучине, какая-то деревушка. Давай, попросим у капитана шлюпку и заглянем в гости. Не может быть, чтобы никто не знал, что здесь происходит.

— Согласен. У самого уже душа не на месте. Какая-то безлюдность. А это, на минуточку, Рокана! Здесь торгаши как мухи на навозе должны виться.

Капитан Хубальд согласился с нашим желанием расспросить жителей деревушки, поэтому дал команду спускать паруса и бросать якорь. Караван застыл на зеркальной глади воды, отражавшей густые краски заката: от ярко-алых и желтых до фиолетовых. А на берегу началась какая-то суета.

Сама деревенька стояла чуть выше уреза воды, а песчаный берег использовали для сушки сетей, висящих на длинных жердях. Несколько лодок были перевернуты килем вверх, вероятно, их пробовали смолить, потому что рядом стояли деревянные вёдра с густым черным варевом.

Как только мы отчалили от 'Эпинели, на корявом, наскоро сколоченном причале стали собираться местные жители, преимущественно мужчины. Их было человек десять, вооруженных баграми и топорами. У одного я заметил даже древний пистолет, который он и не думал скрывать. Серьезные ребята, без шуток. Ведь и в самом деле собрались защищать деревню. Не видят разницы между торговыми кораблями и пиратскими речными ладьями?

Нас в лодке было восемь человек. Шестеро штурмовиков сидели за веслами, а я и дон Ансело разместились на корме. Чтобы успокоить местных, пришлось встать, и помахав руками в воздухе, скрестить их. Примитивный жест, что в наших намерениях нет ничего плохого, к счастью, был понят. Мужики немного успокоились.

— Подплываете к берегу, сидите на месте, — приказал я бойцам. — За оружие не хвататься, проявлять спокойствие.

Как только нос лодки с шуршанием заскрёб по песку, я вместе с Михелем сошёл на берег и остановился в нескольких шагах от причала. Скорее всего, настил использовался женщинами для полоскания белья, больно уж он был низковатым.

— Мир вам, люди! — крикнул я. — Не бойтесь, мы с купеческого каравана, идем в Осхор! Хотелось бы поговорить со старши́ной.

— А почем нам знать, с добром вы али задумали чего? — спросил обросший густой кучерявой бородой босоногий мужик в домотканой рубахе навыпуск. Он сделал пару шагов вперёд и демонстративно положил топор на плечо обухом вниз.

— Наверное, в ином случае мы бы дали залп из пистолетов и положили вас здесь всех к чёртовой бабушке, — спокойно ответил я, не двигаясь с места. — Мы хотим узнать, что происходит в округе, спокойно ли у вас, или лихие людишки появились.

— Вам чего бояться? Вона, сколько кораблей идёт, да и народу не меньше двух сотен, — проницательно заметил низкорослый, с перевитыми узлами вен на руках рыбак, опершись на остроконечный багор со страшным крючком. Таким хорошо сомов вытаскивать из воды. — Только дурень полезет смерть свою искать.

— Так кто старши́на? — я не хотел вступать в бессмысленную полемику, и достал из-под кафтана бутылку аксумского рома. Нечего хороший напиток переводить на этих горлопанов. Они слаще картофельной самогонки ничего и не пили.

Дон Ансело с безразличным видом посматривал по сторонам, не вступая в разговор, но руку с палаша не снимал, ожидая любой пакости от рыбаков.

— А вот это дело! — оживилась местная дружина с баграми. — Талек, ты у нас голова, тебе и решать.

Талек — тот самый мужик с кучерявой бородой — и оказался старшиной, вернее, головой рыбацкой деревушки. Он что-то тихо сказал своим людям, и вперевалочку пошел навстречу нам с двумя крепкими молодыми парнями, у которых только-только усы стали пробиваться. Но кулаки у них внушали уважение. Такими железные гвозди можно заколачивать.

— Маловато будет за нужные вести, — ухмыльнулся голова, кивая на бутылку, которую я держал в руке. — Да и товар какой-нибудь не мешало приобрести.

— Все зависит от того, что ты знаешь, — не поддался я на уловку Талека. — Проявлю щедрость, а услышу в ответ, как конь на соседней улице соседу на крыльцо дерьма навалил. Так не пойдет.

— Так поясни, господин хороший, что именно хочешь услышать, — ухмыльнулся голова.

— Что слышно насчет мятежа речных баронов? Есть ли вверх по течению какие-нибудь отряды или королевские войска? Не перекрыта ли Рокана? Как вообще обстановка в провинции?

— Ой, много вопросов, — Талек явно обрадовался, что можно выторговать у нас не одну бутылку крепкого пойла. — Рокана не перекрыта. Два дня назад в верховья ушли два летающих корабля Стражи, обратно не возвращались. А так всё тихо, разве что ребятишки в лесу видели несколько вооруженных всадников. Похожи на наёмников.

Талек замолчал, и я бросил ему бутылку. Ловко поймав её, он передал ром парням, и почесав лохматую макушку, продолжил:

— В деревню они не заезжали, видимо, торопились на запад. В десяти лигах отсюда есть поместье барона Мерисьяка. Мы ему рыбу всякую возим на продажу: свежую, солёную, копчёную. Очень он её уважает.

— Мерисьяк собирает наемников для мятежа? — я посмотрел на дона Ансело, и тот молча извлек из-под кафтана ещё одну бутылку аксумского рома. Которая тотчас же полетела в сторону рыбаков.

— Хе-хе! — воодушевился Талек, когда вожделенное пойло оказалось в его руках. — Точно не скажу насчет планов барона, но еще два месяца назад к нему стало съезжаться всякое отребье. Один раз и сюда нагрянули, решили наших баб попользовать, но мы им живо рёбра пересчитали, больше не появлялись.

«Врет, — подумал я. — Наёмники такого фиаско не потерпели бы. Обязательно вернулись бы и вырезали всю деревню. Скорее всего, цену набивает, или в самом деле местные бароны собирают под свои знамёна каждую шваль, умеющую держать шпагу и палаш».

— То есть отряды между Роканой и Эритией всё же есть?

— Ну… можно сказать, что есть, но не много, — снова взлохматил макушку Талек, и говорить стал осторожно, тщательно продумывая ответ. — Бароны частенько нанимают всяких проходимцев для охраны своих поместий и пастбищ. Овец и коров у них много, рук не хватает.

— А в Ромси бываете?

— Далековато, господин хороший, — прищурился Талек. — Мы туда на осеннюю ярмарку ездим. Собираем обоз с бочками солёной и копчёной рыбы, едем до парома — он отсюда в десяти лигах — переправляемся на другой берег и прямиком до Ромси.

— Ага, паромная переправа всё же существует! — оживился дон Ансело.

— Там семейка Браноков заправляет, вот уже пятьдесят лет, — нехотя ответил голова. — У них своё хозяйство, да и денежку исправно берут. Если вам нужно узнать что-то побольше, спрашивайте их.

— Я так и думал, что от тебя ничего путного не услышишь, — я показал своё разочарование и развел руками, обернувшись к Михелю. — Ну что ты будешь делать?

— Да, придется к этому… паромщику в гости заявиться, — сплюнул на землю дон Ансело.

— А как же товар, мил сударь? — переступил с ноги на ногу Талек.

— Мы так ничего и не узнали, зато с двумя бутылками отменного рома расстались. Жулик ты, голова.

А по роже его замечаю, что рыбаки невероятно довольны сделкой. За информацию, ценность которой была сомнительной, получить крепкое пойло — сверх удачи. Вот как торгашей надули!

— Жизнь такая, господа хорошие. Вы уплывете, а нам здесь оставаться. Узнает барон, что мы языками мелем перед незнакомцами, шкуру спустит. Не надо нам этого. А вот Браноков поспрашивайте. Там и места хожалые, людей побольше. Вдруг узнаете поболее.

Мы расстались без сожаления. Даже при таких скудных новостях кое-что удалось узнать. Сидя на корме, пока штурмовики гребли обратно к стоящей на якоре «Эпинели», Михель рассуждал так же, как и я:

— Бароны все же решили собрать вокруг себя небольшие отряды наёмников, чьё воинское качество едва ли выше королевских войск. С такими даже егеря справятся. Сторожевые корветы ушли вверх по Рокане и до сих пор не вернулись. Значит, у них не было задачи патрулировать на всём протяжении реки.

— И тебе не кажется странным, почему здесь такая тишина?

— Мне вообще непонятно, на что рассчитывают бароны, — пожал плечами Михель. — Они находятся в слабой позиции, и в любой момент могут быть смяты кадровыми подразделениями. Сам же видел, что король не погнушался пригнать морские фрегаты для подавления мятежа. Значит, никто с ними церемониться не станет. Неделя интенсивных боёв — и все закончится. Здесь что-то другое кроется.

— Не хочешь ли сказать, что набег барона Шаттима на Спящие Пещеры связан с мятежом? — заинтересованно спросил я. Мне подобная мысль уже давно не давала покоя.

— В таком случае получается заговор против короля, — очень внимательно посмотрел на меня дон Ансело. — И он весьма глубокий. Бунтующие бароны — одно из звеньев. А выгодоприобретатель — кто-то из аристократов южных провинций.

Я промолчал, разглядывая надвигающийся на нас борт «Эпинели». Один из штурмовиков, сидящий на первой скамье, громко скомандовал:

— Табань! Суши весла! — и обратился ко мне: — Прибыли, командор!

Мы поднялись по штормтрапу на палубу, сразу наткнувшись на шкипера. За разговором на берегу он смотрел в подзорную трубу, и сейчас на его лице читалось облегчение. Он всерьез думал, что местные рыбаки собрались нас бить, и причем — до смерти.

— Узнали что-нибудь? — поинтересовался он нейтральным голосом, но я-то ощущал исходящее от него волнение. События последних дней, вернее, отсутствие новостей очень напрягало не только Оскара, но и весь экипаж.

— Не так много, как хотелось бы, — отмахнулся я. — Вечером собираю десятников. Хочу, чтобы ты с Калифером и Пенберти присутствовал. Уступишь нам кают-компанию?

— Мы в одной лодке, — кивнул шкипер. — Раз надо, никаких вопросов.

— Отлично, — я незаметно показал дону Ансело, чтобы он спустился со мной в каюту.

Тью не было. Скорее всего, сидит вместе со штурмовиками, слушает байки парней с открытым ртом. Тем лучше. Сейчас не до лишних ушей. Проверив, что в узком полутемном коридоре нет никого постороннего, я плотно закрыл дверь и сел на свою кровать.

— Мне очень не нравится происходящее, — сказал я негромко, глядя на Михеля, примостившегося на шконку Тью. — Твои догадки совпадают с моими. Аристократы южных провинций всерьёз решили свалить нынешнюю королевскую династию. Для этого нашли людей вроде барона Шаттима и авантюриста Рэйджа Котрила, сделав вид, что их не знают. Помнишь перехваченную нами ладью? Так вот, оружие было закуплено серьёзными и влиятельными людьми для того, чтобы Шаттим пробрался в Спящие Пещеры и раздобыл артефакт Крови. А раз они пошли на это, значит, он существует. Те, кто занялся свержением власти, совсем не дураки, наивными людьми, верящими в сказки, их не назовешь. Поэтому сейчас они ждут, когда артефакт попадет в руки барона.

— А не могут они передать «посылку» мятежникам? — задумался дон Ансело.

— Допускаю и такое. Когда я смотрел карту, не заметил на нём городка под названием… эх, дай боги памяти… Ага, Треччил! Перевозчик утверждал, что он находится неподалеку от Спящих Пещер, и если дать волю фантазии, оружие оттуда вполне может разойтись по другим провинциям.

— Да там оружия-то кот наплакал, — фыркнул Михель.

— Не скажи, дружище. Меня больше всего беспокоят магические бомбы. Такие вещи с успехом можно применить как в катакомбах некрополя, так и против армии.

— Но мы же не собираемся в этот Треччил? Тем более перевозчик утверждал, насколько там опасно.

— Да сдался он мне, — я усмехнулся и встал, чтобы размять ноги. Пять шагов от стены до двери, потом обратно. — Котрила надо ловить в столице. Он обязательно туда наведается в роли парламентера, пока армия будет носиться за мятежниками и вешать их на деревьях. А значит, есть шанс перехватить моего врага на пути в Рувилию. Эх, где бы хорошую карту достать! Без неё тяжко! Ладно, попробую нашего шкипера уговорить показать речные карты с фарватерами. Есть они у него, точно знаю. Только боится, что в чужие руки попадут.

На этом мы расстались. Дон Ансело пошёл искать сигнальщика, чтобы тот передал по каравану приказ собраться десятникам на «Эпинали» после ужина. Пора обсудить стратегию нашего дальнейшего передвижения. Чую, наступают хлопотные дни. До Ромси идти еще два дня, плечо перегона большое, на реке, как и по берегам пустынно. Это меня и напрягает. Почему королевские войска не перекрывают Рокану с двух сторон? Почему не видно курсирующих корветов Патруля? После Эритии как отрезало, даже интересно.

Густая ночная пелерина неба окутала берега реки, и только редкие огоньки светильников на берегу напоминали, что здесь живут люди. Лениво плескалась вода в борта кораблей, зажёгших габаритные фонари, на полубаке и корме собрались свободные от вахты матросы и штурмовики, снова травящие байки. Где-то среди них крутился Тью, впитывая в себя романтику далеких походов под парусами. Когда-нибудь я ему покажу настоящее море…

— Итак, что нужно знать о ситуации, — я обвел взглядом пристроившихся за столом кают-компании Рича, Гуся, Щербатого, дона Ансело, капитана Хубальда, его помощника Калифера и управляющего Пенберти. — Местные жители не особо стремятся рассказывать, что происходит вдоль Роканы. Но кое-что удалось узнать. Местный барон уже несколько месяцев набирает на службу всякое отребье, не имеющее понятие о воинской дисциплине, но, тем не менее, вооруженное до зубов. Возможно, я ошибаюсь в выводах, и барон Мерисьяк так делает каждый год, когда ощущает нехватку среди охранников своих многочисленных овечьих отар или коровьих стад. Но мы же прекрасно видим, что в междуречье что-то назревает. Королевские войска перебрасываются к Эритии, но почему-то забыли о великой Рокане. Приказываю усилить бдительность, любое подозрительное судно не должно подходить к каравану ближе, чем на кабельтов. Для этого использовать флажковые сигналы. Ночная вахта — по схеме «поход».

Десятники закивали. Я смотрю на них и про себя усмехаюсь. Это называется, люди верят в мою удачу. Только вот она какая-то странная. Второй рейд — и снова опасность ввязаться в драку. Скоро купцы сообразят, что связываться со мной означает серьезные риски. Но для этого нужно накопить печальный опыт и свести его в систему.

— В Ромси планируем остановиться на два дня. Я вместе с доном Ансело попробую разузнать об обстановке на Рокане. Никто на берег не сходит, все несут службу на кораблях. Донесите мой приказ по отрядам, десятники, чтобы потом не начался плач о бабах и выпивке. В Осхоре дам такую возможность, пока будут разгружать трюмы.

Гусь и Щербатый оживились.

— Господин капитан, вы что-нибудь знаете о таком городишке — Треччил?

Оскар даже не стал задумываться.

— Знаю. Там раньше стоял гарнизон, охранявший Спящие Пещеры. Местность называется Сухие Холмы. Сам городок уже давно пришёл в упадок, да и необходимость столь тщательно охранять некрополь почему-то пропала. Последняя стража ушла оттуда сорок лет назад. От неё осталась только Башня, с которой хорошо просматривается долина, примыкающая к некрополю. Раньше там ещё была паромная переправа, чтобы егеря и стража могли быстро оказаться на другом берегу и преследовать любителей рыться в могилах.

— А что сейчас в Треччиле?

— Сборище авантюристов, ищущих золото и самоцветы в горах, — усмехнулся Оскар. — Там же много речушек, берущих начало в ледниках, ну и золотишко водится, не без этого. Изредка находят драгоценные камни. Самые отчаянные бьют в горах штольни, чтобы найти богатую жилу. Там всё изъедено норами, как сыр мышами.

— Туда можно попасть только по суше?

— Чуть выше Ромси река распадается на два рукава. Один из них — основной, протекает мимо Осхора и Грёз. А вот по второму можно попасть в Сухие Холмы и Треччил. Но там, в основном, хозяйничают контрабандисты. Туда купеческие караваны не идут, разве что, когда нужно прийти на южное побережье Дарсии быстрее своих конкурентов.

Я обратил внимание, что шкипер не стал стыдливо называть их «перевозчиками». Они и были самыми настоящими контрабандистами, без всяких оговорок. Возможно, этот термин и был запущен в массы ими самими, вроде как у пиратов: «мы фрайманы, и называйте нас именно так».

В целом, картина стала ясна. Если авантюра барона Шаттима удастся, то Котрил попытается попасть в столицу двумя путями: по сухопутному пути через Осхор, или же долгим, обходным через междуречье, что более опасно. Надеюсь, боги сделают за меня грязную работу, и враг сложит голову в Спящих Пещерах.

После совещания десятники разошлись по своим кораблям, а я приказал появившемуся Тью ложиться спать.

— Сегодня твоя первая вахта, — обрадовал я парня. — Поэтому нужно отдохнуть.

— Здорово! — Тью беспрекословно подчинился приказу и залез под одеяло. — Разбудишь меня?

— Так мы вместе будем, — я усмехнулся, глядя в восторженно блестящие глаза молодого денщика. Как же завидую ему, ещё не обтрёпанному суровыми буднями морской жизни. После первого боя с кровью и смертью Тью станет другим, ничего не останется от романтики приключений. Но такова жизнь юношей, рано взрослеющих. Кто-то горбатится на баронов, сеньоров и нобилей, кто-то уходит в разбойники, а Тью выпала иная карта. Постараюсь сделать из него человека: обучу грамоте, пристрою к делу, где не нужно резать людей. Если у меня появится личная флотилия, освоит морское дело. Он ещё не понимает, как ему повезло.

Задумавшись, не заметил, как Тью уснул и стал тонко, по-мальчишечьи похрапывать. Накрыв его одеялом, я вышел на палубу, чтобы подымить пахитосой. Перед рейдом мне удалось купить в одной аксумской лавке большой кисет с любимым куревом. Заплатил, правда, втридорога, но хотя бы сейчас не мучаюсь. Хороший табак прочищает мозги, заставляет их шевелиться в нужном направлении.

Вдохнув в себя полной грудью свежий воздух с запахами водорослей и рыбьей требухи, несшихся от берега, я бездумно созерцал постепенно гаснущие огоньки. Деревня погрузилась в сон. Труд рыбака тяжел, ему не до развлечений. Однако ухо уловило разудалую песню. Я усмехнулся. Наверняка, две бутылки рома сделали свое дело, кому-то хочется веселья.

Почувствовав за спиной шорох, обернулся. Тюлень собственной персоной. Я намеренно оставил его в десятке дона Ансело. Личный слухач на корабле никогда не помешает.

— Как обстановка? — спросил я штурмовика, заступившего на вахту.

— Орут как оглашенные, — поморщился Тюлень, имея в виду пьяные песни рыбаков. — Но со стороны реки тишина.

— Интересно всё же… — пыхнув дымом, замолчал.

— Что интересно, командор? — осторожно спросил парень, поправляя перевязь, на которой висел палаш.

— Почему Рокана пустая? Где караваны, возвращающиеся в Скайдру? Рыбаки утверждают, что в последние дни здесь не проходил ни один корабль.

— Может, все знают, что сейчас сюда лучше не соваться?

— Тогда почему заказчик не поступил как все? Не задержался на несколько дней? Настолько плохо с финансами, что решил побыстрее продать товар в далёком Осхоре?

Я не гнушался советоваться со своими штурмовиками. Иногда у них промелькивали дельные мысли. Тюлень почесал макушку и облокотился на фальшборт.

— Наверное, захотел рискнуть. Если за это время ни один караван не ушёл вверх, значит, стоимость товара возрастёт в разы, — сказал он уверенно. — В Осхоре заказчик может продать его с большой выгодой. Мне кажется, господин купец знает о блокаде Роканы.

— Ты думаешь, блокада всё же есть?

— По воздуху перебросили войска, закрыли реку баржами, как мы видели в устье Эритии, и не пропускают никого с южных провинций.

— А это мысль, — я похвалил Тюленя. — Значит, южанам перекрывают каналы сбыта товара, поэтому вниз никто не идёт. Молодец, соображаешь.

— Ну что вы, командор, — вдруг смутился штурмовик. — Я еще до отплытия из Скайдры в таверне слышал разговоры о возможной блокаде между Грёзами и Осхором. Правда, все были уверены, что против мятежников, а я сразу подумал о южанах. Мы же друг друга не сильно любим, вот и стараемся пакостить по мере возможностей.

— Всё равно молодец, сопоставил разные факты, — я хлопнул по плечу Тюленя. — Ладно, неси службу. А я пойду вздремну. Мне «собачью вахту» еще проверять нужно. Своего вестового буду приучать к нашим делам.

— Правильно, — одобрил штурмовик. — Парень-то толковый, шебутной немного и дури в голове хватает.

— Вышибем, — я хмыкнул и отправил в воду докуренную пахитосу.

Проверив, как несёт вахту первая стража, я отправился спать; мне бы проанализировать разговор с рыбаками, которые обмолвились про барона, набирающего «работников» для охраны своего поместья, а вместо этого мысль ушла совсем в другую сторону, связанную с предстоящим мятежом.

Меня разбудила довольно бесцеремонная тряска за плечо.

— Проснись, Игнат! — голос Михеля хоть и не был тревожным, но некое напряжение угадывалось.

Рывком сев на постели, я поморгал глазами, фокусируясь на фигуре дона Ансело. Слабый свет магического фонаря едва освещал каюту и заворочавшегося Тью.

— Нападение? — хрипло спросил я. По иным причинам меня поднимать не стали бы.

— Несколько лодок идут сверху, гребут осторожно, чтобы не было всплесков, — доложил помощник. — Явно не в гости торопятся.

— Кто это может быть? — натянуть сапоги, обвязаться поясом и заткнуть за него пистолеты оказалось делом пары минут. Кортик занял свое место.

— Подозреваю, это те самые наемники барона Марисьяка, — дон Ансело налил из кувшина воды в стакан и в несколько глотков осушил его. — Скорее всего, местные жители здесь вроде наблюдателей, и при случае сразу докладывают хозяину. Вот барон и решил нас пощекотать.

— Безумец, — я нечаянно зацепил ногой ножку стула; из-за резкого звука вверх взметнулась голова Тью.

— Командор? Что случилось?

— Боевая тревога. Одевайся, но на палубу пока не выходи. Проверь оружие, держи при себе. И разбуди капитана, помощника и лекаря. Господина Пенберти не трогай. Пусть отдыхает.

— Есть, капитан, — если парнишка и был разочарован тем, что я не беру его с собой для героического боя со злодеями, то не показал этого столь откровенно, не стал ныть и упрашивать. Будет из него толк, будет.

Стараясь не шуметь, мы вышли на палубу, поёживаясь от ночной прохлады. Хоть сейчас и середина лета, на реке остро ощущается сырость и мокрая взвесь в воздухе. Одно хорошо: туман слабый, еще не успел скатиться с низин к берегам.

На палубе мелькают тени, слышатся тихие матерки штурмовиков, занимающих свои боевые посты согласно отработанным маневрам.

— Сколько до моей вахты? — я навострил уши, пытаясь поймать звуки с Роканы. Ночной амулет слабо помог. Он лишь обозначил скользящие по воде тени, но глаза ничего путного не разглядели.

— Три склянки.

— Что же они такие нетерпеливые? Обычно нападают под утро, — я широко зевнул. — Ублюдки, не дали поспать. Тюлень где?

— Я здесь, командор, — вынырнул откуда-то слухач. Голос бодрый, значит, не так давно сменился.

— Идём на нос, будем отслеживать гостей.

Кто бы там ни был, он грамотно выбрал время. Судя по мерцающими звёздам, небо постепенно заволакивало облаками. До новолуния оставалось ещё три дня, поэтому подобраться к стоящему на якорях каравану в кромешной темноте сейчас гораздо легче.

— Не меньше пяти лодок, — Тюлень забавно оттопырил ухо, направив его в сторону предполагаемого врага. — Может, и ошибаюсь, но не похоже, чтобы к нам пожаловала целая флотилия.

Рыбаки? Вряд ли. После аксумского рома они не успокоились и пошли по деревне в поисках местного пойла. Недаром ещё долго орали песни и шарахались по берегу. Контрабандисты? Нет, эти ребята очень осторожные, на купеческие караваны рот никогда не разевают, потому что нужны друг другу. А зачем гадить там, где капает прибыль? Подозреваю, некоторые товары купцы реализуют через «перевозчиков». Здесь взаимная выгода. Сразу вспомнился рейд с Боссинэ, который едва не привёл нас на эшафот. Чёртовы гравитоны с потерпевшего крушение патрульного корвета оказались в руках контрабандистов, а Боссинэ по каким-то своим причинам связался с ними. Хорошо, что все заинтересованные лица разошлись без ущерба друг другу. Но, получается, мы косвенно виновны в назревающем мятеже по смене власти в Дарсии. А разве я не этого хотел? Выбить из войны сильного противника, используя любые средства! Лорд Келсей будет очень рад.

Плывущим в лодках ночным гостям было легче ориентироваться на габаритные огни кораблей, а вот нам пришлось пригнуться, чтобы не вырисовываться на фоне палубных надстроек.

— Интересно, сколько там человек? — прошептал я.

— Ну… в одной лодке может быть от трех до пяти… — задумчиво проговорил Тюлень. — Никак не меньше тридцати. Командор! Они, что же, хотят захватить «Эпиналь»?

— Не обязательно её. Здесь хватает целей. Но флагман всегда предпочтительнее, — рассудил я. И в самом деле, «Эпиналь» выглядела поновее из всего каравана, да и по судоходным качествам превосходила остальные корабли.

До моих ушей донёсся едва слышный стук борта лодки о борт нашего флагмана. Потом ещё один. Кто же это такой дерзкий? Неужели местные пираты?

К нам неслышно подобрался дон Ансело, и приникнув ко мне, прошептал:

— Четыре лодки. По две с каждого борта. Набиты под завязку как селедка в бочку. Не меньше шести человек на корыто. Что будем делать?

— Пусть небольшая часть поднимется на борт, — чуть подумав, ответил я. — Нужно захватить в плен хотя бы парочку этих идиотов, выяснить, зачем понадобилось нападать на караван.

— Пираты…

— Да с трудом верится. Всё, Михель. Бери пятерых ребят и контролируй правый борт. Я с остальными — левый.

Мы разбежались по своим постам — и вовремя. Что-то просвистело в воздухе, за фальшборт зацепились кошки, обтянутые тканью. Одна, вторая, третья… Послышался шорох, чьё-то пыхтение и постукивание оружия по обшивке. Дилетанты, но никак не пираты. Те бы подобно паукам уже взобрались наверх и уже резали экипаж.

Раздался чей-то оглушительный свист — на полубаке и капитанском мостике вспыхнули несколько магических фонарей; резкие чёрные тени запрыгали по мачтам, бортам, и столкнувшись друг с другом, сплелись в невообразимом хаотическом движении.

Первых гостей смели мгновенно вниз. Раздались вопли ужаса, хрипы умирающих, ободряющий рёв тех, кто полз по веревкам следом. Где-то звякнуло железо, но в основном, старались резаться без всяких пошлых криков.

— Руби кошки! — приказал я, зорко приглядывая за штурмовиками, отбившими волну нападающих. Шестеро злодеев, оказавшихся на палубе, были перебиты. Двое стонали от полученных ран. Думаю, достаточно. Остальным дам шанс выжить.

Застучали интрепели, обрубая веревки. Снизу раздались проклятия, грохнул выстрел. И тут началось! По всему каравану завыли рожки, поднимая на ноги экипажи кораблей и моих штурмовиков. Изломанная тень справа от меня перемахнула через фальшборт и рванула навстречу. Выхватив «Уничтожитель», я хладнокровно выстрелил в приблизившуюся фигуру.

Ещё одна тень прыгнула откуда-то сверху, приземлилась на ноги, и смягчая удар, перекатилась через голову и тут же вскочила.

— Твою бабушку! — выругался я, признав в тусклых отблесках фонарей Тью, воинственно державшего в руках пистолеты. — Какой был приказ?

— Капитана, помощника, левитатора — всех разбудил, — затараторил паренек, зорко оглядываясь по сторонам. — Атака по правому борту отбита.

— Держись за моей спиной! — рявкнул я, чтобы охладить порыв молодого денщика, и подбежал к борту, выискивая цель.

Две лодки поспешно отчаливали от «Эпинали», но попав в невидимое течение Роканы, сидевшие в ней гребцы пытались выбраться к правому берегу.

Постепенно горячка боя схлынула, к трюмному люку стали подтягиваться штурмовики и матросы. Четверо раненых врагов уже были надёжно связаны к мачте и со страхом ждали свое участи.

— Что за разброд и шатание? — заревел дон Ансело, лихо всаживая палаш в ножны. — Становись в ряд!

Тью незаметно пристроился к возбужденным бойцам и замер на дальнем фланге, делая вид, что он тоже принадлежит славной кондотте Игната Сироты.

— Доклад, капитан, — негромко приказал я.

— Одиннадцать нападавших убито, четверых взяли в плен. Остальные отступили. С нашей стороны потерь нет.

— Раненые?

— Двое. Добряк и Пастух.

— Из новичков? — напряг я память.

— Да.

— Отправьте эти недоразумения к Мэллоку, — недовольный исходом боя, пробурчал я. Как они умудрились подставиться, находясь в выгодной позиции? Ладно, позже проведу разбор ошибок. Не дело тыкать парней носом в недостатки перед экипажем «Эпинали». Сами потом разберёмся.

— Доктор уже увёл их к себе, — хмыкнул Михель. — Не думал я, что он такой воинственный! Выскочил в одних подштанниках со шпагой в руке!

Я невольно улыбнулся. Как-то не вязался образ Мэллока, штопающего и лечащего раненых, с человеком, готового проткнуть сталью своего возможного пациента.

Капитан Худбальд приказал помощнику и боцману навести порядок на палубе. Мёртвых, особо не заморачиваясь, сбросили в воду в пищу сомам. Вахтенные продолжили службу, остальные спустились в трюм досматривать сны. Всё равно в темноте ничего больше не сделать.

Тем временем на «Эпиналь» поднялись Рич, Щербатый и Гусь. Объявив тревогу на вверенных им суднах и расставив людей на постах, они сами бросились выяснять, что произошло.

— По одному на допрос, — приказал я и вместе со шкипером и Калифером спустились в кают-компанию.

Первым привели сухопарого жилистого мужика в черном камзоле, судя по волчьему и настороженному взгляду много повидавшего на своём веку. Левый рукав рубашки алел пятнами крови, но свежая повязка говорила о том, что наш судовой врач не оставил без внимания заблудшие души злодеев. Щетинистый кадык пленника дёргался вверх-вниз. Держа связанные руки перед собой, он со злобой оглядел нас, показывая, что будет молчать, даже несмотря на плачевное состояние.

— Ты кто будешь, злодейская душа? — с интересом спросил я, как только закончил рассматривать пленника. — Как твоё имя? Зачем вы напали на купеческий караван? Какую цель преследовали? Кто ваш командир?

— Как много вопросов, — ухмыльнулся мужик, показывая кривые зубы, подёрнутые желтоватым табачным налетом. — Да только с торгашами я не разговариваю.

— Так мы и не торгаши, — я пожал плечами и едва заметно кивнул Ричу, стоявшему позади разбойника.

Раздался короткий смачный удар — и тот загнулся со стоном, испытывая жгучую боль в правой почке.

— За каждую дерзость тебя будут очень больно бить, — предупредил я, а шкипер удовлетворенно хмыкнул, полностью поддерживая методы допроса. — Имя?

— Нэйк, — прошипел мужик, выпрямляясь.

— Пират?

— Наёмник. Работаю на барона Марисьяка… Вам конец, водоплавающие!

Снова удар, теперь по левой почке.

— Хочешь кровью ссать? — поинтересовался Рич, вздернув за волосы Нэйка. — Так быстро устрою такое удовольствие. А ещё могу шкуру со спины снять.

— Не… надо, — Нэйк держался достойно, но было бы глупо геройствовать и дальше. — Нас нанял барон Марисьяк для охраны поместья. В наши обязанности входит ежедневный объезд деревень, сбор податей, пригляд за пастухами.

— Какого чёрта вы напали на купеческий корабль?

— Рыбаки из деревни, напротив которой вы стоите, прибежали к нам и пожаловались… дескать, какие-то вооруженные люди грозились поубивать их всех, если им не выплатят десять золотых крон.

— А зачем нам это? — удивился Калифер. — Какую только чушь не услышишь от этих грязных скотов!

— Да врёт он, — спокойно ответил Рич и влепил коротким в солнечное сплетение Нэйка. — Здесь что-то другое.

— Согласен, — кивнул я. — С чего бы наёмникам заступаться за крестьян, если они сами дерут шкуру с этих бедолаг?

Пленник с гордым видом молчал, но то и дело косился на Рича, который лениво крутил между пальцами метательный нож. Необычная форма клинка завораживала Нэйка, уже начавшего понимать, какую ошибку он и его товарищи совершили.

— Барон лично дал приказ напасть на караван? — спросил я.

— Нет, — шевельнулся Нэйк.

— Опять врёшь, — я тяжело вздохнул. Мне уже всё было понятно. Можно было кончать с этими идиотами, но останавливало лишь одно: недостаток информации о происходящем в междуречье. — Без приказа барона напасть на купеческие корабли, фактически совершив преступление, вы никак не могли. Как думаешь, когда Марисьяк узнает, что люди, которых он нанял для охраны своих земель, самовольно занялись разбоем и потеряли при этом одиннадцать человек… как он поступит?

— Одиннадцать? — пролепетал Нэйк с ужасом.

— Плюс четыре пленника, среди которых ты, — кивнул я, в упор глядя на побледневшего мужика. — Итого пятнадцать. Думаешь, я оставлю вас в живых? Любой суд оправдает нас, так как мы действовали согласно Речной Хартии. Каждый, кто подвергнет мирный торговый корабль с людьми и грузом смертельной опасности, может быть уничтожен без суда и следствия. К тому же мы имеем все шансы получить призовые за пиратов.

— Да, подтверждаю, — кивнул шкипер Хубальд, которому представление нравилось все больше и больше. Он уже не торопился идти в свою каюту, чтобы поспать пару часов, которые у него украли ублюдки барона.

— Мы не пираты, — скис Нэйк. — Барон сам приказал нам захватить один из кораблей.

— Зачем?

Мне показалось, что наемнику больше всего хочется броситься на Рича в надежде получить клинок в сердце — так он не хотел отвечать. И в этом желании крылось куда больше информации, чем в словах. Барон Марисьяк точно связан с мятежниками, он ждет сигнала к выступлению. А захватив корабль, он мог с его помощью перебрасывать людей туда, где требуется помощь. Только не просчитал важный момент: королевский флот, появившийся в глубине Дарсии. Всего лишь один фрегат с сорока пушками уничтожит несчастную «Эпиналь» за несколько минут.

— Барону нужен речной корабль, — подтвердил мои мысли Нэйк. — Сказал, что нисколько не будет огорчен, если их окажется значительно больше.

— И вы предпочли напасть на торговый караван? — фыркнул Калифер. — Более безумной идеи я не встречал.

— В самом деле, — я с интересом глянул на бледного наёмника. Видимо, рана оказалась куда серьёзнее, перевязка уже набухла от крови. — Барон не знал, что караван охраняется?

— Эти болваны рыбаки уверили нас, что охрана слабая, и на ночной стоянке все перепьются, — поморщился Нэйк. — А я знаю только одну кондотту, которая никогда не пьянствует во время рейда. Аллан Волк за такое самолично горло перережет провинившемуся.

Н-да, Аллан — серьезный конкурент. Вот на кого надо равняться. Если по части дисциплины в отряде худо-бедно в порядке, то по количеству и качеству надо добирать.

— Решили рискнуть?

— Приказы хозяина не обсуждаются, — пожал плечами Нэйк и пошатнулся. Если бы не Рич, так и рухнул бы на пол.

— Пленника в трюм, там мои ребята за ним присмотрят, — распорядился шкипер. — И скажите доктору, господин Рич, чтобы осмотрел его ещё раз.

Когда в кают-компании остались только мы втроем, я высказал свое мнение:

— Барон связан с мятежниками, поэтому попытка захвата кораблей укладывается в логику событий. Если бы удалось взять хотя бы два судна, это был бы успех.

— Но почему наёмников привлек внимание наш рейд? — воскликнул Калифер.

— Потому что за последнее время по Рокане не прошло ни одного мало-мальски приличного корабля, который можно использовать для перевозки оружия и людей, — был мой ответ. — А это означает, что верховья реки перекрыты королевским флотом. По-хорошему, надо бы поговорить с этим Марисьяком, взяв его за шкирку и встряхнув как паршивого пса.

— У нас нет на это времени, — торопливо произнёс шкипер. — И, скорее всего, у барона остались еще люди. А вдруг там целый отряд мятежников?

— Знаю, — досадливо поморщился я. — Чтобы картина происходящего сложилась полностью, надо идти как можно быстрее в Ромси. Надеюсь, там мы узнаем гораздо больше.

— Поддерживаю, — Оскар не удержался и зевнул. — Давайте уж расспросим остальных пленников, да и отправимся спать.

Пусть ничего нового мы у деморализованных произошедшим наемников не узнали, но кое-что интересное в их словах проскользнуло. Да, был приказ барона попытаться захватить судно, а то и два. Чем он объяснял свое желание? Якобы его предки всегда грабили торгашеские караваны, вот и ему сами боги благоволят пощипать богатеньких купчиков. Но для нападения охраняемых караванов у речных баронов всегда под рукой находились хорошо обученные люди, умеющие брать суда на абордаж. Сегодняшняя бездарная атака показала, что Марисьяк врал как сивый мерин. Его доходы шли от шерсти, мяса, молока и сыра. Будь он настоящим флибустьером Роканы, вряд ли собирал бы отъявленных негодяев и всяких бродяг, умеющих махать палашом или стрелять из мушкета. А это подтверждало мои догадки о связи Марисьяка с мятежниками. Вот только не с теми, которые сейчас стягивались к Эритии, а с другими — с юга. Налицо была отвлекающая операция, чтобы часть королевских войск бросилась сюда, оголяя некоторые участки в верховьях.

Именно это обстоятельство и беспокоило меня. Очень не хотелось сейчас попасть между молотом и наковальней. Если проскочим Ромси без приключений, то можно сказать, что нам повезло.