Мои неотразимые гадюки. Книга 2

Глава 22

Дети от безделья портятся и заводят собственное мнение

Из Грассина они выбрались – кто б сомневался? Но выбрались не одни: с папашей Аэглом! Да с десятком армов из лично им выдрессированного молодняка. Естественно, с конями, с припасами и кое-каким наследством Гоба. Теперь уже бывшего Эспе-Грассина – у армов с этим не тянут. Сразу после казни отца этот Ланцелот Ламанчский честно попёрся к императору и честно послал его на... Аркат пошёл, не сопротивляясь. Дон помнил, что идея оставить на округе сына казнённого ренегата, принадлежит не ему. Император, как и положено, пошёл на поводу политической необходимости. Немного прошёлся и удовлетворился краткостью пути. Потому и отпустил благородного до опупения Гоба на хрен подальше.

Правда – сообщил не без иронии Гнер – откровенно позавидовал трём обалдуям, что могут себе позволить путешествия. А он, как бобик, продолжит торчать дома. Аркат вовсе не кокетничал. Он и вправду с трудом мирился со своей судьбой, но мирился ответственно. Поэтому наладил старшего Аэгла проводить сынка. И захлопнуть за ним туннель – зачем только корячились, воруя у Баета порох? Вон как красиво и просто получили две телеги этого добра. И подрывников, а то Гнер собирался делать всё сам. А потом переползать через кряж на собственном пузе – уже практически собственности системы. Дон же твёрдо постановил: больше никаких одолжений потусторонним для системы силам. Рожа треснет – отныне каждый сам за себя.

Встречу со своими Дон жаждал приблизить, как можно, скорей по двум причинам. Во-первых, стремился посмотреть на мордахи Лэйры с Паксаей, когда явится с таким эскортом. Во-вторых, алкал насладиться рожами армова молодняка при виде грагов. Естественно, хотелось, наконец-то, покончить с прошлым, не ссорясь с ним на будущее. О возвращении он и не думал – даже гипотетически не просчитывал – но, в жизни всякое бывает, когда припрёт. Да и за Татоной однажды придётся вернуться – не хотелось бы при этом зазря партизанить. Это в третьих с четвёртым. Всё складывалось относительно хорошо, что как-то настораживало. И блок защиты системы целиком его поддерживал, держа наготове боевой режим. «Системник» вообще волновался в присутствии чужих армов – не любил он их. Но, как бы там ни было, до туннеля добрались быстро и дружно.

– Чего-то такого я от тебя и ожидал, – скривился Эспе-Аэгл при виде гарцующей на Троцком Лэйры.

– Это не только моя заслуга, – возразил Дон, готовясь увернуться от летящего навстречу Блюмкина. – Работа всего творческого коллектива.

– Это твой что ли? – уточнил старик у сына, пропуская мимо себя оголтело квакающего придурка.

– Нет, отец, – усмехнулся Гнер. – Мой будет умней. И повзрослей.

– Ты в этом так уверен? – щурился на что-то впереди старик.

– Не был бы уверен, этот граг бы сейчас полез в драку. Блюмкин! – обернувшись, взревел Гнер. – А ну, марш отсюда! Дон, он сейчас лошадей рвать начнёт. И ребята его кончат.

Тот факт, что грагов на него ещё не закодировали, младшего Аэгла ничуть не смущал. Зато Дон немало удивился тому, что Блюмкин на его окрик отреагировал, как на нечто непреложное. Неужели сенсорный канал Гнера сформировался у грагов спонтанно за компанию? Чудны дела твои, Господи!

– Жаль дурака! – забеспокоился примчавшийся навстречу Фуф.

И помчался отгонять беззащитный бронированный комбайн от заезжих комбайнёров, что уже вовсю готовились к обмолоту. Надо было видеть их одухотворённые рожи – парни, кажется, поверили, что им достанется этот подарок. Но, Блюмкин – воробей стреляный. На окрик Гнера он притормозил, собрав в гармошку пласт дёрна. На встречные вопли армов перестал «тормозить» и бросился прятаться за Фуфа. Пока тот что-то громко втолковывал вошедшим в раж братьям, граг предпринял тактический ход по спасению брони. Бухнулся на колени и попытался вздыбачить спасителя себе на шею. Порвал ему обломком сабли штаны, выслушал о себе много всякого, но добился победы. Фуф тяжко вздохнул и полез на шипастый загривок дорывать испорченную вещь.

– Понятно, что вас тут прельстило, – сухо заметил Эспе-Аэгл, провожая взглядом ругающегося, на чём свет стоит, всадника своего персонального апокалипсиса.

– Ты к нему несправедлив, отец, – возразил Гнер, не понять, кого имея в виду.

Дон решил, что с него хватит семейных сцен и потихоньку отвалил на сторону. Потискался с девчонками и Руфом. Поручкался с дедом и Тарьясом, искренно почитая мастера лучшим объектом из всех, кого втянуло в их систему аферистов. Деду гоблин пришёлся по душе с первого взгляда, став его правой рукой. Вот и теперь, едва поприветствовав своего «отца и конструктора», оба тотчас упилили разбираться с тем, что путешественники понесут на собственном горбу. Коней с собой по туннелю не протащить. Верней, не спустить их в конце пути на землю. Придётся отжать транспорт у степняков уже на месте. Но, поклажу, что на них покладут, нужно готовить на берегу.

Дон даже не понял, каким местом к этим ворчунам тут же приклеился Эспе-Аэгл. И не просто бесполезным довеском, а вполне себе активным участником дискуссии. Было умилительно наблюдать, как три великих комбинатора расселись у костра. И первым делом принялись разливать «бодриловку» для смазки пробуксовывающего процесса дорожно-заготовительных работ. Добрая девочка Лэти тотчас окружила их заботой, наполняя миски чем-то съедобным. А Эспе-Аэгл вытащил из поясной сумы что-то, несомненно, стоящее и протянул малышке-щупу. Восхищённые глазищи Лэти чуть не слопали подарок, который Тарьяс самолично повесил ей на шею.

У этой компании всё складывалось отлично. Зато мечта Дона – прямо сразу с дороги, не медля ни минуты, рвануть в туннель – накрылась медным тазом. Гнер тоже как-то помрачнел из-за новой отсрочки, с инициативой которой выступили провожающие. Фуф с Гобом решили, что нормальная отходная никому не повредит. Посидят, потрындят с братьями, что чуть ли не на кулаках боролись за право стать провожатыми. Щупов напоят, чтоб поласковей смотрели. Дон ждал грома с молниями, но эти поганки – обе старшие – прямо затрепыхали в предвкушении. И тотчас потащили зачинщиков вечеринки – Фуфа с Гобом – строгать закуску.

И ради чего тут было трепыхаться? Девки, кажется, немного попутали студенческие посиделки у костра из прошлой жизни с тупой попойкой ограниченного контингента. Не потому, что армы дураки, а потому, что ограничение интересов налицо. А барышни ещё не забыли своей жизни в мире информационного засилья, где год общения с инетом может подковать в десятке профессий, минуя образование.

Ну, Лэйра ещё ничего: лихо набралась и давай кусать вояк за все прелестные места их недообразованности. Давай сыпать изысканными издёвками и умопомрачительно двусмысленными комплиментами их тупости. Гнер терпел недолго. И огорошил заносчивую бизнесменшу невероятной новостью: у армов тоже бывает чувство юмора! Пройтись по недостаткам щупов, что выпирали из всех щелей, было нельзя – гости не подозревали, в какой компании легкомысленно и безоглядно надираются. Гнера и это не смутило. Он вполне квалифицированно и едко занялся женской логикой и прочими прелестями их организма. Эта парочка – арм и гагарочка – так феерично столкнулась упрямыми лбами, что публика натурально аплодировала, помирая от пьяного гогота.

При всём том Гнер явно не торопился набраться. А вот Лэйра так расстаралась, что, в конце концов, попыталась уползти баиньки на бровях. Дону совсем не улыбалась нянчится с пьяной бабой – трудновоспитуемой и в трезвом облике. А выключать её насильственно не хотелось. Гнер понял его мучения – золотой мужик, когда хочет. Он легко поднял расписавшуюся красавицу и утащил под крылышко КУСа, провожаемый завистливыми взглядами коллег. Зря они это. У костра старших товарищей на голову дуболома обрушился гнев Вуга – язык у старика уже заплетался, но глаза горели яростным педагогическим огнём. Поднабравшийся папаша Аэгл многозначительно хмыкал, пока его сынок терпеливо паковал в спальник брыкающуюся пьяную в зюзю деву. Лишь добряк Тарьяс посочувствовал молодому арму, подцепившему на празднике эту зловредную болячку. Он отпустил молодую душеньку на покаяние, обещав, что сам угомонит паразитку.

Пока Дон досматривал всю эту комедию, в его полку незаметно убыло. Паксая – в отличие от подруги – на винцо не налегала. Затихарилась под боком у Фуфа и лишь стреляла глазками по сторонам. Пайдар тоже орал и ржал гораздо активней, чем выпивал. Оба испарились с непревзойдённой лёгкостью оставленной на жаре воды. Как мужик, Дон понимал друга – дело-то житейское. Как брат, почуял ощутимый укол ревности – думать не думал, что и так умеет. Какое-то время балансировал между желанием благословить молодых и устроить им отеческий разгон. В мирное время неуставные отношения объектов не входят в компетенцию манипулятора – вычитал ему «эрудит» какую-то цитату из какой-то инструкции. Не входят? Ну и хрен с ними – внезапно легко согласился со справедливым сожителем Дон. А через минуту уже забыл о слинявшей парочке.

Он ещё чуток поскучал и сам смылся, дабы не портить ребятам проводины. В башке шумело на несколько голосов разом. «Барбос» ругался на оборзевшую биологическую систему, захламляющую организм вредными для его жизнедеятельности продуктами винной промышленности. «Эрудит» вторил ему, бубня недоучке лекцию о вреде алкоголя. «Системник» пенял недотёпе на безответственное отношение к целостности расползающейся по кустам системы. «Ищейка» сигнализировала о подозрительном шевелении в стане грагов, куда затесался объект Руф. Лишь боевой режим дрых без задних ног за неимением проблем по его ведомству.

Кровь постепенно очищалась, и Дон ощутил тягу к трезвому мышлению. Уже добравшись до кучи выпотрошенных рюкзаков с целью нырнуть в спальник, он вернулся к докладу «ищейки». «Подозрительное шевеление грагов» и «объект Руф» - эти два словосочетания его взбодрили окончательно. Маленький поганец поразительно быстро перетащил приёмы прежнего выживания в новые реалии существования в недрах системы. Научился тихариться и гнуть свою политику под прикрытием внешне благопристойного подчинения. Девки его вконец разбаловали – самих драть и драть. Дед лишь изредка потявкивал на отрока, занятый стратегией переселения. Тарьяс любил паршивца со всей нежной страстностью закоренелого бобыля – практически усыновил ушлого сироту. Гнер с Фуфом вообще обходили вопросы воспитания детей за три километра.

Короче, распустился засранец – сурово напомнил себе Дон и направился пресекать. Троцкий – уже уводивший семью на охоту – получил строгий приказ сдать назад. Удовольствия он не выказал, но манипулятору подчинился беспрекословно.

– Что случилось? – раздался справа спокойный голос Гнера.

Продиравшийся напрямик через густую поросль молодых сосёнок Дон аж подпрыгнул.

– Не понял, – признался слева Гоб.

– Привыкай, – посоветовал ему через голову манипулятора Гнер. – Он слишком много думает. Поэтому периодически не видит, что творится вокруг него.

– Ты что, с Лэйрой не наигрался? – раздражённо осведомился Дон, продолжив продираться на поляну с недовольно пыхтящими грагами.

– Ты не ответил, – проигнорировал издёвку Гнер.

Этот шкаф нарочно скользил между шумными тонкими стволами почти бесшумно – издевался над растяпой стабилизатором.

– Граги собрались на охоту, – пропыхтел Дон, вырвавшись на свободу.

– Шевелись! – тотчас скомандовал Гнер, переходя на бег.

Гоб не осознал масштабов катастрофы, ибо не в теме. Но в комментариях не нуждался: раз Гнер решил, что непорядок, значит, непорядок. Он бежал рядом, привычно зыркая по сторонам.

– С ними Руф, – наябедничал Дон.

И тут же остался в одиночестве: две тяжеловесные ракеты рванули вперёд предотвращать катастрофу.

– Я просто посмотреть! – заверещал впереди Руф, стараясь быть, как можно, убедительней.

Когда Дон достиг цели, Гнер уже сдёрнул паршивца со спины удивлённо сопящего Ромео. Гортензия брюзгливо поквакивала, выжидательно косясь на манипулятора. Бестолочь скакал вокруг него, радостно вереща: «самый сильный из сильных» пришёл, значит, всё зашибись! Размазня приветливо потёрся о Дона, и рука сама собой потянулась почесать интеллигентного парнишку за ухом.

– Я больше не буду, – осторожно пообещал Руф, пытаясь выкрутиться из железного захвата армовой длани.

– Конечно, не будешь, – холодно пообещал Гнер. – Потому что ты больше не подойдёшь к грагам без взрослых.

– Дон! – умоляюще прогундел ушлый шпанёнок.

– Это не касается безопасности системы, – с деланным равнодушием пожал плечами стабилизатор. – А безопасностью членов нашей семьи занимаются армы. Это они, случись что с тобой, будут рисковать своей жизнью.

– Гнер, – обречённо вздохнул Руф, – я точно больше не буду. Я ж хотел, как лучше. Вы с друзьями прощаетесь. А они хотят есть. А вы говорили, что им нельзя в одиночку охотиться, – поднажал он на законодательство системы.

– В следующий раз подойди и доложи, – не купился арм.

– Ага! – мгновенно поклялся во всём и сразу маленький умник.

– Ну что, двинем на охоту? – выпустил его Гнер, кивнув Дону. – Ребята и вправду проголодались, а мы увлеклись.

– Сначала нужно открыть сенсорный канал для Гоба, – попридержал коней Дон. – У тебя он уже открыт.

– Я почувствовал. Ещё тогда, сразу. Гоб, ты как? Готов?

– Готов, – заинтересованно откликнулся новичок. – А к чему я готов?

Руф прыснул. Его проигнорировали, скоренько проинструктировав арма. Тот обалдел от счастья, и процедура прошла на ура. Вскоре, прихватив с собой раскаявшегося мальчишку, они отправились охотиться. Троцкий без колебаний принял на спину Гнера – сам выбрал его, почуяв коллегу-командира. Добряк Ромео легко согласился на Гоба, а закоренелый обалдуй Блюмкин достался Дону. Руфа доверили Гортензии – та знала, как управляться с такими шалопутами.

Следующим номером программы манипулятора познакомили с новыми принципами охоты, поставленной на научные рельсы. Граги не рванули туда, куда так стремились. Эти долдоны продолжали стоять, будто в ожидании плевка стартового пистолета.

– Ну? – нахмурился Гнер, уставившись на Дона.

– Что? – сначала брякнул он, а потом догадался, кто всех тормозит.

За отсутствием щупов роль пеленгатора отводилась единственному в компании гаду с радаром в башке. Он вздохнул и пнул под зад «ищейку». Подлая псина заявила, что в радиусе доступа подходящих объектов не имеется. «Эрудит» напомнил, что в базе данных манипулятора нет сведений о последних местах охоты грагов. Ибо господин белоручка ни разу не озаботился кормёжкой домашней скотины. А в последнее время и вовсе шлялся вдали от поголовья.

Поголовье, тем временем, теряло терпение. Ну, что с ними поделаешь? Дон залез в башку Троцкого и скомандовал: вперёд! Вперёд для сообразительного грага означало одно: куда глаза глядят. Он и рванул, увлекая за собой семью. Гнер – бриллиант, а не мужик – понял, что пора брать дело в свои руки. Они с Троцкий перебазарили по-мужски, и вскоре определились с первой орбитой, по которой следовало вращаться вокруг лагеря. Добычу «ищейка» почуяла на третьей отдалённой орбите, когда Дон уже заклеймил себя законченным неудачником. Они оторвались от лагеря на полсотни километров, куда какой-то рогатый дебил притащил своё небольшое стадо громадных коров – иных жизнь ничему не учит. Люди едва успели спрыгнуть, как Троцкий протрубил победу и пошёл в атаку. Любоваться на этот банкет Дон не стал бы под угрозой нового крушения поезда.

Утром нездоровилось всем: и провожающим, и отбывающим. В здоровом расположении духа и головы были только ночные охотники обеих мастей. Ну, и, естественно, Лэти, Эспе-Аэгл да молодожёны. Пайдар Эспе-Раст так и заявил, мол, теперь, как настоящий мужчина, он должен жениться. Старик Аэгл потемнел рожей и потяжелел кулаками. Виданное ли дело! Этот говнюк соблазнил приличную девушку без санкции старшего брата. А теперь ещё права качает, дескать, пожените нас, иначе я тут всем мозги в кобчик закатаю.

– Твоя была инициатива? – тихонько шепнул Дон сестрице.

Та стояла рядом с ним, потупив глазки и ожесточённо борясь с многозначительными ухмылочками. Учинённый жениху громогласный разнос позволил им перешёптываться без помех.

– Еле уломала, – притворно вздохнула Паксая. – Не положено! – передразнила она жениха. – Оскорбление Вугу! Оскорбление Дону! Он мой друг и прочее всякое.

– А ты не торопишься? – вспомнил он о функциях старшего брата.

– В смысле, проверить чувства? С двумя щупами в обойме?

– Тьфу ты! Забыл. Значит, Лэйра рекомендует?

– Угу.

– А ты-то сама?

– А с моими чувствами, Донатик, всё в порядке. Давай, не тяни. А то я сейчас овдовею.

Эспе-Аэгла и впрямь занесло куда-то не туда: суд чести и прочая байда.

– Господин Дацерик! – возвысил голос Дон. – Думаю, ты не всё знаешь!

Старик мигом угомонился и уставился на оскорблённую сторону. «Эрудит» доложил результаты коллегиального мозгового штурма: старику жутко не хочется портить жизнь другу своего сына. Он ждёт хоть какой-то помощи. И помощь не замедлила явиться.

– Пайдар Эспе-Раст говорил со мной о моей внучке, – в наступившей тишине степенно солгал дед.

Он сидел у разгорающегося костра, где Тарьяс хлопотал над его похмельем: отпаивал горемыку вонючей микстурой манипуляторов.

– И я, как старший мужчина в роду, дал согласие на его брак с Паксаей, – продолжил дед, болезненно морщась и прихлёбывая лекарство. – И поскольку Пайдар до сих пор не позволял себе ничего бесстыдного… Не позволял? – уточнил он у внучки.

– Два раза, – с офигительным удовольствием пискнула та под нос, отрицательно замотав головой.

Дон едва не фыркнул на весь лес. Обе гадючки боролись не на жизнь, а на смерть с гомерическим хохотом – распущенные дочери разнузданной в половых вопросах ядерной цивилизации.

– Тогда Пайдар прав, – постановил дед.– Прежде, чем отправляться в далёкий путь, их нужно поженить.

– Без жрецов? – в сомнении покрутил носом педант Эспе-Аэгл.

– А ты что, религиозен? – деланно изумился КУС. – Скажи, будто армы начали верить в богов, и я поверю, что конец света придумали бродячие сказочники.

– Традиции нужно блюсти, – сурово указал ему на принципиальную политическую ошибку старый арм. – На них держится наша Империя.

– Ну, так и блюдите, – отмахнулся старый манипулятор. – А мы тут причём? Мы к вашей системе отношения не имеем. У нас своя. Так что, Пайдар Эспе-Раст, забирай свою жену. И давайте уже собираться. Мне, вроде, полегчало. Дацерик, гнусно с твоей стороны так накачивать старого человека перед дальней дорогой.

– Не умеешь пить, не берись, – уже делано сурово указал ему на вторую принципиальную ошибку старый арм. – Всё, ребята! – гаркнул он на своих богатырей, вызвав повальную деформацию помятых физиономий. – Подготовка к операции! Спровадим гостей и тогда отпразнуем.

Богатыри оживились и засуетились. Фуф – за всё время экзекуции и бровью не повёл нахал – улыбнулся жене и развёл руки. Паксая бросилась к нему и повисла на необъятной шее, болтая ногами. Неизвестно, была ли Катерина хоть разик счастлива в прошлой жизни – в этой у неё, кажется, всё налаживается.

– Надеюсь, вы-то потерпите? – проворчал Дон, подходя к своим гадюкам.

– Ты недоволен? – удивилась Лэти, повиснув на его руке.

– Я буду недоволен, когда наш поход испортят орущие младенцы, – признался он.

– Бестолочь! – с почти искренним сожалением выдохнула Лэйра. – Да не ты! – тотчас возопила она, когда обознавшийся поросёнок рванул к ней на всех парах. – Лэти! – взмолилась неосторожная на слова гадюка.

Сестричка захихикала и встала между ней и свинячьими нежностями. Старшие гады тотчас отпрянули от места стыковки малышни, дабы их не затоптали.

– Позывной надо менять, – категорично заявила Лэйра. – Это мы не подумав.

– Кому менять? – съехидничал Дон. – Мне или ему?

Разминочную пикировку безжалостно прервал Вуг. Тарьяс уже вовсю паковался, руководя Гнером и Гобом. Дед по-хозяйски оглядел вверенное ему подразделение и принялся орать:

– Фуф! Мерзавец! Отпусти её! И марш оба работать! Лэти! Бестолочь непутёвая! Займись делом! Бестолочь! Отстань от неё! Гортензия! Душа моя! Забери своих паразитов! Руф! Куда?! Тебя это не касается! Я тебе! Лэйра!

– Да иду я, иду, – проворчала она и выдвинула критическое замечание: – А тебя, почему не назвали?

– А я наблюдательная комиссия, – с невыразимым удовольствием наступил ей на мозоль Дон. – Что встала? Арбайтн.

– Подлец! – фыркнула гадюка и понеслась помогать Паксае.

– Дон! – настигло и наблюдателя. – Гнер! Гоб! Быстро ко мне!

Армы переглянулись, отложили вытряхнутые свёрнутые спальники и потопали к разошедшемуся старику. С другой стороны к нему направлялся другой старик – такой же вредный и безапелляционный. Он добрался первым, плюхнулся рядом со старым приятелем и протянул ему флягу – деда аж перекосило. Эспе-Аэгл пожал плечами и приложился сам. Затем уставился на подошедших ребят – на их пояса, куда перекочевало две трети коллекции старинных ножей Дона. Немалое облегчение для его спины и повод для гордости: не зря мучился, ломая спину. Эспе-Аэгл одобрительно кивнул и поинтересовался:

– А там ещё такие же остались?

– Там не осталось самого места, где они были, – честно ответил Дон. – Я его уничтожил.

– Дурак, – буркнул старый арм и обиделся.

– Не время, – важно объявил Вуг и язвительно поинтересовался у внука: – Ты зачем притащил сюда этих двоих? – махнул он рукой на выстроившуюся перед ним парочку амбалов.

Те вновь переглянулись, но промолчали.

– Думаешь, пора? – догадался Дон о причине народных волнений.

– Думаешь, это хорошая идея: тащить их с собой без привязки? – не сбавил язвительного тона координатор узла системы, отвечающий за личный состав.

– Я готов к привязке, – спокойно отрапортовал Гнер.

– Всё-таки решил, – вздохнул Эспе-Аэгл, сверля взглядом землю.

– Так надо, отец, – смягчился голос невозмутимого арма. – Ты это знаешь. У нас нет иного выбора.

– Есть, – возразил Эспе-Аэгл.

– Дацерик, не мути воду! – зафыркал на него дед. – Если уж сражаться за жизнь, так свободную. Он воин, а не баран. Гоб, а ты как? Не передумал?

– Я с вами, – тряхнул упрямой стриженной башкой Грассин, похожий на Гнера, будто родной брат. – К привязке готов.

– Ну, так начинайте! – напустился на внука КУС. – Нечего тут развозить. Время уходит.

Провожающие довели отбывающих до промежуточной цели в конце туннеля. Помогли спуститься на грешную степную землю, что очень не помешало. Ведь помимо грагов лишь армы способны прыгать по скалам с таким весом. Выпроводив стабилизатора с его системой за пределы Империи, надзиратели тотчас занялись маскировкой туннеля с вражеской стороны. И буквально на глазах вполне достоверно закидали его камнями – тут взрывных работ Эспе-Аэгл не планировал, дабы не демаскировать объект.

Но, Дон подозревал, что они с императором просто не хотят при нужде расковыривать плоды собственных же усилий. А такая нужда у них практически налицо: куча молодых да борзых, которым нужно найти заделье. Вот пусть и шныряют по туннелю к степнякам брать тех под микитки в вопросах международной политики. Разумно: дети от безделья портятся и заводят собственное мнение. Лучше уж им спустить его сверху, раз оно так совпадает в разрезе интересов.