Могучая крепость

I. Спальня короля Горжи, Королевский Дворец, Город Транджир, Королевство Таро.

.I.

Спальня короля Горжи, Королевский Дворец, Город Транджир, Королевство Таро.

Король Горжа довольно резко проснулся.

Рука, внезапно зажавшая чей-то рот посреди ночи, как правило, производила именно такой эффект. Особенно на короля, чья спальня находилась на самом верху центральной башни старомодного замка, хорошо охраняемого гвардейцами.

Его глаза распахнулись, и он начал сопротивляться, но почти мгновенно остановился. На это было две причины. Во-первых, рука, зажавшая ему рот, с таким же успехом могла быть мягким стальным зажимом в форме ладони. Другая заключалась в том, что он только что осознал, что к основанию его горла прижат кончик чего-то, похожего на чрезвычайно острый кинжал.

Ночь, по его мнению, быстро превратилась из плохой в скверную.

— Я был бы признателен, если бы вы успокоились, Ваше Величество, — произнёс тенор, которого он никогда раньше в жизни не слышал. — Если бы я хотел всего лишь перерезать вам горло, я бы не стал вас сначала будить.

Этот спокойный голос прозвучал почти безумно разумно, словно это произнёс человек, просто указывающий, что грозовые тучи часто означают дождь.

Горжа мог разглядеть силуэт мужской головы на фоне тусклого свечения прозрачных, освещенных луной штор спальни, и он почувствовал укол благодарности за то, что у Ролинда была капризная ночь, а Мейила настояла на том, чтобы её собственная кровать сегодня была постелена в детской. В тот момент он подумал, что с её стороны было очаровательно мило лично присматривать за сиделками; в данный же он был глубоко благодарен, что, по крайней мере, его жена и сын были где-то в другом месте.

— С другой стороны, — продолжил приятный голос, — я совершенно уверен, что если бы по какой-то причине я решил, что действительно хочу перерезать вам горло, я мог бы сделать это задолго до того, как кто-либо из ваших гвардейцев смог бы отреагировать на любой крик с вашей стороны. Как вы думаете, если бы я решил убрать руку с вашего рта, чтобы мы могли поговорить, как один цивилизованный человек с другим, вы могли бы иметь это в виду? Я имею в виду то, что я могу убить вас прежде, чем кто-нибудь ещё сюда доберётся?

Горжа решил, что обладатель голоса, должно быть, сошёл с ума. Тем не менее, он был готов на всё, что оставляло его с неперерезанным горлом, и поэтому твёрдо кивнул.

— Превосходно.

Рука покинула его рот, и человек, которому она принадлежала, слегка поклонился. Теперь глаза Горжи смогли различить немного больше деталей, и он понял, что незваный гость в его спальне был значительно выше и шире в плечах, чем он сам. Он также казался чисто выбритым и говорил с акцентом, который Горжа распознал как силькийский.

— Я прошу прощения за свои… нетрадиционные методы, Ваше Величество. Однако мне действительно нужно поговорить с вами, и я придерживаюсь мнения, что ни один из нас не хотел бы, чтобы ваши гвардейцы, ваши придворные или — особенно — викарий Жаспер узнали о том, что мы это сделали.

Желудок Горжи, казалось, сжался. В полумраке он не мог быть уверен, но ему показалось, что его посетитель улыбнулся.

— Дело в том, Ваше Величество, — непринуждённо продолжил силькиец, — что я подумал, что было бы неплохо слегка подтолкнуть вашу переписку с графом Серой Гавани. Возможно, вы не знаете, что к этому времени Их Величества должны уже вернуться обратно в Теллесберг, но я полагаю, что это, вероятно, означает, что несколько беспорядочный темп этой переписки будет набирать обороты в ближайшие несколько пятидневок.

Горжа почувствовал себя так, словно его только что кто-то ударил. Никто в Транджире — никто, за исключением сэра Рика Фармина — не знал об осторожных записках, которые передавались туда-обратно между ним и первым советником Черисийской Империи. Он не упомянул о них даже барону Каменной Крепости! Так как же, кто бы это ни был…?

— Я… не знаю, о чём вы говорите, — сумел выдавить он. Однако даже для его собственных ушей это прозвучало как автоматическое, инстинктивное отрицание, имеющее очень мало отношения к правде.

— Ваше Величество! — упрекающе сказал силькиец и даже поцокал языком на короля. — Вы прекрасно знаете, о чём я говорю, — продолжил он с упрёком. — Боюсь, у нас нет времени стоять здесь всю ночь, пока вы это отрицаете. И, нет, сэр Рик — это не тот, от кого я узнал об этом.

Небрежное упоминание о Фармине стало последним ударом. Очевидно, кем бы ни был этот сумасшедший, он знал всё.

— Ладно, — вздохнул Горжа. — Конечно, я знаю, о чём вы говорите. Но кто вы такой, Шань-вэй вас возьми, и что вы делаете в моей спальне?!

— Гораздо лучше, Ваше Величество, — сказал другой мужчина одобрительным тоном. — Что касается представления, то меня зовут Абрейм Жевонс. Я знаю, что для вас это ничего не значит, но вы можете считать меня близким другом Мерлина Атравеса. Я уверен, что вам знакомо это имя.

— Конечно, знакомо, — медленно сказал Горжа, и его глаза сузились. Все в мире знали, что Мерлин Атравес был сейджином. Если этот парень — этот… Жевонс — был его «близким другом», это могло бы объяснить, как он оказался в спальне Горжи посреди ночи. Даже размышляя об этом, король испытывал огромное чувство несправедливости. После стольких столетий, в течение которых никто не видел настоящего, подлинного сейджина, казалось особенно несправедливым, что у Кайлеба Черисийского их было, по-видимому, неограниченное количество, тогда как у Горжи не было даже одного.

— Должен ли я понимать это, — спросил он своего посетителя, — что вы тоже сейджин?

— Давайте просто скажем, что, как и Мерлин, я обладаю некоторыми талантами и способностями, приписываемыми сейджинам, — ответил Жевонс. — И поскольку он, к сожалению, всё ещё находится в нескольких пятидневках пути от Теллесберга, возвращаясь домой из Корисанда, вы могли бы сказать, что я… замещаю его.

— Понятно.

Горжа несколько мгновений смотрел на смутно различимый профиль, затем пожал плечами.

— Поскольку вы, похоже, здесь в качестве посыльного, могу я, по крайней мере, сесть в постели так, чтобы ваш кинжал не сделал ничего… поспешного?

— Несомненно, Ваше Величество, — вежливо согласился Жевонс.

— Спасибо.

Горжа действительно хотел бы подняться, хотя бы для того, чтобы установить хоть какой-то контроль над ситуацией. С другой стороны, он сомневался, что будет выглядеть очень внушительно в своей ночной рубашке. Поэтому он ограничился тем, что подложил подушки под плечи, а затем склонил голову набок.

— Очень хорошо, сейджин Абрейм. Что именно вы хотели обсудить?

— В общем, я просто подумал, что было бы неплохо зайти и представиться. — Зубы блеснули в мимолетной улыбке. — Я чувствую достаточную уверенность в том, что со временем ваша переписка с графом Серой Гавани приведёт к удовлетворительному результату для всех заинтересованных сторон. В тоже время, однако, мне показалось вероятным, что, пока я был здесь — просто представляюсь, вы понимаете — вы также хотели бы узнать, что к адмиралу Каменного Пика вот-вот прибудут подкрепления. Я полагаю, что это можно назвать дополнительным аргументом, который нужно иметь в виду.

— Прошу прощения? — сказал Горжа чуть более резко.

Он точно знал, какие силы были под командованием Каменного Пика, учитывая тот факт, что дерзкий черисиец устроил постоянное хозяйство в Плёсе Холм. Конечно, большинство его галеонов обычно курсировали вокруг, обеспечивая блокаду остальной части таросского побережья и время от времени совершая набеги на какой-нибудь небольшой деснерийский порт на другой стороне Канала Таро. Однако к настоящему времени все они по крайней мере один раз по очереди прошли через якорную стоянку у Острова Песочных Часов. У его наблюдателей было достаточно времени, чтобы опознать каждый из них по имени.

Это было почти всё, что он смог сделать с черисийским нашествием в своих территориальных водах.

— Я сказал, что к адмиралу Каменному Пику вот-вот прибудут подкрепления, — услужливо повторил Жевонс. — На данный момент, я полагаю, планируется довести его силы до сорока галеонов. — Горжа подавил внезапное желание сглотнуть. — И, по странному совпадению, в Старой Черис находится около двадцати тысяч имперских морских пехотинцев, готовых подняться на борт транспортов, если они сочтут необходимым совершить круиз.

На этот раз Горжа не удержался и сглотнул. Двадцать тысяч черисийских морских пехотинцев? С новыми нарезными мушкетами и артиллерией? И осадными орудиями, чтобы справиться с любыми укреплениями, которые случайно окажутся у них на пути? Они прошли бы сквозь его собственную маленькую армию, как дерьмо через виверну!

— Вы хотите сказать, что Кайлеб собирается вторгнуться в моё королевство? — очень аккуратно спросил он.

— Я говорю, что Кайлеб — и Шарлиен — очень предпочли бы не вторгаться в ваше королевство, — любезно сказал Жевонс. — Что возвращает меня к маленькому вопросу о вашей переписке с графом Серой Гавани. Я думаю, все были бы намного счастливее, если бы это можно было уладить без каких-либо… ненужных неприятностей.

Горжа на мгновение уставился на своего почти невидимого посетителя. Затем он удивил самого себя резким взрывом смеха.

— Я должен сказать, сейджин Абрейм, что у вас своеобразный стиль ведения переговоров!

— О, я не веду переговоров, Ваше Величество! Я просто указываю на то, что вы могли бы подумать, следует ли вам вести более оживленные переговоры с графом.

— Понятно. — Горжа ещё несколько секунд рассматривал другого человека. — Могу я спросить, действительно ли Кайлеб — и Шарлиен — готовы быть… такими же разумными, как предположил граф?

— Я думаю, вы могли бы взглянуть на Нармана в качестве примера, — сказал Жевонс более серьёзным тоном. — Я не в том положении, чтобы давать какие-либо обещания от имени Их Величеств, но мне кажется, что, если оставить в стороне тот маленький вопрос о нарушенном договоре, Таро на самом деле причинил Старой Черис меньше вреда, чем Изумруд, прежде чем они достигли с ним взаимопонимания. И, честно говоря, учитывая географическое положение Таро, вам было бы что предложить Империи. Так что…

Он позволил своему голосу затихнуть и пожал плечами, и Горжа почувствовал, как его губы дрогнули на грани невольной улыбки.

— У вас действительно своеобразный стиль ведения переговоров, — сказал он, — но я понимаю вашу точку зрения. Могу я предположить, что если бы я передал вам сообщение для графа — или, если уж на то пошло, для «Их Величеств» — вы могли бы проследить, чтобы оно было доставлено?

— Не немедленно, — сказал Жевонс, и брови Горжи удивленно поднялись. — У меня есть ещё пара небольших заданий, о которых я должен позаботиться, прежде чем я вернусь в Старую Черис, Ваше Величество, — объяснил сейджин. — Мои транспортные приготовления — и расписание — основаны на том, как я с ними справляюсь. Я думаю, что на самом деле вы, вероятно, смогли бы отправить сообщение обратно в Теллесберг по установленным каналам сэра Рика гораздо быстрее, чем я.

— Понятно.

Мозг Горжи заработал, когда он попытался представить, какие ещё «небольшие задания» могут быть у Жевонса в его календаре. Не то чтобы у него было какое-то намерение спрашивать.

— Если бы я мог сделать одно крошечное предложение, — продолжил Жевонс, подняв указательный и большой пальцы примерно на расстоянии полудюйма друг от друга, — я бы пошёл дальше и адресовал вашу следующую записку непосредственно Кайлебу и Шарлиен. Если они пока ещё не в Теллесберге, то, я уверен, они будут там к тому времени, когда она прибудет.

— Понятно, — повторил Горжа. Он покачал головой. — Я думаю, что, вероятно, последую вашему совету, сейджин.

— Хорошо! В таком случае, Ваше Величество, я полагаю, мне пора идти. — Сейджин пересёк комнату и подошёл к открытому окну пятого этажа. — Это была приятная беседа, — продолжил он, раздвигая шторы в обе стороны, садясь на подоконник, а затем свешивая ноги в проём, — но у меня есть и другие маленькие обязанности. Спокойной ночи, Ваше Величество.

Он ловко развернулся, спрыгнул с подоконника, на мгновение поймал его руками, а затем отпустил одну руку, чтобы весело помахать ею, прежде чем полностью отпустить руки и исчезнуть.

Секунду Горжа недоверчиво таращился на внезапно опустевшее окно. Затем он вскочил с кровати, подбежал и посмотрел вниз.

Несмотря на своё недоверие, он не удивился по-настоящему, когда не увидел разбившегося сейджина, лежащего на брусчатке внутреннего двора внизу. Но то, что он этого не увидел, ни черта не подсказало ему о том, как его посетитель умудрялся войти и выйти из его спальни.

«Что ж, — подумал он, — одно можно сказать наверняка — по крайней мере, теперь я знаю, что все „небылицы“ о сейджинах — правда!»

II. Разведывательный скиммер Мерлина Атравеса, над Бухтой Хауэлл, Королевство Старая Черис.

.II.

Разведывательный скиммер Мерлина Атравеса, над Бухтой Хауэлл, Королевство Старая Черис.

— Ты наслаждался этим целиком и полностью, Мерлин Атравес! — выругалась Шарлиен Армак.

— Чепуха, — легкомысленно ответил Мерлин. Он удобно откинулся на спинку пилотского кресла разведывательного скиммера, глядя вниз на тёмную массу островного континента Черис. Со своего нынешнего места он действительно мог видеть огни Теллесберга, один из которых, несомненно, представлял собой окно спальни Шарлиен. — Я просто пытался создать надлежащую… дружескую атмосферу.

— «Дружескую атмосферу», вот как? — Кайлеб фыркнул по своему собственному комму. — Как ты думаешь, что бы ты мог иметь в виду? Мне показалось, ты сказал что-то вроде «Я имею в виду то, что я могу убить вас прежде, чем кто-нибудь ещё сюда доберётся»?

— Да, это была остроумная реплика, не так ли? — заметил Мерлин довольным тоном. — Я подумал, что это довольно хорошо привлекло его внимание.

— Мерлин, дипломатия не должна быть забавой, — вмешался Нарман.

— Конечно нет, Ваше Высочество. А теперь скажите мне с невозмутимым лицом, что вам не понравилось бы делать то же самое.

— Конечно, мне бы понравилось. На самом деле, именно поэтому с твоей стороны было особенно грубо сделать так, хотя ты прекрасно знаешь, что никто из нас не смог бы так сделать!

— Я уверен, что вы все получаете огромное удовольствие, — сказал Мейкел Стейнейр. — Однако, Мерлин, если мне позволено будет заметить, здесь, на борту корабля, рассвет наступит примерно через два часа. Собираешься ли ты вернуться и подняться на борт со всеми своими… кущами на должном месте, прежде чем кто-нибудь заметит твоё отсутствие?

— Назад и на борт, да, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Мерлин, проверяя пальцами одной руки устойчивый рост своих усов и бороды. — Хотя я не совсем уверен насчёт «кущ». Возможно, вам придётся прикрыть меня на час или около того.

— Знаешь, — задумчиво произнёс Стейнейр, — до того, как я тебя встретил, мне очень редко приходилось увиливать, не говоря уже о прямой лжи.

— Только потому, что никто не задавал вам правильных вопросов, — указал Мерлин. — Кроме того, на этот раз вам вообще не придётся лгать. Я буду там, и я буду медитировать. Или, по крайней мере, смотреть последние данные от Сыча, а это, по сути, одно и то же. Кроме того, вы архиепископ! Если вам так нравится, всё, что вам нужно будет сказать любому, кто захочет навестить меня, это «Потому что я сказал „нет“, и я архиепископ, вот почему».

— Ты действительно в весёлом настроении, да? — заметил Кайлеб.

— На самом деле, да. — Мерлин опустил руку и посмотрел вверх и из своего фонаря-пузыря на булавочные бриллианты небес Сэйфхолда. — Если отбросить все шутки в сторону, я думаю, что моя маленькая встреча прошла довольно хорошо. Я уверен, что Горжа скоро напишет тебе, Кайлеб, и ему не повредит помнить, что сейджин может прокрасться в окно его спальни и вылезти из него в любое время, когда ему захочется. Я не думаю, что он одна из тех, от природы предательских, душ, как Зебедайя, но дать ему небольшой дополнительный стимул выполнять любые обещания, которые он даёт — по крайней мере, на этот раз — это, вероятно, хорошая мысль, как ты думаешь?

— Я не вижу, как это может повредить, — согласился Кайлеб.

— Кроме того, мне начинает нравиться «сейджин Абрейм». И он оказался довольно полезным парнем.

— Это правда, — сказала Шарлиен. — Возможность оставаться на связи друг с другом, где бы мы ни находились, позволяет нам делать такие вещи, как отправить тебя с Мейкелом в Корисанд, но «сейджин Мерлин» по-прежнему не может находиться более чем в одном месте одновременно. Я бы предпочла, чтобы Клинтан — или, особенно, Трайнейр — не начали спрашивать себя, откуда вдруг взялись все эти сейджины, но установление того, что вас больше, чем один, и что все вы такие же «таинственные», как и оригинальный Мерлин, даёт нам гораздо больше гибкости.

— Вот именно. — Мерлин кивнул. Затем он внезапно вздохнул.

— Что? — спросил Кайлеб.

— Я просто хотел бы, чтобы у нас был способ сбросить ещё одного сейджина на Гвилима, — сказал Мерлин, чьё выражение лица было гораздо более задумчивым.

— Я согласен, но пока он достаточно хорошо справляется сам, — ответил Кайлеб, и Шарлиен энергично кивнула.

— Должна признаться, я немного нервничала, когда вы сказали мне, что он планирует плыть прямо в залив Швэй, — сказала она. — Я боялась, что он демонстрирует слишком много того, о чём ты нам рассказывал на днях. Наглость.

— Вы были не единственной, — с чувством сказал Мерлин.

Гвилим Мензир демонстрировал ярко выраженный дар идти на то, что военные любили называть «просчитанным риском»… по крайней мере, когда им это удавалось. Когда у них ничего не получалось, они, как правило, называли это как-то по-другому. Кроме того, как отметил про себя Мерлин, Мензир был флаг-капитаном Кайлеба. Имея перед глазами пример, как его тогдашний кронпринц провёл целую эскадру через пролив, который он даже не мог видеть из-за глубокой ночи и ревущей вокруг бури, вероятно, было неизбежно, что его определение «приемлемого риска» должно было приобрести определённую эластичность.

«С другой стороны, пройти всей эскадрой через Рот Швэй, а затем навести порядок в заливе Юй-Шай, просто является немного более «эластичным», чем было бы полезно для моей системы кровообращения, если предположить, что она у меня по-прежнему была».

И всё-таки он должен был признать, что это сработало. Мензир осуществил свой подход к городу под покровом темноты, используя местных рыбаков в качестве лоцманов. Гарнизон Юй-Шая ожидал его, самое раннее, не раньше полудня; и когда он действительно начал атаку на гавань на рассвете, он застал их врасплох.

Местные батареи были более опасны, чем они были бы всего год назад, поскольку харчонгцы уделили первостепенное внимание производству крепостной артиллерии, чтобы защитить свои строительные мощности, но Мензир всё равно подошёл вплотную, бросил якорь с кормы и открыл непрерывный бортовой огонь из орудий своих десяти галеонов. В этом случае ему в нескольких отношениях повезло, включая тот факт, что ветер дул с востока на северо-восток, когда он предпринял свою атаку. Ветер был не особенно сильным, что сделало ситуацию интересной для девяти галеонов (включая «Князя Долара»), которым было приказано атаковать недавно построенные харчонгские боевые корабли, когда галеры, которые должны были защищать гавань, совершили вылазку. С другой стороны, это также означало, что ослепляющие столбы дыма образовали многослойные стены между его кораблями и оборонительными батареями, а затем остались там. Дымовая завеса от его собственных бортовых залпов принесла гораздо больше пользы, чем шквал картечи и ядер, которыми он разметал батареи, чтобы защитить свои галеоны и шхуны от защитников.

КЕВ «Северная Бухта» всё равно потеряла грот-мачту, а её собрат, «Каменный Пик», потерял более шестидесяти человек убитыми и ранеными, когда двум новым большим харчонгским галерам удалось прорваться сквозь бортовые залпы и подойти ему к борту. К счастью, это было лучшее, что удалось сделать галерам. Не потому, что они не пытались или из-за недостатка смелости, но перед лицом такой полной неожиданности им так и не удалось организоваться. Они предприняли вылазку из внутренней гавани в том порядке, в каком смогли, подходя по частям, и галеоны Мензира, несмотря на их собственную мобильность, ограниченную анемичным ветром, сильно потрепали их, в процессе их одиночных и нерегулярных атак. Фактически, его эскадра потопила две и захватила семнадцать из них, а горстка потрясенных выживших угрюмо отступила.

Все захваченные корабли были сожжены, как только с них были сняты экипажи, что само по себе было в высшей степени полезно. Но Мензир также превратил полдюжины захваченных каботажных судов в брандеры, набив их по самую палубу скипидаром, старыми парусами, бочонками со смолой и другими легковоспламеняющимися веществами. Один из них отклонился от курса, так как у него слишком быстро перегорели штуртросы румпеля. Второй был перехвачен особенно отважным шкипером одной галеры и отбуксирован прочь. Но остальные четверо не отклонились от заданных целей. Их добровольные экипажи подожгли их почти точно в нужный момент, и расселись по своим лодкам как раз перед тем, как их пылающие суда врезались прямо в тесно пришвартованные корпуса пятнадцати галеонов Флота Империи Харчонг, всё ещё находящихся в процессе достройки и оснащения.

Двенадцать из этих галеонов были полностью потеряны, а один из уцелевших был сильно повреждён. Остальные двое выжили только потому, что находились с подветренной стороны от первоначального огня, и их быстро соображающим экипажам дали как раз достаточно времени, чтобы затопить их, прежде чем холокост, охвативший их собратьев, добрался до них. Они опустились на мелкое дно, над водой остались только верхние палубы, и харчонгским морякам удалось уберечь оставшиеся открытыми части своих кораблей от возгорания. Тем не менее, они должны были выйти из строя на несколько месяцев, в течение которых их должны были поднять, откачать, а затем отремонтировать.

Было бы ещё лучше, если бы Мензир смог провернуть такой же сценарий в Бухте Горат, но, к счастью, у него не было никаких признаков впадения в откровенное безумие.

— Я согласен, что он хорошо справляется — очень хорошо, особенно учитывая, что у него нет никакого доступа к СНАРКам, — сказал Мерлин. — На самом деле, хотя бы потому, что ущерб, который он уже причинил, полностью оправдывает его отправку. И, если доларцы чувствуют себя более уверенно после Юй-Шая, то харчонгцы — нет. Я просто хотел бы, чтобы был какой-то способ, которым мы могли бы предоставить ему этот доступ. — Сейджин покачал головой. — Я боюсь, что он недооценивает, как быстро растут силы Тирска.

— Может быть, и так, — признал Кайлеб. — К сожалению, как ты указал мне перед Переправой Хэрила, в будущем ещё будут случаи, когда у нас будет информация, но при этом мы будем не в состоянии понять, как поделиться её с людьми, которые в ней нуждаются. И даже при том, что он, вероятно, не понимает, насколько сильно его могут превосходить численностью, он считает само собой разумеющимся, что настанет момент, когда он будет в меньшинстве. Если разобраться, помимо того, что мы точно говорили бы ему, где находится Тирск в любой конкретный момент, в любом случае это было бы действительно всё, что мы могли бы передать ему со СНАРКов.

— Я знаю. Я знаю, — вздохнул Мерлин. — Просто…

— Просто ты беспокоишься о друзьях, Мерлин, — сказал Кайлеб с тихим, грустным смешком. — Мы знаем. Поверьте нам, мы знаем.

III. Императорский Дворец, Город Теллесберг, Королевство Старая Черис

.III.

Императорский Дворец, Город Теллесберг, Королевство Старая Черис

— Я уверена, что отец Омар уже в пути, Ваше Величество!

То, что Сейра Халмин ошиблась и забыла надлежащий протокол здесь, в Королевстве Старой Черис, вернувшись к старой, более привычной форме обращения, и забыв, что в Теллесберге Шарлиен официально именовалась «Ваша Светлость», а не «Ваше Величество», явно было признаком того, насколько взволнованной она была.

Но Шарлиен была не в настроении исправлять такие незначительные промахи. Она была слишком занята тем, что поджимала губы и тяжело дышала, яростно сжимая руку Кайлеба. Схватка отступила, и она, тяжело дыша, откинула голову на подушку.

— Лучше бы ему поскорее добраться сюда, — сказала она, между вздохами. — А то кто-то ещё появится здесь, независимо от того, будет он тут или нет!

— Смешно, — пробормотал Кайлеб, беря у Сейры свежую салфетку и промокая пот со лба Шарлиен. — Ты императрица, чёрт возьми! Предполагается, что он должен быть здесь — и ждать — когда у тебя начнутся роды!

В данный момент он с радостью мог бы задушить отца Омара Артмина, несмотря на то, что обычно он очень хорошо относился к ведущему Теллесбергскому акушеру.

«Начиная с завтрашнего дня, — твёрдо сказал он себе, — у отца Омара будут милые апартаменты прямо здесь, во Дворце, чёрт возьми! Клянусь Богом, я буду держать его под рукой для следующего ребёнка! Предполагается, что я не должен посылать кого-то за шесть кварталов в долбанный больничный монастырь, когда у моей жены начинаются роды!»

— Не паникуй. — Шарлиен потянулась и похлопала его по руке, которую она держала другой рукой. — Они не так близко друг к другу, а у меня даже воды ещё не отошли. Время ещё есть. — Кайлеб был бы счастливее, если бы её тон звучал немного более позитивно и немного менее… обнадёживающе. — Кроме того, он, вероятно, ожидал, что сестра Франсис даст ему более серьёзное предупреждение, чем это. И то, что я решила начать делать это посреди ночи, тоже не его вина!

— Нет, но…

— О, тсс! — скомандовала она и снова начала глубоко дышать.

Схватки становились всё чаще и чаще, и ей это ни капельки не нравилось. С другой стороны, всё было не так плохо, как она боялась. По крайней мере, пока. И её мать заверила её, что у женщин в её семье всегда были лёгкие роды. Конечно, всё бывает в первый раз… включая трудные роды. И всю эту утреннюю тошноту…

— И теперь, когда я думаю об этом, где, чёрт возьми, сестра Франсис? — требовательно спросил император.

— В Маленьком Тириене, — выдохнула его жена, когда очередная схватка ослабла.

— Где?! — уставился на неё Кайлеб.

Сестра Франсис Сойиер, паскуалитка, которая сопровождала их обратно из Черайаса на борту «Императрицы Черисийской», была сестрой конвента Благословенной Десницы, который специализировался на беременностях. Что означало (несмотря на механическое зазубривание учений Книги Паскуаля), что она была опытным акушером.

— Что, чёрт возьми, она там делает? — практически зарычал он.

— Это моя вина! — Шарлиен виновато улыбнулся, вновь вытирая пот. — Она хотела посетить тамошний монастырь. Когда отец Омар был здесь, я сказала ей, что всё будет хорошо. На самом деле, я настояла, чтобы она поехала.

— Ты нас…? — недоверчиво начал Кайлеб, затем заставил себя остановиться и сделать глубокий вдох. — Я так понимаю, когда ты говоришь «настояла», ты имеешь в виду «заставила», — сказал он вместо этого.

— Конечно, именно это она и сделала! — Тон Сейры был раздражённым, как у человека, который служил Шарлиен с тех пор, как она была маленькой девочкой. Служанка покачала головой, и, взяв салфетку, которую передал ей Кайлеб, протянула ему свежую. — Вы же знаете, какая она, Ваше Величество! Упрямая, всегда знает, что лучше, никогда никого не слушает, всегда беспокоится о ком-то другом, всегда поступает по-своему, никогда…

— Я уверена, что у него есть весь перечень, Сейра, — сухо сказала Шарлиен. — Нет, но в чём ты прав. Она действительно возражала, и я действительно настаивала. — Она криво улыбнулась мужу. — И сейчас, когда я думаю об этом, я сказала ей, что скажу отцу Омару, что она уезжает. И я вроде как забыла об этом.

— Конечно же, ты забыла. — Кайлеб закатил глаза и фыркнул. Затем он улыбнулся ей в ответ и покачал головой. — Ты понимаешь, что ты, вероятно, единственная императрица во всём мире, которая смогла устроить всё так, чтобы никого не было на дежурстве, когда у неё начались роды? Я-то думал, что это муж должен носиться вокруг, как сумасшедший!

— Я не ношусь вокруг, словно сумасшедшая, — твёрдо сказала ему Шарлиен. — Я просто была немного… рассеяна в последние несколько дней.

— Это один из способов выразить это, — с чувством сказал он.

— О, тише, — снова сказала она. — Кроме того, я действительно надеялась, что этого не произойдёт, покуда Мейкел и…

Она замолчала, и быстро улыбнулась, и он похлопал её по тыльной стороне руки, которую держал, и кивнул. КЕВ «Рассветный Ветер» попал в штиль, находясь в трёх днях пути от Дельфиньего Плёса. Он и Шарлиен вместе надеялись, что галеон с Мейкелом Стейнейром и Мерлином Атравесом достигнет Теллесберга до рождения их ребёнка. Они знали, что шансы были против этого, так как переход «Рассветного Ветра» из Корисанда был необычно медленным, но всё-таки они надеялись. И теперь…

— Мммм, Кайлеб? — сказала Шарлиен.

— Да?

— Ты помнишь, я сказала о том, что у меня не отошли воды?

— Да? — повторил он несколько медленнее.

— Ну, я боюсь, что это уже не правда.

— Замечательно. — Кайлеб посмотрел на Сару. — Ты выйдешь через эту дверь, — сказал он, указывая на богато украшенные резьбой панели королевской спальни, — и найдешь Эдвирда, и скажешь ему, что я сказал, чтобы один из вас немедленно нашёл отца Омара.

Его голос был совершенно спокоен, но глаза Сейры Халмин распахнулись.

— Да, Ваше Величество! — пискнула она и развеялась, словно облачко дыма.

Кайлеб Армак посмотрел на лежащие часы. Сейры Халмин не было по меньшей мере два часа, так почему же обманчивое устройство настаивало, что прошло меньше двадцати минут? Он сделал себе мысленную пометку, чтобы королевский часовщик как можно скорее осмотрел его явно дефектные внутренности.

Из предыдущих отчётов сержанта Сихемпера он знал, что у королевских апартаментов собралась значительная толпа дворцовых слуг. — «Вероятно, среди них есть по крайней мере пара довольно опытных акушерок», — подумал он. С другой стороны, он не хотел просто каких-то…

Дверь снова резко открылась, и он поднял голову.

— Ну, как раз вовремя! — Он знал, что его слова прозвучали не слишком любезно, но в данный момент ему было всё равно.

— Я прошу прощения, Ваше Величество, — сказал отец Омар Артмин, входя в дверь. — Боюсь, я ожидал, что сестра Франсис предупредит меня немного раньше.

— Это не её вина! — Голос Шарлиен стал ещё более высоким и прерывистым, а затем оборвался с очередным приступом быстрого, тяжёлого дыхания.

— Я просто рад, что Сейра нашла вас, — сказал Кайлеб менее обеспокоенным, более сдержанным тоном, глядя сверху вниз на свою жену, когда её рука снова сжала его руку.

— Сейра? — Голос Артмина звучал озадаченно, и Кайлеб снова подняв на него глаза, приподнял брови.

Признаком того, насколько он был сосредоточен на Шарлиен, было то, что он не понял, что человек, прошедший за Артмином через дверь, был другим священником, а не Сейрой. Как и Артмин, он носил зелёную с зелёным сутану и золотой кадуцей старшего священника ордена Паскуаля, но Кайлеб никогда не видел его раньше. Это был высокий мужчина с тёмно-каштановыми волосами и карими глазами.

— И это? — спросил Кайлеб немного резко.

— Простите меня, Ваше Величество, — сказал незнакомец тенором, низко кланяясь, — я отец Абрейм.

Глаза Кайлеба резко распахнулись, когда «отец Абрейм» выпрямился.

— Отец Абрейм навещал епископа Хейнрика, Ваше Величество, — сказал Артмин. — Я не знал, что он был в Теллесберге, пока епископ не послал его сообщить мне, что у Её Светлости начались роды. Я… не видел Сейру этим вечером. Может быть, она разминулась со мной по дороге сюда?

—А! — Кайлеб кивнул. — Должно быть разминулась. Добрый вечер… отец Абрейм. Должен ли я предположить, что у вас есть некоторый небольшой опыт в этих вопросах?

— Я здесь прежде всего для того, чтобы поддержать отца Омара, если он почувствует, что ему это нужно, — сказал отец Абрейм, протягивая руку и небрежно почесывая своё правое ухо. — Однако я заверяю вас, Ваше Величество, что, если он решит прибегнуть к моим услугам, вы обнаружите, что я действительно хорошо проинструктирован в этой области.

— Рад это слышать, отче, — сказала Шарлиен. Её дыхание снова выровнялось, и она улыбнулась вновь прибывшему. — Я полностью доверяю отцу Омару, но я рада, что епископ Хейнрик послал и ещё и вас.

— Спасибо, Ваша Светлость, — просто сказал отец Абрейм. — Это честь — и привилегия — быть здесь.

— Ты мог бы сказать нам, что придёшь, Мерлин, — очень тихо сказал Кайлеб несколько часов спустя, сидя у кровати Шарлиен и глядя на невероятно красивое, красное, сморщенное, раздражённое, с зажмуренными глазками лицо Аланы Жанейт Неймы Армак. Его жена крепко спала, а темноволосая дочь уютно устроилась в маленьком плотном коконе из одеял. На её крошечных, идеальных, как бутон розы, губах по-прежнему оставались следы материнского молока, но он уже чувствовал, как его захлёстывает прошитая до костей программа отцовства.

— Я не был уверен, что смогу, — так же тихо ответил Мерлин через наушник в правом ухе Кайлеба, глядя через дистанционный датчик на свою спящую крестницу. — Знаешь, найти способ доставить меня на корабль или с корабля при дневном свете — это не то, что мы можем сделать в мгновение ока. Я хотел быть здесь, и не только потому, что хотел увидеть рождение ребёнка. Я доверяю сестре Франсис — во всяком случае, когда Шарли по рассеянности не отправляет её в гости! — и отцу Омару полностью, но я бы солгал, если бы сказал, что не испытал облегчения от того, что смог быть там. Они вдвоём приняли роды гораздо больше количества детей, чем я, но ни у кого из них нет прямой связи с медицинским компьютером в моей пещере. К счастью, Шарли была достаточно умна, чтобы начать рожать посреди ночи. А ночи на Сэйфхолде длинные.

— Ты вернулся вовремя?

— Как я уже сказал, ночи на Сэйфхолде длинные. Однако, боюсь, сейджин Мерлин будет медитировать где-то до полудня. — Кайлеб почти чувствовал, как губы Мерлина дёргаются в усмешке. — Мне всё ещё не нужно есть, но с той скоростью, с которой я в последнее время выращиваю и теряю волосы, мне нужно достаточно много заменяемой органики, чтобы у меня действительно начал появляться аппетит.

Кайлеб фыркнул, затем наклонился, чтобы задумчиво провести по нежным губам дочери кончиком пальца.

— Она такая маленькая, — пробормотал он. — Она умещается на ладони одной руки, Мерлин!

— Я знаю. Но она вырастет. И с тобой в качестве отца и Шарли в качестве матери, я уверен, что она будет тем ещё подарком — в совершенно другом смысле этого слова — когда она это сделает! — Мерлин усмехнулся. Затем его голос снова смягчился. — Но я знаю тебя, Кайлеб. Какой бы большой она ни стала, она всегда будет достаточно маленькой, чтобы поместиться в твоём сердце.

— О, да, — прошептал император Кайлеб Жан Хааральд Брайан Армак. — О, да.