Мой инфантильный супруг (СИ)

Глава 5

Кровосос объявился в деревне так же внезапно, как и моя бабуля в опочивальне родителей. Та всегда вихрем врывалась внутрь, рассказывая о том, сколько сейчас времени и какая погода за окном. До сих пор не понимаю, как с бабулиным надзором родители смогли сделать мне младшую сестрицу. Феноила с дочкой за день до того в Лилинку отправилась, да вот только решалась она долго: корзинку соберет, у крыльца поставит и пойдет по делам, Рори оденет, курятник запрет и отправится к Вешке чаи гонять. То мне странным и показалось. Люблю я Феноилу, добрая она баба, да только глуповатая. Сплетен наслушается и бежит солью пороги посыпать да черных кошек коромыслом по двору разгонять. До сих пор не понимаю, как она за вампиром-то увязалась.

Вампир тот копией Рори оказался. Бледный, как мой папаня, узнавший о том, что спрятанный самогон нашла матушка, красноглазый да беловолосый. Руки у него тонкие-тонкие, каждая косточка видна, нос такой острый, что им овощи резать впору, а вместо губ полоска, словно он губы-то свои в приступе голода и сожрал, окаянный. А одежда-то, одежда! Блуза белая, воротничок с брошкой бордовой, жакет под стать брошке, а поверх еще и плащ черный, золотом расшитый. Замерз что ль? Приехал вампир тот верхом на коне. А конь красивый, с крупом белоснежным. Если б мне выбирать пришлось между вампиром и животиной, я б коня выбрала, вот тогда б мне все бабы завидовали. Я б на нем до огорода ездила.

Лоинел днем на пастбище ушел. Сказал, что до вечера там пробудет. Я ж его в дорогу и собрала, корзинку с едой отдала, посох его пастуший подала, рубаху отряхнула, а этот вареник стоит и морду свою ворочает, краснеет, говорит, что не ребенок. Ну, как же. Сказал бы мне это, когда утром кошке ловушку из веток делал. Два часа в кустах просидел, пока я ему на голову ведро с водой не вылила. Кто ж знал, что он именно под тем окном и усядется. Вот и устроила мне за то судьба подлянку, оставив в пустой хате наедине с вампиром. Завалилась эта поганка ко мне минут десять назад, и все это время сидела молча, в одну точку смотрела. Я уж подумала, что завис вампирюга. Утомился с дороги, сидит неподвижно, энергию экономит. А потом вдруг как чихнет. У меня аж растения в горшках сдуло.

— Где же мои манеры…Прошу великодушно меня простить. Вся эта ситуация для меня… — вампир тяжело выдохнул, проведя своими длиннющими пальцами по вискам. Даже жалко комарика-то этого стало. Потерянным выглядит. — Мое имя Команион ви Кровиль Виверан.

Я кивнула. Из всех четырех слов я запомнила только «ви». Ну, Комар, так Комар.

— А вы, должно быть…?

— Ани.

Вампир вопросительно изогнул бровь. Да, поганка моя, у простого люда имена короткие. Ежели ты не знал, то как же тебе Феноила-то представилась? Феноила ди Деревенди Кабачока? Однако, отчего ж его ко мне нелегкая притащила? Вешка и Геста ближе будут. Правду, видать, говорят, что вампирюги менталисты сильные. Все унюхают. И в прямом смысле, и в переносном.

— Я ищу мою…несостоявшуюся супругу и дочь. Боюсь предположить, в каком свете я сейчас сижу пред вами и что вы обо мне можете подумать, ведь я…

— К теме поближе.

— Кхм…прошу прощения. Я знаю, что они в соседней деревушке. И мне не составит труда забрать их с собой, но я хочу, чтобы они это сделали добровольно.

Честно признаюсь, растерялась я. Не от того, что Комар о нахождении дочки своей знал, а от того, что любовь вернуть хочет. Чуется мне, что Феноила по глупости от него сбежала, но и в её словах правда-матка была: не женятся вампиры на бабах человеческих. Что волк с овцой повенчается. Не любили в деревнях вампиров. О них легенды страшные ходили.

— Ну…И шо? — не хочу я кровососу помогать, хотя и вижу, что честно балакает. Что уж говорить о том, чтоб бледнолицему посочувствовать. — Она тебе дочку не отдаст, любит её дюже. Больше, чем себя. И с тобой не пошлепает. Вы кровью питаетесь, а она овощами. Не по пути вам.

— Люблю я её, дочку только единожды издалека видел. К деревне не подходил, дабы аристократия не узнала, ждал, когда закон примут, и, наконец, дождался…

— Погодь ты. Шо за закон?

— До вчерашнего дня вампирам нельзя было заключать браки с другими расами. Но, так как в нашем народе очевидная проблема с демографией, аристократия решила поменять свои взгляды, как и иные расы, — полоска губ вампира скривилась в подобии улыбки. Белизна его волос, туго затянутых в конский хвост, сверкнула в полутьме. — Потому теперь мне ничто не мешает заключить с Феноилой официальный брак.

Хорошо звучит. Не врет. Я даже ту свадьбу представила, где вся наша деревня в качестве подарка бочонки лука притащит. Вот это там марафон чиханий начнется. Не удивительно, что кровосос в Феноилку влюбился. Та, пока молчит, любого в себя влюбит: локоны густые русые, глаза, что небесная синева, губы пухлые, груди здоровые. Ежели закон тот ввели, то судьба её взаправду счастьем наградила. Судя по одеждам, вампир-то не из бедных.

— Она меня слушать не станет. Даже, если не права, все-равно на своем стоит, — Комар зачем-то провел большим пальцем по уголку своей несуществующей губы, усмехнувшись. Теперь понятно, какие качества этого вампирюгу в Феноиле привлекли, — прошу тебя, поговори с ней. Объясни. Не могу я без неё больше, дом словно опустел вовсе.

Не люблю я, когда в мою жизнь повседневную что-то непредсказуемое влетает. Люблю, когда все просто, когда череда будней не нарушается внезапными подарками судьбы. Ежели Феноила и дальше убегать будет, эти догонялки всю деревню на уши поднимут. А мне тут отряд кровососов, топчущих клумбу во дворике, не нужен. Феноилка нос-то поворочает, да, думаю, согласится. Тяжко ей без мужика. А тут двух зайцев убьет: и себя обеспечит, и в доме руки крепкие. Из деревни ей, правда, уехать придется, потоскует сердце по ней. Но лично мое недолго. Не в болота её отправляем, а в страну вампирскую. Там, что ни дом — то замок, что ни магазин — то музей, что ни туалет — то маленький садик с фарфоровыми статуями.

— Ну, в дом её иди. Там усядься и жди.

Комар резво поднялся с места и отвесил мне вежливый поклон. Обхватив своими длинными холодными пальцами мои запястья, он крепко пожал мне руки, словно все уже решено. Спрашивать его о том, почему он именно в мой дом приперся, я не стала. Наверняка узнал, что к Вешке из-за мужа нельзя, тот вампиров ненавидит, а Геста ярая староверка. Вот же какая магия ментальная полезная…

Когда я до Лилинки добралась, на улице совсем смеркалось. Ночную тишину только стрекотание кузнечиков нарушало да звон колокольчиков широловых. Те по ночам синеватым цветом отливали, а на ветру звенели своими сероватыми тычинками, наполняя редкий лесок волшебными звуками. Красота, да и только. Потом я в коровью лепешку наступила, и все настроение улетучилось в один момент. Еще и шишка на макушку упала. До Лилинки час ходу, но её жители к нам почти никогда не суются. У нас дома настойками чесночными не обработаны, им тут ходить опасно.

Встретили меня жители приветливо. Без кольев. Да и не похожа я на вампира с кожей загорелой, да с сапожком, на котором лепешка коровья осталась. Феноила в домике своей знакомой остановилась, дочка её с мокрой тряпкой у носа сидела — аллергия на чеснок сразу пошла. Разговор недолгим вышел. Как я и думала, поморщив для приличия нос, Феноила согласна кивнула и отправилась собирать в корзинку вещи. Полагаю, перед Комариком она еще лицо корчить будет. Но у того причина веская — семью берег. И в кровососах человечность есть. Комарик меня озадачил правда. Перед уходом долго хмурился, на дом смотрел, а потом сказал, что у нас кровью пахнет, смертью. Я в него настойкой и брызнула. Сказала, что именно он тут и представитель «Костлявой».

На пути обратном, слушая непрекращающийся лепет Феноилы и держа за руку повеселевшую Рори, я про Лоинела вспомнила. Я ж ему ничего не сказала, никого не предупредила, а на улице-то ночь темная. Хотя, спит уже поди, устало дите мое. На развилке мы с Феноилой разошлись. Та на муженька будущего орать пошла, а я в избу направилась. Рада за Феноилку. Заслуживает она счастья. Главное, чтоб теперь у вампиров чего глупого не ляпнула.

Усталость на меня резко навалилась. Встаю-то я рано поутру, а ложусь пораньше, чтоб с петухами подняться. Но в домишке свет горел. Не спит, гад колорадский, не уж-то меня дожидается? Хотя, деньки предыдущие ежели вспомнить, он без меня никогда не засыпал. То ручку мою к себе прижмет, то к бочку притулится, то в обнимку ляжет. Как дите с игрушкой любимой засыпает.

Открыла калитку, зашла во дворик, поднялась по крыльцу, вошла в дом. Он сидел за обеденным столом, привычно ломая свои пальцы, и, когда доски пола заскрипели под тяжестью моего тела, резко обернулся, одаривая меня безумным лихорадочным взглядом. Я замерла, чувствуя себя подобно мыши, что оказалась под дуплом совы. Быть может, я ощутила внезапную вину, ведь я и подумать не могла, что странька меня ждать будет.

— Где ты была? — голос холодный, отстраненный, словно и чужие мы вовсе. Один из его пальцев звучно хрустнул.

— Жизнь чужую налаживала, — ответила неспешно, медленно отходя к двери в опочивальню. Страшно мне отчего-то стало, да только я это чувство прогнать поспешила. Нет моей вины здесь, а коли сомневается в верности моей, то нечего мне тут делать. Я по совести живу, и мужу рога наставлять не собираюсь.

— Почему здесь был вампир? — Лоинел встал из-за стола. Только сейчас я заметила, что по одному из его пальцев течет кровь. Это порядком меня из колеи выбило, я даже забыла спросить, откуда он про вампира-то узнал.

— Это…Муж Феноилы. Будущий. За ней пришел…

— Почему он именно к тебе пришел⁈ — сиреневые глаза приковали к месту. Ух, скалки на них не хватает. Впервые я так беспомощно себя чувствовала, но вместе с тем понимала, что передо мной все то же дитя не кормленное обозленное. Горючая смесь.

— Да мне почем знать⁈ Уйдут они уже завтра-послезавтра, тебе-то что?

Лоинел вдруг присмирел. Все его мышцы, что с силой напряглись, резко расслабились, безумные глаза сменились любознательным взором, а голос стих, что вновь превратило его в добродушного всеми узнаваемого страньку.

— Вот оно как, — он виновато улыбнулся, почесав пальцем щеку. — А я разволновался, что тебя так долго не было…

Ночью я так и не заснула. Перед глазами постоянно всплывало безумное лицо муженька, который сейчас мирно сопел рядом. Не хочу я теории выдумывать. Я люблю, когда все просто…