Младший сын 2

Глава 4

– Только один вопрос, – говорю, когда выходим из ресторана с набитыми животами. – Что делаем дальше? Расставаться неохота, но лично мне в голову ничего не приходит.

– Ну, мы-то с тобой можем в Корпус податься, – начинает рассудительно думать вслух Ирма. – Но Лолу туда сейчас тащить, по-моему, будет перебором. Тем более что дырку-то уж точно должны были «залепить». А то и вообще рядом с ней пост выставить.

– Расставаться не хочется, – зябко передёргивает плечами Лола, хотя на улице и не холодно. – И к вам в корпус я не ходок, пардон. Тоска и безнадёга потому что. Может, ко мне? – она обводит нас взглядом. – Дом большой, в нём никого кроме бабули.

– А бабуля что скажет, если ты со мной и с мужиком припрёшься? – подозрительно спрашивает Ирма. – Среди ночи?

– Бабуля как раз свой человек, – задумчиво отвечает Лола. – Она как раз никому ничего не скажет. Тем более что спит и вряд ли проснётся. Особенно если на правом боку спит…

– А при чём тут правый бок? – мне действительно интересно, но пока не вижу связи.

– А у неё правое ухо слышит, а левое нет, – смеётся Лола. – Если она на правое легла, можно стрелять рядом, не проснётся.

– Я не против, – киваю. – Я вообще сам себе хозяин. В воскресенье меня точно никто не станет искать, тем более, идти за этим на территорию Корпуса. Я-то там только из-за решения суда, в качестве государственного жилья в ожидании судебного разбирательства. Новости, если что, только по судебной линии; а по ней сегодня точно ничего не произойдёт… так как рано. Ирма, а тебе что будет, если ты сегодня в колледж не явишься?

– До понедельника утра никто не хватится, – отмахивается Ирма. – А в понедельник утром можно вернуться.

– Почему так? – заинтересовывается Лола. – Неужели настолько рукой махнули? А дисциплина?

– Ну я ж сейчас в суде, если формально, – снисходительно поясняет Ирма. – По документам – вообще с тобой, как с представителем. А кто в корпусе может знать, сколько времени судебные и следственные действия могут занять? Вдруг меня психоз разбил, по итогам психической травмы, и ты из суда понеслась меня в психушку размещать? Или вдруг какие-то следственные действия? Или экспертизы у врачей? Если даже меня б искали, комм-то у меня с собой, – Ирма хлопает по карману. – Либо на твой комм позвонили бы, как законному представителю, вторым вариантом. А раз тебе тоже не звонят, значит, все в отрубе и никто обо мне не парится…

– Какая шикарная логика, – смеюсь и восхищаюсь одновременно.

– Ну, псих – не значит, дурак, – веско роняет Ирма. – Тем более, я уже даже и не псих… Четвёртый курс же имеет очень большую свободу манёвра. Как таковой, даже «казармы» можно избежать, если богат и можешь снять жильё в городе. Или если сам из этого города и в месте для проживания на территории корпуса не нуждаешься. Там только заявление надо занести в канцелярию, и всего дел то.

– Кстати, насчёт законного представителя, – вдруг подбирается Лола. – Слушай, а что с твоими родителями? Может, теперь, после горячки, надо с ними связаться?

Я уже знаю эту невесёлую историю от самой Ирмы, потому только вздыхаю молча.

– Отец умер, мать вдова, – спокойно отвечает Ирма. – Нестарая, привлекательная, вышла замуж повторно. Мне двенадцать, мать на работе, отчим бухой. В общем, еле отбилась. Сковородкой.

– А мать что? – Лола прикрывает рот ладонями и смотрит на Ирму широко открытыми глазами.

– А мать сказала, что я выдумываю. В общем, теперь я в Корпусе. И за эти годы меня проведали ровно один раз. – Всё так же спокойно продолжает Ирма. – Когда потребовалась моя подпись на доверенности одной. Каникулы, если что, я тоже в Корпусе. Домой не тянет.

– Это у тебя после того было… – Лола недоговаривает, но понятно, что она имеет ввиду.

– Ага, – простенько кивает Ирма. – Типа, последствия психической травмы. Но спасибо, тётка-психиатр классная попалась. Действительно во всё вникла, Корпус тоже она нашла. Сама отработала вариант и меня из стационара сразу сюда отправила. Я даже домой не заезжала.

– Лихо, – только и роняет Лола, качая головой.

– Да ну, чего ты! Всё давно позади. Всё хорошо, что хорошо кончается, – отмахивается Ирма, снова вклиниваясь между нами и беря нас обоих под руки. – Вот сегодня могло бы быть действительно грустно.

У Лолы дома, вопреки её ожиданиям, бабушка вовсе даже не спит:

– Отец просил спросить, всё ли у тебя в порядке, когда ты придёшь, – старушка встречает нас у входа, выдавая каждому тапочки из специальной стойки. – Что ему сказать?

– По его вопросам-то всё в порядке, – вздыхает Лола. – Я с утра ему перешлю копии постановлений об открытии дел. Это по нашему вот вопросу всё не так весело… – Лола не продолжает объяснения, переобуваясь в большие войлочные тапки с меховыми шариками на носках (интересно, а не у Гуйча ли они куплены?! Хотя, какая разница).

– Отцу это не интересно, – многозначительно хмыкает бабушка Лолы. – Ваши вопросы – только ваши вопросы. Лола, вы у нас остаётесь ночевать или ещё пойдёте куда?..

– Да куда идти, – картинно вздыхает Лола. – У нас.

– Ну тогда сама всех укладывай, – ворчит старушка. – А я к себе. Не ложилась, тебя ждала. Голова раскалывается.

– Контроль на КПП! – смеётся Ирма в комнате Лолы через две минуты.

– Ну, и не говори, – соглашается та, задумчиво оглядывая пространство вокруг. – Значит, есть диван на двоих и кровать. Мужчина на кровати, мы на диване?

– Можно и так, но в доме же есть масса других комнат? – очень осторожно задаю вопрос, прикидывая на всякий случай наличие вокруг дома гостиниц, чтоб не топать в Корпус пешком.

– Я думала, всем надо вместе спать? – выдаёт Лола, покраснев.

Ирма тихо, но энергично смеётся. Я тоже.

– По правилам, у каждой жены свой дом, – поясняю, отсмеявшись. – Это если вообще по-взрослому. Допускаются даже разные участки. Хотя, можно и на одном… Хозяйства разных жён не пересекаются. Деньги и подарки строго поровну. По крайней мере, на одинаковые суммы, – уточняю. – И вместе спать, теоретически, только после свадьбы: иное – харам и блуд. Тут, если по религии, вообще без вариантов. Хотя-я, конечно, сейчас-то… на это мало кто смотрит. Вон даже в вотчине твоей бабули девчонки с парнями уже и до свадьбы живут.

– Фух, – с облегчением выдыхает Лола, перебивая меня и опускаясь на ближайший стул. – Не то чтоб я против или тупая, но чего-то было неспокойно: а как мы втроём, этим всем…, - она многозначительно играет бровями и мимикой, – сейчас заниматься будем…

– Угу. Ещё с твоей бабулей за стенкой, – ровным тоном продолжает мысль Ирма, начиная расстилать простынь, взятую с края кровати. – Которая может и слышащим ухом вверх лечь. Гениальная затея…

Хорошо, что слух у бабули не очень.

– Любая из комнат дальше по коридору, – быстро выпаливает Лола мне, демонстративно хлопая ресницами.

– Я с тобой остаюсь, – обращается к ней Ирма. – Хорошо? Даже на кровати лягу. Не люблю одна спать, – поясняет она, тоже чуть краснея. – Когда одна живу в Корпусе на каникулах, самое нелюбимое время…

– А ты что, не одна в комнате? – удивляюсь. – Даже у меня комната на одного!

– Так ты в административном корпусе, а я в спальном! Тебе вообще не понятно за какие заслуги таких хоромы, – задумчиво отвечает Ирма. – Не то чтоб лично мне это было актуально, но остальным завидно. Мне-то как раз наоборот спокойнее, когда в комнате ночью есть кто-то ещё. Когда одна – тревожность почему-то повышается. Периодами.

– Без проблем, – с явным облегчением вздыхает Лола и принимается за вторую кровать. – Бахыт, я сейчас тут Ирму устрою, и потом тебе всё подготовлю.

– Пф-ф, я тебя умоляю, – отрицательно качаю головой. – Я в соседней комнате, чудесно справлюсь сам. Спокойной ночи.

В итоге, после подъёма утром, собравшись в комнате Лолы, ни в какой Корпус мы решаем не ехать до утра понедельника. Бабушка с утра в воскресенье только рада количеству народа в доме, при этом в районе рассвета она явно ходила по коридору, старательно пытаясь определить, кто где спит.

Видимо, выяснив желаемое (стреляйте, не знаю, как), за утренним чаем была оптимистична и предлагала оставаться столько, сколько потребуется. На правах хозяйки дома.

Ирме поначалу было неудобно, но мы с Лолой просветили её насчёт правил гостеприимства у нас, и она через некоторое время успокоилась.

А Лола завалилась дальше спать, предложив нам чувствовать себя как дома.

– И что, вот так вот прямо на неделю может родня загрузиться? В твой дом, без подготовки и предупреждения? – Ирма сидит на бортике ванной и бездумно болтает в воздухе ногой, пока я обслуживаю ротор местной стиралки.

– Ха, на неделю – это ещё по-божески, вот ч-ч-чёрт… – с одного из фиксаторов сорваны наружные рёбра и рука постоянно срывается. – И сейчас, не забывай, у всех есть дома. Достаточно немаленькие, по местным меркам, потому что земли у нас хватает. Про «сейчас» вообще говорить не интересно. А вот лет двести назад, представь: зимний дом, весьма небольшой. Муж, жена, трое-пятеро детей. Приезжает свекровь «погостить».

– Пока ничего военного, – осторожно замечает Ирма, вытягивая руку и пытаясь что-то рассмотреть на своих ногтях.

– Это не всё… Свекровь приезжает с родной сестрой и, допустим, с двоюродной. Итого, три таких вот бабули, киваю в сторону коридора, – в доме молодой семьи.

– Упс, – Ирма широко открывает глаза и выразительно ведёт бровью. – Где-то нетактично и местами перебор. Нет?

– У вас – возможно. У нас – не то что «в пределах правил», а вообще. Как руки помыть сходить. И приезжают они не на день и не на два, а недели на три, а то и на все шесть. Ну чего зимой туда-сюда шататься?! Тем более, женщинам.

– Лихо, – присвистывает Ирма.

– Воооот. – Фиксатор наконец поддаётся. – Но это только цветочки. Ягодки: жена, в качестве, м-м-м, невестки по-вашему, наверное… на это время местами теряет все права хозяйки дома. Блин, вот тут не знаю, как на ваш язык переводить – у вас слов таких нет. И понятий. В общем, у жены остаются только обязанности: готовить еду, мыть посуду, обеспечивать комфорт гостям и так далее. В течение всего их пребывания. Особенно круто бывает, когда в доме пара маленьких детей, допустим возрастом в год и два. А тут ещё трёх бабуль обслужи параллельно.

– Какая-то печаль и тоска. – Рассудительно говорит Ирма. – Зачем оно надо?

– Вот со временем этот вопрос очень много кто начал себе задавать, – смеюсь, – и конфликты стали иметь место. По мере взаимопроникновения цивилизаций и обмена культурами. Моя мать рассказывала… Говорит, только детей угомонишь, уложишь, работы по хозяйству масса. А тут «гостям» чаю захотелось. Часов в одиннадцать вечера.

– Это же надолго? – Ирма уже местами в курсе наших реалий за сегодня, и частично в них ориентируется.

– Часа на два-три процедура, – утвердительно киваю. – Келин, ну, жена сына, уйти с кухни не может. Всё это время должна ухаживать: чай держать горячим, сдобу на столе, сладости чтоб в пиалах не кончались, подливать чай в пустеющие пиалы, не более чем на треть. Пиала гостя не должна быть пустой, – добавляю. – Это тоже против правил.

– Какой-то зверский ритуал. Ужас. – Морщится Ирма.

– Ну, мне-то нормально, – веселюсь от её выражения лица. – Мужчины ж домашней работой не занимаются. А вот мать говорила, встарь хоть с утёса прыгай от безнадёги: «гости», помимо того что ухода и времени требуют, на правах старших женщин суют нос в каждый угол, уже на предмет контроля: а как ты тут за моим сыном ухаживаешь? А всё ли ты нормально, как хозяйка дома, делаешь?

– Убила бы, – коротко роняет Ирма, переставая рассматривать ногти.

– Не тебе первой в голову пришло, – веселюсь. – Так и это не всё. Иллюстрация из жизни: одна из апаек пошла спать пораньше, часов в двенадцать ночи. Две других остались сидеть до двух часов. Келин, соответственно, тоже. Потом – помыть посуду, когда гости спать пошли, убрать всё. Ложится невестка, в общем, в три. А в семь просыпается та первая бабка, которая в двенадцать спать пошла.

– Получается, снова бежать на кухню и за ней ухаживать? – недоверчиво интересуется Ирма.

– Ага, – киваю. – Дальше – самая ягодка. Пока келин потчует первую бабку, та ей учиняет ревизию: а нормально ли масло взбито? А как ты кефир сбраживаешь? Айран по-нашему… а в плове в зирвак какие травы добавляешь? А посуда у тебя какая? А казаны покажи, чистые ли? В общем, там долго перечислять… В это время из другого конца дома вторая бабка зовёт всё ту же келин, чтоб разобраться, а как она цветную одежду стирает отдельно от однотонной, если вдруг стирки много. И какие средства для стирки использует.

– Ещё скажи, что и третьей бабке что-то надо, – хмурится Ирма. – В этот же момент.

– Ну а как же, – мне действительно весело. – Третья что, хуже других? Та с другой части дома орёт на тему, как дети присмотрены. Покажи детские кроватки, (бесiк по-нашему), амулеты на месте ли, мягкий ли хлопок на постельках и так далее. Нет ли пыли в углах, как часто ковры чистишь, а окна чем моешь…

– Перестрелять, – роняет Ирма, пристально глядя на меня. – Да на первом году в Корпусе легче! И прав побольше.

– Вот и наши многие так думали, – улыбаюсь. – А ведь и это не всё.

– Уже боюсь слушать дальше…

– Дом достаточно маленький, всё же не сегодняшние времена, с нынешней дешёвой ханьской рабочей силой. Которая и второй этаж за неделю выведет, и коммуникации за рабочий день подведёт и подключит, и сам новый дом блочный за три дня выстроит… В маленьком доме спальных мест не так много. Лучшие места – естественно, гостям. Жена с мужем, в итоге, где-то там спят, где место останется. Ещё и, напоминаю, три бабки в доме. Никакого интима, пока они в гостях! – Думаю чуть-чуть, затем добавляю. – Ну, это если средняя семья. У богатых-то попроще было. Но если совсем давно, когда ещё в юрте жили, то точно всё печально. Вот теперь почти всё.

– Даже не знаю, что сказать, – Ирма снова сидит на бортике ванной и качает ногой в воздухе. – А у вас свободными только мужчины считаются?! Или женщины тоже? И чего ты веселишься?!

– За твоим лицом весело наблюдать, – не могу удержаться от смеха. – Хороший вопрос. У женщины, видимо, раньше возможностей для личной свободы было поменьше. Особенно с учётом такого момента, представь: ну уехала наконец родня мужа, свалила его мать со своими сёстрами. Первый день как жена вздохнула свободно. А на второй или третий день после отъезда, уже другие гости в дом.

– Кого на сей раз принесёт? – скептически кривится Ирма.

– Ой, да кого угодно, – ротор и барабан, наконец, становятся на место. – Например, родню самой келин. Хоть и её сестёр, или уже её родителей. Или братьев-сестёр её родителей, дяди-тёти по-вашему; мало ли. У нас же много родни.

– И снова всё по кругу? – недоверчиво смотрит Ирма.

– Да. Ну, кроме того только, что, может быть, свои в хозяйственные дела совать нос не будут.

– Какая-то каторга…

Бабка Лолы действительно специально встала ночью, чтоб проверить, кто где спит. К её полному удовлетворению, молодёжь легла по разным комнатам. По крайней мере, парень ночевал отдельно от девочек. Молодец Лола.

Наутро, старуха затеяла кухонные дела, потому что молодых гостей следовало кормить. Так-то, по логике, это надо было поручить самой Лоле, но та вчера весь вечер что-то решала в Кадетском Корпусе, потом в суде, причём сын лично ожидал результата, следовательно, дело было серьёзным.

Пусть отдыхает.

Тесто. Овощи. Фрукты. Мясо. Рыба. Кажется, нормально. Можно присесть. Сперва только загрузить одежду в стирку.

Парень поднялся достаточно рано, видно, что бездельничать по утрам не привык. Зайдя в «водный» сектор дома, поздоровался и спросил:

– А что у вас так стиралка шумит?

– Да кто ж его знает? – удивилась бабка. – Турсуну надо сказать, новую закажет. Всё забываю…

Через пятнадцать минут, разыскав в шкафах в прихожей какие-то инструменты, гость уже разбирал машину со словами:

– На слух, центровка барабана нарушена. Он же у вас с вертикальной загрузкой, у них это болезнь. Даже у нас…

– Ты в этом понимаешь? – чуть удивилась старуха, впрочем, не слишком сильно (мужчина на то и мужчина, чтоб понимать в том, в чём женщины не сильны).

– А что тут понимать, – отмахнулся гость. – Ротор, барабан, дренаж, вода. Программируемый контроллер на два десятка операций. Просто как топор. Летит обычно механика…

Заняться гостю всё равно было нечем, так как Лола из своей комнаты ещё не выходила, а вторая девочка сидела в зале, уткнувшись в свой комм.

Бабка Лолы с уважением отступила из ванной: на кухне есть что делать. А так, ну хочет возиться с техникой – пусть возится. Может, действительно стиралка греметь перестанет.

Через какое-то время в коридоре появилась и девочка-гость, направившаяся в ванную. Какое-то время оттуда слышался негромкий разговор, перемежаемый взрывами смеха парня; потом он позвал старуху:

– Включайте теперь.

– Действительно стало тише, – удивлённо кивнула бабка через три минуты. – И вибрации нет. Мне-то шум не сильно досаждает, всё равно не слышу одним ухом… А вот вибрацию чувствовала даже в своей комнате.

– Ну так если барабан децентрован был, – пожал плечами гость Лолы. – Кое-что подтянуть надо было. Плюс ротор обслужить: все вращающиеся узлы же регулярно и профилактически обслуживать надо. Прослужит в разы дольше.

– Ой, кто у нас этим будет заниматься, – отмахнулась бабка. – Турсун только на выходных здесь, и то не всегда. Сервисных рабочих в дом звать – он против. У него работа такая, что чужих в дом лишний раз просит не водить. Особенно таких вот случайных. Не Лоле же или мне техникой заниматься…

Разговор, из вежливости, шёл на федеративном: вторая девочка стояла рядом.

Подумав секунду, бабка Лолы перешла на туркан:

– Есть хотите? Если решили Лолу ждать, до обеда будете гулять. Она в выходной рано не встаёт.

– Хотим, – ответил на туркане же за двоих парень. – Спасибо. Ждать до обеда было бы совсем грустно.

– Ну так а я о чём, – кивнула бабка уже на федеративном, разворачиваясь в сторону кухни. – Пойдёмте.

– Заодно вашу посудомоечную машину глянем, – сказал из-за спины парень, следуя за ней. – Если у вас так стиралка обслуживается, то могу представить, что с посудомойкой…