Мой Север

Глава 20

Глава 20. Руен, 527 круг Н.Э.

Как бы то ни было, на следующий день я взял сопровождение для себя, припасы для Арлена Борво и его людей, и поехал проводить их в дорогу. Рениец не виноват в том, что привез дурные вести.

Я высказал ему все возможное уважение, настоял на том, чтобы он принял от меня дорожные припасы, и уверил, что при необходимости он может рассчитывать на мое содействие в любом вопросе, не вредящем мне, моему сюзерену и Варнии.

— Ротмистр, ты разобрался с теми, кто пропустил вчера вооруженных ренийцев в поселение? — спросил я Стока, когда мы возвращались в село, проводив ренийцев до кромки леса за Южными воротами.

Видимо, Сток «накрутил хвоста» нынешнему наряду знатно. Дружинники своими действиями напомнили мне военнослужащих Президентского полка России из моей «прошлой жизни». Я лишь усмехнулся про себя: «Какое благотворное влияние на исполнение служебных обязанностей оказывает периодическое вздрючивание. Кто бы мог подумать!»

— Да, господин, разобрался, — повесил голову Сток. — Моя вина…

— Твоя, — перебил я своего главного вояку. — Все, что касается военных вопросов, — это твоя ответственность. Но меня сейчас другое интересует, я тебе вчера говорил.

— Начальника наряда на Южных воротах командира отделения копейщиков, урядника Карислава, и часового на наблюдательной башенке, кирасира рядового Юрайа, я вчера сразу сменил и взял под арест. Провел разбирательство. Злого умысла там нет, господин, просто разгильдяйство.

— Где они сейчас?

— Оставлены под арестом до вашего решения.

— Обоим штраф, а Карислава дополнительно снизить в должности до заместителя командира отделения и в звании — до ефрейтора. О наказании довести до всего личного состава дружины.

— Понял, господин.

— Установи дополнительный надзор за Юрайей: что говорит, как себя ведет. Мне в кирасирах затаившие обиду не нужны, если хоть какие-то сомнения в его надежности будут, переведи его в уланы. Но, в любом случае, на внутренние посты в доме его пока не ставить.

Далее, сегодня же пошли пятерку улан с воздушным наблюдателем на побережье под Добричами. С собой пусть возьмут пару почтовых голубей. В состав этой группы включи человека, знающего грамоту, который сможет написать записку для почтового голубя, если на наши землю нападут. Этот вопрос решишь с кастеляном.

На северо-западной границе наших земель они должны организовать такой же наблюдательный пункт, как и под Бабайками. Сейчас же отзови из патрулирования всех улан и уменьши охрану в Муравках. Пусть временно дополнят наших бойцов своими ополченцами.

— Мы ждем нападения, господин?

— Ждем, — угрюмо кивнул своему другу. — Велика вероятность, что на нас нападет военный отряд из Рении. По суше их можно не ждать: идти огромное расстояние через Кравос долго, опасно, и будет являться поводом для объявления войны между королевствами.

В нынешней ситуации, когда чертог назад подписали столько договоров между Ренией и Варнией, когда решили вопрос о свадьбе нашего короля и их принцессы… Короче, этот вариант можно не рассматривать. А вот нападение со стороны моря, это можно списать на местечковые дворянские разборки.

С моря вторгнуться на наши земли удобнее всего или через устье реки Тихой, или под Бабайками, где очень удобный берег для высадки. По остальному побережью тяжелый для высадки скалистый берег и нет близких к морю деревень.

Поэтому, нам нужны «глаза» в обоих этих местах и возможность быстро прислать сообщение в Оряхово. Укомплектуй оба наблюдательных пункта зажигательной смесью. Если возникнет вероятность захвата воздушных змеев — сжечь их немедленно.

Собирай здесь все наши силы, проинструктируй и пошли гонца в Бабайки, пусть предупредит: если высадится вражеское войско, с которым они не в состоянии справиться, пусть уходят в Оряхово.

С жителями поселений — как обычно: все должны «свалить» из деревень и спрятаться в схронах. Не будут успевать что-то унести и увести с собой, пусть бросают. Нам главное — людей сохранить, остальное — восстановим.

Еще, не по этой теме. На последнем совещании я забыл сказать: на соревнованиях, посвященных празднованию Нового Круга, состязания по метанию сулиц оставить только для гражданских. Среди дружинников эту дисциплину больше не проводить.

В наших подразделениях такое оружие больше использоваться не будет. Все сулицы должны быть сданы в арсенал. А вот для ополченцев это будет очень хорошим решением как для боя в поле, так и для сражения на стенах.

И, Сток, если я вижу недостатки в организации службы, значит их не увидел ты, не увидели младшие командиры, или еще хуже: увидели, но не предприняли никаких мер.

Запомни: дисциплина в войске держится на младших командирах. Ни я, ни ты не можем быть вездесущими, поэтому ты должен плотно работать не только с командирами рот и взводов, но и, в первую очередь, с урядниками и вахмистрами.

— Понял, господин, — Сток понуро опустил голову.

*****

Въезжая во двор дома, я получил новую вводную: из Бабаек прилетел голубь с сообщением, что пришел Омрын со своими тилинкитами и пригнал большой корабль. Вот это новость!!! Неужели балогун Рода Куниц смог выполнить мой заказ и захватить борейский когг?! Настоящий морской корабль?!

Это ведь, какие перспективы у меня откроются для увеличения торговли с теми же тилинкитами! Сколько товара они могут вывезти на своих вонючих байдарах и сколько можно нагрузить на когг!

Я тут же объявил тревогу, вызвал старосту, торгового представителя Алоиза, захватил Стока и Джеймса, и собрал в своем кабинете экспресс-совещание. Представитель Алоиза был уведомлен, что придется скорректировать поставки «аристийского», так как сейчас я буду вынужден передать большую партию груза алкоголя тилинкитам.

Поставил задачу провести работу с торговыми партнерами, чтобы минимизировать финансовые потери из-за частичного срыва поставок, а лучше — вообще их избежать.

Старосте была поставлена задача: поднимать людей, готовить обоз и подгонять повозки к складам под загрузку алкоголем и продовольствием. Стоку поставил задачу готовить к маршу роту копейщиков, взвод стрелков, кирасиров и отдыхающее в селе от патрулирования отделение улан. С собой забрать все имеющиеся армейские повозки и лишь карробаллисту оставить в Оряхово.

Выход к Бабайкам назначил на утро, слишком много предстояло сделать до конца дня. После совещания все закрутилось без моего активного участия. Погрузка, отбор людей и товаров, подготовка вооружения. Озадачил и Агро, повесив на него приготовление к маршу наших доспехов, оружия, боевых и ездовых лошадей.

Сам старался не мешать, присматривая за всем исподволь. Имеется большой земной опыт того, насколько мешает нормальной работе присутствие проверяющего или большого начальника. Вот и не буду без необходимости людей отвлекать.

Засел в кабинете, сначала продумывая предложения, которые буду озвучивать Омрыну. Потом, когда определился с ними, стал ломать голову над правильным развитием своих военных сил.

Вот во время этого размышления в очередной раз пришло осознание того, что меня в любой момент могут убить. Убить, даже учитывая у меня наличие «мегарояля» в виде биофагов.

Из-за этих размышлений очень к месту оказался вчерашний разговор с Ивой. Я позвал ее и еще раз вернулся в разговоре ко вчерашней теме. Совместно решили, что с этого дня Ива перестанет пить противозачаточную настойку Алмы.

Ради чего жить, как не ради детей? А учитывая то, что человек смертен, тем более смертен внезапно, какой смысл откладывать их рождение? Официальные — неофициальные дети, признанные — непризнанные, это все нюансы. Главное, чтобы они были.

Вот и не стал больше откладывать этот вопрос на потом. Всех сборами и подготовкой озадачил, а сам поймал Иву, пробегающую куда-то по коридору, закинул пискнувшую в испуге девушку на плечо и, под незаметные ухмылки слуг и охраны, утащил в спальню.

*****

Общий подъем осуществили, как я и приказывал, еще затемно. Короткие сборы и быстрый марш к Бабайкам. Сколько там до них? Километров 25? Полупереход для кавалерии, далеко не предельная дистанция дневного перехода для гружёного обоза по нормальной дороге.

Дорога, слава Предкам, была нормальная и мы прибыли в Бабайки уже к обеду. Оставив обоз под охраной местного отряда, «рванул» со всеми своими бойцами на побережье.

Пройдя по проходу между скал к бухте, в которой я собираюсь построить защищенный порт своего манора, я замер, глядя с крутого склона на открывшуюся картину. Да!!! Это борейский когг!

В уютной бухте, метрах в тридцати от берега, стоял трехмачтовый корабль. Настоящий, япона-мать, морской корабль! Да, это не фрегат и не клипер. Наверное, он не такой красивый и его тактико-технические и маневренные элементы хуже, чем у них.

Но здесь и сейчас, это — вершина кораблестроения. По сравнению со всеми здешними стругами, лодьями, кочами и, тем более, байдарами, которые сейчас стаей гиен окружали этот великолепный корабль, это… это… даже сравнения не подберу.

Мощный, высокобортный, вместительный. Я не помню всю эту морскую терминологию, чтобы правильно описать стоящий у берега корабль. Читал когда-то много про парусные суда, но такого «рояля», как безупречная память попаданца, мне, к сожалению, не досталось.

Однако, кое-что помню и постараюсь описать то, что я вижу, не как моряк, а как дилетант, понахватавшийся всякого разного. На носу и корме корабля есть высокие надстройки. Вместо рулевого весла есть настоящий… руль? Рулевое перо? Как он по-морскому правильно называется? Вот только не видно отсюда: румпель у корабля или штурвал. Залезу — посмотрю.

На фок-мачте один прямой парус, на грот-мачте — два прямых паруса. Это я сужу по наличию рей. Так ведь горизонтальная здоровенная перекладина называется?

Помню, что весь деревянный набор вооружения парусника называется рангоут, а вся эта куча веревок на мачтах — такелаж. Но как называются отдельные элементы, вообще не помню, хоть и читал когда-то.

Нет, помню, — ванты! И они здесь есть. Они похожи на веревочные лестницы, которые натянуты от мачт к бортам. Растяжки такие, по которым матросы лазят. На обеих этих мачтах есть марсы, это такие корзины для наблюдателей, которые устроены на самом их верху.

На последней мачте, бизани, — парус косой. И это охрененно. Я смогу ходить галсами. Пусть медленно, но я смогу маневрировать и у меня будет больший выбор направления движения, чем если бы я имел только прямые паруса.

У корабля есть бушприт, это такая «оглобля», которая торчит впереди корабля под определенным наклоном. Там тоже предусмотрен парус. И тоже прямой. Как он называется, я не помню. Запомнил кливера, но они по-другому крепятся — от бушприта до фок-мачты. И треугольные такие. А этот — прямоугольной формы и прямой.

Судя по прочитанным когда-то книгам, это поздний когг, если можно дать такое определение. Первые когги были одномачтовыми, с рулевым веслом и намного более примитивным корпусом. Этот же, по нынешним временам, — сказка, а не судно.

Ну все, «терпячка» моя закончилась, надо скорее на берег идти. Не отдам этот корабль никому. Слово сдержу перед Омрыном и выкуплю его, никаких денег не пожалею, но если он начнет ставить абсолютно неподъёмные для меня цены… Лучше пусть так не делает, но, думаю, он правильно оценит, сколько я с собой дружинников взял.

Быстро спустились на берег, на котором меня ждал балогун с частью своих бойцов. Вторая часть виднелась на борту когга. Мои дружинники выстроились за моей спиной, что изрядно взволновало тилинкитов.

Омрын заметно напрягся, так как понятно, что с тем количеством воинов, что я привел, я могу просто отобрать корабль вместе с грузом, частью перебив, а частью разогнав его шайку-лейку. Балогун это видит и все понимает.

Но я свое слово не нарушаю, тем более, что это в перспективе недальновидно. Правда, в какой истерике бьется мой внутренний хомяк, это словами не передать! Изгрыз мне весь организм изнутри и облил это все слезами.

— Приветствую, Могучий, — я сразу приветливо поздоровался, стараясь успокоить балогуна, чтобы не возникло ненужных недоразумений.

Даже скупо улыбнулся военному вождю, чего никогда раньше не делал. Кстати, «Могучий» — это не примитивная лесть. Даже в такой ситуации, когда мне от Омрына очень нужно получить захваченное судно, я не стал бы ронять собственное достоинство.

Просто «Могучий» — это обращение типа нашего «Ваша милость». У тилинкитов так принято обращаться к военному вождю Рода, балогуну. Также, к примеру, как к главе Рода, олори, обращаются «Почтенный», а к старейшине, лори, — «Мудрый». Остальных называют просто по именам.

— Здррав, Шррам. Омррын взял коррабль, о котором ты говоррыл, — приосанился Омрын, но потом во взгляде промелькнуло беспокойство. — Такой?

— Такой! И моё слово крепко, ты знаешь. Я хорошо заплачу тебе, но сначала мне надо осмотреть корабль. Кстати, ты взял пленных?

— Омррын тоже кррепкое слово! Половына взял, половына поррвал ы коррмыть ррыба. Ыды коррабль, смотрры.

Нда, понимает наш язык Омрын прекрасно, да и говорит вполне понятно, но акцент! Рычит как медведь и, хоть убей его, не выговаривает букву «и». Впрочем, среди тилинкитов ее почему-то никто не выговаривает. Лынгвысты, ха-ха-ха!

Разговаривать, после осмотра мной корабля, решили прямо здесь, на берегу. Я вызвал старосту и приказал «накрывать поляну». И нет, спаивать до свинячьего визга, чтобы обмануть Омрына в цене, я не буду.

Технически это можно сделать, но он ведь потом протрезвеет и он далеко не дурак. Не буду я так легко ломать то доверие, что получилось выстроить между нами.

Они мне не друзья. Как можно дружить с людьми, которые считают всех остальных, кроме себя, животными? И соответственно себя ведут. Если бы я мог их всех перебить, то сделал бы это. Имею ввиду не Род Куницы, а вообще всех. Но, к сожалению, не могу. Поэтому сейчас мне выгодно иметь хотя бы один «прирученный» Род.

Вот смотрю опять на корабль и недоумеваю: как тилинкиты смогли его захватить, я представить могу. А как они его смогли сюда пригнать? Хотя… часть команды в плен, ведь, захватили и, видимо, заставили работать на себя. Убеждать-то они умеют, таких мастеров пыток, как тилинкиты, я больше нигде не видел.

Пора на корабль. Захватил подготовленную еще в Оряхово «рулетку», а на самом деле — веревку с метровыми отметками, и с несколькими бойцами, с разрешения Омрына, на одной из байдар «рванул» на когг.

Осматривал корабль, демонстративно не обращая внимания на пленную команду, хотя они всячески старались привлечь мое внимание. Но мне пока надо, чтобы они «помариновались» в неизвестности, так как они мне очень нужны. Сговорчивей будут.

Корабль оставлял впечатление крепкого и построенного не так давно судна. Нигде никакой гнили, правда, и порядка никакого. Но они шли к моим землям под командой тилинкитов, так что, это и не удивительно. Ничего, наведем!

Трюм оказался полон зерном! Вот везучая рожа этот Омрын! Для тилинкитов захватить продовольствие, тем более в таком количестве — большая удача. Я, конечно, имею ввиду растительную пищу. Мясом и рыбой они себя и в своих землях могут обеспечить. Студеное море щедро кормит своих детей.

С помощью одного из бойцов и «рулетки» сделал на корабле примерные замеры. Если сравнивать с «Жемчужиной», чердачным стругом нашего барона, то когг сопоставим с ним только по длине. У струга длина двадцать два метра, а у когга — двадцать четыре. Примерно, естественно.

Зато в остальных размерах, когг полностью превосходит «Жемчужину», а она среди стругов считается одним из самых крупных. Ширина по миделю у когга — восемь метров, а у струга — пять.

Высота борта у когга — более четырех метров, у струга — два. Осадка у струга меньше метра, у когга, если на глазок — метра два. Интересно, какое у корабля водоизмещение? Но это я не определю, надо у команды спрашивать.

Штурвала, к сожалению, не оказалось. Руль поворачивался с помощью румпеля. А я уже губищу раскатал, да так, что она до пояса провисла. Зато приятно удивила кормовая надстройка, в которой была обустроена рубка, где собственно и находился румпель.

Красота, в отличие от струга, где шкипер с рулевым под дождями и ветрами стоят. А здесь — укрыты в помещении, тепло и безветренно. Сверху рубки оборудована боевая площадка для стрелков. На носу судна, кстати, тоже, только немного поменьше.

Вот теперь можно и с экипажем немного поговорить. Предварительно, так сказать. И чтобы пока не обнадеживать их ничем, пусть боятся. И узнать, перед началом торга с Омрыном, что мы имеем.

— Достопочтенный, ради Предков, спасите нас, — в очередной раз обратился ко мне один из пленников.

Низкорослый коренастый мужик с пышными усами и бакенбардами. У них всех, пленных борейцев, были отпущены баки и усы, причем без бороды. Я таких «перцев» на Этерре первый раз наблюдаю.

Здесь народ ходит обычно бородатый или, хотя бы, с усами. На этом фоне я опять выделяюсь, — ни бороды, ни усов. Иногда только дня по три хожу небритый. Убеждаю себя, что замотался с делами, а на самом деле — это лень меня периодически перебарывает.

— Спасите…

Я, наконец, остановился напротив согнанных в кучку пленников и сразу их пересчитал — девять человек. Пожалуй, этот мужчина, кто последний ко мне обратился, самый старший из них по возрасту. Попробую поговорить с ним.

— Кто вы и что от меня хотите? — спросил я выбранного мной для общения моряка.

— Я шкипер этого судна Гелон, а это — остатки моей команды. Мы везли зерно из Баргарда, столицы нашего королевства в Зволен на продажу поморским купцам, — шкипер пытался выглядеть и говорить солидно, но получалось плохо, раздутое от кровоподтеков лицо этому не способствовало.

— Это такой особенный морской город-порт, находящийся на границе Бореи и Помории. Зволен раскинулся по обеим берегам реки Бегей. На западном берегу город принадлежит Помории, на восточном — Борее, — продолжил Гелон.

— Да ты менестрель, шкипер, — усмехнулся я. — Давай без поэтических отступлений, географию я знаю.

— Да-да, достопочтенный, — в волнении зачастил бореец. — Я это к тому, что в Студеное море мы не заходим, ни с кем не воюем. А тут на подходе к Зволену на нас неожиданно напали эти ужасные варвары.

На слова шкипера я только усмехнулся. Нападение для них неожиданность! У нас неожиданность, это когда тилинкиты вдруг отказались от нападения. Конечно, борейцы — морские короли у себя на востоке, но здесь вам не там.

— Они полезли на когг со всех сторон, как пауки, мы не успели ничего толком сделать, — продолжил Гелон. — За считанные минуты перебили охрану, владельца судна, купца Савлия, и половину команды, а нас заставили вести судно сюда.

Господин, это было страшно. Они буквально растерзали наших людей на куски, а с голов сняли волосы вместе с кожей. Я знаю, что тилинкиты ни с кем не ведут дел. Как так может быть, что вы находитесь рядом с ними? Вы нас спасете?!

— Скажи бореец, а зачем я это должен делать?

— Я… эээ…, — «забуксовал» Гелон.

— Шкипер! Ты что, не видишь?! Он такой же, как они!!! — сорвался на визг один из пленников. — Кхек!

Психанувший матрос повис на кулаке одного из моих бойцов. Дружинник бросил его на колени, одной рукой за волосы задрал голову, а второй приставил кинжал к горлу, ожидая моей команды.

Находящиеся на судне тилинкиты расхохотались и весело о чем-то стали переговариваться. Остальные пленники не только не попытались прийти на помощь своему товарищу, а даже отшатнулись от него.

Я с досадой поморщился и жестом дал команду отпустить идиота. Дружинник вздернул матроса на ноги, еще раз смачно пробил ему кулаком в брюхо, бросил обмякшее тело под ноги его товарищей и снова занял место за моим плечом.

— Сколько вас было на судне? — я вернулся к опросу шкипера.

— Хозяин когга и товара Савлий, десяток охранников и восемнадцать человек экипажа вместе со мной. Сейчас в живых осталось девять.

— Может, уже и восемь, — я выразительно посмотрел на психанувшего матроса. — Кормщик?

— Оба живы, вот Олкас и Матасий, — Гелон указал дрожащим пальцем на двух пленников. — Господин, заберите нас у варваров…

— Заберите! — передразнил я борейца. — Я тебе не король тилинкитов, могу только попытаться выкупить.

— Сделайте это, господин, мы отслужим, — приложил руки к груди Гелон.

— И Гнур, он может вам пригодиться, — шкипер покосился на сорвавшегося матроса. — Он отличный моряк и работник, золотые руки. Мы все…

— Посмотрим, — снова перебил я борейца, стараясь их не обнадеживать.

Под молящими взглядами пленников я спустился в байдару и отправился на берег. Пусть пока подергаются, а мне еще тяжелый разговор с Омрыном предстоит.

*****

На берегу из подручных материалов уже были собраны стол и лавки, а бабайковцы под руководством старосты выставили на него обильное угощение. Не пожалели продуктов с алкоголем и рядовым тилинкитам. Правда, накрывать для них ничего не стали, а просто выдали угощение на руки.

Пусть ужираются, где хотят, хоть на берегу, хоть в своих байдарах. Мои дружинники рассредоточились вокруг этого участка берега и контролируют ситуацию, стараясь делать это незаметно и ненавязчиво, чтобы не затронуть «нежные» души тилинкитов.

Рассказ Омрына о захвате борейского когга оказался очень интересным. Тилинкиты провели выдающуюся по своей смелости операцию, пройдя вдоль всего своего побережья и повернув на юг только когда оказались напротив восточного побережья материка. Как раз в самой северо-восточной точке обитаемых земель и находился искомый разбойниками город.

Обойдя ночью Зволен, вошли из Студеного в Борейское море и встали на траверзе борейского берега, подальше от города. Ночью! Дождавшись рассвета, тилинкиты начали выслеживать добычу.

Они находились мористее пути, по которому ходили местные суда, это было мудрое, но очень рискованное решение. С одной стороны — встали так, что их почти невозможно заметить, с другой стороны — испортится погода и все уйдут на корм морскому змею Камауэто*.

* — Камауэто — морская змея. Размер достигает восьми метров. Цвет серый с частыми черными полосами. Питается распространенной повсеместно нерпой, обитающими в северных широтах тюленями, реже рыбой. Агрессивна. При случае без раздумий нападает на человека.

Ареал обитания: Борейское море и Море Камауэто. Практически не встречается в Студеном море из-за низких температур, а в Полуденном море — из-за обитающих там гигантских осьминогов, которые занимают ту же экологическую нишу, что и Камауэто, но являются доминирующим видом в этой нише (к примеру, как хорьки по отношению к крысам).

Низкие байдары тилинкитов были не видны на таком расстоянии, а вот высокие когги борейцев были видны отлично. Высокие и тихоходные, хе-хе. Да и кто бы их высматривал, в Борейском море только один хозяин — сами борейцы.

Но и на старуху бывает проруха, так в этот раз и получилось. Увидев одинокий корабль, подходящий под данное мной в свое время описание, Омрын дал команду атаковать судно. Тилинкиты выскочили на купца, как черт из табакерки. Свирепый и быстрый абордаж оказался успешным. Охрана и половина экипажа вместе с купцом была зверски растерзана.

Судно оказалось захвачено, да еще и с таким ценным для тилинкитов грузом. Как я уже говорил, сельскохозяйственная продукция очень востребована в землях, где царствует Холод.

Человек — не хищник и не травоядное животное, ему необходимо сбалансированное питание. На одном мясе и рыбе, или, в пику этому, на одной растительной пище человеческий организм не получит полноценного развития. На таких диетах может только какая-нибудь Грета Тумберг вырасти, но не нормальный человек.

Показательной жестокой расправой над одним из пленных матросов Омрын принудил остальных выживших борейцев к повиновению. Они увели когг мористее от берега, обогнули Зволен и пошли на Бабайки. И успешно дошли. Как по мне, — эпический поход.

На удивление, мы с Омрыном легко договорились о цене. Наверное от того, что я не жадничал, понимая всю ценность захваченного корабля. Спорить о цене почти не пришлось, зато в полный рост встал вопрос о доставке как груза зерна, так и той груды алкоголя и продовольствия, что я отдавал Роду Куницы за борейский когг.

Но мне было что предложить, так как идея по этому поводу у меня сформировалась еще до того, как я сделал Омрыну «заказ» на подобное судно. Иначе, это было бы настоящим ребячеством.

Заказать дорогущую «игрушку»… зачем? Шоб було? Это не наш путь! У меня есть хорошее предложение для тилинкитов. По-настоящему выгодное как для меня, так и для всего Рода Куниц. Это, конечно, если не брать в учет, что я их целенаправленно спаиваю.

Я предложил Омрыну стать моим дилером на землях тилинкитов. Растолковал ему смысл всей затеи и он с радостью принял предложение. Я же говорил, что Омрын — далеко не дурак, и он сразу понял все выгоды для себя и своего Рода.

Договорились, что сначала мы под охраной байдар тилинкитов перевозим в их стойбище груз зерна, затем вторым рейсом — мою плату за когг. У себя «куницы» готовят место для хранения и торговли моими товарами с другими родами. И я даже помогу стройматериалами, за хорошую плату, конечно. Это еще два — три рейса.

А затем, по готовности тилинкитов к оптовым закупкам, мой когг под совместной охраной начинает курсировать между Бабайками и стойбищем «куниц». У себя Омрын накручивает цену и расторговывается с другими родами тилинкитов.

И все в шоколаде. И прибыль прет, и спаиваивание разбойников увеличивается кратно. А попозже я им еще порошочек от Алмы начну продавать, местный наркотик. Только хорошенько все продумать надо, но «закладочку» я себе уже сейчас поставлю.

Еще несколько кругов назад, когда в Малых Дубках я увидел, какие чудовищные зверства творят тилинкиты, я пообещал, что отомщу. А я свое слово привык держать и теперь планомерно работаю над этим.

*****

С пленными моряками поговорил на следующий день. Они морально были готовы идти ко мне даже рабами, но я предложил для них вариант получше. Финансово для меня менее выгодный, но я захотел получить больше лояльности и большей отдачи от их деятельности. Что не говори, а рабский труд малопроизводителен.

Предложил борейцам выбор: или остаться с тилинкитами, порадовав их своими скальпами (у каждого морского разбойника на поясе висело не по одному скальпу, а верх тотема под черепом куницы вообще утопал в человеческих волосах) и затейливыми ролевыми играми типа «фашист и польская восьмиклассница», или заключить со мной контракт на один круг. Отгадайте с трех раз, что они выбрали?

За этот круг борейцы отработают на своих должностях в экипаже когга и дополнительно выполнят обязанности инструкторов, обучая набранных мной местных рыбаков премудростям парусного флота.

По окончании оговоренного срока и если обязанности по обучению нового экипажа будут выполнены (а это пошло отдельным пунктом), борейцам представится еще одна вилка возможностей: они смогут или продлить контракт, или я их вывезу со всеми заработанными деньгами в окрестности Зволена и там высажу на берег.

Если же не успеют подготовить сменный экипаж, их контракт автоматически продлится до того момента, пока они его не подготовят. Со всеми членами экипажа я заключил письменные договоры в двух экземплярах: один себе, второй моряку, чем произвел на них впечатление и немного успокоил.

Также составил документ в трех экземплярах, которым зафиксировал произошедшее с купеческим судном: один — домой, один — для хранения в каюте владельца, а один — для шкипера или, если шкипер захочет остаться, то для старшего тех, кого повезут в Борею.

Вдруг понадобиться «прикрыть зад», если им выдвинут претензии родственники бывшего владельца когга. Этим впечатлил бывших пленников еще больше, ведь мог бы просто использовать их в качестве рабов, а тут зачем-то беспокоюсь о таких вещах.

С бабайковским эдилом подобрали среди нанятых на когг рыбаков пару подходящих человек, чтобы они в оба глаза следили за борейцами. Проинструктировали их отдельно, чтобы они даже не знали друг о друге. Думаю, так надежнее будет. Об этом же я проинструктировал и урядника, назначенного командиром в отряд охраны когга.

Надо было дать имя своему первому кораблю и я ни задумался ни на секунду, решив назвать именем своей любимой жены Анны. Заказал у местного столяра названия на нос и корму когга и объяснил, в каком месте корпуса потом крепить.

Оформили документы, донабрали экипаж среди рыбаков, загрузили когг водой и продуктами. Отобрал отделение стрелков и отделение копейщиков в охрану на корабль и, наконец, смог отправить всю нашу «сборную солянку» в первый рейс.

Хорошенько проинструктировал старосту Гостомысла, который должен был взять на контроль отправку второго и последующих рейсов, наказал связываться со мной при возникновении любой проблемы или недопонимания, и убыл со своим «похудевшим» отрядом домой.