Меня зовут господин Мацумото! Том 4

Глава 16

После разговора с Токугавой я ещё несколько минут просидел в кабинете, наслаждаясь тишиной и покоем. Успокаивался, размышлял, строил планы. Глупо на эмоциях принимать необдуманные решения. Зачем? Меня ведь никто никуда не гонит. По крайней мере, сейчас.

После того, как почувствовал, что вновь готов к работе, некоторое время разбирался с делами фонда. Поработал с документами, обсудил ход реализации текущих задач, поставил новые. Убедившись, что ничего срочного и важного больше нет, отправился наверх. В буквальном смысле. Войдя в лифт, уверенно нажал кнопку последнего этажа. Раз уж я здесь, нужно решить ещё один вопрос. Нечего запускать «болезнь», а то она ещё обострится.

Сомневаюсь, что бывшие коллеги обратятся ко мне за помощью из-за такой мелочи. Им не позволит самоуважение, гордость и типичная японская философия, не позволяющая доставлять неудобства другим людям. Требующая преодолевать трудности самостоятельно, за счёт своей стойкости, смирения и готовности к самопожертвованию во имя великой цели. Если потребуется, они будут незаметно грустить, страдать, злиться, упиваться чувством вины, но зато с гордо поднятой головой, сохранив «лицо», ведь это важнее всего. Нельзя показывать слабость. Нельзя нарушать гармонию установленного порядка. Нельзя ставить других людей в неудобное положение. Если конфликты и возникали, то они становились внутренним делом их участников, к которому не принято привлекать посторонних. Это, в первую очередь, показатель несамостоятельности, а значит, зависимости. Для японцев это довольно неприятная и неоднозначная тема для обсуждений.

Может, я зря себя накручиваю? Ситуация совсем пустяковая, не стоящая бумаги, на которой она может быть изложена. Однако мне самому хотелось сделать для своих друзей хоть что-то полезное. Отплатить им за поддержку. Показать, что они не одиноки. В конце концов, я могу себе это позволить.

Мэйли увязалась за мной, не спрашивая разрешения. Избавиться от неё так просто не удалось. Давить не стал, прогоняя в приказном порядке. Впрочем, как и отменять выданные задания. Посмотрим, как она будет их выполнять.

Зайдя в приёмную генерального директора корпорации Мацудара, в этот раз я не стал подходить к столу Шимуры Кейко, которая меня сразу же заметила. Вместо этого, приветливо кивнув, грустно вздохнул и виновато опустил взгляд. Демонстративно постояв на месте, словно в нерешительности, уселся на ближайший диван и достал телефон. В глазах замершей от удивления Шимуры промелькнули беспокойство и подозрительность. Раньше за мной подобной стеснительности не наблюдалось. Её помощницы, искоса бросая на меня любопытные взгляды, полные предвкушения и скрытого веселья, продолжили работать, столь же показательно игнорируя необычного гостя. Они, конечно же, сразу догадались, что я пришёл не к ним и не по обычному вопросу. Неужели я столь предсказуем?

Продолжая делать вид, что я здесь сам по себе, как и они, принялся ждать, без объяснения причин, зачем, вообще, явился. Шимура, после короткой паузы, тоже продолжила заниматься своими делами, дожидаясь, когда я сделаю следующий ход, в чём даже не сомневалась. Так, мы и просидели несколько минут, не общаясь, перебрасываясь лишь многозначительными взглядами, постепенно взводя пружину напряжённого ожидания. С разной скоростью, поскольку, если я точно знал, зачем сюда пришёл, то они на этот счёт могли только догадываться. Интересно, на сколько их хватит? На пятой минуте Шимура отвлеклась во второй раз, а девушки, прикрывшись каким-то документом, тихо о чём-то зашушукались. Развязка уже была близка, заставляя концентрировать всё внимание и силы на подготовку к ней, а не на работе. Можно сказать, я оттачивал искусство нервировать людей, ничего для этого не предпринимая.

Секретарь Мацудары-сана определённо догадалась, что я добивался, чтобы она первой подошла и ласково спросила: «Какого чёрта ты припёрся, Мацумото-сан?», тем самым передав инициативу в мои руки. Проявила заботу, спросила, как у меня дела, как здоровье, почему я так долго не появлялся. Разумеется, она не хотела играть по моим правилам, понимая, как это будет выглядеть в глазах свидетелей, от которых так просто не избавишься. Тем более, с видом буддийской монахини, которой насрать на весь мир, рядом со мной невозмутимо стояла Мэйли. Так и быть, чтобы не сидеть здесь до позднего вечера, немного повысим ставки.

Мне захотелось немного развлечься, чтобы поднять настроение после неприятного разговора с Токугавой. Увы, не все красивые, умные девушки из хороших семей при общении наедине дарили радость, чаще они её забирали. А уж если кто-то из них ещё и замужем за тобой, то шансы сохранить душевное спокойствие, как и нетронутость кошелька, и вовсе стремились к нулю. Поскольку: «Ты что, меня игнорируешь? Ах ты, гад! Не игнорируешь, но и не соглашаешься с моими словами? Ах ты гад! Соглашаешься со всем, что я говорю? Ты меня, вообще, слушаешь? То есть, тебе всё равно, что я скажу? Ах ты, гад! Что значит, тут согласен, тут не согласен? Ах ты, гад! Есть ли правильный вариант ответа, в котором ты не будешь гадом? Специально хочешь задобрить? Что ты от меня скрываешь, скотина такая? Подлец! Обманщик! Кто она⁈»

Не приглушая голоса, я позвонил в известную кондитерскую, у которой имелась услуга доставки. Беспокойно вглядываясь в лицо Шимуры, принялся торопливо заказывать килограмм шоколада, который по мере изменения выражения её лица, превратился сначала в два, а потом и в три килограмма. Когда же она нахмурилась, и вовсе испуганно воскликнул.

— К чёрту полумеры! Она точно меня не простит за то, что я явился без подарка. Можете сделать бюст из шоколада по фотографии? Да. Сейчас пришлю.

Тут же обрадованно навёл объектив телефонной камеры на поражённого секретаря. Она напряглась не в силах определить, шучу я, или совершенно серьёзен. Щелчок затвора был хорошо слышен во внезапно затихшем офисе, где, казалось, в этот момент можно было услышать «полёт шмеля», за авторством Николая Римского-Корсакова.

В Японии, по закону, в целях защиты от извращенцев, на всех телефонах процесс фотографирования должен сопровождаться характерным щелчком, даже если они переведены в беззвучный режим.

Увидев, как секретарь вздрогнула, как её глаза округлились от удивления, а опустившиеся было брови вновь взлетели вверх, приложив телефон к уху, я тут же уточнил заказ.

— Два! Два бюста! Один из чёрного шоколада, а другой из белого.

Не останавливаясь на достигнутом, не давая ей опомниться, немедленно назвал два адреса. Один съедобный бюст попросил доставить в приёмную Мацудара-корп, указав получателем Шимуру Кейко, а второй себе домой. Этого обычно сдержанная, серьёзная, величественная королева главного офиса не выдержала.

— Мацумото-сан! — сердито рявкнула, резко встав и сверкнув взглядом.

Я тоже, разыграв волнение, встал и принялся жалобно оправдываться.

— Прости, пожалуйста. Ну не пишет эта женщина быстрее! Я её и так, и этак, и деньги предлагал, и цепями гремел, а она — Следующая книга выйдет не раньше чем через два месяца. Что мне оставалось делать?

— Мацумото-сан, можно вас на два слова, — попросила неожиданно тихим, пугающе и обманчиво спокойным тоном, указав на дверь, ведущую в комнату отдыха.

Часто, гневно дыша, поджав губы, прищурившись, она выглядела по-настоящему грозно. Хоть сейчас на портрет. Только подумал об этом, как чёртовы предатели руки сами сделали новую фотографию, отчего даже её помощницы, с трудом сдерживая смех, мгновенно попрятали головы за мониторами. Глубоко вздохнув, я с крайне удручённым выражением лица поинтересовался столь же тихим, несчастным голосом.

— Бить будете?

На секунду замерев, Шимура принялась что-то неразборчиво шептать, двигая только губами. Однако рано я понадеялся на быструю победу. Эта коварная, мстительная женщина тут же нанесла сокрушительный ответный удар. Сложив руки у груди, она низко поклонилась, как младшая — старшему, официально принося извинения.

— Простите. Этого больше не повторится. Пожалуйста, Мацумото-сан, больше не издевайтесь надо мной. Вы победили. Проявите снисхождение к проигравшему.

Теперь настала моя очередь перепугаться до чёртиков, испытать ощущение головокружения, удушья и растерянности. Хорошо хоть расстройства желудка к ним не добавилось. Что она творит⁈ Её же не так поймут! Шимура всего несколькими словами выставила меня бессердечным злодеем, а себя — беззащитной жертвой. Мацудара Тацуми в этом случае просто обязан вступиться за свою подчинённую, иначе он потеряет лицо. К тому же, любое моё неосторожное слово в данном контексте будет воспринято неуважением к сдавшемуся противнику, из-за чего, мягко говоря, меня никто не поймёт и не пожалеет.

Поздравляю, эту партию Шимура выиграла с разгромным счётом, причём всего за один ход, поставив меня в крайне неудобное положение. Она сумела обернуть мои слова против их автора. Вот такие у нас опасные, щекочущие нервы, игры. Поскольку секретарь не оставила мне другого выбора, кроме самоубийственных, пришлось повторять за ней. Приносить официальные извинения с низкими поклонами, выражать искреннее сожаление, заверять, что меня не так поняли. Минуты три мы раскланивались, пытаясь превзойти друг друга в силе извинений, сделанных с оттенком унижения, предельной вежливости, а также восхваления собеседника, пока не удостоверились, что этого достаточно для всех, включая ошеломлённых зрителей. В итоге Шимура получила тактическую победу, обезопасив себя от подобных шуточек, повесив на меня небольшой «долг». Я же испытал чувства облегчения, успокоения и радости, а заодно настроил её на оказание помощи в моём маленьком деле. Ещё мне, наконец-то, удалось окончательно расслабиться, выкинуть из головы все посторонние сложности. Признательно улыбнулся, кивнул, признавая поражение, показывая, что я не в обиде.

Когда мы вновь вернулись на исходные позиции, повеселевшая Шимура поинтересовалась, зачем я приходил-то, мазохист такой? Из-за подобных провокаций и стычек наши отношения, как ни удивительно, достигли приятельских. Конечно, они могли бы уйти и в другую сторону, став неприязненными, но тогда бы я действовал по-другому. А так, я уверен, что могу положиться на неё в некоторых вопросах за пределами рабочих полномочий, а она, что может обратиться с какими-нибудь несерьёзными просьбами, за ними же. Так всё обычно и происходит, притираясь характерами, люди становятся или друзьями, или врагами. Я рассчитывал на первое. Признаюсь, в том числе и из корыстных побуждений, но не ради того, чтобы завалить её в кровать. Через Шимуру-сан проходит огромный поток важной информации. Кроме того, она имеет прямой выход на огромное количество серьёзных людей, знает их телефоны, привычки, кто с кем дружит или враждует. Такое полезное знакомство определённо не помешает ни ей, ни мне, что секретарь тоже прекрасно понимала.

Рассказав об услышанном в лифте разговоре, я сообщил о желании устроить очередное открытое занятие по боевым искусствам, с привлечением почётных гостей. Попросил сделать так, чтобы Тамаки и Рурико встретились лицом к лицу со своими «противниками». Пусть под присмотром тренера на спортивной площадке как следует выпустят пар, а потом, объединившись, выступят против общего врага, как не сложно догадаться, меня. По идее, обессилев, высказав все свои претензии, услышав друг друга, получив удовлетворение от схватки, попав в одинаковое положение, побывав в одной команде, они должны помириться. Потом мы поедем в ресторан, праздновать, веселиться, пить, опять же, все вместе, где достигнутые результаты должны закрепиться. В качестве поощрения и награды для всех участников этой открытой тренировки я пообещал щедрое угощение за мой счёт. Это должно быть не какое-то групповое свидание, а именно общий корпоратив, с участием как сотрудников женского пола, так и мужского.

Чтобы всё провернуть, мне нужна помощь Шимуры-сан. Она должна договориться со всеми ответственными лицами, превратив это из моей прихоти в своеобразный тренинг психологической разгрузки, призванный уладить споры, объединить людей, сбросить стресс, показать им другой способ решения конфликтов. Да и, в конце концов, это мероприятие будет полезно для здоровья, а то со своим сидячим образом жизни они окончательно его угробят.

Задумчиво меня выслушав, Шимура признала, что предложение не такое уж и плохое, как она опасалась. Даже в чём-то полезное. Причём моей личной выгоды в этом практически нет. Руководство корпорации вряд ли будет возражать, поскольку расходы на, назовём это — «тренинг», ложились на меня.

— Вы уверены, что понимаете, на что идёте и сколько это будет стоить? — усомнилась Шимура-сан, внимательно на меня посмотрев.

Она пыталась понять, насколько я серьёзен.

— Да. Я же не прошу собирать всех сотрудников корпорации. Вполне достаточно отвлечь от работы, без ущерба для неё, — сразу уточнил, — пару десятков человек с разных отделов. Самых проблемных. Из тех, у кого наметились схожие сложности в общении. Или вам самим хочется дождаться, пока мелкие обиды превратятся в большие ссоры? — удивился. — Или пока кто-то из них выгорит на рабочем месте. Фонд «Мацумото и партнёры» выступит спонсором этого мероприятия, а также что-нибудь придумает с призами за первые места. Можно сказать, для нас планируемое событием станет рекламной акцией и вкладом в положительную репутацию. Заодно, позволит лучше познакомиться с соседями. Что в этом такого? Многие компании вкладывают немалые средства в облагораживания своего облика. Участники «тренинга» наверняка в социальных сетях не поленятся рассказать о нём, ещё раз подтвердив, что «Мацумото и партнёры» находятся в хороших отношениях с Мацудара-корп. Что мы устойчивая организация, нацеленная на дальнейшее развитие, — привёл подходящий довод.

— Мне нужно посоветоваться, — ответила Шимура-сан.

Она зашла к генеральному директору, куда вскоре вызвали ещё нескольких руководителей, растерянно переглянувшихся по пути к начальству. Посовещавшись, собравшиеся решили, что принять моё предложение будет выгоднее, чем отклонить его. Таким образом, я получил разрешение поучаствовать в этом спектакле. С большим удовольствием понаблюдал за тем, как работает хорошо отлаженная система. Отдел кадров, дисциплинарный комитет и служба безопасности совместно отобрали кандидатов на «избиение», выбирая из тех, у кого накопились претензии, имелась личная неприязнь, набрался высокий уровень стресса, уныния, кому требовалась небольшая эмоциональная встряска и отдых. Служба уборки оперативно привела спортивный зал в порядок, как следует его почистила. Был проинформирован штатный доктор, медсестра, репортёр корпоративной газеты. Даже психолога было решено привлечь, понятное дело, не для того, чтобы с кем-то мериться силой. Транспортному отделу поручили подготовить машины, чтобы организованно доставить людей из точки А в точку В. Секретариат разослал начальникам отделов списки, с просьбой проверить, кого из этих людей можно отвлечь от работы, а то вдруг кто-то из них сильно занят, не на месте, не успевает доделать ответственное задание. По моей просьбе Шимура-сан занялась поиском подходящего ресторана, способного нас всех принять, куда она тоже была приглашена. В качестве извинения попросил подобрать его по своему вкусу, вызвав у секретаря понимающую улыбку.

Благодаря системной работе, не говоря уже об отмашке сверху, всё было организовано в кратчайшие сроки без каких-либо эксцессов. Большую роль в этом сыграло то, что это была не самодеятельность отдельных лиц, а привычный для этих людей рабочий процесс, отличающийся основательным подходом. Глядя на происходящее, я набирался опыта. В конце с уважением, искренне похвалил Шимуру-сан за профессионализм, а она меня за внимательность и неравнодушие. Особо подчеркнула то, что я не подошёл к тем двум сотрудницам и не приказал им сразу идти за мной в спортивный зал, проделав то же самое и с Тамаки, никого не предупредив. Подобное самоуправство мне, может быть, потом простили бы, но неприятный осадочек всё равно остался бы. Если же те дуры догадались бы написать на нас жалобу, решив, что я действую по просьбе и в интересах отдела инспекций, ситуация осложнилась бы гораздо сильнее. В текущем же варианте никто никому претензий не предъявит. Не за что. Максимум начальники их отделов проведут со своими подчинёнными разъяснительные беседы, напоминая, что личные дела не должны мешать работе.

То есть, по словам Шимуры-сан, я поступил правильно, за что и получил заслуженную похвалу. Донёс до руководства компании о назревающей проблеме, предложил способ её решения, устраивающий всех, а потом скромно отошёл в сторону, не мешая людям выполнять свои прямые обязанности в рамках уже достигнутых договорённостей. Хотя с точки зрения пока ещё ходячих, радостных в своём неведении «манекенов», всё может выглядеть несколько иначе, но это уже их личные проблемы. Не поймут столь доходчивого намёка, значит, в следующий раз будут задействованы другие, куда менее приятные способы улаживания внутренних конфликтов. Все процедуры давно отработаны, поскольку это далеко не новое явление. Причём речь даже не об увольнении.

Всё прошло, как задумывалось. Даже удивительно. Правда, были небольшие отклонения, но в пределах допустимого.

Дождавшись, когда я отлучился в туалет, до меня добралась Рурико, жаждущая пожаловаться на всю несправедливость этого мира, особо стоит отметить — неоплачиваемую.

— За что⁈ — с полубезумным завыванием она схватила меня за воротник кимоно, закатывая глаза.

Сделала вид, будто готова упасть от усталости, если бы этого не сделала. Хорошо, что у кимоно не предусмотрен галстук.

— Что, за что? — с любопытством уточнил, не поддаваясь на её ужимки.

— За что мучаешь, демон? Что я тебе такого сделала, злопамятный ты наш? Да верну те двадцать бутылок. Верну! Только пустые, хорошо? Так бы сразу и сказал — Рури, красавица, умница, ты слишком много пьёшь. Неужели я бы не поняла намёка? Зачем бросать-то через бедро?

Осторожно положив ладонь на лоб Рурико, мягко отодвинул её от себя, увеличивая дистанцию.

— Хватит дурачиться. Пострадала за компанию. Поделом вам. Если бы удержала Рюотши от глупостей, а не подталкивала к ним, глядишь, сейчас бы продолжала чесать себе спину её массажёром для спины, допивая кофе Ёсиды и диктуя Хасегаве, что нужно дописать в твоём отчёте.

— Да мы бы и сами с ними разобрались, ты-то куда лезешь? — возмутилась чересчур догадливая Рурико, как я и думал, легко сложив два плюс два, как только увидела лицо своего персонального партнёра по «танцам».

— Куда хочу, туда и лезу. Может, вы мне до сих пор не безразличны, — как и полагалось, смущённо проворчал, проверяя взглядом, нет ли поблизости Мэйли.

Повезло, она всё ещё не освободилась. Китаянка с чего-то взъелась на Шимуру, так и норовя стать её персональным противником. Сначала положить её на лопатки, желательно с размаху, а потом попрыгать сверху, якобы от радости. Вот только получалось у Мэйли откровенно плохо, что их обеих ещё больше раззадорило, став чем-то личным. Увидев, что чем ближе я нахожусь к месту их схваток, тем они ожесточённее, огорчённо вздохнув, махнув на них рукой, пошёл в туалет.

— Слушай, хочешь заработать на новую сумочку? — неожиданно задал коварный вопрос, ловко меняя тему.

— Душу не продам, — решительно предупредила Рурико, ослабив хватку, тоже окинув быстрым, внимательным взглядом пустой коридор.

Если бы ещё не добавила после паузы: «… так дёшево», я бы ей даже поверил.

— Ну, чего мнёшься, — поторопила Рурико. — В туалет хочешь? Хорошо, пошли, там продолжим то, что начали.

— Это в мужском-то? — недоверчиво хмыкнул.

— В любом. Если так стесняешься, посторожу у двери. Ничего, остальные подождут, не растают, в отличие от моей новой девочки, — имела в виду сумку. — Я уже слышу, как она зовёт меня, протягивает ручки, прося поскорее забрать её у злых тётенек из магазина.

— Тогда слушай. Мне нужно собрать информацию об одном человеке, не связанном с корпорацией Мацудара. Провести что-то вроде независимого детективного расследования. Справишься, будет тебе и брендовая, лимитированная сумочка, и кошелёчек, и красивая купюра в кошелёчке.

Хотя я в любой момент мог обратиться к деду, но хочу сохранить доступ к альтернативным источникам информации, а также непредвзятому взгляду со стороны. Так надёжнее. Такеру-сама, несомненно, внука любит и хочет ему добра, поэтому из этих побуждений вполне может что-то от него скрыть или по-своему расставить акценты в отчётах. Это тоже стоило учитывать. Вдруг он решит, что мне ещё рано о чём-то знать, или незачем связываться с тем или иным человеком.

— А к частному детективу не проще обратиться? — удивилась Рурико, на мгновение став серьёзной.

— Проще. Но тогда у меня не будет повода дарить тебе подарки, — указал на очевидную вещь.

Больше не стал ничего говорить, она и сама способна дополнить эту фразу. Рурико иронично хмыкнула. Ещё сильнее понизив голос, оправдала мои ожидания.

— Убедил. Зачем детективу дамская сумочка? Только смеху ради. Пусть лучше и дальше детские леденцы лижет. Пришли мне вечером на электронную почту свои пожелания. Не на ту, что привязана к телефону. Тут слишком много любопытных глаз, а я потом посижу, подумаю, прикину, хватит ли у меня в шкафу свободного места.

— Для сумочки? — невинно уточнил.

— Для очередного скелета, — вновь страдальчески закатила глаза, поражаясь моей недогадливости. — Мацумото, иди, куда шёл, а я вернусь в зал, пока эти склочные бабы не решили, что мы уединились в туалете для того, о чём ты, бесстыдник такой, не подумал. Всё, не морочь голову. С тебя тортик, изверг. Каждой! Не забудь, Тамаки любит клубничный, — громко напомнила.

Махнув рукой, с несчастным видом Рурико меня покинула, ни разу не обернувшись.

— Что? — недовольно спросил Такеру, отставив в сторону чашку с недопитым чаем.

Ренка всё же достала старика, вынудив обратить на неё внимание. Весь аппетит ему испортила. Причём не сказав ни одного слова. Одним лишь выражением лица, да пристальным, почти немигающим взглядом. Будто воплощением совести сидела рядом и терпеливо дожидалась подходящего момента.

— Ты обещал рассказать, что нас связывает с семьёй Мацумото, — немедленно отозвалась дочь почтительным голосом.

— И? — глава рода Фудзивара Нанкэ сделал вид, будто всё ещё не понял, чего она добивается.

Едва заметно поморщившись, дочь с тщательно отмеренным осуждением, многозначительно повторила.

— И?

— Что, и? — удивлённо переспросил «забывчивый» старик, наслаждаясь домашней обстановкой, её эмоциями, хоть каким-то шумом, что в этом доме давно уже стали нечастыми явлениями.

— Отец! — воскликнула потерявшая терпение дочь, добавив в голос обиды, догадавшись, что он сознательно её подначивает. — Хватит надо мной смеяться. Что это за страшные тайны, о которых я не могу узнать? Всё перепробовала, но так и не нашла ответ, чем же они тебе приглянулись. Или это принцип — «брошенного котёнка»? Поступок, рождённый из благочестивых побуждений, а не цели? — предположила Ренка, устав ломать себе голову. — Чтобы свести всех нас с ума? Отвлечь от чего-то другого? Поздравляю, тебе это удалось.

— Сильно ошибаешься. У нашей связи есть гораздо более серьёзные причины, — возразил Такеру.

— Какие? Хорошо, не хочешь, не говори. Уволю Мацумото. Точно уволю. Или отправлю куда-нибудь на Хокайдо, в самый отдалённый, крохотный туристический лагерь, предназначенный для любителей автокемпинга. Пусть у других из-за него болит голова.

Высказавшись, Ренка выжидательно посмотрела на отца, дожидаясь реакции. Подсказка пришла в виде негромкого, добродушного смеха.

— Хочешь, увольняй, он давно об этом мечтает. Только спасибо скажет.

— И ты не будешь против? — удивилась Ренка, ожидав несколько иного.

— Почему я должен быть против? Это твоя ошибка и расплачиваться за неё придётся тебе. Потом, — уточнил после небольшой паузы.

— А можно сделать так, чтобы «сейчас» не превратилось в «потом»? — жалобно попросила приёмная дочь, на ходу меняя тактику.

Прикинулась несчастной, бедной Ренкой, которую все только и делают, что обижают да обманывают. Когда была маленькой, это всегда помогало. У каждого в их семье имеется своё оружие достижения целей.

— Ты не пробовала поговорить об этом с Синдзи? — в очередной раз предложил Такеру.

— Пробовала, он отправил к тебе.

— Сколько раз пробовала? — поинтересовался старик, тоже недовольно поджав губы.

Не понимая, как можно быть настолько невнимательной и ленивой. При этом его она почему-то терроризировала весьма упорно.

— Один.

— Всего? Может, ты недостаточно старалась? — намекнул Такеру. — Давно бы нашла с ним общий язык. Договорилась. Может быть, даже подружилась. Поверь, он бы сам тебе во всём признался. Ну, почти во всём.

— С Мацумото? — недоверчиво изумилась Ренка. — Отец, ты шутишь? С чего бы мне искать подход к этому сыну рыбака? Буду я ещё упрашивать его, договариваться. Да кто он такой? — возмущённо фыркнула.

— Вот и выяснила бы это, прежде чем говорить глупости, — разозлился старик. — Откуда такое высокомерие? Без рыбака — ты бы не ела рыбу, а без крестьянина — рис. Я же не прошу кланяться каждому встречному, но и отворачиваться-то от простых людей тоже не стоит. В спину, знаешь ли, можно не только смотреть.

— Прости, — она виновато склонила голову, однако Такеру не поверил в её искренность.

Ренка не хотела, чтобы он сильно волновался, переживая за его здоровье.

— Ладно. Подскажу, раз ты такая глупая.

Всё равно рано, или поздно она догадается проверить его тест ДНК. До развязки этой истории осталось не так уж и много. Не спеша, он раскрыл тайну, успокоив, что первым же делом неоднократно проверил подлинность происхождения парня, исключая возможность ошибки или чьего-то злого умысла. Ренка была ошеломлена, растеряна, взволнована, лишилась своей уверенности и надменности.

— Но как же так? Что же теперь будет? Теперь всё изменится? Ты готовишь его на моё место? — воскликнув, сильно разволновавшись, встревожившись, не усидела на месте.

Встала. Бросила нервный взгляд на дверь.

— Сядь! — резким окриком, полным внутренней силы и воли, приказал Такеру. — Успокойся! У каждого из вас своё место. Никто тебя никуда не гонит, и, уж тем более, не собирается выгонять. Теннояма твоя по праву. Синдзи она не нужна. Я отправил его туда только ради тебя. Чтобы вы присмотрелись друг к другу, познакомились, сблизились, научились разговаривать без посредников. Видимо, слишком многого от вас, неразумных детей, хотел. В завещании я уже указал, что Теннояма достанется тебе. Плюс ещё кое-что. На улице не окажешься. Из дома я тебя тоже не гоню. Так что, прекрати раздувать панику. Синдзи тоже не собирается обижать или как-то притеснять тётю. На этот счёт я с ним уже говорил. Мой внук — нормальный парень, а не рехнувшийся от жадности и амбиций потерянный принц. Пообщаешься с ним побольше, чем один раз, сама увидишь.

— Это может вызвать проблемы, в рамках распределения баланса интересов нашего клана, — озабоченно предупредила Ренка, послушно садясь на прежнее место. — Изменение порядка наследования, серьёзная вещь.

— Конечно, это создаст кучу проблем. А как иначе? Но не настолько больших и серьёзных, как ты думаешь. Это же не произойдёт внезапно, прямо сейчас, без подготовки, без согласований. Я пока умирать не собираюсь. Он тоже не спешит занимать моё место. Ты, вроде, замуж не выходишь. Все твои позиции сохранятся, как и ресурсы. То же самое касается и твоего брата. Синдзи сейчас под себя создаёт отдельное направление бизнеса. Обзаводится собственными связями. Обзаводится друзьями. Зарабатывает капиталы. Учится. Ничего лишнего не просит. Ведёт себя вполне прилично и осмотрительно. Почему ты думаешь, что всё обязательно будет плохо? — заинтересованно на неё посмотрел, с отеческой, снисходительной улыбкой.

— Но ведь так подумают другие, — предположила Ренка, не до конца убеждённая в правоте отца.

— Да плевать мне, что кто-то там думает, — пренебрежительно отмахнулся. — Главное, чтобы вы трое не забывали, что являетесь одной семьёй, одним кланом, храните одну на всех честь и достоинство древнего рода Фудзивара. Не позволяли вбить между вами клинья. Вот что убережёт вас от бед надёжнее всего. На твоём месте я бы несказанно радовался, что нашёлся Синдзи и тебе не придётся в одиночку отбиваться от претензий и «пожеланий» наших «дорогих» родственников. Теперь это проблема Синдзи. Вы с братом можете жить спокойно, занимаясь своими делами, не выслушивая все эти унизительные упрёки в чистоте вашей крови.

Морщины на лице Такеру обозначились чётче. Оно будто заострились, а его голос приобрёл пугающую, лёгкую хрипоту. Ему сильно не нравились эти шепотки за спиной, косые взгляды в спину, насмешки их сверстников из числа чистокровных Фудзивару, выражения превосходства, напоминания о долге перед кланом. К сожалению, ничего поделать с этим никто из Фудзивара Ненкэ раньше не мог. Приходилось делать вид, словно они их не замечали. Не начинать же братоубийственную войну, чего он боялся гораздо сильнее. Так что появление Синдзи было подобно благословению небес. Если бы ещё этот негодник постоянно не влезал в авантюры, рискуя своей шеей, будто, кроме него, больше некому, было бы совсем хорошо.

И Такеру и Ренка знали, что со смертью текущего главы рода, на котором держалась его стабильность, начнётся жестокая схватка за наследство, как против внешних врагов, так и внутренних. То, что им втроём намного проще будет отбиться, чем вдвоём, он и попытался донести до глупой Ренки. Это сейчас всех всё устраивает, а потом как бы не произошёл пересмотр границ допустимого. Да те же Арима не упустят своего шанса половить рыбку в мутной воде чужого пруда. В отличие от отца, Ренка и Рю не имели такого обширного политического капитала, влияния на старых друзей рода и не были вхожи в императорский дворец. Этого не имел и Синдзи, но ему будет проще добиться схожего результата. Что ни говори, но кровное родство, да ещё с такой выбивающей слезу биографией, достойной книги, для старых «динозавров» гораздо важнее красивых бумажек с размашистыми подписями, хотя бы исходя из того, что они эту ситуацию будут примерять на себя и своих детей.

Всё было хорошо ровно до того момента, пока Ренка неожиданно не осознала важную для неё вещь. Проблемы брата, у которого уводили из-под носа огромный кусок семейного пирога, вместе с очень даже престижным статусом, резко отошли на второй план. Он потом сам за себя скажет, тут проблема посерьёзнее нарисовалась.

— Подожди! Секундочку! Если Синдзи станет главой рода и женится на… скажем, какой-нибудь тупой официантке с большой грудью, тогда её статус станет выше моего? Мне придётся… Я против! — вновь вскочила на ноги, выглядя куда решительнее, чем прежде.