Милан, лето 6450 от Сотворения мира, серпень

Значит, вещих снов не бывает? И каким, скажите, тогда образом так получается?! Князей полная Русь. Плюнуть некуда, чтобы в какого князя или княжонка не попасть. Ну ладно, Святослав там, или дети Светлена. Они маленькие еще.

Олег Игоревич. Три месяца был Таматарханский, теперь Царьградский, завтра Багдадским станет. Или Римским. Куда папа пошлет. Перун с ним, нет его здесь и сейчас!

А остальные? Светлен гоняет тевтонов по невырубленным еще лесам Европы. Чего их там гонять? Щит к вратам Берлина не прибьешь. Красный флаг над рейхстагом не повесишь. Не построили еще рейхстаг. Да и Берлина тоже нет, одна деревня Кёпеник на островке стоит. И не построят, наверное. А если и соорудят что на этом месте, то будет Медвежий лог какой-нибудь. И армии германской уже нет. Остатки здесь, чуть южнее, пытаются перекрыть путь на Рим. Чего там гонять?

Ярослав умчался разбираться с отставшими обозами. Будто кого другого нельзя послать! Якобы проводит рекогносцировку поля предстоящего боя. Хотя последнему обознику ясно, что противник уклонится от сражения и будет драпать до самого Рима. Оттон не показал себя идиотом ни в прошлой истории, ни в нынешней. Прекрасно понимает, что без опоры на стены шансов у него нет.

А Игорь, который Рюрикович, он же Безжалостный? «Меня, Серый, вполне устроит, если ты заменишь Олега Вещего. Воевода полки водит, князь страной управляет!» Его, понимаешь, вполне устроит! Мне что, делать нечего, по всей Европе щиты приколачивать?! И переговоры всяческие вести с рожами, которые так и хочется в капусту изрубить…

Не можешь сам, пошли кого из детей или сводных братьев, у тебя их полная дружина обретается. Хотя нет, в нашей истории один послал ублюдка малолетнего в Новгороде на местном «столе» посидеть. Так посидел, что пришлось в прошлое идти, исправлять. Кстати, будущую полюбовницу Святославову так и не обнаружили. Отсутствуют в Киеве девочки с таким именем. Добрынь всяческих полно. Но ни один на гипотетического брата не похож.

Может, и вправду Малуша хазарского рода. Или, что еще вероятней, привезла девчонку с собой Ольга-Елена Болгарская из земель южных. Наплевать. Ленку мадьярам сплавили, хоть Теркачу и плюется, но пока не продал и в карты не проиграл. Небось, не так и плоха, как рассказывает. Хотя и выше четвертой наложницы не пускает. И правильно. Впрочем, там еще Ладослава Игоревна есть, та болгарке спуску не даст.

Хрен с ними, с незаконнорожденными. Но куда остальные подевались? Князья, княгини… Нет, спасибо! Только Галки Баграновой на этой встрече и не хватает! Тоже ведь княгиня древлянская, мать ее за ногу! Наземный покровитель «фиолетового спецназа». Оружие массового покрашения! Тогда уж лучше Неждану. Хотя… К тому же, Холанева — фигура непубличная. Так же, как ее муженек и Вукомил Батькович. Развели, понимаешь, секретность!

А Серому что делать, если давний сон воплощается в жизнь с пугающей точностью? Правда, журналистов сильно числом поубавилось. Шверттода не видать. Подох, наверное, «меч смерти»[42] от чумы в собственном замке, а то и в палатке под Магдебургом. Звиняйте, дядьку, выйшло як домовлялысь. «Большим железным грузовиком по хлебалу». Папист, небось, по ту линию фронта. Забыл про библейские заповеди и крутит любовь с феминисточкой из Венеции. А что ему остается делать? Мечом не владеет, с крестом на армию не попрешь… Черчилль еще не родился. Да и американец тоже. А паяца французского прирезала та самая особа, что явилась нонче на переговоры.

Зато это явление тут как тут. И отличается от себя приснившейся лишь двумя деталями: нормальной кожаной (мужской, конечно) одеждой вместо «бронированного купальника» и более чем странным цветом волос, за которые Инга Олафссон и получила прозвище Кровавая Голова. А так, ну один в один. Рост, фигура, черты лица, прищур глаз… Ну и привычки, конечно. Те самые, что по агентурной информации, дочка толстяка Карлссона не меняла с раннего детства.

Вспомнился разговор с Карлссоном.

— Нет, ну ты мне скажи, — вещал несчастный викинг, — как в семье мирного свейского херсара такая дочка уродилась?

— Какая такая? — уточнил Буревой, — Неужто воинственней тебя будет?

— А то! — вскинулся Олаф. — Нет, если топором помахать надо или хлебало кому расконопатить, то мы — всегда пожалуйста. Или я уже не Олаф Медведь?! Но это же пустяки, дело житейское. На рыцарей франкских сходить можем или город какой пограбить — тоже. Ну и отметить данное событие большим количеством сивухи. Это вообще святое! Викинги мы, в конце концов, или просто погулять вышли?

Карлссон остановился, чтобы приложиться к кружке с озвученным напитком. У слушателей появилось время обдумать его слова. В общем, никто и не удивлялся, что Олаф считает себя «мирным» и «невоинственным». По скандинавским понятиям.

— Но женщины, — продолжил викинг, — во всех поколениях моих предков вели себя правильно. Поперек мужа и отца слова не говорили, сивуху варили, как положено, детей рожали и воспитывали, пряли пряжу, свинок пасли. Все как положено! То есть, никаких дев-воительниц, обычные домашние хозяйки. И почему, спрашивается, дочка уродилась валькиренкой?

Карлссон горько вздохнул.

— Свиней пасти, надо сказать, не отказывалась. И разъезжала по всей деревне на самом большом хряке, к которому и мужики-то близко подходить побаивались. А вот за прялку ее никакими силами загнать не выходило. Вместо этого мальчишкам носы ломала да глазья подбивала. Драться научилась раньше, чем ходить. Жена ругалась сильно. А мне что? Даже хорошо. Бьет и пусть бьет. Мелким полезно. Известно же: нас… того, а мы крепчаем…

Новый вздох сопровождался новым глотком сивухи.

— А потом потребовала учить ее обращению с оружием. Ростом с лавку, а туда же. Абъёерн, старший мой, заявил, мол, не бабское это дело, так она палку, что вместо меча была, у него отобрала и ей же и отходила. Вот тут бы обеспокоиться, заволноваться, о будущем призадуматься. А я подумал, что большой беды не будет. И совершил большую ошибку! — викинг удрученно помотал головой. — Большому количеству народа это жизни стоило.

Карлссон с удивлением посмотрел на предательски пустую емкость и заорал:

— Ката! Бутыль давай!

Сосуд появился мгновенно, жена несчастного Олафа, в отличие от дочки, в валькирии не рвалась и хозяйкой была толковой.

— По четырнадцатой весне пришла пора замуж девку отдавать. И парень посватался хороший. А эта соплячка прясть не умеет, к свиньям и не подходит уже, на коне теперь ездит, а сивуху чаще пьет, чем варит. Да еще и отца родного не слушает. Замуж, говорит, не рвусь, одомашниваться не собираюсь, И вообще жених должен побить невесту в рукопашной схватке. А то что ж это за муж, который жену наказать не может!

— Побила? — поинтересовался Буревой.

— Как щенка малолетнего! — с нескрываемой гордостью заявил Карлссон. — Размазала сосунка по поляне, как масло по хлебу. И то верно, будут сосунки всякие мою дочку сватать! Сначала драться научись! С бабой совладать не в состоянии! Хлипкая молодежь ныне…

— И многие сватались? — с улыбкой спросил Серый.

— Да человек пять. Сопляки! Хотя кое-кто неплохим хирдманном считался. До сватовства!

Олаф задумался. На лице деланное расстройство переходило в законную гордость за дочку. Гордость требовалось подкрепить большим глотком…

— А дальше что? — поторопил Серый.

— Что дальше… — вздохнул викинг. — Ярл Харальд дальше… Вроде не молокосос уже, а туда же! «Жену можно и с оружием в руках наказать…». Отрыжка Локи! До такой глупости даже старый хряк не додумался. Дочка с первого же удара головенку дурную и развалила. А вторым, совсем отрубила. Был Харальд, а стало два раза по пол-Харальда. А фьорд его Инге отошел, как победителю… И два драккара с дружиной.

— И не роптала дружина? — уточнил Буревой.

— Не, считай, не роптала. Пара дураков не в счет, все одно в первом же бою сгинули бы. А Инга снарядила драккары да ушла в поход. Три года прошло. Или четыре…

— Что ж отпустил? — спросил Серый.

— Так не слушает же, — развел руками Карлссон. — Она же теперь эта, ярла. Или ярлиха. Инга Железный Клюв.

— Откуда прозвище пошло? — поинтересовался Ярослав.

— Дык я ей топорик сделал, — гордо произнес викинг. — Поуже обычного, под девичью ручку…

Больше Карлссон дочку не видел. Где она гуляла эти годы, неизвестно. Но прошлым студнем, наплевав на зимние шторма и гонимые теплым течением льдины, Инга Олафссон, по прозвищу Железный Клюв, проломив свежий лед, вернулась к родным берегам, ведомая тревожной вестью о неприятностях, постигших горячо любимого отца. Вести были взяты с бою у возвращающихся из-под Новгорода преследователей приглашенных Карлссоном переселенцев. Несчастных Рогнарссонов преследовал злой рок. Бедолаги задумали взять реванш у англов. И именно в это время Инга решила немножко погулять именно в этих местах.

Домой ярла вернулась на семи кораблях и, прояснив обстановку, ранней весной, привычно расталкивая льдины обшитыми медью носами дракарров, рванула в Ладогу, выяснять судьбу злосчастного папаши. Следует отметить, что, кроме повышенной воинственности, фрекен Олафссон отличалась умам и сообразительностью, а потому не полезла в драку, а начала с переговоров с новгородскими властями.

Кто же знал, доверяя пятой жене Светлена миссию противочумных прививок в Новгороде, что из этого выйдет! Галка, сверхответственно относившаяся к порученному делу, немедленно выловила заезжую командиршу и потребовала поголовной обработки ее личного состава. В самый разгар переговоров в город прибыла Неждана, и немедленно включилась в процесс, который продлился ровно сутки и получил неофициальное название «полет Валькирий».

— Никаких недоразумений, — докладывала Неждана. — Амбары не ломали. Терема не разносили. Чай не мужики грубые гуляли. А что Словенский Конец ночку не поспал, то исключительно по собственной инициативе. Мало ли кто звенит железом на улице. Девушки между стаканами сивухи искусством боевым бахвалятся. Не суйся, и не тронут!

— Наталья! — рявкнул Серый. — Ладно эта… стихийное бедствие! Но ты-то серьезная женщина! Тебя же специально учили пить и не напиваться! На хрена было через забор посадника на конях прыгать?! А народные купания в проруби зачем организовали?

— Это всё мы? — испуганно спросила Галка.

— Да?! — ядовито заявила Неждана. — А кто пробовал Ингу перепить? Это вам не ее папаша малохольный! Я за всю подготовку столько градусов в себя не влила, сколько за эту ночь! Скажите спасибо, что ни одного поединка не проиграла, уж больно хороша девка с топором!

— Неужто Ингу побила? — с уважением спросил Карлссон.

— Фигушки! — парировала поляница. — Ищи ей другого жениха. Ничья у нас!

— А перекрасили зачем? — спросил Буревой уже у Галки.

— Так это… — замялась Багранова и спряталась за мужа. — Получилось так. Я нечаянно… И я уже замужем!

— Зачем?

— Не помню, — прошептала «мавка», старательно наполняя глаза слезами.

Прием сработал безотказно.

— Да ладно вам! — вступился за жену Светлен. — Покрасила и покрасила! В первый раз, что ли?

— Где ты хоть такой цвет нашла?

— Не знаю, — опять потупилась Галка. — Краска та же была. У меня другой нет. И технология та же. Кажется. Не помню точно.

— Сивуха в краску попала, — сказала Неждана. — И огурчик.

— Какой огурчик? — рассвирепел Серый.

— Малосольный. С пупырышками, — пояснила поляница. — Я сначала хотела предупредить, но решила, что свейку сивухой не испортишь! Да и забыла, если честно.

В целом результаты «полета» были закономерны и положительны. К утру волосы Инги приобрели цвет свежей крови, к середине дня закончилась вакцинация свейских дружин, в ходе которой ярла поменяла прозвище, а к вечеру девушки протрезвели. Кроме того, новгородцы лишний раз убедились, что женским капризам лучше не препятствовать. Во избежание купания в проруби.

Дальнейшее пришлось выяснять людям Вукомила и Буревоя. Узнав, что любезный папенька теперь работает на Кордно и Киев, и искать можно где угодно, но в походе он участвовать будет, фрекен Олафссон загрузилась противочумной сывороткой и рванула обратно в Свеонию. Вместо того, чтобы силой переколоть свинопасов иголками, ярла начала торговлю «снадобьем Одина» по заоблачным ценам. Исключение составляли селения, готовые выставить драккар с дружиной в общий набег на «проклятых франков». Эти получали инъекции бесплатно. Торговый талант дочурки Карлссона прекрасно сочетался с военным. Свинопасы за прививками в очередь стояли. А в начале червня сотни драккаров викингов вошли в Сену. Инга Кровавая Голова решила поучаствовать в дележе Европы. Ну и отцу помочь по мере возможности.

И вот явилась — не запылилась. Очень для этих времен высокая (примерно метр семьдесят шесть) договаривающаяся сторона. Со свитой, в которую затесались два здоровых негра и три самых настоящих североамериканских индейца. Судя по выбритым головам, раскрашенным под цвет волос командирши — из племени чикасо. Понятно, где носило дочку Олафа три года! Аж до легендарной Миси-Писи добралась[43], до земель этих отморозков. А ведь девки докладывали, подсмотрели на вакцинации. Только кто ж им поверит после такого количества сивухи!

Подошла с грацией королевы диких кошек, высокомерно оглядела русов, заинтересовано глянула на воеводу и с радостным визгом повисла на отцовской шее. Дитятко малое! Радость у нее… А весь ритуал к чертям под хвост. И эта соплячка держит в кулаке тысячи свинопасов с секирами? И смех, и грех! Что еще отколет?

Тем временем Инга оторвалась от бати, еще раз осмотрела русскую делегацию и спросила воеводу:

— Ты и есть Серый? Когда поединок делать будем?

Ну уж нет, подруга! Хочешь по-простому, так какие вопросы?

— А на хрена?

Удивилась. Глазами похлопала.

— А ты что, свататься ко мне не будешь?

Серый чудом не крякнул. А вот Карлссон не сдержался. Но воевода тоже воробей стреляный:

— Я детей на сеновал не вожу. И не дерусь с ними. Повзрослел уже.

Ни разу не растерялась.

— А я нет! Неждана говорила, что ты ее учил! И что во всем лучший, что в бою, что в постели! Я хочу попробовать!

И морда хитрая-хитрая. Придуривается или всерьез? А пофиг!

— Ей-то откуда знать? — и уточнил. — Про постель. Я ей сопли вытирал, а не…

Недоговорил. Просто не пришла в голову нужная фраза. Девчонка неожиданно выручила:

— Тогда я к тебе посватаюсь. Если не победишь меня в поединке — женишься!

Вот ведь, мать твою! Вырастил Олаф дочурку на седую воеводину голову. И не откажешься. Пришлось на хольмган выходить против девки. Действительно, неплохо рукомашествует. Очень интересные подходы имеются. Надо будет в Приют ее направить, детишек учить. Но супротив советской спецуры не взлетает. Так что свадьба отменяется.

— Ну что, натешилась?

Окинула задумчивым взглядом:

— Не соврала подруга. Ладно, отложим пока. Всё равно никуда не денешься.

Усмехнулся:

— Это еще почему?

— Чтобы мужик твоих лет передо мною устоял? Да не может такого быть! А нам воевать вместе, времени хватит! — а у самой в глазах чертенята скачут.

И ведь что интересно, две свиты вокруг стоят, смотрят, как девчонка в постель к нему набивается, хоть бы слово кто проронил. Лица каменные. Только папаша Карлссон лыбится довольно, в тести собрался, скотина!

— Вот и давай о воевании совместном поговорим, невестушка. Для этого ж собрались.

— Хорошо. Будем говорить о деле.

Миг, и нет напротив взбалмошной девчонки. На ее месте воин. Полководец. Предводитель тысяч отличных бойцов. Инга Кровавая Голова.

— Моим краснокожим сивуху не давать. Вина и пива — тоже. Кто предложит — лично зарублю[44]!..

Загрузка...