Меч из красного льда

Глава 43. Место без туч

Тем вечером после того, как они покинули стоянку звероловов, небо расчистилось, и начало холодать. Пока Райф с Адди спали, оттепель повернула вспять, и когда они утром проснулись, подтаявший снег уже застыл ледяными, похожими на стекло холмами. Адди глянул на небо и определил его как "вылизанное". Все тучи ушли, и до горизонта ни одной не было. Север неожиданно встретил их льдом.

- Молись, чтоб тучи не вернулись, - сказал Адди, согревая руки дымящейся чашкой чая. - Если в эту стынь придет тепло - будет просто жуткая буря.

- Это весна, - ответил Райф, сознавая, что его голос звучит натужно, но заставляя себя это сказать. Прошлой ночью и утром ему было нелегко разговаривать с Адди. - Можно подумать, нам кто-то обещал хорошую погоду.

Горец задумчиво нахмурил брови.

- Парень, я не очень-то уверен, что весна придет. Не в этом году.

После этого они замолчали. Сидели по разные стороны потрескивающего костра из пахучего кедра, плотно натянув на плечи одеяла, и пили горячий пряный чай.

Остатки молодого оленя, которого Райф подстрелил на закате, застыли розовыми ломтями. Он разделывал его наскоро, не снимая шкуры. Адди помог ему, но с наступлением темноты мало что можно было сделать. Никто из них не ожидал сильного мороза, и теперь большую часть мяса нужно было прибрать или выбросить. Куски получились слишком большими, чтобы нести, а поделить помельче не было возможности. Осталась печень, которую Адди нарезал кубиками, прежде чем лег спать, и остатки задней ноги, зажаренной с острыми пряными приправами порубежников. Глядя на куски замерзшего мяса с неснятой шкурой, Райф спросил себя, чем они лучше тех, кто ставит на медведей капканы. Ведь пока куски не оттают, их смогут клевать только вороны.

- Я уберу часть в небольшой мешок и подниму на дерево, - предложил Адди, показывая, что заметил взгляд Райфа. - Но сначала следует проверить этих маленьких сосунов на твоей спине.

Следующие несколько минут были неприятны обоим. Адди спал вместе с банкой пиявок, ему приходилось носить их на себе весь день - слишком велик был риск их застудить. Может быть, замерзшие пиявки и ожили бы, а может быть, и нет, но рисковать никто из них не собирался. Их осталась ровным счетом двадцать одна штука. Двадцать Адди после выкатил пальцами в снег, чтобы успокоить, произнес молитву из трех слов "помогите мне, Боги", и засунул руку в банку с черными червями. У него не было ловкости Флолисса, и он схватил пиявку за середину тельца, а не рядом с одной из ее присосок, и это означало, что ему нужно поторапливаться. К нему хотели присосаться два голодных рта. Райф Адди Гану помочь ничем не мог, кроме как задрать до плеч новую сыромятную рубаху и подставить свою спину.

Дыхание горца было говорящим - частым и хриплым от отвращения.

- Не дергайся, - предупредил он, хотя, по правде, Райф ни капельки не шевелился. - Сладчайшая матерь божья...

Когда Адди закончил, лицо его было зеленым.

- Тебе стоило бы увидеть весь этот бардак, - сказал он. - На спине полдюжины ранок, из которых сочится кровь, кожа содрана, и что-то чернеет. - Его передернуло. - Нам лучше поторопиться.

Пока Адди укладывал на хранение куски мяса - без особого смысла, не иначе, чтобы оказать уважение убитому оленю, ведь никто из них не ждал, что они снова сюда вернутся - Райф сворачивал лагерь.

Вчера они не теряли времени зря, и теперь глубоко забрались в кедровые леса, раскинувшиеся к северо-западу от стоянки порубежников. После того, как Райф подстрелил оленя, Адди попытался найти для устройства стоянки в лесу хоть какую-нибудь прогалину, но вместо этого был вынужден объявить привал в щели между стволами упавших деревьев. Древний упавший кедр, обещал для костра выдержанные сухие дрова и жаркое пламя, чтобы поджарить мясо и приготовить чай. Когда Райф забрасывал угли снегом, они еще горели.

Ему хотелось, чтобы Адди оставил при себе свое мнение по поводу его спины. Каждое сделанное им движение заставляло его ощущать уродливость - стянутость кожи там, где стоял пластырь, эти вздутия, эти ранки. Эти зубы. Прошлой ночью он спал на спине, а когда поднялся, на одеяло свалились две раздувшиеся пиявки. Они были скользкими от его крови.

- Вот, - удивив Райфа, сказал Адди. - Ешь.

Райф взял кубик мерзлой печенки и раздавил во рту. Он посасывал его в то время, когда они прокладывали путь на север среди кедров высотой со сторожевые башни. Его не слишком радовала забота Адди, но он ее оценил. Кровь, чтобы восполнить кровь.

Встающее солнце было пронзительно ярким, подсвечивая отдельные блестки льда, плавающие в воздухе, и обнаруживало красно-фиолетовые тона, которые отбрасывала на снег темная зелень кедров. Снег с себя деревья уже сбросили, и теперь вокруг стволов лежали канавки с застывшей водой. Если холода продолжатся, деревья погибнут. Внезапные морозы после оттепелей легко разрывают сосны надвое.

Райф и Адди, когда шли по подъему вверх, не разговаривали, что Райфа вполне устраивало. Ему было над чем поразмыслить. В лесу единственной звучащей птицей был дятел, и стукоток по древесной коре укорачивал и обрывал его мысли.

Красный Лед. Долина Холодных Туманов. Миш'ал Нидж. Место, куда он направлялся, имело много имен. Севернее, сказал порубежник. Можно подумать, что такой подсказки хватило бы. Томас Аргола оказался еще бесполезнее. "Озеро Красного Льда существует на границе четырех миров, и чтобы достичь его, нужно находиться во всех четырех мирах одновременно". Райф посчитал эти слова настолько расплывчатыми и напыщенными, что с тех пор про них почти не вспоминал. Они показались ему еще одной уверткой Арголы.

Но сейчас он вернулся к ним снова. И чужеземец, и порубежник упоминали границы. Флолисс говорил, что Красный Лед лежит на границе сулльских и бладдийских земель. Суллы и кланники -- это два разных отдельных мира.

Может ли Глушь считаться третьим?

Райф нагнул голову, чтобы не наткнуться на низко склонившийся изогнутый кедр. По привычке он взглянул на Адди, чтобы убедиться, что у маленького горца все в порядке. Взгляд Адди был направлен вперед на дорогу, читая следы между деревьев, просматривая все возможные пути.

Возможно, место, где встречались Бладд, Облачные Земли и Глушь, существовало? Адди говорил, что граница Бладда проходила, несомненно, здесь, на северо-востоке; а Райф собственноручно был знаком с тем, насколько неуловимыми могли быть пределы Великой Глуши. Не могли ли они здесь сдвигаться на юг? Это бы объясняло, почему озеро трудно обнаружить. Если какая-то его часть находилась в Глуши, то совсем неудивительно, что бладдийцы могли мимо него ездить. Если нет, была вероятность, что их никогда тут не увидят.

Ощутив, как одна из пиявок зашевелилась у него на спине, Райф вздрогнул и выплюнул измусоленные остатки печенки. Под орлийским плащом у него были в два слоя надеты кожаные рубахи порубежников, и ни одна из них не заправлена под ремень. Так что когда насосавшиеся пиявки отцеплялись, они в итоге падали наземь, а не собирались вокруг его талии. Как вчера. Это была, похоже, самая удивительная мудрость, которую он когда-либо встречал.

Понимая, что мысли о пиявках не доставят ему удовольствия, Райф вернулся к думам о Красном Льде. Если допустить, что слова Томаса Арголы верны, то должна существовать и четвертая граница. Суллы. Бладд. Глушь. Что было четвертым? Что-то, что он упускал? Облачные Земли простирались от Дробящихся Полей до Моря Душ, в них жили порубежники. Имело ли это какое-нибудь значение? Не вступала ли в игру граница с Порубежьем?

- Адди, - спросил он. - Где лежит граница Порубежья?

Горец пожал плечами. Он был поглощен уточнением их маршрута, ведущего их прямиком на север, в рощу из елей и седых сосен.

- Порубежье - это только название. Еще зовут Промоиной. Долину вокруг Адова города пробила Быстрая, вот откуда пришло это название. Границы как таковой нет.

Райф, разочаровавшись, кивнул.

- Мы можем как-нибудь определить, что вышли на границу суллов с Бладдом?

Адди взглянул на него. Флолисс дал горцу те же самые указания, что и Райфу, и Адди, видимо, уже обдумывал эту задачу сам.

- В этих местах узнать наверняка, на чьей земле мы стоим, можно только в том случае, когда кто-то выйдет из-за деревьев и на нас набросится. Как только это случится, посмотрим на них, и сразу узнаем.

Райф замолк. Он почувствовал себя уязвленным тоном Адди. Не оскорбил ли он горца своим вопросом? Сейчас разобраться с поведением Адди было сложно.

До полудня они три раза останавливались из-за пиявок. Одно из созданий никак не хотело держаться на спине Райфа. Пиявка выглядела еле живой. Адди вернул ее в банку, но подумали они оба об одном и том же: на потери в дороге они не рассчитывали.

В полдень у них был славный обед из жареной оленины с солеными сухарями, которые выменяли у порубежников. Мороз был настолько жгучим, что ели в перчатках. Позже они намазали кожу жиром и надели на лица маски. Когда они вышли, в долине под ними разорвало первое дерево. Дятлы замолкли, и единственным звуком остался скрип мерзлого снега под ногами Райфа и Адди.

Спустя несколько часов местность начала подниматься и пошла складками, и лесную подстилку раздвинули голые скалы. Кедры тут были не очень высокими, так что сквозь полог ветвей солнечного света для наземной зелени попадало достаточно - здесь росли птичья вишня, толокнянка и бальзамин. Райф ощущал логова зверюшек под гниющими стволами и в трещинах скал. Сердца их бились вяло и по-зимнему медленно.

О своем собственном сердце Райф старался не думать, пытаясь забыть, как просто оно его подвело. Только что билось, и - остановка. Один миг, и сердце остановилось - вот и все, что нужно, чтобы убить человека.

Он заставил себя думать о другом, и остановился на имени, которое дала Красному Льду Йиселл Без Ножа. Миш'ал Нидж. Место без туч, еще Братья Агнца называли его Долиной Холодных Туманов.

По мере того, как солнце двигалось к западу, деревьев трещало все больше. Одно сломалось прямо на дороге, ствол треснул от макушки до основания, словно его ударили огромным мечом. Внезапно выступившая смола и ветер напоили воздух запахом свежих дров, нарубленных для костра.

Когда небо потемнело, Адди начал сильнее налегать на свою палку, и Райф подумал о раннем привале. Прошли они немного; почти каждый час им приходилось останавливаться, чтобы прикладывать пиявок, а делать это быстро у Адди не получалось. У него замерзали руки, у Райфа застывала спина, и пиявки начинали засыпать. Когда Райф открыл рот, чтобы заговорить, Адди поднял свою палку:

- У скал роща красных сосен.

Знак бладдийской границы. Они направились к ней на запад, настроение у них улучшилось. Это была метка, которая могла им помочь. Деревья были посажены угловыми шеренгами по оси север-юг на протяжении всего южного склона. К тому времени, когда они подошли к ним, уже стемнело, и понять, что это красные сосны, было уже невозможно.

- Давай ставить лагерь, - сказал Адди, улыбаясь впервые за два дня. - Я думаю, это заслуживает глотка чая.

Они устроили стоянку прямо у сосен, словно опасаясь, что, если этого не сделать, то деревья растают в ночи. Свежие пиявки были поставлены, костер разожжен. Жареное мясо было выложено на камни греться.

Когда они сидели, наклонившись к обжигающему жару костра и наслаждаясь остатками чая, амулет Райфа шевельнулся. Прошло столько времени с того момента, когда жесткий, черный кусок птичьего клюва двигался, что он не вспоминал о нем неделями. Тревога в его сердце или крови расшевелило пиявок, и две из прикрепленных к нему отпали. Райф встал, положив ладонь на рукоять длинного ножа Траггиса Крота.

Адди поднялся мигом позже, и они оба вытянули луки с колчанами из кучи снаряжения, лениво громоздившейся на отломанном кедровом суку. Они поспешно стянули перчатки. Никто не разговаривал. Отношения между ними изменились. Но не в этом.

Со взглядом, направленным в сторону от огня, горец рванул кедровые ветви, сдернув сумки и одеяла в снег. Не глядя на пламя, он бросил их в огонь. Райф развернулся к северу, к склону, который едва видел. В бессветной холодной бездне звезды отсутствовали. Луны не было.

Трах!

Они оба обернулись на звук разорвавшегося дерева. На сулльской земле - они сейчас могли с уверенностью сказать, что звук раздался к востоку от красных сосен. Адди Ган и Райф Севранс направили натянутые луки в темноту. Самодельный двужильный тисовый у Адди согнулся с успокаивающим звуком натянутой тетивы. Сулльский был беззвучен.

Когда с запада донесся тихий треск, его никто не ждал. Адди обернулся и тут же выстрелил сквозь сосны из лука. Райф ощутил жуткое засасывание и сокращения измененного сердца.

А затем почувствовал, как небольшое смертоносное эхо отозвалось в нем самом. Коготь Шатан Маэра стремился домой.

Пиявки - мои друзья, бессмысленно подумал он, нащупывая взглядом фигуры во мраке. Адди установил на полочку вторую стрелу, и, когда он оттянул тетиву, Райф ощутил присутствие еще одного сердца. За гребнем на сулльской территории неподалеку, движется вперед с того места, где треснуло дерево. Он быстро прикинул. Полностью сосредоточив внимание на востоке, он понял, что существо осталось по ту сторону красных сосен от Адди Гана.

Большая опасность грозила с востока. Райф чувствовал это через свой амулет и своим измученным пробитым сердцем. Силуэт на глазах подернулся рябью, затем исчез. Он был большим, похожим на человека, и Райфу не хотелось бы оказаться с ним рядом. Еще с той ночи на Ободе он перестал доверять ближнему бою на мечах. Пусть лучше сулльский лук с закаленными наконечниками вершат свое дело.

Не подходи, шептал он себе под нос. Не подходи.

Неожиданно захрустело на западе. Адди выпусти вторую стрелу, ругнулся, поставил новую. Звук шагов ускорился, с силой дробя замерзший снег. Райф больше не мог оставаться в стороне и повернулся помочь другу.

Они оба выпустили стрелы совершенно одновременно. Единое твак прозвучало с глубиной и богатством музыкального аккорда. Наконечники сошлись в одной точке, - и ударили вместе в измененное сердце. Из теневой плоти брызнули искры. Создание не по-человечески толкнулось вверх, а потом рухнуло. В лесном воздухе раздалось еле слышное шипение.

Повернувшись на пятках на восток, Райф поставил стрелу и натянул лук. Горец отстал от него лишь на полсекунды. За их спинами дрожало пламя, отбрасывая от их ног веера пугливых теней. От горящей кучи волнами накатывали облака горько пахнущего дыма - часть их снаряжения угодила-таки в огонь.

Райф пристально изучал темноту в поисках сердец существ, похожих на людей. Его собственное сердце билось подозрительно неровно, и он чувствовал, как теневая плоть прожигает себе в нем путь, как горячий уголек в воске. Все было спокойно. Дыхание Адди оставалось шумным, но лук он держал совершенно уверенно. Над линией деревьев начала подниматься луна, ее свет упал им на лица и заскользил меж деревьев. Они оба бессознательно двинулись от лагеря. Адди принял лидерство Райфа, а Райф пошел туда, где последний раз видел Измененного.

Огонь погас. Наступившая темнота была внезапной и абсолютной. Потухшие угли стрельнули и выбросили уголек. Что-то горячее приземлилось на пятку Райфа. Они с Адди обернулись к погасшему огню. Адди выпустил стрелу в черную круговерть ночи и дыма. Райф понимал его порыв, но сам удержался. Он точно знал, сколько времени ему нужно, чтобы поставить стрелу и натянуть лук. Слишком много. Один миг, который отделил бы жизнь от смерти.

К ним мчалось существо, похожее на человека. До этого его фигуру скрывал дым. Лунный свет искривлялся на его широком ромбовидном лезвии. Райф выпустил стрелу. Он опустил лук даже раньше, чем глухо заныла тетива. Наконечник проник в сердечную мышцу, но вошел недостаточно глубоко, и существо по-прежнему неслось к ним.

- Адди. Назад! - услышал он свой крик в тот миг, когда длинный нож Траггиса Крота описывал четверть окружности от его бедра в позицию под прямым углом к груди. Райф увидел впалые, жаждущие глаза твари. Услышал, как оглушительно трещат под его тяжестью сосновые иглы, вмерзшие в лед. Клинок у того доходил до четырех футов. У Райфа - двух.

Райф прыгнул вперед, сделав ложный выпад вправо. Существо замахнулось на него мечом, как дубиной. Оно кричало визгливо, как чайка. Райф шагнул ему за спину, заставляя тварь повернуться. На него двинулась теневая сталь; сверкнуло бритвенно острое лезвие, в котором сходились хаос и гибель. Оно отвратительно пахло полным отрицанием этого мира. Райф увернулся от него, ощутив, что ему задело нижнее ребро. Дыра высасывала жизненную силу. Прыгнув вверх, Райф нацелил длинный нож Крота на жесткую пластину, где мышцы сходятся с костью. Существо рвануло свой меч назад, замахиваясь для другого удара. Его грудь окружал воздух.

Длинный нож Траггиса Крота был нечеловечески остр, острее, чем любой другой клинок, встреченный Райфом за все восемнадцать лет его жизни. Казалось, не требовалось никакого усилия, чтобы пробить теневую плоть, вообще никаких усилий, чтобы скользнуть между темными желудочками совершенно нечеловеческого сердца. Теневая сталь пошла вверх, коснулась настоящей со странным вибрирующим звуком. Но силы в ней уже не было.

Райф выдернул клинок, перекатываясь полностью на снег. Угли с сосновыми иглами затрещали, когда по ним прошелся его позвоночник. Человекообразное существо зашаталось, как подрубленное дерево перед тем, как упасть, а затем рухнуло наземь.

Наступила абсолютная тишина. Не шевелились ни Райф, ни Адди. Горец стоял на склоне над лагерем у самой высокой красной сосны. Лунный свет делал его лицо синим. Из леса, нарушая тишину, взывала неясыть: Ху-у. Ху-у. Ху-у. Адди зашевелился первым, бросившись к Райфу. Райф размышлял, как хорошо лежать на снегу, и именно это и делал.

- Д'ладно, парень, - голос Адди был жестким и злым. Он жестко ткнул пальцем, как палкой, Райфа в бок. - Вставай давай. Вставай.

Райф, моргая, смотрел на него и думал: Оставь меня в покое, старина. Я устал.

Адди Ган в покое Райфа Севранса не оставил. Он жил в горах, и умел распределять груз, чтобы переносить овец, и это-то он с Райфом и проделал. Он перекинул Райфа через плечо и понес его в сторону от лагеря. Когда он встретил гряду молоденьких однолетних елочек, он уложил на них Райфа. Два слоя сыромятной кожи были вздернуты вверх. Открыта банка с пиявками. Проклятия были произнесены, а затем Райф ощутил на спине укус свежей пиявки.

- Жди тут, - сказал Адди, расстегнул свой плащ и укрыв его сверху. - Я схожу за вещами.

Райф подождал, а потом уснул.

Адди поднимал его за ночь два раза, но Райфу удавалось принимать заботу горца, до конца не просыпаясь. Все его сны были о смерти, о том миге, который отделял этот мир от соседнего. Взмах ресниц. Такая тонкая граница. Сбой сердца.

Когда он, наконец, проснулся полностью, было светло. Он все еще лежал на елочках, свернувшись на боку. Непривычная боль в нижнем ребре чуть выше селезенки пульсировала с унылым постоянством. Он решил, что должен быть благодарным, что теневая сталь лишь коснулась кости.

Адди сидел у костра размером с лошадь, поджаривая на палке кусок печенки. Вид у него был одичалый и встрепанный. Волосы торчали сосульками во все стороны, и некоторые смерзлись. К щеке прилипли сосновые иголки. Угол одного из одеял, наброшенных на плечи, обгорел. Услышав шаги Райфа, он посмотрел и сказал:

- Куда ни кинь - всюду клин.

Похоже, Адди Ган никогда не ныл.

Райф остановился. Требовалось время, чтобы расставить по местам все многочисленные болячки и травмы. Своего рода выстроить порядок существования, иерархию боли. Когда он подходил к костру, в какой-то момент у него закружилась голова, но он себя переборол.

- Завтрак? - спросил он, останавливаясь у стены желтого пламени.

- Айя. Чай закончился. Печенка подсохла. Сухари лежат на камне.

Райф сделал глоток горячей воды и заставил себя съесть печень. Сухари лежали на камне над углями и медленно чернели.

Жар от костра шел мощный. Спустя немного Райфу пришлось отойти. Горец, должно быть, всю ночь провел на ногах, поддерживая огонь. Когда Райф обходил поспешно поставленный лагерь, лежавший примерно в ста футах над старым, он задался вопросом, что сказать Адди.

Спи, я покараулю. Прости, что беспокоил тебя своей хворью. Прости, что я в тот день у порубежников не отдал для обмена стеклянную молнию.

Все извинения безнадежно опоздали, прозрел он, ведя рукой в перчатке по сосульке, свисавшей с красной сосны. Не было у Райфа Севранса времени, чтобы сторожить Адди Гана, пока тот спит. Вернувшись к костру, он спросил:

- Сколько пиявок осталось?

Адди поднялся на ноги. Он понял, что значит этот вопрос - пора выходить - и, прикинувшись занятым, он мог уйти от необходимости отвечать. Их должно было остаться с десяток - слишком мало, чтобы терять день.

Мешок, в котором лежал чай, был утрачен в пламени прошлой ночи, вместе с одной из рукавиц Адди и некоторой запасной одеждой. Адди отрезал кончик у одного из своих носков, и обозвал это перчаткой. Райф забросал пламя снегом, который местами превращался в пар. Чтобы затушить пламя, потребовалось десять минут. Над пологом леса уже виднелось солнце - бледный диск, окруженный маревом. Они уже потеряли полтора часа светлого времени. О чем думал Адди, позволяя ему спать?

Райф в темпе двинулся на север. Даже когда посаженные красные сосны скрылись за гребнем склона, путь был ясно виден. Им следовало держаться прежнего направления. Если красные сосны отмечали точную границу между Облачными землями и Бладдом, тогда все, что им нужно было делать - это выдерживать направление, и в итоге они дошли бы до Красного Льда. Если то, что говорил порубежник, было правдой. Это должно было быть правдой. Для другого варианта событий у Райфа не было времени.

Одна граница. Четыре мира. Если они зашли далеко на север, не попадут ли они в Глушь? А если попадут, узнают ли они об этом? Райф посмотрел на заросшую лесом долину, которая лежала под ними, на башни кедров, зубья красных скал, замерзшие ручьи, птенца ястреба, кружащего в поисках добычи. Все было слишком наполнено жизнью, чтобы зваться Великой Глушью.

- Тучи собираются.

Райф видел, что Адди был прав. Над горизонтом обнаружилась темная расщелина. Чернота в серебре неба.

Они провели это утро, пересекая долину, перекусили на ходу и останавливались, только чтобы приложить пиявок. Воздух был сырым и изменчивым, и ветер начинал показывать зубы. Райф шел, закутавшись в орлийский плащ, слегка наклонившись, чтобы уменьшить нажим на рану. Адди ночью ее вычистил и перевязал. Он сказал, что по форме она походит на букву Х.

Райф обнаружил, что мыслями вернулся к тому моменту, когда погас огонь. Если его потушил Измененный, тогда это означало, что они способны на хитрости. Такое было чем-то новым и опасным. Твари, которые могут составлять планы, а также сражаться.

К тому времени, когда они добрались до северного склона долины, тучи заметно придвинулись. Резкие порывы сбивали с сосен сосульки и хрупкие ветки. Адди с Райфом шли навстречу ветру, согнувшись. Когда они натолкнулись на два больших дерева с переплетенными ветвями, то остановились, чтобы укрыться от непогоды и поставить еще одну пиявку. Сейчас они их ставили по одной за раз. Райф увидел, как немного их осталось. И не все из них шевелились.

Горцу поставить пиявку удалось не сразу, и он тыкал Райфа в спину несколько раз. Когда Адди убрал руку, его пальцы были в крови.

- Висит, - мрачно сказал он. - Боги да помогут ей остаться на месте.

Чтобы сменить тему, Райф рассказал ему о словах Томаса Арголы.

- Четыре мира? - Адди задумался, вытирая руку о плащ. - Кланники. Суллы. - Он нахмурился. - Глушь?

Райф пожал плечами.

- Что может быть четвертым?

Адди с усилием натянул носок, быстро потеряв терпение с отгадкой головоломки.

- Откуда, к дьяволу, я могу знать это, парень? Я овчар, а не ученый. Если это на земле, я бы знал. Если это сказочные миры, выдуманные Арголой, то вряд ли кому-то из нас удастся с этим разобраться.

Райф вдумался в сказанное.

- По-моему, ты меня просто оскорбил.

Адди хмыкнул.

- Ну, тогда я оскорбил и себя тоже.

По мере того, как грозовые тучи заполняли небо, быстро опускались сумерки. Райф чувствовал себя напряженным и полным энергии. В сумрачном свете бури ярко вспыхивали его воспоминания, волнуясь вместе с деревьями. Он видел последний вздох Траггиса Крота, втягивающего воздух через дыру на лице, слышал, как Йиселл Без Ножа совершенно отчетливо спрашивает: А вы знаете, как заставить биться остановившееся сердце? И ощущал запах межзвездной пустоты, мерзость теневой стали.

Скоро, обещало в нем что-то.

Скоро.

- Ну, глянь-ка сюда! - голос Адди, казалось, донесся откуда-то издалека, и Райфу пришлось выталкивать себя из призрачного мира грез, чтобы его услышать.

Горец остановился. Они достигли входа в долину, и перед ними открылась картина скал, каменистых холмов и рядов вечнозеленого леса.

Но Адди Ган глядел не вперед. Он смотрел на высохший кустик под ногами.

- Побожусь, это же охотничий чай! - Его голос был полон благоговения. Он сорвал листик, пожевал его, а затем удовлетворенно кивнул. Присев на корточки, он ухватил стебель растения у самого основания и выдернул его из снега целиком, с корнями и отростками. - Мне везет, - сказал он так, словно это само собой разумелось.

Райф что-то пробормотал. Пока Адди разжевывал траву, он смотрел на восток. Вдалеке сквозь просвет в грозовых тучах на группу холмов, густо поросших деревьями, лился солнечный свет.

Миш'ал Нидж.

Место без туч.

Считать, что граница между Бладдом и суллами будет идти точно с юга на запад, было ошибкой.

Адди спрятал кустик в походную сумку и поставил Райфу на спину последнюю шевелящуюся пиявку. Когда он направился на восток, воздух расколола первая молния.