Меч из красного льда

Глава 18. Путь берез

Шел четвертый день среди берез. Туман, который образовался ночью, катился через лес набегающими волнами. Это была призрачная картина, бледная и серебристая, ничего зеленого или синего не было видно. В клубах тумана исчезали деревья, их прямые белые стволы одинаковой толщины от корней до крон. Сотни тысяч берез были выращены из семян уникального материнского дерева, и только угольно-черные шрамы там, где ветви обломились, были единственным способом отличить одно дерево от другого. Незначительная разница в месторасположении и освещении формировала ветви под разными углами наклона и на разной высоте, и знаки, которые они оставляли после себя, помечали кору, как отпечатки лап. Лан Звездопад читал эти отпечатки, и они, казалось, давали ему достаточно информации, чтобы ориентироваться в не меняющейся картине пути среди берез.

Аш Марка следила за взглядом Землепроходца, как он прыгал от дерева к дереву, отмечая березы, на которых он останавливался, и пытаясь понять смысл выбора Лана.

Они вели коней в поводу сквозь туман. Солнце низко висело на востоке расплывающимся стальным диском. Воздух был влажно-холодным. Снег под ногами лежал сырой и бугристый. Аш поняла, что он скрывал рытвины и лужи со стоячей водой. Она ставила ноги осторожно. Березы росли на низменных, насыщенных водой поверхностных слоях почвы,которая замерзла не полностью. Часто из снега, когда она наступала на него, сочилась коричневая вода. В другое время ее ноги ощутили бы податливость, наступая на отпечатки ног, проминающиеся под следующим шагом, когда подошвы ее сапог расталкивали неряшливые слои снега, осоки, воды, грязи и опавших листьев. Но сегодня она не могла видеть ноги и полностью зависела от проложенного Ланом пути.

Она не представляла себе, что путь среди деревьев будет настолько долгим. Равно как и не представляла, что шагая сквозь них, будет чувствовать себя заключенной в тюрьму. Березы казались железными прутьями. Пятидесяти футов в высоту и лишенные листьев, они тянулись со всех сторон, насколько хватало глаз.

Она не могла сбежать ни от них, ни от самой себя. Пока она была здесь, она зависела от Лана Звездопада. Если Землепроходец уйдет прочь и оставит ее, она может навсегда потеряться в этих деревьях. Каждая береза и каждая пядь земли выглядели одинаково. Она пыталась применить то немногое, что она знала о сулльских путях, высматривая заструги в коре на высоте двух футов от земли, двойные отметки ногтей, вдавленные в древесину, которые выглядели как ходы жуков, пока не остановишься и не осмотришь их как следует, и слабую желтизну обожженного мха на стволах деревьев, где пламя задело его изогнутыми языками, рисуя контуры лунного серпа, но она до сих пор не заметила чего-либо похожего. Большая часть следов, казалось, здесь не появлялась. Она знала, что суллы нередко выбирают одну ветвь дерева, очищают ее от веток и листьев и используют в качестве указателя, чтобы обозначить дорогу или тропу, но тонкие кроны берез были так же хороши, как и голы, чтобы начинать с этого. На тонкие, без сучьев, стволы было почти невозможно забраться без шипов на сапогах или лестниц. Они не давали ни опоры для ног, ни зацепов для рук, чтобы взобраться. Знаки на скалах, приметные заросли или упавшие стволы не подходили, так как во всем лесу не встретилось ни единого упавшего бревна, зарослей или скал. Снег, осока и деревья -- вот и все достопримечательности.

Она заметила на нескольких деревьях гнезда скоп, большие сооружения в виде кружащегося вихря, построенные из прутьев и клочков осоки, и обнаружила часто встречающиеся следы лося и медведя, и хотя она подозревала, что их наличие может о чем-то говорить, она не была уверена, что это так и было. Арк Жилорез, если бы он был жив, помог бы ей, объяснив, как удалось покрыть эту землю деревьями-призраками. Он сделал ее суллом, избавив ее от человеческой крови, чтобы освободить место для сулльской. Он бы доверил ей тайны пути берез.

Лан Звездопад не доверил. Она спросила его открыто прошлым вечером, когда они ставили плохонький, без укрытий, лагерь в тумане. Огонь медленно покраснел и погас, задохнувшись от тонкой пленки тумана, окутавшей каждое полено.

- Как ты находишь здесь дорогу? - спросила она. - Я должна это знать на случай, если с тобой что-нибудь случится.

Землепроходец втирал прозрачный лошадиный жир в покрытый коркой и похожий на ущелье ожог на его левой руке. Он остановился и повернулся к ней своим четко очерченным, с резкими углами лицом и сказал:

- Ничего не случится.

- Это не ответ.

Лошадиный жир наполнял рожок из ископаемой слоновой кости, и прежде чем заговорить, он его запечатал, ударив по пробке тыльной стороной ладони.

- Этот сулл не считает, что ему нужно отвечать на вопросы.

Она с ним не спорила. Интонации его голоса были вполне прозрачны. Он считал ее посторонней, и он был прав. В некотором смысле она не могла его обвинять. Она поняла про суллов одну вещь - они считали себя народом, который находится под угрозой гибели. Когда-то они заявляли права на обширные колонии к югу -- жаркие пустыни, теплые моря, портовые города, тропические леса, соленые равнины, мраморные острова, луга, высокогорные пастбища, многочисленные извилистые реки и горы настолько высокие, что вершины их можно было увидеть лишь несколько дней в году. А ведь были еще и места за пределами этого континента, места, названия которых звучали для Аш чуждо и угрожающе. Нечестивое Море. Санканг. Испорченные Земли. Балгарас. Рудные Острова. Все это и многое другое когда-то принадлежало суллам. Теперь все свелось к полосе земель в Северных Территориях, возможно, к трети континента.

И жили они в страхе потерять еще и это. Аш выросла, слушая истории о беспощадности суллов. Предания о кровавой битве в сердце Ада, где суллы убили сына правителя Вора и десять тысяч его людей, а затем отказались пустить священников Вора на поле боя, чтобы забрать тела; повесть о резне невинных Серого Клана, где восемьсот женщин и детей были убиты менее чем за час за то, что осмелились ступить на землю суллов; и рассказы о великом испепелении кораблей в Море Душ, где погибло тридцать одно судно вместе со всеми своими экипажами. То, о чем не говорили в Крепости Масок, было другой стороной преданий. О лишении суллов прав владения и их разгроме, и об их великом и движущем ими страхе, что однажды они утратят свой дом. Все убийства, совершенные ими, были обороной.

Аш подняла руку, когда проходила мимо одного из деревьев, и потрогала его шелушащийся серебристый ствол. Эти березы были частью сулльских защитных укреплений. Они были непроницаемой стеной, охраняющей уязвимую часть их западных границ, и не удивительно, что Лан Звездопад не поделился тайной с тем, кто объявлял себя суллом, но чьи поступки и внешность на сулльские совсем не походили.

Взглянув на Землепроходца, она спросила себя, почему она не рассказала ему об Арке Жилорезе и Мале Несогласном, о горном озере, где она была превращена в сулла, и о ее путешествии на восток по границе Глуши. Еще была вероятность, что Несогласный следил за ними обоими... а она это не упомянула. Лан не спрашивал о том, как она оказалась в Земле Испытаний к югу от Быстрой, и она удивлялась этому тоже. Что он знал или предполагал насчет нее? Она попыталась вспомнить миг, когда она назвала ему свое имя. Она так нервничала, так пыталась настоять на своем, что не догадалась понаблюдать его реакцию. Значило ли это что-нибудь для него? Не бежало ли имя Аш Марки -- Простирающей Руки -- впереди нее?

Лан Звездопад шел рядом со своим превосходным черным жеребцом и иногда поднимал руку, чтобы прикоснуться к шее коня. Он был одет в практичный костюм для верховой езды, куртку и штаны из оленьей кожи, плащ с куньим воротником, и жесткие сапоги из свиной кожи. Если бы он надел шапку, издалека он, возможно, сошел бы за охотника или лесничего. Его выдавали черные волосы, блестевшие от жира, и частично схваченные свинцовыми зажимами. Когда на них падало солнце, они отливали синевой. Это, вкупе со свинцовыми заколками, выдержанными в цвете и текстуре лунной поверхности, ясно говорили, что он сулл. Только когда приблизишься, становился заметным золотистый оттенок кожи и глубокие треугольные тени от скул на его щеках.

Он знал, что она смотрит на него, но ничего не сказал и не обернулся. Аш хотела бы быть таким человеком, который легко завязывает разговор, который мог бы сказать что-то настолько интересное и умное, чтобы остальным людям захотелось ответить. Прямо сейчас она ни о чем, кроме деревьев, думать не могла. Деревья, все больше деревьев. И когда все они выглядели одинаково, вряд ли она могла сказать: Посмотрите на это. Есть в нем что-то особенное?

Нахмурившись, она ударом ноги подбросила клочок тумана и посмотрела, как он кружит, словно жир на воде. Она задалась вопросом, почему она не доверяла Лану.

И он не доверял ей.

- Как скоро мы проедем березы? - спросила она.

Что-то в его плечах заставило Аш подумать, что он был готов к вопросу и ждал его.

- Путь берез длинный, и не все тропы открыты. Мы передвигаемся, как надо.

Снег под ногами Аш захлюпал, и она подняла повыше подол рысьей шубки. Землепроходец не сказал ей ничего, и она не знала, стоит ли развивать эту тему, но, во всяком случае, продолжала спрашивать:

- Сколько времени у тебя ушло в последний раз?

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, выражение лица было холодным. Прошло мгновение, прежде чем она поняла, что этот взгляд был его единственным ответом.

Совсем как ее приемный отец. Пентеро Исс редко соизволял отвечать на вопросы, которые полагал ниже своего достоинства. Это было то, что она осознала довольно рано. В детстве она упорно пыталась придумать умные вопросы, чтобы задать их приемному отцу. Почему посол из Иль Глэйва просит не садить его рядом с Белым Вепрем за ужином? Если урожай на восточных хлебных житницах не удастся, где город будет покупать себе зерно? Она очень сильно хотела угодить ему, отчаянно желая услышать редкие слова похвалы: Названая дочь, ты такая хорошая девочка.

Остановив воспоминания о приемном отце прежде, чем они смогли причинить ей боль, Аш потерла нос своему мерину. По какой-то причуде она шла впереди коня, оставляя некоторое расстояние между собой и Ланом Звездопадом. Серый туман пытался эту пустоту заполнить.

Почему она чувствует потребность говорить с ним? И почему она была разочарована, когда он отдалился от нее? Она не понимала этого. Его холодность должна была отталкивать, но этого не происходило.

Внезапно она очень сильно заскучала по Арку и Малю. Пока она была с ними, она ощущала себя частью чего-то. Включенной. Они, возможно, открывали ей лишь малую часть своих знаний и секретов, но этого оказывалось достаточно, чтобы дать ей надежду, что со временем она научится большему. Арк Жилорез и Маль Несогласный были той причиной, по которой она стала суллом. Эти два Дальних Землепроходца были благородны и целеустремленны, и она решила, что все суллы такие же. Лан Звездопад был другим. Он держал ее на расстоянии, скрывая информацию. Храня секреты.

Она уже играла в эти игры раньше, с Пентеро Иссом. Ее приемный отец был мастером хранить секреты. В течение семнадцати лет он скрывал истинную причину, по которой принял ее как свою дочь. Не происходило ли здесь чего-либо подобного? Знал ли Лан, что она Простирающая Руки?

Аш смотрела, как Лан в тумане ехал перед ней. Если он подозревает, что она нечто большее, чем она показывает, он совершает филигранную работу, изображая неведение. Он обходился с ней так, словно она была низшим существом, кем-то, кто только притворяется суллом. Вчера вечером, когда она попросила Лана достать маленькую палатку из волчьих шкур, которую он возил в одной из своих седельных сумок, он сказал ей, что они будут спать под открытым небом.

- Если ты хочешь лежать в этом тумане, тогда вперед, - ответила она. - Я буду спать в палатке.

- Нет, - холодно сказал он ей. - В полнолуние суллу не нужно никакого укрытия.

Это было как пощечина. Если здесь был такой обычай, с которым она не знакома, почему он не мог это просто объяснить? Почему он относится к ней с пренебрежением? И почему она позволяет этому ранить ее?

Она провела печальную ночь, завернувшись в плащ и утонув в испарениях. Когда она проснулась, ее волосы блестели от тысяч крошечных капелек влаги. Землепроходец сидел на седельной сумке, лицом к юго-востоку. Мимо его открытых пустых глаз клубились щупальца тумана. Как только она двинулась, он пошевелился. Его лицо было бледным, кожа вокруг челюсти необычно обмякла. Он попросил ее заняться лошадьми, пока он разводит костер. Она старательно принялась выполнять его приказание.

К тому времени, когда она вернулась, накормив, напоив и вычистив коней, Лан Звездопад вернулся в обычное состояние. Он не разговаривал с ней, когда они ели завтрак из вяленой конины и сырых, с зародышами, яиц бекаса.

Разочарованная, Аш взглянула на тюрьму из деревьев и задалась вопросом, когда же она увидит им конец. В первую ночь, когда она встретила Лана Звездопада, он предупреждал ее о березах. На какой день, он говорил, приходит безумие? Она помнила, что он имел в виду человека, путешествующего в одиночку и лишенного знаний, но в любом случае и она ощущала это. Он редко говорил с ней, и так как у нее не было понимания того, как этот лес был создан, у нее оставалось ошеломляющее ощущение того, что шла по одному и тому же пути снова и снова. Это было так, словно березы вращались вокруг нее по большому кругу. У нее не было никакой возможности оценить свое продвижение.

Сегодня, с туманом, клубящимся на высоте колена, и низкими и неопределенными тучами, весь мир свелся к полосе стволов. Она не могла выполнять даже привычную работу, в которой нужно подбирать всякие упавшие ветки, которые обломились с деревьев -- она не могла видеть лесную подстилку. Время от времени, она наступала на ветку, разламывая ее надвое, поднимала ее и добавляла в вязанку на крупе мерина. У нее было ощущение, что, собирая упавшие ветки, она делала нечто большее, нежели просто сбор топлива. У задания был привкус экономии. Это было так, словно передвигая опознаваемые метки, она поддерживала путь берез. Когда она задала Лану вопрос об этом, его единственным ответом было:

- Рубить березы запрещено.

Аш хотела побольше узнать о суллах. Нехватка знаний делала ее уязвимой. Прямо сейчас она существовала милостью Лана, и она недостаточно знала о мужчинах и суллах, чтобы оценить, безопасно это для нее или же небезопасно. Она не знала себе цену.

Она знала, что иногда он следит за ней - когда она снимала плащ и одежду, чтобы умыться и лечь спать, когда она втирала жир в руки и ноги, когда распускала волосы. В течение последнего года жизни в Крепости Масок она привыкла к откровенному вниманию мужчин. Кто-то говорил ей, что она красива, остальные посвистывали, когда она проезжала по двору верхом. Она не испытывала неприязни к такому вниманию. Иногда она даже способствовала его увеличению. Это давало ей пьяняще-острое ощущение могущества.

Когда она ловила Лана на том, что он наблюдает за ней, она сознательно продолжала то, чем до этого занималась. Она не совсем являлась суллом и он считал ее ниже себя на основании этого; но у нее кое-что было, чего он желал. Хотя к этому добавлялось и кое-что еще. Этот момент сбивал ее с толку. Она тоже чувствовала влечение к нему.

Всякий раз, когда они разделяли небольшую палатку из волчьих шкур, она ловила себя на мысли о нем. Палатка устанавливалась на каркас из полых стеблей, шкуры были искусно вырезаны и сшиты точно по каркасу, и она защищала от дождя и ветра. Когда ты внутри, то ощущаешь себя отгородившимся от мира. Свет, проходящий внутрь сквозь шкуры, был янтарным, золотистым и причудливо очерченным; шкуры работали как витраж. Пространство для сна было небольшим, где-то восемь футов на шесть, и когда они оба в нем находились, Аш начинала остро осознавать сама себя. Перекатись только на пол-фута - и она могла бы коснуться его. Эта мысль тревожила и волновала ее, и две ночи назад, когда они в последний раз делили палатку, она провела несколько часов без сна, подавляя импульс придвинуться ближе. Даже сквозь всю толщу своих одеял и мехов она могла почувствовать его тепло. Или представляла, что чувствует его. Она также предполагала, что он находится в том же состоянии сознания, в котором была она сама. Размеренность его дыхания была неправильной, не непохожей на ее собственную, а неподвижность его тела казалось слишком нарочитой для того, кто спит.

Когда Аш проснулась утром, она увидела, что расстояние в пол-фута, отделяющее их друг от друга, было точно выдержано.

С того раза они не пользовались палаткой, но даже этим утром, когда она протирала снегом лицо и шею, он смотрел на нее сквозь языки пламени. Позже, когда он помогал ей седлать мерина, он качнулся к ней, когда она наклонилась к коню, и она почувствовала, как его ладонь коснулась ее бедра. Это могло быть невинным просчетом, но Лан Звездопад не производил на нее впечатления человека, который плохо владел своим телом.

Прикосновение оставило в высшей степени подозрительное состояние потрясения и беспокойства. Она уже начала думать, что березы повлияли на нее. В этом не было никакого смысла. Если Лан хотел прикоснуться к ней, почему он тогда просто не подошел и не сделал этого открыто? И почему после этого он обращается с ней с пренебрежением, отвечая на ее вопросы как можно короче, а иногда и вовсе не отвечая?

Аш провела руками по своим длинным светлым волосам, выжимая из них туман. Разрыв между ней и Ланом Звездопадом увеличился, и она поняла, что не стремится его сокращать. Теперь почти что наступил полдень, однако солнце оставалось далеким, присутствие полумрака сдерживало темп их передвижения через деревья, а туман продолжал разрастаться. Она как раз только начинала понимать, насколько мало она знала о чем-нибудь в мире за пределами Крепости Масок. Ее горничная Ката соединялась с дюжинами мужчин -- а ведь она была на год моложе Аш. Ката бы знала, как быть с поведением Лана Звездопада. Она бы взяла ответственность на себя и повернула ситуацию наилучшим для себя образом. Аш остановилась на этой мысли. Нет, Ката не стала бы на самом деле действовать так хладнокровно. Она наслаждалась, соединяясь с мужчинами.

- Сладко и восхитительно, как персики, - рассказывала она однажды Аш. - Вы должны попробовать это, когда у вас появится случай.

Смутившись, Аш отложила эту тему. Она уставилась на деревья. Она начинала их ненавидеть. Почва здесь была топкой. Было странно проломиться через твердый снег и затем ощутить второй слой пружинящего грунта. Возможно, это была один из способов ориентирования Лана, через состояние земли под ногами.

Решив, что она уже достаточно ходила пешком, Аш остановила мерина и села верхом. Звук заскрипевшей кожи и металла, ударившегося о металл, разорвали тишину, как очередь небольших взорвавшихся зарядов. Она не представляла, насколько тихим до этого был лес. Даже птицы не пели.

- Стой, где стоишь. - Голос Лана Звездопада раздался откуда-то издалека из белого тумана.

Она не могла его видеть, даже с учетом высоты коня. Умело управляя поводьями, она повернула мерина в направлении, в котором, как она надеялась, находился восток. Подальше от Лана Звездопада. Небольшой крепкий конек казалось, был в хорошем настроении для рысцы, и проложил путь сквозь туман. Кроны берез располагались достаточно высоко, чтобы задевавшие ветки не стали проблемой, а сами березы находились достаточно в стороне от этого пути, чтобы было возможно управлять на ходу. Было приятно ускакать прочь. Она согласилась стать суллом, не узнав цены для себя самой и Райфа Севранса. Она не соглашалась спешить за сулльским Землепроходцем, как собака.

Она была Аш Маркой, найденышем, оставленной умирать за Тупиковыми воротами. Это не вытекло из нее вместе с ее кровью. Она названая дочь правителя, и это никак не изменить.

Арк Жилорез и Маль Несогласный относились к ней с уважением. Дочь, называл ее Арк. Лан Звездопад даже не звал ее по имени. Так почему же она так стремится угодить ему?

Все это было очень запутано. Как путь берез. Оглянувшись вокруг, Аш поняла, что никаким образом не сможет сказать, насколько далеко они с мерином уехали. Каждое дерево было похоже на то, которое она только что миновала. Порывы ветра сделали туман беспокойным, и клубы тумана расходились тающими волнами. Переведя мерина с рыси на шаг, она вдохнула его и попыталась успокоиться.

Она не слышала ни звука погони. Теперь, когда горячность оставила ее, она почувствовала себя глупой и немного напуганной. Возможно ли вернуться по своим следам? Взгляд через плечо показал картину призрачных деревьев. Если Лан Звездопад стоял среди них, туман его скрывал.

Ее упрямая часть хотела продолжать путь, просто продолжать движение и как-то пробиться силой, но практичная часть предостерегала ее сейчас вернуться назад, пока она еще представляла, насколько далеко она заехала. Это земля суллов, напомнила она себе. Она не была полностью уверена, что загадка берез была исключительно физического плана. Необыкновенное волшебство могло быть сплетено между стволами. Арк рассказывал ей о сулльских майджи и некромантах, мужчинах и женщинах, кто возрождал древнюю магию темной луны и жили обособленно, в высоких морских пещерах или открытых башнях. Было вполне естественно, что такая мощь использовалась для защиты единственной вещи, о которой они заботились больше всего: сохранности своих границ. Что, если она никогда не сможет убежать?

- Давай, мальчик, - сказала она, ударив пятками по бокам мерина и заставив это создание повернуть. Это было не очень-то красиво, вернуться к Лану Звездопаду с поджатым хвостом, но это было бы намного лучше, чем двинуться умом и начать любить деревья.

У нее заняло около часа времени, чтобы найти его. Лан Звездопад стоял, прислонившись к березе, и чистил яблоко ее серпом. Утяжеленная цепь серпа лениво висела между его ног, когда он срезал с фрукта бесконечную стружку. Он изучал Аш, когда она подъезжала, но не говорил. Аш сжала плотно губы и заставила себя переседлать мерина, немного подтянув упряжь и ослабив ремни на брюхе.

- Этот сулл надеется, что ты получила удовольствие от своей поездки. - Аш в этот момент расстегивала седельные ремни и находилась спиной к Землепроходцу. Она застыла, с пальцами на латунной пряжке, и придумала несколько вариантов ответа. Дружелюбных среди них не было. Он знал, что ей придется вернуться. Это раздражало ее. Ее также раздражало то, что он использовал вещь, полученную ею от Арка Жилореза как подарок.

Когда она повернулась к нему, чтобы представить ему образец своих мыслей, он протянул очищенное яблоко и серп к ней и сказал:

- Они твои. - его красивое резкое лицо было трудно прочитать. - Возьми их.

Аш двинулась вперед и остановилась перед ним в нескольких шагах, внезапно почувствовав неловкость. Он оттолкнулся от дерева и прошел оставшиеся шаги, чтобы ее встретить. Протянув ладони, он предложил ей яблоко и серп. Очищенная мякоть яблока начинала темнеть. Если это и было ловушкой, она не могла разгадать, в чем это могло заключаться. Она проворно забрала у него предметы. Их ладони и запястья быстро соприкоснулись, и этот контакт и ситуация в целом воспринимались настолько озадачивающими, что ей пришлось отвернуться.

- Можешь отдать яблоко коню. Этот сулл не будет оскорблен.

Удивленная прозвучавшим в его голосе юмором, она оглянулась. Лан Звездопад улыбался, и это было настолько согревающим и неожиданным зрелищем, что она улыбнулась ему в ответ. Она ощутила чувство бесконечного облегчения, толком сама не понимая почему.

- Когда два человека разделяются на пути берез, лучше, если один из них остается рядом с исходным местом. Таким образом, второму лицу становится возможным отыскать ее дорогу обратно.

Аш мягко кивнула. После всех дней коротких и раздраженных ответов его объяснение выглядело любезностью. Сейчас ей было нечего ответить ему, и она аккуратно смотала цепь на рукоять серпа и отправилась угощать мерина яблоком.

Вскоре после этого они отправились в путь. Туман наконец разошелся, и холодный белый солнечный свет косо падал меж берез. Темп Лана стал несколько медленнее того, каким был раньше, и она обнаружила, что оказывается рядом с ним значительно чаще. Аш быстро задалась вопросом, почему они шли по пути берез пешком, а не ехали верхом. Она подумывала задать ему вопрос, но оборвала себя. Она не хотела испытывать на прочность эту непривычную доброжелательность в их отношениях.

С уходом тумана березы начали блестеть подобно костям. Тысячи появились в поле зрения, ряды и ряды деревьев тянулись к горизонту во все стороны. Аш радовалась, что видит свои ноги, и поняла, что часто смотрит на них. Разнообразие материалов, хлюпавших под ее сапогами, были единственным, что изменилось в окружающей пейзаже. Воздух слегка отдавал болотным газом, и она задалась вопросом, не проходит ли путь берез частью по трясине. Если они слишком сильно отклонятся от маршрута, не могут ли они утонуть? Тем временем она отслеживала взгляд Лана, как он скользил среди деревьев, надеясь понять что-то в его способах прокладывания курса, но через некоторое время потеряла к этому интерес. Ее ладони и запястья там, где он их задел, все еще горели.

- Давай остановимся здесь, - сказал Лан.

Это случилось раньше, чем обычно они останавливались, но Аш была довольна. Она проголодалась, и устала смотреть на деревья. Когда она отстегнула собранный ею хворост, упавший с берез, Землепроходец занялся распаковкой своих седельных сумок. Как только она поняла, что он достал палатку, мышцы ее живота рефлекторно сократились так, что заставило ее почувствовать себя одновременно ослабевшей и возбужденной. Нащупывая ветки, она умудрилась уронить пару около задних копыт мерина.

- Прости, - сказала она коню, неуклюже встав на колени, чтобы поднять их.

После того, как она сложила костер и зажгла его, она ожидала, что сумеет отдохнуть лучше. Почва здесь была сухой, и она бросила наземь свое седло и уселась на него. Лан закончил ставить палатку и теперь готовил им ужин. Она пришла к нему с пустыми руками -- ее груз был потерян к югу от Быстрой - и она рассчитывала на его кухонные принадлежности и продукты. Ко времени встречи с Ланом она семь дней питалась одной лошадиной кровью.

Лан нарезал полосками вяленое лошадиное мясо и сушеные грибы и бросил их в котелок вместе с обильным желтым почечным жиром, ядрышками кардамона и растаявшим снегом. Он работал быстро и точно, пользуясь тем же самым ножом, которым сжег свою кожу той ночью при первой встрече. Когда он закончил, то очистил лезвие маслом, которое пахло гвоздикой, и кусочком оленьей кожи, а затем сидел молча, пока вода в котелке не закипела. За время их ожидания поднялась полная луна.

- Возьми, - сказал Лан, протянув миску с ароматным дымящимся супом. Она взяла ее, и их кончики пальцев соприкоснулись на гладкой лакированной теплоте поверхности миски. Землепроходец наблюдал, как она делала первый глоток. - Вкусный? - справился он, его голос был почти хриплым.

Она кивнула. Суп был горьковатым и очень жирным. Она выпила его полностью, а затем достала свой нож и насадила мясо, а сочные грибы оставила на дне. Это, должно быть, придало ей храбрости, так как она спросила:

- Почему поставлена палатка? Ведь луна еще полная? - Когда она задала вопрос, кровь бросилась ей в лицо, и ей захотелось, если бы это было возможно, взять свой вопрос обратно. Он казался дерзким и безрассудным. И он ей за это отплатит.

Лан поставил свой суп, аккуратно обхватив миску длинными пальцами. Свинцовые зажимы для волос звякнули вместе, когда он пошевелился.

- Первый день полной луны -- самый святой. Мы не можем считаться суллами до тех пор, пока не почувствуем ее свет на наших лицах тридцать дней в году. - Его голос был бесцветным, но она поняла, что он говорит через силу.

Она хотела бы знать больше, но у нее не было возможности оценить, как долго будет продолжаться его нынешняя терпеливость, так что больше она ничего не говорила. Когда она наклонилась к костру и налила себе еще супа, это, казалось, ему понравилось. Нелепо, но она обрадовалась.

Позже, когда она поднялась обиходить мерина, он тоже встал.

- Я покормлю и напою твоего коня, - сказал он. - Так положено.

С этого утра? Как могла такая малость создать обязательство? Озадаченная, она наклонила голову, и смотрела, как он пересекал площадку, где кони из-под снега вытягивали похожую на морские водоросли осоку. Через несколько мгновений ее взгляд метнулся к палатке.

Она глубоко вздохнула и пошла помочиться. Присев на корточки в тени позади палатки, она подняла плащ и платье и облегчилась. Когда она закончила свои дела, она взяла горсть снега и вытерла им между ног.

Когда она появилась в свете лагерного костра, ее лицо и шея были ледяными и насквозь мокрыми -- она вымыла их по меньшей мере как следует. Взглянув на Землепроходца, она увидела, что он сосредоточился на чистке от веточек копыт своего жеребца. Он не поднял глаз, когда она скользнула внутрь палатки.

Внутри было холодно, и пахло волком. Свет луны пробивался сквозь крохотные дырочки в шкурах. Аш быстро сняла одежду и приготовила для себя постель из одеял и меха. Устроившись поудобнее, она свернулась клубочком. И сказала себе, что она не ждет.

Она чувствовала себя странно взволнованной своими нынешними приготовлениями. Их практицизм казался дерзким. По ее воспоминаниям, она переняла некоторую самонадеянность от Каты. Это казалось необходимым.

Шло время, и свет из крошечных дырочек изменил угол падения. Снаружи доносились случайные звуки: воздух, выдохнутый конями, шипение снега на костре, скорбный зов большой белой совы. Аш слушала первое время внимательно, ее тело вздрагивало от беспокойства и холода, но когда каждый новый звук оказывался произведенным не Ланом Звездопадом, она сдалась. Это могло показаться невероятным, но в итоге она заснула.

Ее сон был из серости, которая закрасила все, и никто, кроме нее не мог в этой серости видеть. Существа, которые там выживали, размахивали своими гниющими конечностями и клыками, когда она проходила мимо. Некоторые шипели. Они следили за ней внимательными поблескивающими глазами, довольные, что она пришла не наяву. Темное бесконечное присутствие как раз на грани ее восприятия колыхалось за ними. Она ощутила его преклонный возраст и нацеленность, и постигла абсолютный холод его цели. Гос-с-спожа, - взывало оно сквозь тени, которые роились вокруг него, как осы, - Не просыпайся.

Аш проснулась. Она была не одна. Лан Звездопад лежал около нее, тело неподвижно, дыхание размерено. Луна зашла, но полной темноты не было -- палатку подсинивал свет звезд.

Кто я? - задалась вопросом Аш. Ей было сказано, что она Простирающая Руки Геритасом Кантом и Арком Жилорезом, но она не знала, что это значит. Ее трясло, осознала она, ее грудь и живот ходили ходуном. Не просыпайся. Эти слова были предупреждением. Значило ли это, что создания Провала боятся ее? Почему? Арк намекал, что она может отслеживать теневых тварей, чувствуя их издалека. Достаточно ли этой причины?

Стуча зубами, она перевернулась, накручивая на себя одеяла и рысий мех. Она ощущала ледяной холод. Ночной кошмар высосал из нее тепло.

Не просыпайся.

В сумрачном синем свете палатки она потянулась к Лану Звездопаду. Она едва ли понимала, что делает, но страстно желала его тепла, и отчаялась ощутить его живое тело, прижимающееся к ней. Он вздохнул, когда она прикоснулась к нему, и она почувствовала, что он колеблется. Он не спал, она была в этом уверена. Прошел миг, когда он мог отодвинуться от нее, когда его руки находились вверху и касались ее рук, и ему было легко оттолкнуться назад. Он не оттолкнулся, вместо этого он вздохнул, разжал руки и провел ими вниз к ее талии. Быстрое, почти что стремительное сокращение мышц привлекло ее к нему. Аш почувствовала его запах, чуждость его кожи и пота. Когда он сбросил одеяла и мех, чтобы захватить ее ягодицы, она поцеловала его. Ее рот был влажным и полным слюны, и она захватила его губы прежде, чем он открыл их для поцелуя. Их зубы клацнули вместе, со странным диссонансом, и на какое-то время это ее утихомирило. Рука Лана двигалась теперь между ее бедрами, и она не могла понять, почему нужно так много времени, чтобы попасть туда, куда следует. Ее лоно было горячим и влажным. Оно томилось желанием, буквально ныло, желая прикосновений.

На вкус Лан не был обычным, человеком, и это возбуждало ее. Когда она провела языком по его небу, его рука скользнула к ее лону. Аш раздвинула ноги шире. Ее язык напрягся. Горячие толчки пошли вдоль ее живота. Один палец нашел милый бугорок и потирал его мягко, но настойчиво. Она могла слышать влажное всхлипы под его рукой. Крепко схватившись за Лана, она выгнулась бедрами к нему. Палец задвигался быстрее, его давление усилилось. Своей свободной рукой он сжал ее ягодицы, кончики пальцев нажали на точку, где они встречались. Аш ахнула. Все, что она хотела от него -- чтобы он не останавливался. Палец производил восхитительное трение глубоко под ее кожей. Внезапно напряженное состояние оборвалось, и ее ноги и бедра начали подергиваться. Жар волной спускался в бедра и поднимался сквозь живот, и она потеряла контроль над собой, вцепившись в его ребра и отталкивая его руку. Она не дышала, пока он не остановился.

После этого он вытянул себя сверху нее и надавил своим напряженным членом на ее лоно. Когда он порвал тонкую пленку кожи, которая защищала ее тело, и вошел в нее, он прошептал:

- Иш'и ксалла таннан.

Я знаю цену того, что я беру.

Снаружи палатки ветер начал шуметь среди берез.