Как мы ходили на парад и на съезд

С утра Брежнев находился в веселом, приподнятом настроении, шутил и смеялся. Собираясь на парад в честь дня Советской Армии, он оделся в специально подготовленную парадную форму, на кителе которой блестели все полученные им фронтовые награды. Причем вечером должно было состояться открытие съезда, и Ильич планировал быть на нем именно в этой форме.

Звонко печатая шаг, стройными квадратами проходили войска московского гарнизона. Грохотала, лязгая железом, военная техника. Гул далеко разносился в окрестностях Кремля. Парад на Красной площади, в «ознаменование сорокалетия начала Великой Отечественной войны и побед Советской Армии». И конечно в этот праздничный день, на трибуне мавзолея находились руководители страны. В центре, перед микрофонами, в неожиданной для наблюдателей шинели с маршальскими погонами и каракулевой папахе, стоял вальяжный, веселый Брежнев.

«Непобедимая и легендарная в боях познавшая радость побед…» — над Красной площадью грозно и торжественно, как напоминание всем, звучала мелодия строевой песни. Все радовало глаз: и искрящиеся золотом ордена и медали, и белоснежные перчатки, и алый кумач знамен. Калейдоскоп погон, кокард, черных надраенных сапог. Как единый механизм, несокрушимая сила. И лица — румяные сосредоточенные, серьезные: «знай наших, мы самые лучшие, мы самые, самые…». Лица победителей, которым есть, что защищать — великую страну Советский Союз.

Ильич вглядывался в лица проходящих мимо солдат и офицеров. Сердце невольно начинало биться в такт печатающих шаг военных. Из глаза, блестя, змейкой, скользнула слеза. Брежнев хрюкнул носом. «Проглотил» ком в горле, дрогнула рука отдающая честь. Это была армия его страны, его армия. Сейчас он был как мальчишка счастлив, и не стеснялся слез. Он чувствовал себя единым целым с этой Великой Армией, плоть от плоти народной. Это было мгновение абсолютного единения народа, армии и человека — Леонида Брежнева. Это чувство родства, и близости навсегда теперь останется в душе и сердце Генсека, до самого последнего мгновения жизни. И ради этих парней в шинелях, ради своего народа Брежнев готов был пойти на все. Этот народ должен жить и должен жить счастливо и мирно.

Справа от генсека стоял Андропов, рядом с которым расположились несколько человек из нового состава ЦК. В основном военные и из госбезопасности, в том числе Алиев. Устинов стоял с этой же стороны, но почти на самом краю. А слева от Брежнева стояла остальная часть партийной и государственной верхушки. Мелькали среди привычных лиц и новые. Премьер Байбаков и новые секретари ЦК Лигачев, Машеров, молодой министр иностранных дел Романов. Все товарищи были одеты в одинакового покроя пальто и бобровые шапки. Викторин, глядя на эту форму одежды, сразу вспомнил произведение Войновича «Шапка». «Да, правда, подражание и местничество на лицо, как у бояр в Думе. Ведь те бороды рвали за свое место, главное быть ближе к Царскому престолу. Ну а эти, «бояре» пусть бород и не имеют, и не рвут, но за место под солнцем схватка идет беспощадная. Не хуже, чем в Боярской Думе».

Едва прошли коробки парадных расчетов и на площадь выехали первые танки, Ильич наклонился в Андропову.

— Ну что, Юра? Узнал? Точно Суслов и Громыко начнут на съезде? А Устинов что?

— Пока точных данных нет. Открыто выступить против линии Партии они побаиваются. Но отдельные выступления и попытки забаллотировать решения будут. Но это не важно. Главное не как голосуют, а как мы сосчитаем, — усмехнулся председатель КГБ. — Очень уж некоторым не нравятся наши нововведения. Особенно в некоторых национальных партиях… диссиденты партийные. Даже у меня в аппарате, особенно в республиках, чувствуется… брожение.

— У тебя? — взволновался Брежнев. — Это совсем нехорошо… Может, тебе помощь какая нужна? Усилить кадрами, или партийно-комсомольский призыв организовать?

— Решаем пока сами, Леонид Ильич, спасибо. Полагаю, что ротация кадров вместе с переаттестацией помогут справиться с этой бедой. Почистим ряды от двурушников и националистически настроенных элементов и все будет нормально.

— Уверен, да? — с сомнением в голосе протянул генсек. — Смотри, Юра. Ты у нас главный защитник от внутренних врагов. Главная линия обороны, как выяснилось, все же не армия. Воевать с нами боятся, а вот разложить изнутри хотят. И если ты не справишься, ждет нас то же нехорошее будущее.

— Справимся, обязательно справимся, — решительно ответил председатель КГБ.

— Смотри, — генсек повернулся к площади, на которую как раз выезжали тягачи, тянущие гигантские туши ракет. На это раз впервые по Красной площади везли ракеты Р36М УТТХ в транспортно-пусковых контейнерах. На трибуне иностранных гостей третий раз за время прохождения техники началось нездоровое оживление. Первый раз ажиотаж вызвали танки Т-80, проехавшие впереди колонны бронетехники, второй раз иностранцев поразили новые многоствольные установки на тяжелых шасси под названием «Смерч», ну а третий раз — эти усовершенствованные или новые межконтинентальные ракеты. Причем, судя по виду явно тяжелые, что могло свидетельствовать об отказе СССР соблюдать никем не ратифицированный, но негласно соблюдавшийся до этого момента договор ОСВ-2.

— Смотрите, Леонид Ильич, как иностранцы заволновались, — заметил Машеров. — Не ожидали такого.

— Ничего. Мы их сейчас еще раз удивим, — усмехнувшись, ответил Брежнев. — Самолеты они не ждут.

Наконец, наземная техника прошла. Но вместо привычных колонн ликующих демонстрантов на площади на несколько мгновений воцарилась пустота, заставив еще больше взволноваться трибуну с иностранными гостями. Но их недоумение длилось недолго. В небе над площадью появились невиданные ранее двухкилевые, двухмоторные, обтекаемых форм истребители, заставив иностранных гостей защелкать затворами фотоаппаратов. Самолеты, словно давая рассмотреть себя получше, летели сравнительно неторопливо, иногда выпуская из сопел клубы густого черного дыма. Вслед за дюжиной новейших «ястребков» пролетели вызвавшие уже меньшее оживление давно известные легкие самолеты-истребители с изменяемой стреловидностью крыла. Потом, вызвав новое оживление среди инсторанцев, пролетело несколько стратегических винтовых бомбардировщиков с подвешенными под ними ракетами. За ними прошла тройка транспортных самолетов. За ними — вертолеты разных типов, включая впервые показанные на параде боевые. А последними над площадью пронеслись, словно молния, несколько тяжелых двухкилевых машин. Тех самых советских сверхскоростных перехватчиков МиГ-25, секреты которых выдал перебежчик Беленко в 1976 году. О чем одновременно вспомнили оба «сиамских брата», решив позднее напомнить Андропову об этом предателе. Нечего ему по США рассекать, пора бы и конфеток поесть, как некоторым националистам, или в автомобильную аварию попасть…

И только после пролета авиации на площадь вышли празднично одетые, ликующие демонстранты.

После парада состоялся прием и праздничный обед в Георгиевском зале Кремля. Во время обеда к генсеку пробился американский посол и с лицемерной, типично штатовской улыбкой, спросил о новой супер-ракете, показанной на параде. Брежнев таинственно улыбнулся, потом серьезно взглянул на американца.

— А что вы там думаете, за океаном? Вас не достанем? Все военными базами СССР окружаете. Вмешиваетесь в наши внутренние дела. Это вы, Запад, объявили нам холодную войну. Мы лишь отвечаем. Причем в рамках договоренностей, в отличие от вас, — у посла от неожиданной отповеди отвисла челюсть. Ильич, улыбнувшись, продолжил: — Вы первые начали гонку вооружений, приходиться принимать контрмеры. — Брежнев хитро прищурился, и быстро найдя в толпе военных, указал на них. — Вот попросили сделать для них хорошую ракету, чтобы могла поразить множество целей сразу и не боялась вашей противоракетной обороны. Вот мы и помогли, усовершенствовали и модернизировали одну из наших тяжелых межконтинентальных баллистических ракет. Одной такой хватит, что бы три ваших штата превратить в пустыню. Или четыре штата? Хотя это и не важно. Одним больше штатом, одним меньше. Сокращение штатов называется, слышали, наверное.

Подошедший Епишев и Куликов громко рассмеялись. Посол, не ожидавший такого афронта, молча покинул зал. За ним потянулись послы других западных стран, кроме демонстративно оставшегося до конца приема француза.

После торжества шеф, уехал в хорошем расположении духа на открытие очередного, двадцать шестого съезда КПСС. Того, который должен был легитимизировать происходящие в стране перемены…

Выходя на трибуну съезда, Леонид Ильич почувствовал, как к нему возвращается хорошее настроение, потерянное вчера вечером во время тяжелого разговора с женой и дочерью. Пришлось даже немного поругаться, но в обмен на практически полное возвращение в семью дочка обещала бросить пить. Может действительно, все изменится к лучшему? Да и прикрытие теперь не очень нужно, так что у девочки можно и пореже бывать…

Он отвлекся от размышлений, заметив, что аплодисменты начали стихать и открыл папку с докладом. Улыбнулся, представив реакцию некоторых товарищей на отдельные места текста и начал.

— Товарищи!…Оценивая пройденный путь можно твердо сказать: двадцать пятый съезд верно определил основные тенденции и направления… Сегодня совершенно очевидно: Советский Союз и его сторонники являются теперь более, чем когда-либо, главной опорой мира на Земле… Касаясь международной политики КПСС отмечу… — несколько минут он описывал дружбу между странами социалистического лагеря, трудности и просчеты на их пути, особенно возрастающие трудности в Польше, — …возникла угроза основам социалистического государства. Но мы не бросаем в беде своих друзей и союзников; социалистическую Польшу, братскую Польшу мы в беде не оставим и в обиду не дадим! — Дальше он перешел к непростой ситуации с Китаем, упомянул китайско-вьетнамскую войну, и рассказал, при молчании зала, о войне в Афганистане.

— Что касается советского воинского контингента, то он оказывает помощь борющемуся против контрреволюции афганскому народу. В едином строю с советскими войсками стоят и солдаты ряда стран ОВД… Мы потеряли в этом году тысячу воинов-интернационалистов, погибших в боях с засланными из-за границы контрреволюционными бандами… Мы поддерживаем правительство народно-демократической партии. Но мы готовы в любой момент вывести эти войска по согласованию с законным афганским правительством. Для этого должна быть полностью прекращена поддержка контрреволюционных формирований и засылка в Афганистан банд. Это должно быть закреплено договоренностями…, - Леонид Ильич сделал паузу и быстро осмотрел притихший зал. Да, мало кто ожидал столь откровенного описания реальной обстановки в «стране А». Продолжив более спокойным описанием ирано-иракской войны, взаимоотношения с мировым коммунистическим движением, он, наконец, перешел ко второму «огнеопасному вопросу» — отношениям с капиталистическими странами. Рассказ о начавшемся кризисе капитализма и усилении агрессивной политики США, отказа американцев от переговоров по ограничению вооружений, он перешел к обстановке в Европе:

— Говоря о европейских делах, нельзя обойти молчанием и тот факт, что появились новые серьезные опасности для мира в Европе. Речь идет, прежде всего, о решении НАТО разместить в Западной Европе новые американские ракетно-ядерные средства. Это решение преподносится как ответ на мнимый советский вызов в лице ракет средней дальности, именуемых на Западе СС-20, по нашей классификации — РСД-10. Несмотря на то, что данные ракеты всего лишь заменяют устаревшие ракетные системы СС-4 и СС-5, причем один вводимый комплекс заменяет два-четыре старых, его преподносят как угрозу Европе. Учитывая сложившиеся соотношение сил, Советский Союз объявляет, что выводит эти комплексы за Урал полностью. И не будет размещать их в европейской части страны, если страны НАТО откажутся от размещения новых американских ракет. Одновременно мы объявляем о расформировании части ракетных полков, вооруженных ракетами СС-4 и СС-5, оставив на вооружении всего 140 пусковых установок таких ракет, что меньше наличия ракет средней дальности у Великобритании и Франции (162 единицы) — Брежнев, продолжая читать текст, вспомнил, как встретил Устинов эти предложения. Обычно незаметно сидевший на заседаниях чуть в стороне, Устинов вскочил и еле слышно произнес.

— Леонид Ильич это недопустимо. Армейское руководство и генштаб считают эту инициативу необдуманной и противоречащей интересам обороноспособности Советского союза. С таким вашим решением я категорически не согласен. И прошу вас в присутствии других членов Политбюро снять этот вопрос. Мы и так уже в достаточной степени пошли на значительные уступки в договоре по ОСВ. Тут и так голову ломаешь, как американские военные базы «прикрыть», флот их, с каждым годом наглеет все больше. Самолеты натовские летают вдоль границ каждый день. Подводные лодки в нашу экономическую зону, как к себе в огород на пикник ходят. А мы уберем ракеты… Да это такое, такое — просто нет слов. Мы просто с голой ж… против их ракет в Европе останемся. — По наклону головы и выражению лица министра было ясно, от своих слов не отступится. Или как бык на корриде умрет, но бодаться будет до последнего вздоха

«Говорил я тебе, шеф, не пойдет на разоружение Устинов, — подначил изнутри Викторин — Теперь что? Ну, какое разоружение. Видишь, флот НАТО наглеет. Самолеты всю границу прощупали. А подлодки американские, что делают? Действительно прав Дима. И не уговаривай меня…»

— А куда я вас спрашиваю, в таком случае смотрит наш флот? Где наша авиация? Почему не докладываете, о таком критическом положении? Хотите, что бы как в сорок первом году случилось!? — Толстое грубое лицо Брежнева пошло красными пятнами, речь ухудшилась. Глаза яростно блестели из-под грозно сдвинутых кустистых бровей. Викторин еле успевал регулировать сердечное давление подшефного организма. «Пламенный мотор» Ильича шел вразнос.

— Тут голову ломаешь, как народ накормить, армию вооружить, за весь соцлагерь бороться приходиться. Но думаю, надежные товарищи поддержат. А тут? Сам не вникнешь в дело, все полный бардак. Все здоровье последнее угробишь с вами. Кто докладывал о паритете? Не вы? Значит врали? Или нет? А раз нет — то так и сделаем, как предлагают товарищи. Кто за? — Решение прошло большинством всего в два голоса. Но в протоколе, естественно, записано было о единогласном одобрении. Но Брежнев всех недовольных запомнил и уверил братца, что со всеми разберется.

— Мы готовы договорится об ограничении развертывания новых подводных лодок типа «Огайо» в США и аналогичных подводных стратегических крейсеров типа «Акула» в СССР… Таким образом новые мирные инициативы объединяет одна единая цель, одно наше общее стремление — сделать все возможное, чтобы вывести народы из-под угрозы ядерной войны, сохранить мир на Земле, — он переждал продолжительные аплодисменты и неожиданно добавил, — Но если нам навяжут такую войну мы будем сражаться в ней до конца, до полного уничтожения агрессора, так как сражались наши соратники в Брестской крепости, под Сталинградом и в поверженном Берлине. Мы всегда помним слова песни: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». Пусть об этом помнят и все те, кто надеется отсидеться от последствий своей авантюристической политики за океаном и в противоатомных убежищах. Не получится, господа!

Спустя несколько мгновений потрясенной тишины раздались еще более оглушительные и продолжительные аплодисменты.

Леонид Ильич тоже поаплодировал, отпил из стакана «Боржоми», и продолжил:

— Вступая в семидесятые годы, партия всесторонне проанализировала состояние народного хозяйства и определила главные пути решения социально-экономических проблем развитого социализма. Все это означает, товарищи, что многогранная и целеустремленная работа партии, всех тружеников села и связанных с ним отраслей, — работа, направленная на подъем сельского хозяйства, приносит ощутимые результаты… И сегодня, оглядываясь на прошедшие годы, мы с полным основанием можем сказать: гигантская проделана работа. Сильнее, богаче, краше стала наша великая Родина!…Отдавая должное поистине историческим свершениям советского народа, Центральный Комитет КПСС отчетливо видит: и трудности, недостатки, нерешенные проблемы… В народное хозяйство вовлечены поистине огромные ресурсы…Экономика должна быть экономной!… Условия, в которых народное хозяйство будет развиваться в восьмидесятые годы, делают еще более настоятельным ускорение научно-технического прогресса… Нужно, товарищи, проявить максимум настойчивости, максимум инициативы и гибкости, использовать все резервы и возможности, чтобы не только выполнить, но и существенно перевыполнить намеченные планы. При этом огромное значение имеет инициатива на местах, новые методы организации управления и труда, такие как бригадный подряд, опробованный еще в шестидесятые годы метод товарища Худенко. В настоящее время в ряде колхозов и совхозов, а также на ряде предприятий проводится эксперимент по практическому внедрению этого метода… Теперь товарищи, я хотел бы остановится на делах нашей партии — авангарда советского народа. … численность КПСС увеличилась на 1,8 миллиона человек. Почти три четверти вступивших в КПСС за эти годы — члены ленинского комсомола.…В партию приходят лучшие, передовые представители народа. Однако порой в ряды КПСС попадают случайные, недостойные люди…. Не могу не упомянуть и вопросы внутрипартийной жизни и совершенствования структуры партии… Около десяти миллионов человек выступили в прениях. Участники собраний, конференций и съездов требовательно оценивали деятельность выборных партийных органов. Они подвергали критике упущения и недостатки… В результате появились идеи по совершенствованию внутрипартийной структуры, упразднению пережитков начального строительства социализма в виде отдельных национальных партий, входящих в КПСС… Условия, в которых все мы живем и работаем, за последнее время значительно изменились. Иным стал советский человек. Обогатились его знания, повысилась эрудиция, значительно выросли духовные запросы. В то же время расширился и арсенал средств, находящихся в распоряжении наших идеологических работников. Надежный канал повседневной информации — издаваемые в нашей стране 380 миллионов экземпляров газет и журналов…Большое значение имеет телевидение… Советские люди с уверенностью смотрят в завтрашний день… Честь и слава Коммунистической партии… Да здравствует коммунизм!

Присутствующие в зале встретили заключительные слова бурной, долго не смолкающей овацией. Все встали. Под сводами Дворца съездов раздались возгласы: «Слава ленинскому Центральному Комитету Коммунистической партии Советского Союза!»

Доклад прошел «на отлично». В море слов не все смогли вычленить то самое главное, что меняло курс огромной страны. А из тех, кто понял, многие были согласны с необходимостью перемен.

Загрузка...