Мефистон. Город Света

Глава 14

Мефистон преисполнился отвращения. Он бессчетное число раз сражался с еретиками и хаосопоклонниками, но сейчас видел пред собой величайшее богохульство — восхитительное обличье космодесантника, искаженное Темными богами.

Он выругался и выстрелил, ощутив отдачу, когда пистолет изрыгнул плазму в ощетинившиеся шипами ряды. Позади него библиарии бежали в бой, спеша присоединиться к Властелину Смерти. Гремели выстрелы.

Изменники спокойно шагали навстречу плазменной буре. Все как один вскинули болтеры и открыли ответный огонь, подняв смерч из осколков камня. Грохот оглушал.

Первый космодесантник-предатель споткнулся и рухнул на колени, продолжая стрелять даже тогда, когда его броня раскололась, а из спины хлынул фонтан крови. Его шлем взорвался, но он не отпустил курок. Отброшенный силой прямых попаданий еретик рухнул на спину, паля в небо.

Мефистон перепрыгивал через кресла, направляя эфирное пламя в клинок. В его руках Витарус сверкал, жаждая крови, и вот уже Мефистон приближался к сцене.

Из тьмы навстречу ему вынырнула оскалившаяся морда. На миг старший библиарий подумал, что видит уродливый шлем, но лицо космодесантника и в самом деле превратилось в результате жутких мутаций в подобие бычьей морды.

Властелин Смерти выпустил в изменника очередь, испепелив часть головы, но воин врезался в него и как ни в чем не бывало захохотал, отбросив Мефистона назад. Предатель оказался столь тяжелым, что удар ошеломил старшего библиария. Противник был таким же высоким, как примарис, но даже шире в плечах, а его доспехи обросли похожими на бивни выступами.

Мефистон изрек литанию изгнания, нанося обратный хлесткий удар Витарусом, и рассек горжет еретика — его голова с лязгом покатилась по сцене.

Ангел отступил от фонтана крови и поднял клинок, готовясь встретить бегущего к нему с ревущим цепным мечом следующего предателя. Оружие того было перековано так, что напоминало скалящегося дракона. Еретик-астартес ухмыльнулся, замахиваясь мечом обеими руками и метя в голову Мефистона. Кровавый Ангел парировал и пнул изменника ногой, оттолкнув его в гущу боя.

Боя жестокого и яростного. Кровавые Ангелы и предавшие космодесантники кружились в бешеной схватке на сцене, сражаясь клинками, цепями и кулаками.

Мысли Мефистона метались. Его одурачили. Ни в одной из авгурий не упоминались изменники. Как им удалось так легко подстроить ему западню?

Рассекая искореженные доспехи и мутировавшие черепа, Витарус оставлял в воздухе следы. А между тем звуки боя сменились с грохота выстрелов на скрежет металла, ворчание и проклятия, отчего рокот двигателей стал отчетливее и разнесся по сцене.

Мефистон пробился сквозь бойню, миновал изуродованные болтерами переборки и спустился по трапу к паре открытых взрывозащитных дверей. В соседней комнате он увидел еще нескольких своих братьев, бьющихся с изменниками на горящей смотровой площадке. Их крупные силуэты вырисовывались на фоне пламени.

Старший библиарий помедлил и завертел головой. Сходный трап? Смотровые палубы? Что происходит? Он ведь среди развалин ксеносов, а не на корабле.

В груди резко закололо, и, завалившись набок, Мефистон пробил стену и рухнул за сценой, задыхающийся и накрытый обломками.

Над ним навис космодесантник-еретик, сжимающий в руках воющий цепной топор. В расколотом шлеме виднелось его жестокое лицо, без следов мутаций, но со взглядом, пустым от лихорадочного желания убивать. Так смотрела бы голодная акула.

— За Хоруса! — завыл он, повернувшись на пятках и метя цепным топором Мефистону в лицо.

Властелин Смерти едва успел вскинуть Витарус. Зубья топора лишь бессильно заскрежетали по священному клинку, выбивая дым и искры. Еретик пытался вырвать оружие, но Мефистон направил еще больше энергии в меч и удержал на месте цепь.

Предатель взревел и попятился, стараясь высвободить оружие, но лишь вздернул Кровавого Ангела на ноги. Мефистон подался вперед, с ненавистью глядя врагу в лицо, и увеличил поток энергии, направляя в его вены чистое пламя.

Еретик открыл рот, опять собираясь выкрикнуть клич, но запнулся и в смятении посмотрел на свою броню. Из сочленений шел пар, наполняя воздух вонью горелого мяса. Отступник в последний раз попытался высвободить оружие, а затем рухнул на колени и забился в судорогах — его кровь вскипела, а сердца сварились.

Мефистон вытащил меч и отступил на шаг, позволив предателю упасть замертво.

На него бросился еще один противник, и Властелин Смерти отвел удар, сжав Витарус обеими руками. После он всадил меч в спину отступника, пробив доспехи, а затем отбросил космодесантника Хаоса в толпу сражающихся воинов.

Едва завыли сирены, как Мефистон бросился к дверям, которые заметил раньше, ворвался на смотровую палубу и в последний момент остановился. В полу зияла пробоина, похоже, опускающаяся на пятнадцать метров. Из пробитых труб внизу шел пар.

Кровавый Ангел призвал теневые крылья и перенесся через разлом, а затем, воздев меч, обрушился на ряды ждущих его на другой стороне еретиков и принялся рубить их. Властелин Смерти отсекал им руки и раскалывал броню клинком, пылающим от его гнева. Всюду, куда бы он ни обратил взгляд, зелень Шестнадцатого легиона сталкивалась с алой волной Девятого. Корпус «Духа мщения» уже был пробит в нескольких местах, и теперь сыны Сангвиния теснили отпрысков Хоруса, подобно буре цепных мечей и болтерного огня.

— За Императора! — взревел старший библиарий, вознесшись над битвой.

Его золотая броня сверкала, и даже вся кровь и грязь, покрывающие других воинов, не могли ее замарать.

— Мефистон! — раздался знакомый голос, и, оглянувшись, он увидел, как к нему шагает Рацел, прорубая себе путь. Линзы его шлема сияли огнем, а голос охрип. — Я тону!

Властелин Смерти пошатнулся на сцене.

— Как и я… — прошептал он, продолжая бить мечом даже в миг, когда к нему пришло кошмарное осознание. На секунду Мефистон поверил, что он — Сангвиний. Как случилось давным-давно в развалинах улья Гадес.

— Нет! — закричал Властелин Смерти.

Невозможно. Он исцелился от проклятия, освободился от безумия. Как он мог погрузиться в прошлое?

Он продрался к Рацелу, и в идеальной синхронности библиарии спиной к спине принялись разить недругов психосиловыми мечами, сплетая смертоносную сеть.

— Я был там, — прошептал Гай, на миг покосившись на Мефистона. — Я был Ангелом. На палубе управления. — Голос его звучал хмуро. — Со мной все кончено.

— Нет! — воскликнул Мефистон, в ярости рубя предателей; кровь, струящаяся из их массивных грудных клеток, заливала сцену. Мысль о сумасшествии Рацела оказалась даже ужаснее, чем догадка, что проклят он сам. — Невозможно!

Он огляделся, ища Антроса. Вокруг виднелись братья отделения Туриосса, неистово разящие изменников, но ни следа библиария. А затем Мефистон заметил его вдали от боя, где-то среди террас. Луций пятился от сцены, сгорбившись и обхватив голову руками. Он шатался, будто пьяный.

+Антрос,+ телепатически позвал Мефистон.

+Старший библиарий.+ Властелин Смерти ясно различил смятение Антроса. +Мне было видение. Но это… Невозможно…+

Мефистон потряс головой. Как могла эфемерида скрыть такое? Как он мог этого не предвидеть? Если ему уготовано погибнуть здесь, на дрейфующих развалинах, сгинуть от собственного безумия, он бы предчувствовал это, разве нет?

Примарисы бились с неестественной яростью, выкрикивая незнакомые боевые кличи и изрыгая архаичные фразы, которые никто не произносил со времен зари Империума. Воины теряли себя, поддаваясь проклятию. Они мнили себя примархами, спешащими спасти Императора Человечества, и были обречены пережить смерть Великого Ангела.

Мефистон запрокинул голову и провыл проклятие. Как он мог вынести столь многое, достичь таких вершин, лишь для того, чтобы погибнуть среди позабытых развалин ненужной и бессмысленной смертью?

Пока его гнев разгорался все сильнее, руины исчезали. Теперь он видел только корабль Хоруса, «Дух мщения». Корабль, что изувечил империю, оставив лишь отчаявшуюся и раздробленную насмешку над ней — Империум. Теперь Мефистон осознавал, что это безумие, но понимание лишь распаляло гнев. Варп бурлил во Властелине Смерти, наполняя его вены и вырываясь из глаз, раздирая корабль и разжигая битву, будто масло, подлитое в огонь. Воины и стены взрывались, обращаясь в столпы алого жара. Теперь он мог лишь сжигать и уничтожать. Галактика предала его. Не такой должна была быть его судьба. Бушующая в мыслях буря испепеляла все подряд.

+Калистарий!+

Упоминание его прошлого имени вытащило Мефистона обратно на сцену.

Рацел все еще был с ним, но всех остальных разбросало к рядам каменных кресел. И предатели, и Кровавые Ангелы лежали навзничь, дымящиеся и засыпанные обломками. На броне их танцевали языки синего пламени. Кто-то пытался выбраться, но некоторые, в том числе его боевые братья, были разорваны на части, и сквозь раздробленный керамит виднелись обугленные внутренности.

+Борись, как прежде!+ Гай направил на Мефистона пистолет. +Пусть я и погиб, но ты должен справиться. Подумай о последствиях! Ты слишком силен!+

Ошеломленный Мефистон потряс головой. Он действительно спасся от проклятия прежде, но сам не знал как. Он был уверен лишь в том, что его избавил Сангвиний. Даже сейчас старший библиарий мог вспомнить ошеломляющее видение, что провело его через бездну. Но сможет ли он вновь вырваться из пасти безумия? Кровавый Ангел чувствовал, как заблуждения пытаются пробиться через реальность, как подступает галлюцинация «Духа мщения», возвещающая гибель всего его капитула.

А затем холодная мысль прогремела среди гула и страстей. Мефистон вцепился в нее, стараясь вытянуть на свет. Слово. Он что-то сказал себе только что. Нечто важное. Галлюцинация.

— Галлюцинация?.. — прошептал он, спотыкаясь среди клубящихся углей и пыли, пытаясь понять, почему это так важно.

Ну конечно, это лишь галлюцинация. Ведь его братья не сражались в войнах Ереси. Они не вернулись через века, обретя богоподобное тело своего генетического прародителя. Вовсе нет.

А затем осознание во второй раз ударило его, как молот. Изъян Кровавых Ангелов был генетическим проклятием, ложным видением, отражением грани их душ. Не обычной галлюцинацией. А вот фокусы, которые он так недавно наблюдал рядом с «Клятвой на крови», уловки альдари, как раз таки были ею.

— Ксеносы! — воскликнул он, торжествующе оглянувшись на Гая.

Рацел сидел на коленях среди обломков, выронив пистолет. Ошеломленные психическим ударом Властелина Смерти предатели брели по разрушенной сцене, но Гай лишь выл, вцепившись в шлем. Он смог посмотреть на Мефистона, услышав крик, но явно ничего не понимал.

Сейчас Властелин Смерти не мог положиться на свой разум, а потому доверился приборам. Одной лишь мыслью он настроил авточувства, и на ретинальном дисплее разошлись руны, подробно описывающие каждый аспект окружающей среды. Мефистон читал в лихорадочной спешке, впитывая информацию быстрее, чем ее передавали встроенные в доспех когитаторы.

Он приблизил скопление рун, перестраивая поток данных мановением ока, и его взгляду открылся подробный анализ слоев и состава атмосферы. В смеси газов находился химикат, который он узнал, вспомнив по исследованиям в либрариуме. На миг он мысленно вернулся на Ваал, призвав воспоминание о трактате по галлюциногенам, которые применяли чужаки.

— Психохимическое оружие, — пробормотал Мефистон, абсолютно четко увидев инфосвиток. — Настройте респираторы! Atropa binaria! Замаскированная под водяной пар! Отфильтруйте воздух!

Уже отдавая приказ, он переключал системы взаимодействия с внешней средой. Одно жуткое мгновение ничего не происходило. Скорее наоборот, битва за «Дух мщения» стала более реальной. Но затем мрак рассеялся, будто взошло солнце. Развалины наполнились резким светом, изгоняющим мираж истерзанных битвой коридоров и переборок.

Мефистон вскарабкался на груду обломков, чтобы осмотреться незатуманенными глазами. Те, кого он принял за неуклюжих, облаченных в тяжелые доспехи космодесантников Хаоса, оказались хрупкими и гибкими ксеносами, что прыгали невероятно ловко. Одетые в нелепые и цветастые шутовские наряды, они вдобавок носили ухмыляющиеся театральные маски. И еще чужаки будто исполняли представление. Каждый раз, взмахивая клинком или стреляя, они для пущего эффекта совершали пируэты и выкрикивали нескладные стихи голосами ритмичными и полными веселья. Властелину Смерти было трудно различить скачущих и перекатывающихся чужаков. Их плащи оставляли призматические отблески, словно альдари разбрасывали конфетти. Ксеносы танцевали, окруженные радугой, что вихрилась и петляла.

Кровавые Ангелы уже приходили в себя и удивленно глазели на чужаков, утрачивая безумную ярость, с которой прежде сражались. Мефистон почувствовал прилив облегчения, когда его подозрения подтвердились. Галлюцинации были вызваны химикатами.

Но если Кровавые Ангелы начали биться сдержаннее и хладнокровнее, то ксеносы будто взбесились и метали во все стороны какие-то приспособления, которые наполняли окружающие руины красками. Однако теперь, когда космодесантники понимали, с чем столкнулись, они легко отфильтровывали галлюциногены при помощи встроенных в шлемы решетки дыхательных аппаратов.

Брат-лейтенант Туриосса перегруппировал отделение. Примарисы отступили, вскинули болт- винтовки, припали на колено и с ошеломляющей меткостью открыли стрельбу.

Ксеносы вновь закружились и подскочили, но на сей раз они плясали под ритм болтов. Без возможности творить иллюзии у слабо защищенных альдари не было ни единого шанса. Расстрел прошел быстро и безжалостно, и спустя считаные мгновения на сцене образовалась груда дымящихся трупов чужаков.

Мефистон довольно кивнул. Пришедшие в себя братья-библиарии шли к нему, переступая через тела и счищая кровь с оружия. Рацел не сводил глаз с Властелина Смерти, явно не зная, что и сказать.

— Брат, возможно, тебе никогда не придется на самом деле пройти через это испытание, — покачал головой Мефистон. — Забудь об этом.

— Рано или поздно мы все с ним встретимся, — громким осипшим голосом ответил Гай.

— Как ты думаешь, почему я все это затеял? — спросил Властелин Смерти, положив руку на плечо Рацела. Он говорил тихо, чтобы его услышали лишь библиарии.

— Чтобы предотвратить катастрофу, предсказанную эфемеридой, — ответил Луций. — Остановить козни культов Тзинча, что вы предвидели на Сабассусе.

Мефистон молча на него посмотрел.

— Разве я не прав? — моргнул Антрос. — Мы ведь должны остановить энтропию, пришествие которой вы показали на Ваале.

— Командор Данте доверяет мне. Я мог бы настоять на том, что ситуация в системе Просперо так же важна, как оборона Ваала. Я мог убедить его перенаправить часть сил. — Он посмотрел на небольшой отряд Кровавых Ангелов, что добивали немногих уцелевших после бойни чужаков. — Но решил этого не делать. Мы пришли сюда одни.

— Чтобы не медлить, — сказал Луций.

— Нет, потому что важно показать, что я — спаситель капитула. Я должен доказать, что, избежав проклятия, стал воплощением всего, на что мы способны.

— А ты избежал проклятия? — спросил Рацел, пристально глядя на него сквозь линзы шлема.

— Я обуздал его. Я знаю, каким ты видел меня в прошлом, Гай, но я изменился. Переродился так, что не могу этого описать. Ты должен дове…

Прогремели взрывы, когда с задворок сцены в развалины спрыгнула фигура и бросилась бежать. Выстрелы раздробили камни, но единственным следом ксеноса стало быстро тускнеющее пятно света.

— В погоню! — закричал Мефистон и ринулся вслед за исчезающим чужаком, перепрыгивая через обломки.