Мой новый мир

Глава 29

— Зайди ко мне! — приказал вышедший на связь Ларг и тут же ее разорвал.

Наверняка ему на меня нажаловался Гордой. Я знал, что он это сделает и сознательно пошел на обострение отношений. Лучше было выслушать внушение от отца и поругаться с дядей, чем усиливать его в ущерб собственной безопасности. Одно время мне показалось, что мы с ним найдем общий язык. Если бы не это, хрен бы он от меня получил, а не оружие! Но сейчас повод для обиды появился у отца: я знал о начале войны и, вместо того чтобы обо всем доложить, помчался обедать. Ладно, пусть все идут лесом: пока не доем обед, с места не сдвинусь!

— Кто–то вызвал? — проницательно спросила сестра.

— Если бы у меня было больше честолюбия, послал бы всех далеко–далеко, — мечтательно сказал я. — Знаешь, я ведь сегодня убил Салея и вполне мог занять его место, сил на такое хватит. А здесь пусть как хотят, так и отбиваются.

— И меня бы бросил? — наполовину в шутку, наполовину всерьез спросила Лара.

— Тебя, сестренка, я бы взял с собой, — улыбнулся я ей. — И завалил бы сладостями и патронами, чтобы не вернулась к отцу.

— Хватит есть, — поторопила она меня. — Не нужно злить отца. Через час принесут ужин, а ты так наедаешься. Пойдем, я тебя провожу и поприсутствую при разговоре. При мне отец тебя убивать не будет.

Когда мы переступили порог кабинета, увидели, что рядом с отцом сидел Герт.

— Вся семья в сборе, — констатировал я. — Приношу извинения в том, что не пришел раньше. Так получилось, что пришлось пропустить обед…

— Тебе бы только жрать! — неожиданно грубо сказал брат. — Что ты сказал дяде о войне?

— Я тебе оттоптал ноги? — спросил я. — В чем причина злости? Или ты мне хамишь просто так от дурного настроения? Был бы ты магом, знал бы, как тяжело долго не есть.

— И ты еще спрашиваешь! — зло сказал он. — Я оповещал графов о сборе, а когда они собрались, ты их отпустил! А теперь эти слухи о войне!

— Никто из них не собирался воевать, — спокойно возразил я. — Мне так и сказали, что разборки с Салеем — это наше личное дело. Они уже начали разъезжаться, я это бегство только ускорил. Отец не смог найти для них слов, а все мои доводы разбивались об их нежелание драться. Надо было дождаться тебя? Дядя — сволочь — играет в свои игры и пальцем о палец не ударил для того чтобы помочь семье. У нас уже был разговор о том, что жрецы должны объяснять народу, что происходит. Напомнить, что он тогда сказал? Я, говорит, подумаю, что должны проповедовать жрецы, а потом все сделаем. И что он сделал?

— Ты из–за этого отказал ему в помощи? — спросил Ларг.

— Я ему не отказал и теперь об этом жалею, — ответил я. — Оружие его братство получило, ухаживать за ним и стрелять их тоже научили. А больше я приказал ничему их не учить и гнать в шею! Я и в своем мире жрецов не любил, и здесь они ничем не лучше.

— Слишком ты стал смелый, — сказал Герт. — Смотри, как бы дядя за тебя не взялся.

— Руки коротки, — насмешливо сказал я. — Вся жизнь на вашей земле перевернулась с ног на голову, просто вы этого еще не успели заметить. Войска Салея разбили всех, кого мог против них выставить Дорин, убили его самого и захватили Алтумар. Но они слишком увлеклись грабежами, а тут очень кстати подоспело отправленное мной оружие. Оно попало к Пару, который с его помощью по частям разбил победителей. Другая часть войска Салея два дня назад перешла нашу границу. В ней три тысячи бойцов, и у трети из них имеется новое оружие. Тысяча винтовок — это огромная сила, которой нашим баронам просто нечего противопоставить. А если учесть, что в войске много средства для быстрого разрушения крепостных стен, захват всех наших земель, кроме севера, это только вопрос времени, причем очень небольшого. Дней через пять у нас появятся первые беженцы.

— Убил бы Салея! — с ненавистью сказал Герт. — Гаденыш!

— Я его уже сегодня убил, — сказал я. — Толку–то! Большинство саев трудно заставить воевать, но, когда они втягиваются в войну, остановить их еще труднее.

— Как ты его мог убить? — спросил отец.

— Есть способ перемещаться каналами в этом мире, — нехотя сказал я. — Я вместе с командой наемников вышел на площади перед дворцом, захватил его и расстрелял Салея. Заодно забрали его советника из темноглазых, от которого узнали много полезного. Салей сам поддерживал канал на Землю, поэтому сейчас связь обрезана. Мне осталось наведаться в одно место, чтобы освободить мага тройки Серпея. Тогда никто не сможет к нам прийти даже неполноценным каналом.

— Я не понимаю дядю! — сказала Лара. — Чего он добивается? Ты не мог об этом не думать, Кирен!

— Я думал, — кивнул я. — И даже кое до чего додумался, жаль только, что поздно, а то бы он у меня и стрелянного винтовочного патрона не получил.

— Говори до конца, если начал, — сказал Герт. — Лично мне ничего в голову не приходит.

— Гордой очень властолюбивый сай, — начал я объяснять пришедшую мне недавно в голову мысль. — По традиции вся власть сосредоточена в семье и у нас делится между двумя братьями. Но отец младше его, мягче характером и привык во многом уступать. Может быть, я не совсем прав, но до моего появления правил фактически дядя. Первый раз он получил отказ, когда захотел от меня избавиться. Потом мне дали большие полномочия и право делать то, что он в глубине души считал подрывом основ вашей жизни. Авантюра Салея и вмешательство пришельцев из другого мира заставили его смириться с моими новшествами.

— Можешь говорить короче? — поторопил меня Герт.

— Если совсем коротко, то он хотел, чтобы мы все оказались в глубокой заднице. Все, кроме него. Скомпрометировав Повелителя и его сыновей, представив их виновниками всех бед, он мог подгрести под себя всю власть и править единолично, совмещая в себе светского и духовного владыку.

— Что за чушь! — возмутился Герт. — Такого никогда не было!

— У вас раньше много чего не было, — возразил я. — Пришла пора перемен. Даже такой консерватор, как Гордой, это понял. Рушится старый порядок, и сохранить прежний уклад жизни не получится. Пришли чужаки, начались войны, а на юг наступают чудовища. Я говорил с молодым бароном Рохом, так он признался, что уже и у них видели одну тварь. А с точки зрения Гордоя это довольно здравая мысль. Кто может лучше править, чем тот, кто является хранителем традиций и божественных откровений? А для вас эта мысль непривычна, потому что подобного раньше не было. В моем мире святоши уже брали власть.

— И как же он думал выиграть? — в первый раз спросил Ларг. — Ведь мы все проиграем.

— Я думаю, что он просто не ожидал войны таких масштабов, — сказал я. — Он мне верил, но с оглядкой, считая, что я сильно преувеличиваю опасность. Наверное, хотел бросить на неприятеля мою дружину и нашу гвардию и ценой их гибели его ослабить, а потом добить силами братства. Эдакий спаситель Ольмингии. Когда мы с ним говорили, он в первую очередь вспомнил о дружине и высказал неудовольствие тем, что вооружили стражу.

— И что будем делать? — спросил Герт. — Скажи, если такой умный.

— Шанс победить есть, — начал я. — Для этого нужно собрать больше сил, а потом уничтожать отдельные отряды противника. Так в Гардарии действовал Пар, и у него все прекрасно получилось. К столице противник подойдет только через десять дней, а то и позже…

— Отдать на разграбление всю Ольмингию и отсиживаться в столице? — с презрением сказал Ларг. — Я не могу так поступить!

— А почему? — спросил я. — Все сочли нормальным нам отказать, а вы хотите повести гвардию в самоубийственную атаку. Этим вы никому, кроме противника, не поможете. Добив вас, враги будут без спешки грабить и разорять все наши земли. И потом кто говорит, что нужно сидеть в Ромаре до конца? Лично я такого не предлагал. Дней пять собираем все силы, а потом выходим навстречу уже распавшейся на отряды и привыкшей к легким победам армии Дарминов и начинаем их бить в хвост и в гриву!

— А что, нормальный план, — сказал Герт. — Только много ли сил можно набрать за пять дней?

— Давайте посчитаем, кто у нас уже есть, — предложил я. — Стража — это сто бойцов, да моя дружина к завтрашнему дню увеличится в два раза. Завтра я думаю вооружить ружьями гвардию. Используем почти все оружие, кроме пистолетов, но в итоге будем иметь восемьсот хорошо вооруженных бойцов. Гвардию, правда, научим только стрелять, но у противников бойцы тоже больше ничему не обучены. И потом к нам скоро начнут сбегаться остатки разбитых баронских и графских дружин, которых можно вооружить трофейным оружием, когда оно у нас будет.

— А братство ты все–таки считать не стал, — заметил Ларг.

— Помогут — хорошо, — ответил я. — Не помогут — тем хуже для них. Я думаю, что жрецы не идиоты, и в спину нам не ударят. А вот ударить по–другому могут. Гордой вполне может обвинить вас во всех потерях и разорении имений. И часть дворян его поддержит. Кто из консерватизма, а кто потому, что из–за нашего сбора не успели добраться до дома. Вы им не докажете, что их присутствие не спасло бы имения от убийств и грабежей. И у многих к этому времени будут ружья японцев, а на войне люди быстро привыкают лить кровь. Как бы после крови Дарминов они не попытались пролить нашу.

— А что нужно сделать, чтобы этого не произошло? — спросила Лара.

— Ударить первыми, — ответил я. — Что вы на меня так смотрите? Я имел в виду не нападение, а совсем другое. Нужно выпустить указ, в котором все объяснить и рассказать о том, что нам известно. Куда успеем, туда его передадим. Поздновато, но у меня на родине в таких случаях говорят, что лучше поздно, чем никогда. В любом случае Гордою обвинять нас будет трудней. Если вы не против, я напишу примерный текст.

— Напиши, — согласился Ларг. — Постарайся это сделать пораньше, потому что на размножение и доставку уйдет много времени.

Сегодня был сумасшедший день, и я сильно устал, да еще совсем недавно съел обед, поэтому, вернувшись в свои комнаты, не стал ужинать, а запер дверь и отправился спать. Это спасло мне жизнь, потому что ужин оказался отравлен, а я из–за усталости не стал бы его проверять. За ночь яд потерял большую часть своей силы и придал пище какой–то металлический привкус. Утром я начал есть кашу и, съев пару ложек, отложил блюдо и занялся проверкой. Убедившись, что в пище присутствует какая–то дрянь, я побежал в ванную, напился воды и вызвал рвоту, а потом долго полоскал рот. Яд все–таки подействовал, но не слишком сильно, и я без труда снял возникшее недомогание лечебным воздействием. Барон Ольт примчался во дворец со своими саями, в числе которых был сведущий в ядах врач. Сразу же обнаружилось, что исчез один из подавальщиков. У парня была семья, в которую он на ночь не вернулся. Кое–что удалось узнать у другого подавальщика, который работал в паре с исчезнувшим.

— Кирх мне вчера показался каким–то сонным, что ли, — говорил он. — Его несколько раз пришлось подгонять. Но не мог он вам подсыпать яд, милорд! Сам не мог.

— Хочешь сказать, что он действовал под принуждением? — задумался Ольт. — А амулет на нем был?

— Амулет был, — ответил подавальщик. — Мы их обязаны носить на виду.

— Что думаешь, Март? — спросил барон своего мага, который у него выполнял обязанности криминалиста.

— Есть одна мысль, — хмуро ответил тот. — Только давайте выйдем из дворца.

Мы втроем спустились на первый этаж и вышли на задний двор.

— Все амулеты рассчитаны на нашу магию, а не на жреческую, — убедившись, что поблизости никого нет, сказал Март. — Поэтому жрец вполне мог внушить парню все что угодно. Вы, милорд, запретили их учить… Кроме того, это отравление отличается от того, которое было раньше. Те, кто его затеял, нацелились только на вас и хорошо знали ваши привычки. Я думаю, что это не Дармины, а кто–то из наших.

— Ладно, господа, вряд ли мы узнаем что–то еще, поэтому давайте на этом закончим, — сказал я им. — Спасибо за помощь. Я немного расслабился и не совсем верно кое–кого оценил, но больше таких ошибок не будет. Скажите своим агентам, барон, чтобы освободили всех на кухне, а то ни у кого сегодня не будет завтрака, и я наживу себе кучу врагов.

— Может быть, вам, милорд, лучше переехать в новый дворец под охрану дружины? — предложил Ольт. — Свободных помещений осталось немного, но ваши комнаты никто не трогал.

— Это будет похоже на бегство и помешает мне работать, — ответил я. — Возможно позже так и сделаю, но не сейчас. Не волнуйтесь, я буду осторожен. Скажите, в каком состоянии спасенные маги?

— В подавленном, — ответил Март. — Было бы странно, если бы они, потеряв близких, чувствовали себя иначе. Им нужно время, чтобы это пережить, а потом, я думаю, вы сможете на них рассчитывать.

Когда все уехали, я решил, что пришло время кое с кем рассчитаться, связался с капитаном Ортаем и спросил, у кого находятся ключи от клеток в зверинце. Он ответил, что все ключи у хранителя зверинца.

— Он их может отдавать рабочим, которые в присутствие мага чистят клетки, но потом забирает себе.

Наверное, Кирен о хранителе знал, вот только я о нем слышал в первый раз. Я не стал расспрашивать капитана, а связался с Ларой.

— Сестренка, ты уже позавтракала? Вот и хорошо, значит, сможешь уделить мне немного внимания. Пора отрабатывать сладости!

— Куда бежать отрабатывать? — спросила она. — В спальню? Так после еды…

— Оставь шутки и выходи в парк, — попросил я. — Я уже тоже спускаюсь.

Через несколько минут мы шли по одной из аллей вглубь парка.

— Ты позвал меня для того чтобы совершить романтическую прогулку? — спросила она, сама взяв меня за руку.

— Зря ты надела прозрачное платье, — сказал я, освобождая руку. — Лара, не думай, что я не понимаю твоих намеков и не вижу желания затащить меня в кровать, но лучше тебе это прекратить. Я люблю жену и не завожу интрижек с сестрами.

— Ну и дурак, — обидевшись, ответила она. — Кто говорит о любви? Люби свою Адель сколько хочешь, я ее сама люблю как сестру. А мне тоже мог бы доставить немного радости. Тому Кирену я бы и не подумала такое сказать, а ты мне брат только по крови. Это имеет значение для потомства, но я не собираюсь от тебя рожать. Но если ты такой упертый, я больше к тебе…

— Меня воспитали немножко не так, как вас, — сказал я. — Извини, но для меня это не пустяк, а тебя я уже давно воспринимаю как сестру. Ладно, я тебя позвал не для этих объяснений и не для прогулки, а по делу. Скажи мне, кто такой хранитель зверинца?

— Зачем тебе понадобился Марей? — удивилась Лара. — И что ты о нем хочешь услышать?

— Все, что знаешь, — сказал я. — Кто он, где его можно найти, ну и все остальное.

— Мрачный и нелюдимый тип, — охарактеризовала она хранителя. — Живет в небольшом домике неподалеку от зверинца. Он когда–то был жрецом…

— Его что, выгнали? — спросил я. — Расскажи об этом подробней.

— Я не знаю, — неуверенно сказала она. — Жрецов выгоняют редко и только за серьезные проступки. Такого отец на службу не взял бы.

— Проводи меня, пожалуйста, к его дому, — попросил я. — Это ненадолго. А потом сходим в зверинец.

— Ты хочешь освободить демона! — догадалась сестра. — Кирен, ты рехнулся!

— Я обещал, — мотнул я головой. — И он мне сильно помог. Не бойся, он не станет мстить семье.

— А дяде? — спросила она. — Или ты его родственником не считаешь?

— Не считаю, — кивнул я. — Но демона натравливать не буду. Ты можешь считать его кем угодно, но для меня он дерьмо. Есть серьезные основания считать, что вчера вечером меня пытались отравить его жрецы. И у них это почти получилось.

— Рассказывай все! — уперлась Лара. — Пока не расскажешь, я и сама никуда не пойду, и тебя не пущу!

Пришлось ей рассказать о моем ужине и том, что нам удалось выяснить.

— Это только ваши предположения, — сказала она, когда я закончил. — Но уж больно все совпадает с тем, о чем ты вчера говорил. Зря ты с ним поругался!

— Может и зря, — не стал спорить я. — Только эта ссора всего лишь ускорила развязку. Я ему в любом случае буду мешать. Наложить руку на привезенное оружие можно и без меня. Дружинники клялись мне, но если меня не будет, а мою смерть свалят на вторгшихся с войной Дарминов, он и дружину сможет использовать. Алексея уберут или он уйдет сам, а барон Ольт помогает мне, пока я жив. Если умру, он с Верховным жрецом цапаться не будет. Не дурак, да и нет у него для этого сил. Да что там барон, отец тоже не станет рвать с братом. Для него прогнуться под Гордоя — это самоубийство, но он мне насчет него вчера так и не поверил. Ладно, мы с тобой теряем время, а у меня еще много дел. Ты мне будешь помогать?

— Идем! — решила она. — Поворачиваем на эту аллею. Слушай, как ты хочешь получить ключ? Если Марей по–прежнему связан с дядей, он тебе ключа не отдаст, а дядя тут же узнает о том, что ты его требовал. Вряд ли твой демон после этого доживет до вечера. Если ты надеешься на магию, то зря. Она на жрецов действует, но слабо.

— Я найду для него весомый аргумент, — сказал я, продемонстрировав кулак. — Потом пусть кому хочет, тому и жалуется.

Дом хранителя был действительно небольшим и находился рядом с входом в зверинец, но на соседней аллее, поэтому я его в свои прошлые посещения не видел. Я постучал в дверь, но на стук никто не отозвался. Подергав за ручку и убедившись в том, что дверь заперта, обошел вокруг дома. У него было восемь окон, и в одном из них оказалась открытой форточка. Окна были одинарные, а закрывались на два запора, бывшие родными братьями наших шпингалетов. Верхний я открыл, просто просунув руку в форточку. До нижнего запора рука не достала, но я нашел сучок нужной формы и дотянулся им. Открыв одну створку окна, я забрался в комнату сам и помог забраться сестре.

— Принц везде дома, — сказал я ей. — Даже если этот дом чужой. Как ты думаешь, где он хранит ключи? Ладно, поищем магией по образу.

Магия не подвела и очень скоро я нашел две связки ключей, которые Марей не прятал, а повесил на гвоздике в прихожей.

— Здесь его нет, — сказал я, бегло осмотрев обе связки. — Там замок в три раза больше остальных, и ключ должен ему соответствовать.

С нужным ключом пришлось повозиться дольше. Клетку у демона никто для уборки не открывал, поэтому ключом не пользовались и его очень хорошо спрятали. Я перебрал все воздействия поисковой магии, пока на одно не получил слабый отклик. Ключ лежал в небольшом тайнике под письменным столом и был накрыт каким–то магическим воздействием.

— Не пойму, что это такое, — сказал я, осмотрев его магическим зрением. — Кажется, что–то вроде прослушки.

— Наверное оно просто скажет дяде, что кто–то спер ключ, — предположила сестра. — Бери его поскорее и уходим, пока сюда не заявился Марей.

Мы выбрались из дома и поспешили к входу в зверинец. Там мы ответили на приветствие двух стражников и едва не бегом устремились к клетке с демоном.

— Здравствуй, — поздоровался я с ним. — Я пришел выполнить обещание. Надеюсь, что и ты выполнишь свое и уйдешь, не пролив ничьей крови.

— Душить можно? — спросил он. — Не бойся, это я пошутил. Не буду я ни с кем сводить счеты. Магии на дверце можешь не бояться. Она должна сильно шуметь, но уже не будет.

Наверное, замок все–таки иногда смазывали, потому что я его, хоть и с большим трудом, но открыл. Мы отступили от клетки: Лара из–за испуга, а я для того чтобы полюбоваться на демона, который выбрался из клетки и, не спеша уходить, стоял возле нее, смотря на нас с каким–то непонятным выражением.

— Мои враги вредят и тебе, — сказал он после нескольких минут молчания. — Помогу в последний раз. Смотри и запоминай. Вот так можно лишить силы любого мага. И на жрецов это подействует точно так же. Только учти, что сил лишишь не навсегда, а дней на десять. Видишь картинку?

— Неприветливое место, — прокомментировал я причудливой формы скалы, торчащие в пустынной, лишенной жизни местности.

— Кому как, — усмехнулся он. — А вообще, ты прав: это не самое приятное место в моем мире. Если столкнешься со жрецами и нужно будет от них избавиться, не убивай, а лишай силы и отправляй сюда. У меня на всех клетки найдутся. А ты и твоя жена всегда будете желанными гостями.

Кивнув мне, он исчез.

— Ты с ним о чем–то разговаривал? — спросила Лара, когда мы шли к выходу.

— Попрощались, — ответил я, решив никому пока не говорить о подарке демона. — Стражникам скажу, а то с них спустят шкуру, а потом все равно узнают, чья это работа.

— Кирен! — расслышал я слабый зов жены. — Ты меня слышишь? Мы через пару часов должны въехать в Ромар! Как же я по тебе соскучилась!

— Слышу, родная! — отозвался я. — Я первые дни только о тебе и думал, а потом закрутили дела. У нас здесь много чего случилось, причем хорошего в этом «много» всего чуть–чуть. А как съездила ты?

— Везу тебе Эмму, — довольно сказала она. — Только для использования в качестве мага и никак иначе. А то она, несмотря на свои две сотни лет, выглядит не намного старше меня и так красива, что гвардейцы слюнями изошли. Она и меня обещала научить сохранить красоту. Но это у нее почему–то получается только с женщинами, а мужчины все равно стареют. Ну ничего, я тобой займусь сама! Эмма меня, кстати, сразу начала учить, так что я уже кое–что умею.

— А чувствуешь себя как? — спросил я. — Беременность никак не сказывается?

— Сколько там той беременности! — мысленно отмахнулась она. — Мечтаю затащить тебя в спальню… Дальше продолжать? Да, Лара не воспользовалась моим отсутствием?

— Не было ничего и ни с кем, — ответил я. — Все сберег для тебя.

— Ты где? — ворвался в мою голову Ларг.

— Милая, вызывает Ларг, — сказал я Адели и переключился на отца. — Я в парке с сестрой.

— Вместо того чтобы доложить о попытке отравления, ты отправился гулять! — сердито сказал он. — Хорошо, что доложил Ольт. И где указ?

— Мы не совсем гуляли, — ответил я. — Сходили в зверинец, и я отпустил демона. А указ я не написал из–за отравления. Сейчас вернемся, и все сделаю.

— Как он? — спросил Ларг. — Что–нибудь сказал?

— Поблагодарил, попрощался и ушел. Он обещал не мстить и выполнил обещание.

— Гордой будет в бешенстве, — предупредил отец.

— А вы ему намекните, что мне было нелегко отпускать демона просто так. Очень уж хотелось разрешить ему навестить Главный храм. И скажите, что глупо хранить ключ, если не собираешься им воспользоваться, да еще рядом с камерой узника. И вообще, какое он имеет право единолично распоряжаться нашим семейным зверинцем? Ладно, я побежал писать указ, а то скоро подъедет жена и предъявит права на мое внимание. Да, Эмма Селди едет вместе с ней.

— Ты уже перестал болтать? — спросила сестра. — Интересно за тобой наблюдать. Застыл столбом, только все время меняется выражение лица и еле заметно шевелятся губы. Была какая–то радостная новость? Не Адель приехала?

— И в кого ты такая догадливая? — улыбнулся я. — Еще не приехала, а приедет через пару часов.

— Ну у вас и силы! — с завистью сказала она. — Два часа езды в карете — это же полсотни дерашей! Всегда завидовала магам, даже слабым. А для женщины магический талант — это почти единственная возможность стать вровень с мужчиной.

— Незачем вам становиться вровень, — обнял я ее и взъерошил волосы. — Женщины — это венец мироздания. Мы вас должны носить на руках и сдувать пылинки! Подожди, закончится война, мы начнем понемногу менять жизнь. Обещаю, что ты не проживешь свою жизнь пустоцветом. Все еще у тебя будет!

Я расслабился и Лара этим воспользовалась. Хороший получился поцелуй: сестры так не целуют.

— Не нужно так дергаться, — оторвавшись от моих губ, сказала она. — Это просто знак благодарности за сочувствие. Ничего больше не будет, это я тебе обещаю. Ты сейчас куда?

— Пойду писать указ. Надо успеть до приезда жены, потом будет не до писанины.

— Счастливые! — сказала сестра. — Очень хочется увидеть Адель, но я не буду вам сегодня мешать.

— Приходи после обеда, — пригласил я. — Меня почти наверняка не будет, так что вы с ней пообщаетесь.

С Указом я просидел почти час, но он вышел на загляденье: все было написано кратко, но емко и доказательно. Я постарался написать так, чтобы даже самым недалеким стало ясно, что во всех бедах виновата не семья Повелителя, а отказавшая ей в помощи верхушка дворянства. Храмы прямо не обвинялись, но несколько довольно ясных намеков было. Если это прочитают многие, Гордою придется не нападать, а обороняться. Отец прочитал написанное и с изумлением посмотрел на меня.

— У тебя дар слова! Даже мне, хотя я уже все это знаю, стало гораздо понятнее, что же произошло. Но Гордоя ты и здесь зацепил. Не прямо, но все же… Умные поймут.

— Пошел он к демонам, отец! — сердито сказал я. — Что заработал, то и получил. Пусть еще мне скажет спасибо за сдержанность, хотя от него благодарности не дождешься! Вон в Дарминии Салей выбил всю храмовую верхушку, включая Верховного жреца и его братство! И нормально: все молчат! Даже графы взбунтовались из–за обычаев, а не из–за…

— Держи такие мысли при себе! — оборвал меня Ларг. — Иначе тебя и дружина не спасет. У брата длинные руки, а ты не Салей. Он вообще всю Дарминию кровью залил, потому и молчали.

— А я вовсе не предлагал их извести, — возразил я. — Иначе не отпустил бы демона просто так. Будут помогать, я еще спасибо скажу, а если опять пустят в ход яды или еще чего, сами себя запишут в число врагов.

— Иди, я сам это отдам на размножение, — сказал он. — И постарайся быть осторожней. Не думал еще переселиться в новый дворец? Вам там было бы безопасней.

— Сегодня займусь гвардией, а потом переедем, — ответил я. — Отец, я ею займусь только при одном условии — в первую очередь нужно выгнать Маржа и назначить на его место толкового офицера. Если он останется генералом, я лучше буду набирать и вооружать горожан.

— Я тебе уже разрешил делать все, что считаешь нужным, — сказал Ларг. — И письменно в указах, и во вчерашнем разговоре. Иди и работай. И, как освободится Адель, пришли ее ко мне вместе с нашим новым магом.

В оставшееся до приезда жены время я никакими делами не занимался: просто не мог. Я рассказал Адели обо всем, что у нас произошло, смягчая то, что касалось лично меня, а об отравлении не сказал вообще. Узнает, конечно, но потом. Она мне тоже рассказала и о своем путешествии, и о том, как ее приняла Эмма. Зантор оказался прав: выслушав принцессу, Эмма Селди сразу же приняла наше предложение, поэтому Адель в графстве Орташ не задержалась. Встретил я их на ступеньках парадного подъезда, обнял жену и лишь через несколько минут обратил внимание на вышедшую из кареты женщину. Понятно, почему Адель отдавала мне ее с оговоркой. Орташская ведьма была эталоном женственности. На вид Эмме было не больше тридцати земных лет, и внешне она вроде бы мало отличалась от большинства красивых женщин, только почему–то каждый видевший ее мужчина сразу понимал, что вот она та самая единственная и желанная и что никаких других уже не нужно…

— Это магия? — спросил я Эмму, с трудом поборов ее очарование.

— Нет, милорд, — ответила она. — Это последствие магии. Я омолодила тело, а заодно получила это проклятие для мужчин. Поверьте, в этом действии на вас для меня нет ничего приятного.

— А если изменить внешность? — предложил я. — Вы слишком совершенны во всем. Если хоть что–нибудь немного подправить…

— Пробовала, милорд, — грустно улыбнулась Эмма. — Это мой истинный вид, и молодость я могу сохранить, лишь сохраняя его. Небольшие изменения, и я сразу же начинаю стареть. Я не хочу разбивать сердца мужчинам, но я еще больше не хочу быть старухой. Я ведь не потому уединилась, что мне все надоело, вовсе нет. Но и сидеть в четырех стенах, лишь изредка выходя к людям, это не жизнь. А сейчас настали тяжелые времена, и мое искусство может понадобиться многим.

— Прошу вас, миледи, пройти с нами, — пригласил я ее во дворец. — Комнаты для вас давно готовы. Раньше в них жил Зантор. Я говорил с ним незадолго до его смерти. Он мало о чем сожалел, и среди этих немногих сожалений было то, что ему не доведется вас дождаться. Не беспокойтесь, слуги доставят багаж. Вы не голодны? Мы недавно позавтракали, а обед будет еще не скоро, но я приказал, чтобы к вашему приезду приготовили что–нибудь вкусное.

— Мы перекусили в трактире, милорд, — ответила она. — Вашу жену скоро надо будет накормить, а я уже давно победила тот жор, который обуевает начинающих магов.

— А вот у меня пока не получается, — пожаловался я. — Не поможете, миледи? А то иной раз так хочется есть, что трудно думать о чем–то еще. Это сильно мешает.

— Не называйте меня миледи, — сказала Эмма. — Я даже не дворянка, а вы меня величаете как герцогиню. А насчет жора… Я попробую, но не могу ничего обещать, потому что многие мои воздействия полноценно работают только для женщин. Большинство из них я на себе и отрабатывала.

— Ладно, буду вас называть как графиню — ваша милость. Обращаться к такой красивой женщине, называя ее «ваша мудрость», как–то…

— Да, красота и ум не всегда сочетаются, — засмеялась она.

— А дворянство вам было обещано, — сказал я. — Маг тройки Повелителя и Учительница принцессы должна быть дворянкой, вот вы ею и будете, причем титулованной. Поверьте, что я сам придаю не слишком большое значение титулам, но это делают почти все, так что он вам лишним не будет.

Мы проводили Эмму и направились к себе.

— Мне просто не верится в то, что я снова дома! — говорила Адель, прижимаясь ко мне на ходу. — Вроде уезжала всего на несколько дней, а так соскучилась, что готова тебя сейчас затащить за портьеру!

— Это, наверное, было бы интересно, — засмеялся я. — Но ты уж лучше потерпи до спальни. Там и покажешь, насколько соскучилась. А то ты у меня молчать не умеешь…

— Я об этом забыла, — тоже засмеялась жена. — Пошли быстрее! Сейчас закроемся на полдня…

— На полдня не получится, — вздохнул я. — У меня сегодня масса дел, и ничего нельзя отложить. Через пять дней в столицу прибудут первые беженцы, а еще через пять, если этому не помешать, появятся враги.

— Опять ты будешь рисковать жизнью, а я сидеть дома и сходить с ума от беспокойства! — с тоской сказала Адель. — Настанет ли когда–нибудь такое время, когда мы будем вместе, и мне не придется из–за тебя трястись от страха?