Младший сын 2

Глава 21

Зачем глушить девку, было непонятно. На пацана был конкретный заказ, переходящий в приказ: сломать ему ногу, руку, что-нибудь ещё до кучи плюс пояснить, что с большими дядями дурацкие шутки не проходят. И что «охраняемая» территория «специального» учебного заведения – не барьер для тех самых серьёзных дядь. Которых не стоит цеплять первому, даже если ты уверен в своей крутости.

Подключение к местной сети видеонаблюдения помогло «вывести» пацана практически с точностью до метра (спасибо местному бардаку и технически грамотным товарищам, имеющим сюда доступ по электронке).

По плану ожидалось, что к себе пацан после жратвы в местной столовой пойдёт один. Поскольку, судя по выясненным деталям, жил он тоже один (особенный, что ли?).

Девка была некстати. Но «глуши», значит, глуши.

Второй разрядил таззер в девку, которая неожиданно выгнулась дугой, закатила глаза и свалилась, как подрубленная. Не подавая признаков жизни, чего от таззера быть вроде не должно.

Второй встревожился. Паленая техника, что ли? Не должно же быть так! О таком договора не было…

В зоне действия камер видеонаблюдения пара «сервисных работников» гуляла свободно: форменная роба, форменная кепка с длинным козырьком и точное знание мест расположения камер давали возможность не засветить ни собственных лиц, ни особых примет. Только усреднённый рост, такая же комплекция и походка. Пойди поищи потом по таким данным…

Пацан неожиданно ожил на руках «напарника», причём самым нетривиальным образом: ещё секунду тому висел кулем, а вот сейчас стоит, а товарищ лежит. Причём с каким-то ножом, торчащим откуда-то из солнечного сплетения.

– Э-э-э, ты чего! – Захлопал глазами второй «сервисный работник», силясь вынырнуть из какой-то патоки, неожиданно облепившей всё тело, перехватившей дух и выдавившей обильную испарину на лбу. – Ты чего?!

– Она нейролептики принимает. Нельзя было её током, не дышит, – каким-то стеклянным голосом пояснил пацан.

А ещё через секунду остававшийся на ногах «сервисный работник» почувствовал, как что-то, похожее на стальную спицу, проходит сквозь нижнюю челюсть, прокалывает язык, затем верхнее нёбо… а затем он перестал что-то чувствовать вообще.

Имеющийся личный опыт на местной «территории» говорит однозначно: тут лучше в открытую не гулять, лучше всегда подстраховываться. Получив доступ к деньгам, приобрёл пару комплектов почти обычного двустороннего жилета, но с кевларовой «прослойкой» во внутреннем слое: по аннотации производителя, должен защищать как от поражений всякими интересными электроприборами (на которые мне просто-таки везёт последнюю неделю), так и от разных интересных механических воздействий, не выше такого-то порогового уровня (дальше шли цифры в столбик, но я не стал в них углубляться).

Сам жилет на вид ничем не отличался от обычного и заподозрить в нём параллельно существующую защитную функцию было сложно.

Ножом или дубиной в меня пока не тыкали. А от очередных любителей электричества жилет сегодня спас.

К сожалению, я не успел выяснить, чего эти двое от меня хотели и кто они были: вместе со мной, они шарахнули и по Ирме. А к ней этот прибор применять было категорически нельзя…

Целиком моя вина.

Я хотел, повисев на плечах одного из них, осмотреться на тему, сколько всего нападающих – вдруг в отдалении есть кто-то ещё, оснащённый чем-то более серьёзным. И страхующий их издалека.

Затем, «доразведав», решить, что с ними делать.

Но пока я жевал сопли…

Естественно, эти двое тут же расплатились со мной по всем счетам, хотя это никак не меняет уже происшедшего.

Карл чуть не подпрыгнул прямо на стуле от того, что входная дверь в кабинет врезалась в стену (явно будучи распахнутая ногой).

За дверью обнаружился тот самый парнишка-иностранец:

– Поражение током. Не дышит. Примерно с минуту. – Выдохнул неожиданный посетитель, зачем-то буксируя тело к гипно-капсулам. – Прибор, которым её ударили, у меня в кармане, – пацан кивнул на оттопыривающийся спереди жилет. – Настройки не менял. Если это поможет.

– Не сюда, – быстро включился Карл, активируя профильного дроида-диагноста. – Это капсулы для обучения. А надо в реанимацию.

Сотрудник безопасности выкладывался изо всех сил, когда бежал в медицинский модуль.

Почему-то, несмотря на все принятые меры, неприятности только множились.

С одной стороны, в социальных сетях (мониторящихся Безопасностью) поползли ненужные для его карьеры слухи: в КОРПУСЕ уже почти регулярно случаются особо тяжкие. Уголовные дела по ним не то что «заминаются», а вообще не инициируются! Как это может быть без негласного одобрения Безопасности?! Безопасность то, Безопасность сё. А она вообще нужна ли?! Если, по факту, нет никакой разницы между её наличием и отсутствием?!

И к чему финансировать бесполезный аппарат? Может, лучше излишки финансов бюджета (раз они есть) перенаправить на медицину?! Или на что-нибудь социально полезное?!

Поскольку функция безопасности что с финансированием нормально не исполняется, что без финансирования исполняться не будет. Но так хоть попусту не будем испытывать иллюзий, что она у нас есть?! И не сливать деньги налогоплательщиков «в унитаз»?!

Волна поползла вначале робко, и в среде подростков (кадеты, естественно, имели друзей «на гражданке» и обсуждали с ними всё подряд, в том числе и э т о).

А ещё через какое-то время слухи кадетов и их ровесников оказались подхвачены уже их родителями. У тех, в свою очередь, появились собственные вопросы на тему происходящего.

До выборов и утверждения годового бюджета в парламенте, конечно, ещё далеко; но начальство сводку мониторинга получает после каждой смены, то есть три раза в сутки. За неделю – это уже двадцать один доклад… На неприятную тему.

С которой надо что-то делать. Вот именно на этом месте.

Такие слухи сами по себе неприемлемы, от них и до расширенной проверки – ровно шаг. Чего допускать категорически нельзя, по целому ряду причин.

Товарищи же из управления уже дважды намекали: дурной пример заразителен. А если и в других заведениях, другие дети, аналогично начнут считать себя «особенными»? Что будет со стройной системой средне-профессионального военизированного образования и воспитания?

Проще говоря, если уронить престиж Системы сейчас, где Системе через несколько лет брать рекрутов, готовых за пайку и престиж, относительно бесплатно, пахать два десятка лет до выслуги?

Вроде и невелика проблема; как говорится, лишь частный случай; а в перспективе – огромный ком на голову всем.

Сейчас, когда комм взвыл сиреной о чрезвычайном происшествии на территории, безопасник понёсся в медблок, сломя голову.

Посторонние, напавшие на кадетов. Судя по параллельно пришедшему предупреждению (от Программы Автоматизированного Мониторинга на территории), кто-то вдобавок подключался к камерам Корпуса. В принципе, это случалось достаточно регулярно и устранялось обычной перезагрузкой Системы, когда на это было время (читай – когда доходили руки, то есть раз из трёх). А бывало, что эти подключения «снаружи» и сами исчезали, не дожидаясь коррекции…

В данных обстоятельствах даже эта мелочь позже будет истолкована превратно. Особенно если с кем-то из кадетов случится что-то серьёзное.

А комм безопасника в профильной программе именно это и говорил: начаты реанимационные мероприятия. Чьё-то там дыхание не функционирует, подключен искусственный аналог. Сердце тоже не функционирует, тоже задействован «протез».

Да что ж за напасть-то, одно за другим, чертыхался немолодой уже офицер, в прямом смысле вбегая в медсектор.

Лола прибыла примерно в течение пятнадцати минут. Всё это время я, сидя рядом с капсулой, как мог, пытался сделать что-то на уровне своей искры (пластик капсулы на таком расстоянии не помеха).

Сама капсула явно не вытягивала, что следовало и из её собственных данных, выводящихся на внешний дисплей.

Не говоря ни слова, вбежавшая в уже знакомое ей место Лола крутанула головой по сторонам и направилась в мою сторону, усаживаясь прямо на пол рядом со мной.

– Простите, а вы тут зачем? – робко спросил из-за своего стола Карл, видимо, Лолу уже позабывший (кажется, он вообще рассеян сверх меры).

– Я её законный представитель, по уголовному делу против Государства, – без эмоций напомнила Лола, не оборачиваясь. – Извините, сбиваете концентрацию…

Поскольку в моей ветеринарной искре смысла больше нет, сажусь на минуту за стол напротив Карла:

– Она сейчас в медуниверситете на гипнообучении. Нейрофизиология и психиатрия. Плюс собственная сильная искра по медицине, вот пытается помочь.

– А-а-а, да, у неё ж искра… – спохватывается Карл, чтоб через секунду снова сгорбиться. – Капсула не тянет, – озвучивает он очевидное. – Что-то с личной нейропроводимостью пациента…

Безопасник добежал до медсектора, когда капсула уже вовсю работала, пытаясь реанимировать пострадавшего кадета. В помещение с капсулой заходить не стал (что бы это изменило?).

Вместо этого, он вышел на крыльцо и полез в комм выяснять имя пострадавшего. После чего долго чертыхался: та самая девка, от имени которой в суде уже «висит» один иск о бездеятельности Государства.

Ч-чёрт, если с ней теперь что-то серьёзное случится…

Ещё через какое-то время на аллее показалась её «законная представитель», несущаяся бегом, как скаковая лошадь. Пройдя мимо и не здороваясь, метиска прямиком направилась в лечебный сектор.

Безопасник не удержался и из любопытства пошёл следом: как-никак, именно с этой дамой предстоит решать вопросы различных компенсаций, в рамках «дела», если пострадавшая вдруг… тьфу три раза.

Метиска перекинулась о чём-то с медиком (было видно сквозь стеклянные двери), затем присела рядом с капсулой и уже сидящим там пацаном.

А медик через пару минут появился в коридоре, разминая сигарету.

– Ну, что с пострадавшей? – поинтересовался безопасник, как будто равнодушно.

– Ничего хорошего. Овощ. – Коротко уронил Карл. – Эти вон пытаются что-то сделать, может и получится. Дай-то бог. Но там… – дальше последовал шквал медицинский терминов, в которых безопасник не понимал, но из вежливости дослушал.

В этот момент очень вовремя поступил вызов от подъехавшей военной полиции: как-никак, два неустановленных трупа на территории.

О трупах безопасник не забыл. Но сбежать с территории они, трупы, уже никуда не могли, хе-хе. А с точки зрения подковёрных игр, для дальнейших действий было правильнее дождаться приезда военполовцев: во-первых, их подведомственность (глядишь, и удастся спихнуть дело на них, не позволив его объединить с предыдущими в адрес пострадавшей девки).

Во-вторых, чем больше служб сейчас будет вовлечено в чэпэ (а это именно что чэпэ…), тем больше будет шум. А чем больше будет шума – тем больше шансов. Перевести фокус внимания на кого-либо иного или на что-либо иное.

Чем больше шум – тем меньше взыскания. Такой вот парадокс, железное правило. Эти детали безопасник успел просчитать, ещё когда бежал сюда. В случае чего, и отмазка есть железная: по горячим следам, спешил опросить участников. Вдруг были в наличии какие-то срочные обстоятельства? Например, дополнительные участники нападения на территории? Или ещё что аналогичное. Цинично говоря, трупы никуда уже не сбегут. А если б получилось опросить помирающую девку…

– Глухо. – Через полтора часа говорит Лола, вытирая лоб и поднимаясь на ноги. – Не могу получить «отклик» от её нервной системы.

– Ожидаемо, – раздаётся со стороны Карла. – В этом и проблема. Капсулу не отключаю, пусть будет…

На какое-то время виснет неловкое молчание. И так понятно, что…

Помимо нас, в помещение с капсулами за это время набились какие-то люди в разных формах, плюс ещё несколько медиков в халатах, плюс местный директор Корпуса.

Всё время, пока Лола и капсула пытались что-то сделать, присутствующие дисциплинированно молчали и переговаривались только жестами.

– Давайте выйдем отсюда и продолжим не тут, – какая-то женщина в незнакомой мне форме указывает глазами на выход.

– Прокурор, – тихо поясняет мне Лола.

– А остальные кто? – так же тихо выясняю расклад.

– Ещё военпол, обычная криминальная полиция, а штатские – видимо, безопасность из местного управления. Держись строго со мной и ничего не говори впереди меня, – Лола делает акцент интонацией, дожидается моего кивка, затем зачем-то снимает с меня мой планшет и перевешивает его себе на шею.