Мертв на три четверти

Глава 10

На углу северной улицы в тени стальных небоскребов и эстакады подвесной железной дороги стоял молодой человек с печальным лицом. На нем был ярко-оранжевый жилет, а тонкими руками он перебирал струны лютни, настраиваясь в тон собственным мыслям.

Прохожие шли мимо, одинаково не обращая на него внимания — и богачи в золотой одежде или облегающих костюмах, и случайные дамы в многослойных нарядах из шелка, хлопка и кружев, и простые работяги в простой и не очень чистой одежде. Пальцы молодого человека опасливо замерли над грифом и опустились.

Он ударил по струнам и пропел о дорожном происшествии с четырьмя экипажами на Сандески-стрит в северной части города, спел о критически низком запасе ячменя на три недели, о зарезанной ножом семье в многоэтажке в западной части города, и что убийца на свободе и за ним охотится Справедливость. Спел о слухах, просочившихся за лишней стопкой от отдыхающих Черных о том, что в город вернулись Каменные люди. Вновь их когти пометили священные стены Альт Кулумба. Справедливость уже подозревает их в причастности к одному убийству, и гражданам следует быть внимательнее, чтобы это происшествие не привело сорок лет длящейся свободы к закату от лап религиозных фанатиков. Каменные люди могут быть повсюду и скрываться под любой личиной.

Последнее заявление было не совсем верным, зато привлекло к себе внимание, и молодой Глашатай получил чаевые. Профессиональная гордость сдалась перед голодными позывами не столь преданного профессии желудка.

На другом конце Альт Кулумба мужчины и женщины члены гильдии Глашатаев до седьмого пота и боли от струн в огрубевших пальцах пели точно такие же вечерние песни, бывшие слегка скорректированной версией утренней.

Капелька пота попала молодому Глашатаю в глаз, и он моргнул. Когда он открыл глаза, мир выглядел точно таким же.

Но если бы он был чуточку повнимательнее, то заметил бы нового зрителя, который наблюдал за ним с противоположной стороны улицы сквозь запутанный движущийся лабиринт прохожих, экипажей и телег. У этого человека были широкие плечи, темные волосы, а лицо с круглыми глазами обрамляла пышная рыжеватая борода. Он носил твидовый пиджак, глубоко засунув руки в карманы шерстяных вельветовых брюк. На его губах играла одобрительная улыбка, которая не менялась, как бы они не двигались.

Человек в твидовом пиджаке дослушал песню до конца. Глашатай не упоминал о Косе или о смерти кого-то из богов. Умный аналитик мог бы отследить колебания в тауматургическом секторе рынка (акции Альфа-холдинга выросли в цене — с двух с четвертью пунктов до четырех целых и шести десятых, а «Лестер Мак-Луа и сыновья» упали в цене) и заметить взаимосвязь с энергетическим сектором, но Церковь сохранила тайну. Выдающийся факт смерти Коса остался незамеченным.

Очень хорошо. Как только новость просочится, на улицах города воцарится хаос, а хаос мешает бизнесу.

Александр Деново достал карманные часы. Они сверкнули серебром на его жесткой, потрескавшейся ладони с тупыми пальцами. В его семье хранилось много часов, но эти он собрал сам, когда только начинал изучать Таинства, подолгу возясь с точными инструментами и наслаждаясь выверенной предсказуемостью часового механизма. Внутри хрупкого корпуса двигались шестеренки, а на виду помещалось множество циферблатов — какие-то с обычными цифрами, а другие с магическими символами и фазами луны. На одном из них также были размещены все буквы алфавита. А по верхнему ободку располагались крохотные кнопки и коронки для подводки.

Пора было отправляться в суд.

Он выудил из кармана пиджака серебряную монету, пересек улицу и бросил ее в чашку у ног Глашатая. Продолжая петь, молодой человек благодарно чуть наклонил голову. Когда он поднял глаза, Деново уже исчез.

— Значит, Коса убили ишкарцы, — заключила Кэт, проводя Тару с Абелардом в обратном направлении по коридорам лазарета.

Абелард покачал головой:

- Это ведь не уголовное расследование.

- Разве? Ведь кое-кого убили.

Он посмотрел на нее с таким видом, словно она сказала нечто непристойное.

- Ты же сам говорил, что у ишкарцев был прямой доступ к силе Коса — и от него никак не зависело, делиться ею с ними или нет. Это верно? Даже если ишкарцы и не сами его убили, кто-то наверняка для того, чтобы его убить спланировал нападение на перевозящий ценности флот.

Абелард оглянулся за поддержкой к Таре, и та замешкалась с ответом. Она ни в малейшей степени не доверяла Кэт, а Справедливости еще меньше, несмотря на все заявления о ее беспристрастности. Кэт находилась здесь частично с целью ее защиты, в этом Тара нисколько не сомневалась, а еще чтобы следить за нею и докладывать обо всем своей хозяйке. Все, что будет сказано здесь все равно что сказано напрямую Справедливости. И наоборот — чем большими сведениями поделится Тара, тем меньше ее станет подозревать Справедливость.

- Интересная мысль, — наконец произнесла она, — но перевозящий ценности флот — лакомая цель, и это может быть всего лишь совпадение. Всякий, кто думал использовать договор в качестве своего орудия в первую очередь должен был о нем знать. Церковь считает свои архивы священными, а ишкарское военно-морское ведомство принадлежит помешанному на крови культу, который не делится сведениями с чужаками. К тому же контракт смог так сильно навредить Косу потому, что тот был в этот момент уже ослаблен, о чем похоже Церковь не знала. Если это и было убийство, преступник очень хорошо информирован.

Абелард, все сильнее нервничавший по мере изложения ею фактов, резко остановился и протянул к ней руки:

- Можно не рассуждать о Боге так, словно вы осматриваете лежащий на полу труп?

Обе женщины воззрились на него с одинаковым удивлением. Послушник опустил руки, но оставался непреклонен.

- Должна быть какая-то связь, — продолжила Кэт.

Тара нахмурилась:

- В этой головоломке слишком много частей. У нас убийство, покушение на убийство, гибель божества и случай пиратства, который может быть, а может и не быть связан со всем вышеперечисленным.

- Какое еще покушение? — переспросила Кэт.

И Тара мысленно обругала себя последними словами за подобный промах:

- Кто-то позавчера пытался убить нас вместе с боссом, когда мы подлетали к Альт Кулумбу. За пределами юрисдикции Альт Кулумба.

- Вам следовало заявить об этом случае.

- Я была занята. Но я хотела сказать, что загадок так много, что трудно в них разобраться.

- И не забывайте про Защитников, — раздраженно перебил Абелард.

- Каменные люди. Проклятье, — глядя на Кэт, казалось, что она сейчас начнет плеваться от отвращения. — Они как вороны перед бурей. Им не нужен повод, чтобы появиться там, где им не рады.

- С трудом верится, что они никак с этим не связаны, — ответила Тара, — учитывая, что они появились впервые за сорок лет как раз в разгар описываемых событий.

- Их всегда привлекало несчастье.

Они дошли до пересечения с ответвлением и Тара остановилась:

- Погодите, а куда мы идем?

Абелард оглядел оба коридора.

- Я думал, вы знаете.

Она закатила глаза.

- Мне нужно как можно быстрее попасть в суд. Кто-нибудь знает, как попасть наружу?

Пойманный ими экипаж оказался двухместным без возницы. Кэт знала быстрый маршрут, и села спереди, чтобы управлять лошадью, поэтому Абелард с Тарой оказались вдвоем сзади.

Это не было случайностью. Первый подъехавший к ним экипаж был четырехместным и мог вместить их всех, но в проезде он сцепился правым колесом с двухместным, а левым оказался прижат к бордюру. Таре было жалко возницу, но ей было нужно переговорить с Абелардом наедине и это был самый простой способ.

- Вы считаете, Кэт права? — спросил молодой священник, когда она обернулась, чтобы развеять заклинание, которым она затормозила колеса первого экипажа.

- В чем?

Он перевел взгляд на прохожих на улице, одетых по-деловому в черные, синие и серые тона, не считая редких ярко-одетых Глашатаев в оранжевых цветах гильдии.

- Она считает, что Бога убили.

- Кэт — полицейская. Она знает лишь одно, но знает хорошо. Но с теорией об убийстве есть уже описанные мною проблемы.

- Но есть вероятность.

- Да, — подтвердила она, не став лгать.

Он впал в молчаливую задумчивость. Она мысленно сформулировала вопрос, но не успела раскрыть рот, как он снова заговорил:

- Почему вы этим занимаетесь?

- Что ты имеешь в виду?

Он выглядел обиженным, и она смягчилась.

- Прости. Я устала. Мне не следовало на тебя срываться, — солнце висело где-то за низкой облачностью. Небоскребы были укрыты дымкой.

- Я все думаю над тем, что вы сказали ва… капитану Пэлхему.

- Вампиру, — поправила она. — Ты можешь называть его как есть прямо.

- И все-таки. О вашем выборе. Та жизнь, что вы ведете, мне не кажется счастливой.

- Обычно все не так страшно, — но это не было ответом. Их повозка медленно двигалась по запруженным повозками улицам. Она вспомнила пустынные проселочные дороги, петляющие сквозь поля в Эджмонте. — Я из провинции. Мои родители были учителями, а друзья — крестьянами. Мне хотелось большего. — Она задавала себе в Тайном Университете и отвечала на этот вопрос сотню раз: кто я, и почему я здесь? И ни один из данных себе в то время ответов сейчас не годился. — И вот я здесь.

— Все это несколько странно. Некромантия, черная магия.

— Именно это и заставило меня выбрать изучение Таинств. Это было непохоже на все, что я знала до тех пор. Я решила, если хочу изменить свою жизнь, то нужно заниматься чем-то совершенно отличным от того, что есть в Эджмонте.

Уже в шесть лет Тара осознала разницу между своей семьей-беженцев от божественных войн, и местными глубоко укоренившихся на той земле семействами эджмонтцев. Она помнила, что ей с детства все время приходилось самоутверждаться в глазах одноклассников. Какое право было у жителей этого забытого даже почтой третьесортного городка смотреть на ее семью сверху-вниз? Но ее воспоминания вполне могли ее обманывать. Скорее всего в шесть лет она могла ощущать лишь смятение: почему их родителям не нравятся мои? И почему им не нравлюсь я?

Абелард не отвечал, и она воспользовалась этой возможностью, чтобы сменить тему:

- А что насчет Кэт? Почему она решила посвятить половину своей жизни службе у Справедливости?

- Не знаю. — Он стряхнул сигаретный пепел за окно. — Мы росли на одной улице среди соседей, настолько бедных, что они изо всех сил пытались создать иллюзию, что они не бедны. Кэт хотела служить городу, но не так, как я. Ее не интересовали шестеренки, рычаги, клапаны и теология, как бы я ни пытался. Она видела творящееся зло — одними людьми по отношению к другим, и решила, что при помощи Справедливости сможет что-то исправить.

- Разве Справедливость может что-то исправить?

Он бросил на нее странный взгляд:

- Вам виднее. Это ваш босс помогала ее создать.

- Мисс Кеварьян почти не рассказывает о своем прошлом визите в Альт Кулумб. — В этом и была истинная причина того, почему она так старалась остаться с ним наедине. — Мне бы хотелось, чтобы ты преподал мне урок истории.

- О чем?

- О Серил. Справедливости. О горгульях. Они же все связаны, верно?

Лицо Абеларда со вчерашнего утра выглядело похудевшим, словно нечто пожирало изнутри его плоть — мышцы и жир.

- Они связаны, — ответил он.

- Расскажи, как.

Он поморщился, но ее молчание было непреклонным, и ему пришлось сдаться:

- Серил была богиней ночи, луны и камня, вечно холодная, гордая и неуязвимая. Может именно поэтому Кос ее полюбил. Она не могла сгореть.

- Кос ее любил? — Таре это было неизвестно. Двое богов правят городом по очереди — один днем, другая ночью; одна создает, другой все упорядочивает. Любовные узы между этими противоположностями были сильны, постоянны и одновременно изменчивы. Не удивительно, что Альт Кулумб просуществовал столько времени все время развиваясь.

- Они любили друг друга, — признал Абелард. — Но для нее Божественные войны были чем-то сродни прорыву дамбы. Она бросилась на фронт вместе со своими священниками и воинами.

- Старая городская стража. Те, кто стал Черными.

Абелард бросил на нее косой взгляд, не зная, что еще сказать. Словно боялся, что она его проверяет.

Дюжина разрозненных фактов сложилась в целостную картину.

- Горгульи. — Ей не удалось скрыть потрясения. Какая же она глупая. Почему она раньше не догадалась?

- Защитники Серил. Они — ее творение. Лунный свет и ночной воздух проникли в камень, и вдохнули в него жизнь. — Кажется Абелард был не в восторге от этой мысли. — Я их не застал, но мой отец и дед застали. Они говорили, что Защитники небольшими стаями гнездились на крышах, помечая территорию своими когтями, и восхваляя этими поэмами Серил, которая единственная на свете могла понять их смысл, глядя с неба. Они охотились ночью. Если они видели преступление, то пикировали вниз с выпущенными когтями. Все преступники их боялись потому что они были неподкупны. У них не было ни семей, ни друзей — на них невозможно было повлиять. В те дни улицы города были гораздо безопаснее. Может Черные эффективнее, но Защитники вызывали страх.

- Что же случилось?

- Когда Серил отправилась на войну, они последовали за ней. В Альт Кулумбе остались немногие. Их было слишком мало, чтобы сохранить мир. По крайней мере, недостаточно, чтобы сохранить мир мирным способом.

- Были жертвы, — догадалась она.

- Да, — он не смотрел в ее сторону. — В смысле, жертвы были всегда, но их стало больше. В основном преступники.

- И некоторые Посвященные.

Он поднял глаза.

- Я не знал, что вам это известно.

Было несложно догадаться. Время Божественных войн повсеместно было не самым приятным для Посвященных и Мастериц Таинств. Вчера ты простой тауматург, не желающий вмешиваться в чужие дела, в которых слабо разбираешься. Завтра группа существ древних как само человечество с легионами последователей объявляют войну вам и «вам подобным», и ваши соседи, которым когда-то вы казались безобидным чудаком со страстью к мистике и вонючим мазям, начинают считать вас оскорблением акта Творения.

Потом все как обычно: бунты, погромы, линчевание. Многие жертвы даже не были Посвященными — просто математиками, философами, физиологами, химиками, филологами-исследователями древних языков. Многие университеты были разрушены. Настоящие Посвященные и Мастерицы Таинств защищали от этих бунтов что могли, скрывали у себя других ученых. Они вырвали из земли башни, библиотеки и огромные соборы и заставили их подняться высоко в небо. Со временем эти похищенные здания воссоединились, образовав Тайный университет и другие школы. Но оставалось спасти еще очень многих. Те, что были могущественны, велики и жестоки, вроде Амброса Келетраса и Беладонны Альбрехт вступили с богами в бой, а менее воинственные и более доверчивые были перебиты обезумившей толпой.

Это было опасное время для всех, кто умел пользоваться умом.

Но сейчас было неподходящее время об этом напоминать, поэтому она пожала плечами:

- Это случилось. Итак, Серил погибла на войне.

- Да, пала в бою. Оставшиеся в Альт Кулумбе Защитники обезумели от страха, горя и гнева. Они повсюду видели заговор. Дед говорил, что город сам превратился в поле боя. Большая часть зданий, что сегодня выглядят нетронутыми на самом деле были разрушены до основания и отстроены потом. Однако мечи не могут рубить камень, поэтому приходилось защищаться молотами. Священники призывали огонь на детей Серил. Один старик-жрец рассказывал, что Бог рыдал от горя, — Абелард не смотрел в ее сторону, и она не могла ничего понять по его голосу. — Когда с войны вернулись выжившие Защитники, они пошли приступом на городские стены и мы их отбросили. Это было ужасное время. — Он умолк. — Вам когда-нибудь приходилось видеть рассвирепевшую горгулью?

- Нет, — ответила она, размышляя, что запертый в ее сумочке разъяренный молодой человек мог бы с ней сделать если… точнее, когда он освободится из-под ее связывающего заклятия. Неутешительная мысль. В своем природном облике он был огромен и быстр, а его когти очень остры.

- Вот и я — нет, — признался Абелард. — Они нападали на город из леса снова и снова, и каждый раз мы отбивались. Это была долгая, изнурительная война. Наконец все жители стали верить, что дети Серил все до единого чудовища. Лично мне кажется, совет кардиналов вздохнул с облегчением. Они не доверяли Серил и ее последователям. По их мнению, Серил была слишком темной богиней, слишком сильной и слишком любила город каким он был, чтобы ее можно было оставить жить в новом светлом будущем к которому наш город стремился присоединиться. Поэтому мы превратили нашу богиню в Справедливость, а вместо Защитников создали Законников. Когда Черные впервые вступили в бой Защитники сбежали в лес и больше не появлялись. — Повозка с грохотом наскочила на какое-то препятствие на дороге. Абелард ухватился за борт, чтобы удержаться. — До прошлой ночи.

- А Кэт ненавидит горгулий, — подвела итог Тара, — за то, что они предали город, который она защищает?

- Все может быть. Иногда, я думаю, что она ненавидит их за то, что у них была богиня, а у нее нет.

Повозка снова подпрыгнула, но на сей раз остановилась.

«Суд» — неподходящее название для этого здания. Суд — подразумевает величие, непредвзятость, тактичную отстраненность от остального мира. В третьем суде по делаем Таинств Альт Клумба не было ничего величественного, непредвзятого или отстраненного. Он не мог отстраниться от того мира, в котором он находился.

Здание представляло из себя черную парящую пирамиду, верхушка которой терялась среди низкой облачности. По всей ее поверхности очень плотно, вплоть до пересечений, были нанесены невидимые для обычных глаз руны, хотя для глаз Тары они ярко пылали. Здание искажало мир вокруг себя, очищало и превращало в реальность. Небо над гранями пирамиды словно волшебное зеркало было вогнуто-выпуклым. Сердце Тары ёкнуло. Ни Абелард, ни Кэт не выглядели потрясёнными.

- Разве вам оно не кажется странным?

Абелард ничего не ответил. Кэт покачала головой:

- Конечно про этот суд рассказывают много странностей, а так…

- А сколько у него сторон? — спросила Тара.

- Четыре, — уверенно ответила Кэт.

- Пять, — одновременно с ней так же уверенно ответил Абелард. Они обменялись короткими и удивленными взглядами.

- Согласна, — сказала Тара, и, расправив плечи, направилась вперед.

На фасаде пирамиды двери не оказалось, но стоило им приблизиться к черной стене, как руны переместились, образовав знакомый узор. В переводе на человеческий там говорилось: «пересекая эту черту вы клянетесь не причинять ни каким бы то ни было оружием, ни посредством Таинств, вреда всем находящимся внутри. Понятие „вреда“ включает, но не ограничивается: смертью, нанесением ран, причинением ущерба памяти или воли, или ущерба способности представлять интересы какой-либо из сторон, проявлениями божественной воли и иных форм ущерба. Понятие „Таинства“ включает…» и так далее, и тому подобное в виде длинного списка определений и особых оговорок. Стандартный договор был полон лазеек и исключений, но ему обычно следовали, что было небольшим чудом, которое не могло не радовать. Сегодня в суде и без насилия со стороны толпы будет пролито достаточно крови.

Она прошла сквозь руны и камень под ними, и на ее коже словно паутина запечатлелся договор. Ее спутники сперва замешкались, возможно остановленные перспективой проходить сквозь, казалось бы, глухую стену. Но потом преданность Абеларда, а может и любопытство, взяли верх, и он прошел следом, потирая лицо, после того как к нему применился договор. Кэт вошла мгновением позже.

- Изнутри он кажется меньше, — изрек Абелард.

Они оказались в длинном и узком хорошо освещенном коридоре с отделанном древесиной рябины панелями и выстланном темно-красным ковром. Ни слева, ни справа не было ни единой двери, и Тара не сомневалась, что, обернувшись, не увидит выхода. Только четыре стены и дорожка, сходящиеся вдали в точку. Далеко впереди находилась дверь из дерева и дымчатого стекла. Когда они подошли ближе, прочли прямо над дверью тонкие как паутина буквы на черной табличке: Зал Корела.

- Это не похоже ни на один из судов, в которых мне приходилось бывать, — тихо произнесла Кэт.

- А что, они обычно не снабжаются исчезающими стенами и бесконечными коридорами? — буркнул в ответ Абелард.

- И в них всегда больше одного зала.

- Здесь тоже больше одного, — ответила Тара. — Просто коридор отвел нас именно туда, куда нам нужно.

- Для большей приватности? — догадалась Кэт.

- Для приватности и безопасности.

- Их?

- Нашей. Суд по делам Таинств опасное место, если вы не являетесь его участником.

- Но мы ведь являемся, верно?

Вместо ответа Тара толкнула дверь.

Зал был почти сто метров в длину, круглой формы с черными стенами. Из драгоценностей в куполообразном матовом потолке шел призрачный свет. На полу были вытравлены очертания огромного круга Таинств, а протравленные бороздки залиты расплавленным серебром. В дальнем конце зала внутри круга под серебряной аркой находился пустой постамент для судьи.

У входа стояло несколько скамей для зрителей: пухлый мужчина с тонкими усиками в оранжевом пиджаке гильдии Глашатаев, пара пришедших из любопытства пожилых Посвященных, и студентка с кругами под глазами, которая нервно поглядывала на пустующие места вокруг, в надежде, что придет побольше народа, чтобы она могла незаметно вздремнуть.

Таре было ее жалко. Сегодня свободных зрительских мест будет много. Завтра, после того, как распространятся известия о смерти Коса, будет больше возможностей поспать. В зал набьется столько любопытных, что ее никто не заметит.

У низкого столика слева от серебряного круга сидел кардинал Густав. Рядом стояла мисс Кеварьян с профессионально невозмутимым выражением на лице. Она крутила в пальцах перьевую ручку. За спиной кардинала, прижавшись к округлой стене, стоял целый отряд церковного персонала. На их лицах читалась целая гамма чувств, но большинство выглядело напуганными.

Никого из заявителей по контракту Коса Вечногорящего в зале лично не было, что и неудивительно, учитывая, что это были Бессмертные Цари и другие божества. В ближайшее время они пришлют своих посланцев, чтобы те наблюдали за идущим процессом, а сейчас их изображения смирно висели над столом справа от круга, за которым восседал один Александр Деново в твидовом пиджаке. Все его внимание было приковано к пожелтевшему свитку, и он даже не заметил тарино появление.

Она ожидала, что, впервые встретившись с ним после так называемого выпуска, почувствует что-то еще: сухость во рту, горящий внутри жгучий гнев, кислый привкус на языке, ярко-сиреневый пульс страха позади глаз. Но увидев его, она лишь почувствовала себя мертвой.

Мертвой. Парение на восходящих потоках, падение к Разлому мира, кровь и ушибы, переломы, головная боль. Его смех, отдающийся эхом в душе.

- Тара? — послышался голос Абеларда. Нужно сосредоточиться.

- Что?

- На несколько секунд вы стали странной.

- Странной?

- Можно сказать, испуганной.

- Нет, я не испугана, — она не могла точно ответить, что чувствует, но это не было страхом. Страх это слабость, а если бы она проявила слабость, то умерла бы значительно раньше. — Но нечто близкое.

- Вы его знаете? — он указал на Деново, но она ударила его по руке. — Ну, что? — поглаживая кисть, удивился он.

- Тыкать пальцем не вежливо.

Она протиснулась мимо Абеларда к мисс Кеварьян, которая кивнула, заметив ее появление, но продолжила внушение кардиналу:

- И помните, что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие. И ни на секунду не теряйте веры. В таком деле любое проявление слабости может быть использовано против вас. — Кардинал с суровым видом кивнул, и мисс Кеварьян повернулась к Таре: — Ты привела с собой новую знакомую.

- Кэт служит Справедливости, — она, не поворачиваясь, ткнула себе за спину. — Теперь она моя овчарка. Говорит, что теперь обязана выручать меня из всех неприятностей.

- Что ж, — что-то в том, как мисс Кеварьян произнесла это слово, растягивая все буквы, заставило Тару оглянуться на стоящую у стены Кэт, — совсем скоро ей представится подобная возможность.

- В каком смысле?

Та посмотрела в раскрытый на столе кодекс:

- Деново начнет с того, что опротестует наш оборонительный контракт с Ишкаром, настаивая на том, что он был заключен с осознанием того, что может привести к гибели Коса.

- Логично, — было два или три приемлемых подхода к первому слушанию в подобном сложном деле, но все вели к разрушению препятствий на пути к изменению мертвого тела клиента. Тара и сама бы на месте Деново воспользовалась ишкарским контрактом. Так с какой стати мисс Кеварьян просматривает основы? — Для начала в качестве контраргумента вполне сойдет правда. Контракт с Ишкаром, когда он подписывался, был слишком незначительным, чтобы убить Коса при любых теоретических условиях. Причиной гибели Коса была не сделка с Ишкаром, а нечто вызвавшее отток силы.

- Очень хорошо, — мисс Кеварьян провела тонкую черную линию через свиток молочного цвета. — Значит тебе не составит труда представить эти факты в кругу.

- Вы же это не серьезно? — каменный пол под ногами сразу же показался вязким, неустойчивым и пропитанным страхом.

- Это будет великолепным опытом, и отличным шансом продемонстрировать твою ценность фирме. Разве какая-то из этих целей кажется тебе забавной настолько, что я не улавливаю сути?

- Вы не можете… — Тара должна была собраться, но стол продолжал убегать из-под рук. Она сконцентрировалась на дыхании. — Я предполагала, что вы предупредите заранее, босс.

- Вы же знаете, мисс Абернати, что говорят о предположениях.

Но не успела Тара ответить, как шушуканье в темном каменном зале было прервано раскатами грома, и на зал опустилась темнота. Когда она прошла, на помосте судьи стоял человек. Если бы он выпрямился во весь рост, то был бы очень высоким. Его спина выгнулась как лезвие серпа, а кожа казалось вот-вот сползет, обнажив плоть и кости.

- Я судья Кафбад, сын Норбада, — произнес он глубоким и громким голосом, способным поколебать и камень. — Я призываю хаос к порядку. Я должен засвидетельствовать истину и ложь в деле о Косе Вечногорящем против его кредиторов. Прошу советников приступать.

Едва он закончил произносить стандартную формулировку, как от его помоста по серебряным протокам круга хлынули ручейки голубоватого света, встретились и вспыхнули.

Тара оглянулась на мисс Кеварьян за поддержкой, но увидела в ее глазах лишь спокойное ожидание.

Когда Тара в Университете представляла себе это мгновение, она целыми днями и неделями зубрила все аспекты дела. Сейчас на подобное не было времени. Возможно это понадобится позднее, когда они выиграют предварительное слушание.

«Ну что ж, или так, или обратно в Эджмонт», — решила она.

Она постаралась успокоиться и перешагнула горящее голубое пламя.