Мой неожиданный сиамский брат

ГопЧеКа

ГопЧеКа[1]

Самолет со спецназовцами приземлился, к большому удивлению пассажиров, на аэродроме города Ленинск, известного во всем мире как Байконур. Почему там — не мог сказать никто. Но после появления новостей о визите Генерального секретаря ЦК КПСС в Узбекистан горячие головы решили, что их выдвинули для прикрытия этого мероприятия. На что скептики резонно замечали, что прикрывать, находясь за сотни километров от возможного объекта, довольно сложно. Только Рыбакову было не до споров. Из-за потерь в последнем бою его группа сократилась практически вдвое, почему хитрый Григоренко и подсунул ему бойцов из других групп. Так что вместо отдыха и споров пришлось заниматься сколачиванием группы и интенсивными тренировками. Помогло то, что поселили их в палатках, неподалеку от аэродрома. А местные сразу показали территорию отчуждения, на которой можно было заниматься чем угодно, в том числе и занятиям, включающим даже стрельбы. Заодно кстати, проверили и пристреляли трофейные «буры», что оказалось самой легкой из всех работ. Но скучать группе Рыбакова точно не приходилось. А потом из Москвы пришли неожиданные известия…

Брежнев медленно положил трубку телефона правительственной связи на аппарат.

«Викторин молчал, словно придавленный полученными известиями.

— Ну что, подшефный? Понял, почему я так хотел из Москвы уехать, — ехидно спросил братца генсек. — Кот с помойки, мыши в пляс. ГопЧека придумали. Сволочи! — и, вспомнив боевую молодость, Леонид Ильич мысленно повторил услышанный на новороссийском плацдарме матросский загиб, сложный и совершенно непечатный. За исключением предлогов, естественно.

— Не матерись так, шеф, и не расстраивайся, — прорезался наконец в голове голос «сиамского брата». — Прорвемся!

— Конечно прорвемся, Викторин, — успокоился генсек, которого, надо признать, молчание братца напугало больше, чем новости из Москвы. Привык он к этому внутреннему голосу, ехидному и часто настроенному антисоветски, но очень полезному и и по-человечески удобному. Да и воспринимавшемуся как неотъемлемая часть самого себя, настоящее «второе Я». — Сначала, пожалуй, переговорю с министром обороны. А то как бы ни наворотили военные дел».

Брежнев снова поднял трубку:

— Соедините меня с с министром обороны…

В кабинете председателя КГБ в Ясенево экстренное совещание было в разгаре. А к самому зданию прибывали и через некоторое время уезжали в разных направлениях огромные «Уралы» и бронетранспортеры, загруженные бойцам различных подразделений госбезопасности. Андропов, стоя у развернутой на длинном дубовом столе карте Москвы и области, давал указания. Время от времени, кто-то входил или выходил из кабинета. В кабинете находились многие начальники управлений КГБ, командир дивизии Дзержинского, руководители подразделений и специальных частей. Сам Андропов внешне словно помолодел: глаза блестят, даже цвет лица изменился — порозовел, и голос звучал, хотя тихо, но твердо и уверенно.

— Товарищи, хочу поставить вас в известность, что я только, что говорил с Леонидом Ильичем. Он бодр и здоров. Узнав о случившимся…э-э…происшествии, он мужественно, как настоящий коммунист перенес этот удар. Да товарищи, это удар наших врагов по партии и стране. И в этом есть наша вина. Но Генеральный секретарь не стал искать виновных. А посоветовал нам действовать решительно и умело.

— Правильно, так и надо, — поддержали своего руководителя подчиненные.

— Евгений Иванович[2] все линии связи взяты под полный контроль? — уточнил Андропов у Калгина — Докладывайте мне сразу по экстренным случаям.

— Юрий Иванович[3], сколько ваших человек отправлено к зданию ЦК?

— Сто пятьдесят бойцов. Они уже прибыли, связь установлена. Разворачиваются и блокируют подходы. Ждем подкрепления от «дзержинцев»…

— А в Кремль?

— Семьдесят. Тоже уже на месте.

Андропов, как заправский дирижер, взмахнул рукой с карандашом в сторону своего заместителя — Чебрикова.

— Виктор Михайлович, что с Кремлевским полком?

Чебриков, широкоплечий, коренастый, с большими залысинами на голове, и в очках, больше походил на профессора, чем на генерала КГБ. Он встал и ровным, тихим голосом доложил.

— Юрий Владимирович, полк поднят по тревоге. Все на местах, все контролируется. С командиром полка поддерживается постоянная связь.

— Хорошо. Надо предупредить коменданта Кремля, что бы все было готово к приему прибывающих членов Политбюро. И передайте, пусть, на всякий случай, подготовят Спецобъект и Метро-2, - Андропов «поднял карандашом» генерала Алидина, начальника Московского управления КГБ.

— Виктор Иванович, что у Вас?

— Согласно приказу, все сотрудники прибыли на рабочие места. По тревоге подняты также все части пожарной охраны. На свои места согласно штатному расписанию прибыли сотрудники первых отделов предприятий города и области. К зданиям телецентра в Останкино и к Шаболовке прибыли сотрудники районных отделов. Связь с ними устанавливается. Ждем подкреплений от дзержинцев.

— А к Центральном телеграфу, районным телефонным узлам связи, аэропортам?

— Люди уже отправлены, ждем доклада, связь с руководителями подразделений поддерживается постоянно. По докладу, к аэропорту Шереметьево прибыл батальон из дивизии Дзержинского.

Андропов посмотрел на командующего дивизией генерал-лейтенанта Наливалкина.

— Так точно, товарищ генерал армии, прибыл, — по-военному четко доложил он. — Четвертый и второй мотострелковые полки, усиленные танковым батальоном и артдивизионом, двигаются в сторону Нарофоминского района с задачей блокады частей Алабинского гарнизона. Первый мотострелковый полк и отдельный учебный батальон взводами, ротами и батальонами выдвигаются на усиление частей КГБ в Москве и на аэродромах. Пятый полк подходит передовыми частями к зданию ЦК, занятому военизированным формированием неизвестной пока численности. Устанавливается связь с бойцами товарища Дроздова.

Глава КГБ коротко кивнул, нашел глазами генерала армии Цинева и спросил.

— Семен Кузьмич, какое положение в частях Московского гарнизона? — Цинев, глава военной контрразведки, как начальник Третьего управления, невысокого роста бритоголовый, похожий на Котовского мужичок, ответил, чуть волнуясь и слегка наклонив голову.

— Во всех воинских частях министерства обороны сотрудники особых отделов прибывают в свои части. По прибытию сразу осуществляется контроль над положением в ведомственных частях и немедленно докладывают в центр. Пока достоверно известно положение в семидесяти процентах частей и подразделений…

К Андропову подошел секретарь, что-то тихо прошептал на ухо. Юрий Владимирович, извинившись, вышел в соседний кабинет и взял трубку телефона. Звонил недавно занявший пост министра обороны маршал Соколов. Удостоенный за успешные действия управляемых им войск в Афганистане звания Героя Советского Союза, он сменил ушедшего на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР Устинова.

Сергей Леонидович, прибыв в министерство обороны, сразу спустился на семь этажей вниз, в подземный командный пункт. Все подчиненные были подняты по тревоге. Поэтому внизу его уже ждали, в том числе начальник Генштаба Огарков и ГРУ Ивашутин. Подчиненные, уже получившие втык от них, метались, как кролики в загоне. Министр дополнительно погонял гвсех в хвост и гриву. Посовещавшись с Огарковым и Ивашутиным, приказав: — Срочно собрать коллегию министерства обороны, а части Московского округа поднять по тревоге — министр решил позвонить главному чекисту. Пока соединяли, трое военноначальников обсудили сложившееся положение, разглядывая расстеленную на столе бумажную карту с нанесенными условными обозначениями. Которую предусмотрительно принес адъютант, вместе с коньяком и блюдцем с мелко порезанным лимоном. Появились на столе и остро заточенные карандаши — маршал любил чертить на карте по старинке, так ему было привычнее. А в глубине души ему казалось, что так ближе к образу знаменитых предшественников, наподобие Малиновского, Жукова и Рокоссовского. А на большом экране огромного «Аристона» высвечивалась карта Москвы и Подмосковья, а на ней — расположение всех частей и подразделений округа. Огоньков частей, поднятых по тревоге, становилось все больше. Еще на одной карте, уже СССР и ближайших стран, отмечались поднятые по тревоге дивизии и корпуса Ракетных войск, ПВО, эскадры флота, воздушные, танковые и общевойсковые армии.

Когда адъютант сообщил, что глава КГБ на связи, министр уже успел позвонить командиру Кантемировской дивизии. А заодно для поднятия тонуса и «дернуть» стопку коньяка КВ.

Маршал был настроен решительно: «Проморгали заговор именно чекисты. Обделались, всезнайки! Слишком большую власть взяли в последнее время, да не по Сеньке шапка. Ну, я сейчас этих гебнюков…» — Сколов, как всякий военный недолюбливавший спецслужбы, от предчувствия удовольствия даже крякнул.

В трубке после нескольких шорохов и щелчков, раздался тихий, почти безжизненный, голос Андропова.

— Здравствуйте Николай Васильевич, я так понимаю, что вы уже…э… в курсе событий? Нам необходимо согласовать наши действия. Пока не прибыл из Узбекистана Леонид Ильич, мне придется взять на себя общее управление … ситуацией. Необходимо единство руководства, это аксиома управленческих решений, не так ли? Все должно быть под единым контролем. Единоначалие прежде всего…

Соколов даже не смог сразу ответить, настолько его удивил своей наглостью главный чекист. Маршал не привык к таким разговорным загибам. Однако бытсро собрался: «Врешь, не возьмешь, мы тоже не пальцем деланные»

Министр, воинственно пристукнув по столу кулаком, и набычившись, ответил:

— Доброй ночи, товарищ Андропов. Вы и Ваше ведомство уже доконтролировались! Хватит командовать! Сейчас вы, чекисты, не лезьте. Тут уже не ваше дело. Я сам с Леонидом Ильичем разговаривал. И он меня просил раздавить этих выродков и старых идиотов.

— Это ваши старые идиоты — члены ЦК, а из военных — сплошные генералы и маршалы из вашей инспекторской группы и выдвиженцы вашего министерства. Поэтому о том, кто доконтролировался, мы еще поговорим. И разговор будет конкретный, — зло, но по-прежнему негромко ответил Андропов. Соколов скрипнул зубами, в руке хрустнул карандаш. Маршал, прижимая одной рукой трубку, другой сделал знак адъютанту — полковнику: «Налей еще». Тот наполнил рюмку. Выпив на вздохе, маршал замотал головой, а потом и пошел в ответную атаку.

— Вы мне тут своими гэбистскими приемчиками не грозите. Про…ли ситуацию, так нечего ответственность на других перекладывать. Я, как министр, отвечаю за оборону страны. А инспектора — это довесок, за которым следить я не поставлен. На это контрразведка есть, которая, напомню, вам и подчиняется. Вот с себя и спрашивайте. Я, между прочим, уже знаю, где эти…ну…как их?.. О! Контрреволюционеры… засели, пока вы тут ищете, как свою ж…у прикрыть и на армию вину спихнуть. Мои ребята из ГРУ уже выяснили, где и сколько врагов находится, — В голосе маршала слышалось неподдельное торжество, голос вибрировал от распиравшей гордости (когда еще удастся так Андропова «умыть»).

— Знаете, кто такой вооруженный до зубов на Старой площади засел? Нет? Тут надо за холку министерство внутренних дел трясти. Вы у Щелокова поинтересуйтесь, спросите…, - Сколов озорно, по-молодецки, присвистнул в трубку и подмигнул улыбающемуся адъютанту. — Поспрошайте, что у него на Свободном проспекте находится и куда целый батальон внутренних войск делся, — в это время Андропов, сделав страшное лицо, ударил карандашом по графину с водой, в кабинете все замерли. — Так вот, там особый полк МВД дислоцируется. Оттуда эти вооруженные субчики на Старую площадь и проскочили. Там же и тревогу объявили, ждут, наверное, дополнительного сигнала. Но теперь им все — пи…ц. Я двинул туда четыреста четвертый полк таманцев. А на Алабино — Кантемировскую дивизию. Так что заодно и врагов из Таманской дивизии прищучим… И к министерству внутренних дел тоже батальон отправил — надо людей Щелокова изолировать, чтобы ни рыпались. И еще — своих особистов предупредите, что бы особенно не мешались, а то попадут под горячую руку. Мои ребята получили приказ подавить любое сопротивление. Если конечно, они будут сопротивляться. Так что пока берем всех в осаду, а к вечеру, если не сдадутся, я аще и спецназ ГРУ из ветеранов афгана подтяну. Понятно?..

— Сергей Леонидович, необходимо согласовать наши действия, — сдался Андропов — Я прикажу послать к вам и в дивизии наших людей. А в Кантемировскую дивизию спецподразделение из дивизии Дзержинсокго. Необходимо арестовать руководство заговором. Вы понимаете, как это важно? Или вы против их ареста? — министр, отнеожиданности даже выплюнул кусок лимона, враз стал трезветь: «Ах, ты гребанный во все дыры туз! Ишь, как лиса Андропов разворачивает… Тут и Леонид Ильич не спасет…»

— Да, этих козлов надо арестовать, шлите ваших спецов, я предупрежу своих, — тут же ответил он. — И, кстати, в Чкаловск и в аэропорт Шереметьево мною вызваны полки ВДВ и спецназовцы. Необходимо защитить товарища Генерального Секретаря вне зависимости от того, где приземлиться его самолет.

— Мы выдвигаем два мотострелковых полка, артдивизион и танковый батальон дивизии Дзержинского к Алабину, — вспомнил Андропов, — для предотвращения прорыва… э… алабинцев к Москве.

— Что? Бл..! Вы охренели? — выругался маршал. — Против танков Т-64 и БМП — ваши «менты» на бронетранспортерах и легких ПТ-76? Да они при мало-мальски грамотных действиях раздавят ваши полки и, как ни в чем не бывало, пойдут дальше! Ладно, — он успокоился и, проанализировав ситуацию, принял решение. — Выдвину к ним танковый батальон и артиллерию с противотанкистами из четыреста четвертого полка, с Мосрентгена. Встретятся по дороге и займут оборону вместе…

— Согласен, — ответил Андропов и, вздохнув, добавил. — Надеюсь, до настоящего боя не дойдет…

— Будем надеяться, — согласился Соколов…

Пока самолет Генерального Секретаря возвращался в Москву в сопровождении целой эскадрильи истребителей, жители столицы с удивлением и недоумением разглядывали появившиеся с утра на улицах бронетранспортеры и пикеты вооруженных до зубов солдат. Жители столицы Советского Союза, непривычные к таким зрелищам, собирались группами, рассматривая и тут же обсуждая увиденное. И неохотно расходились, после неоднократного предупреждения милиционеров, вызываемых теми же солдатами. Получившими четкие и недвусмысленные инструкции от офицеров — не вступать в разговоры с населением.

Дополнительное недоумение вызывали сообщения об идущих внезапных учениях войск и гражданской обороны, и связанном с этим нерабочем дне в городе Москве. Кроме этого, любопытство горожан подпитывалось ограничениями в движении общественного транспорта. Причем метро было закрыто полностью, а большинство работников подземки также отправилось на отдых. Слухи носились по городу ураганом, неизвестными путями прорываясь в Подмосковье и даже в иностранные посольства. Слухи ходили самые разнообразные, от одновременной внезапной смерти Брежнева и Андропова, до военного переворота и даже до возможного «в ближайшие часы» начала ядерной войны с обменом ракетными ударами между США и Советским Союзом. Диссонансом к этим слухом звучали передаваемые по радио лирические песни и показываемые по телевизору круглый день фильмы. Сидящие по домам москвичи с удивлением смотрели сначала сразу несколько серий подряд польских «Четырех танкистов», потом все серии «Семнадцати мгновений…». Но и эти, любимые всем советским народом телефильмы не могли отвлечь жителей от поиска ответов на вопрос «что происходит». Причем попытки прослушать «забугорные новости», из которых многие в то время привыкли черпать альтернативную точку зрения, заканчивались безрезультатно. «Глушилки» работали на полной мощности, забивая ревом все волны, на которых передавали разнообразные «голоса Америк и Европ» и «Радио Свободы»…

Самолет с генсеком на борту приземлился все же не в Шереметьеве, а в Чкаловске. Причем пред ним на посадку зашел Ил-76, высадивший практически роту до зубов вооруженного спецназа в специфической афганской униформе. Вместе с ротой охраны аэродрома они перекрыли весь внешний периметр аэродрома. Сразу после приземления кортеж генерального, охраняемый несколькими БТРами армии и спецназа КГБ, отправился в Кремль. Одновременно афганский спецназ отправили на усиление осадивших Старую площадь войск…

Примечания

[1] Одно из прозвищ ГКЧП (государственного комитета по чрезвычайному положению) — самопровозглашенного органа власти в СССР, существовавшего с 18 по 21 августа 1991 года

[2]Евгений Иванович Калгин, начальник 12 го управления КГБ, контроль связи и прослушка переговоров

[3]Юрий Иванович Дроздов — начальник управления «С», генерал-майор КГБ. Руководитель подразделений спецназа КГБ «Зенит «, «Каскад»