Мороз по коже

Глава 5

Стрелять по своим я не хочу. Эта мысль, как заноза, засела в мозгу, пока я выпускаю пулю поверх головы Эда Филлипса. Он отпрыгивает за колонну, поддерживающую свод холла. Даже обычный полицейский участок в Готэме не лишён нарочитого готического лоска — и сейчас это одновременно и проклятие, и благо.

Я сам отступаю за другую такую же колонну. Вовремя: пуля откалывает кусок декоративного мрамора, и осколок царапает щёку. Секунда боли, кровь тёплой каплей скатывается по коже. Я бросаю взгляд на Фрост — она никого не щадит. Ледяные разряды заморозили ступни нескольких моих коллег, оказавшихся у неё на пути, превратив их в щит для неё. Все они либо уже мертвы, либо смертельно ранены: ледяные шипы бьют точно в цель, не оставляя шансов тем, кто не успел уклониться.

А вот Рэнделл, как всегда, умудряется остаться в безопасности. Стоя на лестнице, он орёт команды своим людям и угрозы — нам.

В основном это заверения в том, что мы уже покойники. Его крики лишь подчеркивают: здесь «своих» для меня больше нет.

— Стреляй уже, твою мать! — рычит Фрост, когда пуля задевает её обнажённое плечо. — На поражение!

Это звучит, как приказ. Я его выполняю. Рурк — такой же стажёр, как я, — падает навзничь. Тёмная отметина пулевого отверстия по центру лба не оставляет сомнений: я убил его. Мгновение шока, осознание содеянного — и всё это тонет в адреналине и решимости. Я целюсь в Рэнделла, но он успевает укрыться за своим подручным. Тот падает, крича — пуля пробила грудь выше сердца. Жить он, может, и будет, но стрелять по нам точно нет. Вот только мне от этого не легче, ведь все прочие копы сосредоточили огонь на мне.

Осколки колонны разлетаются в стороны, и я внезапно слышу крики. Это Фрост. Воспользовавшись короткой передышкой, она направляет ледяной поток по лестнице. На этот раз Рэнделл не успевает отскочить: нога застревает в ледяной ловушке, намертво приковавшей его к ступеням. Тем, кто оказался ниже, повезло ещё меньше — они вмерзли в лёд по пояс, а некоторые и выше. Одна атака мета-злодейки переворачивает всё соотношение сил.

— Отступаем!

Приказ доносится не из уст комиссара. С изумлением я узнаю голос Эда Филлипса. Выстрелы редеют. Украдкой выглянув из-за колонны, я замечаю, как копы действительно пятятся к коридору, который ведёт к складу с вещдоками: двери там крепкие, верно, выжившие решили укрыться там и подождать подкрепление. Эд прикрывает их отступление. Вот, он смотрит прямо на меня. А потом кивает.

Я замираю. Фрост тоже неподвижна. Её силы, кажется, на исходе, но она стоит прямо. На лестнице Рэнделл вопит и дёргается, пытаясь освободиться.

— Прикрой меня! — бросает Фрост и устремляется вперёд, перепрыгивая через тело убитого Рурка. Рэнделл поднимает пистолет, но его кисть тут же сковывает лёд. Он рычит от ярости, а Фрост несётся вверх по ступеням с лёгкостью акробата. Добравшись до комиссара, она наносит удар по его обмороженной ноге. Хруст кости отзывается эхом в холле, и Рэнделл падает. Его обломанная выше лодыжки нога выглядит неестественно. И мерзко.

Фрост склоняется над ним. Я бросаю последний взгляд на Филлипса: он уходит последним, его оружие опущено. Выстрела не будет. Мы остаёмся в холле одни, не считая тех нескольких копов, кто или не может двинуться, или находится в отключке.

— Весь ваш отряд Икс подлежит ликвидации! — рычит Рэнделл, багровея. Его голос разносится по залу — он даже не пытается говорить тише. — Это приказ сверху. Тебе не сбежать, тварь! После этого погрома за тебя возьмутся Бэтмен и Лига Справедливости! Теперь тебе даже Аркхем не светит!

— Только ты, Свин, этого не увидишь, — желчно шипит Фрост. — Есть что напоследок передать своему племяннику?

— Иди в ад!

— М-м-м! Хорошо, я отморожу ему оставшиеся конечности именно с этими словами.

Её ладонь касается головы Рэнделла, и та мгновенно превращается в кусок льда. С глухим ударом кулак разбивает этот «монолит» на осколки.

К моему горлу подступает тошнота. Фрост роется за пазухой у трупа, который ещё бьётся в предсмертных судорогах, напоминая этим тушку обезглавленного петуха. Найдя связку ключей, Фрост бросается к заблокированным дверям. Её ладони касаются стекла, и по поверхности мгновенно расползается изящный узор из инея. Через несколько секунд он превращается в густую корку льда, а затем бронированное стекло с оглушительным треском разлетается на тысячи сверкающих осколков.

— А сразу нельзя было? — выдыхаю я.

Фрост не отвечает и выбегает наружу. Я оглядываюсь, проверяя, не грозит ли мне выстрел в спину. На мгновение задерживаю взгляд на холле: тела, разрушения, Бекки, которая так и не пришла в себя. Затем бросаюсь следом за девушкой своей мечты. Или, может быть, за девушкой из самого страшного кошмара.

С тревогой смотрю на охранника бутика. Он стоит у двери, будто окаменев, не реагируя на происходящее. Когда Фрост его поцеловала, он не превратился в ледяную статую, но его губы посинели, а лицо стало мертвенно-бледным. Об этой её способности я знал только из комиксов — в фильме этот момент обошли стороной, вероятно, чтобы избежать ассоциаций с Ядовитым Плющом. Но, как оказалось, это часть её арсенала: Фрост способна подчинять себе людей. Это делает её одновременно восхитительной и ещё более опасной в моих глазах.

Сейчас она с удовольствием грабит закрытый магазин, пока я не нахожу себе места от волнения.

Машину Рэнделла мы оставили за квартал. Пользоваться ею мне показалось слишком рискованным. А вдруг Бекки действительно свяжется с Барбарой Гордон? Саму Бэтгёрл я не боюсь — с ней Фрост справится без особого труда. Но вот её «шеф» способен уложить на лопатки даже Супермена, что уж говорить о нашем свежеиспечённом криминальном дуэте.

Чувство неминуемой расплаты за убийство копов угнетает. Я подхожу к зеркалу и смотрю на своё отражение. Надо признать, выгляжу я жалко: потухший взгляд, опущенные уголки губ, тёмные круги под глазами. Как часто я видел такие же черты на лицах своих невольных подопечных, пока оформлял их у регистрационной стойки.

— Может, тоже переоденешься?

Я оборачиваюсь на голос. Фрост стоит у выхода из примерочной, поправляя белые кожаные перчатки. Длинное пальто в тон, коричневый кашемировый шарф накинут на голову и плечи, а сверху — чёрная широкополая шляпа, надёжно скрывающая её необычный цвет волос.

Моя подельница. У преступников так называют соучастников, напоминаю себе с горькой усмешкой. Хотя нет, подельники равны друг другу, а я в этой колоде даже не король. И не валет при своей пиковой даме. Я — простая шестёрка. Адреналин уже отступил, и теперь до меня начинает доходить, в какую скверную историю я влип.

— Может, и переоденусь, — глухо отвечаю, пока Фрост направляется к витрине с сумочками, цокая каблуками новых сапог. Её походка — отражение уверенности респектабельной дамы, неспешно занимающейся шопингом, а не беглянки, скрывающейся от полиции и супергероев.

— Хорошая маскировка, — отмечаю я. — Всё, что тебе нужно, чтобы потеряться в толпе — просто одеться.

— В этом и вся суть, Джон Грин. Все привыкли видеть меня в костюме элитной стриптизёрши, — ухмыляется она, примеряя коричневый клатч и оценивая, как он сочетается с пальто. — А вот твои дешёвые джинсы и кроссовки привлекут ко мне лишнее внимание. Леди в Шанель не выгуливают дворняжек на поводке.

— Полегче, — осекаю её я. — Я тебе нужен.

— А я тебе — ещё больше, — возражает она, крутясь перед зеркалом и примеряя уже солнцезащитные очки. — Переоденься. Выбери классику: костюм-тройку, галстук, туфли. Зачеши волосы, сзбрызнись чем-нибудь вроде Лакост — и сойдёшь за моего телохранителя. Так будет проще объяснить, почему у тебя оружие, если кто-то решит докопаться. И поторопись, я соберу ещё пару образов, и мы уйдём.

Я медленно выпускаю воздух через свёрнутые в трубочку губы, чтобы немного успокоиться. Отшвырнув очки, Фрост берёт новые, но перед тем как примерить их, поворачивается ко мне и окидывает взглядом.

— И, ради всего святого, сними уже эту куртку. Ярко-синий идёт мне, но точно не тебе.

Я так и не выбрал костюм-тройку — с моим ростом и комплекцией я бы выглядел нелепо в роли охранника. На мне серый пиджак, кашемировый свитер, простые, но качественные брюки и кожаные кроссовки. Последние выбиваются из образа яппи, но для бега явно подходят лучше лакированных туфель. Business casual — этот стиль всегда меня привлекал, так я старался одеваться в своём мире. И очки: с прозрачными линзами, как те, что я носил, когда сидел за ноутбуком, наблюдая за приключениями своей любимой героини. Теперь она рядом. И моим выбором недовольна.

— Ты выглядишь так же, как прежде, — язвит Фрост, но вручает мне пару пакетов с фирменным знаком бутика.

— Нет, эта одежда дороже. Раз ты так близко общалась с олигархами, то должна видеть разницу. — Заметив недобрый прищур ледяных глаз, я пытаюсь сгладить это шуткой: — И я думал, очки — это лучшая маскировка.

Фрост, разумеется, шутку не оценивает. Про то, как Супермэн косит под Кларка Кента, она не знает.

Фрост фыркает, словно норовистая кобылка, и направляется к охраннику-сомнамбуле. Прикладывает ладонь к его щеке и произносит:

— Милый, после того, как мы уйдём, иди к пульту управления камерами и удали все записи за последний час. А потом вернись на свой пост и забудь о нашем визите, хорошо?

— Да, госпожа, — монотонно отвечает тот.

Фрост убирает руку, и охранник тут же уходит, двигаясь ходульной походкой, как робот из старых фантастических фильмов.

Фрост даже не смотрит ему вслед. Подойдя к кассе, она уверенно открывает её и начинает набивать клатч купюрами. Закончив, протягивает мне сотню, зажатую между пальцев трубочкой.

— Поймай такси, Грин, — произносит она тоном, каким обращаются к слугам. Я принимаю деньги, понимая, что выбора у меня особо нет. Без неё в этом мире я — покойник.

— Ты в курсе, где жил твой бывший шеф? — вдруг спрашивает Фрост.

— Что? — выдыхаю я, не сразу понимая вопрос.

— Судя по машине, этот Свин на себе не экономил, — продолжает Фрост так, будто ничего странного и не сказала.

— Это первое место, где нас будут искать! — бурно возражаю я, сообразив, куда она клонит. — И ты оставила ключи в замке зажигания.

— Конечно, я их там оставила, — с ленцой отзывается Фрост, поправляя шарфик. — Иначе те, кто пойдут по нашему следу, догадаются, куда мы идём. Что до ключей, не переживай — у льда есть память, он же состоит из воды.

С усмешкой она достаёт из декольте полупрозрачный ключ изо льда. Я потрясённо смотрю на её поделку.

— Лёд сломается ещё до того, как ты успеешь вставить этот ключ в замок, — скептически замечаю я.

— Обычный лёд да, — невозмутимо отвечает она, ловко перекатывая ключ между пальцами, как фокусник монету. — Но этот не уступает металлу в прочности. Особенно когда он в моих руках.

— Тогда почему мы не выбрались из изолятора сразу? Почему ждали Бекки?

— Потому что Свин не дал мне прикоснуться к своему ключу, — дёргает плечом она, показывая, что я задаю банальные вопросы. — И хватит уже спорить, Грин. Это не первый раз, когда я ухожу от погони.

— В прошлый раз ты попала в западню Пингвина.

— В этот раз, если я и явлюсь к Кобблпоту, то только чтобы нашпиговать его льдом, — яростно шипит Фрост, отворачиваясь. — Но не сегодня. Месть — это блюдо, которое подают холодным. А пока мне нужно подумать, что делать дальше. Свин перед смертью упомянул Лигу Справедливости, и я не исключаю, что это правда. Да и та стерва, что отправила нас на самоубийственную миссию, оставила неприятное впечатление. Думаю, она — очень мстительная старуха.

— Аманда Уоллер уже мертва, — говорю я.

— Откуда ты знаешь? — Фрост резко замирает, косится на меня, и её показная спесь тает, как иней под потоком прямых солнечных лучей.

Эта её реакция мне приятна, и я продолжаю откровенничать, вскидывая подбородок.

— Дэдшот пристрелил её. Как и грозился.

Киллер Фрост наклоняет голову, пристально разглядывая меня из-под тёмных линз очков.

— Сначала Король Акул, теперь это. Ты обещал рассказать мне свой удивительный секрет, когда мы выберемся из изолятора, — напоминает она.

— И расскажу, — не отрицаю я. — Но не здесь, а в надёжном месте.

— Ты прав, — быстро соглашается она и смотрит в сторону вращающейся двери с табличкой «Закрыто». — Может, ты ещё и предсказатель? Знаешь, куда нам идти, чтобы сбить погоню со следа.

— Если бы знал, где упаду, то подстелил бы соломку, — усмехаюсь я.

— А я слышала это выражение, — отмечает Фрост. Тон её голоса звучит куда более дружелюбно. Видимо, заинтересовав её, я поднялся по масти до валета так уж точно.

— Когда подмахивала бёдрами, трахая того русского олигарха?

— Да, от него, — ухмыляется Фрост. — Не в тот раз.

Быстро подумав и взглянув на ледяной ключ, который она убирает обратно в декольте, я понимаю: идея укрыться в апартаментах Рэнделла не такая уж плохая. Кто в здравом уме поверит, что мы выбрали для укрытия такое очевидное место?

— Уютненько здесь, — протягивает Фрост, оглядываясь.

Вокруг нас царит полумрак, разгоняемый приглушённым светом бра, но это не мешает мне тоже осмотреться.

— Скорее роскошно, — раздражённо выдыхаю я, ставя пакеты с её вещами на большой полукруглый диван в центре гостиной.

Через панорамные окна виден сверкающий неоновыми вывесками центр Готэма. Это не стена, а чёртова витрина, думаю я, убирая пакеты на пол, чтобы их не было видно снаружи. Тот же Бэтмен, пролетая мимо на своём бэтлёте, может заглянуть в окно, заметить их, и наша с Фрост песенка будет спета.

Прежде чем я успеваю предложить Фрост поискать в квартире Рэнделла место, где нас не будет видно снаружи, она зажигает верхний свет. Я щурюсь, а когда открываю глаза, замечаю, что окна изменились. Похоже, какая-то умная система делает их непрозрачными, когда включается свет. И всё же я зол.

— Нас могли увидеть!

— Успокойся. Коррумпированные копы и чинуши всегда заботятся о том, чтобы их секреты оставались секретами, — говорит Фрост, снимая шляпу и шарф, а затем бросает их прямо на пол.

«Легко пришло — легко ушло» — логика любого вора, отмечаю я, а потом вспоминаю, что я уже не коп, а перебежчик — предатель похуже любого преступника. В этот раз мысль жалит не так больно. Видимо, я смиряюсь с новой ролью.

Обойдя диван, Фрост разваливается на нём, раздвинув ноги и откинув голову на спинку. Усталость заметна даже по её расслабленной позе. Я и сам еле держусь на ногах, но скорее от напряжения: перестрелка и дорога сюда не измотали меня так сильно, как постоянное волнение. И ожидание, что где-то на границе зрения промелькнёт тёмная тень с острыми ушами на шлеме.

Быть тем, на кого может начать охотиться Бэтмен, до жути неприятно.

Чтобы не показаться Фрост трусом, я засовываю все эти чувства поглубже и осматриваю гостиную ещё раз. Стены украшены помпезными картинами в позолоченных рамах, лампы стилизованы под канделябры и тоже блестят. Всё это придаёт интерьеру вырвиглазную аляповатость. Здесь даже настоящий камин есть, а перед ним расстелена шкура белого медведя. И правда — дорого-богато. Я невольно вспоминаю свою серенькую студию и качаю головой. Рэнделл жил на широкую ногу. И даже не особо это скрывал. Бэтмена он, похоже, не боялся.

Фрост кладёт ноги на стеклянный столик. Окинув взглядом её колени, виднеющиеся поверх коричневых сапог, я замечаю рядом с ними остатки белого порошка, разделённые на три занюханные дорожки, и сотенную купюру, скрученную в трубочку. Видимо, недавно у Рэнделла были гости. Скорее всего, нападение на Аркхем сорвало у него небольшую вечеринку — под столом валяется пара пустых бутылок Cristal.

— Джон, включи музыку, — лениво просит Фрост, указывая на музыкальный центр, встроенный в шкаф на всю стену.

Я вздыхаю, подхожу к устройству и включаю его. Из колонок тут же начинает голосить Элвис Пресли: Jailhouse Rock. Иронично, учитывая наше положение. Голова и так раскалывается, поэтому переключаю на следующую композицию. I Can't Stop Loving You. Смотрю на Фрост, она жестом велит перемотать. Love Me Tender.

— А есть что-то другое? — раздражённо спрашивает она после первого же лирического куплета.

Хотя эту песню я бы послушал, но покорно проматываю дальше. Когда начинает играть Moon River в исполнении Фрэнка Синатры, Фрост поднимает руку, словно римский император, решающий судьбу гладиатора.

— Оставь.

Через пару протяжных куплетов Фрост начинает расстёгивать пальто. Поднявшись с дивана, сбрасывает его. Под ним на ней мини-платье из дорогого шёлка телесного цвета. Тонкие бретели подчёркивают её атлетические плечи, а отсутствие бюстгальтера придаёт силуэту дерзкие линии. Острые соски натягивают ткань, как головки пуль. Я смотрю на очертания её груди и шумно сглатываю. Горло мгновенно пересыхает.

— Пожрать бы, — бросает Фрост, потягиваясь. Потом смотрит на меня — Ты был здесь раньше? Знаешь, где кухня?

— Не был, — признаюсь я.

Вместо того чтобы отправить меня на поиски еды, она сама идёт через гостиную, покачивая бёдрами, лишь символически прикрытыми короткой юбкой. Я следую за ней, хотя низ живота крутит вовсе не от голода.

Первая дверь ведёт в спальню. Огромная кровать под балдахином возвышается на постаменте. Смотрится она помпезно, словно экспозиция в Лувре. Но постельное бельё смято, и это портит эффект. На полу застелен яркий персидский ковёр, на нём разбросаны какие-то тюбики. Видимо, последняя вечеринка прервалась на самом интересном моменте, потому что из-под сброшенного покрывала торчит женский чулок цвета фуксии.

Осмотрев полотна с обнажёнными женщинами на стенах, Фрост безразлично закрывает дверь и идёт дальше. Я следую за ней, тщетно пытаясь перестать пожирать глазами её упругие подтянутые округлости.

Слева от спальни открывается коридор с чёрно-белой плиткой, выложенной в шахматном порядке. Он приводит нас в ванную комнату. Центральное место здесь занимает джакузи размером с треть моей студии. Рядом — душ с десятком режимов. Здесь даже чёртово биде установлено. А унитаз украшен позолотой.

— Значит, кухня где-то с другой стороны, — предполагает Фрост, но прежде чем уйти, внимательно осматривает комнату. Она останавливается перед зеркалом во весь рост, и её силуэт в отражении кажется ещё изящнее, чем в реальности. Мне становится смешно от понимания: Рэнделлу было неприятно смотреть на собственную обрюзгшую фигуру, и поэтому он поставил зеркало, как в примерочных.

Цокнув языком, Фрост подходит к джакузи и внимательно разглядывает надписи на кнопках. Неужели она хочет искупаться? После того, что нам пришлось пережить в изоляторе, её желание вполне объяснимо. И надо признать, я его разделяю. Оказаться с ней в этом джакузи… Эта мысль ещё больше разгоняет возбуждение и притупляет чувство опасности.

Криминальный путь шаток и опасен, а откладывать жизнь на потом — роскошь, доступная только обывателям. Хотя, скорее, это их проклятие. Я сам слишком долго жил ожиданием, но теперь всё изменилось. Чары слетели вместе с пулями, выпущенными из пистолета Бекки. Нужно брать от жизни всё, ведь другого шанса может и не быть.

— Как насчёт того, чтобы искупаться? — спрашиваю я, чувствуя, как хрипота в голосе выдаёт моё состояние. — Ну, после еды.

Фрост оборачивается и просто кивает. Без единого намёка на эмоции. Но это означает да. В штанах от предвкушения становится тесно. Если она посмотрит туда — заметит точно.

Отойдя от джакузи, она покидает ванную комнату. Я вновь следую за ней, словно меня ведут на невидимом поводке.

Справа от коридора мы обнаруживаем спортзал: беговая дорожка, боксёрская груша, велотренажёр. Здесь тоже панорамные окна, но они выходят на террасу с бассейном. Зрелище заставляет меня изумлённо остановиться — даже возбуждение отступает. Дорожка воды ведёт прямо к краю пропасти за стеклянной оградой. В ней отражаются звёзды, чей блеск пробивается даже через городскую засветку.

— Вот же чёрт! — ругаюсь я. — Пентхаус с бассейном!

— Быть продажным копом выгодно, ты не знал? — вновь цокает языком Фрост. Если увиденное её и впечатляет, она этого не показывает.

— Знал, но не думал, что настолько.

— Пингвин не скупится, если потраченные деньги помогают укрепить его власть, — буднично отзывается Фрост. — Пока этот круговорот между верхами и криминалом остаётся нерушимым, даже Бэтмен всего лишь хомячок, бесконечно бегущий в своём колесе.

— Только этот «хомячок» может разом закончить наши приключения, — напоминаю я.

— Может, — соглашается Фрост без малейшего намёка на тревогу.

Она отворачивается и уходит. Я бросаю ещё один взгляд на бассейн, прежде чем последовать за ней.

Дверь на кухню мы находим в противоположной части гостиной. Фрост, как и почти всегда, оказывается права. Словно торжествуя, она хлопает в ладоши:

— Бинго!

Я включаю свет и оглядываюсь. Кухня, совмещённая со столовой, оказывается неожиданно скромных размеров. Видимо, Рэнделл не был любителем многолюдных вечеринок, столь обожаемых его племянником. Зато мой покойный шеф явно ценил вкусную еду — трёхдверный холодильник забит под завязку.

Фрост, напевая что-то себе под нос, изучает содержимое холодильника с видом человека, решающего сложную головоломку.

— А Свин явно не заморачивался диетами, — заключает она. — Но это даже к лучшему. Вот, думаю, тебе это точно понравится.

Она протягивает мне открытую банку чёрной икры — стереотипного атрибута русского застолья. Правда, в реальности такой деликатес могли регулярно позволить себе лишь обеспеченные жители столицы, заворовавшиеся чиновники да олигархи. В родном мире я однажды пробовал оригинал и сейчас не прочь вспомнить вкус. Покрутив баночку в руках, хмыкаю:

— Может, ещё борщ предложишь? — поддеваю её.

— Борщ? — переспрашивает Фрост.

— Суп со свёклой и квашеной капустой, — поясняю я, ставя банку на стол. — Его ещё заправляют сметаной.

— Сметаной?

— Это такие скисшие сливки.

— Буэ, — Фрост изображает отвращение с комической откровенностью. — Боже, как хорошо, что Берёзов так и не уговорил меня на романтический ужин.

— Берёзов? — уточняю я и тут же вспоминаю, о ком речь. — Тот самый олигарх?

— Ага, — кивает она и снова углубляется в изучение содержимого холодильника. — Лобстера кто-то уже начал, так что пропущу. Но индейка целая. А ещё колбаски, явно свиные. Торт, капкейки, кленовый сироп… Покойный, похоже, был ещё тем сладкоежкой.

Она начинает доставать тарелки, одну за другой, пока стол не оказывается заставлен до предела. Затем извлекает из холодильника бутылку Cristal и протягивает мне.

— Откроешь? Выпьем за твою долгожданную встречу со своим кумиром, — с иронией предлагает она, встряхнув волосами.

— Э-э-э… уверена, что алкоголь сейчас к месту?

— Вот именно сейчас — более чем, — уверяет Фрост, шумно захлопывая дверцу холодильника. Усаживаясь во главе стола, добавляет: — Успокойся, с моим метаболизмом я не опьянею. Увы.

Не дожидаясь моего ответа, она хватает тарелку с жирными колбасками и с жадностью принимается за еду. Я оглядываю заставленный стол и начинаю возиться с пробкой. Через минуту раздаётся хлопок, из горлышка бутылки поднимается лёгкая дымка. Осматриваюсь в поисках бокалов и нахожу их в шкафчике с прозрачными дверцами. Пока я их достаю и наполняю, Фрост успевает прикончить колбаски и небрежно швыряет тарелку в раковину. Раздаётся звук битой посуды. Облизывая поблёскивающие пальцы, она тянется к рулетикам с беконом.

— У тебя отменный аппетит, — замечаю я, ставя перед ней бокал с игривыми пузырьками. — Это даже… эротично.

— Чем больше льда, тем больше энергии уходит на его создание, — отвечает она с набитым ртом, не утруждая себя соблюдением этикета. Сейчас Фрост явно не собирается притворяться леди, и это делает её реальней, ближе. Пусть и ощущается странно. Чем дальше объект воздыхания, тем непривычнее видеть его в обычной жизни. У меня же это была и вовсе картинка…

— Эй, хватит меня так рассматривать, — возвращает меня на землю Фрост. — Или ты решил прожечь дырку не только у меня на заднице?

От её внезапного вопроса у меня вспыхивают щёки… а по спине пробегает холодок, когда я вспоминаю про её отношение к мужчинам. Но замечаю, что она… посмеивается?

— Как твой бок? — спрашиваю я, кивая на её платье в районе груди. Просто мастер по смене темы разговора.

— Как я и сказала: ускоренный метаболизм, — с ухмылкой отзывается она. — Раны заживают быстрее. А ещё я могу есть по десять тысяч калорий в день и не толстеть.

— Понятно, почему Аманда Уоллер тебя так невзлюбила, — усмехаюсь я, усаживаясь рядом. — Ты настоящая ведьма в глазах любой толстухи.

— Занятная теория!

Фрост отставляет тарелку, берёт салфетку, тщательно вытирает руки и только потом поднимает бокал. Это радует: смотреть на её губы, блестящие, словно от помады, приятно, а вот видеть жирные отпечатки на хрустале — совсем нет.

Фрост поднимает бокал:

— За моего сторонника и его секреты, — произносит она с лукавой улыбкой. — Надеюсь, скоро ты их мне откроешь.

— Открою, — соглашаюсь я. — Партнёры должны хорошо знать друг друга, чтобы действовать в тандеме.

— Ты прав!

Раздаётся звон. Шампанское вкусное, но чересчур сладкое для меня. Тем не менее, я выпиваю до дна. Осмотрев стол, беру канапе из сыра и крупного винограда.

Фрост, не мелочась, закусывает пирожным с пышной шапкой взбитых сливок.

— Ну так что? — спрашивает она, проглотив кусок. — Будешь морозить меня дальше или наконец расскажешь, как узнал про Аманду Уоллер и Короля Акул?

Я откидываюсь на спинку стула, наблюдая за ней. Фрост вновь набрасывается на мясо — похоже, про калории она не врала. Но тем не менее, искоса она всё же на меня посматривает — ждёт ответа. И похоже, пришло время его дать. Иначе она получит его сама, использовав на мне тот же трюк, что с охранником в магазине.

— Ты слышала о мультивселенных?

— Я учёная, Джон Грин, — напоминает она, не отрывая от меня внимательного взгляда.

— В курсе, — вздыхаю я.

Над столом повисает короткое молчание. Но прежде чем я, собравшись с мыслями, успеваю его прервать, Фрост задаёт вопрос:

— Ты не из нашего мира, да? — Голос её звучит так обыденно, что я приподнимаю бровь. А затем киваю. — Занятно. И откуда же ты?

— Представь себе Землю, похожую на эту, но всё же другую. Схожие законы, страны, вот только у нас нет мета-людей, как ты, и нет ряженых борцов с преступностью вроде Бэтмена и его семейки.

— Звучит как-то… скучно.

— Так и есть, — киваю я. — Но я родом из такого мира. Однажды я попал сюда. Даже не понял как, сидел у монитора, а дальше темнота. Очнулся на улице Готэма. И всё… Я понятия не имею, как вернуться обратно. Да и если честно, не уверен, что хочу.

За столом вновь воцаряется молчание. Фрост переключается на десерты и протягивает бокал, чтобы я снова его наполнил.

— Ты уверен, что у вас нет суперлюдей? — спрашивает она, пока я лью шампанское. — До того как объявился криптонец, все местные тоже сидели тихо. Чудо-женщина, Фейт… Да и я сама. До Антарктиды я была человеком.

Последние слова звучат с горькой ноткой. На миг её взгляд становится потерянным, и я вдруг осознаю, что за образом ледяной стервы скрывается боль. Вероятно, не стоит бередить эту рану. Фрост тут же подтверждает это: её лицо снова становится непроницаемым.

— Ну, в некотором роде супергерои у нас всё-таки есть, — тяну я, готовясь выложить на стол свой главный козырь. — Именно благодаря этому я знаю про Аманду Уоллер, про вашу миссию в Аркхем и про тебя. — Я делаю паузу, внимательно следя за её реакцией. Фрост молчит, сжала в пальцах ложечку с тирамису, замерла, как будто ожидая кульминации. — В моём мире вы — герои комиксов и фильмов.

— Что? — на этот раз она не скрывает удивления.

— Знаю, звучит как бред, но это правда, — киваю я.

— Охренеть!

— Попав сюда и поняв, что ваш мир реален, я долго думал об этом. Возможно, между нашими вселенными существует какая-то связь. Правда, иногда мне кажется, что я сошёл с ума и это всё бред. Ну или, может, я просто умер, а всё это — те самые пресловутые предсмертные грёзы. Хотя всё слишком реально и длится слишком долго, чтобы быть иллюзией.

— Стоп, ты хочешь сказать, что в твоём мире… я нарисованная картинка? — Фрост начисто игнорирует мои философские размышления.

— Так и есть, — киваю я. — Признаться честно, я грезил о встрече с тобой. Время у нас течёт иначе. Относительно вас мы живем в будущем. Лет так на двадцать, но попал я до того… как вы напали на Аркхем. Я знал, что ты будешь там, и поэтому устроился в полицию и…

— В этих историях твоего мира описано наше будущее? — Её брови поднимаются ещё выше.

— Да, э-э-э… точнее, множество вариантов будущего. Альтернативные события. У каждого автора свой взгляд на происхождение героя и его приключения, — говорю я, включив внутреннего гика и оживлённо жестикулируя. — Например, у Супермена есть версия, которая сходит с ума и устанавливает в мире тотальную диктатуру. Кстати, ты в том мире устраиваешь новый ледниковый период…

— А с этого места поподробнее.

Фрост откладывает еду и подаётся вперёд.

— Э-э-э… Я могу рассказать, но не думаю, что это имеет смысл. Это лишь одна из возможных концовок видеоигры, если пройти её за твоего персонажа. «Каноничная» развязка этого сюжета не такая радужная. Да и к нему пока я не вижу предпосылок. Хронология этого мира ближе к событиям «Нападения на Аркхем». Этот фильм я и смотрел перед тем, как оказался здесь.

— И что со мной случилось в этом… э-э-э, фильме?

— Ты села за руль полицейской машины, а через миг её снёс разъярённый Бэйн, — отвечаю я, решив не юлить. — Потом был взрыв. Если честно, я был почти уверен, что ты погибла, хотя это не показали прямо. Но «нет тела — нет дела». Поэтому и я патрулировал окрестности, надеясь найти тебя живой, и… и, как видишь, нашёл.

— Очередной спасатель дамы в беде, — тянет Фрост, кривя уголок губ, потом машет рукой, показывая жестом отношение к моему альтруизму. — Но давай о главном. Лучше расскажи, что было дальше в той истории. После того как ты нашёл меня? Бэтмен нас не обнаружил? Куда мы пошли?

— Я не знаю, — вздыхаю я. — Меня в той истории не было. Я… словно лишний элемент. И сейчас о будущем я знаю не больше, чем ты. Но одно могу сказать точно: Дэдшот убил Аманду. На этом фильм закончился.

Фрост откидывается на спинку стула и тяжело выдыхает. Видимо, ей сложно переварить мою историю. Да и неудивительно. Будь я на её месте, тоже решил бы, что мне рассказывают бред сумасшедшего.

— Это правда. То, о чём я говорю, — добавляю я. — Я могу доказать. Помнишь, как проникла в Аркхем с Бумерангом? Так вот, этого никто не мог знать, но ты…

— Если ты не знаешь будущего, то от твоего секрета нам мало пользы, — прерывает меня Фрост.

На её лице читается разочарование. А оно опасно — может разрушить не только наш тандем, но и положить конец моему существованию. Пора применить ещё один козырь.

— Не сказал бы, — уверенно возражаю я. — Я знаю, кто такой Бэтмен.

Её интерес вспыхивает с новой силой. Она снова подаётся вперёд, а я продолжаю:

— Я знаю, где он скрывается, знаю его возможности, личности членов его команды, их слабости. И не только Бэтмена. Того же Супермена можно уложить на лопатки, если добыть немного криптонита. У Лекса Лютора было такое копьё.

— А это звучит интригующе, — признаёт Фрост. — Выпьем за это?

— Выпьем.

Мы вновь чокаемся. Выпиваем. Фрост доедает тирамису, а я — пирожное со взбитыми сливками. Потом я смотрю на свою подельницу. Она это замечает.

— В чём дело?

— Признаться честно, я думал, что ты больше удивишься, — тяну я. — А ты восприняла всё как норму.

— За нами наверняка уже охотится чувак в костюме летучей мыши, мы говорим о диктатуре другого чувака, который парит в небесах и стреляет лазером из глаз, а я управляю льдом, — перечисляет она. — Меня трудно удивить, Джон.

— Это точно, — хмыкаю я.

— Кто он такой?

— Бэтмен?

— Да.

— Брюс Уэйн.

— Вот же чёрт! — вырывается у Фрост, и это её первая настоящая реакция за весь разговор. Она откладывает десерт. — Мститель в маске днём косит под безбашенного бабника?

— Да, — подтверждаю я. — И Бэтмен действительно опасен. Во всех историях, которые я читал, он почти всегда побеждал.

— Он мета-человек?

— Нет.

— Уверен?

— Абсолютно. Его суперспособности — деньги и сила воли.

Я невольно оглядываюсь на тёмное окно. Вспоминаю страх перед мстителем.

— Слышал, что Свин говорил про Лигу Справедливости? Это правда?

— Не знаю, — признаюсь я. — Но Аманда порой сотрудничала с супергеройскими командами. С Бэтменом тоже была знакома, хотя их интересы часто не совпадали.

Фрост долго обдумывает мои слова.

— Откровенность в ответ на откровенность, — мрачно произносит она. — Я не смогу справиться с ними. С Лигой. У меня просто не хватит сил.

— Я знаю.

— Ты говорил о варианте, где я победила Супермена и устроила на Земле новый ледниковый период. Как мне это удалось?

— После того как ты победила Супермена в схватке, учёные из S.T.A.R. Labs схватили тебя и попытались использовать твои силы для борьбы с глобальным потеплением. Но они недооценили тебя. Ты вырвалась и заморозила всё западное полушарие.

— Учёные, — усмехается она с тенью мрачного сарказма. — Ты знаешь, как я стала такой, как есть?

— Знаю.

— Тогда ты понимаешь, что я не люблю своих бывших коллег, — холодно произносит она. Потом надолго замолкает, размышляя.

— Расскажи ещё о той истории с ледниковым периодом. Как я смогла стать сильнее? Я впитала силу Супермена? Или меня как-то усилили?

— Тебя держали в установке, — отвечаю я. — Внешне она была похожа на камеру Мистера Фриза. Ты знаешь его?

— Его знаю, — говорит она, её взгляд становится сосредоточенным. — Но наши силы отличаются. Фризу нужен холод, чтобы жить. Мне же нужно тепло.

Фрост делает паузу.

— И мне нужно стать сильнее, если мы не хотим попасть в руки Лиги или людей Аманды. Если Уоллер и правда мертва, то кто-то всё равно отдал приказ о ликвидации выживших членов отряда Икс. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет.

— Скверно, — мрачно заключает Фрост. — Но Свин говорил о ликвидации. Учитывая роскошь его жилища, предположу, что он сидел на подкорме не только у Пингвина. Тот прижимист.

— Думаешь, Рэнделл был связан с Амандой?

— Возможно. Такими как Свин легко управлять, — отвечает Фрост. — Но думаю, он был лишь исполнителем.

— Почему?

— Если бы он знал, какой ад будет в Аркхеме, то не кутил бы в своём пентхаусе, а следил за тем, чтобы его племянник туда не сунулся.

— Логично.

Наевшись, Фрост садится прямее, её мрачное выражение лица сменяется задумчивостью.

— Нужно подумать, как быть дальше, — тянет она, а потом указывает на стену, где висит новенькая плазма на полстены. — А пока включи телек, Джон. Интересно, попали ли мы в горячие новостные сводки?