Миллионы в пещере

Глава 4
ИТАК, Я - ЗНАМЕНИТОСТЬ!

Слава на меня обрушилась внезапно, как ливень в летний день.

Я еще лежал в постели, когда сияющий утренней свежестью Перси положил на ночной столик газету. Это была серьезная газета, я ее помнил еще по прошлому веку, с ее страниц смотрел - кто бы вы думали? - я, Гиль Тук! В элегантном светлом костюме я смотрел с листа газеты и улыбался. И столько было уверенности и довольства в моем располневшем лице, в слегка заплывших глазах, что невольно взглянул в зеркало. Да, это был я. Из глубины зеркала на меня смотрел человек с тем же выражением уверенности и довольства. Как я раньше не замечал в себе эту перемену?.. Продолжаю листать газету. Вот я вполоборота, с занесенной ногой, сажусь в машину. Шляпа у меня почти на самой макушке. Вот я за столиком в ресторане. Широко раскрыв рот и сморщив лицо, я пальцем извлекаю что-то застрявшее между зубами. Ну зачем же это нужно было фотографировать? И всюду пояснительные тексты: господин Тук за завтраком, господин Тук отправляется в свою контору, господин Тук…

- Послушайте, Тук, кто же вы? - в дверь просунулась улыбающаяся физиономия Уоджера.

- Убирайтесь, - вместо ответа сказал я.

- Никуда я не пойду, - сказал Уоджер. - Не валяйте дурака, Гиль. - Он сел в кресло у моей постели.

- Вы опять за свое?

- Не торопитесь, не торопитесь… С вами хочет познакомиться Гиппорт.

- Кто это? - спросил я, понимая, что не удастся избавиться от нахального молодого человека, пока он не выскажет все, что ему нужно.

- Вы не слыхали о Гиппорте? - Уоджер был поражен.

- Не слыхал и слышать не желаю.

- Э, не торопитесь, - повторил Уоджер. - Без Гиппорта вы здесь не проживете.

- Вы так думаете?

- Уверен.

- Он посол?

Уоджер замахал руками:

- Ничего подобного. Он банкир. Страшно богат. Неужели вы не слыхали о Гиппорте? Все наши деловые люди, я говорю о виспутинцах, без него ни шагу. Он очень влиятельный человек, очень влиятельный,

В раздумье смотрел я на Уоджера.

- А к «Петролеуму» имеет он отношение?

- Имеет. «Петролеум» с ним очень считается. Ведь мой отец - глава концерна, а Гиппорт женат на моей сестре. Советую вам, Гиль, познакомиться с моим зятем.

- Ваш отец глава «Петролеума»? О, господин Уоджер…

Я был немного смущен этой неожиданностью. А я принял его за обыкновенного служащего, этого наследника огромного состояния.

- Так вы будете сегодня у Гиппорта?

- Непременно. Когда я должен быть у него?

- Сегодня около десяти часов вечера.

- Дайте его адрес, Уоджер. Я весьма вам признателен.

Когда явился Перси, я набросился на него с расспросами. Перси повторил мне то, что я уже слышал от Уоджера.

Около десяти часов вечера я вошел в красиво обставленную гостиную Гиппорта, в которой особенно нелепой и громоздкой показалась мне фигура Уоджера.

- А, Гиль, дружище! - бросился он ко мне и, схватив меня, стал хлопать по спине. К счастью, Уоджер на мгновение выпустил меня из своих железных объятий, и этого было достаточно, чтоб я очутился на другом конце комнаты.

- Как жаль, что вы не завтракали с нами, - тараторил он. - С нами были прелестные дамы. Вам нравятся айландки? Клянусь, они привлекательны. Вы не находите? Каких вы предпочитаете женщин?

Мне не пришлось обнаружить свою неосведомленность и в этом остром, как я заметил, для всех веков вопросе, - нас пригласили в кабинет к Гиппорту.

Уоджер подхватил меня под руку, и мы не вошли, а ввалились в кабинет. Только в дверях я догадался, что мой спутник если и не был пьян, то уж, наверное, не был и трезв. Но я поздно сделал это открытие, мы едва ли не в обнимку переступили порог большой комнаты с массивными шкафами вдоль стен. В глубине стоял заваленный бумагами большой письменный стол. Я заметил еще низкий широкий диван и на стенах географические карты. На картинах, висевших рядом, было изображено нечто непонятное.

Встреча с влиятельным человеком была для меня трудным испытанием, ведь Гиппорт не Перси, перед которым я все менее стеснялся обнаруживать свое невежество. А главное - надо было вовремя понять, для чего я вызван сюда и что мне это обещает.

Наверное, я выглядел смешным, когда меня тащил за собой полупьяный Уоджер.

Гиппорт нисколько не удивился необычайности нашего появления, по крайней мере на его лице ничего не отразилось. Он смотрел на меня с нескрываемым интересом. Усадил на диван и сел рядом.

- Так как же, господин Тук, - начал он, - как же так случилось, что я узнал о вас из газет, из айландских газет?

Гиппорг округлил до предела глаза, желая, очевидно, этим выразить крайнее недоумение.

Я еще только собирался с мыслями, когда в разговор вмешался невыносимый Уоджер.

- Да, Фредди, я тебе забыл сказать, что Тук успел связаться со старым мошенником Вилькинсом… Я ведь говорил…

- Алекс, ты не выполняешь обещания, - сухо прервал его Гиппорт. - Зато я свое выполню. Запомни.

Уоджер смешался.

- Нет, нет, Фредди, я нем как рыба. Совершенно нем.

- Отлично. Вы, кажется, хотели что-то сказать, господин Тук? Нет? Но не будем говорить о прошлом… Я с вами не об этом хотел…

Гиппорт тянул. Он встал, прошелся по комнате. Уоджер не спускал с него глаз. В них было еле сдерживаемое нетерпение, казалось, сейчас оно прорвется.

- Так вот, Тук, - Гиппорт резко повернулся и остановился передо мной. - Я думаю, что мы с вами можем быть полезны друг другу. Скажу откровенно, Тук: для вас я могу быть полезнее, чем вы для меня. Хочется, чтобы и вы были со мной откровенны. Скоро сами убедитесь, что откровенность ничего не принесет вам, кроме выгоды.

После этого многообещающего вступления Гиппорт снова уселся рядом со мной и стал расспрашивать, с кем и на каких условиях я завязал в Айландии деловые связи.

- Если верить газетам,- растянул рот в улыбке Гиппорт,-вы стали чуть ли не хозяином Айландии, фантазия журналистов хорошо оплачивается, вы знаете… Они из вас сделали что-то таинственное, интригующее, Черного принца, а вы просто деловой человек, как все мы…

Гиппорт не ждал, чтоб я стал перед ним исповедоваться, он сам задавал вопросы, по которым легко было понять, что ок отлично знает деловую жизнь Айландии. Более всего он интересовался долей моего участия в нефтяной и текстильной промышленности. Я не знал, что будет для меня лучше - преувеличивать или преуменьшать капиталы, которые я собирался вложить в эти предприятия, и потому я говорил правду.

Помолчав минуту - в это время он сосредоточенно жевал потухшую сигару, - Гиппорт неожиданно обратился к притихшему Уоджеру:

- Алекс, ты мальчишка, я всегда говорил. Ты должен извиниться перед господином Туком за свое глупое предложение. Господин Тук…

- Но, Фредди,- взорвался наконец Уоджер,- мои предложения не так глупы, такие деньги можно предложить и министру!

- Замолчи, Алекс, замолчи. Если ты отказываешься, я, как твой старший родственник, имею право принести за тебя извинения.

Два лакея в темных ливреях вкатили в комнату стеклянный столик. На нем стояли кофейник с дымящимся кофе, чашки и маленькая ваза с жареным миндалем.

- Прошу, - сказал Гиппорт.

Вместе со своим креслом придвинулся к столу Уоджер, более похожий теперь на провинившегося школьника, чем на представителя концерна. Гиппорт разливал из высокого кофейника кофе, и я, отвыкнувший от домашнего уюта, готов был уже совсем размякнуть, но любезный хозяин вернул меня к действительности.

- Так что же, милейший Тук, думаете ли вы возвращаться в Виспутию или хотите обосноваться надолго в Айландии? Айландские дельцы гостеприимны. Как они набросились на вас! Словно муравьи на мед!

Этот вопрос меня озадачил.

Гиппорт тем временем продолжал;

- Я осведомлен, что вы не имеете никаких связей с деловым миром Виспутии. Это трудно понять. В наше время нет человека, обладающего капиталами, который не стремился бы завязать деловые отношения с нашими фирмами. Но, Тук, прежде чем перейти к частностям, я должен договориться о главном,- произнес Гиппорт.- Не скрою, вы для меня загадка. Надо было по крайней мере пятьдесят лет провести на луне или, простите меня, в психиатрической больнице, чтоб, будучи виспутинцем, отказаться от своей страны как раз тогда, когда, она заняла на берегах Изумрудного океана, да и во всем мире, столь выдающееся положение.

- Но я же не отказывался! - взмолился я.

- И отлично, - примирительно сказал Гиппорт, - постараемся говорить спокойно. Выбирайте - либо вы как представитель наших деловых кругов будете пользоваться выгодами и преимуществами деловых людей Виспутии, либо… Либо вы действуете в одиночку, причем во вред нам, во вред Ассоциации рыцарей прогресса. Поверьте мне, как бы вы ни были богаты, если вы станете на нашей дороге, АРП вас раздавит.

- Но что я должен делать? - с трудом проговорил я. Меня начинало лихорадить.

- А, вот это другой разговор,- повеселел Гиппорт.- Я не сомневался, что мы поймем друг друга.

Не так-то легко мне было понять Гиппорта. Он говорил о том, куда и на каких условиях поместить мои деньги, а у меня перехватило дыхание от того, что стало передо мной открываться. Оказывается, я мог вложить свои деньги в предприятия едва ли не всего земного шара! Все было теперь к моим услугам!

И когда Гиппорт сказал: «Мы вам оказываем немалую услугу, когда привлекаем к общему делу», - я уже знал - он прав. Мне следовало поторопиться вступить в Ассоциацию рыцарей прогресса, в это сообщество столь могущественных людей, которые вершат судьбами едва ли не всего мира!

- Вы вкладываете деньги в айландские предприятия? - продолжал меня просвещать Гиппорт. - Отлично. Айландцы нуждаются в вас, но когда вы протягиваете им руку помощи, не забывайте и о наших интересах, вытяните у них и то, что нам нужно.

Гиппорт показал, как это выглядит. Он сделал выпад правой ногой, протянул свою худую длинную руку и, вцепившись во что-то невидимое, рывком откинулся назад.

- Вы меня поняли?

Тогда мне казалось, что я уже все понял.

- Вы меня поняли? - повторил Гиппорт. - Мы обязаны всячески воздействовать… И ни на кого целиком не полагаться… Меньше всего мы можем довериться айландцам… Они к нам относятся далеко не так, как нам бы хотелось. Особенно им не нравится то, что здесь стоят наши войска.

- Войска? - удивился я и тут лее понял, что удивляться не следовало. - Ах да, войска, - смущенно бормотал я, вытирая выступивший на лбу пот.

Я лихорадочно размышлял - кто же с кем воевал? Из рассказов Перси я знал, что воевали с Ристландией. Так почему же наши войска стояли теперь в Айландии? Если это так, значит, Айландия страна завоеванная, побежденная…

Мог ли я предполагать, что в этом веке додумались до таких удивительных вещей! В мое время войска переходили границы своих стран только во время войны, для того, чтобы занять вражескую территорию. Оказывается, в новом веке войска занимали чужие территории с обоюдного доброго согласия! Без единого выстрела!

Заметил ли Гиппорт, как я удивился? Чтобы заставить его забыть об этом, я стал ругать красных. Я уже понял, что меньше всего рискуешь попасть впросак, если обрушиваешься на красных. Лицо Гиппорта оживилось, на его бледных щеках проступило подобие румянца.

- Меня радуют ваши взгляды, Тук, - закивал головой мой собеседник. - Мир сошел с ума - не только в Айландии, но и у нас в Виспутии все больше деловых людей, которые предлагают идти на риск сотрудничества с красными!

- Но если и у нас произойдет то, что они устроили у себя!.. - ударил я кулаком по столу. - Мы же лишимся всего!

Гиппорт снял очки и внимательно посмотрел на меня.

- Мы уже многого лишились, - сказал он размеренно. Теряем влияние… Трудно предвидеть, что нас ждет…

Неожиданно Гиппорт рассмеялся.

- Знаете, что ответил Уоджер, когда его спросили, как он относится к идее сотрудничества с красными? Он сказал, что ни одна идея не достойна того, чтоб из-за нее разориться. Кстати, Уоджер очень недоволен президентом, его речи по поводу того, что мы хотим мира, обходятся концерну в огромные суммы - на бирже падают наши акции.

Я опять ничего не понимал. Если Гиппорт не уверен в том, что их ждет, если на бирже падают их акции, зачем же мне впутываться в их дела!

- Тогда я подожду с вами связываться, - не знаю, как вырвались у меня эти неосторожные слова. Я тут же пожалел о них, но было уже поздно.

- Подождете с нами связываться?! - Гиппорт вскочил, рукой он задел стоявшую на краю чашку с кофе. Чашка опрокинулась, и кофе полился на его колени. Гиппорт подскочил, поминая черта, выхватил из кармана платок и, скомкав его, стал сгонять им с брюк ручьи ароматной жидкости. В это время Уоджер, решив, что теперь можно меня поносить, прокричал:

- Я же тебе говорил, я же говорил, что он сумасшедший. Это авантюрист, он морочит всем головы, его надо запереть в сумасшедший дом!

И хотя в выкриках Уоджера не было последовательности, но в них, я понимал, было правдоподобие - я действительно мог быть принят за авантюриста, или за сумасшедшего с этой моей способностью все время проваливаться на самой, казалось бы, гладкой дороге. Я испугался.

- Замолчите! Я же пошутил! - крикнул я что было силы и в отчаянии ударил ногой по столику. Столик откатился, на пол полетели чашки, блюдца, перевернулся и удержался на самом краю кофейник, из него длинной струей лился на ковер кофе.- Замолчите! - повторил я уже тише. - Господин Гиппорт, избавьте меня от общества этого мальчишки, кем бы он вам ни приходился… Я намерен…

Мне так и не удалось высказать свое намерение, и к счастью, так как в ту минуту я совершенно не знал, что намерен делать. Гиппорт, успевший тем временем придать естественное положение кофейнику, бросился ко мне, усадил меня на диван, прикрикнул на Уоджера и, велев ему вызвать слуг, чтоб они убрали разбитую посуду, стал меня успокаивать.

- Не обращайте внимания на Алекса, он единственный сын у своих родителей, болван и невоздержан…

Гиппорт старался замять начавшийся скандал. Я не упорствовал. Когда вошли слуги, они застали нас мирно и оживленно беседующими. Слуги молча собрали черепки, вытерли лужи кофе и выкатили из комнаты жалобно задребезжавший всеми своими стеклами столик.

До самого рассвета просидел я у Гиппорта, Подробно обсудили мы все мои дела, Гиппорт не скупился на советы и наставления. Я решил им твердо следовать, это было в моих интересах.

Только теперь я наконец понял, что мне надлежит делать. Вот почему это утро, а не то, когда я, беспомощный и растерянный, проснулся в пещере, можно считать началом моей новой жизни в удивительном веке, в середину которого кинула меня неразборчивая судьба.