Младший сын 2

Глава 10

Старший Бюллоф, как раз вспоминая о сыне Дэвиде, был несказанно удивлён в воскресенье, получив уведомление от своего юриста. Скользнув взглядом по экрану комма, лежавшего перед носом, он лишь провёл пальцем по экрану, увидел адресата и открывать сообщение не стал: по характеру прикосновений к спине, он понял, что массажистка недовольна тем, что он отвлекается.

Да и платить такие деньги за то, чтоб общаться в момент массажа по комму, будет просто тупостью. Тем более что сегодня, кажется, его пятидесятилетний организм может сподобиться и на нечто большее, чем просто валяться на массажном столе мордой вниз… Бюллоф-старший прислушался к собственным ощущениям.

Да. Определённо, сегодня получится и что-то большее, чем просто массаж. Впрочем, это будет в другом месте (хоть и по этому адресу, но на этаж выше) и с чуть другой «массажисткой».

Возраст давал знать о себе. Как говорится, после сорока пяти тестостерон в крови уже не тот. Ещё и жена на полтора года старше…

Что ни говори, но мужик в пятьдесят – это одно; а вот женщина в те же годы – уже нечто совсем другое. Совсем не в лучшую сторону другое. Да, современная медицина отчасти компенсирует старение, но именно что лишь отчасти. Ещё и гены жене, видимо, достались «не те»: супруга старела по какому-то не тому типу (если верить врачам, есть несколько типов старения) и ни упругостью тела, ни свежестью лица похвастать не могла. Да и приедается что угодно (кто угодно) за такой срок в браке. Хоть об этом вслух и не расскажешь, поскольку репутация – наше всё.

Массажистка, раздетая до белья, сегодня потрудилась на славу и Бюллоф-старший чувствовал явный прилив позитива (и гормонов) там, где это было особенно интересно и приятно. Вдвойне приятно, что всё происходит в воскресенье: есть время, которое можно потратить на себя.

Через минуту отстранённых размышлений о приятном, комм зазвонил (видимо, не дождавшись ответа на сообщение). Не ответить на экстренный звонок собственного юриста было бы тупостью. Достаточно крепкий ещё мужчина вздохнул, придвинул комм поближе и ответил на вызов:

– Что-то срочное? – здороваться специально не стал, обозначая свою занятость.

– Я бы не позволил себе так настойчиво отрывать вас, если бы обстоятельства были незначительными, – безукоризненно вежливо ответил юрист. – Дело касается Дэвида.

– Что такое? – Бюллоф-старший согнал с себя массажистку и, перевернувшись, сел на массажном столе, свесив ноги вниз (разговаривать лёжа было не удобно).

– На наше имя поступила судебная претензия, содержащая в расширении предложение об урегулировании и снятии взаимных претензий. В наш адрес: обвинение в попытке группового изнасилования несовершеннолетней на территории корпуса. Потенциальное от нас: ранение холодным оружием, угрожающее жизни. – Коротко и чётко доложился юрист, уложившись в четверть минуты.

– Что с Дэвидом?! – выдохнул Бюллоф-старший, чувствуя, что о тестостероне на сегодня придётся забыть. Такой выплеск норадреналина ни одна массажистка не скомпенсирует.

– Жив. Жизнь в безопасности, – так же коротко снял напряжение юрист. – Пару дней проваляется в медблоке, но в целом уже ничего опасного. Я связался с медблоком перед тем, как звонить вам.

Фред Бюллоф знаками показал массажистке, чтоб вышла и закрыла за собой дверь – продолжения сегодня не будет.

– Звоню уведомить вас, – продолжил юрист под звуки закрывающейся за удивлённой массажисткой двери (удивление девчонки можно было понять: даже весьма обеспеченные люди крайне редко платили ей немалую стоимость резерва её рабочего времени, чтобы потом просто поболтать по комму вместо сеанса). – Я автоматически принял претензию, поскольку…

– НЕ ПРОДОЛЖАЙ! – прервал юриста Фред. – Вернее, не объясняй, почему принял. Рассказывай дальше.

Имевшиеся в разработке корпоративные проекты категорически требовали спокойствия и участников, и информационного пространства вокруг них. А освещаемый долбаными репортёрами и блоггерами судебный кейс, да ещё на такую тему… Предложение об урегулировании следовало принимать в любом случае. Другое дело, что разобраться с кейсом на личном уровне никто не помешает. Потом. А вначале надо дослушать.

– Я отправил наше согласие в суд, за вашей цифровой подписью, – дисциплинированно продолжил доклад юрист. – Судья связывалась лично и просила не тянуть. Сразу по горячим следам вас тревожить не стал, так как сам разбирался в деталях. Плюс, ждал, пока вы спите.

– Лучше б не ждал, – пробормотал Фред. – Я б сюда не пошёл и при деньгах бы остался. Всё равно как зря сходил…

– Извините, не до конца понял? – чуть напрягся юрист, пытаясь уследить за мыслью Фреда.

– Забей, – выдохнул Фред. – На массаже я. После таких новостей, оно всё уже бесполезно.

Бюллоф-старший не стал углубляться в детали личной жизни; юрист знал о нём многое, всё понял и так.

– Если вы считаете, что я поступил ошибочно и принял неверное решение, мы можем до конца текущих суток начать процедуру отзыва вашей подписи и замены решения о взаимном отказе от претензий, – напомнил юрист.

– Да куда? – выдохнул Фред. – Всё ты правильно сделал. Даже если мы сто процентов правы, сейчас даже тени подобного кейса в сеть выпускать нельзя. До подписания контракта. Да и потом тоже нежелательно, – задумчиво добавил отец Дэвида. – Если не хотим, чтоб контракт был последним. В общем, спасибо. Всё правильно, материалы шли сюда, буду разбираться… Проведать его когда будет можно?

– Завтра в обед. До этого времени он в медикаментозном сне в капсуле. С ним всё в порядке, но прерывать процесс ради простой беседы нежелательно. – Завершил юрист и, попрощавшись, отключился.

– Вот тебе и отдохнул в воскресенье, – пробормотал собственному отражению в зеркале Фред Бюллоф, грустно опустив уголки рта. – Надо жене ехать говорить. Эххх, а как всё хорошо начиналось….

Продолжение приятных планов в массажном салоне откладывалось на неопределённое время: сегодня точно не то настроение. Попутно, надо откорректировать и завтрашние планы: в Корпус требовалось съездить лично, чтоб своими глазами посмотреть там на месте, что и как.

Для этого, в свою очередь, надо было высвободить время. Переделав часть завтрашних задач сегодня.

Как говорится, маленькие дети – маленькие проблемы. Большие дети – …

Старший воспитатель допивал третий за утро кофе и блаженно щурился в окно. От созерцания окна его оторвал вызов с КПП. Переговорив пару секунд, он распорядился пропустить посетителя, но только одного.

По сообщению наряда, родителя одного из четверокурсников сопровождали, что было вполне логично и ожидаемо. Более того – Леонид за сегодня ждал в посетители минимум ещё одну семью, родню «соседа» первого посещаемого по медблоку.

Через пять минут и ещё один кофе, в дверь пару раз стукнули и на пороге появился Бюллоф-старший. Леонид из вежливости поднялся, указывая на кресло для посетителей:

– Прошу.

Рукопожатия в этот раз не удостоили хмыкнул про себя Воспитатель. Ну ладно, запомним. Корпус в лице Администрации ведь тоже может по-разному общаться.

– Слушаю вас внимательно, – безукоризненно вежливо кивнул посетителю Леонид, передавая ход и заранее зная, что тот ответит.

– … вот и все причины моего визита сюда, – нервно и с ярко выраженной экспрессией закончил отец Дэвида.

Абсолютно не впечатлив бесстрастного Леонида.

– Хотелось бы понимать, что вообще происходит и как подобного избежать в будущем! – Голос взволнованного за чадо родителя мог бы произвести впечатление на кого угодно, но только не на Леонида. И не сегодня. – Вам не кажется, что вы тут заигрались? Если допускаете т а к о е?!

Знал бы ты, что мы тут вообще допустили за последние несколько дней, хмыкнул мысленно Леонид, вспоминая ухо Лидии. А вслух приветливо и подчёркнуто вежливо ответил:

– Я физически не смогу вас удержать от самого простого варианта оградить вашего ребёнка от нашего несовершенства: если вы пожелаете его забрать из Корпуса, документы на отчисление нами будут оформлены в течение часа.

– Я не это имел ввиду, – засопел, сдавая назад, родитель. – Вы согласны, что происшедшее ненормально?

– Более вас, – приложил руку к сердцу Леонид, с лёгкостью и даже где-то весело говоря то, что собирался сказать. – И поверьте, у меня гораздо больше оснований для беспокойства. Хотя бы потому, что вы своего сына можете забрать сейчас, обезопасив и оградив от всего раз и навсегда. А у нас источники напряжения останутся. Тем более, что вы с противной стороной пошли на примирение. И от судебных претензий отказались, – Леонид улыбался Брюллофу-старшему во все тридцать два, благодаря мысленно Макса за самую свежую информацию по болезненным вопросам (добытую товарищем по каналам Безопасности). – Благодаря действиям Администрации, судебные кейсы по происшествию были запущены в течение буквально часа после всех событий. – Это было не совсем так; инициатива была никак не со стороны Корпуса, но пусть с этим кто-то поспорит. – К сожалению, – Леонид наиграно передёрнул плечами, – мы не суд. И определять степень вины, как и наказания, по уголовным делам не имеем права.

Отец Дэвида поморщился. Ну конечно, этот местный индюк не мог не напомнить… Понятно, что с темы он соскочит. Но мириться с положением вещей так не хотелось…

– Как и о чём вы договаривались со второй стороной в суде, я не знаю, – продолжал лучезарно улыбаться Леонид, давая понять, что на самом деле как раз-таки знает. – Но получается странное: в суде, ваша семья отказывается от обвинений. А на следующий день вы приходите ко мне… зачем? – интересно, не переигрываю ли, весело подумал Леонид. – Чего вы от меня-то хотите? Особенно в свете определённых инициатив вашего сына, закончившихся подачей трёх исков против меня лично? В том числе, за ненадлежащее выполнение обязанностей педагога? – Это тоже было не совсем правдой, но доказать обратное родитель не мог.

– Вы правы. – Быстро взял себя в руки родитель, глубоко вздохнув три раза. – Знаете, я согласен, что у меня нет формальных оснований задавать вам вопросы. Но я могу поговорить с тем, кто это сделал? – Бюллоф-старший покрутил в воздухе пальцами. – Хочу просто пообщаться.

– Вы в своём уме? – удивление Воспитателю даже не пришлось имитировать. – Зачем это мне? И с какой целью, позвольте спросить?

– Да это не то, что вы подумали, – с досадой поморщился собеседник. – Вы же не думаете, что я…? Просто хочу посмотреть в глаза тому человеку, который находит в себе силы (осмеливается – перевёл для себя Леонид) идти против моего сына, ещё и в группе товарищей.

– Ну, оружие мы у него изъяли. – Педантично подчеркнул Леонид. – Я могу попытаться организовать ваш разговор, если он не будет возражать. Сразу оговоримся: принудить кадета я не могу.

На самом деле, кадета как раз бы мог, снова мелькнуло у Леонида. Но этот-то не кадет. И за место тут не держится. Но раз родитель так хочет… почему бы администрации Корпуса и не заработать копейку на внебюджетные счета. Которыми распоряжается Директор.

Отец Дэвида верно истолковал вопросительный взгляд Воспитателя:

– Сумма ежегодного добровольного сбора от нас в этом году будет удвоена. Перечислим, как обычно, на внебюджетные счета.

– Желательно до конца этой недели, – вежливо кивнул Леонид.

– Без проблем…

– Тогда у вас будет пятнадцать минут, в комнате для встреч в блоке Психолога. И на всякий случай: там стеклянные стены и работает видеозапись.

– Это не существенно, – нахмурился Бюллоф-старший. – Мы же не драться будем. Просто поговорим.

После окончания первого предмета мы с Ирмой собираемся в местную столовую.

– Только ты же там опять почти не будешь есть из-за свинины? – спохватывается она на половине дороги.

Успеваю только кивнуть в ответ. Собираюсь сказать, что это не проблема, но звонит её комм. Она отвечает, рассеянно кивает, отключается потом чуть удивлённо говорит мне:

– Старший Воспитатель звонил. Просил передать, что отец Дэвида здесь. Хочет говорить с тобой и, возможно, со мной. С тобой больше. Спрашивает, подойдёшь ли ты? Подойду ли я? Комната для встреч, на этаже Психолога.

– Согласна, что тебе там делать нечего? – спрашиваю откровенно и в лоб (в целях экономии времени).

– Пс-с-с, естественно, – фыркает Ирма.

– Ну тогда я схожу, пообщаюсь, – киваю. – В принципе, и сам хотел, а тут такая оказия. Не знаю, как надолго это всё затянется; какой у вас потом предмет? Где тебя искать?

– Во-о-он спортплощадка, – вытягивает руку Ирма. – Атлетика потом. Там будем. В женской раздевалке и в пищеблоке мне ничего не угрожает, – предвосхищает она мой вопрос, наклоняясь вперёд и легонько касаясь своим лбом моего лба. – Иди общайся.

Искомую стеклянную комнату, в которой проводятся местные встречи не понятно какого формата, нахожу очень быстро. За огромным овальным столом с прорезью посередине сидит немолодой, коренастый, коротко стриженный мужчина, лицом напоминающий одного из тех, с кем…

Молча сажусь напротив. Какое-то время смотрим друг на друга.

Я на эту встречу не набивался, потому начинать ему. По ряду причин, любая моя фраза, начни я сейчас разговор первым, будет ошибкой.

Мужик, видимо, тоже учился общаться в своё время, потому что начинает говорить только через две минуты (когда я уже всерьёз подумываю пожать плечами, развернуться и молча выйти):

– Вот ты какой. – тяжело роняет он и шумно сопит, снова замолкая.

– У вас полипы в носоглотке, – отвечаю для поддержания разговора, чтоб что-то сказать. – Операция по удалению несложная. На бедняка не похожи, даже более того… Вы просили меня подойти?

– Меня зовут Фред Бюллоф, Я отец Дэвида. Ты понимаешь, во что ввязываешься и каковы могут быть последствия? – стартует мужик без подготовки.

– Лучше, чем может показаться, – киваю. – По той простой причине, что мне известны в с е обстоятельства дела, как свидетелю и участнику. А не точка зрения одной лишь стороны, и та по рассказам. Меня зовут Бахыт Торехан.

Если он решил произвести впечатление многозначительными недоговорками, то в эту игру можно играть и вдвоём.

– Я не слушал ни одну из сторон, если точно, – он совсем не нейтрально смотрит на меня. – Приехал потому, что узнал о происшедшем.

– Зачем вы меня звали?

– Посмотреть. Поговорить. – Он делает ещё одну паузу (явно собираясь с мыслями), смотрит на прорезь посередине стола, затем продолжает. – Я заранее согласен, что мой сын был неправ. Я почитал судебные материалы, наш юрист переслал мне… пришлось убить почти весь выходной. – Досада так и сквозит в его интонациях, не ясно только, по какому поводу. – Но то, что сделал ты, не может мною быть ни понято, ни принято. Дэвид мой сын, – мужик поднимает на меня глаза. – Кроме того, с тобой наверняка пожелают побеседовать другие родители. На что ты рассчитываешь? – кажется, он справился с какими-то противоречиями в своих мыслях и теперь почти с отстранённым интересом вопросительно смотрит на меня.

– Зачем ты мне всё это говоришь? – разуваюсь и подтягиваю ноги на сиденье стула, устраиваясь поудобнее (скрещиваю ноги на стуле, как за дастарханом). – И не сочти за грубость, ибо хоть ты и старше годами… Но что тебе до моих планов? Тебя они не касаются. Зачем на самом деле звал меня?

Откровенно говоря, у меня были ожидания, что отец окажется более вменяемым, чем сын. И пожелает как минимум извиниться. Досадно: кажется, в его намерениях я ошибся.

– Мне не нравится то, что случилось с моим сыном. Он был не прав, но это не отменяет моего участия, как отца, в его жизни. Я считаю, что ты не менее неправ, чем он. – Рубит короткими фразами отец. – Естественно, я буду исправлять сложившуюся ситуацию так, как сочту правильным.

– На всё Воля Аллаха, – делаю ритуальный жест в ответ. – И ничто в мире да не случится без воли его. Это всё, что ты хотел мне сказать?

– Фанатик? – невозмутимость собеседника даёт в этом месте трещину и его лицо вытягивается от удивления. – Ты что, просто религиозный фанатик?!

– «Красотой человека является то, что он оставляет без внимания то, что его не касается». На вашем языке примерно так, – перевожу, как могу, известный хадис. – Хадис имама Ан-Навави, если тебе это о чём-то скажет… И не тебе, куффару, судить о моей вере, ещё и с такой поспешностью суждений. Знаешь, «отец Дэвида», а ведь я почему-то, по глупости своей, думал, что ты шёл извиниться. Очень жаль, что ошибся.

– Перед тобой извиниться? – собеседник пытается изобразить насмешку.

– Именно. Твой сын поднял руку на м о ю женщину. Я думал, ты хочешь извиниться за сына и поблагодарить меня за него же. Потому что он жив, несмотря ни на что.

– Чисто на всякий случай, – собирается с мыслями «отец Дэвида». – Ты вот сейчас это всё серьёзно? – Он с удивлённым лицом рисует рукой круг в воздухе. – Ты дурак? Скажи, ты что, не в себе?

– В стране победившего идиотизма дураком является мудрый, – пожимаю плечами. – Я не вижу смысла в разговоре с тобой. Ты глух в своей гордыне, ты плохо воспитывал сына. Не мне тебя судить, но, глядя на тебя, я понимаю, в кого он пошёл. И знаешь что… раз уж такие, как вы, понимают только силу…

– Ты мне поугрожать решил?! – почти весело демонстративно удивляется мужик. – Заба-а-авно. – Он внимательно смотрит на меня, затем цедит. – Сотру в порошок! Пока не знаю, как; но я очень рад, что сегодня мы встретились. Кажется, проблемы этого Корпуса серьёзнее, чем я думал.

– Ты хотел что-то добавить? – уточняю, поскольку он действительно осёкся на полуслове.

– Я почти не сомневаюсь, что ты можешь пойти и до конца, – зачем-то начинает озвучивать свои мысли «отец Дэвида», разглядывая меня внимательно. – Можно было бы подумать, что ты сумасшедший, но ты в Корпусе. Если из-за какой-то бабы ты способен убить человека… Парень, я не знаю кто ты и что ты. Но я тебя запомнил, – его палец замирает над столом на расстоянии метра от моего лба. – Я ещё не говорил с Дэвидом; его пока не выпустили из медблока. Но он оттуда выйдет, и я с ним поговорю. А после этого приложу максимум усилий в твой адрес.

Он явно пытается на что-то намекать, но надо знать их местные расклады либо их культуру, чтоб понять подстрочник его слов. Либо вообще и то, и другое.

– Мы поступим иначе, – отвечаю спокойно, не обращая внимания на его демонстративные эмоции. – Я отымею твоего сына, применив силу. Как женщину. А потом мы с тобой продолжим разговор на религиозные темы и на темы твоих усилий в мой адрес.

– Это согласуется с твоей религией? – собеседник то ли пытается шутить в ответ, то ли действительно шутит.

– Со своим Богом я разберусь без тебя. Поверь, это не ради удовольствия. Это принципиальная позиция, чтоб объяснить вам всю степень ваших заблуждений. – Поднимаюсь из-за стола. – Я не вижу смысла в продолжении разговора с тобой. И знаешь, я сейчас очень жалею, что дал себя уговорить на снятие взаимных претензий в суде. Это была моя ошибка. И я тоже буду её исправлять. Я тоже рад, что мы встретились.

Фред вышел из переговорной вслед за пацаном в небольшом раздрае: пацан, подрезавший сына, был явной помесью неадеквата с не понятно чем.

Вместе с тем, раз он в корпусе, значит, всё же сумасшедшим не является? Видимо, какой-то выходец с далёких окраин? Судя по стилю общения. Надо навести справки…

И что это за намёки, что в суде у него больше возможностей, чем у семьи Бюллоф? И чем у клана, частью которого является семья Бюллоф? Назвал какую-то свою фамилию в начале разговора, жаль, не запомнилась.

Можно было бы подумать, что девка непростая, которую… потому тип и идёт по краю… но нет. Фред успел навести справки: девка была обычной дворнягой, никакого клана за ней не было.

Надо сперва навести справки, твёрдо решил отец Дэвида. Пацан либо сумасшедший, но тогда что он делает в корпусе? Либо за его позицией действительно может что-то стоять, пока просто не понятно, что именно.

Вначале навести справки.

Попутно забежать к местному директору и уточнить, насчёт … гхм… такой деликатной темы… это же не серьёзно? Это же не может быть с е р ь ё з н о?

Пацан вышел на улицу на несколько шагов впереди, где его уже ждала девица.

Видимо, та самая, подумал Фред, оценивающе скользя по четверокурснице масляным взглядом. М-да, Дэвид сотоварищи не прав, конечно. Никто его и не оправдывает.

Не оправдывает, но понять пацанов можно вполне… такие формы у тёлки. М-да.

Девка ткнулась сиськами в этого сумасшедшего, покосилась на Фреда (ну а чего, с сыном одно лицо, только возраст разный), поцеловала придурка и заговорила что-то о разбитом комме.

– Хорошо, что ты недолго, – Ирма демонстративно целует меня, косясь на мужика, идущего чуть в стороне. – В общем, у меня комм разбился… Решила дождаться тебя, чтоб ты потом не рыскал и не нервничал, если дозвониться не сможешь.

– Кажется, догадываюсь, – смеюсь, поворачивая лицо Ирмы ссадиной к солнцу. – С кем бились?

– Да есть одна тут, Виктория… Из тусовки этих придурков, типа новая пассия Дэвида, – с досадой цедит Ирма. – Комм жалко… Но я ей больше вломила, ты не переживай.

– Не огорчайся из-за мелочей, – беру её за руку. – Давай после занятий занесём в канцелярию уведомление и поедем купим новый комм? А пока давай включим переадресацию на мой. Если хочешь.