— Не скажешь, что мне с тобой делать? — спросил я Крепыша.
Крепышом я назвал более крупную тварь, которая оказалась самцом. Самочка, окрещенная мной Скромницей, как обычно, при моем появлении сразу же спряталась в дальнем углу камеры. Я с ними занимался пятый день, выбирая такое время, когда здесь не было Эммы. Пока результаты были очень скромные. Как и жрецам севера, мне удалось с помощью нового источника силы вводить зверюшек в сонное состояние. Силы при этом на этих крох тратилось столько, что нечего было и думать применять этот прием для их более крупных сородичей. Крепыш мне ничего не ответил. Занятому важным делом зверьку было не до надоедливого сая: он расселся возле самой решетки и, не обращая на меня никакого внимания, чистил шкурку под крыльями. Этим они занимались регулярно, только Скромница возилась в своем углу, а ее самец предпочитал пользоваться светом фонаря. Эмма пришла к выводу, что эти чесания, скорее всего, связаны с обитавшими под крыльями паразитами.
— Не будешь помогать — не дам мяса, — пригрозил я. — Сколько можно вас кормить?
Послышались легкие шаги, и в проходе показалась Алена. Эта любительница экзотики повадилась сюда бегать, скармливая «заключенным» выпрошенные на кухне мясные обрезки. При ее приближении Крепыш прекратил чиститься, а Скромница выползла из своего угла. Обе твари начали возбужденно попискивать, широко открывая свои клювы.
— Выключите фонарь, — сказал я девушке. — Здесь достаточно светло.
— Я вам не помешала? — спросила она, присаживаясь рядом на корточки. — Можно я их покормлю?
— Кормите, — согласился я. — Послушайте, Алена, может скажете, как и зачем вы к нам попали. Не нужно мне говорить о ваших психологах, я имею в виду конкретно вас.
Эта девчонка меня действительно заинтересовала. Не как женщина, хотя в своей прошлой жизни я бы в нее влюбился сходу. О стройной фигуре я уже говорил, но в ней притягивало в первую очередь лицо. Назвать его красивым было трудно, но первый же взгляд рождал симпатию, а любой, кто очень недолго общался с его обладательницей, быстро попадал под ее обаяние. Этому в немалой степени способствовал ее веселый и общительный характер. Не знаю, о чем думали психологи, но вряд ли кто–нибудь из них рассчитывал на такой эффект. Всего за один день эта пигалица покорила всю мужскую часть населения нового дворца. Лазаньем по крыше при установке антенны дело не ограничилось, за ней постоянно ходили хвостом свободные от занятий дружинники, особенно из тех, кто помоложе. У более старших, большинство которых не имели собственных семей, чувства, рождаемые общением с девушкой, больше походили на отцовские. Эмма не смогла выбраться в новый дворец, поэтому Алену повезли к ней. Если бы я знал, к чему это приведет, я бы десять раз подумал, прежде чем такое приказывать. Девушка получила знание языка, но в тот день к себе не вернулась, а заночевала у Эммы, с которой на удивление быстро сошлась. Когда я у нее спросил, почему такое наплевательское отношение к служебным обязанностям, с удивлением узнал, что русские в вопросе связи переплюнули американцев. Мало того что изотопная батарея не нуждалась в горючем и постоянно вырабатывала электричество, позволяя непрерывно работать не только на прием, но и на передачу, специальная аппаратура делала за радиста почти все. Все передачи из экспедиции записывались и могли в специальном режиме ретранслироваться передатчиком на маленький коротковолновой приемник, который девушка всегда носила с собой.
— Незачем мне там все время сидеть, — ответила она мне тогда. — Я и свое сообщение могу записать, и станция передаст его в нужное время. Так что даже в случае какого–нибудь несчастья, я обо всем сразу узнаю и тут же сообщу вам. Американцы, когда узнали, обалдели. А там ничего сложного нет, особенно для них. Просто не подумали.
На следующий день она вернулась в дружину, но ненадолго. Из нового дворца в южный утром и вечером постоянно кто–нибудь ездил, вот она и упала им на хвост. Эмма ничего не имела против присутствия девушки в ее комнатах, поэтому Алена у нее и осталась, иногда, к большой радости поклонников, наведываясь в дружину. Прошло всего несколько дней, а она уже перезнакомилась со всем населением южного дворца, наладив дружеские отношения с большинством новых знакомых. Ни один из земных мужчин не вызвал и малой доли того интереса, какой был у всех к этой девчонке. Феномену по имени Алена был до лампочки социальный статус тех, с кем она общалась, она быстро находила общий язык со всеми. Если она по незнанию допускала не слишком корректные поступки или высказывания, ей это почему–то всеми прощалось. Отец попросил привести ее к нему и о чем–то долго беседовал. Я к нему зашел как раз после ее ухода и увидел на его лице улыбку. Даже не помню, когда ее у него видел последний раз.
— Проследи, чтобы ее у нас никто не обидел, — сказал он мне тогда.
Поначалу жена на появление девушки отреагировала ожидаемо — упреками и ревностью. Но увидев, что мы с ней практически не общаемся, а Алена по большей части пропадает у местных барышень, успокоилась и даже затянула ее в нашу спальню и долго о чем–то расспрашивала. А вчера девушка ездила в новый дворец и вернулась оттуда с одним из своих саквояжей, после чего поменяла комбинезон на нормальное платье и туфли на каблуках, вызвав всплеск интереса у охранявших дворец дружинников и бывающих у нас молодых дворян. Твари заинтересовали ее на второй день пребывания в нашем дворце, когда она первый раз к ним спустилась вместе с Эммой.
— Пусть светит, — сказала она о фонаре. — Так их лучше видно, а у Эммы есть электричество, так что фонарь несложно подзарядить. Смотрите, какие они красивые! Сейчас я вам дам покушать!
Она развернула кулек с мясными обрезками и, вместо того чтобы бросать их на пол клетки, просунула в нее руку. К моему удивлению, твари осторожно брали у нее мясо, стараясь не задеть ладони.
— Рискуете, — неодобрительно сказал я. — Можете остаться без пальцев. Вы, конечно, не работаете ключом…
— Откуда вы столько о нас знаете, милорд? — спросила она. — У нас половина молодежи уже не знает, что такое морзянка. И вы ведь не просто знаете язык, вы его употребляете с такими нюансами…
— Вы еще не ответили на мой вопрос, а уже задаете свои, — улыбнулся я.
— Попала благодаря деду, — призналась она. — Он у меня не просто большая, а очень большая шишка. С нашим президентом, можно сказать, на «ты». Родители, конечно, не хотели пускать, но я настояла. Сейчас все просто заболели вашим миром. Наверное, политики думают о каких–то там выгодах, но остальным просто дико интересно! Мало того, что пришельцы, да еще так похожие на нас, так еще принцы с графами, динозавры и магия! Это же чистое фэнтези! У нас многие балдели от таких книг, а тут не выдумка, а жизнь! Я так рада, что получилось сюда попасть, только иногда так обидно, что хочется плакать!
— Из–за чего? — удивился я. — Кто вас здесь мог обидеть?
— Из–за магии, — объяснила она. — У вас она есть, а у нас почему–то нет! Я как узнала, что Эмме четыреста наших лет, не удержалась от слез. Она ведь выглядит только на двадцать и будет такой же еще неизвестно сколько лет! А я через двадцать лет буду старухой!
— Так уж и старухой, — улыбнулся я. — До старости вам еще далеко.
— Ничего вы не понимаете! — всхлипнула она.
— Куда уж мне, — сказал я, погладив ее по голове. — Мужчины все толстокожие и женщин никогда не понимали. Пойдемте отсюда. Вы этих проглотов покормили, а я с ними закончил.
— Милорд, — прижавшись ко мне, сказала Алена. — Покажите мне алтарь! Ну что вам стоит, его же вчера сюда перевезли.
— Все–то ты знаешь, — проворчал я. — Не стоит тебе ко мне так прижиматься, соблазнительница. Узнает жена, что у нас с тобой были посиделки в подвале, мигом вытурит тебя в новый дворец. Нам с тобой она не поверит, а эти твари разговаривать не умеют, так что свидетелей невиновности у нас нет. Пойдем, покажу я тебе алтарь.
Один из двух ключей от комнаты с алтарем был у меня с собой, поэтому, когда мы с ней поравнялись, я открыл дверь, и мы в нее вошли. Я не успел всего чуть–чуть. Эта оторва рванулась с места и с разбегу запрыгнула на алтарь! Я рванулся следом, но он меня не пустил! Я с разбегу налетел на слегка поддавшуюся под моим телом невидимую стену, которая отбросила меня на пол.
— Слезай с него, дура! — закричал я. — Душу вытрясу!
С таким же успехом я мог угрожать самому алтарю. Алена безвольно раскинулась на нем и вряд ли меня слышала. Вот ведь влип!
— Эмма, — позвал я Селди. — Вы можете спуститься в подвал?
— Сейчас буду! — ответила она, сразу поняв по моему тону, что случилось что–то серьезное.
Для того чтобы до нас добежать ей потребовалось минут пять.
— Выключи фонарь, — сказал я взволнованной женщине. — Он только слепит.
— Кирен, ты рехнулся! — прошептала она, уставившись на освещенное розовым сиянием алтаря безжизненное тело Алены. — Зачем ты ее туда положил?
— Я ее туда не клал! — сердито сказал я. — Сама запрыгнула, а я не успел схватить из–за того, что не пропустил алтарь.
— Как не пропустил? — не поняла она. — Почему?
— А я знаю? — сказал я. — Налетел на стену, хорошо еще, что мягкую. Да ты попробуй сама.
Она положила свой фонарь на пол и беспрепятственно подошла к алтарю.
— Странно, — растерянно сказал я. — А меня к ней не пустил.
— Я не собираюсь ее оттуда стаскивать, а у тебя такое желание было, — сказала Эмма. — Наверное, потому и не пустил. Попробуй медленно подойти. Я думаю, ее сейчас не стоит оттуда снимать. Она жива, и я не чувствую в ней никаких повреждений.
Я подошел к алтарю и взял в руку ладонь Алены. Она была не просто теплой, горячей.
— Как думаешь, что из этого выйдет?
— А я знаю? — мотнула она головой. — Семь потоков у людей находятся в зачаточном состоянии, а восьмого нет вообще. Из–за этого нет и магии. И я не имею ни малейшего понятия, как на это повлияет алтарь бога. Скажи, как вы тут вообще очутились вдвоем?
— Не было ничего такого, так что не нужно мне закатывать сцены ревности, — сердито ответил я. — У меня для этого есть жена. Я занимался тварями, а она сюда спустилась якобы для того, чтобы их накормить. Знала же, зараза, что я в подвале. Потом начала плакаться, а когда я пожалел, упросила показать алтарь.
— Меня пожалел, сейчас пожалел Алену… Смотри, когда–нибудь выйдет тебе твоя жалость боком.
— Учту, — сказал я. — Ты на мою жалость можешь больше не рассчитывать. Смотри, она начинает приходить в сознание!
Еле заметное до этого дыхание девушки стало глубоким, она открыла глаза, оперлась на руки и приняла сидячее положение.
— Быстро с него вставай! — приказал я.
— У нее глаза светятся розовым, — заметила Эмма. — И появился восьмой поток. Всех остальных по–прежнему нет.
— У меня они вначале тоже светились, а потом это прошло, — сказал я. — Тебе нужно повторное приглашение?
Я схватил ее за руку и сдернул с гладкой поверхности алтаря.
— Забирай ее с собой, — сказал я Эмме. — И попробуй разобраться в том, что произошло. И чтобы глаза мои ее в ближайшие дни не видели!
Они ушли, а чуть позже, заперев дверь, ушел и я. На втором этаже почти сразу натолкнулся на идущую в сторону комнат магов Малу.
— Здравствуйте, милорд! — поклонилась мне женщина.
— Здравствуйте, Мала, — ответил я. — Как амулет, не беспокоит?
— Заряжается, — ответила она, потрогав шнурок на шее. — Уже стал немного розовым. Спасибо вам, милорд! До сих пор не верю, что у меня такое есть. И Герат тоже не верит. Работаем, а он нет–нет да и пощупает шнурок. Вы не бойтесь…
— Если бы боялся, никому бы из вас их не дал, — перебил я ее. — Скажите лучше, что у вас с обучением дружины?
— Через пару дней мы с Эммой закончим, — пообещала она. — Тогда поможем Герату с обучением гвардейцев.
— Никто не отказывается? — спросил я.
— Кто же откажется от знаний? — удивилась Мала. — Да еще когда их дают даром. Они ведь не только смотрят ваши фильмы, они стали грамотными, а это дорогого стоит! Теперь любой дружинник сможет быстро написать донесение или прочитать приказ. А некоторые уже начали читать привезенные книги. Мне сказали, что они даже в увольнения стали меньше ходить. Учат еще и из–за того, что могут попасть на Землю. Чем–то их ваша Алена зацепила…
— Она такая же моя, как и ваша! — рассердился я. — Если они думают, что на Земле все девушки такие, то зря! Извините, Мала, меня ваша Алена сегодня уже достала, так что вы лучше в моем присутствии о ней не упоминайте. С восьмым потоком работаете?
— Пробую, — сказала она. — Стандартные приемы с ним почти не действуют, а что лучше использовать, никто из нас не знает. Если бы потрясти кого–нибудь из высших жрецов…
— Может быть, и потрясем, — сказал я. — Ладно, пойду работать.
— Адель, — перешел я на мысленное общение. — Ты уже вернулась из лагеря?
— Совсем недавно, — сказала она. — Сходила с Бродером и передала последние винтовки. Всех охотников разбросали по соседним графствам, но там говорят, что этого недостаточно. Они хотят прислать к нам своих мужчин, чтобы их здесь обучили и дали оружие. Серт был бы только рад, но все упирается в винтовки. И еще жаловались на очень крупных тварей. Их немного, но справиться нет никакой возможности. Несколько деревень просто исчезли.
— Туда ушло пять тысяч винтовок, — сказал я. — И вашим раздали тысячу ружей. Мы заказали еще, но раньше чем через пять дней ничего не будет. А крупными тварями займемся сами. На днях из России пойдет техника, тогда будем решать, кому и чем помогать.
— Милорд, — соединился со мной Дар. — В столицу прибыл Лех. Помните, я вам о нем говорил? Он и раньше хотел вам служить, а когда узнал о моем амулете…
— Вы не слишком о нем распространяйтесь, Дар, — недовольно сказал я. — Это огромная ценность и огромный соблазн. Такой амулет трудно получить, но можно легко снять с мертвого тела. И я их даю только тем, в ком уверен, как в самом себе. Надеюсь, вы ему ничего не говорили об алтаре?
— Милорд, я же обещал! — возмущенно сказал Дар. — Я и об амулете сказал только ему. Никто из моих коллег о нем не знает, иначе к вам на службу уже выстроилась бы очередь.
— Ладно, приводите вашего Леха, — решил я. — Посмотрю на него сам, а потом решу.
— Милорд, к вам можно? — робко спросил чей–то знакомый голос.
— А это кто? — спросил я. — И куда это ко мне?
— Это Алена. Мне Эмма объяснила, как нужно связываться. Ничего другого с моей силой не получается, а это заработало. У меня был вызов от капитана Сивцова. В экспедиции не хотят связываться с лошадьми. Корм в конюшнях есть, но работать с ними должно быть очень опасно. Поэтому капитан спрашивает, не откроете ли вы канал, чтобы по нему перегнать БТР? Можно провести его вместе с прицепом, который нагрузят горючим. А когда уйдет экспедиция, его оставят вам. Только нужно передать в Россию…
— От меня завтра пойдут забирать свое вооружение, заодно передадим вашу просьбу, — пообещал я. — И вот что, Алена, помалкивайте о своих новых способностях. Не стоит о них пока никому знать. Это может встревожить кое–кого у нас, а ваше руководство вас, скорее всего, отзовет, заменив кем–нибудь другим.
— Никогда и никому! — поклялась девчонка и разорвала связь.
— Уже наговорился? — спросила жена. — Когда я с тобой мысленно общаюсь, и кто–нибудь встревает, я ничего не слышу, кроме шума, но потом и после разговора долго шумит в ушах.
— Я уже подхожу, — сказал я, так что сейчас пообщаемся нормально.
Я ответил на приветствие дружинников и зашел в гостиную. Услышав, что я пришел, туда же из спальни вышла жена.
— Забыла тебе рассказать, — сказала она, протягивая мне конверт. — Это просил передать Фрэнк. — Тебя интересовали инструменты и другие товары в обмен на золото, но он предлагает поступить проще. Говорил о каком–то кредите, но я не поняла, почему тебе кто–то должен давать деньги.
— Это заем, — объяснил я, прочитав записку Фрэнка. — Мои мозги точно в этом теле работают хуже, если я не подумал о такой простой вещи. Мне за экспозицию коллекции должны заплатить много денег, но это будет только через несколько месяцев. Но можно занять деньги сейчас, а отдать потом. Конечно, за это нужно заплатить, но Фрэнк обещал, что мне дадут дешевый кредит. Надо соглашаться и договариваться с купцами. С их помощью можно будет получить немало золота.
— А не получится так, что нам его самим не будет хватать?
— Вряд ли, — ответил я. — Золото мало используется при покупках, в основном — это средство накопления. Со временем, я вообще думаю перейти на бумажные деньги. Понимаешь, я не уверен, что у нас и дальше с Россией и США все сложится нормально, поэтому хочу, пока есть такая возможность, набрать и оружия, и товаров.
— А что нам может помешать?
— Не знаю, — сказал я. — Но должен учитывать такую возможность, чтобы потом не кусать локти. Я уже говорил, что магов много, и не все они служат мне. Думаешь, никто не захочет поискать мир, откуда я, по их мнению, черпаю богатства? А где–то еще шляются недобитые японцы. Попадись они в руки таким магам, тем ничего и искать не придется. Даже один японец даст сотни точек привязки, плюс знание языка. Причем многие из них знают еще и английский. Вряд ли с нами будут сильно возиться, если кто–то другой широко распахнет двери. В той же Дарминии, когда навалятся твари, маги отдадут все только за спасение себя и своих близких. И кто может сейчас сказать, как у нас сложатся отношения с Паром? Я послал к нему агента барона Ольта вместе с бароном Сольдером, но совсем не уверен, что мои доводы повлияют на сыночка герцога Дорина. Хорошо, если он взялся за ум и способен ответить благодарностью за нашу помощь, а если нет? Я от вас о нем не слышал ни одного доброго слова. Пьяница и бабник. Конечно, поражение в войне и смерть отца могли его изменить, но все это только предположения. Рассчитывать мы по–прежнему можем только на себя.
— Нужно набрать на службу больше магов, — неуверенно сказала Адель. — Если многим из них дадим амулеты…
— Не больно–то они набираются, — нахмурился я. — Я рассчитывал на благодарность спасенных магов, но Серпей дал мне от ворот поворот, а Дорен оказался свидетелем похищения алтаря и до сих пор не пришел. Дар обещал привести одного мага. Конечно, если узнают об амулетах или хотя бы о силе бога, маги попрут толпой, но нам такие слуги не нужны. Служба закончится, а наши подарки останутся. Наверняка пойдут злоупотребления, а отобрать такую силу можно только с жизнью, да и то если еще получится. Правда, появилась у меня сегодня одна мысль…
— Договаривай, раз начал, — сказала Адель.
— Не очень хочется, — признался я. — В основном из–за твоей ничем не обоснованной ревности. Ладно, все равно узнаешь не сейчас, так позже. Я сейчас вернулся из подвала…
— Опять возился с птичками? — спросила она. — И опять без результата?
— Такие дела быстро не делаются, — недовольно ответил я. — Не перебивай. Я туда хожу, когда Эмма занимается чем–нибудь другим.
— Боишься, что она тебя использует? — вставила жена.
— Будешь себя так вести, я ее сам использую, — пригрозил я. — Должна понимать, что с тварями может работать только один, другой ему будет мешать. Так вот, просидел я там с час, когда приперлась Алена.
— А этой что понадобилось? — спросила Адель.
— Подкармливает твоих птичек, — пояснил я. — Уже несколько дней таскает для них с кухни лучшее мясо. В этот раз тоже их покормила и начала плакаться, какая она несчастная. Эмма четыреста лет прожила и у нее до сих пор торчат груди, а у мужиков на нее… в общем, ты поняла. А у Алены через двадцать лет наступит старость и закончится жизнь. Одним словом, тяжело жить без магии.
— Ей же только двадцать с небольшим, какая старость? — удивилась жена.
— Неважно, — отмахнулся я. — Важно то, что случилось потом. Она начала упрашивать показать ей алтарь…
— Решила на него забраться! — сказала она. — И ты ей это позволил!
— У меня нет твоей проницательности, — польстил я ей. — И я просто не успел ее схватить. А потом ее защитил алтарь.
— Как защитил? — не поняла Адель.
— Не дал мне ее с себя стянуть. Какая–то невидимая стена, в которую я неслабо врезался. Когда прибежала Эмма, этой стены уже не было.
— Ну и что с этой оторвой? Выпросила магию?
— Сначала была без сознания, а потом пришла в себя. Я был на нее сердит и прогнал к Эмме. Когда мы с тобой разговаривали, она смогла со мной связаться. Обычной магии у нее нет, но восьмой поток она уже видит и может им управлять. Беда в том, что никто из нас толком не знает, что с ним делать. Все попавшие в наши руки жрецы имели привычную для нас магию и восьмым потоком практически не пользовались.
— И о какой мысли ты хотел сказать? Хочешь класть на алтарь дружинников?
— В кого ты такая догадливая? — спросил я. — У нас среди них есть с полсотни слабых магов, которых можно попробовать прогнать через алтарь. Не знаю, как возрастут их собственные силы, но магия жрецов уже так сильно действовать не должна. А если научатся пользоваться восьмым потоком…
— А что если попробовать перетянуть на свою сторону Жарома? — предложила Адель. — Предлагал же он тебе свою дружбу? Вот пусть и докажет свою верность. А мы, со своей стороны, можем обещать ему помощь. И не только обещать. Попроси Алексея вытащить из алтаря еще один накопительный амулет для жрецов. Я думаю, Жаром его оценит. А он нас ознакомит с магией жрецов. В конце концов, алтарь взяли не у него. Ему это кое в чем даже выгодно. У Дарминов с Гардарами война, которая неизвестно когда закончится, а с нами уже не воюют. Поэтому жрецы соседей обратятся за помощью не к кому–нибудь, а к нему.
— Рискнуть, что ли? — задумался я. — Если он пойдет на сделку, выиграем время, а оно для нас сейчас дороже всего. А не пойдет… Все равно он на нас народ не натравит, потому что понимает, что это принесет смерть для всех. Тогда уж точно настанут последние времена. Ладно, попытаюсь с ним связаться.
— Ваша благость, — обратился я к Жарому. — Вы не могли бы меня навестить для важного разговора?
— Не справились с алтарем? — спросил он. — Или хотите поговорить о чем–то другом?
— Вестей из Дарминии вы бы еще не получили, — сказал я. — Остается один маг. Я прав?
— Правы, — не стал отрицать он. — Я хотел с вами поговорить, но решил немного выждать в надежде, что вы ко мне обратитесь сами. Как видите, я оказался прав. Когда мне подъехать?
— Через полчаса обед, — взглянув на часы, сказал я. — Мы можем с ним подождать и пообедать вместе с вами. Если вам это неудобно, приезжайте сразу после того, как пообедаете.
— Меня больше устроит второе, — сказал он и разорвал связь.
— Ему все известно, — сказал я жене. — А на Арсена Дорена я могу больше не рассчитывать. Сейчас пообедаем, и вскоре подъедет Жаром. А мне нужно срочно вызывать Рассохина.
Я связался с Алексеем и объяснил ситуацию.
— Бросай все и приезжай, — сказал я ему. — Пообедаешь здесь, только сначала наведаешься к алтарю. Мне срочно нужен один жреческий амулет.
Он появился, когда мы только сели обедать. Я встал из–за стола и сходил за ключом.
— Охрана предупреждена, — сказал я. — Тебе нужен амулет?
— Обойдусь своим, — сказал он, забирая ключ. — Сделаю то, что нужно, и поеду обедать к себе. Не нужно, чтобы Жаром меня видел.
Он ушел и через десять минут вернулся, отдав мне ключ вместе с амулетом.
— Какой он зеленый, — сказала Адель, когда за Алексеем закрылась дверь, и мы продолжили обед. — Я бы такой побоялась надевать.
— Ты и белый побоялась, — засмеялся я. — Давай быстрее заканчивать, и ты чем–нибудь займешься. Не стоит кому–либо присутствовать при нашем разговоре.
— Тогда я возьму кого–нибудь из магов, и сходим с ним к Гриффину, — сказала Адель, посмотрев на дисплей подаренного ей телефона. — Там еще два часа дня, поэтому или застану самого Фрэнка, или поговорю с его секретарем.
Она надела пояс с пистолетом и ушла, а я остался ждать Первого жреца. Через десять минут мне о приезде Жарома сообщили с ворот, а вскоре явился и он сам. Мы поздоровались и сели за стол друг напротив друга.
— Не скажете, в чем цель такого не совсем обычного поступка? — спросил жрец. — Мне кое–что говорил маг, но хотелось бы услышать от вас.
— Ничего нового вы от меня не услышите, — сказал я. — Для нас этот алтарь — это шанс справиться с тварями, а в Дарминии он по большому счету не нужен: им всем осталось жить очень недолго. Возможно, кто–нибудь успеет спастись у нас или в Гардарии, но они обойдутся без алтаря.
— А помочь им вы не хотите, — сделал он вывод.
— У меня не такие большие возможности, — возразил я. — И хорошо помогать тем, кто помогает себе сам. А они в драке за власть перебили большую часть своих воинов и собираются передать власть ненавидящему меня Герту. Вы думаете, я там смогу кому–то помочь? Я почти уверен, что не допущу бегства остальных северян, до лета справлюсь с чисткой севера и попробую помочь Гардарии. Дармины пусть помогают себе сами. Но их беженцев примем.
— И чего вы хотите от меня? Чтобы я молчал?
— Молчать вы будете и так, — уверенно сказал я. — Даже если жрецы всех храмов в один голос начнут возносить на меня хулу, я удержусь. Но на помощь от других можно будет не рассчитывать, а это может сильно навредить моим планам. Я просто вынужден буду отвечать на ваши удары. Вам это нужно?
— Допустим, — нехотя согласился он. — Тогда что?
— Ваша магия, — ответил я. — Алтарь дает возможность видеть вашу силу и ею управлять. Вопрос в том, как это делать. Мы дойдем до всего своим умом, только это займет слишком много времени.
— Если я пойду вам навстречу, и об этом узнают, прослыву отступником, — сказал он. — И лишусь не только сана, но и головы. Мне тогда и братство не поможет.
— Если это случится сейчас, так и будет, — согласился я. — Только сейчас об этом никто не узнает. И вас будет охранять не только орден. Соберете всех высших жрецов, и я с ними встречусь. Вам выгодно, чтобы правил я, а мне выгодно ваше правление в храмах. Я им так и скажу, что если не будет вас, не будет никого из них. Народ, я думаю, это переживет. Вы говорили о дружбе, я с вами согласен. И вот подтверждение с моей стороны. Теперь дело за вами!
— Что это? — потрясенно спросил он, дрожащей рукой взяв амулет.
— Как видите, кое с чем мы уже разобрались, — довольный произведенным эффектом сказал я. — Это такой же накопитель магии, как и те три, которые главы герцогских семейств получили из рук самого бога. Только этот, в отличие от тех, вам не навредит. Это уже проверено одним жрецом, который с нами работает. Сил у него много, вот нужных знаний, к сожалению, почти нет. Этот амулет и по цвету отличается от того, который висит на моей груди. Когда он у вас зарядится, будет хранить не хуже братства. Ну что, стоит со мной дружить?
— Стоит! — решился он. — Кому передать знания? Только учтите, милорд, что я вам расскажу о том, в чем различия между нашей силой и теми потоками, которыми управляют маги, и дам несколько примеров. Наших ритуалов я вам раскрывать не буду. Этого мне точно никто не простит, и ваши угрозы не помогут. Да и не нужны ритуалы для ваших целей.
Я согласился и сам отвел его к Эмме, предупредив ее, чтобы на время визита жреца сбагрила Алену кому–нибудь из магов. Дружба дружбой, но ни к чему ему было видеть земную женщину с силой жрецов. Всему свое время. Когда он уехал, Эмма меня вызвала и сообщила, что узнала много нового, но все нужно пробовать, чем она сейчас и собирается заняться, и что, если можно, ее нужно завтра освободить от хождений каналами и обучения русскому. Я пообещал и пожелал ей успехов. Вскоре вернулась жена, рассказавшая, что Фрэнка не было в офисе, и она все рассказала Алану.
— А как прошла твоя встреча?
— Жаром наш со всеми потрохами, — сообщил я. — Хоть и без особых подробностей, он выложил Эмме все особенности жреческой магии. Пусть она повозится сама, а потом посмотрим, кому и что дать.
— Как много всего произошло всего за один сезон, — задумчиво сказала Адель. — Весь наш мир полностью изменился. Война, нашествие тварей, твое правление и связь с Землей. Кого–то эти изменения пока почти не коснулись, у других они полностью изменили всю жизнь. А многие вообще лишились жизни. И эти изменения будут только нарастать.
— К вам можно зайти? — спросила зашедшая в спальню сестра.
— Воспитанные люди сначала спрашивают, а потом заходят, — нравоучительно сказал я.
— Я совместила, — отмахнулась она. — Если бы вы кувыркались в постели, я бы это услышала по воплям твоей жены и немного подождала бы…
— Кто бы говорил! — вскинулась Адель. — Сама так кричала, что мужья хватали жен в охапку и несли в палатки! Сил, наверное, не было терпеть! Сама, между прочим, видела!
— А я разве спорю? — мотнула головой сестра. — Потому и держусь за твоего брата обеими руками. И сейчас пришла спросить, когда будет обещанная свадьба!
— Потерпи еще немного, — попросил я. — Во–первых, в ближайшие дни мы должны получить очень много грузов из России, в том числе и технику. Наверное, у меня найдется время, беда в том, что я не знаю, когда это будет, а свадьба требует подготовки. Кроме того, у меня еще не готов свадебный подарок…
— Я это как–нибудь переживу, — ответила она. — Если помнишь, я свой вам тоже подарила после свадьбы. А ты можешь ничего не дарить. Сама возможность выйти замуж для меня это уже такой подарок, что другие не нужны.
— Смотри, — предупредил я. — Кто–то ведь плакался, что хочет быть магом.
— Повтори, что ты только что сказал! — потребовала Лара.
— Есть такая возможность, — сказал я. — Только магия будет не наша, а жреческая. Но нужно немного подготовиться. Я думаю, дня через два–три уже можно будет сделать. А к этому времени раскрутимся с грузами.
— Три дня я потерплю, — сказала она. — Даже пять потерплю, но если ты меня обманешь…
— Когда я тебя обманывал, сестренка? — сказал я притягивая ее к себе и обнимая. — Вы обе — это, по сути, и есть моя семья. Я уважаю отца и буду его беречь, но люблю я только вас. Да если бы не ты, меня бы сейчас не было в живых!
Да, поцелуй у нее получился такой, что я невольно позавидовал Серту.
— Не ревнуй, — оторвавшись от меня, сказала она Адели. — Это я его поблагодарила за счастье и попрощалась с одной мечтой. Если бы его тело не было телом брата, ты бы его, подруга, никогда не получила. Смотри, чтобы его у тебя не отбили. Я смотрю, на него женщины…
— Немедленно прекрати! — рассердился я. — Она и так ревнивая, а тут ты еще подливаешь масла в огонь! В ее состоянии только нервничать. Мне попалась удивительно умная жена. Умная во всем, кроме одного: никак не может понять, что для меня в ней заключается смысл жизни, и никакие другие женщины мне не нужны! Это не о тебе, Лара, для меня ты никогда не была женщиной, только сестрой.