Моя Академия 4

Глава 24 Германыч рассказывает…

Даже сейчас, разговаривая с Олесей про случившееся, успеваю анализировать всё, что со мной произошло.

Осталось понять, как сознательно управлять таким механизмом холодного разума. Пока голова работает сама по себе.

Наследие менталиста встраивается совершенно незаметно. Я будто обнаруживаю старые забытые навыки, которыми пользовался всю жизнь. Вот даже сейчас — иду и чувствую эмоции девушки.

По большому счёту, я и раньше ощущал нечто подобное, но сейчас чувствую острее. К тому же, нашей легкой беседе это никак не мешает.

Странно другое — почему восприятие обострилось именно сейчас? Не совсем понятно, что послужило триггером такого изменения. Но последние десять минут я вспоминаю, как слышать и прощупывать эмоции других людей. В том числе те, которые они не показывают.

— Здорово, что всё обошлось, — говорит Олеся, поправляя волосы. — Надеюсь, Игорь быстро поправится.

А вот последние слова девушки звучат чисто для проформы. Беспокоится она исключительно за меня. И немного за то, как выглядит. Резко понимаю, что поменялось во внешности девчонки.

— Классная прическа, кстати, — добавляю как бы между делом.

— Я думала, ты не заметишь, — радостно отвечает Олеся и снова поправляет прядь.

Её сознание будто частично отражается в моём разуме. Очень интересно. Иду себе спокойно по улице с девушкой и неожиданно получаю вот такой подарок. И, конечно же, продолжаю им пользоваться. Да и если уж на то пошло, отстраниться от нового навыка у меня не получается. Может быть, потому что не хочу. Поэтому от прогулки оба получаем удовольствие. И я об этом теперь точно знаю.

Прогулка чуть затягивается, про ужин мы даже не вспоминаем.

— Ребята потом замучают вопросами, где мы вдвоем пропадали, — улыбается Олеся, когда мы поднимаемся к жилым комнатам.

— Не бери в голову, лучше ложись спать, — советую. — А завтра будет завтра.

— Ты сам точно дойдешь? — беспокоится девушка, а я как раз чувствую прилив сонливости.

— Тут два шага, конечно дойду, — отвечаю и чувствую, как Олеся прижимается ко мне.

— Тогда спокойной ночи, — говорит она и уходит в комнату.

Не теряя времени, тоже добираюсь до своей каморки. Пока есть силы, переодеваюсь.

Исходя из прошлого опыта, накрыть меня должно минут через пять. Добавляю пару глифов в цепочку на стене. Скептически смотрю на свою работу.

Если продолжать с такой же скоростью, то следующую магическую цепочку закончу только через месяц, не раньше. Сейчас вряд ли успею сделать больше, но все же пробую.

Создаю первые линии следующего глифа, чувствую, как сознание плывет. Прерываюсь.

Глиф мгновенно истлевает.

Делаю пару шагов к кровати, и буквально сразу же проваливаюсь в сон.

Утро, как и предполагалось, начинается с сильного голода. Вот только в столовую, пожалуй, загляну чуть позже. Всё-таки сначала нужно уточнить пару важных моментов у завхоза. А он, насколько я помню, с утра уже не спит. Что ж. Моцион, одежда, проверка амулетов и оружия — всё на месте.

Спускаюсь вниз к Афанасию Германовичу. Пока иду по коридорам, замечаю, что весь замок будто вымер. Не встречаю ни одного студента или преподавателя. Но это довольно обычная история — ведь до основного подъёма ещё далеко. Ни разу не замечал, чтобы люди шарились по коридорам в такое раннее время.

А мне очень нравится. Хорошее время: тишина, тихо, спокойно. Четкое ощущение, что здесь только ты, стены и пустота коридоров. В одиночестве лучше думается. Думаю, что я не один такой — просто с остальными ночными жителями мы не пересекаемся. Да столовая наверняка открывается пораньше, чтобы успеть приготовить еду на всех. Тот же Афанасий Германович — вообще непонятно, когда он спит.

Дверь на склад ожидаемо заперта. Стучусь.

— Кто? — доносится глухой недовольный голос.

— Студент, — отвечаю.

— Ааа, стрелок, заходи, заходи! — дверь открывается сама. — У тебя что, свербит в одном месте? — смеётся завхоз.

— Да нет, просто хочу понять, что за добыча мне досталась в последнем случайном выходе, — поясняю. — Потом занятия, некогда будет.

— Понятное дело, — с пониманием кивает Германыч. Мужик не выглядит заспанным, следовательно, я его не разбудил. — В принципе, молодец. Так и надо. Какие-никакие, но достижения. Кстати, о том, что ты Игоря спас — никто не забудет. Тоже зачтется.

— Я как-то об этом и не думал, — признаюсь. — Да он и сам неплохо справлялся.

Топить парня не хочется. Да, он слегка неловкий и занудный, но вроде бы не злой. Выбраться самостоятельно он навряд ли бы смог, но кое-чему за время пути тоже научился.

— Это хорошо, что не думал, — подмигивает завхоз. — Ладно, давай сюда свой камень, посмотрим на него.

Германыч надевает на голову что-то вроде шапки из бронзовых тонких полосок с огромным комплектом увеличительных стёкол. На мой непритязательный взгляд, стекла чуть ли не сочатся магией. Занятная штука.

Роюсь в кармане и достаю красный камень. Кладу на стойку перед завхозом.

— Так, сейчас посмотрим, что там и как, — задумчиво произносит Германыч и достаёт две бронзовых, похожих на карандаши, штуковины.

Видимо, это еще одна часть комплекта, потому что от карандашей тоже отчетливо веет магией — буквально вижу, как волны расходятся вокруг этих карандашей. Словно дрожит пространство. Уверен, что никто, кроме меня, этого не видит.

Германыч одним резким движением защёлкивает систему увеличительных стёкол у себя перед глазами. Тонкие щупы касаются камня.

— Артефакт… — бормочет он. — Интересно…

Бронзовые карандаши и стёкла приходят в движение. Они то увеличиваются, то уменьшаются. В итоге сначала добавляется еще одно стекло и небольшой магический полукруглый щит, потом всё исчезает. В общем, происходит непонятная мне работа. Только чувствую, как бронзовые щупы-карандаши при касании камня, запускают определённые, и ведь вполне ощутимые вибрации, как от камертона.

Наконец, Германыч очень медленно, может быть, даже преувеличенно аккуратно, кладёт бронзовые карандаши на стол. Поднимает стекло артефакта и так же медленно кладет рядом с карандашами.

Завхоз внимательно смотрит на меня. Мне кажется, что его глаза мерцают от напряжения. Мужик подёргивает пальцами, вздыхает и машет рукой, отодвигая всё в сторону.

— Ларион, — начинает Германыч. — Искушение… Ты знаешь такое слово?

— Да, — киваю. — По-моему вы меня уже спрашивали, когда я принес сердце леса.

— Да, и сердце леса туда же, — говорит завхоз. — Но это дело прошлого. В общем, что я могу сказать по поводу камня. Если вдруг соберешься его продавать, сначала предложи мне. Договорились?

— Если вы предложите адекватную цену, то безусловно, — соглашаюсь.

— Значит, договорились, — прищурив один глаз, кивает Германыч. — Не сомневайся, я предложу самую адекватную цену. Короче, этот камень — большая редкость. И да, он драгоценный. Изначально — рубин.

— О как, — не скрываю радости. — Неплохой улов.

Всё это время помню, что помимо красного камня, забрал из ящика еще несколько. Пока не уверен, что нужно говорить о них завхозу. Сначала разберемся с рубином.

— Погоди, — поднимает руку завхоз. — Это не самое главное. Можно сказать, что совсем не главное по сравнению со всем остальным.

— Да? — удивляюсь. — Мне казалось, рубин такого размера дорого стоит.

— Ну, как бы да, — неохотно тянет Германыч. — Если его вдобавок хорошо огранить, будет тебе красивая безделушка. Но интерес камня не в этом.

Мужик замолкает, будто обдумывая, нужно ли мне рассказывать.

— А в чём же? — с нетерпением задаю вопрос.

— Если в него подать магию, лично твою, заполнить до отказа… — начинает объяснять завхоз и усмехается.

— Получится накопитель? — предполагаю самое очевидное.

— Нет, — смеётся Германыч. — Не угадал. Получится источник, — мужик делает значительную паузу. — Мизерный, но всё же. Это практически ничто. Может быть, десятая часть силы любого из учеников Академии.

— Тогда в чём интерес? — не понимаю, к чему ведут рассуждения.

— Интереса целых два, — говорит завхоз. — Первый — камень, как я уже говорил, ужасно редкий. Я знаю только про четыре подобных. И все они, как ты понимаешь, принадлежат императору.

— Значит меня заставят его сдать? — уточняю.

Прощаться с рубином не хочется. Понимаю, что отношусь к камню так, будто уже успел к нему порядком прикипеть. Возможно, на восприятие вещицы влияет немалая стоимость.

— Нет, этот камень нельзя так передать, — успокаивает меня Германыч. — Иначе он потеряет свои свойства. На самом деле, ранее было известно о шести таких камнях. Два из них пытались отнять у владельцев. Ничем хорошим это не закончилось.

— Но вы сами говорили, что с радостью купите его, — напоминаю.

— Это другое, студент, — хмыкает завхоз. — Камни можно продать, их можно добровольно подарить. Непонятно, как сам камень определяет намерение человека, но прими это как факт. Если отобрать или заставить владельца передать, артефакт потеряет свои свойства.

— А если его украдут? — на ум приходит обезьянка-бес.

— То же самое, — говорит Германыч. — Источник превратится в обычный драгоценный камень. Дорогой, да… но просто драгоценный камень.

— Вы же сами говорите, что источник мизерный, — пытаюсь докопаться до сути.

Слова из мужика вытаскиваю чуть ли не силками. Обычно завхоз более словоохотливый и разговорчивыйю

— Да, источник мизерный, — подтверждает он. — Догадаешься сам или мне подсказать?

— Источник… — проговариваю для себя. — Если это источник, значит, через него магия течёт в наш мир? Правильно? — уточняю.

— Да, — соглашается со мной завхоз. — Очень тонким потоком, очень-очень. Любой маг здесь, даже начинающий, в десять раз сильнее как источник.

— Но камень может проводить магию круглые сутки, — продолжаю размышлять вслух. — День за днём, век за веком, в общем, всегда. Да?

— Молодец! — хвалит меня Германыч. — Магию в источнике можно сравнить с каплями в пещере. Одна капля — ничто, мелочь. Приносит с собой мизер известняка, пыль, даже не грамм, совсем ни о чём. Но годами камни промываются, появляются сталактиты, огромные сталагмиты. Если поставить этот камень в комплект вместе с накопителями, особенно с крупными, то примерно за год можно зарядить практически любой накопитель.

— Даже так? — удивляюсь.

— При этом абсолютно бесплатно, — улыбается завхоз. — Задаром. Практически любой из тех, что производятся сейчас государством. Поэтому такие источники стоят только в двух очень важных крепостях. И все они тоже, естественно, принадлежат императору.

Германыч убирает все свои приспособления в небольшую коробку. Пальцы еле заметно трясутся — видно, от эмоций. Не думаю, что мужик расскажет мне абсолютно всё, что знает, но выложит большую часть. Особенно, если не забывать задавать правильные вопросы.

— Что ещё можно сделать с рубином? — интересуюсь.

— Ах, да, — завхоз возвращается из своих мыслей. — Камень можно встроить в любой амулет. Он будет работать всегда, пока существует магия, и пока не разрушится сам материал. Главное — выверить точность чар и логику расположения. К слову, от людей амулет зависеть не будет. Понимаешь, что это значит? — спрашивает мужик. — Хотя ритуалистики у вас пока нет, откуда тебе? — сам же отвечает на свой вопрос.

— Наверное, можно рассчитать ритуал, скажем, на сотню лет, для глобальных изменений? — предполагаю.

— Да! Именно, — Германыч не сдерживает улыбку. — А ты, студент, шаришь. Главный совет — не говори никому, что у тебя есть такая вещь. Не надо. Да, сейчас, лично для тебя, он довольно бесполезен. Но если брать тебя как основателя рода или смотреть в далёкое будущее, то такая вещь — залог больших возможностей.

— Я подумаю над этим, — пока не спешу с ответом.

Желательно пролистать артефактную литературу и побольше узнать об остальных существующих камнях. Уверен, получится докопаться до более интересных фактов.

— В общем, если ты захочешь продать, я буду первым. Ты же помнишь, что дал мне обещание? — напоминает Германыч. — Я заплачу абсолютно адекватную цену — императорскую. Если понадобится, займу любую цену из тех, что император отдал за четыре камня, которые теперь в его личном распоряжении. Цену сможешь выбрать сам.

— Настолько дорогой камень? — уточняю.

— Не знаю, — пожимает плечами завхоз. — Не уверен, что настолько. Император, скорее всего, платил не деньгами. Цена оценочная, не более того.

Германыч тоже не так прост. Стелет гладко, но деньги любит. Расставаться с копеечкой просто так не будет.

— Понял, — отвечаю. — Про обещание помню.

Завхоз ныряет под стойку и достаёт коробочку выложенную синим бархатом.

— На, держи, — говорит мне и аккуратно перекладывает камень в красивую коробочку для ювелирных украшений. — Хорошую вещь нашёл. В комплекте с серебром прорыва, просто замечательно. В общем, мой тебе совет: напрашивайся на личные уроки у Генриха Олеговича. Если у тебя есть талант, то он возьмет. Олегович любит учить ребят. Имеет смысл, — усмехается.

Убираю коробочку в карман.

— Ладно, зато я хотя бы посмотрел, — пожимает плечами завхоз. — И ещё кое-что, стрелок, не активируй камень, пока не поймёшь, нужен он тебе или лучше передать его кому-нибудь другому. Как только ты его активируешь, ценность полностью потеряется, поскольку магия теперь будет идти всегда. Ну, и забрать его сможет практически кто угодно.

— В смысле? — удивляюсь новым вводным.

— В прямом, — хмурится Германыч. — Ты когда его активируешь, камень будет тянуть магию. Свойств уже не потеряет. Те вводные про подарить или продать перестанут действовать. Поэтому не торопись. Кстати, насильно активировать камень тоже не получится, не беспокойся. И имей в виду, что я никому не скажу, что у тебя есть такая штука. Это не в моих интересах, — говорит мужик. — Да и понять, что это такое, сможет далеко не каждый.

— Даже Генрих Олегович? — спрашиваю.

— Что ты, — машет рукой завхоз. — Олегович точно сможет. Ещё, возможно, физрук. Понятно, что я. Пилюлькин, например, не поймёт — слишком редкий пользователь артефактов, не любит копаться в этом. Так что мой рот на замке. Возможно, ты всё-таки решишь его продать. Так, с этим закончили.

— Тогда я могу идти? — уточняю.

— Погоди, стрелок, не торопись, — останавливает меня Германыч. — У меня тоже для тебя новости. Просто ты с ходу со своим камнем набросился, я не успел сказать. Директор попросил передать тебе благодарность. Действительно, на полигоне нашли несколько неактивированных плашек. Теперь мы довольно точно знаем, что искать. Вчера все преподы нивелировали нанесенный ущерб, уже легче. Осталось только найти человека, который все это подбрасывает.

— Думаю, найдём, — заявляю с возросшей уверенностью.

И действительно так считаю. Укрыться в Академии не получится. Учеников не так много, все на виду.

— И я так думаю, — соглашается Афанасий Германович. — Кстати, теперь будет попроще. Дирижабль целый месяц будет ходить пару раз в день.

— Ого. Что-то случилось? — догадываюсь. Расписание обычно меняется только в крайних случаях. Каждый перелет — небольшой, но всё-таки риск.

— А! Ты же еще не знаешь, — усмехается Германыч. Заметно, что мысли о камне его не отпускают, но он честно и очень старательно старается отвлечься. — Ваши спокойные деньки закончились, господа студенты. В замок прибывают новые преподаватели. И наконец-то старшие курсы будут в полном составе.

Раздаётся тихий звон.

— А вот! Уже! — машет рукой завхоз. — Говорят, пора идти принимать первые поставки. Значит, пришёл дирижабль, а с ним, видимо, первая волна новых преподавателей.