Моя Академия 4

Глава 9 Мы теряем целый день

Патронами пользуемся очень практично.

Близко не подходим, но при этом успеваем поймать в ловушку Макса целую стаю шипованных псов. Соваться в эпицентр — плохая идея.

— Ждём на месте! — говорю своим.

Смотрим, как еще пара псов влетает на те же шипы в ловушке Макса. Выбраться оттуда у них нет ни единого шанса. Острые колья протыкают шкуру. Стены ловушки сужаются, грозясь похоронить монстров прямо под землей. Псы визжат от боли.

— Девчат, — бросаю в общую сеть. — Возьмите на себя.

— Да, Ларик! — отвечает Аглая, и псы замедляются. В них тут же влетает по росчерку ото всех четверых. Ребята отлично научились кооперироваться.

Сам веду взглядом чешуйчатых зеленых монстров. Твари меняют движение в миг: то атакуют волков, то вроде отступают. Но все время приближаются к нам, и ведь подловить пока не успеваю — слишком непредсказуемые.

Вот и сейчас зеленые снова рвутся в нашу сторону, но у них на пути вырастает медведь. Он расшвыривает своих противников и успевает сделать пару шагов. Случайность. Но так не вовремя — я ж почти поймал зеленого.

Оставаться один на один с мишкой очень не хотелось бы. Его противников отстреливаю только тогда, когда их становится слишком много. Нельзя, чтобы они победили — тогда нас под этой волной просто похоронят.

Один из чешуйчатых рептилоидов все же огибает медведя по нехитрой траектории и прекрасно подставляется.

— Гдах! — стреляю в монстра с особенным удовольствием. На этот раз увернуться он не успевает.

Опасность кипит со всех сторон, и реагировать на неё выборочно невозможно. Уничтожаю росчерками мелких тварей. Они бегут к нам, как только девчонки заканчивают с шипастыми псами.

— Стая на два часа! — сдержанно предупреждает Аглая в сети.

Она работает на полную, предсказывая заранее, откуда будет атака. Выпускаю глифы в мелких монстров. Толку от них мало, а опасность есть. Лучше избавляться от них по мере возможности.

Макс выращивает еще одно кольцо кольев вокруг нас. Удивляюсь, что он уже так может.

— Еще щиты! — криком реагирую на летящий к нам снаряд. Кто его знает, что это за ерунда, но летит тяжело.

Олеся успевает. Тут же вешает над нами водную линзу. Как нельзя кстати. Сразу вижу, как по щиту сползает кислотный плевок. Достать нас пытаются многие. Специально или случайно — это уже другой вопрос. Линза ловит череду шипов и несколько больших камней. Так что щит поднят совсем не зря.

Внутренняя сеть помогает всей группе вовремя кооперироваться. В основном общаемся один на один. Марк и Аглая одновременно лупят по откату — сразу понятно, что договорились.

Попадания разных стихий в одну точку почти все время смертельны для существ — глифы определенно усиливают друг друга. Монстры не рассыпаются пеплом, как после моих одиночных глифов, но входят в резонанс и мгновенно разрушаются изнутри. Если же перед этим Аглая успевает притормозить монстра, то ребята попадают точнее, почти на автомате. Хороший опыт.

— Аглая, спасибо, — благодарю девчонку, когда она очень вовремя стопорит зубра, чтобы мы успели разобраться.

В кооперации мы неожиданно находим четкий ритм. Через считанные минуты наша ситуация перестаёт быть совершенно безнадёжной. Мы как будто находим себя в этом откровенном хаосе. Более того, учимся в нём безболезненно существовать.

— Раз, — добавляю счёт. — Два…

Считаю шаги. Так удобнее и быстрее передвигаться по полю — уходим от медведя и дракона. Рядом с ними слишком много суеты.

Да и вообще, как только у них закончатся враги, существа вполне могут обратить внимание на нас. Мишке мы всё ещё немного помогаем, а вот до дракона даже близко не дотягиваемся. Просто иногда мелькают раздербанные крылья, которыми он иногда взмахивает. Взлететь существо не может. Крылья ему подрали очень качественно.

Огромные очаги боя постоянно отвлекают на себя внимание измененных. Периодически отщепляются несколько мелких монстров и тормозят нас. Мы по-прежнему стараемся отойти к дальнему краю поляны.

Нам вполне хватает нападений из крайних очагов, чтобы всё время находиться в напряжении.

— На ученический амулет нажали? — спрашиваю ребят.

— Давно уже, — отвечает Аглая, задерживая очередного монстра.

На нас бросается кристаллическая обезьяна.

Выстрел — и ещё одно изменённое животное мгновенно погибает.

— Странно, что обычные животные нас не атакуют, — замечает Макс, расставляя очередную ловушку. — Сколько видел, все измененные.

Ответить ему не успеваю. Приходится сжечь серией росчерков стайку мелких тварей прорыва. Пискнуть они не успевают — и это нам на руку. Взять с них все равно нечего, так что важнее, чтобы не привлекали внимание.

Мелочовка сменяется двумя крупными псами. Каменные иглы на спинах выглядят устрашающе.

— Замедляю! — предупреждает Аглая.

Реагирую сразу, и ближайший монстр получает пулю в голову.

Второго сжигаю росчерком — так быстрее.

После отступления от основных очагов битвы на нас редко нападают три или четыре твари одновременно. В основном по двое, но частота нападений набирает обороты. Мы словно находимся на конвейере по переработке безумного мяса. Монстры прорыва и изменённая живность нападают со всех сторон, кроме зарослей. Там на удивление спокойно.

— Сети! — успеваю показать Марку направление.

— Ставлю ловушку на три часа! — отчитывается Макс.

Четкая и слаженная работа периодически позволяет отдышаться. Внутри отражения монстры имели определенную схему боя. Здесь же у животных никакой тактики, только цель и ярость. Будто в головах выключили рубильник, отвечающий за расчет и адекватность. Уверен, не просто так. Думаю, что на монстров прорыва что-то воздействует. Измененные атакуют чуть более логично.

Передвигаемся все вместе. Идём нога в ногу, не теряя друг друга. Аккуратно огибаем кровавую бойню.

Мишке совсем не везёт. Одну из его лап неожиданно подрезают. Ему приходится менять тактику и переходить в защиту. Кристаллические, похожие на обезьян, монстры наседают все плотнее. Кажется, мишке не помешала бы помощь.

— Поможем? — с жалостью в голосе вторит моим мыслям Аглая.

Девчонка, не отрываясь, смотрит на медведя, когда мы проходим недалеко от очага смертоносной битвы.

— Откуда такие мысли? — искренне удивляюсь самой хладнокровной из нас.

— Он хотя бы настоящий, — говорит Аглая. — Живой.

Медведю отбиваться все тяжелее. На его шкуре все больше крови и глубоких ран. Хищник поджимает подрезанную лапу и душераздирающе ревет. А ведь он, на самом деле, концентрирует на себе большую часть самых опасных существ.

— Конечно, поможем, — говорю и ловлю благодарный взгляд менталистки. — Просто, если сейчас не помочь, то всё это барахло после его смерти свалится на нас.

Не говорю о том, что мне тоже жалко медведя. В лесу все равны: либо ты, либо тебя. Перезаряжаю револьвер и поочередно отстреливаю крупных тварей. Благо, любой патрон для них смертелен. Двух полных барабанов с хватает с лихвой.

Кристаллические существа замирают, как только получают свою пулю. Не рассыпаются, не падают на землю, просто перестают двигаться. Медведь будто этого и ждет — сразу разбивает их на части огромной здоровой лапой. Кажется, мы всё-таки спасли ему жизнь. И, может быть, не зря.

Когда с монстрами прорыва покончено, медведь оборачивается в нашу сторону. Я готов поклясться, что он нас запоминает. Медленно, пошатываясь, животное вваливается в густые заросли. Рядом суетятся мелкие измененные животные, но хищник их не замечает — просто давит лапами.

Животное проходит мимо нас, и вся группа замирает.

— Не шевелитесь, — произносит Марк в общей сети.

Медвежье ухо дергается.

Мишка проходит метрах в десяти от нас. В нос бьет острый животный запах. Медвежья шкура в крови, а сам хищник, почти обессиленный, заваливается в кустарник.

Битва на поле тоже идет на спад.

Неожиданно. Всё-таки думаю, что здесь все существа находятся не по своей воле. А Мишка, похоже, справляется с влиянием вполне самостоятельно. Слишком большое количество ран и отсутствие сил заставляют его отступить и продираться сквозь заросли.

Нам тоже стоило бы остановиться и попробовать уйти, но постоянные атаки нам этого сделать просто не дают. До сих пор помню, как медленно мы продирались сюда сквозь колючий кустарник. Теперь же продираться обратно не получится. Тот, кто замкнет цепочку и встанет последним, будет слишком беззащитным. Не вариант.

Окидываю взглядом поле. Оно буквально усеяно трупами монстров и обычных животных. Куча мёртвых тварей прорыва, стаи изменённых монстров, и ещё больше обычных крупных хищников. Но они тоже сильно отличаются от привычной лесной живности. Похоже, жизнь в месте прорыва для них играет в плюс. Животные становятся больше и сильнее. Некоторые из них изменяются.

Отправляю очередной росчерк, потом ещё один. Формирую целую серию боевых глифов — и у нас наступает небольшой перерыв. Живность бьется на середине поля и не бежит в нашу сторону.

У волков и дракона битва тоже замедляется.

Выцеливаю изменённых — выстрел. На землю падает огромная туша бывшего травоядного. Глобально это проблему не решает.

И тут над всей огромной поляной остро ощущается изменение хмари.

— Ребята, срочно делаем шаг назад — в кусты, — говорю группе.

— Ларик, что случилось? — спрашивает Олеся, но тут же делает шаг назад.

— Вопросов не задаем! Так надо. Быстро-быстро-быстро, ребята, быстрее! — тороплю своих и запихиваю девчонок в кустарник. Над поляной закручиваются языки хмари. Сейчас точно что-то будет.

Волки тоже почуяли неладное. Сначала хищники прерывают битву и задирают головы вверх, принюхиваясь. После этого подрываются в сторону и пытаются сбежать с поляны. Дракона я тоже вижу — он вроде бы победил, но встать на лапы попросту не может. Только провожает взглядом бегущих волков и делает попытку взмахнуть разодранными крыльями.

Все животные, у которых остались силы бежать — бегут и ныряют в заросли. Вся поляна покрывается бесчисленными песчаными ямами. Туда затягивает тела всех, кто участвовал в этом бою. Кажется, будто на поле десятки муравьиных львов в огромных норах внезапно открывают свои ловушки. Земля осыпается в здоровенные воронки вместе с живыми и неживыми. Поглощается всё: трупы, кристаллы и те, кто не успел убежать.

— Что это? — взвизгивает Марина.

— А это, походу, самый главный бенефициар всего действа, — высказываю неутешительную догадку. — Небось еще и ментально активный.

— Ага, — подтверждает Аглая. — Уверена, что так и есть. Благо, на людей не действует — только на животных.

— Думаешь? — очень удивляюсь подобной мысли.

— Да. Я же только животных чувствую, — напоминает менталистка. — У них в мозгах всю дорогу крутилось: бей, бей, убей и много ярости. Только смертельные или очень серьёзные раны прочищали им мозги, и то ненадолго.

Марина в ужасе смотрит на поляну.

— Если бы мы полезли в центр, то попали бы сейчас в одну из таких воронок, — говорит девчонка.

— Так и есть, — соглашаюсь. — Летать мы не умеем, поэтому без вариантов.

— Какой кошмар! — вздыхает Марина и закрывает руками глаза.

— Подозреваю, что внизу нас встретил бы не обычный монстр прорыва, а что-то поинтереснее, — высказываю мнение. — Мы бы его убили, конечно, нас много. А вот как выбраться — это уже другой вопрос. Оказаться погребёнными под десятками тонн земли — удовольствия ниже среднего.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — замечает девушка.

— Ну а что? — спрашиваю. — Тварь прорыва внизу мы бы точно убили.

— А сейчас? — подает голос Олеся.

Видно, что она тоже старается прийти в себя после увиденного.

— Сейчас мы её не видим, следовательно не достанем, — поясняю. — Попытаться, конечно, стоило бы. А то эти воронки сейчас упрут всю нашу законную добычу.

— Да пусть забирают, только нас не трогают, — машет рукой Марина. — Мы потом ещё настреляем.

— Нет, так дело не пойдет, — не соглашаюсь с девчонкой.

Заглядываю в яму, которая открывается в метре от нас. Вижу, что внизу кто-то есть. Он и закручивает спираль из-под земли. Разглядеть не удается, поэтому достаю пистолет и стреляю в середину воронки. Под землей происходит легкое движение, и земля рядом с нами замирает.

— Ну вот, я же говорил, что убили бы, — констатирую.

Воронка осыпается, но дальше не разрастается.

— Это не один подземный монстр, их тут много, — показываю на бесчисленные воронки по всему полю. Они тоже постепенно закрываются.

— Нас бы просто засыпало землей, — представляет Марина.

— Да, но у нас есть щиты, — говорю ей. — Они бы выдержали.

— А выбираться как? — не успокаивается девчонка.

— Наверняка нас бы вытащил кто-нибудь из преподавателей, — пытаюсь прикинуть развитие событий.

— Думаешь, успели бы? — спрашивает Олеся.

— Успели бы, успели, — сверху раздаётся знакомый голос.

Это точно не хранитель леса. Да и голос слышат абсолютно все, он звучит не в ушах. Все дружно задираем головы.

Над зарослями парит директор.

— Здрасьте, Генрих Олегович! — здороваюсь.

— Приветствую, группа. Как вас сюда занесло, даже спрашивать не буду, — отвечает директор и приземляется на землю.

— Почему? — удивляюсь. — А что не так?

— Сами как думаете? — задает вопрос Генрих Олегович.

Прикидываю направление на Академию — вроде бы идём правильно. Ну, да, по дороге случилось несколько нюансов. При этом все живы-здоровы.

— Мы же вроде там, где нужно, — обвожу рукой уже спокойное поле. Только неподалеку от нас остается открытая мертва воронка.

— Где нужно, — это правда, — соглашается директор, — тут следует задать вопрос другого порядка. Когда нужно?

— В смысле? — всё ещё не понимаю к чему ведет разговор.

Остальные ребята только переглядываются. Версий нет.

— Загонная охота закончилась день назад, — сообщает Генрих Олегович. — Вас уже обыскались. Мы успели практически похоронить вашу группу. Но клятвы в Академии всё это время оставались активными. Какая-никакая уверенность, что вы еще живы. Никаких намеков, мы прочесали весь лес.

— Как же вы нас нашли? — уточняю.

— Сработали ученические амулеты, — объясняет директор. — Мы смогли отследить точку, где вы находитесь. Как ни странно, вы всей группой появились примерно там, где и должны. Вот только спустя целые сутки. Конечно же, мы с Афанасием Германычем всё бросили и понеслись сюда. И если так посмотреть — вроде успели. Никто не ранен?

— Мы в порядке, — сообщаю общую картину. — А где же тогда завхоз?

— Пробивается через заросли, — машет рукой Генрих Олегович. — Я просто умею летать, поэтому решил побыстрее вас найти. Мало ли что. Но смотрю, у вас вроде как всё под контролем.

— Всё, да, не всё, — обиженно говорит Аглая. — У нас спёрли кучу набитых зверей.

— Кто спёр? — не понимает директор.

— Те, кто под землей, — девчонка показывает на застывшую воронку. — Мы вроде убили одного, но пока не смотрели. Слишком глубоко.

— Ага. Весело, — говорит Генрих Олегович. — Разберемся.

Он внимательно смотрит на воронку, облетает её со всех сторон и артистично разводит руками. Земля снова вздыбливается и шевелится. Наружу вылетает совершенно омерзительное существо, похожее на пятиметровую медведку. Благо, уже мертвое. У существа огромное количество ножек-лопаток и огромная слизистая пасть.

— Ничего себе животинка! Вот это добыча! — восхищается директор, вращая крупное насекомое.

— А вам летать несложно? — интересуюсь, пока директор полностью поглощен процессом.

— Нет, я наслаждаюсь, — отвечает он, не отрываясь от наблюдений. — Я очень редко могу себе это позволить. — Слушайте, я такую никогда не видел. Вот не зря я настоял, чтобы вас взяли на этот выход в лес.

— Так тут целое поле таких, — говорю. — Сначала посреди поля целые стаи разной живности бились на смерть, потом появились воронки.

— Они ментально активны, — напоминает Аглая. — Думаю, это они, — кивает на гигантскую медведку. — Заставляли животных биться между собой. Преднамеренно заманив всех на поляну.

— Может быть, может быть, — равнодушно отвечает директор. — Сейчас здесь никого уже нет — видимо, успели сбежать. Под землёй они, очевидно, перемещаются намного быстрее. После такого Академия вас без премии не оставит. Потрясающее существо, просто потрясающее!

Недалеко от нас заросли разлетаются в разные стороны. В импровизированный проём выходит завхоз.

— Где они⁈ — кричит Германыч.

— Приветствую, Афанасий Германович. Мы уже здесь, и мы снова живы, — сообщаю ему.