Медицина катастроф в ином мире 2

Глава 13 Утренний переполох

— Какого черта⁉ — голос вопящего резко ворвался в мой сон.

— Простите сударь, но мы закрыты! — вполголоса говорил Генри.

— Плевать! Я желаю снять комнату! Ты не вправе мне отказать!

— Милостивый государь, да кто ж против⁉ Но у меня нет сейчас свободных комнат. А те, что есть — ниже вашего достоинства.

— Ты кому зубы заговариваешь смерд⁈ С дороги!

Что-то громко упало и послышалась ругань. Санара спала без задних ног, на лице ее играла блаженная улыбка. Мы уснули всего часа два назад. Быстро нацепив штаны и сорочку, я застегнул ремень, натянул сапоги и спустился вниз.

Картина маслом:

В центре таверны, лицом вниз, лежит высокий молодой человек. Судя по ушам — эльф. Генри стоит рядом с потерянным видом и не знает, что предпринять. Бруно лишь пожал плечами. Его незваный гость попросту проигнорировал.

— Это кто? — тихо спросил я.

— Принесла нелегкая, — мучительно простонал Генри. — Ульрик Винсент Вакарди, собственной персоной.

— Ульрик? Тот самый?

— Да, дери его мать за ногу! Чертов пропойца!

— Я бы попросил! — прогундел в пол Ульрик.

Мы подняли его на ноги. Лицо мертвецки пьяного эльфа было все в крови.

— Кажется, он сломал нос.

— Не мудрено, — я, уже привычным движением пальцев наколдовал лед и приложил к его физиономии.

— Госпожа Санара тоже проснулась?

— Вроде бы нет…

— Санара — манара! — разорался Ульрик. — Манара — шманара. Где эта шманара⁈ Подать мне сюда эту чертову ведьму! Я сражусь с ней один на один! Нет! Одна на один… Черт, как сказать-то?

— Умру смертью храбрых, — подсказал Генри.

— Да! Умру смертью х… Эй, чего ты меня путаешь? Я сражу ее своим острым клинком и докажу папаше, что чего-то значу! Может тогда он оставит меня в покое…

Ульрик схватился за ножны, пытаясь выхватить свой клинок.

— Натали!

— Не ори, — зевнула отродье. — Здесь я.

— Давай чары.

Она подула ему в лицо и бравый вояка обмяк. Мы усадили эльфа на стул. Генри побежал за веревкой, а я принялся осматривать разбитое лицо. Вправлять перегородку сейчас не решился. Нужно сначала остановить кровотечение. Я зажал его нос пальцами и прислушался. Кажется все не так плохо, кровь не поступает в горло, иначе бы он захрипел. Пока хозяин таверны связывал гостя, я держал его ноздри зажатыми. Десяти минут должно хватить.

Холод сделал свое дело. Воткнув между спиной и спинкой стула доску, мы зафиксировали голову Ульрика. Прислонили затылком и обвязали лоб все той же веревкой.

— Пьянство — зло! — посетовал Генри.

— Ты ж вроде трактирщик, радоваться должен, что такие есть, — подколол я.

— Все хорошо в меру. Выпил, вкусно поел, поспал. Я таким не наливаю, от них проблемы одни. Посетителей порядочных распугивают, мебель ломают, окна бьют…

— Чего он на Санару так взъелся?

— Это все из-за отца. Выслушал я как-то давно его пьяную исповедь. Так-то Ульрик парень неплохой. Герой войны, отважный воин. Папаша у него уж слишком честолюбивый. Санару все время в пример ставит. Мол она — баба а достигла таких высот. Если не ошибаюсь, они дальние родственники. Когда-то их семейные ветви пересекались. Я говорил, что его отец — глава влиятельной торговой гильдии?

— Они занимаются солью?

— Да, монополисты чертовы. Так вот, папаша все хочет перекинуть на него дела, а Ульрику это как нож к горлу. Ну не коммерсант он. Ему армия ближе по духу. У Ульрика есть старшая сестра, которая у отца как секретарь, все дела знает, умница. Но у старика навязчивая идея.

— А при чем тут Санара?

— Да ни при чем. Просто папаша при любом удобном случае тычет ее именем, как быку красной тряпкой под нос.

— Ясно. Пусть тут посидит пока не очнется. Как проспится — поговорим. А который час?

— Около пяти.

— Так… спать я уже не буду, судя по всему. Генри, что у тебя есть из продуктов? Помнится, я обещал завтрак.

Давненько не брал ножа в руки. Так-то я не очень люблю готовить, скорее — поесть. Беда в том, что приготовить, как мне нравится, могу только сам. Поначалу в тягость было, а потом втянулся. Порадовать парней вкусной жрачкой на передовой — дорогого стоит. У людей слезы на глазах наворачиваются, жить хочется. Что же приготовить? Чтобы быстро, сытно, вкусно и необычно.

— Генри, у тебя овес есть?

— Нет. Только пшеница. Я ж лошадей не держу.

— А вы что кашу из овса не варите?

— Нет. Только из пшеницы иногда. Когда картошка кончается.

— А рис, пшено, перловка? Манка, наконец?

— Да кто ж это жрать будет⁈ — он уставился на меня с усмешкой. — Народу мясо подавай, да картоху.

— Капуста? Помидоры? Вы салаты вообще делаете? Соусы?

— Ты… сейчас с кем говорил? На графских кухнях может и делают. У меня тут таверна. Кабак!

— Ясно. Поищу у себя…

Внимательно изучив список кладовых поместья Бремеров, что покоилось в инвентаре, я отыскал овес. Причем отборный. Овсяной муки, как ни старался, не нашел. Что ж, отступать я не намерен. Осталось понять, как очистить его от шелухи. Тут помог Генри. Он потер сухие зерна в ладонях и сдул то, что отшелушилось.

— А заклинания такого нет?

— Я не знаю. Вот еще! Ману на это тратить? Так не напасешься.

— И то верно…

В четыре руки мы достаточно быстро нашелушили большую глиняную миску.

— Теперь надо сделать муку.

Генри притащил с кладовой машинку напоминающую кофемолку.

— Постой, у тебя что, кофе есть?

— Так, совсем чуть-чуть. Начинал как-то торговать, думал денег срублю, но не пошло. Дорого сильно, дороже соли. Доставлять муторно, да и любителей пить эту горечь раз-два и обчелся.

— Странно. Тащи!

На вид, зерна — как зерна. Перемолов сначала их, я принялся за овес. Разбив яйцо, замешал жидкое тесто и вылил на сковородку. Подрумянил, перевернул, уложил бекон, сыр, нарезанный кружочками томат, лист капусты, больше похожей на пекинскую. Присолил и завернув в блин, обжарил с другой стороны. Через пять минут завтрак лежал на тарелке.

— Пробуй.

Генри обнюхал мое творение и критично осмотрел. Потом осторожно взял в руки и надкусил. Мягкий сыр выступил из хрустящей лепешки залив зелень. Старый пройдоха сжевал блин не проронив ни единого слова. Облизав пальцы, он уставился на меня хмуро.

— Пересолил? — показалось, что я бухнул много соли.

— Знаешь, — он шмыгнул носом. — Кажется, я вкуснее этого ничего в жизни не ел. Овес, говоришь?

— Овсяный блин. Быстро, просто, вкусно. Начинка может быть любая. Можно один только сыр. Трубочкой свернуть и есть.

— Сделай?

И я сделал. Потом еще, и еще. Генри так расчувствовался, что пустил слезу. К завтраку все было готово. Мы застелили стол свежей скатертью. Раз уж остался отшелушенный овес, я раздавил зерна скалкой и сварил кашу на молоке, обильно приправив сливочным маслом. Вскоре проснулась Санара. Она пришла на запах, потягивая воздух носом. В углу что-то зашуршало. А я и не заметил спящую на лавке Каори. Она так завернулась в одеяло, что даже носа не было видно. Да и не до нее было. Ульрик отвлек на себя все внимание. Дамы уселись за стол. Натали тоже заинтересовалась.

— Чем нас порадует герцог? — Санара еще толком не разлепила глаза. На ее лице играла смущенная улыбка.

Мы с Генри быстренько накрыли на стол и тоже уселись. К каше дамы отнеслись с подозрением. Но, то поначалу. Получилось изумительно. Тарелки быстро опустели. Овсяный блин тоже пришелся по вкусу, хотя и вызвал явное удивление. Я сделал с беконом, с сыром, и сладкие, с перетертым творогом. Его я тоже отыскал в инвентаре. Но больше всего вопросов вызвал сладкий кофе со сливками. На тарелках ничего не осталось. Я только и успел скормить Бруно один блин.

— Что это? — наконец спросила Санара. — Я… не могу понять. Этот вкус… он ни с чем не сравним. И сладость и горечь и аромат. Это что-то из твоего мира?

— Только рецепты. Продукты местные. Кофе, молотый из зерен, молоко, блины из овсяной муки, каша из овса. Ну, сыр, бекон и зелень вы точно узнали, — я улыбнулся.

— Как овес…? — Натали аж рот открыла. — Им же лошадей кормят! Ты нас скотской едой накормил что ли⁈

— Да ладно⁉ — Каори не поленилась сходить до кухни и принести миску с зернами. — И правда, овес! Как он может быть таким вкусным?

— Молоко, масло. Немного сахара и соли. Дробишь, варишь. Ничего сложного.

— Так и есть, — подтвердил Генри. — Никакого колдовства. Он просто сварил это и разложил по тарелкам.

— Еще есть?

Наш разговор прервал стон полный боли. Завтрак перестал быть приятным. Ульрик пришел в себя. Он открыл глаза и попытался вскочить на ноги. Но не тут-то было! Веревка помешала. Так и грохнулся на бок вместе со стулом. Хорошо хоть не лицом вниз. Дико озираясь, он несколько раз дернулся, чтобы развернуться. Завидев нас, парень замер, соображая, что предпринять дальше.

— Госпожа Санара⁈ — глазки его забегали.

— Здравствуйте Ульрик. Как спалось?

— Простите, что разговариваю с вами в таком виде. Я что буянил? Почему меня связали?

— Вы могли навредить себе, сударь, — проговорил хозяин таверны. — Это для вашего же блага.

— А что с моим лицом?

— Вы так напились, что грохнулись им прямо в пол. Вот этот господин едва сумел остановить кровь.

— Это снова ты? — глаза его подозрительно сузились.

— Да, мы уже встречались. Вас развязать, Ульрик?

— Да! Буду премного благодарен.

Вместе с Генри, мы поставили стул и убрали веревки.

— У вас сломан нос, Ульрик. Кровь больше не идет и его нужно вправить. Если не сделать этого сейчас, то он срастется криво. Предупреждаю, это очень больно. Но мне не впервые, опыт есть.

— Гм… криво срастется? А просто исцелить нельзя?

— Сначала нужно вправить, — пожал я плечами.

Ульрик вздохнул.

— Давай, чего уж там. Боли я не боюсь.

— Генри, придержите…

Пожилой, но крепкий трактирщик сгреб парня в охапку и сомкнул руки в замок.

— Три — четыре! — Я зажал нос меж ладоней и с хрустом поставил хрящ на место.

— Мать моя!!! — Ульрик подскочил так, что Генри повис на его плечах. Таская бедолагу на себе, словно рюкзак, он скакал по таверне подвывая от боли, пока немного не отпустило. Отдышавшись, молодой дворянин вернулся на место.

— Спасибо Генри, можно больше не держать.

Тот облегченно вздохнул и сполз на пол. Осмотрев лицо эльфа, я остался доволен.

— Ну вот, теперь можно исцелять…

Зеленоватое свечение вернуло лицу Ульрика привычный цвет кожи. Синяки под глазами, вызванные переломом, тотчас рассосались. Наверное, я никогда к этому не привыкну.

— Боль есть?

— Кажется нет… Так значит, ты и правда лекарь? Покорнейше благодарю. Сколько я тебе должен?

Я хотел было ответить, но Санара опередила.

— Не тебе, а Вам, — поправила она. — Перед вами — Патрик Георг Бремер, герцог Армантье и мой муж, к слову. Вы не хотите начать с извинений?

— С извинений? — Ульрик вздрогнул. — Я… что-то наговорил?

— Мне бы очень хотелось узнать. Что значат слова: манара и шманара. К стальной ведьме я уже как-то привыкла, а тут прям интрига.

Ульрик побледнел, утренние события резко всплыли в его памяти. Значит, Санара все-таки не спала. Впрочем, не удивительно, он так вопил, что на улице слышно было.

— Уж не знаю, чем именно я вам так неприятна, но вызов на бой приму без сомнений. Если вы еще не передумали, разумеется.

— Неприятна? Я так сказал? — Ульрик медленно опустился на колени. — Госпожа губернатор, ваше превосходительство, простите Бога ради! Мало ли что у пьяного слетает с языка. Недавно я поссорился с батюшкой, и, будучи не в себе, сильно злоупотребил спиртным. У меня и в мыслях не было оскорблять вас или вашего супруга! Я… я просто хотел снять здесь комнату, чтобы проспаться.

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, — проговорил я серьезно.

— Ну так как? — недобро усмехнулась Санара. Ваш вызов еще в силе?

— Нет! Конечно же нет, госпожа. Я знаю чем все закончится, но дело не в страхе. Я действительно не хотел вас оскорбить. Я вел себя недостойно и готов искупить вину! Все, что угодно, только простите!

— Что скажешь? — Санара не держала зла на этого балбеса. Это читалось в ее взгляде. Ситуация скорее забавляла ее.

— Если мне не изменяет память, ваша семья занимается солью? — уточнил я для галочки.

— Да! Так и есть. Крупнейший поставщик, — закивал Ульрик.

— Если ваш отец граф, то вы — виконт? Да вы встаньте, Ульрик, встаньте. Негоже дворянину, да еще герою войны стоять на коленях. Мы уже оценили вашу решимость, так, дорогая?

Санара кивнула.

— Оскорбления супруги я не потерплю. Но, учитывая ваше подавленное состояние, верю, что сделано это было не со зла, скорее по глупости.

— Так и есть. Клянусь вам!

— Что ж. Если бы это случилось прилюдно, разговор был бы другим. Но тут только мы и пара отродий.

— Отродий⁈ — Ульрик только сейчас обратил внимание на Бруно, лежащего у дверей и Натали, пытающуюся допить кофе из чашки. Когти ей сильно мешали.

— Не обращайте внимания, они — мои фамильяры. Обзавелся при обороне Тарсиса, знаете ли.

— Т-Тарсиса? — парень не совсем понял, о чем речь.

— Был там наместником, совсем недолго. Но не суть… Решим все, как деловые люди?

— Конечно. Я готов! Чего вы хотите?

— Соль. Не бесплатно, разумеется, но у наследника семьи Вакарди наверняка есть преференции? Я прав?

— Вы правы. О какой партии речь? — Ульрик сразу стал собраннее. — Мой корабль загружен и он здесь, в порту.

— Речь не о партии, — я сделал паузу. — Речь о поставках.

Санара глянула на меня удивленно, но промолчала.

— Ваша соль с побережья, не так-ли?

— Все верно. Но откуда вы…

— Не важно. Она нужна мне не для перепродажи. Для собственных нужд и для нужд Дастана. Вы сможете решить этот вопрос?

— Я могу продать вам всю соль, что сейчас в трюмах… Ее там немало, поверьте. Но… как я уже сказал, мы поругались с отцом. Он выгнал меня из дома, пригрозив лишить наследства. Боюсь, что обеспечить поставки я теперь не смогу. Стыдно признаться, но сейчас мне даже нечем заплатить команде. Фактически, я — банкрот. Взялся за эту партию только чтобы скорее убраться из дома.

В таверне повисла неловкая тишина.

— В какую стоимость вы оцениваете груз? — наконец, спросила Санара.

— По моей цене это будет… почти тысяча золотом. Это в три раза меньше, чем розничная цена.

— Вот это деньжищи… — проронил Генри.

— Мы согласны, — кивнула она. — Сумма приемлема. Желаете получить сразу?

— Небольшой аванс, если можно. Мне нужно рассчитаться за фрахт судна и… найти жилье. Остальное уже по факту, после разгрузки.

— Генри, у вас ведь есть свободные комнаты? — спросила Санара.

— Есть, моя госпожа только пока без стекол. И крыша может подтекать. Цена будет соответствующей, разумеется. Пока не починим.

— Я согласен… — окончательно потух Ульрик. — Плачу за три месяца вперед.

На сей раз, Ульрик попал не по-детски. Убедившись, что графиня Бремер более на него не гневается, парень клятвенно пообещал умерить свою тягу к спиртному. По крайней мере на тот срок, что будет жить в таверне. Я накормил его завтраком, еще раз проверил нос и передал в руки Санары. Откланявшись, они отправились прямиком в порт.

Генри принял предложение относительно кормежки горожан. Осталось определиться чем именно он будет их кормить и как. А главное — где, все это будет храниться и готовиться. Народу-то придет немало, как пить дать.

— Эй, светлость, а на кой ляд тебе столько соли?

— Соль, Генри, очень важна для здоровья человека. Если ее не хватает, появляется вялость, падает артериальное давление крови, развиваются заболевание сердечно-сосудистой системы, депрессивные состояния, вплоть до психических заболеваний. Также становятся хрупкими кости, появляются судороги, а в запущенных случаях доходит до смерти. А еще эта соль морская, а значит богата йодом.

— Да ладно⁉ Брехня. Коли так, то мы все бы тут передохли давно.

— Ну, вы можете получать ее из продуктов. Например, из морской рыбы. Соль может быть в питьевой воде в малых дозах. Да мало ли! Странно, что у вас колбасой не травятся, про ботулизм не слыхал?

— Нешто колбасой, да отравиться можно? — Генри покачал головой. — Детские страшилки! Ее магией так обрабатывают, что она вообще почти не портится. Ну и дымом. С дымком-то приятнее.

— Все может быть. Спорить не буду.

— А ты сегодня на целый день тут, али как? — Генри прищурился.

— Черт! Я же вчера Анри не навестил…