Медицина катастроф в ином мире 3

Глава 15 Седьмой день

Настал момент истины. Поставщик госпожи Тша доставил десяток больших стеклянных бутылей с зельем гармонии. Около двухсот литров. А также мерные емкости и трубки для перекачки. Денег не взял, сказал, что все оплачено. Судя по кристальной прозрачности, голубоватая жидкость имела высшую степень очистки. Анализ это подтвердил.

Тело бедной Марго я исцелил и подготовил. Убрал одежду и тщательно омыл. Лу, чувствуя за собой часть вины за ее смерть, вызвалась помогать в этом, даже не спросив для каких целей. Сурей, промелькнув тенью, тихонько уселась на ступеньки, повыше, чтобы все видеть.

Я долго думал, как поместить убиенную в колбу, но так и не понял, как это делается. Наверняка есть простой способ, но я его не нашел. Воспользовался инвентарем, просто переместив тело. Выбрав в списке кровь полукровок и эльфов, в том соотношении, в каком она была намешана при жизни Марго, я переместил ее в большую колбу и уже вручную долил зелье гармонии в соотношении один к десяти. Зелья, разумеется, меньше. В книгах по созданию гомункулов эти пропорции считались оптимальными по цене -качеству конечного изделия. В довесок — небольшой бутылек с кровью дракона.

После этого жидкость в огромной колбе стала чуть светлее, приобрела однородность и перламутровый отблеск. Вызвав меню колбы, я поставил состав перемешиваться и засек время. Заполнять емкость с бездыханным телом решил постепенно, при помощи встроенного функционала. Остались считанные минуты до начала процесса, но я до сих пор так и не решил, где должен располагаться кристалл. Нет, с гомункулами все понятно, но тело, рожденное в муках, плоть от плоти, несколько сложнее по своему строению. Никто не знает где именно в нем живет душа.

Вызвав свое новое умение, я несколько раз провел анализ тела, задавая разные вводные. Сравнив результаты, все же пришел к тому, что кристалл должен располагаться в груди. Несколько осторожных манипуляций с обеззараживанием и кристалл с духом Далии, минуя инвентарь, переместился в грудную клетку и занял место рядом с сердцем. Предупреждать Далию отдельно я не стал, чтобы не порождать сомнений. Свое согласие она уже дала, да и мне лишний раз сомневаться не на пользу. И так волнение еле сдерживал.

Наложив исцеление еще раз, я поплевал через левое плечо и запустил процесс перекачки готовой биомассы. Смесь крови и зелья, медленно вытесняя воздух, начала заполнять колбу. Взглянув последний раз в безмятежное лицо Марго, я снова ощутил приступ вины. Вскоре, алая, отливающая перламутром жижа поглотила молодую женщину с головой. Напитав колбу свое маной, я вызвал интерфейс и запустил процесс. Таймер выставил на три дня.

— Началось? — негромко спросила Сурей.

— Похоже на то. Отсчет пошел…

— Мне охранять это место?

— Да. Поглядывай на всякий случай, что там снаружи. Ближайшие трое суток я никуда не пойду. Буду здесь.

— Приготовить вам обед, господин? — робко улыбнулась Лу.

— Да. Скоро вернется Шакуро, поедим все вместе.

Первые сутки прошли ровно. Кровь в колбе не свернулась, и это уже радует. Она стала светлее и медленно двигалась по часовой стрелке. Я поставил в углу диван и дремал, периодически поглядывая на изменения. Анализ показал, что тело восстановилось полностью, началась деформация, вызванная первоначальным обликом Далии, заложенном в камне. К вечеру жидкость посветлела еще заметнее. Я уже не узнавал черт Марго. Тело округлилось и прибавило в росте. Кожа приобрела темный, коричневатый оттенок. Оракул не говорила, что была мулаткой. Волосы тоже потемнели, стали виться.

У меня были сомнения по поводу того, хватит ли концентрации биомассы. Однако на этот счет точных данных не нашел. Обычно, при правильном расчете первоначального бульона, гомункул вызревает полностью, когда жидкость становится прозрачной. А судя по тому, с какой скоростью все происходит, процесс закончится раньше трех суток. На всякий случай, заранее приготовил все, что может потребоваться для реанимации.

Время тянулось ужасающе медленно. Чтобы его скоротать, решил поближе познакомится с четырехрукими девками и привести их в более приятный, (если это возможно), вид.

Эта парочка активировалась иначе чем все остальные изделия семейства Бремер. Ключ фраза не подходила. Но Альбер оставил подсказки на колбах. Имена подобрал соответствующие, из комедий Шекспира, по своему обыкновению, Виола и Елена. Ладно хоть не Офелия и Дездемона. Ключом были названия на английском. «Конец — делу венец» и «Двенадцатая ночь». У каждой свой. Видимо, чтобы вносить правки не отрывая от работы сразу двоих. Порывшись в настройках, я восстановил их по умолчанию и активировал гомункулов. Когда они зашевелились в колбах, в груди у меня похолодело… Видок у бабищ был жуткий. Все в порезах и ссадинах. Перепачканные кровью и прочими продуктами жизнедеятельности. Запашок стойкий, как от протухшей сельди.

— На решетку, — приказал я. Гомункулы подчинились.

Выдав ведра с чистой водой и завалявшиеся в инвентаре щетки, дал им задание отмыть друг друга. Гомункулы вновь подчинились. Когда-то на этих дамочках была одежда и они выглядели опрятно. Но, с тех пор, как Альбер сбежал, с ними обращались без должного внимания, а когда жуткие девки в положенный срок залезли в свои капсулы и отказались снова включаться, про них вовсе забыли. Видимо поэтому Альянс не забрал их на Дарнал. Альбер наверняка заложил защитные механизмы.

В принципе, если опустить некоторые аспекты происходящего, смотреть на то, как две голые девчонки моют друг дружку, даже эротично. С задачей они справились быстро. На их телах и без недавних шрамов живого места не было. Похоже, обычно они зашивали себя сами. Швы ровные, до жути аккуратные. Подумав, я применил исцеление сначала на одну, потом на другую. Потом еще пару раз. Не так быстро как на людях, но оно сработало. Очевидно, что для создания своих подружек, Альбер использовал «высококачественные» материалы.

Я смотрел на них, они смотрели на меня. Глаза у гомункулов оказались разными. Один с привычным зрачком, а второй с узким. Голубой и зеленый. У обеих. Взгляд холодный, без чувств, но жутко пронзительный.

— Ты наш новый господин? — я чуть не обделался, когда одна из них заговорила.

— Где прежний? — спросила вторая. — Где господин Альбер?

— Он… погиб, — я сказал как есть, не успев подумать.

— Как именно?

— Солдаты Альянса, — осторожно приговорил я. — Я не сумел его спасти.

Гомункулы переглянулись, а я приготовился к худшему.

— Он отдал тетради тебе?

— Да.

— Где они?

— В Тарсисе, как и прежде, — опрос походил на блиц.

— Ты смог нас разбудить… — задумалась первая. — Ты знаешь его язык?

— Знаю. Вас зовут Елена и Виола. Мое имя — Патрик.

Они несколько секунд смотрели друг на друга, будто общаясь ментально. Потом последовал совсем неприятный вопрос:

— Зачем ты заставил нас освежевать живых? Разве это не запрещено?

— Запрещено! — я опустил глаза. — Но те, кого вы… препарировали, поступали так же, только с невинными. Это была казнь, с разрешения богини справедливости. Мы больше никогда не будем так делать.

— Ясно. Господин чего-то желает? — они замерли в ожидании.

— Нет. Просто хотел привести вас в порядок. Но не думал, что вы так…

— Разумны? — та, кто звалась Еленой, снисходительно улыбнулась. — Мы необычные гомункулы. Хотя в нас нет души, у нас есть свободная воля. Альбер так решил.

— Вы… раньше были людьми?

— Верно. Раньше мы были сестрами, исцеляли людей. Потом погибли. Альбер был нам другом, я это помню. Он очень тяжело перенес потерю, потому и решился на это. Больше сказать не могу, слепок посмертной ауры не впитал остальные воспоминания. Только личности. То, что от них осталось.

— Жуть… — меня передернуло. — Но я могу его понять. Как Альбер это сделал? Камни?

— Нет. В нас нет камней. Он перенес слепки уже в готовые тела. Предварительно удалив камни, которые их сформировали. Потом удалил камни со слепками.

— Постой, постой! Значит, если сознание поместить в тело, то камень уже не нужен? Я правильно понял?

— Если тело ожило. Ты пытаешься кого-то воскресить? — она подошла к колбе и прильнула к ней лбом.

— Пытаюсь, — выдохнул я, чувствуя себя школьником, который решил задачу, но не уверен в ответе.

— Поздравляю. Способ странный, но у тебя получилось, — поздравления от гомункула звучали странновато. Такое чувство, что она знает куда больше чем надо бы.

— Как… Как ты поняла? — всполошился я.

— Она открыла глаза. Если не слить состав, то изделие задохнется.

— Твою ж мать!!!

Женщина в колбе действительно открыла глаза и начала конвульсивно содрогаться. Я потерял концентрацию. Пытался убрать жидкость через инвентарь, но не смог сосредоточиться. Счет шел на секунды. Сорвал пробку со спускной горловины и, ставшая прозрачной биомасса, хлынула на пол. Сестрички проворно отскочили в сторону.

Я извлек ожившее тело и попытался уложить на стол. Ее тут же вырвало алой жижей. Женщина захрипела и жутко закашлялась, прочищая легкие. Повернув ее на бок, я терпеливо ждал, когда все выйдет. Наконец, вздохнув более или менее свободно, она перевернулась на спину.

— Далия?

Я заглянул в ее глаза, проверяя рефлексы и подцепил к пальцу сенсор планшета. Сразу же прослушал сердце и легкие. Минут через пять, дыхание стало ровнее, кардиограмма почти устаканилась. Однако сердцу что-то мешало. Оно билось очень тяжело, ритм был не правильным.

— Далия? — повторил я.

— Патрик… — женщина схватила меня за руку и разрыдалась. — Неужели я снова могу чувствовать⁉ Я… правда вижу тебя, слышу твой голос. Я чувствую боль!

— Где? Где вы чувствуете боль?

— В груди… Что-то давит и режет. Но я ее чувствую! Понимаешь?

— Далия, это — кристалл. Он внутри вас. Я хочу его извлечь, но не знаю, чем это кончится. Вы согласны?

— Патрик… Я уже дала свое согласие. Даже этого мига довольно для счастья… Делай, что должен!

Представив себе кристалл, я собрался с духом и… удалил его. Далия дернулась и снова закашлялась. Но дышать не перестала. Кристалл потемнел, сияния в его недрах больше не наблюдалось.

Несколько напряженных минут я слушал ее дыхание и не сводил взгляда с кардиограммы на экране планшета. Постепенно, удар за ударом, сердцебиение вернулось к нормальному для человека ритму.

— Анализ! — произнес я вслух и состояние Далии отобразилось во всем своем многообразии.

С живым телом я такого еще не делал. Передо мной словно раскрылась вселенная… млечный путь во всем своем многообразии. Дыхание перехватило от восторга. Я вдруг явственно осознал, что так выглядит жизнь… Каждая клеточка ее организма излучала свет, который сливался воедино с потоками лучистой энергии, которая, в свою очередь, разливалась по кровеносным сосудам, нервам, мышцам. Да, мозг ее озарялся невообразимой палитрой всполохов, но больше всего света было там, где зарождается новая жизнь. Внизу живота. Именно здесь концентрировалась жизненная сила, сплетаясь клубком энергетических линий. Этот золотистый свет циркулировал по всему телу, омывая кожу и, струясь в позвоночнике, неизменно возвращался обратно.

Голова закружилась, пришлось схватиться за стол.

— Неужели действительно получилось…? — пробормотал я, чувствуя, как становится дурно.

Развеяв навык, добрался до дивана и плюхнулся на него. Просидел так минут двадцать, не сводя взгляда с обнаженного тела Далии. В голове клокотало. Мозг судорожно пытался просчитать все возможные варианты развития событий. Сейчас она стабильна и с каждой минутой организм крепнет. Но я все равно не сводил взгляда. Прислушивался к дыханию, анализировал каждое невольное движение женщины, готовый сорваться с места.

Спустя час сознание не покинуло ее. Далия с любопытством изучала помещение, опасливо косилась на сестричек, что стояли поодаль, тоже разглядывая ее. Я позвал Лу и попросил омыть тело оракула. Ведь теперь у нее было тело!

Девушка, чья бархатистая кожа темнее ночи, со всем возможным уважением удалила остатки биомассы и тщательно протерла кожу.

— Вы можете идти? — спросил я.

Далия свесила ноги на пол и медленно перенесла вес на ступни. Сделав пару шагов, она оступилась, но устояла.

— Я вспомню, как это делается, Патрик. Кажется придется вспоминать не только это. Даже дышать для меня непривычно.

— Лу поможет вам подняться наверх, там есть душ… А еще вам нужна одежда.

— Хорошо Патрик, я сделаю все, что ты скажешь.

Еще через час, мы уже сидели напротив, созерцая друг друга. Я — не выспавшийся, небритый, помятый. Далия — рожденная заново. Ее влажные, черные как смоль, вьющиеся волосы ниспадали до груди. Она суетливо собрала их в пучок и стянула лентой на затылке.

Мулатка, лет сорока на вид. Зрелая, аппетитная. Темная, чуть красноватая кожа, оттенка кофе с молоком. Зеленые глаза, прямой, чуть с горбинкой нос. Полные губы. Длинные ресницы. Аккуратная, но налитая соками грудь. Округлые широкие бедра. Белые, блестящие зубы, с чуть выделяющимися клыками. Заостренные уши. Но не так сильно как у эльфов. Белый халат смотрелся на Далии очень хорошо. Она совершенно не походила на Марго. Тело преобразилось полностью. А это значит, что как и в случае с Генералом Ур Галом, настоящее человеческое тело тоже видоизменяется под нового носителя. Причем гораздо быстрее. Хотя, возможно, дело тут в крови дракона. Она — катализатор процессов и стабилизатор одновременно.

— Патрик?

Я вздрогнул.

— Скажи, а мне можно есть? Признаться, у меня в животе совсем пусто, — виновато улыбнулась Далия.

— Есть вам придется в любом случае. Вопрос с чего начать?

— Мне не важно.

— Тогда пусть это будет каша и теплая вода сахаром. Вам нужна глюкоза и клетчатка, я полагаю.

Кашу сварил сам. Уверенности ни в чем нет, так что выбрал пшеничную, слегка сдобрив маслом. Далия опять прослезилась. Теперь она могла чувствовать вкус, обжигаться и глотать. Каждое новое действие рождало в ней приступ искренней радости и детский восторг. Ничего удивительного, ведь Далия познавала жизнь заново. Тревога постепенно отпускала меня. Кажется ей больше ничего не угрожает. Однако с воскрешением Каори и Тис я решил повременить. Выждать несколько суток для верности. Ведь путь, на который мы ступили, еще никому не довелось пройти.

Ступая босыми ногами, на второй этаж поднялись Елена и Виола. Я совсем про них забыл! Склонившись через стол, Елена своими жуткими глазами осмотрела далию буквально в упор и кивнула.

— Процесс прошел безупречно. Патрик, мы прибрались внизу, какие еще будут указания?

— А… это… Вон там есть душ! — сообразил я. — Помойтесь начисто.

Выиграв немного времени, я стал судорожно соображать, что с этим богатством делать дальше.

— Это кто? — одними губами спросила Далия.

— Наследие Альбера, — выдохнул я. — Гомункулы, которые готовят… сырье для гомункулов.

Прозвучало так себе.

— Выглядят жутко, знаю, но я уверен, что Альбер научил их всему, что знал сам. А знал он больше чем я. В хирургии уж точно. Черт! Не думал, что они так разумны иначе…

Я осекся, решая стоит ли Далии знать.

— Ну, договаривай, — она заподозрила неладное.

— В общем, я приказал им… разделать живых существ. Много и разом. Почти всю знать Анасиса.

Далия побледнела.

— Это была казнь. Ирия дала добро. Они… Все они убивали себе подобных, чтобы поесть сома.

— Сома⁈ Какая дикость… — пальцы оракула затряслись. — Это же запрещено под страхом смерти.

— Вот-вот, — я криво усмехнулся. — Не хотел вам говорить.

— Мир жесток… — проронила она потрясенно. — Но сома⁈ Это просто отвратительно. Представляю, как ты себя чувствуешь.

— Собственно, вскрылось все из-за девушки, чье тело вы… Которая отдала свое тело для вас. Ее звали Марго.

— Знаю, — она опустила глаза. — Портовая шлюшка с чистой душой и добрым сердцем. Кажется, у меня сохранились ее воспоминания. Не очень приятно, но, что поделать. У всего есть цена…. Не кори себя, Патрик. Не держи в себе эту боль. Ты поступил по законам этого мира. Их все равно бы казнили.

— Я в этом не уверен. Они же — знать. Элита общества. Правда, только на словах. Собственно… поэтому меня и переклинило. Не хотел, чтобы ушли от наказания…

Да, точно, истинная причина кроется в этом! Это не личная месть! Вот почему я это сделал на самом деле. В присутствии Далии сформулировать ее наконец-то получилось. Сказал вслух и сразу полегчало.

Но вот что делать теперь с Еленой и Виолой⁈