Мой Север

Глава 15

Глава 15. Зарев, 527 круг Н.Э.

Утро оказалось прекрасным. Я проснулся в одной постели с нереально желанной женщиной и тут же потянул к ней свои загребущие ручищи. Абигейл вроде не расстроилась от такого пробуждения.

Когда мы немного отдышались, девушка заразительно захихикала, а я предсказуемо заволновался. Не такой реакции ждешь от женщины, с которой только что была близость.

— Произошло что-то смешное? — спросил я, не сумев сдержать нотки обиды в своем голосе.

— Да нет, дурачок, — Эбби чувствительно укусила меня за целое, правое ухо.

— Эй-эй! Последнее целое ухо осталось! — деланно возмутился я, а Абигейл снова заразительно захихикала.

— Я, вообще, сейчас о другом подумала, — девушка приблизила ко мне свое лицо, и я снова начал тонуть в ее глазах. — Вчера еще хотела рассказать, да как-то не до того было.

Эбби довольно потянулась и, с трудом сдерживая смех, продолжила:

— Во всех тавернах столицы менестрели поют баллады о северном варваре Сержио. Будто, этот грубый варвар влюбился в нашу нежную и утонченную принцессу, а она — в него, — баронета щелкнула меня по носу. — Как это понимать, варвар?

Пока я пытался придумать, чтобы такого сказать в ответ, Эбби продолжила:

— Поют, что влюбленные сбежали из дворца, так как злобный король, отец принцессы, был категорически против того, чтобы их любящие сердца соединились. Он хотел выдать свою дочь за султана Махаратша.

Но когда он узнал о побеге влюбленных, то приказал закрыть ворота города, запереть все корабли в порту и отправил всю свою стражу на поиск беглецов. Стражники настигли влюбленных в одной из таверн города и приказали молодому человеку сдаться, а принцессе — последовать с ними обратно во дворец.

Принцесса отказалась покинуть любимого, а юноша смело встал на ее защиту против целого отряда воинов короля. В кровавом бою Сержио смог изрубить всех стражников на куски, но и сам рухнул без сил на поле боя.

Вся харчевня была залита кровью, на полу валялись отрубленные головы, куски человеческих тел и внутренностей. После этой страшной резни все стали звать возлюбленного принцессы — Мясник Сержио.

Юноша умирал от ран и принцессе, ради его спасения, пришлось вернуться во дворец и договориться с отцом: король посылает придворных медиков и спасает жизнь Сержио, а принцесса жертвует своим счастьем и соглашается выйти замуж за султана.

Договор был исполнен. И вот, несчастная принцесса ждет встречи с ненавистным султаном, а Мясник Сержио, излеченный придворными лекарями, не находя себе покоя и тоскуя по своей возлюбленной, как неприкаянный бродит по харчевням Люцера, забыв свой холодный Север, хмельные пиры и кровавые схватки.

— Какой феерический бред! — я с трудом поборол изумление. — Принцесса?! Побег из дворца?! Султан?! Это сколько же вина надо было выжрать?!

Абигейл наконец рассмеялась:

— А ведь всего десятица какая-то прошла! Ну что, Мясник, пойдешь сегодня по харчевням, рыдая от несчастной любви?

— Не шутишь? — на всякий случай переспросил я. — Придумала все, чтобы надо мной посмеяться?

На что Эбби весело помотала головой, но потом вдруг погрустнела и начала тихо говорить:

— Вы послезавтра уходите домой, а я так не хочу с тобой расставаться. Но… но иногда мы не в силах поступать так, как хочется нам, и приходится делать то, что полезно для твоего рода, семьи. Мне подобрали выгодную… выгодную для рода Слотен партию. Знатный столичный род, приличное состояние, жених… жених — не урод.

Абигейл тяжело вздохнула, а я испытал гаденькое чувство облегчения. Мне, конечно, безумно хорошо с Эбби, страсть к ней просто сжигает. Но любовь? Та ли это женщина, с которой я хочу прожить жизнь и завести детей?

Если быть перед собой честным, то нет. И дело даже не в нынешнем физическом возрасте моего тела. Мог бы, вернул свою жену Аннушку. И мне бы никто больше не был нужен.

К сожалению, нет такой возможности, но и в этом случае Абигейл, как жена, меня не устраивает. Как бы это вульгарно не звучало, одной постелью семью не построишь.

Пускай, мне не в чем себя упрекнуть: я ничего Эбби не обещал и ни в чем не обманывал. Но то, что она сама завела разговор об отсутствии у нас общего будущего, принесло мне вот это гаденькое чувство облегчения. Как будто я действительно был в чем-то виноват перед девушкой.

— Сюда я прийти больше не смогу, — с печалью продолжила Абигейл. — Сегодня к нашему королю на прием как раз приглашены некоторые члены моего будущего рода и жених, в том числе. Не хочу его сейчас видеть. Пока ты здесь, не хочу.

Но до твоего отъезда еще два дня, и я хочу тебя пригласить сегодняшней ночью к себе. В пригороде у нашей семьи есть охотничий домик, там нам никто не будет мешать. Это будет наша последняя встреча. Больше, до твоего отъезда, мы не увидимся.

— А разве твои родители не будут против и позволят нашей встрече состояться?

— Они будут рады, что я соглашусь с их выбором нового мужа для меня, — усмехнулась Эбби. — Поэтому, разок пойдут навстречу моим желаниям.

— А как мне найти этот охотничий домик? Я же ничего здесь не знаю.

— К вечеру я пришлю сопровождение. Тебя проводят и будут защищать в дороге несколько преданных лично мне воинов. Охотничий домик тоже будет хорошо охраняться, не переживай.

— Я буду счастлив еще раз увидеть тебя, — я снова потянулся к Абигейл.

— Нет, мне пора идти, — девушка ловко выскользнула из моих объятий. — Сделай все свои дела до вечера, я буду тебя ждать.

Она сказала это таким голосом, что мне тут же захотелось, чтобы вечер уже наступил. Вот прямо сейчас, сию минуту! Однако, мне пришлось отпустить красавицу. Я проводил ее мимо Агро, который уже давно не спал, и сейчас, с лицом страдающего Пьеро, натирал мои доспехи.

Надо сказать, что после происшествия в харчевне, опасения по поездке в охотничий домик семьи Слотен у меня были. Вероятность покушения на меня за пределами дворца была выше, чем в оном, но я решил рискнуть.

Как минимум, род Слотен не должен в этом участвовать, иначе зачем бы они оказывали мне помощь после покушения? Станет ли род Везер устраивать на меня второе покушение? Скорее нет, чем да.

Тем более, они должны быть уверены, что я отлеживаюсь после ранений во дворце. И буду в таком состоянии до самого отъезда. Ну и, как последний аргумент, да я потом просто не прощу себе, что упустил возможность еще одного свидания с Абигейл!

Я не представлял, как сложатся предстоящие два дня до убытия нашего Посольства из Люцера, поэтому решил максимально подготовиться за сегодняшний день. И да, что-то я погорячился вчера с девушкой для мальчишки. Совсем сбрендил. Ему же всего двенадцать кругов, так что, обойдется пока. Пусть вон, идет дрова колет, хе-хе.

Приведя себя в порядок, посетив тренировочный зал, я посетил завтрак. К сожалению, мне не дали поесть в «гордом одиночестве». Пришлось «вкушать» в компании наших дворян и целого ряда местных придворных.

За завтраком о дате предстоящего отъезда мне рассказал Элизио Бофремон. Как только я снова появился во дворце, он опять стал «крутиться» рядом со мной. Когда мог подловить, конечно.

Озадачив Агро подготовкой наших вещей к походу, пошел в казармы. Там посмотрел, как обустроен быт моих людей и довел до них дату выхода. Предупредил Матея, чтобы он полностью взял на контроль подготовку людей и имущества, и не ждал от меня дополнительных команд, так как я в то или иное время могу отсутствовать по делам.

А, в крайнем случае, мы можем встретиться даже в порту. Матей заухмылялся, но, наткнувшись на мой взгляд, тут же сделал безразличное лицо, громыхнул по доспеху кулаком и пошел исполнять полученные распоряжения.

Я же еле дождался вечера, бродя в выделенных мне покоях, как тигр в клетке. Даже обед пропустил, реально про него забыл. Баронета неожиданно сильно задела мою мужскую сущность, и я вел себя почти как юноша, коим, по сути, и являлся, если смотреть только на возраст моего физического тела.

Наконец, ближе к вечеру, ко мне зашел лакей и доложил, что ко мне прибыла группа конных воинов и они ожидают меня у дворцовых ворот. Позвал Агро и тот помог мне быстро одеться.

Я весь день решал, в чем мне ехать. Надевать ли броню, или ехать в «парадно-выгребной» одежде. Опыт и здравый смысл твердили мне, что надо надеть доспехи. Мне будет безопаснее, а на мнение местных дворян нужно наплевать.

Я — варвар из дикой северной провинции! Может, я даже сплю в броне? Кто что-то против имеет?! Заходи — не бойся, выходи — не плачь! Но, с другой стороны, если я нацеплю на себя поддоспешник и броню, то, пока доберусь до охотничьего домика, буду вонять, как кабан.

Мне очень не хотелось, чтобы Абигейл чувствовала ко мне отвращение и, после долгих раздумий, я все же решил ехать бездоспешным. Ехать придется верхом, поэтому взял привычные шашку и вакидзаси.

Перед уходом достал шкатулку, которую взял с собой для возможных подарков. Вот и появилась причина в нее залезть. Выбрал для Эбби лучшее, что у меня с собой было: золотое кольцо с алмазом, очень тонкой работы. Хочется показать, хотя бы подарком, насколько я ценю то, что сейчас между нами происходит.

Еще подходя к кованым решетчатым воротам, заметил сквозь них десяток кавалеристов в цветах Слотен и одну свободную лошадь. Ничего себе, мне сопровождение выделили! Подошел к ним и на встречу мне спешился десятник.

— Приветствую вас, — поклонился командир кавалеристов. — Достопочтенная Абигейл Слотен приказала сопроводить вас в охотничий домик семьи. Вы едете?

— Да, — коротко ответил десятнику и взлетел в седло незанятой лошади.

В городе мы могли передвигаться только шагом, лишь изредка переходя на рысь там, где улицы были относительно свободны от пешеходов, всадников и разнообразных повозок.

До выезда из города добирались ощутимо долго. Особенно такое впечатление сложилось у меня, так как к Эбби лично я готов был лететь галопом. После пересечения городской черты мы ускорили свое движение.

Отметил, что за городом местные конным маршем шли примерно так же, как ходим мы в Варнии. Один километр шагом — за десять минут, один километр рысью — за пять минут.

Все примерно, конечно, ни часов у меня нет, ни километровых столбиков на дороге. Вот, кстати, когда-нибудь дойдут руки и заведу у себя в маноре фиксацию расстояния на дорогах. Еще и милорда на это дело подобью.

Вот таким маршем мы прошли по торной дороге километров десять, потратив на это, примерно, час с четвертью. Затем свернули на узкую лесную дорогу и километров шесть двигались еще по ней.

Тут пришлось идти медленней и на лесной дороге мы потратили примерно час. Несмотря на то, что все мои мысли уже были в охотничьем домике, я не забывал осматриваться на предмет слежки. Но ни в городе, ни, тем более, за городом, я никакой слежки не заметил.

Вот показался и так называемый «охотничий домик». На самом деле, это оказалось целым подворьем, в центре которого высился двухэтажный каменный дом. Каменный!

Все подворье огорожено высоким деревянным забором, по углам которого стоят деревянные же башенки. Внутри обширного подворья свободно разместился целый ряд жилых и хозяйственных построек. Чтоб я так на охоту ходил! Ха!

На башенках и воротах — охрана, службу «бдят». Нас заметили издалека, легко идентифицировали и заблаговременно распахнули перед нами ворота. Оценив количество охраняющих подворье бойцов, я окончательно успокоился.

Абигейл ждала меня на втором этаже «охотничьего домика», внутренние помещения которого были украшены охотничьими трофеями. Полы комнат были застелены шкурами, а на стенах красовались головы убитых животных.

Несколько слуг сервировали стол в комнате с камином и ушли на первый этаж. На всем этаже остались только мы с Эбби. Бойцов вообще в доме не было. Вся охрана была сосредоточена вне дома. Хороший момент для подарка.

— Эбби, я хочу, чтобы у тебя что-то осталось на память обо мне. Возьми это колечко, — я вложил в дрогнувшую девичью ладошку свой подарок. — Конечно, оно не в состоянии полностью передать то, что я к тебе чувствую. Но пусть, хотя бы, останется, как память о тех прекрасных мгновениях, которые у нас с тобой были.

Что сказать? Это был незабываемый вечер и чудесная ночь. Я ничуть не жалею, что рискнул и приехал сюда. Зная, что завтра уеду и больше, скорее всего, никогда не увижу Абигейл, я просто не мог от нее оторваться. Не знаю, с чем это можно сравнить. С одержимостью? С наркотиком? Но я никогда не пробовал наркотики и не был ничем и ни кем одержим.

Чертово утро наступило очень быстро. У меня такое ощущение, будто я приехал в этот дом всего пару часов назад, а уже пришло время расстаться. Что я, что Эбби, мы оба не хотели устраивать тяжелых проводов.

Абигейл отдала указание готовить вчерашний десяток к обратной дороге в город. Молча, почти не разговаривая, позавтракали, она быстро поцеловала меня и мы вместе спустились во двор.

Воины были готовы, а конюх приготовил свободную лошадь для меня. Я коротко поклонился хозяйке, запрыгнул в седло и, не оборачиваясь, выехал за ворота подворья.

Шли тем же темпом, что и по маршруту к «охотничьему домику»: аллюр один и два креста*, которые сменяли через каждый пройденный километр. Лесная дорога не позволяла идти даже колонной по два, и мы вытянулись вереницей, глядя в затылок друг другу.

* — аллюры: один крест — шаг, два креста — рысь, три креста — галоп.

Сопровождающие меня воины разбились на две половины. Одна пятерка шла впереди, а другая — позади меня. Конные воины семьи Слотен (или рода, меня не просвещали по этому поводу) настороженно осматривали окрестности, сжимая в руках бесполезные в лесу кавалерийские копья.

Несчастье произошло перед выездом на торную дорогу к городу. Опасность я каким-то непредсказуемым образом почувствовал за пару секунд до нападения. Тревога кольнула в сердце и я, обеспокоенно завертев головой, увидел встающих из травы лучников.

Видимо, по какому-то общему сигналу, который я не уловил, по обе стороны дороги поднялись, лежавшие до этого в высокой траве, лучники. Одетые в легкий кожаный доспех, покрытые зелеными накидками с капюшоном, они были до этого самого момента невидимы с дороги.

В те секунды, что лучники становились на колено, изготавливаясь к стрельбе, я успел ткнуть пятками в бока своей лошади и сравняться с впереди идущим всадником. В момент, когда засвистели стрелы, я уже свесился с седла между своей лошадью и лошадью настигнутого мной бойца.

Хотел бы сказать, что меня это спасло, но, похоже, целили преимущественно в лошадей. Я еле успел вывалиться из седла на землю, чуть не получив копытом от раненной лошади. Вокруг царил ад! Надрывались в крике раненые и умирающие лошади, матерились бойцы сопровождения, шипели в воздухе сыплющиеся на нас со всех сторон стрелы.

— Все ко мне! — заорал десятник. — Ставь щиты в круг!!!

Десятник подскочил ко мне и постарался закрыть нас щитом. Верхом уже никого не осталось, лошади были или перебиты, или, получив ранения, разбежались по лесу. Из десятка сопровождения к нам, прикрываясь щитами, стекались шестеро бойцов. Трое воинов к этому моменту уже были убиты.

Я завертел головой, пытаясь оценить обстановку. Все плохо! Я не смог посчитать нападавших, но их было больше, чем нас, и они окружают нас со всех сторон. Маленьким кольцом вокруг меня стоят бойцы, пытаясь прикрыться сами и прикрыть меня щитами от обстрела.

Стрелы сыплются на нас густо, пока, впиваясь в щиты, но дело времени, когда они проникнут в не такие и маленькие лазейки в нашей защите, и продолжат собирать кровавую жатву.

Если просто продолжим стоять, нас тупо расстреляют, даже не дав нам возможность вступить в ближний бой. Надо попытаться прорваться, тогда хоть какой-то шанс появится.

— Надо идти на прорыв! — крикнул я десятнику. — Уходить вглубь леса, иначе нам конец!

Пока воин раздумывал, один из бойцов получил стрелу прямо в лицо и завалился на дорогу, выронив щит и копье. Стрела прошила скуловую кость и подарила воину моментальную смерть, а десятник наконец принял решение.

— Вы, двое, по бокам от меня, господин — за нами! Остальные прикрывают с тыла и флангов! — заорал десятник, выстраивая оставшихся в живых и нацеливая их в сторону одной из обочин.

Я тут же шагнул к убитому воину, его щит забросил за спину, а в руки крепко ухватил копье. Ему это оружие уже не понадобится, пусть теперь послужит мне. Тем более, что в отличие от окружающих меня бойцов, на мне нет доспеха.

Благо еще, пояс оттягивают шашка и вакидзаси, но из защиты — абсолютно ничего! Теперь вот хоть спина будет прикрыта. Все-таки, я ошибся, надо было к Эбби в доспехе ехать!

— Пошли! — скомандовал командир моего сопровождения и мы бросились на осыпающих нас стрелами лучников.

Десятник бежал медленно, позволяя остальным не отставать и выдерживать хоть какое-то построение. Он укрывался щитом и пригибался на бегу так, чтобы спрятаться от стрелков, как можно сильнее.

Справа и слева от него, поддерживая мини-шеренгу, повторяли все его действия, как близнецы-братья, назначенные им бойцы. Я бежал сразу за ними. Справа, слева и сзади меня было еще по одному человеку. Их главная задача — прикрытие нашей группы от стрел. Каждого — со своей стороны.

До определенного момента план работал, но, когда мы уже почти достигли лучников, бегущий справа-впереди меня боец получил стрелу в ногу и «полетел» на траву. Почти одновременно раздался вскрик бегущего позади меня воина, и я получил сильный толчок в спину.

Это меня и спасло. Куда бы мне попала стрела: в грудь, горло или лицо, я ручаться не могу, но после толчка в спину я «нырнул» вперед и получил стрелой касательный удар по своей многострадальной черепушке.

Удар я «словил» сильный. Ощущение такое, как будто отправили в нокдаун на ринге. Сознание не потерял, но «поплыл» и в глазах потемнело. На грани от нокаута прошел.

Не сумев удержаться на ногах, упал на землю. Когда в глазах немного прояснилось, я, нашарив руками валявшееся рядом копье, вскочил на ноги. Прошло всего несколько секунд, но вокруг меня уже шел бой. Мои сопровождающие рубились с лучниками. Глаза начала заливать кровь из рассечённой на голове кожи. Я протер лицо рукавом.

Наши враги, к сожалению, были вооружены не только стрелковым оружием: у каждого был либо боевой топор, либо короткий меч. А еще нас должны догонять те, от которых мы оторвались у места засады. Я повернулся в сторону дороги…

— Ааа! — мощный удар в правое плечо заставил меня развернуться вокруг своей оси.

Я не смог сдержать крик и выронил копье. Вражеская стрела все-таки нашла меня. Сквозь ослепившую меня, словно вспышка магния, боль, я смог понять, что чертова стрела пробила мне плечо насквозь, и меня тут же отвлек десятник.

— Господин, бежим! — заорал он, хватая меня за здоровую руку. — Скорее, бежим!!!

И я побежал. Сквозь мутную от слез и сильной боли пелену осознал, что со мной бегут всего два бойца, десятник и еще один воин. А позади остаются звуки затихающего боя.

Насколько позволяла моя скорость, мы удалялись от места боя в глубину леса. Когда мне показалось, что мы немного оторвались, я остановил своих соратников.

— Десятник, — обратился я к командиру моего сопровождения. — Надо вытащить стрелу. Срежь наконечник и выдерни эту хрень у меня из плеча.

— Господин, — в лице воина читалось сомнение. — Может, пока не трогать? Вдруг, кровь сильно пойдет?

Я разговаривал с командиром сопровождения, а второй воин внимательно всматривался в ту сторону, где остались наши враги. Может, десятник и был прав, но, во-первых, я был уверен, что биофаги с кровотечением справятся, а во-вторых, я не знаю, что будет через минуту.

Слишком быстро люди вокруг умирают. Останусь один, кто мне потом эту стрелу из плеча вытащит? Я сам не смогу. В моменте я на что-то подобное способен. К примеру, сломанные в драке пястные кости я сам себе вправлял. Но это сразу после перелома, пока еще в крови адреналин бурлил.

Думаю, если бы упустил несколько минут, все! Я бы сам ничего не смог сделать, пришлось бы просить помощи. Не знаю, смог бы что-то сделать со стрелой сразу после того, как ее «словил», но сейчас я до нее даже дотронуться не могу.

— Режь быстрее, пока погони нет, — повернулся я правым боком к десятнику. — Давай!

Воин еще секунду подумал, потом выхватил нож, срезал с ближайшего дерева кусок ветки и протянул мне:

— Сожмите в зубах.

Я немедленно последовал его совету, а десятник обрезал мне одежду вокруг входного и выходного отверстия раны и, взявшись за древко, начал срезать наконечник стрелы.

— Ууыы-ыы…, — не в состоянии сдержаться, я выл сквозь сжатые зубы, стараясь хотя бы делать это не очень громко.

Стыдоба. Я уже десятки раз видел, как местные переносили подобные моменты, как без анестезии обрабатывали и зашивали раны, как вправляли кости. Они переносили эти моменты очень мужественно.

И, по мне, такие люди заслуживают большого уважения, пускай они не умеют писать или читать, или не умеют пользоваться вилкой. Лично я в эту минуту, по сравнению с ними, выглядел позорно.

— Ааа!!! — десятник рывком вытащил избавленную от наконечника стрелу из моего плеча и я, выронив ветку изо рта, заорал.

— Враг! — наблюдающий за лесом боец указал рукой на заросли, где вдалеке показались мелькающие между стволов деревьев силуэты.

— Предки! Надо повязку наложить, — крикнул десятник, с досадой глядя на мою рану.

— Не надо! Бежим! — я повернулся в обратную сторону от набегавших преследователей и припустил по лесу.

Даже рана стала меньше болеть! Через несколько секунд меня нагнали оба моих соратника. Они также забросили за спину щиты и теперь бежали рядом, стараясь меня не обгонять.

В этом лесу подлеска и кустов было мало и бежать мешала только путающаяся в ногах трава. Я бежал и бежал, стараясь не думать ни о чем, кроме как о том, чтобы, не дайте Предки, не споткнуться. Не споткнуться и не сбить дыхание.

Но это-то я умел очень хорошо. Еще в «прошлой жизни» эту науку стали вбивать в меня еще на стадии «абитуры» при поступлении в военное училище. Бег, кроссы, марши. Все это вбивали на «абитуре», вбивали на КМБ*, вбивали каждый год моего обучения в общевойсковом училище.

* — курс молодого бойца.

Еще повезло, что бойцы, которые оказались волею случая рядом со мной, были отлично физически подготовлены. Они ничуть от меня не отставали, периодически оглядываясь на преследователей. Я, конечно, был ранен в отличие от них, но все равно молодцы.

Те, похоже, нас еще не увидели и шли либо по следам, либо загоном в ту сторону, куда мы от них убежали. Я уже стал надеяться, что мы оторвемся от врагов, когда сзади послышалось азартные крики, а потом и улюлюканье. Лица моих соратников помрачнели. Мы еще продержали такой же темп около получаса, когда сзади в мой щит ударили стрелы.

— Господин, уходите. Пусть благоволят вам Предки, — тяжело дышащие воины остановились, перевесили щиты со спины на руку и развернулись к приближающимся к нам преследователям.

Я приостановился, коротко поклонился этим Воинам, развернулся и рванул по лесу еще быстрее. Как мне оценить свой поступок? Может, мне надо было остаться с ними и принять смерть?

Или все-же лучше постараться выжить и потом отомстить за это нападение, за смерть этих мужественных воинов? Потом разберусь. Сейчас надо не упустить предоставленный мне шанс, раз уж я все-таки ушел.

Лес изменился. Деревья стали реже, а трава короче, перестав цепляться мне за ноги. Я, наконец, смог перейти на нормальный стайерский бег, ну, на том уровне, который смог освоить.

Бег стал стелящимся, когда ступни, в отличие от спринта, высоко над поверхностью не поднимаются, а как бы стелются над поверхностью. Дыхание перевел на «четыре шага»: четыре шага на вдохе через нос, четыре шага на выдохе через рот.

Четыре шага на вдохе… четыре на выдохе… четыре на вдохе… четыре на выдохе. Дыхание успокоилось и выровнялось, я вошел в ритм и быстро заскользил между деревьями. Хрен им теперь, а не Серёга Камышев! Никто здесь бегать так, как я, не умеет. Они настолько же хуже меня в беге, насколько я хуже их в верховой езде.

Вот, вроде уже несколько лет прошло, как я здесь, а все равно на лошади хуже местных езжу. Держусь в седле не как собака на заборе, конечно, но не кентавр… не кентавр.

Однако, расслабляться не надо. Моему бегу сильно мешает рана, благо кровотечение почти сразу остановилось. Ранена, конечно, не нога, но боль все равно сковывает движение. А при беге важно, как двигается все тело, в том числе руки.

У меня же правая рука висит плетью, а левой держу пояс с мечом и шашкой. Уже давно его снял и теперь: то заброшу мечи за здоровое плечо, то тащу в руке. Так-то вакидзаси бегу не мешал, а вот шашка путалась в ногах сильно. Пришлось импровизировать.

В общем, это шанс преследователям все-таки дает, хотя у них тоже руки не пустые. А, не дайте Предки, к погоне подключатся конные… Вот поэтому я сейчас и бегу так, как не бегал никогда в своей жизни.

Вот хрен меня понес на это свидание! Кролик озабоченный! Валялся бы сейчас в спальне или Агро гонял в тренировочном зале, проклятье! Все беды от баб… и… эх… и без них жизни нет. Даже представлять такую жизнь не хочу.

Вот с такими полубредовыми мыслями я неожиданно выскочил на берег большой реки. Сколько я бежал? Долго, очень долго, даже я сильно устал. Я выронил пояс с клинками и согнулся, опершись здоровой рукой о колено.

Чувствую, как «горят» легкие и воздух с хрипом вырывается из горла. Все также, не разгибаясь и стараясь восстановить дыхание, я завертел головой, стараясь понять, где я.

Определиться оказалось легко. Слева, вверх по течению, километрах в трех виднелась прибрежная деревенька. Справа, вниз по течению, я рассмотрел поднимающиеся вдалеке строения большого города.

Вне всякого сомнения, я стою на берегу Некки, а этот город — Люцер. Вообще без вариантов. Уже восстановив дыхание и выпрямившись, я еще раз внимательно огляделся.

Погони пока не видно, на реке ни одного суденышка, а вот в полукилометре вниз по течению, на берегу лежит лодка, в которой копаются две фигурки. Это удача и отличный шанс добраться до города с комфортом, и улизнуть от погони. Я почему-то уверен, что они не бросят преследование.

Надо только, чтобы удача от меня не отвернулась и эти люди не уплыли до того момента, пока я до них доберусь. Приняв решение, я сначала подошел к реке и умылся. Хорошо чувствовал, как подсохшая кровь стягивает кожу на лице, представляю, как я сейчас выгляжу. Как смог, привел себя в порядок и снова побежал. Беги Серёга, беги. Хе-хе.

Принял в сторону от берега, чтобы люди у лодки меня не заметили раньше времени. Не дайте Предки, увидят, испугаются, запрыгнут в лодку и «дунут» от меня так, что буруны поднимутся, как от моторки, и волосы назад.

Чуть не добежав до рыбаков, а это были именно они, рядом с лодкой лежали вентери, а сами рыбаки разбирали небольшой бредень, я остановился и отдышался. Придя в себя и с трудом надев пояс с мечами, вышел на берег.

Рыбаки, мужчина в возрасте и парень кругов четырнадцати, испуганно на меня посмотрели и поклонились. Хоть и выглядел я сейчас непрезентабельно, но мечи на поясе и золотые перстни на пальцах сразу поясняли «ху из ху».

— Не бойтесь, — я постарался говорить спокойно и уверенно. — Я хочу нанять вас, чтобы вы доставили меня в порт Люцера на мой корабль, заплачу шестьдесят ассов. Если довезете быстро, то восемьдесят.

Я могу им и больше заплатить, но ведь не поверят, испугаются. Поэтому надо выбрать правильную цену: и привлекательную, и недостаточно высокую, чтобы мне поверили.

И шестьдесят, и восемьдесят ассов — очень хорошая цена за несколько часов работы. Даже для двоих. Зарплата за целый день чернорабочего в городе — десять ассов, кровельщика — двадцать ассов, мастера плотника — тридцать ассов, мастера каменщика, а это «белая кость» среди ремесленников, — сорок ассов.

Мужчина недоверчиво на меня посмотрел, но глянув в глаза, тут же опустил голову:

— Как прикажете, гошподин. Вше шделаем шо вшем ушердием.

Ну да, лучше не выпендриваться. Я могу и приказать, и лодку забрать… и убить. Такая здесь жизнь. Вира за убийство примерно одинакова по всей Этерре — двадцать аурисов, или двадцать коров, или четыреста овец. Могу себе позволить, если припрет.

Но это — если для истца все звезды счастливо сложатся, а так — попробуй, посудись. Цельный рыбак супротив баронета! Конечно, это я так, теоретически. Я, конечно, не очень хороший человек, но убивать без весомой причины никогда не стану.

Пока парень прятал в траве вентери, мужик стащил лодку на воду, уложил на корме бредень и накрыл его куском рогожи.

— Пошалушта гошподин, шадитешь, — прошамкал рыбак, поклонился и показал двумя руками на устроенное сиденье.

Я забрался в лодку, рыбаки столкнули ее в реку и заскочили в нее сами. Банка* в лодке была одна, поэтому гребли рыбаки по очереди, сменяя друг друга. Погоня меня страшила и я пристально всматривался в покинутый нами берег, но так и не увидел преследователей.

* — Банка (морск. термин) — в нашем случае, сиденье для гребцов в шлюпке.

Постепенно я позволил себе немного расслабиться, старался только не задремать. Бережённого Предки берегут… До Люцера оказалось далековато, но мы шли вниз по течению, а рыбаки очень старались.

Пока мы сплавлялись, пришла в голову мысль: а как получилось, что еще вчера в тренировочном зале мне явственно не хватало выносливости? Я потел и задыхался после недавнего восстановления от ранений, а сегодня я бежал как кенийский стайер?

Как это может быть? Объяснение я нашел только одно, — опять помогли мои «рояльные» биофаги. В большом долгу я перед Смотрителем портала и расплатиться, скорее всего, мне случая не приведется. А если Мирослав Александрович еще и сына моего сюда переправит, то я…. да все, что угодно, готов буду для него сделать.

Ладно, вернемся к биофагам. Действительно, если они справляются с заражениями и всякой другой заразой, то почему не могут вывести из усталых мышц молочную и какую-то там еще кислоту, из-за накопления которых мышцы и устают?

Не помню я названия второй кислоты, а там, кроме этих кислот, еще какие-то элементы есть, что за борьбу с усталостью отвечают. Вот они, эти элементы, как раз нужны, и их истощение приводит к усталости.

Названия этих элементов, как и второй кислоты, я не помню, но это и не важно. Регулировка биофагами «кислотно-щелочного баланса» в организме вполне объясняет то, почему я смог так хорошо держаться при беге.

Но ничего не берется из ниоткуда, биофагам надо откуда-то брать «строительный материал» для организма. Я это хорошо понял, когда выздоравливал после схватки в харчевне.

Получается, если бы я в тренировочном зале перетерпел накатившую слабость, то биофаги помогли бы мне восстановить выносливость. Но сделали это за счет резервов организма, которые по умолчанию конечны.

Отсюда вывод: спасательный резерв у меня есть, но использовать его надо только в крайних случаях, не злоупотребляя возможностями. А потом сразу восполнять потери.

Пока витал в своих мыслях, общими усилиями обоих рыбаков, течения реки и, самое главное, без приключений, мы до порта и добрались. Еще даже темнеть не стало. Я легко нашел взглядом нашу «Жемчужину» и велел править к ней.

На струге царила суета, шла погрузка. При приближении к судну я услышал знакомый голос Блума, шкипер привычно гонял матросов, костеря их причудливыми матерными загибами.

— Шкипер, господин в лодке! — голос рулевого Торбена перекрыл даже вопли Блума.