Мир закрытых дверей

Глава 4. Сладкая жизнь

Вот и наступила долгожданная весна. С каждым днем потолочные лампы меняли свое расписание: загорались чуть раньше, а гасли чуть позже – и от этого на улице делалось светлее и веселее. И казалось иногда, что лампы, которые давно уже перегорели, вдруг вспыхивали вновь. И в их мерцающем свете все меньше оставалось зимней скуки и все больше появлялось теплых, желтоватых оттенков.

Жанна вышла из высокого административного здания. Громоздкий подъезд из мрачного гранита остался позади. На девушке было драповое пальто темно-синего цвета, на голове не доставало ее любимой белой шапочки – и легкий ветерок приятно теребил ее длинные черные волосы. Рядом шагала подружка Света. Иногда она завидовала Жанне, потому что не могла выглядеть так элегантно, и старалась заполучить максимум из имеющегося; были у нее аккуратно подстриженные волосы с наивной челочкой, розовая курточка, несколько поношенная, но заботливо вычищенная ото всех следов грязи, красные сапожки с резиновой подошвой, не очень удобные, зато женственные.

Жанна смеялась. Сегодня был сокращенный, пятничный день – всех отпустили на полчаса раньше обычного, как это всегда бывает перед выходными во всех филиалах обширного Министерства торговли.

– Послушай, – произнесла Света, – ты не находишь, что Леонид Иосифович сегодня выглядел как-то странно?

– Заметила, – ответила Жанна. – Говорят, что он идет на повышение – вот и старается перед комиссией.

– Ага, у вас в отделе всегда самые передовые слухи!

– Так перебирайся к нам.

Света показательно улыбнулась:

– Да только кто меня туда возьмет?! У меня такого покровителя, как у тебя, нет. Это, должно быть, классно жить вот так – в роскоши и с таким большим человеком, от которого всегда пахнет настоящим, будоражащим ароматом.

Жанна несколько стушевалась и полезла к себе в сумочку.

– Что-то не так? – спросила Света.

– Нет, все так, – проговорила Жанна, прекратив копаться в сумке. – Только иногда хочется забыть о министре – но нельзя.

– Ну, недостатки есть у всего. Зато преимущества! А мой муж все никак не накопит на автомобиль, и шубу купить не хочет из-за этого. Мне бы твои проблемы…

– А у меня мужа еще нет, – невпопад произнесла Жанна.

– Будет! И я знаю кто! – сказала Света.

– Нет. Он никогда на мне не женится. Да и не захочу я за него. Мы слишком разные. Да и вообще, я туда попала случайно: вот ведь бывают в жизни совпадения…

Света почувствовала, что разговор утекает не в ту протоку, и быстро переменила тему:

– Мне вчера на закрытом просмотре показали иностранный фильм с этим… сейчас вспомню… Пьером Беренжье! Красавец! Ну, просто, я в улете. Жаль, что иностранец: если б был наш актер – тут через Корницкого можно было бы попытать счастья. А так, ну, настоящий француз! И… почему у нас нормальные французские духи не достанешь?! Я через того же Корницкого заказывала – посылка шла два месяца – я чуть не сдурела.

– А фильм-то как назывался? – спросила Жанна.

– Фильм? – на секунду задумалась Света. – Что-то даже и не вспомню – кажется, "Любовь во время сиесты". Но однозначно: про любовь и про сиесту.

Жанна улыбнулась. Она знала, что Света никогда не была специалистом по запоминанию имен и цифр, хоть и работала в статистическом агентстве при министерстве торговли, но была принята на службу за совершенно иные качества. И Жанна даже с уверенностью в девяносто девять процентов могла сказать, кто именно из руководства конторы устроил Свету на эту работу.

– Кстати, – сказала Жанна, – а мне можешь достать билетик на один из этих просмотров? А то я все на дисках смотрю.

– Так на дисках же лучше! – воскликнула Света. – Сидишь у себя дома и спокойно смотришь.

– А давай, я тебе притащу какой-нибудь диск, а ты мне – билет на закрытый просмотр в Доме Кино?

– Идет! – Света вмиг повеселела. – Только чтоб это был крутой американский блокбастер с нормальным переводом. В Доме Кино все импортное идет в оригинале с субтитрами, кстати.

Девушки засмеялись. Они стояли посреди площади: сзади серело высокое здание статистического агентства, спереди гудел широкий проспект.

– Смотри-ка! – радостно воскликнула Света. – За тобой приехали!

Жанна увидела, как у тротуара остановился черный лимузин, и ее лицо тут же похолодело – словно вернулась зима.

– Ладно, Жанночка, – пролепетала Света, – до понедельника теперь. Я побежала к себе, а ты – к нему.

Жанна даже не смогла как следует попрощаться с подругой, сказав ей только многозначительное "ну да все"; но Света и не слушала, а, улыбаясь, розовой пантерой отправилась к автобусной остановке, пару раз оглянувшись на Жанну и лимузин.

Из машины вылез Петр и, встав во весь рост, уставился на Жанну.

"Теперь к себе не смотаешься, да если б он сюда и не приехал – словил бы там у подъезда", – вздохнула Жанна, глянула на розовую Свету для бодрости и прямым шагом направилась к лимузину.

– Ну что? Поедем? – спросил Петр. Ему было лет тридцать пять – лоб уже покрылся неглубокими морщинками, короткие темно-коричневые волосы и гладко выбритый подбородок делали его похожим на типичного сериального бандита, но он был добр в душе – Жанна это чувствовала всякий раз, когда ехала с ним и наблюдала, как он водит – аккуратно, грамотно, без намека на гордость за роскошный автомобиль, вверенный ему; вот только Петр всеми усилиями старался побороть в себе эту доброту, чтобы выглядеть как типичный сериальный бандит.

– Куда на этот раз? – спросила Жанна.

– В ресторан "Золотой лев", – ответил Петр, делая подчеркнутое удаление на слове "лев". Но Жанна не восприняла этого и миловидно спросила:

– А где это?

– Мы там уже были однажды – это в центре города на узенькой Поварской улице: дом с колоннами.

– Да, вспоминаю. Такой шикарный ресторан. С мраморным львом при входе.

Петр подошел и открыл заднюю дверь лимузина. Жанна нерешительно влезла в машину. Она хотела было сказать "спасибо", но Петр уже закрыл дверь и направился к водительскому месту.

Ехали они медленно: в пятницу на дороге всегда было много машин.

В лимузине стояла тишина – дорожные шумы и рокотания остались снаружи и не существовали внутри. Даже мягкие кожаные сидения не поскрипывали, когда садились на них. Но запах – у лимузина был свой особенный дух: затхлый и горьковатый, но при этом необъяснимо приятный и вкусный – он у Жанны ассоциировался с двумя разительными вещами: с осязаемым качеством всего иностранного и с безликой отечественной бюрократией; и если первое убаюкивало Жанну – ей было приятно ехать в мягком кресле и чувствовать плавность хода, – то второе отталкивало и даже побуждало мысленно выпорхнуть из привилегированной повозки.

Встав на светофоре, лимузин оказался со всех сторон окруженным другими машинами – простыми, обычными, неинтересными. Жанна выглянула в окно. Из соседнего автомобиля на нее посмотрел усатый мужчина с забавной вязаной шапочкой на голове: его грустные глаза словно спрашивали Жанну: "Откуда у тебя такая роскошная иномарка?" "Если б они только знали…" – в ответ подумала Жанна. Она уже давно сомневалась в том, что ей действительно повезло – потому что у этого везения был слишком приторный вкус и сырный запах пусть и благородной, но все же плесени.

– Закройте штору на окне, – произнес Петр.

– Нет, зачем же? От кого мне прятаться? Пусть все видят, какая я золушка!

– Ну, как знаете. Его высокопревосходительство всегда закрывает эти шторы. И вечно ругается, что у этой машины нет мигалки.

– Так это же его высокопревосходительство! А я не такая. Я всего-навсего – ну вы все сами знаете.

– Эх, золушка, не бывать вам королевой.

– Почему? – Жанна привстала и уставилась в переднее зеркало, в котором отражалось лицо водителя. Впервые за все поездки Петр сказал то, что ее не просто заинтересовало – а словно бы укололо.

Он ответил:

– Чувствует мое сердце, что не дано вам это: не созданы вы для мира богатых и сильных. В общем, такое у меня скромное мнение. Так что, молчу.

И весь оставшийся путь он действительно молчал. Жанна частенько поворачивалась к зеркалу, пытаясь там разглядеть его отражение, но Петр умело уходил от ее взгляда, словно был приведением.

И вот лимузин остановился, Петр незаметно выскочил наружу, обежал автомобиль и открыл заднюю дверь, по-своему улыбаясь:

– Прошу, принцесса. Вас уже ждут.

Жанна неторопливо выползла из машины, внимательно посмотрела на шофера. Ему бы отрастить усы – и стал бы настоящим сказочным кавалером. А так – всего лишь шофер, похожий на сериального бандита. Ей даже показалось, что за полчаса поездки он постарел на пять лет и теперь выглядел на все сорок.

– Петр, вы будете ждать меня здесь? – спросила Жанна.

– Его высокопревосходительство пока не соизволил ничего сообщить мне по этому поводу.

Жанна поняла, что свобода от нее ускользнула до понедельника – и она к этому была уже готова.

Ресторан "Золотой лев" располагался на первом этаже старого пятиэтажного дома, украшенного обильной лепниной. Как и в прошлый раз, в вестибюле Жанну встретил большой мраморный лев. Животное удобно лежало на широком постаменте и смотрело на улицу через большую стеклянную дверь. Его морда совершенно не пугала, а, наоборот, приветливо встречала посетителей уже более ста лет.

Из зала вышел метрдотель и, поклонившись в старомодном реверансе, произнес:

– Добрый вечер, сударыня.

Жанна неспешно сказала:

– Здравствуйте. Меня пригласил его высокопревосходительство…

Метрдотель кивнул и, не дав договорить, умело указал на гардеробную комнату аристократическим жестом. Жанна уже успела привыкнуть ко многим причудам высшего общества, но поведение этого дородного толстячка, пришедшего не иначе как из позапрошлого века, ее пленило и даже позабавило.

Министра торговли неспроста называли этим громоздким наименованием из табели о рангах: он был единственным министром, кто за годы кризиса не только пережил все отставки, перестановки и перевыборы, но и набрал такой политический вес, которого не было даже у президента. Про то, как Николаю Александровичу удалось удержаться у власти, ходили легенды. Кроме того, Николай Александрович очень любил старину – коллекционировал картины великих художников, собирал столовое серебро, любил устраивать роскошные балы, на которых дамы в шикарных платьях и стройные кавалеры во фраках танцевали вальс и полонез – его любимые танцы. Именно за эту нескрываемую любовь ко всему старинному, его и прозвали высоким превосходительством, что, в общем-то, вполне соответствовало истине – министр он был, все-таки.

Жанна вышла из гардеробной в зал вслед за метрдотелем, который вел ее к привилегированному столу в самом конце помещения, подальше от остальных посетителей – людей не бедных и вполне значимых. Жанна была в шуршащем фиолетовом платье, которое ей подарил министр по случаю ее перевода из конторы по закупкам в статистическое агентство на должность заместителя советника по общественным делам – для предприятия такой советник и все его заместители, коих было пятеро, являлись людьми, в общем-то, бесполезными, не занятыми ни в каких реальных работах, но вес имели в агентстве немалый и соответствующие зарплаты.

Николай Александрович, завидев свою подопечную, обрадовался несказанно и ткнул сидевшего рядом Павла Андреевича:

– Вот, наконец, она пришла. Теперь будет веселее.

За столом сидели двое мужчин. Полноватого, краснощекого министра в черном лоснящемся костюме, созданном по выкройкам позапрошлого века, Жанна увидела сразу, как вошла в зал. Второй мужчина был ей незнаком. Менее толстый, но все равно упитанный, с редеющими волосами, в сером шерстяном костюме и белой накрахмаленной рубашке, на которой чернел шелковый галстук с тремя красными полосочками, как потом разглядела Жанна, подойдя ближе, которые указывали на благородное происхождение галстука из фирменного магазина Антонио Фернезе, – незнакомец выглядел типичным партнером министра по посещению ресторанов и званых ужинов.

– Моя Жанна, – не без гордости сказал Николай Александрович, привстав со стула. Его друг тоже встал и легонько поклонился даме.

– А это Павел Андреевич Сонин, директор полиграфического комбината, – объявил министр. – Того самого, на котором печатается наша замечательная газета "Правда".

– Здравствуйте, Павел Андреевич, – произнесла Жанна.

Директор комбината явно засмотрелся на юную красоту девушки, на ее только что причесанные в гардеробной комнате волосы, на ее напудренные щечки, на ее фиолетовое платье с интересными сиреневыми переливами на не менее интересном месте, под которым скрывались упругие груди.

– Садитесь сюда, Жанночка, – министр указал на стул напротив своего места. Павел Андреевич размещался сбоку.

– Аперитивчик! – Николай Александрович вполголоса крикнул стоящему рядом официанту, специально приставленному к этому столу, дабы оперативно реагировать на любые запросы от важных гостей. Высокий, стройный парень в фирменном белом костюме тут же подошел к столу, налил мартини в бокал Жанны, а мужчинам в их рюмочки – коньяк. Об алкогольных пристрастиях министра в ресторане уже знали давно и всегда наливали то, что нужно.

– За что будем пить? – спросил Николай Александрович.

И министр, и Павел Андреевич пристально посмотрели на Жанну. Она бы покраснела, но Николай Александрович, взяв в руку рюмку с коньяком, не дал ей ничего придумать:

– За красоту, которая нас окружает!

Все выпили.

– Вот салатик. Там рыбное. Вот здесь что-то экзотическое, французское – нужно попробовать непременно! – засуетился министр. И выглядел он здесь совсем не как министр, а почти как обычный человек на какой-нибудь пирушке. Но огромная люстра с тысячами подвесных хрусталиков, висевшая на пятиметровом расписном потолке, не по-домашнему заправленные закуски на столе и официант, неустанно стоявший в тени мраморной колонны, никак не могли заставить Жанну расслабиться и забыть о том, что она находилась в гостях у "Золотого льва".

– Жанночка, с тобой что-то случилось? – вдруг спросил Николай Александрович. – Скажи мне, что не так!

– Нет, нет, все в порядке, – ответила Жанна.

– А чего тогда грустишь? О чем задумалась? – продолжал Николай Александрович.

– Все в порядке. Просто я немного устала на работе.

– Немного устала на работе? – министр посмотрел на нее.

Жанна смутилась еще больше и тут же поняла свою оплошность. Между тем Николай Александрович произнес:

– На той работе, что я тебе дал утомиться довольно трудно. Хотя и вполне возможно. Но я могу поговорить с твоим начальником, как его там зовут, чтоб к тебе не приставали. А то, действительно, что это за дело – работа, которая утомляет!

Теперь министр посмотрел на директора комбината, и тот быстро выдал:

– Работа должна нравиться и приносить удовлетворение от осознания того, что занимаешься важным и полезным делом.

Жанна взяла себя в руки и проговорила, хоть и не твердым, но уже и не мягким голосом:

– Я просто забыла, что сегодня пятница. А в этот святой день недели надобно готовиться к выходным.

– Правильно! – похвалил министр. – Вот видишь, какая ты умница!

Жанна, посмотрев на свою пустую тарелку, принялась разглядывать чаши с салатами. Николай Александрович просиял и крикнул в сторону колонны:

– Эй, как называется то французское блюдо?

– Саляд "Гранд оньон" авэк дэ шампиньон, – отозвался официант.

– Вот, попробуй, как там, ен-шампиньон, – министр адресовал Жанне, – мы уже попробовали – очень вкусно.

Павел Андреевич кивнул и затем сказал:

– Разрешите вас обслужить?

– Пожалуйста, – согласилась Жанна.

Павел Андреевич привстал, взял в левую руку тарелку, в правую – салатный ковш и затем быстро и неумело наложил за два присеста небольшую горку серо-белой снеди. Жанна вздохнула – все очарование звучного французского названия бесследно улетучилось. Ресторанная тарелка, по-видимому, тоже была не рада наложенному на нее безобразию. Но Николай Александрович и Павел Андреевич выглядели довольными.

Жанна вспомнила, как она впервые попала в высшее общество: это случилось в день новогодней распродажи. Димитр отвел ее, облаченную в вечернее платье, на верхний этаж магазина в большой зал, где министр устроил настоящий бал. Там были женщины в красивых, дорогих платьях разных цветов, а подле них стояли их кавалеры – стройные мужчины в черных, лоснящихся костюмах, из-под которых проступали белоснежные сорочки. Как только Жанна появилась в этом роскошном зале, тут же заиграла музыка, кавалеры со своими дамами вышли к центру и начали танцевать вальс. Жанне даже показалось, что здесь все дожидались именно ее – и как только она поднялась от суеты распродажи, все сразу же облегченно выдохнули и бал начался.

Жанна не отрываясь смотрела на них. На их движения, на их наряды. И все они нравились ей. Она попала в настоящую сказку.

– Руководство сидит там, – прошептал Димитр и легким движением руки, заметным только ей одной, указал на длинный стол, расположенный в торце зала: за столом сидели люди постарше и наблюдали за прекрасной молодежью, что танцевала новогодний вальс.

Затем Жанну представили его высокопревосходительству. Министр произвел на нее впечатление: в свои почти шестьдесят лет он выглядел значительно моложе, был надменным, но живым – он притягивал к себе, но стоило приблизиться слишком близко, как тут же начинали бегать мурашки от его громкого, басистого голоса.

– Наверное, вы проголодались? – сказал министр Жанне.

Она покраснела, смутилась, у нее закружилась голова, и по спине побежали мурашки.

– Присаживайтесь и угощайтесь, – добавил министр. И тут же откуда-то сзади приехал стул, она упала на него и оказалась за столом, а перед ней стояли самые разнообразные блюда – десятки различных салатов, тарелки с красиво разложенными кружочками колбасы и сыра, вазы с фруктами, разноцветные бутылки с вином и много шампанского.

Министр не сводил глаз с Жанны. Но также на нее поглядывали и все остальные – особенно пристально рассматривали седые, морщинистые старики, которые в строгих костюмах выглядели совсем отвратительно и напоминали ходячую смерть на празднике жизни.

– Я вам лично налью самого лучшего шампанского – настоящего, из Франции, – снова послышался бас его высокопревосходительства. – Вы, наверное, такого никогда не пробовали?!

И опять по спине побежали мурашки, а голова начала кружиться заранее – не дожидаясь игристого алкоголя.

Бал продолжался. Перед глазами все кружилось и плыло вслед за танцующими. Жанна даже сама захотела выйти на площадку, но ей сказали, что этого делать не следует, и она осталась на почетном месте наблюдателя. Разноцветные юбки мелькали перед глазами и расплывались, но лица этих девушек – стройные, белесые, с подчеркнутыми ресницами и страстными глазами – всегда оставались в фокусе.

Димитр то появлялся рядом с Жанной, то исчезал; он, словно тень, неустанно присутствовал рядом, и где-то под конец вечера спросил:

– Хочешь быть одной из них?

Жанна не задумываясь ответила:

– Да!

Ведь сказка всегда привлекала ее. И будучи маленькой девочкой, Жанна пообещала себе непременно стать королевой – веруя, что это была такая профессия для мечтательных женщин…