Мертв на три четверти

Глава 17

Тысяча черных статуй по всему городу дружно повернулась к одной точке, расположенной на побережье. Сперва медленно, постепенно ускоряясь, словно барабанщик, зараженный новым быстрым битом, они пустились в бег.

Тара плыла по течению в серебристом океане лунного света. Или она и была этим течением, плывущим на поверхности и внутри одновременно. Она ощущала подобное на утро после страстной ночи, когда лениво просыпаясь, она не помнила и не хотела вспоминать об окружающем мире, или о времени вне неторопливого стука ее сердца — но сейчас она стала бесконечным океаном, а ее сердце сопоставляло свой стук с ритмом прибоя на неведомых песчаных берегах. Ни единой мысли о горгульях и Таинствах, или убийстве. Она была свободна и в сиянии качалась на поверхности воды.

Холодный свет омывал ее. Она открыла глаза, не помня, что они были закрыты, подняла их вверх и увидела себя, изогнувшейся, лежа на небосклоне над поверхностью моря. Там, наверху, она была полной и круглой, испускающей любовь и спокойствие. Ночь была плоть от ее плоти. Звезды сияли во впадинах ее бедер и у основания шеи.

Она чувствовала себя тигренком, смотрящим на мать, кормящую его молоком и вылизывающим его шершавым языком, тыкающей его носом, когда он спотыкается, пытаясь подняться на лапы; мать, которая вытягивается на три мускулистых метра от носа до кончика хвоста; мать, чьи острые клыки и страстный механизм, бьющийся в груди, не в силах повторить ни один Посвященный.

Она ли это в небе? Она моргнула и увидела улыбающуюся в ответ госпожу Абернати. Еще, и на сей раз это была мисс Кеварьян. Еще, и увидела их всех разом и никого конкретно, и больше — ее разум отчаянно пытался сфокусироваться на знакомых образах, но они его захлестнули.

Она видела Богиню. Не кусочек божественного духа вроде тех, что они препарировали в университете, не безжизненный труп, а Богиню, древнюю как сама история — Серил Зеленоглазая, Серил Бессмертная из Альт Кулумба, Госпожа зелени и серебра.

Ее глаза как две гигантские луны были открыты. Отражаясь в них, Тара видела бесконечный океан, в котором Серил была едина с водой и небом. И не было разницы между Серил, живущей в воде, и Серил, живущей в ночи.

Тара не смотрела на Богиню.

Они были одним целым.

Она вдохнула царапающий холодный воздух.

В Ксилтанде, в темноте ресторана Александр Деново отложил вилку в сторону. Он отодвинул кресло от стола, скрипнув деревянной ножкой по полированной плитке.

— Что случилось? — спросила Элейн.

— Твоя помощница в беде.

— Правда? — Она чувствовала странное спокойствие, пережевывая очередной кусочек лосося. — И как ты об этом узнал?

— У меня сохранился контакт со Справедливостью, — наконец ответил он, и когда она промолчала, добавил: — Ты не удивлена?

— Наоборот, я весьма озабочена судьбой мисс Абернати. И заинтригована, что ты намерен предпринять, срываясь куда-то посреди ужина.

— В Альт Кулумб проникли каменные люди, — ответил он, словно объявляя о чем-то неслыханном.

— Справедливость уже их ищет.

— Тара нашла их первой, и Справедливость обнаружила ее в их компании. Ее задержат как соучастницу в убийстве Кабота.

Мисс Кеварьян тоже отложила вилку.

— Идем вместе в Храм Справедливости, — предложил он. — Мы должны во всем разобраться, и вернуть Тару.

Она поднялась, темнота скрыла испуг на ее лице.

— Да, — отозвалась она тихо, — мы должны во всем разобраться.

Двигаясь сквозь темноту к лестнице, она почему-то была уверена, что Александр Деново улыбается.

Кэт, временно ставшая Справедливостью, поджидала, пока сотни братьев и сестер доберутся до склада. Внизу в это время продолжалась церемония каменных людей, омывая серебряными волнами тело Тары. Многочисленные мысли Справедливости все еще обсуждали имеющиеся факты, но у Кэт было собственная теория: Тара спасла убийцу родом из племени каменных людей в обмен на показ этого ритуала, который наполнял ее аккуратную душу удовольствием. Тара, как и Кэт, была зависимой.

Рядом на полу корчился от боли вампир, пытаясь исцелить сломанный позвоночник. Он шевелил губами, его глаза все видели, но из сломанного горла доносились лишь попискивающие звуки. Он не контролировал моторные функции, чтобы превратить эти звуки в слова.

Она занесла ногу над его спиной. Возможно, он был невиновен, но она не могла позволить ему предупредить Тару. А он — исцелится.

Кэт нанесла удар по шее над широчайшей мышцей спины. Затрещали кости.

Звук оказался громче, чем она ожидала. Голоса внизу стихли. В тот же момент она услышала, как на крышу одновременно приземлились несколько ее братьев. Но громче хруста костей и топота по крыше оказался скрип ржавых петель открывшейся за спиной двери.

Кто мог быть настолько большим идиотом, чтобы открыть дверь в заброшенный склад, если соседняя валяется сорванной с петель?

Она обернулась и увидела Абеларда.

Он перевел взгляд с нее на лежащего на полу вампира и обратно. Немногие могли узнать в черном костюме знакомого мужчину или женщину, однако Абелард видел суть личности под ним, и был настолько удивлен или глуп, что позвал ее по имени: «Кэт!»

Люк за ее спиной распахнулся. К счастью Законники выбрали именно это мгновение, чтобы, отказавшись от скрытности, ворваться с крыши внутрь.

Уйдя в себя, Тара слушала голос, похожий на голос ее матери, только глубже. В ее левое ухо нашептывали: «Что-то не так…», а в правое: «Позволь мне…»

Мир треснул и голос Серил пропал в шуме прибоя. Таре показалось будто ее выдернули из собственного тела, а на самом деле поняла, что ее только что насильно вернули обратно. Тело, казалось, давило на душу как севшее после стирки платье.

Защитники не стали бы прерывать церемонию. Должно быть их прерывали.

На них напали.

Таре нужно им помочь. Помочь Ей.

Тут только она с содроганием поняла, что думает о Серил с большой буквы.

Приведенный четками к берегу Абелард вдруг заметил, что каждый Законник в городе движется в том же направлении. Они ныряли из тени в тень вдоль улиц или перепрыгивали с крыши на крышу, легкие шаги наполняли ночь звуками похожими на хлопанье крыльев.

К тому моменту как Абелард добрался к заброшенному складу, Черные облепили его крышу словно черви тухлое мясо. Он тяжело вздохнул, быстро рассчитался с лошадью и бросился к заброшенному складу. Абелард думал, что его тут же арестуют, но либо внимание Справедливости было приковано к чему-то другому, либо Черные сочли его появление частью большого плана. Облепившие крышу огромные птицы смотрели как он, спотыкаясь на ходу и падая с хрипом бежит к единственной целой двери как раз в тот самый миг, когда Кэт сломала шею капитану Пэлхему.

Без задней мысли Абелард выкрикнул ее имя, но его голос заглушил звук крошащегося камня, когда горгульи вырвались снизу.

Выпустив когти и расправив крылья, огромные твари набросились на Кэт, но их перехватили посыпавшиеся с потолка Черные. Началась драка. Кэт сцепилась с гигантской горгульей с тигриной головой, украшенной блестящим серебряным обручем.

Четки в руке Абеларда тянули вперед. Его живот скрутило от страха, и перехватило дыхание в легких, а может это был спазм из-за сигаретного дыма.

Он мог спрятаться и наблюдать, ожидая, чем все закончится. Законники сами обо всем позаботятся. В конце концов, в этом и было их предназначение: хранить и защищать. Но за последние пару дней Абелард слишком много пришлось прятаться, ждать и наблюдать.

В его памяти всплыл сухой треск ломающегося позвоночника Раза Пэлхема, и в голове из общего хаоса возникла странная мысль: «Кого именно Законники хранят и защищают и от чего именно?»

Тара была в центре этого водоворота.

К ней он и бросился.

Давление и ограничение вернули Тару в сознание. Она увидела, что находится в подвале на складе, зажата в твердых руках мужчины-Законника. Прежде чем она смогла открыть рот для возражений, он согнул колени и прыгнул на десять метров вверх.

Достигнув верхней точки полета, она начала извиваться в его хватке. Вокруг и под ней дрались Защитники. Серые тени были буквально облеплены черными паразитами. Дети Серил терпели поражение. Черные ухватили их за крылья, сковывали руки и прижимали к каменному полу.

Лишенная лунного свете из-за проклятых туч, Тара чувствовала слабость, но у нее в запасе была пара трюков, особенно против врага вроде того, что редко сражается с Мастерицей Таинств. Когда ее похититель приготовился к приземлению, она выгнула правую руку и слегка коснулась ладонью его скульптурно очерченного тела. Черный костюм имел в своей основе божественную силу и поэтому был слишком сложен, чтобы легко распасться, но Таинства, хоть и божественные, по сути остаются Таинствами. Она впитала их силу.

Ей удалось вобрать в себя только крохотную частичку, но и этого было достаточно. Усиленная нога Черного онемела. Вместо мягкой посадки он рухнул на землю, и Таре удалось вырваться из его хватки, без церемоний упав лицом вниз.

Когда она встала на корточки, одна из горгулий стряхнула со своей руки одного из Черных, метнув слугу Справедливости в ее сторону. Уклоняясь в сторону, она споткнулась о поваленного Защитника, который дрался и царапался, а шестеро Черных опутывали его крылья толстой, но гибкой железной лентой. Тяжело дыша, Тара по-крабьи на руках и ногах отползла в сторону. На краю схватки ее пальцы наткнулись на что-то мягкое и холодное под тканью. Человеческое тело.

Повернувшись, она увидела капитана Пэлхема с торчащим из его шеи обломком кости. Его губы беззвучно шевелились, но его красные глаза ее узнали.

— Черт! — вырвалось у нее первое за все это время слово. Постоянно оглядываясь, в любой момент готовой пригнуться или уклониться, Тара присела рядом с плечом капитана, и провела левой рукой под его горлом, высвободив его кожу, застрявшую между каменных плит. Положив правую руку на сломанную спину, она одновременно навалилась всем весом и потянула. Тело Раза забилось словно выброшенная на берег рыбина, но она отчетливо услышала успокоительный щелчок с которым кости встали более или менее на место. Этого было достаточно для его собственных впечатляющих способностей к исцелению, чтобы вылечить остальное.

На ее плечо опустилась рука. Обернувшись, сперва она увидела Законника, а потом узнала человека внутри костюма. Кэт в объятьях Справедливости.

И второе произнесенное слово оказалось точно таким же.

«Ты сдашься», — произнес голос из костюма, едва похоже на Кэт: — «Ты обвиняешься в сотрудничестве и сговоре с уличенным убийцей». Вокруг нее под превосходящими силами противника падали горгульи. Железные ленты опутывали их крылья, руки и ноги. В их клыкастые рты были втиснуты тесные кляпы. Тара вдыхала запах опаленной плоти и камня.

— Они невиновны! — она беспомощно дернулась в хватке Кэт. — Им нечего предъявить кроме того, что они прятались от вас.

«Каменные люди уличены в сговоре с уличенным убийцей. Они предстанут перед судом». — Кэт наклонилась к тариному лицу. — «Как и ты».

Тара возвала к Таинствам и приготовилась к схватке, чтобы любой ценой освободиться, но случая не представилось.

В спину Кэт оранжево-коричневым мечом ударился Абелард, разорвав ее хватку на тариной руке. Тара на секунду увидела его застывшее лицо с широко раскрытыми глазами и с сигаретой между обнаженных зубов. Из его сжатой в кулак руки свисали четки.

Черные занялись и им. Тара прыгнула им наперерез с обнаженным кинжалом в его защиту в сиянии силы, ослепнув от ярости и адреналина.

Кулак Кэт обрушился на ее скулу.

Сила удара опрокинула Тару на пол. Перед глазами заплясали огненные светлячки, которые разлетелись едва она плечом ударилась о землю.

Дух моментально перехватило. Кэт опустилась на ее грудь точно мешок с мокрым песком, и, не смотря на сопротивление словно у попавшего в силки животного, опутывая ее руки железной лентой, и заводя их за спину. Она услышала щелчок, и метал стал жестче, впиваясь в ее кожу, пока не затрещали кости.

Тара видела, как пала последняя из горгулий. Черные повалили Эйв с Дэвидом на пол в полуметре друг от друга и связали. Болезненные стоны перемежались приглушенными, скрипучими голосами Черных, которые они перечисляли каждому пленнику преступления, в которых его обвиняли.

Кэт подхватила Тару на руки и встала. Другие Черные подняли извивающегося и аналогично связанного Абеларда, а также капитана Пэлхема, который вяло свисал из их рук, но его шея в основном уже была исцелена.

— Куда вы нас отведете? — спросила Тара.

«На суд».

— Милорд, — секретарь кардинала помедлил, будучи не уверенным, стоит ли продолжать: — Есть новости от Справедливости.

Кардинал сел с откинутым за спину огненно-алым капюшоном, пробегая взглядом страницу писания: «Неужели».

— Законники обнаружили в городе небольшую группу каменных людей, которые, как они считают, виновны в смерти Альфонса Кабота. Вы просили сообщать о любом прогрессе в этом деле.

— Верно, — кардинал Густав захлопнул книгу. — Благодарю, Теофрик.

— Сэр.

Кардинал поднял одну бровь, заметив замешательство секретаря:

— Что-то еще?

— Сэр, Справедливость также арестовала младшего техника Абеларда и мисс Абернати, помощницу леди Кеварьян. Как я понял, сама леди Кеварьян, как и ее противник профессор Деново в курсе происходящего, и находятся на пути в храм Справедливости. Она считает, они собираются опротестовать арест. — Теофрик ждал его реакции, но не дождался. Кардинал поднял книгу, взвешивая в руке содержащиеся в ней молитвы и наставления. Наконец он положил книгу на небольшую стопку бумаг.

— Милорд?

Навалившись на стол, Густав поднялся. Тяжело шагая, он забрал стоящий у стены посох — знак его сана.

— Уведомите Справедливость, что несмотря на недомогание, я смогу присутствовать на слушании.

— Сэр, верующие до сих пор ждут у входной двери. Они больше не кричат, однако их численность все растет, и становится угрожающей. Может мне вызвать эскорт для вашего экипажа?

— Нет, Теофрик, — он направился к двери. — Я должен увидеть трон нашего Господа. Если я понадоблюсь, ищите меня там.

Александр Деново вел Элейн сквозь танцующие массы людей. Она шла за ним словно в тумане. Было очень сложно сконцентрировать внимание. Тара нашла горгулий. Это хорошо. Однако, Справедливость тоже нашла Тару. Это не так хорошо.

Они вышли на улицу и одновременно подняли руки, призывая экипаж. Он открыл дверь, и она села внутрь. Карета тряслась всю дорогу, ритмично гремя колесами и копытами лошадей по мостовой, гипнотизируя пассажиров.

Она сидела, сложив руки на коленях поверх юбки.

— Смешно, не правда ли? — с взбудораженной улыбкой на лице произнес Александр. — Ты и я. Снова вместе работаем над задачей спасти все, что нам дорого. Неплохая из нас команда, не так ли?

— Мы не команда. Я уже объясняла тебе это сорок лет назад. — Ей хотелось добавить больше ненависти в слова, но чувствовала себя сильно уставшей. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты — манипулятор, и шельмец. Тебе нельзя доверять.

Последнее высказывание должно было быть более колким, но вместо этого оно беспомощно повисло в воздухе между ними, показавшись слишком вялым для сопротивления, когда Александр наклонился к ней и поцеловал.

Сперва она думала отстраниться, дать ему пощечину, вызвать силу Таинств и испепелить его. Но поняла, что не сделала ничего из этого.

В животе все перевернулось. Его щетина колола и царапала кожу на щеках и подбородке. Его губы оказались холодными и бесстрастными. Насмешливыми.

Она не могла ни укусить его, ни ударить, ни заколоть, ни испепелить или убить молнией. Остался лишь один выход: выдохнуть в его рот заклинание вместе с тенью. Он ошеломленно отшатнулся с удивленной улыбкой.

— Что это было? — спросил он, вытирая губы. — Ты недолжна была оказать никакого сопротивления. Все-таки ты невероятно изобретательна.

— Что ты со мной сделал? — попыталась выкрикнуть она, но получился лишь вымученный вопрос.

— Элейн, — с нежным упреком произнес он: — может, зная, что ты имеешь дело с человеком, который может использовать твою собственную волю против тебя, не стоило давать ему шанса столько говорить?

Законники оттащили Тару, Абеларда и других пленников в поджидавшие на улице черные фургоны. Таре с Абелардом связали только руки, в то время как горгульи были буквально обмотаны железом. Некоторые из них попытались изменить форму и так сбежать, но путы тут же подстраивались под размеры пленника, обездвиживая его, вне зависимости от того, какую извращенную человеческую или животную форму принимали дети Серил.

Тару помести в отдельный фургон с Абелардом и Дэвидом, который после схватки оставался без сознания. Для надежности Черные прикрепили путы пленников к болтам в стенках фургона. Кэт лично всех обыскала. Священный пояс Абеларда она оставила не тронутым, но изъяла хрустальный кинжал, несмотря на все его возражения.

После того как захлопнулись двери фургона, Абелард окинул взглядом их оковы, но у него не было возможности освободиться или освободить кого-то из товарищей по несчастью.

— Абелард, — произнесла Тара, которая до сих пор не могла поверить не только в его присутствие здесь, но и в его нападение на Кэт. Может это всего лишь галлюцинация?

— Привет, — робкая ответная улыбка развеяла все сомнения. Ни каким плодам ее воображения не дано столько искренности. — Как дела?

— Что ты тут делаешь?

— Я увидел, как Кэт убивала капитана Пэлхема. Она бы никогда не сделала ничего подобного. Справедливость тоже. С ними что-то не так.

— Я имела в виду не почему ты пытался меня спасти. Как ты вообще оказался на том складе? Разве ты не должен был сопровождать мисс Кеварьян?

— Она отправилась на ужин с профессором Деново. Это она отправила меня на твои поиски. Она хотела, чтобы ты узнала то, что стало известно нам.

По ногам и тыльной стороне бедер Тары пробежал холодок.

— Расскажи мне все.

Фургон закачался на ходу, Дэвид застонал, его голова моталась из стороны в сторону. Его рот и челюсть украшал наливающийся пурпуром синяк, а бледную щеку под свежей щетиной покрывала корка крови.

Абелард начал рассказывать.

Кардинал Густав стоял перед металлическим алтарем Неповиновения, над которым сверкала золотая клетка, в которой некогда сидел Господь, судья и друг народа Альт Кулумба. Деревянные стены Святилища украшали резные барельефы — индикаторы, замаскированные под декоративные элементы. Положение солнца над древним полем боя показывало уровень давления пара в главных клапанах, а бегущие слоны на противоположной стене — выходную мощность разных турбин. Несмотря на то, что Коса больше не было, все показания оставались в пределах нормы. Божьи заветы останутся с его народом до полнолуния.

Если ничего не случится.

Если.

Элейн Кеварьян говорила, что не хочет, чтобы с Косом случилось тоже, что произошло с Серил. Кардиналу тоже не хотелось подобного несчастья.

— Боже, — произнес он, вознося молитву к тому, кто больше не мог его слышать. Его лицо то погружалось в тень, то освещалось дрожащим пламенем светильников.: — вся моя жизнь была посвящена Твоей славе. Я все исправлю.

Он прошел мимо алтаря к большому окну размером от пола до потолка. Проходя мимо барельефа он легонько стукнул по уху на обезьяньей голове, повернул парящего сокола на двадцать градусов против часовой стрелки, приподнял трех резвящихся в деревянном пруду рыбок на пару сантиметров, и потянул за рычаг, замаскированный под ножку лампы. За металлической стеной застрекотали шестерни и окно поднялось, сперва попутно подергиваясь. Порыв ветра сбил редкие седые волосы кардинала в серебристый клубок.

Наполнявший Святое предместье воздух пах свежескошенной травой и городскими отходами. Далеко внизу собравшаяся толпа с зажженными свечами взирала на Святилище, ожидая, когда Бог явит себя. Они напевали древние подзабытые с детства псалмы, но их вера даже в детстве была слишком слаба, так что все, что они запомнили это пара священных слов. Когда псалмы им надоедали, они начинали скандировать в том числе проклятья, адресованные черному зданию. Они хотели наставлений, и Он наставит их на путь, но позднее. А пока, больше внимания нужно уделить Ему.

На севере поезд по поднятым над землей путям обвивался змеей вокруг хрустальных башен Бессмертных царей. Среди их верхушек кардинал увидел черную пирамиду третьего суда Таинств, а рядом — здание из белого мрамора. Храм Справедливости.

Может Кос и мертв, но Его сила жива.

Кардинал глубоко вздохнул и вышел в открытое окно.

Ветер подхватил его, взбивая соответствующие его сану красные одежды вокруг его хрупкой фигуры. В его пожилых венах пела божественная сила. По одному желанию он мог унестись к далеким континентам, по малейшей прихоти — вознестись к самым звездам или погрузиться в недра земли. Он рассмеялся, и могущество Коса понесло его на север, прочь от Святого предместья и толпы отчаявшихся.

Окно за его спиной закрылось. Полчаса спустя, когда Теофрик решил навестить кардинала в святая святых, он нашел только пустую комнату.