Мой Неидеальный прынц

Глава 15

Следующие несколько дней в замке витала странная, неловкая тишина. Мы с Итаном избегали друг друга. При встрече в коридоре наши взгляды скользили мимо, мы делали вид, что не замечаем друг друга. Но воздух между нами был густым и звенящим от невысказанного — от того поцелуя, от тех слов, что были сказаны в лунном саду.

Он выполнил свое обещание. Лизу я больше не видела. Слуги шептались, что ее рано утро, закутанную в плащ, вывели к ожидающей карете и увезли в неизвестном направлении. Ни слез, ни сцен. Тихий, стремительный и беспощадный разгром. Это было по-военному эффективно и немного пугающе.

Я пыталась сосредоточиться на книгах, на своих уроках веронийского этикета, но мысли постоянно возвращались к нему. К его рукам. К его губам. К тому, как странно и страшно изменились правила игры.

Все разрешилось самым неожиданным образом.

Как-то утром в замок ворвался взмыленный гонец в цвета королевского дома. Через полчаса после его прибытия я услышала из кабинета Итана громкий, яростный возглас, за которым последовал глухой удар кулака по столу.

Еще через час ко мне в комнату вошел он сам. Он был уже в дорожном дублете, его лицо было мрачным и сосредоточенным. За ним стояла льера Брошка с таким же озабоченным выражением лица и пожилой, сухопарый мужчина с умными, хитрыми глазами — управляющий замком, старик Орик.

— Меня вызывают, — отрезал Итан без предисловий. — На востоке вспыхнул мятеж. Король требует моего присутствия.

Мое сердце упало куда-то в ботинки. Война. Снова.

— Надолго? — спросила я, и мой голос прозвучал тише, чем я хотела.

— Месяц. Может, два. — Он смотрел на меня, и в его глазах было что-то сложное. Досада? Раздражение? Или… сожаление? — Орик останется управляющим. Он будет решать текущие вопросы. Но… — он сделал паузу, его взгляд скользнул по моему лицу, — старшей в замке остаешься ты. Орик будет докладывать тебе и советоваться по ключевым решениям. Окончательное слово — за тобой.

Я от неожиданности подняла брови. Он не отдал бразды правления полностью в мои руки, но и не отстранил совсем. Это был компромисс. Испытание.

Льера Брошка фыркнула, но не стала спорить.

— Я уезжаю с ним. Мне нужно навестить мою сестру в столице. Смотри, чтобы все было в порядке. — Ее взгляд скользнул по моему плоскому животу, и я почувствовала знакомый укол вины.

Итан кивнул, задержал на мне взгляд на секунду дольше необходимого, затем резко развернулся и вышел. Орик склонился в почтительном, но не подобострастном поклоне.

— К вашим услугам, льера. Буду докладывать ежедневно.

И они уехали. Оставив меня одну с умным управляющим, двумя сотнями слуг и чувством, будто на меня надели корону из шипов.

Первые дни Орик исправно являлся ко мне с отчетами. Сухими, лаконичными, полными цифр и терминов, которые я едва понимала. Он делал это с видом человека, исполняющего формальность. Он ждал, что я кивну, скажу «хорошо, Орик» и отправлю его восвояси.

Но я была учительницей. И я привыкла разбираться в том, что не понимаю.

— Объясните, Орик, почему затраты на сено выросли на треть, а поголовье лошадей не изменилось?

— Подождите, что значит «нет денег на починку печи»? А это что за статья расхода — «подарки поставщикам»? Давайте посмотрим договоры.

— Вы говорите, слуги ворую? А что мы сделали, чтобы им платили достаточно и чтобы воровство было невыгодно?

Сначала Орик смотрел на меня с вежливым недоумением. Потом с интересом. Потом в его глазах загорелся азарт старого волка, нашедшего достойного собеседника. Он начал объяснять. Подробно, с примерами, с раскладыванием бумаг по всему столу.

Я впитывала все, как губка. Я поняла, что Орик — гений управления, зажатый в тиски традиций и скупости прежних хозяев. Ему не хватало не денег, а смелости и полномочий на изменения.

А у меня смелости было хоть отбавляй. И полномочия, пусть и условные, были.

— Хорошо, — говорила я, выслушав его. — Вот мое решение…

И я выдавала вердикт. Не капризный, а основанный на логике и на том, что я успела понять. Мы отменили несколько бесполезных и дорогих традиций. Пересмотрели договоры с поставщиками. Я велела Орику поднять жалование ключевым работникам, но ужесточить контроль за хищениями.

Слуги, видевшие, что управляющий советуется со мной и что мои указания работают, стали относиться ко мне с новым, уважительным интересом. Ко мне начали приходить напрямую: «Льера, простите беспокойства, но у нас в прачечной…», «Льера, можно вопрос о…».

Но был один человек, который смотрел на всю эту деятельность с откровенным скепсисом. Капитан гарнизона Марк. Он являлся с докладами о безопасности напрямую ко мне, пропуская Орика, и делал это с таким видом, будто несет повинность.

— Все спокойно, льера, — буркнул он как-то раз, едва кивнув головой.

— Капитан, — остановила я его. — Я видела, что западная стена нуждается в починке.

— Льера, это не дело женщин… Управляющий должен…

— Управляющий занимается хозяйством, капитан. Безопасность — ваша зона ответственности. И моя — как старшей в замке. Так что завтра же организуйте рабочих для починки. И представьте мне смету. Согласованную с Ориком.

Он покраснел, что-то пробормотал себе под нос и ушел, но на следующий день работы на стене уже кипели. Орик, узнав об этом, лишь хмыкнул и сказал: «Наконец-то до него доходит».

Я чувствовала себя дирижером огромного, неуклюжего оркестра. Где Орик был моим первым скрипкой, а капитан Марк — упрямым литавристом, которого приходилось постоянно подстегивать.

По вечерам, смертельно уставшая, я падала в кровать и ворочалась без сна. Я думала о нем. Где он? Думает ли он обо мне?

Однажды утром Кристина принесла мне не только завтрак, но и небольшой, потрепанный конверт без обратного адреса. Сердце у меня заколотилось. Я сорвала печать.

Внутри был всего один листок. На нем был нарисован грубый, но узнаваемый схематичный план с маленькими крестиками и кружками. И подпись — всего одна буква. «Р».

Это была не любовная записка. Это была сводка. Сухая, лаконичная, без единого лишнего слова. Но он прислал ее. Мне. Он доверял мне знать.

Я прижала листок к груди и закрыла глаза. Глупая, непрошенная радость заполнила меня. Он думал обо мне.

Это придало мне сил. Я спустилась вниз с новыми идеями. Мы с Ориком запустили ремонт в прачечной, упорядочили систему хранения продовольствия.

Замок начал меняться. Медленно, но верно. Из мрачного, неприветливого места он начал превращаться в… хорошо отлаженное хозяйство. Я стояла на стене, глядя, как рабочие чинят кладку, и чувствовала странное, непривычное чувство — гордость. Не только за себя. За них. За то, что все вместе мы можем сделать жизнь здесь лучше.

И в тот момент я поняла страшную вещь. Мне это нравилось. Нравилась эта ответственность. Нравилось быть не просто гостьей, не просто пленницей, а… настоящей хозяйкой.

Я смотрела на дальние дороги, на которых не было видно пыли от приближающегося отряда, и думала, что его возвращение вселило в меня не только страх и смятение. Оно вселило в меня амбиции.

И это пугало больше всего. Потому что я не знала, что будет, когда он вернется. Захочет ли он снова отстранить меня от дел, передав все обратно в руки Орика? И… захочу ли я этого сама? Смогу ли я снова стать всего лишь «бледной, безвольной тенью» в его глазах?

Ответ, который шептало мое сердце, пугал меня своей определенностью.