Мертв на три четверти

Глава 12

После ухода Тары и ее знакомых из зала заседаний, зрители начали приглушенно, но весьма возбужденно обсуждать увиденное. Они многое не поняли по причине слабого знакомства с Таинствами подобного размаха, но одно для них было ясно — Кос мертв.

Студентка молча смотрела на потухший круг. Ее сонные глаза распахнулись при первой вспышке, и за несколько часов, в течение которых длился поединок, она постепенно наклонялась вперед, пока не села на край кресла, трепеща словно человек, увидевший нечто прекрасное, но не в силах это описать.

«Из нее когда-нибудь получится превосходная Мастерица Таинств, — решила Элейн: — если только правящие этим городом безумцы не обратят ее в религию или во что-то еще». Хотя может она и в безопасности. Трудно быть религиозным в городе, боги которого мертвы. Сидевший с каменным лицом кардинал служил немым подтверждением.

Только она собиралась поговорить с ним, как рядом раздался вкрадчивый знакомый голос Александра Деново:

— А ведь еще пятьдесят лет назад мы и подумать не могли, что однажды Альт Кулумб достанется нам.

Она видела, как Деново обходит круг, чувствовала его присутствие периферическим зрением, но до того момента пока он не заговорил, не осознавала его присутствия.

— Еще никому не удавалось подобное. Городские боги связаны с каждой из крупнейших мировых цивилизаций. Их ничто не могло затронуть. И вот, спустя полвека, — он улыбнулся, — они оба мертвы.

— История полна повторов, — она скрутила свиток и положила его поверх двух остальных в сумку. — Мне кажется, Александр, вы с кардиналом Густавом уже встречались?

— В прошлый раз, когда мы с тобой были в Альт Кулумбе. Наверное, сорок лет тому, да?

— Да, — ответил кардинал со злостью. — В ваш первый приезд я был техником. Куду умнее и чище, чем столько лет спустя. — Он поднялся и протянул руку, жесткую, как у манекена.

Александр куда удачнее изображал радушие. Он обменялся с кардиналом рукопожатием игрока,[4] и когда их пальцы сцепились, его улыбка увяла: — А, помню! Вы помогали нам с делом Серил. Как это было давно! И как дела?

При упоминании Александром имени Серил по лицу кардинала прошла волна боли. Его пальцы вцепились в посох, словно он хотел ощутить под ними шею Деново.

— Как видите.

— Так, что ж? — Александр хлопнул кардинала по плечу. — Не волнуйтесь. Мы с Элейн в этом деле лучшие. Мы и Коса вашего поднимем, и всех неверных развеем в прах. Все, как в прошлый раз.

— Нет, — ответил кардинал. — Не нужно, как в прошлый раз.

Элейн пристроила сумку на плечо.

— Вы нас не извините, кардинал? — Старик кивнул. Она многозначительно посмотрела на Александра. — Профессор, вы не проводите меня до выхода на улицу?

Он автоматически пошел с ней в ногу. У нее были длинные ножки, зато его походка была более размашистой. Она первой оказалась у выхода из зала заседаний, и придержала ее для него, чтобы закрыть за собой. Потом они в одиночестве шли до самого выхода.

— Что это было, Элейн?

— А чего ты хотел всем этим добиться?

— Я думаю, Церковь сознательно наобещала ишкарцам с три короба, и не заслуживает ни первой, ни третьей мер защиты. Я действую в интересах клиентов.

— Я не про это.

— Про что тогда?

— Думаешь, Густав не видит тебя насквозь? Он дни напролет проводит в кабинке для отпущения грехов. Он знает, что ты не хочешь возвращать Коса таким, каким он его знал. И при этом еще сыплешь соль на его раны.

— Кос — каким он его знал, каким я его знал… какая разница? — по крайней мере, он держит свое раздражение в узде. — Мы хотим создать нечто рабочеспособное. Я воссоздам все, что умел Кос, только лучше. Это отличная возможность.

— Позволь ему оплакать бога. Он и без твоих подначек не очень верит в процесс.

— Человеку уже нельзя высказать вслух то, что он чувствует?

— Ты никогда не произносишь вслух то, что чувствуешь, — возразила она. — Ты говоришь только то, что, по твоим расчетам, произведет наилучший эффект.

— Как будто ты сама сильно переживаешь о богах и верующих. Проклятье, я помню, с чего мы начинали, и ты была куда кровожаднее, чем я когда-либо был.

— Прошло сорок лет. За это время я много чего повидала, и стала куда лучше служить клиентам.

— Как и я, — с улыбкой подхватил Александр. — Однако я всегда помнил, кто есть мой самый главный клиент.

— Ты сам?

— И никто больше, — он поклонился, отставив одну руку в сторону. — Давай сегодня поужинаем.

— Как прямолинейно.

— Но это не отказ.

— Ты здесь не из благородных соображений. Ты взялся за это дело, поскольку считаешь, что можешь повернуть его себе на пользу, а, предав попутно пару человек, еще лучше.

— И это тоже не отказ.

Она ускорила шаг.

— Я буду в Ксилтанде в семь, — крикнул он ей вслед. — На пятом, в темноте. Придешь?

Коридор кончился монолитной стеной серого тумана. Она шагнула сквозь нее, не оглядываясь и не сказав «прощай!»

— Вот и прекрасно! — крикнул он, когда она исчезала.

После темноты суда и астрала, яркость Альт Кулумба просто ошеломляла: сверкающие хромом и серебром башни на фоне пустого белого небосклона, улица, наводненная застрявшими экипажами, мальчишка на углу в оранжевой куртке, поющий о дневных новостях. Таре очень не понравились дневные свет и шум. В голове у нее словно заноза засела улыбка Деново. Он упомянул ее семью. Спросил, как называется ее городок.

Будь он проклят.

— Никак не пойму, — говорил Абелард. — Зачем вы передали ему архивы?

Ей позарез нужно было попить и перекусить, и никаких вопросов. Хорошо хоть Кэт держалась особняком, осматривая улицу, переулки и небо в поисках угрозы. Но для нее сейчас и один собеседник уже много.

Борясь с пульсирующей головной болью она все же попыталась подобрать ответ.

— Мне понадобились архивы, чтобы ненадолго отвлечь его и победить. — И скоро он использует эти архивы против нее. Ее победа была заслуженной. Это признала даже мисс Кеварьян, но это не продлиться долго.

— И вообще — почему он побеждал?

— Он лучший в мире из известных мне Посвященных. Однако это ничего не объясняет. — У входа в суд продавец торговал водой в стеклянных бутылках. Она дала ему мелкую монетку, а он протянул ей бутылку, которую Тара подхватила щупальцем силы, открыла и сделала глоток. Холодная вода остудила горло и успокоила сердце, но головная боль осталась. — Он смухлевал. — Она сделала еще глоток. Мог ли он что-то сделать с ней в круге? Нет, не похоже. Стражи круга не позволили бы, защитив ее от всех уловок.

— Вы в порядке?

— В порядке, — рявкнула она. — Прости. Я после этого несколько на взводе.

— Ясно, — ответил Абелард и положил свою руку на ее. Однако, он не понимал ничего. У Деново всё преимущество. Если ей не удастся отыскать способ обеспечить себе победу, то она проиграет. Проиграет, будет забыта историей, исключена из мира Таинств и иже с ним.

Ей стало трудно дышать, и ее разумом овладели скрывавшиеся ранее мысли, но она не испугалась. Когда ты испуган, ты бежишь от своих страхов, а Тара не собиралась убегать.

В этот момент из здания суда вышла мисс Кеварьян, избавив Тару от дальнейшего самокопания. Каблучки выбили дробь о каменный тротуар.

— Тара, спасибо, что дождалась. Мне нужно сходить на встречу.

Кэт, почувствовав, что речь о делах, отошла подальше.

— Хорошо, — может Таре только показалось, но у ее начальницы был слегка озадаченный вид. — Босс, если я вам сегодня больше не нужна, я бы хотела покопаться в судебном архиве. — Она указала на верхушку пирамиды позади них. — У Деново теперь есть церковный архив. Скоро он в нем разберется, и узнает, что у Коса было мало сил. Я хочу выяснить, куда они были потрачены до того, как он начнет задавать вопросы. Уверена, мы с Абелардом многое успеем нарыть до заката.

— Нет.

— Прошу прощения?

— Ты направляешься в архив — это верное решение. Но Абеларда я забираю с собой.

— Я тут! — напомнил о себе Абелард.

Мисс Кеварьян повернулась к нему:

— Ты пойдешь со мной нанести визиты нескольким представителям Бессмертных царей. У них есть собственные интересы в воскрешении Коса, и нам нужны хорошие условия, если мы хотим, чтобы Церковь пережила процесс без изменений.

— А я-то как в этом помогу?

— В основном постоишь в углу офиса, изображая из себя прилежного молодого жреца.

Он нахмурился, но не стал отказываться.

— Нам нужно опередить Деново, — сказала Тара. — Абелард знает Церковь сверху-донизу. Мне он необходим.

— Твой карманный телохранитель, — мисс Кеварьян кивнула на Кэт, — не хуже него справится со всеми бюрократическими вопросами. В конце концов, она ведь служитель Справедливости.

— Но вы же знаете, что у Абеларда выйдет лучше.

— Вчера ты морщилась, когда я предложила ему тебе помочь, а сегодня не желаешь с ним расставаться. Мне нужна его — и твоя — помощь. Несмотря на то, что моя часть работы может показаться легкомысленной, поверь, она не менее важна, чем твои поиски.

Абелард прикурил новую сигарету от окурка:

— У меня лично есть выбор?

— Нет, — ответила мисс Кеварьян, опередив Тару.

Он печально посмотрел на девушку. Она попыталась ответить тем же. Несмотря на веру в бога, он был неплохим парнем. Куда лучше многих.

— Кстати, Бессмертные цари не возражают против курения в их присутствии?

— Только не с такой скоростью.

— Справедливо, — пожал он плечами.

Из здания суда вышла группа одетых в костюмы людей: младшие клерки и толстенькие юристы вились вокруг древнего Посвященного. Это был скелет в рясе с блестящими словно бриллианты глазами, который потягивал кофе из огромной черной кружки. Мисс Кеварьян наклонилась к Таре и снизила голос до шепота:

— Остерегайся Александра Деново. Мы с ним знакомы полвека. Я не верила ему тогда, и не вижу причин начинать сейчас.

Слушая ее, Тара привела расшалившиеся чувства в порядок. Она поняла, почему так учащенно бьется сердце, и имя этому было «гнев»: гнев на улыбочку Деново, на его маску деревенщины, на его веселые угрозы и поломанные им жизни. Ее страх перед компанией, перед провалом был ничто по сравнению со сладким, обжигающим пламенем гнева.

— Я не только буду его остерегаться, но сделаю больше. Я его одолею.

— Вот и отлично, — ответ мисс Кеварьян вышел отрывистым и тихим, как шаги на дальней лестнице. — Но запомни, твоя первейшая задача клиент, а месть — потом.

— Если для победы над Деново потребуется воскресить бога, я воскрешу сотню. Я сделаю Коса в десять раз сильнее, чем он был до того.

— Отлично сказано, — мисс Кеварьян выпрямилась и продолжила обычным голосом: — Ты можешь подойти, Катерина. Мы закончили секретничать.

— Спасибо, мадам.

— Удачи вам. И будьте осторожны.

— Она сказала, «будьте осторожны», — бурчала Кэт, словно отплевывалась.

У Тары разболелась нога. Вернувшись в суд, они вместо коридора увидели длинную, узкую лестницу со множеством ступеней. Первую сотню ступеней Тара восприняла как отличное упражнение для медитаций и шанс привести чувства в порядок перед долгим трудовым вечером. Гнев хороший помощник, однако он бесполезен в разгадывании несоответствий в зашифрованных свитках. Еще сотня ступеней была пройдена без особой цели в качестве самоистязания. А спустя полчаса бесконечного подъема, она вся покрылась испариной, в то время как Кэт даже не запыхалась и сохраняла уверенность в себе. С другой стороны, Таре пришлось выдержать сражение в судебном круге и ночное приключение. Все это сейчас гирями давило на позвоночник. Она и не догадывалась, что карьера в мире Таинств может быть связана с таким количеством тумаков.

Она не отвечала на ворчание Кэт, но та все равно продолжала.

— Будьте осторожны. Как будто на нас что-то выпрыгнет в архиве.

— Вот ты удивишься.

— О чем это ты?

— Знаешь, как говорят: «книга по-настоящему затягивает»?

— Только не говори мне, что… — она замолчала.

— Архивы могут быть опасны. — Они добрались до очередного пролета, который случался каждые тридцать ступеней — несколько квадратных метров пола, украшенные столиком из черного дерева с папоротником — неуклюжая попытка скрасить их мучения и одновременно тонкая насмешка. Перевернув лист, Тара увидела, что его обратная сторона фиолетового цвета. — Может тебе лучше отправиться на службу, ловить нарушителей.

Кэт горько усмехнулась:

— Не выйдет, пока вы не уберетесь. Приказ есть приказ.

— Чей?

— Справедливости.

Это слово, это имя заставило Тару поежиться, не смотря на жар, с которым оно было произнесено.

— Прямой? У тебя нет старшего офицера?

— Справедливость всегда на службе. Так проще.

— Проще чем что?

— Власть портит людей. Справедливость не человек.

Тара оставила это без ответа, и мысленно разложила сколько вариантов она могла дать.

Из них двоих Кэт хуже всего переносила молчание, и поэтому вскоре снова заговорила:

— Конечно мне хочется заняться чем-то более полезным, но с тобой я скорее, чем на улице наткнусь на Каменных людей. Прошлой ночью они охотились за тобой, и ты выжила. Так что есть вероятность, что они попробуют снова. И быть может в следующий раз среди них окажется тот, кто убил судью Кабота.

— Ты все еще думаешь, что виновата горгулья? — спросила Тара, чувствуя вес всей взрослой горгульи в своей сумочке, а не только одного лица.

— Так считает Справедливость.

— И раз так, то ты не задаешь других вопросов?

— За вопросы мне не доплачивают.

— А если я спрошу у тебя, что ты сама думаешь?

— Когда Кабот умер, его охранявшее его заклинание передало картинку, — она увидела тарино замешательство и неопределенно махнула рукой. — Ментальная картина. Словно образ в твоей голове. Если хочешь что-то узнать, Справедливость отправляет в твой разум картинку, как только надеваешь черный костюм. Это куда лучше, чем узнавать новости у глашатаев. Картинка никогда не врет.

— Глашатаи хотя бы не лезут в голову.

— Полагаю, наложенное на Кабота заклинание показало стоящего над телом Каменного человека с окровавленными клыками.

— А не мог ли Посвященный или Мастерица Таинств убить его и подделать картинку?

— Тебе о таких вещах известно гораздо лучше, но Справедливость так не считает. Заклинание предупредило бы, если бы Таинства применили чтобы его разрушить или причинить вред судье.

— Заклинание ничего не сказало про костяной круг, — возразила Тара, хоть и была не совсем честна. Она сама могла придумать с полдесятка возражений и не удивилась, что Кэт назвала одно из них.

— Костяной круг — обычная часть исцеляющих Таинств. Кабот в первую очередь умер потому, что у него вырвали позвоночник, а также мозг, глаза и все остальное. Круг всего лишь позволил ему пожить еще немного. Кроме того, зачем какому-то Посвященному желать Каботу смерти? В Альт Кулумбе не так уж много студентов, изучающих Таинства, и Кабот всем им нравился.

Всю оставшуюся часть пути они поднимались молча. Тара обдумывала слова Кэт и отметила их на будущее.

Именно Кэт первой добралась до двери на верхней лестничной площадке. Дверь оказалась из массивного, тяжелого дерева, украшенного раскладкой из ясеня и рованского дерева для отражения злонамеренных заклинаний.

— Кэт?

— Гм? — ее рука неуверенно зависла над дверной ручкой.

— Как ты думаешь, почему Защитники напали на Кабота? Какой у них мотив?

— Им для убийства никаких мотивов не нужно. Они кровожадны. Живут ради убийств и разрушения. И, кстати, пора бы перестать называть их Защитниками. Иначе люди решат, что ты на их стороне.

— Тогда, горгульи. Может Справедливость считает, что его смерть как-то связана с этим делом?

— С каким делом?

— С этим. Разве судья Кабот не судил Коса до его смерти?

Кэт ответила с озадаченным видом:

— Нет, не думаю.

— Итак, молодой человек, — сказала леди Кеварьян, когда стеклянный лифт проехал тридцатый этаж и не собирался останавливаться: — сейчас вы встретитесь со главным представителем Бессмертных царей Северного Глеба в Альт Кулумбе. Его зовут Джеймс, и при нем советую вести себя самым приличным образом.

Сквозь прозрачные стены Абелард увидел святилище Коса, словно черная игла пронзающая небо. Обычно с ее кончика сияла бы благодать Бога, но сейчас не обычное время.

— Значит, его зовут Джеймс?

— Честное слово, Абелард. Я пугаю вас, выбиваясь из сил, произнося длинную тираду, а вы спрашиваете у меня первое, что показалось знакомым?

— Просто мне показалось, что имя Джеймс не подходит для Бессмертного царя.

— Как я думаю, Элейн или Тара, — когда-то давно в своей долгой жизни леди Кеварьян научилась улыбаться, не двигая ни одним мускулом на лице.

— Но вы же не Бессмертный царь, леди Кеварьян.

— О? Разве?

— Вы просто Мастерица Таинств. А Бессмертные цари они костлявые и древние… — Она посмотрела на него. Ее губы улыбались, но улыбка не затрагивала глаз. — Вроде скелетов, — невпопад закончил он.

— А насколько лет я выгляжу, Абелард? Честно?

— Чуть за пятьдесят?

— Мне семьдесят девять лет и три месяца, — произнесла она словно читая бирку. Абелард чуть не выронил сигарету. — Позволь я тебе кое-что покажу. Дай-ка руку.

Она протянула руку ладонью вверх. Он прикоснулся к ней и почувствовал искру, но это была не искра, не вспышка электричества между его рукой и ее. Мир померк, дыхание застыло в груди и кажется даже сердце перестало биться.

Перед ним стояла леди Кеварьян в окружении пустоты. Ее плоть раскрылась подобно странному цветку вдоль невидимых трещин и внутри он увидел не влажные, хрупкие человеческие органы, а волю, несгибаемую и холодную как сталь, которая оживляла марионетку из плоти. Он в ужасе отпрянул и упал в темноту. Время тянулось вечно, и окружающий мир был непроглядно темен, за исключением крохотной бардово-красной искорки на грани видения.

Он не мог сказать наверняка кто отпустил кого — она его или он ее, но когда он пришел в себя, то оказался распластанным по стене лифта. За его спиной был свежий воздух и город, а над ним леди Кеварьян снова в человеческом обличье. Он не мог сказать наверняка, если бы стеклянная стена лифта треснула, куда бы он бросился — к ней или в пропасть от нее.

Она равнодушно отмахнулась:

— Ой, да перестань ты так на меня таращиться. С тобой все в порядке, — она смахнула пылинку с рукава своего костюма. — Не будь ребенком. Это было не так уж страшно.

«Давай же, — подбодрил он себя. — Скажи что-нибудь».

— Вы такая холодная.

— Таинства, дорогой Абелард, это искусство и наука использования силы подобно богам. Но природа богов и людей отличается. Боги черпают силы в поклонении и жертвоприношениях, и эти жертвы и поклонение формируют их облик. Посвященные черпают силы из звезд и земли, и в свою очередь формируются под их влиянием. Конечно, мы можем использовать эманации души, но звезды куда надежнее людей. За годы Мастерицы Таинств становятся куда ближе небу и камням, чем тому роду, из которого мы происходим. Жизнь постепенно покидает их тела, заменяясь чем-то иным.

— И чем же?

— Силой, — ее губы сжались. — Мы впитываем свет звезд, зарываемся в землю или применяем для защиты от времени кремы, но в конечном итоге плоть уступает. Тогда мы становимся, как ты выразился, — произнося по словам, она загибала пальцы: — костлявые, древние и вроде скелетов.

Пока она говорила, он сумел заставить себя снова дышать:

— И Тара тоже?

— Она на пути к бессмертию. К холодному и одинокому бессмертию, если быть точной, и ни один последователь не нашел бы награды лучше, чем бессмертие.

Он попытался представить как смуглая кожа Тары и ее плоть исчезают, попытался представить, как она превращается в ходячий хрустальный скелет. И от этого стало еще хуже, чем от прикосновения к леди Кеварьян. Почти.

— Итак, Джеймс?

— Он из первого поколения Посвященных. Его народ прибыл из Северного Глеба для покорения Камлаана, и оставался там все время войн, пока не превратился в народ первых настоящих Бессмертных царей. Он огромен и стар, и, хотя он в основном очень тактичен, все равно с легкостью может вырвать и съесть твое сердце, если решит, что ты с ним шутишь шутки. Чего, правда, в последнее время с ним не случалось. Наверное, по тому, что у него больше нет пищевода, — она оценивающие посмотрела на Абеларда. — Возможно, тебе лучше подождать в прихожей, пока я тебя не представлю.

— Да, мадам.

Двери, звякнув, открылись.

— Ну почему меня не отправили заниматься чем-нибудь веселым? — бурчала Кэт, когда они проходили сквозь читальный зал третьего суда, с явным подозрением поглядывая на длинные полки с книгами и журналами.

Это было Тарино представление как должен выглядеть архив — не пыльный подвал как в церковных архивах, а просторное помещение на прозрачной хрустальной вершине пирамиды суда Таинств, где сходились четыре или все-таки пять ее сторон, которое могло обмануть какого-нибудь глупого голубя, которому вздумалось бы пролететь сквозь него. Хрустальная вершина улавливала и направляла внутрь здания звездный свет. Сквозь такую крышу в обычное время небо казалось куда ярче, сияя как сапфир, но сегодня висела низкая молочная облачность.

Здесь не было огромных куч свитков, ни стопок томов и плотно забитых журналами полок. Сами пыльные хранилища находились глубоко внизу, куда имели доступ только служащие суда. А главный читальный зал был огромным и тихим. Зеленый ковер и деревянные столы поглощали все звуки, посмевшие потревожить тишину.

За справочной стойкой сидел молодой человек с короткими, колючими волосами и с серьгой в каждом ухе, а пожилая, но крепкая и неколебимая как скала, женщина ходила по залу, проверяя что все лежит на положенном месте и бросая гневные взгляды на несколько посетителей, которые посмели разговаривать громче шепота. Кэт уже заслужила три подобных взгляда и, судя по всему, напрашивалась на четвертый.

Когда Тара запросила книгу из архива, молодой человек нацарапал пером заголовок на клочке бумажки и вложил его в слот для пневмопочты. Спустя несколько минут деревянная панель в стене беззвучно открылась и из темноты выкатилась тележка для книг с новыми заказами. В маленьком резервуаре из стекла с серебром под тележкой находился управлявший ею крысиный мозг. С помощью чуда Таинств мозг все еще считал себя крысой, постоянно находившейся в поиске пищи, которая каждый раз оказывалась в соседней комнате или на этаж выше, как раз за следующим поворотом. Когда Тара забрала книги, крысиный мозг получил свою иллюзорную награду и развернул тележку, направляясь за новой приманкой.

— А мне весело, — шепотом ответила Тара.

— Я имела в виду, что, со слов Абеларда, вчера вы бродили по трупу бога. А мне приходится пялиться на то, как ты шаришь в книгах? Когда и мне достанется такое путешествие?

— Здесь таких путешествий не будет. В церковных архивах и здесь разные принципы.

Кэт остановилась и посмотрела на нее так, словно у нее выросла вторая голова:

— Чего-чего?

— В церковном архиве каждая крупица информации была о Косе. Церковь бережно хранила каждую записку, хоть как-то с ним связанную. Договоры, например, из какого источника извлекается сила, что в свою очередь вовлекает определенную чакру, а это… и так далее. В общем смысл ясен. Если бы мне захотелось, к примеру, описать тебя таким же образом, я бы сказала, что у тебя есть зрачок, который является частью твоего глаза, что в свою очередь часть твоего лица, которое является частью головы, и так далее. Такую систему человеку довольно трудно осмыслить, но для Таинства она самая подходящая.

Кэт выглядела разочарованной, но не остановилась на достигнутом:

— Так для чего этот архив?

— В этих томах собрано все, так или иначе относящееся к Таинствам. Однако Таинства — не столь однородная штука как Кос. В этом архиве собраны миллионы сделок между сотнями тысяч людей, богов и Бессмертных царей. Я могу попытаться описать их с помощью Таинств, но из-за сложности образа мой мозг взорвется как переспелый фрукт, и снаружи сквозь него проникнет что-нибудь недоброе. Такого никто не хочет. Если субъект слишком сложен для иерархичного описания, мы используем обычные архивы и читаем глазами. — Она положила руку на обложку книги. — Кроме того, так мне больше нравится. — Открыв книгу, она вдохнула аромат страниц. — Мне нравится, как они пахнут.

— Ты — сумасшедшая.

— Знание- сила, — ответила Тара, как можно тише листая страницы. — А мне нужны все силы, какие возможно собрать.

— Звучит менее уверенно, чем было утром.

— О, нет — я уверена. Просто, скажем так, обновила веру в силы нашего оппонента. Если я хочу помочь Церкви, мне нужно быть на сто процентов правой. И не просто быть правой, а еще и умнее.

— И какую же силу могут дать тебе эти знания?

В томе с зеленой обложкой, который был куда толще, чем священные книги большинства религий, были собраны все сделки и договоры Коса за последние несколько месяцев. Рядом с книгой лежал блокнот — вполне обычный, а не тот с черной обложкой, в котором она хранила украденную душу Сланца. В блокнот она выписала несколько сделок, которые могли бы отвечать за слабость Коса. Дело шло медленно. Подчерк писца был трудно разборчивым и дерганным, кроме того большая часть тома была записана с сокращениями. После продолжительных поисков глоссарий сокращений обнаружился, спрятавшись под светящимся изображением вечногорящего пламени на форзаце. С его помощью можно было расшифровать большую часть сокращений, но далеко не все.

Она поманила Кэт пальцем, и та наклонилась поближе. Тара обвела строчку обратным кончиком пера:

— Вот это дата сделки. А эта строка — первая часть названия.

— Что это за цифры? Таких чисел не существует. В них зачем-то подставлены буквы и еще много чего.

— Это архивный код. Настоящий контракт хранится где-то в здании. Если мы сообщим его архивариусу, он сможет для нас его найти.

— Почему просто не использовать название?

Тара постаралась сдержаться, чтобы не закатить глаза. Это был закономерный вопрос от человека, который никогда не возился вечером в архиве.

— Видишь эти записи?

— Такая же чушь. «Д-О-У А-К К-В для К-В-М-Ф-И», — прочла она вслух.

— Договор оказания услуг Альт Кулумб Кос Вечногорящий для Королевского военно-морского флота Ишкара, — перевела Тара. — Поскольку основная часть имен повторяется, то для каждого соглашения требуется уникальный код, чтобы мы могли понять, о чем именно говорим.

— А что это за имена тут справа?

— Это Посвященный, кто составлял договор, а с другой стороны — представитель заказчика.

— Значит ЦК, это Церковь Коса, и Роскар Черное Сердце работает на нее, а КВМФИ, то есть ишкарский военно-морской флот представляет… — она нахмурилась: — Не с этим ли парнем вы сегодня утром мерялись силами?

— Верно. Это Александр Деново, — подтвердила Тара.

— Сдается мне, вы раньше уже пересекались.

Тара постаралась сконцентрироваться на записях в книге, но вопрос Кэт повис между ее глазами и страницей.

— Он — один из лучших профессоров Тайного университета. И он научил меня большей части того, что я знаю и умею.

— Но ты никогда не спала с ним?

— Еще чего? — на ее вскрик гневно обернулась архивариус. Тара постаралась как можно лучше изобразить раскаяние.

— Когда вы встретились в суде, ты стала скованной и дерганной. Между вами что-то произошло, и не слишком приятное.

— Мы не спали.

— Но ты была влюблена?

— Что-то вроде того, — тон, которым она это произнесла закрывал дальнейшее обсуждение.

Кэт удивленно на нее посмотрела, и сменила тему:

— Все равно, это имеет смысл. Он уже работал на ишкарцев, и сейчас снова на них работает.

— Более или менее верно. В этом бизнесе люди каждый раз меняют стороны, потому что очень хороших Посвященных мало. В прошлый раз, когда мисс Кеварьян работала в Альт Кулумбе, она представляла кредиторов, с которыми Церковь Серил заключила сделку. Теперь, она на стороне Коса. — Тара кончиком пера вывела в блокноте черную угловатую строчку букв. — Проблемы находятся в томе с архивом судьи Кабота.

Тара вынула из стопки фолиант в мраморной обложке.

— Здесь он констатировал смерть Серил, а здесь создание Справедливости, — более ранние страницы были черны от времени и использованных чернил, но большая часть строк рядом с концом тома оказались пустыми, кроме слова «откорректировано». — А теперь, смотри сюда. — Она указала на строчку рядом с откорректированным куском.

Кэт прищурилась, чтобы получше прочесть написанные от руки буквы:

— ДКП АК НА А. Кабот — С -А.Кабот — С — PS НА С. Каплан

— Ниже тоже.

— ДКП АК НА А. Кабот — С -А.Кабот — С — PS КС С. Шварц, — Кэт поморщилась. — Для меня это бессмыслица.

— ДКП — это договор купли-продажи. PS значит «pro se», то есть для себя. Это термин на мертвом языке древней теломирской империи, и не спрашивай, почему мы его используем. Судья Кабот купил два этих концерна «Кулумб Секрьюритес» и «Ньюланд Аквизишенз».

— Кстати, а концерн — это что?

К этому времени Тара уже смирилась с полным неведением Кэт.

— Это такая система, которую Посвященные создают для увеличения силы. Почти как церковь, где вера каждого, собранные вместе, заставляют вещи случаться, только не с помощью религии, а с помощью Таинств. Посвященные собирают свою силу на одном определенном конце, скажем призывая демона, или выращивая лес или добывая руду из недр. Если они хорошо управляют концерном, то в результате получают больше силы, чем вложили — от демона, от жизненной силы леса или за продажу добытой руды.

Кэт все еще выглядела ничего не понявшей, но кивнула.

— А у концернов есть собственные архивные тома?

— Есть, но они мало в чем помогут, — два следующих тома в стопке были скорее журналами, чем полноценными книгами — страниц по сто под сверкающей кожей и золотым переплетом. Сперва они показались чуть разбавленной версией церковного тома или судьи Кабота, но после трех страниц записей о заключенных сделках и приобретениях, о поверженных врагах и одержанных победах остальное было пусто. Последняя строка в каждом журнале была простой: «Пр. А. Кабот, С, зап. откорр.»

— Запись откорректирована, — перевела Тара. — Эти два приобретения были последней работой перед смертью общественного судьи Кабота и это случилось четыре месяца назад. Почти в тоже самое время, — она вернулась к архивному тому Коса: — мы видим, что в книге Коса очень быстро возрастает число сделок. И если мы сосчитаем количество заключенных сделок в книге Коса и сравним их с книгой судьи Кабота, то увидим, что они идентичны. — Одни и те же строчки с пометкой «откорректировано» испещряли все страницы. — Думаю, Кос и судья перед своей смертью совместно работали над чем-то значительным и секретным. Но чтобы узнать подробности, мне нужно получить доступ к засекреченным записям.

— Но это же запрещено. Ты не сможешь их прочесть.

— Я может и нет. И ты нет. А Справедливость?

Абелард курил, стоя у окна в фойе Бессмертного царя. Вокруг кофейного столика, на котором валялись несколько древних свитков и стояла ваза с одуванчиками, на полу из железного дерева были расставлены четыре красных плюшевых кресла. По противоположной от окон белой стене взбиралась широкая красная полоса, которая без какой-либо разумной причины заканчивалась под потолком.

А что он ждал — что здесь будут пыточные застенки? Огненное озеро, посредине которого стоит трон из черепов с послом Северного Глеба, который вершит мрачный суд над демоническими приспешниками?

Все может быть. Чего он точно не ожидал, так это увидеть столь веселенькую гостиную.

Ради Коса, одуванчики! Для них ведь даже не сезон.

Он выдыхал дым, ждал и жалел, что Тары нет рядом.

В прошлом, когда ему не спалось, и он валялся в кровати, не желая вставать, чтобы, посмотрев на часы, убедиться, что до рассвета еще далеко, Абелард утешался молитвами и общением с Богом. Его души касалось его пламя, и он не был одинок.

За последние три дня он только и делал, что оставался в одиночестве. Только Тара хоть как-то скрашивала это положение, хоть и была несколько странной. Но стоило ей уйти, и он опять один наедине с сигаретой. Вздохнув, Абелард начал читать молитву.

Спустя четверть часа, чего было достаточно для прочтения Литании о неутолимом пламени, включая необязательные фрагменты и заключительное обобщение. Душевное тепло не пришло, никакого отклика. Но дым продержался в его легких дольше обычного без кашля. Хоть что-то.

Чего на самом деле леди Кеварьян хочет от него? Сомнительно, что ей просто нравится его общество.

Вынужденное ожидание само по себе пытка. Его руки чесались чем-нибудь заняться. Он бы мог помогать Таре, ремонтировать котлы, служить умершему Господу. Вместо этого он разглядывает тени на стене и возмутительные одуванчики.

Он уже в который раз стрельнул глазами в сторону матовой стеклянной двери, ведущей в офис посланника. Она не была толстой, а нижняя часть была посеребрена. Если подойти поближе и наклониться, то можно прислонить ухо к двери, не будучи замеченным изнутри.

Он стряхнул пепел в вазу с одуванчиками, скрючился и подобрался к двери. Ему удалось расслышать голос леди Кеварьян и другой, гораздо ниже и раскатистый словно отдаленный гром.

Абелард прижал ухо к двери.

— … ставите меня в неловкое положение, — гремел гром. — Мне многое не ясно в вашей истории.

— Как и мне, господин посол, но все, что я вам рассказала истинная правда. Я могу это подтвердить.

Гром что-то буркнул, но ничего не сказал.

— Конечно я бы не хотела, чтобы вы верили мне на слово без предъявления доказательств.

— Конечно.

Ее голос опустился до шепота. Абелард изо всех сил прижался к двери, словно хотел, чтобы его ухо прошло сквозь стекло. Но створка распахнулась и дверь открылась в пустоту.

Абелард провалился в темную яму, словно в беззвездную ночь. Такой выглядела вселенная перед тем, как первый человек открыл глаза и боги вдохнули жизнь в пустоту. Эта тьма была темнее той, которую ему показала леди Кеварьян, с красным оттенком. Падая, он неожиданно почувствовал на спине тепло.

Он рефлекторно попытался вдохнуть воздух, но его не оказалось. И он бы возможно замерз, если бы тьма перед ним не рассеялась. Или просто его перенапряженный ум просто создал в его воображении картину, которую он был способен переварить?

Он очутился, балансируя чтобы не упасть, на ковре. В его изголодавшиеся легкие хлынул прохладный воздух. Глаза ослепил солнечный свет.

Абелард очутился в роскошном офисе, который был оформлен богаче, чем у кардинала Густава. Кресла из мягкой кожи с посеребрёнными подлокотниками, дубовые полки. Леди Кеварьян стояла по левую руку от него.

В дальнем конце помещения за полированным столом, сделанным целиком из магистериумного дерева, сидел высокий скелет. Встав, он бы оказался ростом выше двух метров, и даже сидя в широком кресле из кожи и железа, он был почти одного с Абелардом роста. Из дыры в том месте, где когда-то находился его нос, торчал серебряный крючок, на котором покоились очки в виде пары полумесяцев. В глазницах на голом черепе сверкали далекие искорки звезд. Двумя руками скелет обхватил колено, а еще двумя, которые были поменьше и располагались под первой парой рук, он серебряным пером быстро делал какие-то пометки в желтом блокноте.

— Лорд Джеймс Регул, господин полномочный посол Бессмертных царей Северного Глеба в Альт Кулумбе, — произнесла леди Кеварьян с легким оттенком насмешки: — позвольте вам представить младшего техника Абеларда из Церкви Коса Вечногорящего.

— Итак, — произнес скелет: — ты и есть тот монашек, которого Элейн привела с собой.

— Вообще-то жрец, — произнес Абелард. — И инженер. — Скелет или лорд Джеймс ничего не ответил, как и леди Кеварьян. Оба уставились на него со странным напряжением. — Э… могу я задать вопрос?

— Уже задал, инженер-жрец, так что можешь задать еще.

— Вы, гм… не имеете губ. И легких. Как же вам удается разговаривать?

Лорд Джеймс улыбнулся. Ему не пришлось предпринимать для этого каких-либо усилий.

— Отличный вопрос.

Но не успел он ничего добавить, как Абелард рухнул в обморок.