Мертвый лед

Глава 45

Я покинула душевые почти вибрируя от энергии, но комбинация отсутствия одежды и необходимости жонглирования всеми своими кобурами, стволами, ножами и запасными обоймами, поскольку их не на что было надеть, оставляло ощущение неловкости, а затем я увидела пересмену охранников. Вы когда-нибудь пробовали приветственно кивнуть кому-то голышом и держа в руках содержимое небольшого арсенала?

Вот и для меня это было впервые, да и плевать. Все охранники были оборотнями, а значит им не должно быть дела до чьей-то наготы, но они все равно стреляли в меня глазами. Возможно, причина была во всех этих пушках и прочем, но я настолько смущалась, что хотелось прорычать: «На что уставились?»

Я этого не сделала, но знала, что хмурилась при каждом следующем утреннем приветствии. Я сгорала от стыда, как в одном из тех кошмаров, когда вам нужно произнести речь, а вы вдруг забыли одеться. Очевидно, смущение затмевает вампирские силы. Кто бы знал?

Я испытала облегчение, наконец добравшись до небольшой зоны со шкафчиками у медпункта. Во-первых, потому что это была укромная закрытая зона в углублении, где я могла немного побыть сама с собой. Во-вторых, у меня наконец появилась возможность освободить руки, убрав все в шкафчик, закрыв его и забрав ключ, хотя и не было карманов, куда можно было его положить. Я с минуту поразмыслила, не оставить ли при себе Сиг Сойер, но опять же как его нести? Вокруг меня были охранники, телохранители при полном вооружении, и им платили за то, чтобы они обеспечивали нашу безопасность, так отчего же мне так сложно запереть в шкафчике все свое оружие? Теперь я ощущала себя по-настоящему обнаженной.

Я все же сдалась, снова открыла шкафчик, достала Сиг прямо в кобуре и просто взяла его в левую руку. В левую, потому что я была правшой, и поскольку именно правой рукой я бы выхватила Сиг, кобуру бы я закрепила с левой стороны. Моя левая рука сейчас будет выполнять роль ремня: крепко держать кобуру, чтобы я смогла одним уверенным, быстрым движением выхватить Сиг. Может быть, в плане пушек я была параноиком, но эй, я же оставила обе запасные обоймы Сига в шкафчике. Видите? Я не параноик, просто осторожничаю, а если вы считаете иначе, тогда недостаточно много людей в вас стреляло.

Прямо в углу зоны со шкафчиками стоял Бенито. Он не был в центре, просто внутри, и его не было видно, но мог выйти и застать всех врасплох, как пытался сделать со мной.

— Заметила меня?

— Почувствовала, — ответила я, и это было самое подходящее описание того, как я поняла, что в тени кто-то есть. А затем из тени вышел Брэм, и я поняла, что ощутила не веркрысу Бенито, а верлеопарда. Я лучше ощущала животных своего зова. Брэм был главным телохранителем Мики. Он был на несколько сантиметров выше Бенито, оба были сухощавыми, и мне было известно, насколько строгая у Брэма диета. Бенито с нами не тренировался, потому что не был одним из наших охранников, он был личным телохранителем Рафаэля. У Брэма волосы были коротко стрижены на висках, на макушке немного отпущены, словно он отрастил свою армейскую стрижку, с которой пришел к нам. Он был более смуглый, чем Бенито, и дело было не в загаре. Мне до сих пор казалось, что без Ареса плечом к плечу ему чего-то не хватало, они друг другу были и напарниками, и друзьями. Блондин Арес в физическом плане был полной противоположностью брюнету Брэму. Арес погиб, и Брэм, словно тень без света, потерял гармонию, а может во мне говорит чувство вины, ведь это мне пришлось убить его. Арес был зачарован вампиром, и все его боевое мастерство и сила вергиены были обращены против нас. Это тот случай, когда вы не в состоянии спасти кого — то и вынуждены нажать на спусковой крючок, и это навсегда останется с вами.

Бенито усмехнулся, глаза блестели от какого-то сдерживаемого веселья.

— Оставь это, Бенито, — предупредил Брэм.

Я не сразу сообразила, что веркрысиные глазки охранника смотрят куда-то ниже моего лица. Очевидно, раз этот взгляд не сразу напомнил мне о своей наготе, я голышом чувствовала себя гораздо свободнее, чем мне казалось.

— Лучше бы твоему взгляду оставаться на моем лице, Бенито, потому что все оборотни следуют одному правилу: если кто-то обнажен и не пытается выглядеть сексуальным, ты должен игнорировать его наготу.

— Прошу меня простить, Анита, — ответил он, очень стараясь смотреть мне в лицо, но такое ощущение, словно у моей груди было собственное притяжение, и он просто не мог ему сопротивляться. Я сдерживалась, чтобы не прикрыться, потому что это он вел себя грубо, и черта с два я позволю ему смутить себя.

— Я никогда не видела тебя на тренировочных матах или в зале, но мне казалось, ты лучше владеешь собой, — заметила я.

Вот тогда он, нахмурившись, посмотрел мне в лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— По моему опыту, мужчина, который не владеет собой в одном вопросе, теряет контроль и в других сферах.

Его хмурый взгляд стал сердитым, зато сейчас он смотрел прямо мне в глаза.

— У меня с самоконтролем все отлично, или мне не доверили бы охранять нашего короля.

— Приятно слышать. И очень ценю зрительный контакт.

Я не смогла понять, что за взгляд появился в его глазах, а затем он улыбнулся.

— Хорошая работа, — сказал он и пару раз хлопнул в ладоши. — Красивое манипулирование мной, — что-то в его интонации давало понять, что он не так дружелюбен, как обычно.

— Ты просто должен сохранять профессионализм, вот и все.

Он снова бросил злой взгляд.

— Мика с Рафаэлем в третьей палате, — вмешался Брэм.

— Спасибо, — ответила я и прошла мимо них, хотя нужно признать, держалась у дальней стены коридора так, чтобы между мной и Бенито находился Брэм. Вряд ли он хотел навредить мне, но последние пару минут нашего с ним общения были странными, и пока я не поняла, в чем дело, лучше быть осторожной.

Я на мгновенье замешкалась перед дверью в палату, вновь отчетливо ощутив свою наготу. Может, дело в реакции Бенито, но мне вдруг снова стало неловко. Мика не проблема, если, увидев меня обнаженной, он задумывался о сексе, и я не торопилась на работу, я была обеими руками за. Проблема была в Рафаэле. Даже с учетом того, что наша дружба имела определенные привилегии, предстать перед ним без одежды казалось слишком и для него, и для меня. На самом деле Рафаэль был поклонником шелкового белья и халатиков.

Первый наш секс был очень похож на: «Трах-бах, спасибо, мэм!» Но то ли из-за его поведения в тот первый раз, то ли это его обычная манера, всегда было место разговорам и неловкости, как будто он не знал, как перейти от приятного вечера к «эй, детка».

Ни Рафаэль, ни я сама не привыкли, что я разгуливаю голышом. Я задумалась не поискать ли халат или что-нибудь вроде этого или может стоит написать Мике… и тут поняла, что телефон заперла в шкафчике вместе с оружием. Вздохнула.

Дверь открылась и выглянул Мика, немного расширив глаза при виде меня, а затем улыбнувшись.

Это была хорошая улыбка, а его взгляд ясно дал понять, что он оценил мой вид.

— Душ занял больше времени, чем я планировала, и мне не хотелось никого будить в спальнях, только чтобы взять одежду.

Он улыбнулся моей явной неловкости.

— Все в порядке, Анита, ты просто удивила меня, вот и все. Ты обычно не любишь разгуливать по Цирку без одежды.

— Да уж, мне пришлось поприветствовать слишком много новеньких охранников, чтобы чувствовать себя комфортно, — сказала я, нахмурившись.

Он хотел взять меня за левую руку, как обычно, но в ней был ствол, поэтому он, не задумываясь, сжал правую.

— Ты не обязана оправдываться и извиняться.

— Просто чувствую себя немного… бесстыжей.

— Бесстыжей? — раздался из палаты голос Рафаэля, а затем послышался его смех.

— Если будешь над этим смеяться, Рафаэль, мне не станет от этого комфортнее, — сказала я.

— Значит я не джентльмен, раз смущаю тебя еще больше, прошу, входи. Мы можем дать тебе одну из простыней, если ты действительно хочешь прикрыться.

Видите? Почти все время очень по-деловому.

Мика провел меня в тускло освещенную палату. Свет был приглушен, потому что оборотни при исцелении такой серьезной раны могут быть к нему чувствительны. Я старалась не прятаться за Микой, но и не выставлять себя напоказ с «та-дам» эффектом. Мы с Микой были обручены, я спала в течении этого года с Рафаэлем, понятия не имею, почему мне так неловко, но я отпустила свои чувства. Если их игнорировать, они никуда не денутся, мне непросто было это понять.

Рафаэль лежал на животе, на изгибе задницы простынь аккуратно подворачивалась, оставляя непокрытой широкую спину. Будь он одним из моих возлюбленных, это выглядело бы соблазнительным, но мы не встречались. Он не был моим парнем, или как это еще можно назвать, мы просто периодически встречались, чтобы накормить ardeur, и он мог бы упрочить свое положение на троне. Похоже, посредством секса мы решали политические вопросы, что с одной стороны звучит неправильно, а с другой это казалось лучшим выходом, нежели традиционная политика.

— Ты о чем-то очень серьезном задумалась, Анита, — сказал он, и его глаза были такими темными, что только отблески света в них подсказали мне, что он смотрит на меня.

— Ты бы понял меня, скажи я, что политика превращает нас в очень странных приятелей по койке?

Он рассмеялся, да так сильно, что поморщился и вцепился в одеяло, стараясь не корчиться от боли, которая очевидно беспокоила его сильно. От вида, насколько ему больно, смущение покинуло меня, уступив место беспокойству.

Я шагнула вперед, все еще держа Мику за руку.

— Мне казалось, к этому времени ты должен был лучше исцелиться.

— Мне тоже, — ответил он своим глубоким голосом, и акцент был сильнее обычного, в таких случаях люди либо пытаются играть на своей этнической принадлежности, либо пребывают в стрессе. Рафаэль не изображал перед нами большого несносного мексиканского босса, значит дело в стрессе.

Я опустилась на колени у постели Рафаэля и, чтобы взять его за руку, пришлось отпустить Мику. В левой я до сих пор держала Сиг, хотя уже начала задумываться, куда его дену, когда понадобятся обе руки.

— Врачи очистили рану?

— Да.

— Они не знают, почему он не исцеляется быстрее, — сказал Мика, прежде чем я задала вопрос.

Я взглянула на Мику, а затем снова на Рафаэля.

— Теперь я понимаю, отчего ты хотел, чтобы я спустилась и попробовала исцелить с помощью ardeur.

— А еще Рафаэлю будет легче, если ты будешь присутствовать, когда я обращусь к своему целительскому дару, — добавил Мика. И поскольку его способностью был зов плоти, при котором он вылизывал и покусывал плоть, которую исцелял, я могла это понять.

Я улыбнулась и похлопала Рафаэля по руке.

— Слишком похоже на предварительные ласки, чтобы было комфортно?

Он снова рассмеялся, но на этот раз осторожнее, чтобы не шевелиться так сильно.

— Особенно учитывая, что это середина спины.

— Могло быть и хуже, — успокоила я.

— Как же? — спросил он.

— Ты мог быть ранен, хм, значительно ниже спины, — с улыбкой ответила я.

Он усмехнулся, блеснув в полумраке комнаты белозубой улыбкой.

— Это и правда доставило бы больше проблем.

— Что ж, я подержу Рафаэля за руку, пока ты будешь исцелять его, но сможешь ли ты залечить такую глубокую рану?

— Не уверен, но если у меня не получится, ты попробуешь исцелить его с помощью ardeur или волчьих мунинов.

— И то, и другое подразумевает секс, — предупредила я.

Он кивнул.

— Мы оба это знаем.

— Если помнишь, Анита, я был знаком с Райной, когда она еще была жива. И видел, как она применяла свой целительский дар к вервольфам, и это было очень сексуально. В тебе есть ее мунин, ее память, а значит и ее целительский дар.

— Ну а как работает ardeur, тебе известно еще лучше, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Да.

— Почти вся моя сила связана либо с сексом, либо со смертью.

— Парадокс, что ты представляешь одновременно и способность дать жизнь, и смерть, — заметил Рафаэль.

— Она поднимает мертвых, так что дарует жизнь, а не отнимает ее, — возразил Мика.

Рафаэль, казалось, задумался над этим.

— Интересно. И это правда.

— Ну а теперь просто оставайся у постели и держи его за руку, пока я взываю к плоти, — сказал Мика.

— Ты когда-нибудь пробовал делать это при помощи рук, а не рта? — спросил Рафаэль, и я поняла, что способ исцеления Мики беспокоил его сильнее, чем я предполагала.

— Пробовал, и это не сработало.

— Я смотрела фильмы о людях, которые могут лечить ладонями, кажется это называется наложением рук, — сказала я.

— Но у леопардов ладоней просто нет, а этот дар похоже принадлежит зверю, а не человеку, — ответил Мика.

— Интересно, остались ли в живых еще леопарды, которые умеют исцелять так же? — задумалась я.

— Тогда это означало бы, что животные обладают магией, — сказал Мика.

— А почему бы и нет? — спросила я.

Он покачал головой.

— Это просто психическая способность, Мика. Уже доказано, что некоторые животные обладают своего рода телепатией и, само собой, эмпатией. Так почему бы и нет?

— Не знаю, возможно, но прямо сейчас мне доступен только один способ, чтобы исцелить Рафаэля.

— Мне бы хотелось, чтобы Анита присела на кровать и позволила мне положить голову к ней на колени, а не просто стояла у постели.

Я согласилась, несмотря на то, что была полностью обнажена. Будь я в одежде, его рука в моей и голова на моих коленях выглядели бы просто дружеской поддержкой, но сейчас это казалось более интимным. Он уже был моим другом с привилегиями, так почему это беспокоит меня? Не имею ни малейшего понятия, если у вас есть на этот счет мысли, дайте мне знать.