Моя защитница

Пролог

Он смотрел, как она тащит своё изломанное тело по переулку. У неё всего несколько минут до того, как люди придут на помощь. Она возилась с крышкой люка, а её левая рука бесполезно висела сбоку. Когда девушка, наконец, открыла люк, осторожно начала спускаться по лестнице, и когда повернулась с выражением боли на лице, и на мгновение показалось, что она смотрит прямо на него. Внезапно на её лице отразилась паника, и она упала. Ну, конечно. Она поскользнулась на лестнице.

Гавриэль вздрогнул и проснулся, тяжело дыша. Он сел и попытался успокоить сердце. Его пара чудом выжила после падения из окна офиса и сумела не попасться на глаза людям, только чтобы, возможно, упасть и разбиться насмерть в канализации.

Застонав, Гавриэль снова лёг. Может, если сильно захотеть, он смог бы начать этот день заново. Гавриэль постоянно подавлял желание питаться, а верхняя челюсть неустанно болела из-за удлиняющихся клыков. Он, наконец, пошёл к брату Эйдана Адаму, чтобы попросить ещё крови. Доктор поклялся, что сохранит его тайну, и сделал необходимые приготовления, чтобы утроить кровоснабжение. И всё же, сколько бы он ни пил, всегда казалось мало. Голод не унимался и обжигал желудок, как кислота. Когда стало очевидно, что Гавриэль больше не может идти в ногу с остальными, Эйдан узнал правду и поручил ему защищать Мерин, чтобы не допустить его на тренировочные курсы.

Гавриэль не винил Эйдана за решение — в своём ослабленном состоянии он ставил под угрозу весь отряд. После перевода он рассказал товарищам о состоянии, и они удивили его своей беспрекословной и непоколебимой поддержкой.

Во время своего последнего перехода он не был с Альфой и перенёс всё в одиночку. Зная, что парням предстоит освоить новые упражнения, он встал с постели. Хоть и не мог пробежаться с ними по упражнениям, всё равно хотел посмотреть, что это такое, чтобы потом всему научиться.

Гавриэль оделся и спустился вниз. Войдя в столовую, он заметил, что остальные члены отряда сидят по другую сторону стола от Мерин. Женщина, о которой шла речь, потягивала капучино с закрытыми глазами. Гавриэль посмотрел на Эйдана и поднял один палец. Эйдан в ответ покачал головой и поднял два пальца. Мерин пила второй капучино. Улыбнувшись, он наклонился и легонько чмокнул её в щёку. Мерин открыла глаза, дважды моргнула, слегка улыбнулась и снова закрыла глаза.

Казалось, что в последнее время только он и Рю были невосприимчивы к утреннему гневу Мерин — одно из преимуществ быть рядом с ней большую часть дня.

Поначалу он считал работу охраной Мерин оскорблением и испытывал отвращение к собственной слабости, которая заперла его в доме, вместо того, чтобы тренироваться снаружи со своим отрядом. Но по мере того, как дни превращались в недели, Гавриэль с нетерпением ждал встречи с ней. Он нашёл её удивительно честной и прямолинейной. В её словах не было ни хитрости, ни скрытого смысла. Мысли Мерин постоянно перемешивались, и половина односторонних разговоров, которые она вела, доставляла больше удовольствия, чем Гавриэль испытывал за последнюю пару столетий.

— Гавриэль, ты храбрец, — пробормотал Колтон.

— Мерин обожает меня, правда, милая? — спросил Гавриэль, повернувшись к женщине, о которой шла речь. Мерин «угукнула» и продолжила пить свою дозу кофеина. Рю подошёл с ещё одной чашкой и поставил на стол. Мерин открыла глаза и тепло улыбнулась своему сквайру. Эйдан что-то проворчал себе под нос.

— Оставь его в покое, Эйдан, он кофейный бог, — предупредила Мерин.

— Я буду снаружи, если понадоблюсь, — коротко бросил Эйдан и вышел через чёрный вход.

— Чего он опять горячится? — спросил Колтон.

— У нас разногласия в теме, касающейся контрацепции.

Мерин открыла глаза и, моргая, посмотрела на мужчин.

— Что ты имеешь в виду, говоря о контрацепции? Ты беременна? — спросил Дарьян.

Мерин покачала головой.

— Не думаю, но всё возможно. Тем более, поскольку я человек, забеременеть могу в любое время. Большинство человеческих женщин используют разные виды контрацепции, чтобы не забеременеть. Эйдан хочет детей прямо сейчас и расстроен тем, что я решила носить амулет, замедляющий овуляцию, который дала мне Вивиан. — Она сделала глоток из чашки. — Он согласен, что мне нужно носить амулет, чтобы у нас была возможность иметь детей через несколько столетий, но сначала хочет завести ребёнка.

Мерин пожала плечами.

— Детки — это радость, — заметил Дарьян.

— Ладно, у тебя есть один ребёнок. Тебе приходится просыпаться каждые два часа, кормить его и переодевать. Затем ты проводишь следующие четыре-пять лет, наблюдая и охраняя каждый его шаг, пока он не сможет ходить и говорить самостоятельно. После этого — школа, домашние задания, половое созревание и отношения. Нет уж. Спасибо. — Мерин вздрогнула.

— Уверен, дэнка, что дело не только в этом, — мягко упрекнул её Рю.

— Вполне возможно. — Мерин поставила пустую чашку и встала. — Ладно, народ, я буду в кабинете Эйдана, если понадоблюсь. Я всё ещё помогаю Эдэйру организовывать учебные программы. Пока. — Она взяла третий капучино и вышла из столовой в кабинет.

— Джентльмены, обед будет готов в полдень — тунец на цельно зерновом хлебе, картошка по-деревенски и фруктовый салат. — Рю слегка поклонился.

— Клянусь, люблю этого парня.

Колтон притворился, что вытирает слёзы.

— Только не дразни Сашу насчёт того, что у нас на обед. Мне кажется, он вот-вот разорвёт тебя пополам, — ухмыльнулся Килан.

— Наше качество еды — единственное, что его раздражает, и я, конечно же, собираюсь этим воспользоваться, — возразил Колтон. — Давайте, чем скорее мы закончим тренировки, тем скорее поедим.

Дарьян встал, облизывая губы в предвкушении. Килан и Колтон тоже встали, и все трое помахали Гавриэлю, прежде чем выйти. Гавриэль повернулся к Рю.

— Она что-нибудь съела? — Рю покачал головой. Гавриэль вздохнул. — Можешь подать ранний чай? Когда она не ест, становится… — он подыскивал подходящее слово. — Ворчливой.

Рю кивнул, его глаза блеснули.

— Ну конечно. Мне приготовить и тебе еду?

— Да, было бы очень полезно, — сказал Гавриэль и последовал за Мерин в кабинет Эйдана. Может, если ему повезёт, она не начнёт приставать к нему с новыми паранормальными легендами до обеда.