Мефистон. Город Света

Глава 37

В тронном зале царила необычайная тишина.

Иератические сферы все так же кружили среди молний вокруг Алого Короля, содрогаясь и сыпля искрами. Но гомона просителей не было слышно. Толпы умолкли. Раздавались голоса лишь прикованных к полюсам сфер несчастных созданий, поющих мучительный гимн, питая вихри света.

Цадкиил шагал через сияние, гордо подняв голову и ожидая, что к нему обратятся прихлебатели Магнуса.

Но, к его великому удивлению, толпы не осыпали его оскорблениями, а безмолвно расступились, открыв путь к помосту, где его молча ожидал сам Магнус.

«Должно быть, он уже наслышан о моем успехе», — подумал Цадкиил, торжествуя. Девять Серебряных Башен, разносящих Его слово по улицам Терры. Кто же еще на Просперо мог принести Ему такой дар?

Магнус подался вперед, сжимая что-то в когтях. Когда Цадкиил с достоинством поднялся по ступеням, то понял, что это мир, медленно вращающийся над ладонью Магнуса. Луны и спутники прикасались к алой коже.

— Сабассус, — произнес Магнус, когда Цадкиил приблизился к нему.

Алый Король говорил тихо, но сферы вокруг все равно вспыхнули ярче, а питающие их людишки запели в агонии громче. С их обугленных тел посыпались искры.

Демон поклонился, гадая, какой же будет его награда.

— Дом Девяти Братьев, — продолжил он, изучая удерживаемый им мир. — Девяти частиц самого Великого Изменителя, осколков его лабиринта, нашедших опору в материальном измерении.

Цадкиил уже собирался заговорить, когда Магнус исступленно взвыл.

Свет в тронном зале угас. Вся сила втянулась в исполинское пылающее тело Алого Короля. Он превратился в столп гнева, бурю ярости, что вздыбилась над толпой, бушуя и ревя, а затем опала, приняв более узнаваемые очертания.

— И они изгнаны тобой в варп! Изгнаны туда, где мне их не достать!

Магнус явно с трудом сохранял человекоподобное обличье — его плоть рассылала мощные вихри.

— Нет, ваше величество, — замотал головой Цадкиил. — Я совершил совсем другое. Дал башням новую жизнь, воскресил их во имя вас.

Алый Король затрясся от злости. Казалось, он собирается подняться с трона, но затем Магнус протянул планету Цадкиилу.

— Тебя провели, Стервятник. Выставили дураком. Кто-то сыграл с тобой злую шутку за мой счет. За мой счет!

Приглядевшись, Цадкиил с ужасом осознал правду. Вместо сверкающих астральным светом Серебряных Башен на Сабассусе виднелось девять кратеров, окутанных дымом.

— Не может быть. Я ведь совершил обряд Девяти Таинств…

Магнус сжал кулак, и Сабассус исчез. Король свирепо уставился на Цадкиила глазом, почерневшим от ненависти.

— В твоем ритуале был изъян. Слабость в схеме. Слабость, обратившая полярность твоих чар. Понимаешь? Обратившая. Ты не оживил мои башни, а изгнал обратно в лабиринт. Туда, откуда их не вернуть. Ты лишил меня величайшего оружия.

— Нет, — усмехнулся Цадкиил. — Невозможно. Меня не могли провести. Я был на шаг впереди него. Всё…

Он умолк, поняв, что его тревожило. Мефистон не сопротивлялся его служанке, когда та воткнула в него кинжал. Он будто даже приветствовал рану.

Цадкиил внезапно почувствовал себя слабым и оперся на посох так, будто и в самом деле был усталым стариком.

— Что… как я могу загладить вину? — Он едва стоял на ногах под бременем своей огромной ошибки, огромного обмана Мефистона.

Магнус откинулся на спинку трона и закрыл глаза.

— Ты можешь для меня спеть.

Цадкиил бросился прочь, но воля Магнуса вздернула его и понесла в вихри прочь от помоста. Он уже видел, куда его отправляет Алый Король — в груду горящих хористов у подножия сферы. Цадкиил завопил, погружаясь в опаленную плоть. Боль была невыносимой. И он знал, что ей не будет конца.

Крик вырвался из его рта песней, прекрасной и божественной, питающей свет разума.